Мы мчались по темному городу. За окном мелькали тускло освещенные улицы. Я смотрел на свое отражение и подводил итоги последних дней.
В конце концов, все должно получиться! Несмотря ни на что, удалось сбежать, и скоро я увижу Надю. Ее родители обязательно что-нибудь придумают. Ведь взрослые всегда находят какое-то решение.
Навалилась усталость. Ну почему я не такой как все?! Почему я не могу жить, как Сашка, обычной, нормальной жизнью? Несколько детских домов, много людей вокруг, нелюбимых, ненужных, ничего для меня незначащих людей. Тогда было проще. Я всегда находился по другую сторону от их мира забот и стремлений, их суеты, их головной боли, их зависти, их неудач и мелких побед — всего, что их тревожило и беспокоило, за исключением любви, которую иногда, совсем редко, они испытывали друг к другу.
Внезапно я перестал быть наблюдателем и оказался в эпицентре событий, которые неизвестно к чему приведут. Но самым поразительным было то, что моя судьба теперь мало меня беспокоила. Есть определенная цель — вывести Надю на эту сторону. Все, что за пределами цели, и все, что будет потом, если это “потом” вообще когда-нибудь наступит, не имеет сейчас значения. Вот так все просто, и одновременно очень сложно.
— Тимофей, — окликнул меня водитель, — там на заднем сидении сумка, видишь?
— Ага.
— В ней пуховик и шапка. Переоденься пока. Мы скоро приедем.
Клетчатая китайская сумка стояла в ногах. Я открыл замок и достал голубой пуховик женского покроя и круглую кроличью шапку с двумя черными меховыми помпонами. Рукава пуховика оказались короткими. На улице придется спрятать руки в карманы. Шапка тоже маловата, но натянуть ее до бровей все-таки получится. Главное — переодеться, а лицо сменить я успею в случае необходимости.
За окном показалось здание больницы. Неуклюжая женщина в телогрейке и валенках убирала с крыльца снег, орудуя огромной лопатой.
Мы припарковались на маленькой стоянке у правого крыла здания. Машин почти не было, не считая малиновой “Нивы” с тонированными стеклами. Внутри ни малейшего движения.
Как параноик, я во всем чувствовал угрозу. Я поправил голубой пуховик, натянул шапку и вышел из машины. Обогнул капот “Волги” и присоединился к Сергею. Для убедительности взял его под руку, и вместе мы направились ко входу в больничный корпус.
Сердце запрыгало в груди, как только почувствовал знакомый запах хлорки и сырости. Мы взяли в гардеробе халаты и поднялись на третий этаж. Там, в палате номер восемь Надя!
Внутри все ликовало. Я жаждал увидеть ее, прикоснуться к теплой руке…
Но стоило войти, меня встряхнуло, как от взрыва. Я больно ущипнул себя. Нет, это не очередной кошмар, навеянный вампиром страха. Половину ее лица закрывала кислородная маска. Мне объяснили, что неделю назад Надя перестала дышать самостоятельно. Из-под больничной пижамы к громоздкому прибору на тумбочке тянулись разноцветные провода. Прибор уныло попискивал, на мониторе красным мигали цифры. Справа от Нади на стойке висели две бутылки с прозрачной жидкостью. От них к тонким рукам тянулись трубочки капельниц.
Сама Надя как будто стала ниже ростом. Через сероватую кожу просвечивали синие венки. Под глазами залегли темные круги.
Я стоял у постели не в силах пошевелиться. Я чувствовал, как во мне что-то сломалось.
Подошла Настя и принялась вытирать мне щеки носовым платком. Она поцеловала меня в лоб и сказала:
— Пойдем в коридор, поговорим там.
Я кивнул и, покачиваясь на ватных ногах, поплелся за ней. В коридоре нас ждал Стас. Увидев меня, он встал и сделал шаг навстречу. Настя жестом попросила его сесть. Она усадила меня рядом на жестком диванчике и заговорила первой.
— Врачи говорят — острое психосоматическое расстройство. Уже несколько дней убеждают перевезти Надю в столичный медицинский центр. Говорят, там более опытные врачи, и есть шанс... Она угасает на глазах, — Настя замотала головой, будто не верила в то, что говорила. — Неделю назад ей стало хуже. Ее основные рефлексы затухают, — она осеклась. — Если бы мы не знали, в чем причина ее состояния… но все, что мы можем и должны сделать, это вернуть пропавшее зеркало. Во всем, что случилось с нашей дочерью, виновата только я одна, — по ее щеке покатилась слезинка. — С самого начала я должна была с ней поговорить...
— Настя, не надо сейчас об этом, — Стас взял жену за руку. Та отдернулась и продолжала:
— Мне казалось, она еще слишком мала, чтобы поверить и понять всю серьезность возможных последствий. Я была уверена, она не унаследует этого, — Настя посмотрела на меня, будто ища поддержки. Я молчал и внимательно слушал. — В нашей семье зеркалами всегда были мужчины, и всегда только один прямой потомок за поколение. Посвящать в тайну девочек было не принято. Я бы и сама ничего не узнала, если бы не трагедия с братом.
— Мой старший брат был зеркалом, и отец тоже. Они знали о своих способностях так же, как и об опасностях, связанных с погружением. Но брат был молод и слишком самоуверен. На одной из вечеринок он решил подшутить над друзьями. В коридоре квартиры стояло зеркало. Брат погрузился в отражение и перешел в зеркало гостиной, где вся компания собралась за ужином. Он начал играть с посудой. Летали тарелки, ложки и вилки, фужеры срывались с места и расплескивали вино на гостей. Вместо веселья, которого ожидал брат, поднялась паника. Люди вскакивали с мест и бежали из квартиры. Кто-то зацепил стартовое зеркало, и оно разбилось... Брат остался в отражении, а его тело лежало в углу коридора. Наш отец нашел его и сразу понял, какая непоправимая трагедия случилась, — Настя нервно сцепила руки. — Отец пытался помочь, но оба понимали, что это конец. Зеркало было разбито, превратилось во множество других зеркал, соединить которые было невозможно. Брат до конца жизни оставался в отражении. Его тело просуществовало около месяца под присмотром врачей. Техника тогда была совсем другой. В конце концов он… Его просто не стало. Родители рассказали мне о зеркалах незадолго до его кончины, чтобы мы смогли попрощаться. Я не могла поверить в происходящее. Я и сейчас с трудом в это верю. Именно поэтому я ничего тебе не говорила, Стас, — она подняла заплаканные глаза на мужа. — Я не могла знать, что наша дочь унаследует это проклятье.
Настя опустила голову на колени и закрыла лицо руками. Вздохнув, она опять обратилась ко мне.
— Теперь скажи, ты видел Надю в зеркальном отражении?
— Последний раз…
— Слава богу! Значит, ты точно видел ее, и не один раз?
— Да, мы часто встречались и разговаривали. Гм… — дыхание вдруг перехватило. — Сначала она не хотела возвращаться, ей нравилось путешествовать. Но потом соскучилась по вам и решила вернуться. В последний раз я пришел сюда в больницу со своим зеркалом, в котором она обычно появлялась.
Настя придвинулась ко мне почти вплотную.
— Надя пыталась выйти, но ничего не получилось...
— Где это зеркало?
— Я потерял его.
— Ну как же так?! — всплеснула она руками. — Почему ты сразу ничего не сказал нам?
— Она не хотела. Может быть, думала, что вы рассердитесь...
— Ты видел ее с тех пор?
— Да, еще несколько раз. Не знаю, с чего начать…
И я рассказал о наших с Надей злоключениях. Я подробно описал похитителей: всех, кого мог вспомнить. Сообщил, что те знали все о Надиных способностях, и что это они украли зеркало.
На вопрос, откуда бандиты узнали о Наде, у меня ответа не нашлось. Когда же речь зашла об ограблении банка, я поведал лишь о том, что Надя собирала информацию об индивидуальных кодах клиентов. О своей роли я умолчал, как и о походе в банк вместе с Папашей. Пришлось наврать и про побег, будто я воспользовался моментом и украл ключ от замкá камеры. Все остальное рассказал, как было на самом деле.
Надины родители напряженно слушали. Стас то и дело потирал лоб, оставляя ярко-розовые полосы. Настя же сидела неподвижно, вцепившись в подлокотник дивана. Когда я закончил, Стас взъерошил волосы, поднялся и быстро зашагал по коридору. Он остановился у палаты, устремив долгий взгляд на Надю через квадратное окно двери.
— Стас, надо что-то… — начала было Настя.
— Я думаю! — отрезал Стас с остервенением в голосе. Потом тихо процедил сквозь зубы: — то есть все-таки в милицию нельзя. Но ведь мы знаем, где их искать. Если действовать быстро…
— И что мы им скажем? У нас похитили зеркало и шантажируют тем, что грозятся его разбить…
— Но как же ограбление банка? — возразил Стас шепотом.
— А что мы знаем? Какие у нас доказательства?
— Настя, они похитили ребенка. Разве это не доказательство?!
— Пожалуйста, не обращайтесь в милицию! — вмешался я. — Похитители наверняка успели замести все следы. Мы не сможем ничего доказать... Только разозлим их.
Стас подошел и присел возле Насти. На его лице застыла маска боли. Я понял, вариантов у него нет.
— А если предложить выкуп? Настя, — он посмотрел на жену с отчаянной надеждой, — может быть, мы сможем собрать нужную сумму и выкупить зеркало?
В ответ Настя лишь закрыла лицо руками и тихо зарыдала.
— Тимофей, сколько им нужно, не говорили?
— Они хотят ограбить банк…
— Но, кажется, наша девочка выполнила все требования? Она собрала информацию. Что еще нужно?
Я размышлял всего секунду. Стас был прав. Надя уже выполнила свою часть договора. Теперь моя очередь… В глубине души я знал, чем все закончится. Мой побег — временная передышка, единственный козырь, силой вырванный у судьбы. И теперь я намерен разыграть его в пользу Нади. Я решил это давно, но осознал только сейчас. И будь что будет. В конце концов, я сумею о себе позаботиться так, как делал это всегда.
— Стас, им нужен я.
— Ты? Чем ты можешь быть полезен? Ты вывел их на Надю, на этом твоя миссия исчерпана.
— Стас, я нужен им, чтобы ограбить банк, — сказал я тихо, пытаясь унять дрожь в голосе.
Настя опять напряженно сцепила руки, будто желая их удержать. Стас в очередной раз взъерошил волосы.
— Но чем ты можешь помочь?
Я решил, что нужно рассказать все как есть.
— Гм… — Ох, как же это непросто! — Им нужен свой человек в банке, чтобы знал про пароли, ключи и систему блокировки сейфов. В это хранилище даже таракан не проползет без карточки с фотографией и отпечатками пальцев. Короче, без своего человека никак не обойтись. Но ведь такого человека в долю надо брать, просвещать в планы. А если он выдаст? Если сразу в милицию рванет?
— Да, — согласился Стас, — после ограбления в первую очередь своих проверяют.
— Логично. Думаю, было бы идеально, если банковский служащий сам помог грабителям, но потом ничего не вспомнил об этом...
— Что за фантазии?
— Они хотят, чтобы я обеспечил им такого человека…
Я тоже потер лоб ладонью.
— Но ведь это невозможно!
— Возможно… — повторил я тихо, сам пугаясь своих слов.
— Но как? — они смотрели на меня, как на сумасшедшего.
— Ну как бы это… У меня есть способности... — начал я неуверенно. — Только дослушайте до конца, не прерывайте, пожалуйста. Вот Надя — она необычный человек, согласитесь?.. Я тоже всегда был непростым ребенком. Но мои способности совсем в другом. Строго говоря, я не человек…
Ну вот, сейчас начнется...
Я виновато посмотрел на Стаса.
— Фу-ты, елки! — пробормотал тот.
Стас уперся локтями в колени, обхватил руками голову и устало выдохнул.
— Ну, продолжай, — сказал он. — Я дослушаю тебя до конца.
— Знаю, в это сложно поверить. Знали бы вы, как я испугался, когда впервые увидел Надю... Там… Но стоит показать вам кое-что. Тогда легче будет поверить во все остальное.
Нужно было сделать что-то легкое и не слишком пугающее. Я решил превратиться в того самого мальчика, каким любила меня видеть Надя.
Волосы потемнели и стали черными. Челка отросла и упала на бок прядью. Глаза посветлели и приобрели тот необычный ультрамариновый цвет. Скулы стали шире, губы — полнее.
Лицо Стаса, наблюдающего за мной, тоже преобразилось из угрюмо-враждебного в испуганно-недоумевающее.
— Это фокус какой-то? — спросил он озадаченно.
— Нет. Это как раз то, о чем я говорил. Я умею менять внешность.
— Как ты это делаешь? — Настя подошла ко мне и с опаской прикоснулась к волосам.
— Неважно, как я это делаю. Просто умею, как умею говорить или ходить.
— Невероятно! Стас, ты видел?
— Да, — отозвался тот, нервно играя желваками. — Ну, допустим... ты умеешь менять внешность... Объясни, как это поможет ограбить банк?
— В общем… Это еще не все… Я… как бы сказать… Короче, я умею внушать людям определенные мысли и манипулировать их действиями.
Стас открыл было рот, но я перебил его:
— Нет, Стас, поверьте, сейчас я не делаю вам внушений. Я абсолютно честен. Вы первые люди, кому выкладываю все свои тайны. Это очень сложно. Я доверяю вам свою жизнь.
— Ты сказал, что не человек… Но кто же ты тогда?
— Я — энергетический вампир.
Я зажмурился.
Черт! Что же я делаю?!
— Вампир — это значит ты пьешь кровь?
— Нет, кровь здесь ни при чем.
И далась им эта кровь!
— Я питаюсь энергией человеческих эмоций и чувств. Мы, вампиры, все разные. Это зависит от предпочтений в… еде. Я, например, питаюсь энергией любви. Когда люди любят друг друга, их эмоции — как разряды молний. В них полно энергии. И чем сильнее чувства, тем больше заряд. А я, как батарейка, могу поглощать эту энергию. Забирать ее, понимаете? Но недавно я научился отдавать накопленную энергию, и оказалось, в такие моменты люди очень восприимчивы к внушениям.
На этом стоило закончить, но я решил идти до конца.
— Энергия любви нужна мне для поддержания сил, для выживания. Я бы умер без нее, как любой человек умер бы, если его не кормить. Обычная еда мне не нужна. Просто я такой, какой есть… Я не могу себя изменить...
Покусывая губы, Стас разглядывал что-то в конце коридора. Настя же не могла отвести от меня взгляд, прикрыв ладонью рот. Стас первым вышел из оцепенения:
— Если завтра мне расскажут о соседях-оборотнях, я и глазом не моргну, — он опять замолчал, и я начал подозревать, что моя откровенность была напрасной.
— Если ты действительно тот, кем себя считаешь, и твои способности манипулировать людьми настолько сильны, чему я теперь склонен поверить, без тебя у бандитов вряд ли получится ограбить банк.
— Стас, ты серьезно думаешь...
— Да, именно об этом и говорю. Я нужен им, а вот Надя уже нет. Думаю, они отдадут зеркало в обмен на меня.
— Нет, это не выход! — воскликнула Настя, осеклась и заговорила уже тише. — Мы не можем обменять одного ребенка на другого. Что бы ты там о себе ни придумал... Такого решения я никогда не приму.
— Ну, послушайте…
— Нет, нет, нет! И слушать ничего не желаю! — она вскочила и нервно зашагала по коридору. — Должен быть другой выход.
— Но его нет... — тихо сказал Стас.
— И ты сможешь спокойно спать после того, как вернешь мальчика этим головорезам?
— Я уже не помню, когда спал в последний раз… Настя, мы можем все обдумать, составить план. Он ведь необычный ребенок. Мы все продумаем и подстрахуем его, обещаю.
— Нет, мне это не нравится! — Настя снова расплакалась.
— А что тебе нравится?!
Стас подскочил к ней и заорал:
— Она умирает, тебе это нравится?
Он воззрился на жену, дрожащей рукой указывая в сторону палаты.
— Прекрати, я этого не вынесу! — Настя осела на пол и прижалась спиной к стене.
Стас устало подошел к жене и присел рядом. Обнял ее за плечи и забубнил: “Мы справимся, мы справимся…”.
Из соседней палаты высунулась недовольная физиономия в ореоле выбеленных искусственных кудрей.
— Пожалуйста, потише, здесь отделение для тяжелых… — она хотела добавить еще что-то, но, увидев нарушителей покоя, поджала губы и скрылась за дверьми.
Официальный сайт книги - http://gusareva.wixsite.com/books
