Кабинет русского и литературы оказался этажом ниже. Пока шла перемена, одноклассники рассыпались по коридору, занимаясь кто чем придется. Знакомиться никто не спешил. А я и подавно не торопился найти очередного воздыхателя. Встал в сторонке и пригляделся к ребятам.
Несколько пацанов начали играть в наступашки. По крайней мере, так эту игру называли в моем предыдущем детском доме. Эти дурни ржали и толкались, как малолетки, пытаясь наступить друг другу на ноги. Вообще-то мы тоже не брезговали наступашками, но скакать за здорово живешь никто бы не стал. Иногда играли на деньги. Но чаще всего на кону стояло дежурство по комнате.
Неподалеку пара знатоков спорила, какой внедорожник круче, “Гранд Чероке” или “Хаммер”. Где они видели такие тачки? Только на картинках...
Девчачья половина сбилась в кружок. Они шушукались, хихикали и кидали в мою сторону любопытные взгляды. Ну вот, и дня не прошло… Детдомовщиной заинтересовались. Отсутствие прыщей все компенсирует.
На нас часто смотрят, как на ущербных. Во взгляде одновременно и жалость, и презрение. А если уж парень, тем более пропащий, без надежды и будущего. В глазах домашних сопляков ты уже уголовник, наркоман или уличный попрошайка. А тут, смотри-ка, чуть ли не подмигивают. Нет уж, спасибо. Из-за таких вот истеричек я в Горянке всего полгода продержался. И черт меня дернул улыбнуться ей тогда!
Я отвернулся от курятника, и заметил соседку по парте. Она стояла у окна. Взгляд неподвижен, на лице застыло выражение прямо-таки вселенской грусти.
Да уж, радости мало. Двойка по математике обеспечена.
Соседка вдруг встрепенулась и зашагала к группе одноклассниц.
— Вика! — обратилась она к рыжеволосой веснушчатой девчонке.
Та обернулась, наигранно закатила глаза и бросила:
— Тебе чего, Ступакова? У нас бойкот, ты забыла?
— Нет, — холодно ответила Ступакова. — Галина Абрамовна просила передать, что ты не сдала домашнюю работу на прошлом занятии.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и пошла проч.
— Угу. Иди и дальше подлизывайся к учителям, — проворчала Вика.
Ступакова вернулась к окну. Там она и простояла до конца перемены, изучая дождевые капли на стекле.
Прозвенел звонок, и ребята потянулись в класс. Я вошел одним из последних и, заметив уже знакомое свободное место, устремился прямиком к нему. Соседка готовилась к уроку, выкладывая учебники и целую горсть разноцветных ручек. Я присел рядом, достал чистую тетрадь и единственную ручку, что была у меня в арсенале. Девчонка рядом тоже покончила с приготовлениями и опять уткнулась в окно.
Интересно, что она там высматривает? И неужели это что-то может привлекать сильнее, чем симпатичный новенький?
Равнодушная соседка по парте — то, что нужно. Вот только тело мое такое положение вещей не устраивало. Волосы начали темнеть, ощущалось сильное напряжение в скулах, а глаза защипало, будто в них лимоном брызнули. Я весь напрягся, пытаясь сдержать превращение. В затылок ударила тупая боль. Чувство голода вернулось с прежней силой, и я крепко сжал кулаки. Придется потерпеть до следующей перемены, а там обязательно найду, чем поживиться.
Учитель русского, толстушка с улыбчивым круглым лицом, оказалась куда приветливее математички. Даже пожелала удачи в новой школе.
Начали с диктанта. Ольга Николаевна — так звали учительницу — читала отрывок из какого-то романа. Слова произносила четко и с выражением, только пень запятую пропустит. Вспомнив, сколько ляпов сделала соседка на математике, я заглянул в ее листок. Беглого просмотра хватило, чтобы заметить несколько до смешного нелепых ошибок. Не говоря о классике жанра типа “девчЕнка”, были такие как “будуЮщий”, “остаёЦА”, и даже “дрИбИзжаЧий”. Но больше всего повеселил “преподавИтель”. Перлы с начальной школы.
Я легонько тронул соседку за плечо. Она вздрогнула, как от удара.
Вот странная!
Я показал кончиком ручки на ошибки. Исправлять писанину она не спешила, а вместо этого воззрилась, словно стала свидетелем сомнительного фокуса и еще не понимает, в чем подвох. Я пожал плечами и отвернулся.
Что за идиотская идея помогать ей? Пожалел неумеху, а ей моя жалость до звезды.
Остаток урока сидел отвернувшись. Она же, напротив, заинтересовалась мной и рассматривала, словно я музейный экспонат. Когда прозвенел звонок, обратилась ко мне:
— Спасибо за диктант. Я Надя, — и протянула руку.
Вот еще! Рук я девчонкам не жал!
— Тимофей. Не за что, — озадаченно отозвался я.
Она пожала плечами и вышла из класса. Заняла свой сторожевой пост у окна. Пару секунд я наблюдал за ней, но потом отвлекся на кое-что поважнее.
Я почувствовал очень сильный источник энергии. Она била ключом, расползаясь по классу сладкими густыми волнами. А я уже начал опасаться, что никто из одноклассников не влюблен. Не двигаясь, боясь спугнуть, я жадно потянул энергию и чуть не захлебнулся. В глазах поплыло, и из груди вырвался стон. Боже, как хорошо! По всему телу словно солнечные зайчики заплясали. Я втянул голову в плечи, закрыл глаза и утонул в буре чистого кайфа. Но неожиданно вкус переменился, появилась горчинка, а потом источник и вовсе иссяк. Не сдержавшись от досады, я стукнул кулаком по парте. Так всегда с любовью подростков: сначала фейерверки вкусов, но все неизменно заканчивается горечью.
Я обернулся, чтобы проверить, кто испортил все дело. Вычислить влюбленного Ромео не составило труда. Скорбная физиономия следила за объектом своих вожделений. Это был мальчишка с растрепанными волосами цвета соломы и перекошенным воротничком рубашки. Обладатель острого носа, усыпанного яркими веснушками, своими короткими и резкими движениями напоминал воробья. Проницательный взгляд, следующий по пятам той самой Вики, выдавал его с головой.
Вика напропалую флиртовала с кудрявым красавчиком. Он ей нравился, но не более того. Меня не проведешь. С кудрявым тоже все ясно, Вика не в его вкусе. Но, видно, ему льстит внимание рыжей, раз так старается поддержать милый треп. А Ромео совсем скис, рожа такая, будто у него колики.
Вернулась соседка, вытащила из-под парты грязную сумку. Между нами начала расти пирамида из учебников и тетрадей.
А задачник-то зачем на литературе?
Последним соседка достала небольшой альбом. Карандаш в ее левой руке запорхал смело и размашисто. Из-за груды учебников было нелегко подглядывать. Но в конце концов я сумел найти удачное положение.
Сначала в хаосе линий трудно было различить что-то конкретное. Но чем плотнее укладывались на бумаге штрихи, тем отчетливее вырисовывались формы. Словно из тумана проступали один за другим нос, губы, подбородок, брови и, наконец, глаза. Туман рассеялся окончательно, и я с ужасом узнал в незнакомце себя, переданного с невероятной точностью. Я не понимал, как возможно, чтобы человек, неспособный без ляпов переписать в тетрадь строчку цифр и делающий по три орфографические ошибки в слове, уловил, запомнил, и перенес на бумагу сложнейший образ — человеческое лицо. Она даже не смотрела на меня, пока рисовала.
По спине поползли мурашки. Я закрыл лицо руками.
Она расколет меня как орех, в два счета!.. Как обмануть ее фотографическую память? Никакие логические доводы не убедят девчонку не верить своим глазам. Ведь я меняюсь, не могу себя контролировать! И надо было так влипнуть на ровном месте!
— У тебя голова болит?
Я вздрогнул.
— Что? — я оторвал руки от лица.
— Тимофей, ты плохо выглядишь, — учительница смотрела озабоченно. — Если себя плохо чувствуешь, сходи в медпункт.
— Да... кажется... мне что-то нехорошо...
— Надя, проводи Тимофея и возвращайся на урок.
Вот спасибо! Только этого не хватало!
Я сгреб вещи в сумку и поспешил вон из класса.
— Эй! Ты куда так торопишься? Ты не в ту сторону пошел, — услышал я вслед.
Я резко повернулся и поплелся за Надей, отставая на полшага и стараясь больше не попадать в ее поле зрения. Мы молча прошли в конец крыла и остановились возле двери с табличкой “Медпункт”.
— Ну, пока, — сказала она.
Опять пялится!
— Угу, — я поспешил скрыться в кабинете врача.
Официальный сайт книги http://gusareva.wixsite.com/books
