Глава 26 
Утром перед завтраком воспитательница выпустила меня на волю.  
Я готовился к неизбежному, к тому, что нашей с Надей дружбе сегодня придет конец. Трудно было поверить, что совсем недавно я прекрасно обходился без нее. Как стремительно все переменилось. Когда успела она заменить все самое главное, что когда-либо было и, возможно, будет у меня? Будто планета поменяла полюса. 
Ведь я действительно люблю ее. И если это так, я должен найти силы положить конец нашим отношениям, а вместе с ними и всему, что теперь есть важного в моей жизни. С самого начала я догадывался, куда могут привести эти чувства. Видит Бог, я сопротивлялся, как мог, но сдался, потому что не мог не сдаться. Будет больно, но мне не привыкать. Надеюсь, Надя и сама очень быстро поймет, что с такими, как я, лучше не связываться. Тогда ей будет легче отпустить меня. 
В больницу я приехал к обеду, так мы договорились с Надей. Казалось, я не был здесь целую вечность, столько всего произошло за последнее время. Вот он, знакомый третий этаж и палата номер восемь. К своему удивлению, я заметил постороннего мужчину на больничном диванчике. Мужчина непринужденно читал газету, то и дело переворачивая и встряхивая непослушные страницы. Незнакомец посмотрел на меня поверх газеты и спросил: 
— Ты к кому? 
Голос его был спокоен и не выражал никаких эмоций. 
— Я Надю проведать... А вы, собственно, кто? 
— Дядя. 
Я с подозрением окинул его взглядом. Действительно, он был высокого роста, и плечи имел шириной с платяной шкаф, но на этом сходство с Надиным папой заканчивалось. Нос у “дяди” был картошкой, губы растянулись тонкой нитью, а заплывшие узкие глаза не вызывали доверия. На маму Нади, привлекательную брюнетку с правильными чертами лица, он тем более не походил. 
— А Надины родители где? 
— Обедают, — так же спокойно ответил незнакомец. 
— Я пройду? — я почувствовал, что должен получить дозволение у этого сфинкса. 
— Валяй, — буркнул он и опять уставился в газету. 
Без лишних слов я проскользнул в палату. Не успел войти, как внутри все затрепетало. Я был чертовски голоден и только сейчас понял насколько. Три дня взаперти дали о себе знать. Несколько секунд я не мог пошевелиться и застыл, привалившись к стене. Когда же туман начал рассеиваться, почувствовал отвращение к самому себе. Боже, на что я надеялся? 
 Я с детства знал, что обречен на одиночество. Никогда не забывал, кто я и на что способен. В ушах в тысячный раз звенели вопли отца: “Он монстр, он убил свою мать!”  
Сколько мне тогда было? Два? Три? Ребенок, который и шнурки сам не мог завязать, оказался способен убить... Теперь же мои силы возросли. 
 Сегодня Надя вернется, а я и минуты не смогу пробыть рядом. И даже если убегу сейчас, она будет искать встречи завтра, через неделю, месяц... Она сделает все, чтобы быть со мной и погибнуть. И я буду этому свидетелем. Мало того, я сам убью ее… Нужно попрощаться прямо сейчас. 
Я подошел к кровати, где все так же тихо лежало ее тело. Какое-то время просто стоял и смотрел. А потом наклонился и первый раз почувствовал тепло ее губ на своих губах, первый раз вдохнул аромат ее волос, ощутил тепло и нежность кожи на щеке. Она не проснулась. Глупо было ожидать, что поцелуй вампира разбудит Надю. В уголках глаз вдруг защипало. Хотелось кричать, хотелось разбить что-нибудь! Ну как от нее отказаться?! Не помню, когда я искренне плакал в последний раз. В детском доме быстро отучаешься. Ну все. Довольно! Пора действовать. 
 Я растер слезы по щекам, достал из кармана зеркало и позвал Надю. Она появилась сразу. 
— Привет! — она улыбнулась, и внутри все задрожало. 
— Мне показалось, или ты сейчас что-то делал с моим телом? 
— Привет! — я почувствовал, как пылают щеки. — Думал, вдруг очнешься… Как ты увидела? 
— Да мало ли тут блестяшек, — она заулыбалась еще шире. — Сказок обчитался, прекрасный принц? — ее улыбка потускнела. — У тебя глаза красные. Ты в порядке? 
— Да… Простыл немного, кажется. Неважно… Ну что, ты готова? 
— Я не знаю, — она развела руками. — Что я должна делать, как думаешь? 
— Ну, сначала установим зеркало, — я поставил стул напротив кровати и укрепил на нем зеркало так, чтобы Надино тело отражалось целиком. 
— Ну вот. Теперь можешь попробовать выйти. 
Я наблюдал за ней в отражении. Надя смотрела на свое тело и выглядела испуганно. 
— Это ужасно, — вырвалось у нее. — Как будто на собственных похоронах. — Она подошла к кровати и села на краешек. Потом протянула руки и взяла в них ладонь лежащей неподвижно девочки, как две капли воды похожей на нее. Это было очень странно. Надя в реальном мире зашевелилась и подняла руку. Рука повисела в воздухе пару секунд и вяло упала на кровать. 
— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросил я с надеждой. 
— Ничего, — в ее голосе слышалось замешательство. — Она как чужой предмет, как мертвец… Тим, я не знаю, как мне вернуться в это тело. — В ее глазах стояли слезы. 
— Подожди, ну, не расстраивайся. Подумай хорошенько, когда ты уходила в зазеркалье, что ты делала? 
— Я стояла рядом с зеркалом, долго смотрела в него. Потом увидела рябь на поверхности, шагнула и не почувствовала никакой преграды. Просто переступила раму и пошла. 
— Может быть, зеркало слишком маленькое? 
— Я не знаю… — Мы оба были растеряны. 
— Знаешь, твои родители несколько раз упоминали о зеркале. Стас принес сюда большое зеркало из дома, и оно долго стояло тут, у изголовья кровати. Наверно, то самое, через которое ты попала в зазеркалье. Его кто-то украл в новогоднюю ночь, и твои были очень расстроены. Я бы даже сказал, убиты горем, будто прощались с тобой навсегда. Возможно, чтобы вернуться, нужно именно то зеркало? 
— Ничего другого, кажется, не остается. Я пробовала выйти много раз. Теперь рядом мое тело, но я не чувствую между нами никакой связи. Я не могу выйти! — Она походила сейчас на грустного мима, который показывает номер с невидимой преградой. 
— Мы найдем это зеркало, — сказал я решительно и протянул вперед руку. Но Надя проигнорировала мой жест, продолжая ощупывать поверхность зеркала с той стороны. Ее движения все ускорялись, и я начал замечать отчаянный огонек в ее глазах. 
— Надя, дотронься до меня! Сейчас же дотронься до меня! — я не знал, что еще сделать, как успокоить ее. — Послушай, остановись! Остановись! Я люблю тебя… Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! 
И она услышала. Я понял, что совершил еще одну ошибку, но было поздно. Она подбежала к моему отражению, обняла и крепко прижалась. А я гладил ее волосы и целовал невидимые щеки. 
— Я тоже, тоже тебя люблю, — повторяла она. 
— Я найду это зеркало! Слышишь, не плачь. Ты обязательно выберешься.

Официальный сайт книги - http://gusareva.wixsite.com/books