Глава 17
Тяжелое небо уныло висело над городом. С утра потеплело, и я вдохнул полной грудью влажный тягучий воздух.
Решил, в Никитском сейчас делать нечего. Ребята что-то говорили про елку и ледовый городок с огромной горкой в центре города. Почему бы не пойти туда? Все равно заняться нечем. А там, в толпе, наверняка найдутся влюбленные парочки, и будет чем подкрепиться. Может и с горки прокачусь. Надо только раздобыть санки.
Я свернул в сторону Большого проспекта. Навстречу бежали витрины, украшенные цветными гирляндами и снежинками из салфеток.
Настоящие санки на дороге не валяются, но сгодилась бы любая картонка или кусок фанеры. Я огляделся в поисках достойной альтернативы. Ничего подходящего не нашлось.
Не попытать ли счастья в продуктовом магазине на углу?
Мне повезло. Несмотря на праздничный день, магазин работал. У входа образовался небольшой затор. Кто-то жаловался, что у нас все не как у нормальных людей, а кто-то смеялся, стараясь протиснуться между идущими навстречу. Слышались поздравления с новым годом. Меховые шубы терлись друг о друга, то и дело глухо потрескивая разрядами электричества.
Я прошмыгнул внутрь. Лицо обдало потоком прелого воздуха с запахом несвежих овощей. Я сунул шапку подмышку и направился к отделу с фруктами. За прилавком грузная дама в накрахмаленном колпаке и синем, давно нестиранном халате выкладывала на витрину яблоки.
— Здрасьте! А у вас коробки пустые есть? — спросил я как можно более дружелюбно. Я почувствовал, как начал меняться. Глаза залучились, а щеки порозовели. Дама обратила ко мне недобрый взгляд, но тут же подобрела.
— Ах ты, мой пряничек! И все-то вы ходите со своими коробками, туда-сюда, — проворчала она добродушно. — В детском магазине ледянки продаются, шел бы туда.
— Тетенька, у меня денег нет.
— Ну, так у родителей попроси. Что, на ледянки тебе не наскребут?
Вместо ответа я улыбнулся шире и захлопал ресницами, которые за эту минуту выросли на полсантиметра.
— Эх, и что с вами делать! Сейчас посмотрю на складе, — длинный колпак поплыл вглубь прилавка. — Нина, коробки картонные еще есть?
Из двери склада послышалось злобное:
— Эти дети уже достали! Сколько можно, фрукты некуда складывать. Пускай отваливают!
Я поёжился.
— А сейчас мы апельсины пересыпем, и будет тебе коробка, — сказала продавщица тихо, словно партизан, готовящий диверсию. — Ну вот, держи.
— Спасибо, тетенька! — и я побежал к выходу, держа трофей подмышкой.
На улице разогнул края коробки, оторвал все лишнее и кинул в урну у входа. Ледянки были готовы, и я понесся через дорогу на площадь к ледовому городку.
Ёлка на площади украшали большими шары, в которых отражались разноцветные огни гирлянды. Рядом возвышались две ледяные скульптуры: Дед Мороз в красном кафтане с посохом в руках, и немного поменьше — Снегурочка в голубом наряде с желтыми проплешинами внизу. Народу вокруг уйма. И дети, и взрослые сновали туда-сюда, находя себе развлечения по вкусу. Не успел оглядеться и принюхаться, как услышал знакомый голос.
— Тимка! Тимофей! — навстречу шел Сашка в компании незнакомых ребят примерно моего возраста.
— Воробей, и ты тут! — обрадовался я.
— А где мне еще быть в такую теплынь первого января, — Сашка излучал чистую радость. — О, у тебя тоже детство в одном месте заиграло? — он кивнул на кусок картона у меня подмышкой.
— Ну да… решил вот прокатиться пару раз.
Я уже был готов выкинуть картонку и провалиться со стыда.
— А правда, идемте кататься! — неожиданно предложил Сашка.
Ребята одобрительно зашумели, и мы помчались на ледяную гору распугивать мелюзгу.
Вокруг все галдело, визжало, смеялось и кричало. Каждый пробегающий мимо ребенок был сгустком позитивной энергии. Каждый кусочек снега окутан чистой радостью. У меня закружилась голова.
Целый час мы бегали по замкнутому кругу: поднимались на вершину горы и слетали вниз, то стоя на ногах, то сидя, то паровозом, зацепившись друг за друга. В конце ледяного настила кипела куча-мала. Кто-то пытался встать, но его тут же сбивали спускающиеся с горы следом. Вся эта свалка весело шумела, барахталась в снегу, и было не разобрать чьих-то ног и рук. Терялись шапки и варежки, но было безумно весело.
— Эй, пацаны, а пойдемте в кафе есть мороженое? — весело предложил кто-то, когда все собрались, чтобы отдышаться. Идея понравилась, и ребята направились в сторону Большого проспекта.
Я растерянно замер. Денег у меня не было. И, стыдно признаться, но я никогда не ел мороженого в кафе. Не говоря уже о том, что мне редко хотелось есть в принципе. Воробей оглянулся и спросил с удивлением:
— Тимка, ты с нами?
— Я не знаю... Денег нет.
— Да ладно, дружище, угощаю! Мне предки в честь праздника отвалили бабосов на карманные расходы. Так что я теперь богатый Буратино. Пошли, — и, не дав опомниться, он подхватил меня под руку и потащил в сторону дороги.
Это слово, “дружище”, так и вертелось в голове, пока ждали, когда поредеет поток машин на проспекте.
“Дружище”.
Неужели опять я заманил невинную душу, чтобы сожрать изнутри и выкинуть за ненадобностью?
Шумной толпой мы ввалились в кафе.
— Э... Воробей, а можно, я просто сока выпью?
— Никаких соков! — категорично ответил тот. — Мы за мороженым.
Я сдался и заказал два шарика пломбира. Теперь осталось только найти, где притулиться, но все столики в были заняты. Оглянувшись по сторонам, заметили пару девчонок у окна.
— Они целый стол занимают, пойдёмте к ним!
Громко задвигав стульями, расселись рядом.
Девчонки сначала насупились, но мы были неотразимы. Воробей же удивил больше всех. В компании своих друзей он уверенно шутил, громко смеялся, и даже как будто стал выше ростом. Вот тебе и школьный тихоня.
Принесли мороженое в фигурных вазочках. Выглядело оно замечательно, но есть сейчас совсем не хотелось. Вдруг я почувствовал легкий толчок, и следом тонкий ручеек энергии — нежное и очень приятное чувство. Я насторожился. Принюхался. Как мало времени нужно порой для появления этой сложной субстанции. Щелчок пальцев, и вот она. И уже весь мир переменился.
Я облизнулся от удовольствия.
— Эй, что с тобой? — спросил сосед справа.
— Так вкусно, — ответил я не задумываясь.
— Да ты даже не попробовал еще. А рожа прям светится, — отозвался Сашка, разглядывая меня.
Вот черт!
— Да это мороженое выглядит так замечательно, слюни бегут — я зачерпнул как можно больше и запихал в рот. Зубы пронзило холодом. Я сморщился. Все вокруг засмеялись.
— Ну, ты и придурок! Кто ж так мороженое жрет?
Я засмеялся со всеми, а сам осторожно оглядел компанию. Напротив Воробья сидела белокурая девочка с темно-карими глазами. Очень симпатичная девчонка. Держалась она скромно, но чувствовалась в ней какая-то внутренняя независимость и достоинство. Леся, так ее звали, совсем не смотрела на Сашку и ничем себя не выдавала, но меня провести невозможно. Волны энергии густой эссенцией тянулись и обволакивали друга.
Галдеж за нашим столиком, тем временем, набирал силу. Я улучил момент и тихонько обратился к Сашке:
— Слушай, Воробей, а она на тебя смотрит.
— Кто?
— Да не пялься ты так! Чё ты заерзал? Сиди смирно.
— Ну кто?
— Леся. Она с тебя глаз не сводит.
— Ничё она не смотрит.
— А я говорю, смотрит. Ты отворачиваешься, а она сразу зырк.
— Да ну тебя.
— Дурак, лови момент!
— Отвянь, сказал!
— Как хочешь, — я скривил насмешливую гримасу. Жуть как хотелось его поддеть.
— Э, ну че ты лыбишся-то. Сказал, хватит!
— Ладно, хватит, — посмотрим, как отреагирует наш ловелас.
Я стоял перед зеркалом в ванной и, вяло ковыряясь зубной щеткой во рту, вспоминал все счастье сегодняшнего дня. Давно такого не было.
Казалось теперь, день этот начался именно в тот момент, когда я пришел в ледовый городок и встретил Сашку.
Я разделся и, прихватив купальные принадлежности, отправился мыться. Душевая у нас общая, одна на целый этаж, где жили только пацаны. Несколько кабинок без дверей, лавки вдоль общей перегородки, стены покрыты белой кафельной плиткой. Справа от входа — умывальники и зеркало вдоль всей стены.
В душевой никого не было, что редко случалось в этот час. Пользуясь тем, что сегодня никто не подгоняет, я долго стоял под тугими горячими струями, упершись руками в кафель стены. Мышцы приятно расслаблялись. Наконец, почти заснув от накатившей вдруг усталости, я вышел из кабинки и обмотался вокруг пояса старым махровым полотенцем. За перегородкой пацан из соседней комнаты складывал в полиэтиленовый пакет свои пожидки. Скоро он вышел, громко хлопнув дверью. Я подошел к умывальникам, достал щетку.
— Привет!
Я вздрогнул. Сонливость как ветром сдуло.
Неужели снова?
Я сплюнул в умывальник, подхватил с лавки вещи и метнулся к выходу.
Я не сумасшедший и с отражениями не разговариваю.
С силой дернул ручку, но дверь не поддалась.
Что за черт?! Заперли меня, что ли?
— Куда ты собрался, я только пришла.
— Отстань!
— Эм... может прикроешься?
Теперь еще и пялится на меня!
Я рванул за перегородку.
Натягивая поскорее штаны и футболку, крикнул:
— Какого черта ты меня преследуешь?!
— А какого черта ты все время так реагируешь? Я ведь не привидение.
Мне стало стыдно. В самом деле, чего я от нее все время бегаю? Я вышел из-за перегородки.
Надя была в отражении и только там, в очередной раз поражая нереальностью происходящего. Медленно ступая босыми ногами по холодному кафелю, я приблизился к зеркалу. Адреналин остервенело пульсировал в висках.
Я подошел почти вплотную и, превозмогая себя, коснулся ладонью того места, где отражалась Надя. Ладонь скользнула по гладкой прохладной поверхности, не обнаружив ничего странного. Однако, странное было прямо перед глазами. Неожиданно Надя тоже протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до моей застывшей в воздухе ладони. Сердце забилось о ребра, как мячик о стенку, гулко отдаваясь в ушах.
— Ты чувствуешь? — восторженно отозвалась она.
— Уфф...
— Это здорово! — не унималась она. — Я тоже чувствую! Сначала ничего не получалось, но теперь могу даже двигать вещи.
— Это ты заперла дверь?
— Ну, а что оставалось делать? Ты хотел удрать.
— Черт!… Как ты это делаешь?
Надя поправила волосы и самодовольно посмотрела на меня.
— Зеркала, они как прозрачные двери. Ты можешь войти в любую.
— Вот так, значит, все просто?
— В нашем мире все ясно, — проигнорировала мой вопрос Надя, — Ты понимаешь где верх, где низ, право и лево. Но за отражениями целый мир, другая реальность! Это трудно объяснить и еще труднее представить, если никогда не видел. Там постоянно что-то движется, меняется, появляется новое, чего раньше не замечала. Представь себе, ты можешь идти вперед, и оказаться сзади, идти вверх, и оказаться внизу, можешь ступить в пустоту, и почувствовать твердую опору под ногами.
— Ага… — промямлил я, — Что-то типа... зеркального лабиринта?
— Не совсем. В зеркальном лабиринте есть правила. В этом мире правил нет. Ты как бы... сам их устанавливаешь.
— Да, звучит неплохо.
— А то! Я даже не знаю, с чем это можно сравнить. Здесь я абсолютно свободна.
— И ты совсем не хочешь вернуться к нормальной жизни?
— А зачем? Какой ты глупый, — она рассмеялась. — Первый раз со мной происходит что-то волшебное, невероятное. Если научусь управлять собой, смогу делать что угодно! Это мой мир.
— Управлять собой не легко, — уж мне ли не знать.
— Ну... Пока справляюсь.
— Но ты же там совсем одна. И что насчет твоих родителей?
— Чуть-чуть скучаю. Зато теперь могу разговаривать с тобой. — Она лукаво улыбнулась. — А еще могу путешествовать. Не представляешь, как хорошо в Риме в это время года!
Это безумие какое-то...
— Очень… интересно. А другие люди могут тебя видеть?
— Да. Если я захочу.
— То есть ты можешь быть невидимкой?
— Представь себе, да, — гордо заключила она.
— Невероятно! И ты можешь двигать вещи?
—Да, — весело откликнулась она, нагнулась, подхватила с пола зубную щетку и начала размахивать ею прямо перед моим носом. В отражении все так и было. Но в реальном мире щетка, как безумная, прыгала в воздухе. Я пошарил вокруг. Ничего. Щетка продолжала вычерчивать круги и восьмерки сама по себе.
— Ладно, верю, — прохрипел я. — Положи ее, пожалуйста.
Щетка послушно проплыла в сторону зеркала и опустилась на край раковины.
— Послушай, мне надо все это как-то переварить... Слишком много впечатлений.
— Хочешь уйти?
— Да, но обещаю, в следующий раз не убегу.
Надя улыбнулась.
— Тогда увидимся завтра?
— Ну, может...
— До завтра. Я найду тебя, — деловито заключила она, и ее отражение растворилось в воздухе.
— Твою ж! — я шарахнулся.
— Извини, не хотела тебя пугать, — услышал я голос из ниоткуда.
— Да это… Без проблем.
— Все, ухожу. Пока.
Я вернулся к себе, улегся на кровать, но сразу заснуть не получилось. Самые разные мысли хороводили в голове. Несколько раз провалившись в полудрему, вздрагивал и просыпался от малейшего шороха.
Когда ночь, наконец, принесла неспокойный сон, я оказался в зеркальном лабиринте. Меня преследовала зубная щетка, и я, как безумный, метался в поисках выхода. А в отражениях корчились рожи, загоняя в новые и новые тупики.
Официальный сайт книги - http://gusareva.wixsite.com/books
