Разбудило объявление водителя. Он сообщал, что автобус на вокзал не поедет, а остановится недалеко от конечной двадцатого маршрута трамвая, на котором можно добраться до центра. Некоторые пассажиры стали возмущаться, но водитель проигнорировал все жалобы.
Мы проехали еще минут пять, и автобус остановился. Люди начали толпиться в проходе, упаковываясь в толстые пуховики и шубы, нахлобучивая шапки и натягивая варежки. Водитель торопил пассажиров, бесцеремонно сообщая, что долго ждать никого не собирается.
Мой час безмятежности закончился. Внутри опять заскребло и заныло. Я понятия не имел, чем буду платить за проезд, а выражение водителя “натурой заплатишь” начинало приобретать самый поганый окрас. Час назад я был слишком рад счастливому избавлению от явной угрозы. Но что может быть хуже жирного извращенца-педофила и его паскудных фантазий на мой счет? Надо как-то выбираться из автобуса вместе с пассажирами. Может, водитель поостережется присутствия свидетелей и отпустит меня с миром.
Люди быстро покидали автобус через переднюю дверь. Я нацепил маску равнодушия и поспешил следом. Надо было валить, как только мы остановились, и первые пассажиры начали покидать автобус. Теперь почти все вышли, и миновать водителя будет сложно. Я протиснулся вперед, обогнав парня с рюкзаком и пожилую женщину в норковой шапке. Казалось, все получится. Водитель отвернулся, а я был уже почти на улице, но вдруг дверь скрипуче захлопнулась прямо перед носом.
— Я же сказал, что у меня к тебе дело, — он воззрился на меня самым наглым образом, не стесняясь двух оставшихся в салоне пассажиров. — Устраиваешь людям проблемы, и никакой благодарности в ответ!
— Нас-то выпустите, — начала возмущаться пожилая женщина. — Ездите как хотите, на расписание вам плевать. Увезли людей черт-те куда! Меня на вокзале дочь встречает, а это полное безобразие!
— Да кто вас держит? Идите, пожалуйста, — водитель нажал кнопку, и дверь распахнулась. Нужно было бежать сейчас, но я отчего-то растерялся и застыл на последней ступеньке, пропуская недовольную женщину и безучастного парня с рюкзаком.
Дверь захлопнулась, мой путь на волю был отрезан. Автобус тронулся и поехал дальше по шоссе, но скоро свернул с большой дороги. Через две минуты я с ужасом увидел первые ряды низких гаражей для легковых машин.
Опять гаражи! Я никогда не выберусь отсюда!
Внутри все задрожало. Я еще раз взглянул на обрюзгшего верзилу за рулем и в отчаянии понял, что вырваться силой не получится. Несмотря на большой живот, дрябло свисающий через пряжку ремня, руки у мужика были могучие, кулаки же размером чуть ли не с мою голову.
Разум сдался, но тело взяло инициативу на себя.
Я почувствовал, как меняюсь, превращаясь в кареглазого и курносого мальчика. На носу и щеках начали проклевываться веснушки и, как ни странно, мелкие прыщики. К счастью, водитель не обращал на меня особого внимания.
Тем временем, автобус свернул в один из рядов гаражей. Миновав первых пять или шесть, он остановился.
— Ну, вот и приехали, — сообщил водитель. Он заглушил мотор, достал помятую пачку сигарет, вытряхнул одну и сунул в уголок рта. Потом начал шарить по многочисленным карманам жилетки, извлекая перочинный ножик, одноразовую вилку, десяток брелоков и целую охапку пожелтевших чеков.
— Ну ёптыть… куда я их сунул-то, — беззлобно ругнулся он. Увидев коробку спичек на приборной панели, он просиял. — А, вот вы где спрятались! — со спичками он был любезнее, чем со своими пассажирами. Толстые пальцы привычным движением достали спичку, ловко чиркнули ею о торец коробка и бережно спрятали огонек между огромных ладоней. Ветра в автобусе не было, но чувствовалось, что сам этот ритуал вошел в привычку и доставлял водителю наслаждение. Толстяк раскурил сигарету, глубоко затянулся и пустил долгую струю дыма в лобовое стекло. Дым врезался в преграду, метнулся назад и заклубился, окутывая водителя желтовато-серым облаком. Сделав еще пару затяжек, водитель переместил сигарету в уголок рта и начал, кряхтя и поругиваясь, выбираться из-за руля. Я следил за каждым его движением, напряжение во всем теле росло с каждой секундой. И когда его туша, бесформенная и мешковатая, нависла надо мной, я готов был сейчас же умереть, чем пережить то, что он хотел со мной сделать…
Однако совершенно неожиданно дверь позади взвизгнула и отползла в сторону.
— Ну что, заяц, пойдем, поможешь разгрузить автобус, — сказал он, подталкивая меня к выходу.
Мы оказались на улице. Я, все еще слегка ошарашенный, наблюдал, как водитель отпирает гараж, возвращается к автобусу и поднимает крышку багажного отделения. Оно под завязку забито пластиковыми ящиками, из которых рядами выглядывали горлышки бутылок с белой этикеткой и золотистой крышкой.
— Ну, че стоишь, — обратился ко мне здоровяк, — хватай ящик и пошли, покажу, куда ставить. Ты, кстати, мне удачно попался, а то радикулит замучил…
Я схватил ящик и рывком поднял. Он оказался страшно тяжелым, и я чуть не потерял равновесие, но все-таки выровнялся и поплелся в гараж.
— Ставь вон туда в угол, — водитель махнул в сторону, но я ничего не разглядел, кроме золотистой пыли, повисшей в воздухе. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, из мрака проступили пара цинковых ведер, старый велосипед на стене, полки с рядами пустых трехлитровых банок и еще каким-то хламом. Пахло ржавым железом, бензином и перебродившими дрожжами. В углу действительно пусто. Я понес ящик туда. Бутылки звякнули.
— Осторожней опускай! — закричал мужик, и я медленно поставил ящик на пыльный пол.
— Ну вот, — подытожил водитель, прислонившись к гаражной двери и перекатывая сигарету с одного уголка рта в другой. — Всего двадцать ящиков. Стаскаешь и свободен.
Я был рад без памяти, что самые страшные опасения оказались лишь плодом испуганного воображения. Взмокшие подмышки, боль в спине и ногах то малое, что я с радостью готов заплатить за возможность ускользнуть от бесконечной пытки страхом.
И вот последний ящик водружён на место.
— Ну, я закончил, — сообщил я и медленно направился к выходу, но толстяк преградил путь. Сердце сжалось, а потом помчалось, как бешеное.
— Чтобы молчал и никому ни слова про водку, понял, пацан? — кусочек пепла упал на мои ботинки.
— Конечно! Кому мне рассказывать?
— То-то. Ну давай, иди уже, — он отодвинулся. Я поспешил протиснуться в дверной проем и зашагал прочь.
— Эй, пацан! Подожди… — услышал я вдогонку.
Останавливаться не хотелось. Я продолжал шагать мимо гаражей.
— Да подожди, говорю, — здоровяк догнал меня и сунул в руку что-то похожее на черную тряпку. Я остановился и посмотрел внимательнее. Оказалось, это старая вязаная шапка. — Одень! — тут же потребовал он. — А то уши отморозишь. Ходишь без шапки в такой мороз… Вот и сын у меня такой же, и прыщавый, как ты. Не слушается, болтается с кем попало. Эх, и что с вами делать?! Куда направляешься сейчас?
— Домой.
— Это правильно. Тут остановка трамвая недалеко, помнишь?
— Да, я запомнил.
— Денег, говоришь, нету?
Он порылся в карманах и протянул мне мятую бумажку.
— Вот, на трамвай хватит. И не болтайся больше по улицам!
— Спасибо! — меня растрогал этот добрый и, кажется, не очень счастливый человек. — Не говорите про меня, пожалуйста, никому, если спросят.
— А что я про тебя знаю? — мужчина развернулся и пошел к гаражу. — Вышел из автобуса, и нет тебя. Много вас таких бродит. Всех разве запомнишь…
Глава 37
Конечную двадцатого трамвая я нашел быстро. Попутчики из рейсового автобуса давно уехали в город. На остановке никого подозрительного я не заметил, но из предосторожности не пошел под козырек, а встал поодаль за ларьком, куда уже заползли ранние зимние сумерки.
Я раздумывал, как использовать свою свободу. Куда направиться, у кого искать помощи? В Никитский возвращаться нельзя — это ясно. Меня бы наверняка сцапали еще до того, как увидел знакомые окна. О школе тоже можно забыть. О больнице — тем более. Самое лучшее — идти туда, где никогда не был, где меньше всего ждут. Существовало только одно такое место. Но для этого нужно разыскать Воробья.
Часов у меня не было, но судя по тому, что солнце клонилось к закату, уроки скоро закончатся, и Сашка пойдет домой своей обычной дорогой. Я подожду его в сквере, где наши пути обычно пересекались утром. Где он живет, я точно не знал, побывать у него дома так и не пришлось.
Подошел трамвай. Я проскользнул в последнюю дверь и сел возле окна. Кондуктор — потрепанная и сонная женщина в синем пуховике посмотрела на меня брезгливо и осталась сидеть. Видно, лень подойти и взять плату за проезд. Но это не моя проблема. Я слишком устал, чтобы беспокоиться по таким мелочам.
Трамвай медленно полз по рельсам, притормаживая на остановках и впуская озябших пассажиров. На улице сыпал мелкий снег. Ветер то и дело бросал его в окно, закручивал вихрями на промерзлой земле и гнал дальше по изменчивой траектории. Мы приближались к центру. Улицы стали шире. Навстречу плыли красивые зеркальные витрины магазинов. Через несколько остановок школа, а там и до Никитского рукой подать. Но сейчас туда нельзя. Я обернулся и обратился к пожилому мужчине:
— Не подскажете, который час?
Мужчина вскинул руку, коротко сообщил, что сейчас 4:00 пополудни, и тут же отвернулся к окну.
— Извините, пожалуйста, — было неловко его тревожить. Рядом со мной никто не садился, и ясно почему. Вид у меня просто ужасный, но что поделать? — А какой сегодня день недели? И число…
Мужчина недовольно цыкнул сквозь зубы.
— Дожили, блин! — сказал злобно. — И откуда вы такие беретесь?
Я молчал, потупившись.
— Четверг сегодня, 15 февраля. Может и год тебе подсказать?
— Спасибо большое, год знаю, — я отвернулся.
— Чего вы на парнишку окрысились? — услышал я с соседнего ряда. Ко мне подошла старушка и протянула свежую булочку. Есть человеческую еду все еще не хотелось, но отказаться я не смог. Молча взял булку, откусил и начал старательно пережевывать.
— Ага, подкармливайте этих наркоманов, — возмутился мужчина сзади. — Посмотрите на него, только что из канализации вылез. Развелось, как тараканов по всему городу. И как вас только родители воспитывают.
Я с остервенением откусил еще кусок булки. Трамвай начал притормаживать. Я встал и пошел к выходу. Протянул помятую банкноту кондукторше.
— Возьмите за проезд, пожалуйста. Сдачи не надо, — и не дожидаясь ответа, выскочил на улицу.
Хотелось бежать, но я старался идти спокойно. С большой дороги сразу свернул во дворы. Шел как можно ближе к жилым домам. Надвинул глубоко на лоб подаренную шапку. Пару раз замечал подозрительных парней, которые слонялись будто бы без дела. Я сразу сворачивал в подъезд и отсиживался там, пока подозрительные типы не пропадали из виду.
Я очень боялся опоздать на встречу с Воробьем. Хорошо, что по четвергам у нас шесть уроков, и какое-то время у меня еще было.
Наконец добрался до сквера. Центральная дорожка уже освещена. Ветер затих, воздух стал чист и прозрачен. На снег падали черные тени, и я решил притаиться в сугробе за деревом. Выбрал место потемнее и принялся ждать.
Пока адреналин гнал вперед, я держался вполне сносно. Но теперь, когда чуть успокоился, голод, как серная кислота, начал прожигать внутренности. В глазах закружились белые мушки. Деревья вокруг задрожали. Они то расплывались, то вдруг приобретали невероятную резкость, обнажая мельчайшие детали своего несовершенства.
Я боялся потерять сознание и не дождаться появления Воробья. Хотя теперь не был уверен, что смогу двинуться с места и произнести хотя бы пару слов.
Неужели сдамся сейчас? Пропаду ни за грош, замерзнув в сугробе, как никому ненужный бродяга? Хоть глоточек любви, самую маленькую капельку, чтобы выжить, чтобы идти дальше.
Я закрыл глаза и внезапно почувствовал густое и терпкое, насыщенное богатым ароматом, пронзительно вкусное чувство. И тут же вслед за ним еще одно — нежное, тонкое, благородное и чистое. Два этих сильнейших порыва сливались и перемешивались, но не становились от этого хуже.
Наверное, предсмертные галлюцинации... Ну что же, пусть так, пусть спасительные видения унесут меня в страну грез, и я не почувствую, как замерзаю и умираю от голода.
Я пил с наслаждением, полностью отдавшись своему главному инстинкту. Мышцы становились упругими, кровь прилила к щекам. Я почувствовал бодрость во всем теле. Скоро источник ослабел, а я совсем пришел в себя.
Я выбрался из сугроба и огляделся. На лавочке неподалеку сидела пара. Парень и девушка тесно прижались друг к другу. Я услышал голоса, и меня прошибло потом.
— Саша, уже поздно, почти стемнело, — сказала девушка. — Мне пора домой.
— Мне тоже пора, — отозвался парень голосом Воробья. А девкшка, должно быть, Леся.
— Ну, я пойду? — Леся встала и вскинула на плечо школьную сумку.
— Тебя проводить?
— Да нет, необязательно. Ты же знаешь, тут совсем близко.
— Ну ладно. У меня просто уроков много… надо бежать.
— Да, конечно.
— Увидимся… может быть завтра?
— Я позвоню тебе… завтра, — голос Сашки звучал неуверенно. Он вряд ли позвонит.
Воробей быстро поцеловал Лесю в щеку и зашагал прочь по центральной аллее. Леся свернула на боковую дорожку.
Между ними все кончено! Завтра они даже не вспомнят друг о друге.
Я пошел за Сашкой, на ходу подправляя внешность, чтобы он узнал меня. Догнал его в конце сквера, но окликать не стал, а просто дотронулся до плеча. Тот вздрогнул и резко обернулся.
— Тимон, ты, что ли?! — Сашка просиял и кинулся обниматься, но тут же отстранился. — Какого черта пугаешь! Как вампир сзади подкрался, еще чуть-чуть, и свернул бы мне шею.
— Чего ты придумываешь? — я невольно поежился. — Вампиры какие-то ему мерещатся… Здорóво! — я протянул Воробью грязную руку, тот пожал без колебаний.
— Где пропадал? Вид у тебя вообще… неправильный, — он с трудом подобрал слово.
— Да попал в приключение, — я виновато развел руками. — Мне помощь нужна, поможешь?
— Конечно! Че случилось-то? Я в Никитский забегал. Дироктор у вас злющий такой. Кое-как у него выпытал, что ты уехал к родственникам и, скорее всего, не вернёшься.
— Вот такие родственники у меня… — я поджал губы. — Решил приехать назад. Только, как видишь, выгляжу я беспонтово. Стыдно в таком виде возвращаться. Сто лет потом вспоминать будут, как тетку навещал. Мне бы помыться и переодеться в чистое, тогда можно уже и в Никитский.
— Да без проблем! Родаки вернутся с дежурства поздно. Как раз успеем тебя в человеческий вид привести.
— Спасибо, Воробей! Ты меня спасаешь! — И это было чистой правдой.
— Да ладно, брось!
Мы быстро зашагали в сторону его дома.
Официальный сайт книги - http://gusareva.wixsite.com/books
