Копирование материалов с сайта без прямого согласия владельцев авторских прав в письменной форме НЕ ДОПУСКАЕТСЯ и будет караться судом! Узнать владельца можно через администрацию сайта. ©for-writers.ru
Ловец ветров
Степень критики: по сюжету - любая, по стилю - только самые крупные ляпы |
Короткое описание:
Серолюд Барри Фред хочет поймать перламутровый ветер, который возвращает молодость. Но что-то не задается у ловца ветров...
это вторая часть, начало здесь http://for-writers.ru/publ/lovec_vetrov_rabochee_nazvanie/71-1-0-20322
- А ты знаешь… отвар пучелистника а-атлично выравнивает цвет лица! А то ты… ты какой-то серый какой-то. Нехоршо это!
Перед ними толпилась уже целая батарея пустых кружек с бочонком во главе, а развести глупого друида на разговор все не удавалось. У него заплетался язык, глаза гуляли в орбитах, как Красное солнце по небосводу - без всякого плана, но проклятый рокея ничего существенного о себе не рассказал. Он все время ускользал, как рыбка из рук. Барри уже не был уверен, что не проболтался о чем-нибудь сам.
- Я и должен быть серым, - Барри икнул и поболтал пивом в кружке. – Я же серолюд!
- Здоровая кожа – это на треть здоровое тело, - продолжать гнуть свое друид. Барри все время забывал, как его зовут, хотя имя такое простецкое. Вообще этот друид был таким простофилей, что просто смешно. У него даже не было второго имени. Как рассказал по секрету трактирщик – и еще один ценный листочек улетел ему на пузо – друид сам от него отказался. Специально ездил к Синим магам в Лотший Паг, избавляться от второго имени.
- Я серолюд, - сказал Барри, хотя думал: что же составляет вторую и третью трети здоровья?
- Если у тебя непорядок с кожей, то непорядок и с кровью. А еще с печенью и другими кишками.
- Я серолюд, - упрямо повторил Барри, начиная выходить из себя.
- Тебе надо попить отвар пучелистника. Тогда все мырнализуется…
- Я серолюд, кадрить петлю! – треснул по столу Барри. – В сраку не сдались мне твои отравы… отвары!
- Ну и ладно, - обиделся друид. Он шатался на стуле, но упрямо подливал себе из бочонка. – Не нужно тебе здоровья – так и злободух с тобой.
- Ну, сразу уж – злободух, - пробормотал Барри. – Просто у меня и так ничего не болит.
- А когда заболит, поздно будет!
Он так резко повернулся к Барри, что чуть не слетел со стула.
- Эй, может, тебе хватит пить?
- Внукам своим скажешь «хватит пить». Если доживешь до внуков, - огрызнулся друид. Каин, - вдруг вспомнил Барри. Точно. Именно так его и зовут. Имя-то какое дурацкое. Под стать такому простаку.
- Шел бы ты спать, Каин, - посоветовал Барри, а сам внимательно смотрел, как он на имя отреагирует. Ничего ли не перепутал.
- Ты иди, если хочешь, - сказал друид. – А я, наверное, здесь останусь. Поздно уже домой идти.
Барри уцепился за эту крупичку информации.
- Далеко живешь-то? Может, тебя проводить?
- Не надо. Я здесь… отлично отдохну.
Он встал, шатаясь, широким жестом расчистил место на столе, натянул по уши свой балахон и прямо на столе улегся. Барри остолетился с этого зрелища.
- Ну ты и… - он не договорил, услышав сонное сопение рокеи. Покачав головой, Барри отправился домой. Ему предстояло подняться с первым солнцем и бежать в лес. Хорошо, что надоедливого друида он вряд ли скоро встретит.
Барри проснулся перед рассветом. Сочные запахи трав врывались в окно добротной избы, некогда возведенной под большую семью, а теперь взвалившей заботы о себе на плечи одной только старухи. Лик желто-рыжей луны, с горизонта глядя на баррину кровать, напевал еле слышную мелодию. Скроется ржавая луна – в том же месте взойдет Синее солнце, будто не в силах терпеть ее общество.
Разбудила раньше времени своими песнями, глупая. Желтый – самый глупый цвет. Только и знает, что песни петь да пляски плясать. Разве ж ночь – время для плясок? Гуляла б днем, радовала народ, так она посреди ночи выползает. Странная луна, право слово. То ли дело остальные две – голубая и фиолетовая, луна-холод и луна-тень. От этих ночь только ночистее становится.
Задумался Барри про светила и вспомнил, что ему городской луночет, щуплый мужичок из Фиолетового рода, вручил диковинную машину, подсобить с поимкой ветра. Сказал луночет:
«Рассчитать можно все. Что съест на завтрак король, почем килограмм капусты и куда полетит ветер… Все это зависит от соотношения трех главных элементов - энергии, материи и пространства. Поэтому, если рассчитать траектории трех солнц, которые дают эти три элемента, то можно рассчитать все, что угодно».
Барри все понять не мог, почему луночет за солнцами смотрит. Ведь он должен луны считать!
«И ветер твой тоже можно рассчитать. Куда и в какой день он полетит. Только одна трудность: не для человеческого ума столь внушительные расчеты. На то, чтобы рассчитать историю одного дня в каком-нибудь доме, уйдет целая историческая эпоха. Поэтому люди используют подсознание – Фиолетовый спектр, который не обещает абсолютной точности, но работает намного быстрее».
Барри все понять не мог, к чему клонит этот луночет, считающий солнца. Тогда луночет дал ему специальную машину. «Обращайся с ней бережно, она очень дорогая, - сказал луночет. – Видишь эту чашу? Она имитирует плоскость Трисолнечья. Видишь три углубления по ее краям, все с разных сторон? Это восходы, красный, зеленый и синий. Положишь сюда по маленькому символу каждого цвета: каплю крови на Красный восток, камень – на Зеленый, и куб – символ порядка – на Синий восток. Хрустальный купол над чашей – это небесная сфера, по которой ходят солнца». Барри заколебался: а можно установить свечку вместо крови? Огонь ведь так же является воплощением Красного цвета. Ничего не ответил луночет, только взглядом зыркнул.
Как ушел Барри от луночета, так и забыл про машину. И пока ехал в Малорожье, и когда хату себе искал, и когда бабка его пирогами потчевала – не вспоминал ни разу. А тут, раз уж все равно делать нечего, то почему бы и не посмотреть, какими чудесами городской луночет распоряжается.
Камешек Барри без труда на дороге нашел, а с кубом посложнее вышло. Долго ходил по дому, искал, чего бы к машине причевряжить. В шкафу на кухне увидал махонькую коробочку для соли – обрадовался, побежал в комнату, к машине. Поставил на синий восток, снизу, еле как влезла на уступчик. Справа – на зеленый восток – камешек бросил. Осталось руку поранить, чтобы кровь получилась.
Чудно работала машина. Едва Барри сделал все, что велел луночет, как зашипели символы в углублениях-востоках, засверкали каждый своим цветом и так – яркими искрами – оторвались от своих ниш. Затаив дыхание, Барри смотрел, как ползут цветные огоньки по хрустальному куполу, наблюдал за движением солнц, будто существо космического порядка, которое заглядывает в другой мир, как в чашку.
Лениво тащилось Зеленое солнце, медленно, но верно приближаясь к своему зеленому западу. Оно шло самым коротким из возможных путей – по прямой, но не смея отпустить небесную сферу. Дуга его траектории кренилась к горизонту – далеко от зенита, это хорошо, птицам будет легче летать, и людей не так к земле гнуть будет. Зато ветер быстрее сточит горы – Зеленый дает крепость.
Мчалось зигзагами, оставляя за собой раскаленный след, Красное. То поднималось высоко, и белый свет румянился, то соскальзывало к самому горизонту, и сразу свет обретал циановый оттенок ясности и здравого смысла.
Вот неспешно катится Синее солнце. Его траектория ясна и предсказуема – до тех пор, пока оно не начинает внезапно гаснуть, а в другом месте разгорается второе Синее солнце, которое вскоре опять становится единственным – это солнце прошло через Синюю нору, невидимую из трехмерного пространства. Люди, математики всякие и всякие умные ученые, тоже так умеют.
Сблизились Красное солнце с Синим, и затопило чашу-Трисолнечье фиолетовыми сумерками. Фиолетовый – тоже глупый цвет, зыбкий, ненадежный. Как тень. Солнца все сближаются, фиолетовость густеет, цвет становится ярче – а сумрак глубже, вот парадокс… у Барри пот на лбу выступил: неуж грядет фиолетовое затмение? Всего несколько лет назад было такое. Красное солнце налезло на Синее, и несколько секунд они были одним, нестерпимо фиолетовым солнцем.
Барри не хотел этого зрелища, пусть даже в прошлый раз оно принесло людям много полезного. Именно Фиолетовый вдохновил людей изобрести живую зубную щетку и цифровой аннигилятор мусора как альтернативу смоковым котлам. Это, как ни крути, ценные изобретения – зубы даны природой только один раз, да и с мусором просто ужасная проблема: либо свалки повсюду воняют – либо смоки из мусора рождаются, никакого житья от них нету.
Тут Барри вспомнил еще кое-что. «Посмотри через Синий астрал и установи дату того дня, который хочешь рассчитать», - говорил астролог. Барри призадумался. Никаких астралов он отродясь не видел. Он примерно знал, как это – нужно осмотреться вокруг и увидеть Цифры. Увидеть Математику. Сосредоточиться на Синем спектре. Барри не раз пробовал прикинуть, сколько что стоит вокруг – только такую математику он знал – но астралов не увидел.
Луночет болтал, что можно установить дату и без астрала. Барри аккуратно поднял машину, наполненую фиолетовым светом. Осмотрел дно и стенки. Ему показалось, что ямочка, указывающая синий восход, подрагивает, будто воздух над костром. Наверное, это место нужно разглядывать через Синий спектр, астрал.
Определенно, был и другой путь. Вот только вспомнить его Барри никак не мог. Между синим и зеленым восходами он увидел клеточки с цифрами – «246 1332». Двести сорок шестой день тысяча триста тридцать второго года. Да, наверное, именно в тот год было Фиолетовое затмение.
Барри потер клеточки с цифрами, решив, что это ролики, но ничего не произошло. Красное с Синим тем временем стали расходиться, и через несколько минут чаша опять была залита обычным, белым светом, хоть и не сильно ярким, потому что все три солнца находились недалеко от горизонта. Они уже подкатились к своим западам: Красное солнце – между восходами Синего и Зеленого, Зеленое – между Красным и Синим, а Синее – между Зеленым и Красным.
Коснувшись края чаши, три цветные искорки погасли, будто их и не было. Темно стало в комнате, только краешек желто-рыжей луны еле скользил по столу у окна. Барри осмотрел чашу: не осталось ни окалины, ни пепла. И солонка исчезла, вся на синеву изошла.
Барри сплюнул в плошку для мелкого мусора. Вечно эти мистики намудрят, а ты расхлебывай. Раз этот луночет такой умный, сам бы ехал сюда да скакал по лесам, гоняться за ветром. Ах, не хочет? Ах, просиживать стулья в обсерваториях ему больше нравится? Вот и пусть сидит дальше и не учит ловцов, как охотиться. А то так недолго и за горы прогуляться, тень свою Фиолетовую ловить.
Барри натянул штаны, портянки намотал, на них - свои любимые высокие сапоги со вшитым меховым носком, чтобы по болотам гулять тепло было. Надел куртку из плеровой кожи, которую ни одно дерево не поцарапает - в ней сквозь любую живую изгородь пройти можно. Сунул за голенище один нож, а второй спрятал в рукаве. На пояс подвесил ловушки – особым образом сработанные кольца. Вот и все, осталась только котомка с завтраком, собранная бабкой. Пироги и каша были упакованы с такой тщательностью, что у Барри возникало подозрение, что бабка неровно к неровно к нему дышит.
Едва Барри коснулся ручки двери, как в окно заглянул первый сапфировый лучик. Уж что-что, а подбирать время Барри умел. Потому и не пытался понять луночетову машину – ни одной машине не сравниться с чутьем ловца.
Синий свет погружал мир в какую-то нереальность. Сам воздух загустел, ноги вязли в стылой синеве, петухи орали изумленно, наверное, впервые за свою короткую жизнь приветствуя не Красное, а Синее солнце. Барри усмехнулся. Вот бы они удивились, увидев затмение.
Смех смехом, а синяя деревня и впрямь выглядела зловеще. Солнце делало вид, что разгоняет тьму, а само подлизывалось, втиралось в доверие, заливая мир стеклянной синью. Барри чуть не сбежал обратно в дом. Особенно когда засветлел зеленый восток, а Красного солнца все не было.
Такое, конечно, бывало. Бывало, что быстроногое Красное солнце залеживалось в своей постельке далеко за краем мира, отдавая мир на откуп ледяному циановому свету, порожденному Синим и Зеленым собратьями. Бывало даже, что целыми восьмицами Красное шло за гранью горизонта, в лучшем случае торча наружу румяным краешком, и тогда все Трисолнечье накрывала ледяная жо… крышка.
С другими солнцами пропажи тоже случались. То Зеленое решит работу саботировать, и тогда то в одном городе случаются неконтролируемые полеты, то в другом содержимое казны вдруг перестанет гравитации подчиняться… Или Синее пропадет. Так и вовсе, сплошные недоразумения. Логика в отгуле. Порядка никакого и нигде. В местах, где какие-нибудь умные ящеры или хен к правлению пробились, там в эти дни отдыхают все. Потому что, якобы, ошибок много в красно-зеленые дни – переделывать потом дороже выходит. Даже луночетам платили, чтобы заранее знать, когда какие казусы ожидаются.
И все-таки Барри с облегчением выдохнул, когда Красное образумилось и со своего востока чуть ли не вылетело. Аж видно было, как подвинулось, наверстывая. Обычно-то на него смотришь – оно как зависло, а отвернешься на секунду – оно уже на другой стороне небосвода. И когда только успело?
Совсем светло стало, когда Барри к лесу подошел. Солнца рассекали по светло-серому небу на одинаковой высоте и не сближались.
- Вот, так и надо, - сказал Барри сам себе. - Как хорошо, когда везде порядочек, все спокойненько, и никаких тебе выкрутасов нет. А то ишь – проспать оно день решило. А кто человека греть будет?
Цветы еще не сбросили ночного покрова, не зацвели, не заблагоухали. Лес робко стоял, по уши укутанный зеленой паранджой. Только птахи галдели, изредка сверкая оперением из-за листвы.
Барри вошел в роль охотника. Бесшумно ступали крепкие сапоги. Зоркий глаз скользил между ветвей, острый, как клинок, и чуткий к малейшему движению вокруг. Барри слышал, что ветров здесь почти не водится – слишком далеко ближайшее Лоно. Ну, а перламутр – себе на уме, он далеко от дома гулять может.
С полчаса прошел Барри по лесу, внимательно оглядывая каждый кустик. А как вышел к небольшой полянке среди ясеней, как увидал на полянке кряжистый бук – так сразу чутье сработало: вот оно, место для первой ловушки.
Приладил он кольцо на ветку, поправил навешанные на нитки висюльки – еще одну выдумку городского луночета – и пошел дальше.
Еще два бука попалось Барри и с двумя кольцами он расстался, прежде чем притомился и решил перекусить бабкиными пирогами. Тут как раз на пути озеро располагалось. Уселся Барри в тени раскидистой ивы. Посмеялся, как на коже пятнышками играют три тени от трех солнц – розовая, желтая и голубая. Достал пирог с вишнями, любуется на красно-сине-зеленые блики на воде, жует да радуется. А тут на той стороне озера женщина вышла на берег, да такая красивая! Барри жевать перестал, пирог изо рта вывалился, а ему все равно: на красотку любуется.
Было там, на что посмотреть. Прелести все будто розоватым туманом сокрыты: вроде и не видать ничего, а глаз не оторвешь. Села красавица на камень, откуда-то гребень достала и давай волосы свои серебряные, до самых колен идущие, расчесывать. Как солнца давай играть с этими волосами, Барри аж зажмурился. И то ли привиделось ему – будто красотка глянула прям на него, да так пронзительно, а глаза у нее синюще-зеленющие, сверкают, что с той стороны озера ослепили. Глаз у ловца, конечно, зоркий, но чтоб так – это уж на бреховство похоже. И всего-то на секунду зажмурился, чтоб наваждение согнать – а красотки след простыл.
«Может, и прав был друид», - подумалось Барри, убирая оставшиеся пироги. Есть что-то расхотелось. «Нездоровится мне».
Только он это подумал, как и кости заломило, и в голове недомогание обнаружилось, и в животе забурлило. Барри посетовал на бабку, которая то ли каким любовным зельем его напотчевать решила, то ли под лживые улыбки от плохих вишен избавилась. Решил он не работать сегодня больше, пойти домой, а вечером – в бар наведаться, авось друид ему чего с неведомой болезнью посоветует.
Решил так – и пошел обратным путем. По привычке отметил кольцо на буке, которое последним привесил – не сняли пока, а то часто бывает, повесишь ловушку, а какой-нибудь удалец пройдет мимо да заграбастает, будто для него повесили. И ведь не спрячешь колечко – как его ветер тогда увидит?
И только подошел Барри ко второму буку, как увидел, что чья-то тень крадется к дереву с его колечком.
Ох и разозлился Барри, а виду не подал, спрятался за ясенем и наблюдает. Но от того, что он увидел, злоба вся в землю утекла, а зубы сами собой стучать начали. Тень та никому не принадлежала, а сама была по себе, и цвета она была самого жуткого, каким только бывает черный цвет. Только рога ярко-оранжевые, как бантик, на макушке торчали.
Барри ни слова бы не сказал, забери тень его ловушку. Но та ни висюльки не тронула, а вдруг оторвалась от земли и рыбкой вовнутрь кольца запрыгнула. И исчезла.
Барри стоял, не в силах сделать и шага. Ноги вдруг засомневались: стоит ли подчиняться этой голове? Голова-то далеко, ей легко командовать. Голова немного подумала, и нашла решение, которое устроило всех – пустила ноги бегом, в обход поляны, все быстрей и быстрей, к деревне. Бук с первой ловушкой Барри обежал по большой дуге.
Каин пристально всматривался в зеркало, откуда на него смотрело злое, уродливое лицо. Другой человек с такими чертами лица мог бы зваться красивым, но только не он. На его лицо уродством давила печать непростительного греха.
Его перекосило от ненависти. Каин ударил кулаком по стеклу. Зеркало разлетелось на кусочки, по руке побежала кровь. Он удовлетворенно посмотрел на багровые ручейки, успокаиваясь. Ничего, зеркало к ночи отрастет заново, а он пока может жить спокойно.
Каин по старой привычке протер домик от пыли - вещей тут было совсем немного, только короб с объем-тетрадями да стол, на котором в деревянной миске на салфеточке плавали цветы кувшинки. От привычки держать на столе цветы Каин никак не мог отвыкнуть, хотя давно уже стало не для кого их держать. Салфетка потеряла идеальную, чуть голубоватую белизну, надо будет постирать вечером. Он ополоснул листья карликовых кустов, что росли в бадье на окне, взял Зеленый посох и вышел на улицу.
Лес неизменно вселял чувство беспричинной уверенности. Особенно сегодня, когда золотистый свет Красного с Зеленым солнц, проходя через лиственную сеть, нашептывал, что все сложится наилучшим образом. До сих пор он ни разу не обманывал: Каин ощущал такую легкость, что казался сам себе бабочкой, которая порхает с цветка на травинку, с травинки на веточку, с веточки на...
Что это еще за дрянь.
На дереве, прикрученный проволокой, висел проволочный же круг. Он был причудливо обмотан кожаным шнурком, с него свисали перья, камушки и листья вицу, которых не растет в лесах Трисолнечья.
Ловушка для ветра.
Каин сразу прикинул, кто из местных может выйти на охоту на ветер. Из местных - никто. Значит, остается Барри Фред, недавно приехавший в Малорожье.
Не тратя времени даром, Каин подошел к ловушке и оборвал все амулеты, начиная с самого длинного. Перья и камни он выкинул, а листья вицу сунул в карман брюк - пригодятся в хозяйстве.
Теперь предстояло распутать плетение шнура. Каин внимательно осмотрел круг и нашел аккуратно спаянные Лиловым цветом концы шнура. Как их распаять, не повредив пойманный ветер - а ветер мог там уже быть - он не знал.
Ругаясь сквозь зубы, Каин сорвал кольцо с дерева и быстро зашагал через лес.
На самом деле, Барри был неправ, приняв его за друида. Каин был только учеником, и то самого низкого ранга. Впрочем, он и не стремился занять в иерархии друидов какую-то ступень. Он чувствовал себя в безопасности, живя в глухом лесу, помогая животным и растениям. Так он ощущал себя хоть сколько-нибудь полезным природе, которой нанес непоправимый вред. Его вину невозможно искупить, но можно облегчить ее бремя.
Среди друидов тоже встречались всякие – одни заботились только о собственной выгоде, об авторитете в глазах общества, и других друидов в первую очередь. Кто-то напротив, думал о жизни, покое леса и процветании. Эти редко попадали в число весомых фигур. Третьим важно было принести пользу людям – они следили, чтобы плодовые деревья приносили достаточно плодов и для людей, и для птиц, чтобы дичи было достаточно в лесах, чтобы не случилось пожара и злободухи не буянили. Учитель Каина сидел где-то по середине, не слишком жадный, не слишком святой.
Каин напустил на робу легкой Мадженты. Нити вытянулись, заволновались, как рожь на поле. Призрачный красно-малиновый мех покрыл плечи и спину. Каин добежал до лаза в альков друидов и быстро осмотрелся – не видит ли кто. Упал на колени, пробежался пальцами по траве и подцепил добрый пласт грунта, укрепленного корнями. Когда он отбросил его, как ковер, из земли на него глянул черный провал. Каин взялся за травяную крышку и нырнул вниз, в прыжке закрывая за собой лаз. Он знал: трава ляжет, как будто ничего и не было. Он давно научился маскировать вход.
Короткое путешествие по Синему коридору, по искаженному Синим цветом пространству – до сих пор эти путешествия вызывали тошноту и головокружение – и Каин приземлился на мощеный камнем мост над облаками. Мост упирался в зеленый налет на белоснежной горе – друидскую деревню.
Белый свет, льющийся с неба, слепил, отражаясь от облаков и льда, покрывшего гору. Каин прищурился. Здесь круглые сутки светит белым, правда, учитель как-то говорил Каину, что этот белый слишком грубый, чтобы обладать волшебными свойствами. Для глаза оно одинаково, но если рассмотреть этот свет через тысячу линз, то будет видно, какие у него крупные и уродливые крупинки. Так что этот свет ран не лечит, но немного замедляет старение, во всяком случае, друиды выглядят моложе своего возраста как минимум лет на десять.
Учитель оказался у себя дома. Каин узнал это от другого ученика, немногословного мальчика с выбритой головой и кротким взглядом. Почему-то Каин всегда робел перед этим мальчиком. Чувствовал, что в кротости его кроется невероятная сила. Такая сила, с какой даже Каин никогда не сталкивался.
- Скоро освободится учитель? – спросил он мальчика, оглядывая стены прихожей. Дом учителя был деревянный, из золотой сосны, дерева дорогого и редкого. Но друиды могли себе позволить дома из самой дорогой древесины. В этом доме никогда не было сквозняков, даже в самую дикую метель.
- Он пишет отчет, - сказал мальчик. Он говорил негромко, но очень внятно, и от этой его интонации кожу щекотали мириады невидимых пузырьков. – У тебя важное дело?
- Пока не знаю, - сказал Каин. – Вот и хочу спросить у учителя.
Мальчик кивнул и вернулся к своему занятию. Он сидел на коврике возле стены и разглядывал завядший цветок. Каин ни разу не решился заговаривать с мальчиком, кроме как по делу – как будто отвлечет его от чего-то важного. Этот раз не стал исключением: Каин не стал спрашивать, чем занимается мальчик. Воскрешение и исцеление – дело не Зеленых, к коим относятся, по большей части, друиды, а Белых, которые вне рангов и каст. Неужели этот мальчик – будущий Белый? Может быть, даже воплощение Белоснежного, надежды и кумира всех серолюдов.
- Слушай, - неуверенно заговорил Каин, - ты случайно не знаешь, как ловят ветра?
Мальчик поднял на него серьезный взгляд.
- Вон той штукой, которую ты держишь в левой руке…
- А… - протянул Каин, подняв руку с кольцом, будто впервые его видел. – Гм, я знаю. Но… как бы… как это работает?
- Ветер думает, что это лоно ветров. И когда ветер прячется от непогоды, он залетает в это кольцо, а выбраться уже не может.
- Ветер – прячется от непогоды? Как странно…
- От непогоды в своем спектре.
- А… кажется, понимаю, - пробормотал Каин, хотя понимал смутно.
- Человек может этого не видеть, - пояснил мальчик. – Если не смотрит через нужный цвет.
- Цвет ветра?
Мальчик кивнул, и тут дверь кабинета учителя распахнулась. Он сам стоял на пороге, сердито сверкая глазами.
- Что тут за трепотня?! Не дадут поработать спокойно! Кто это?.. – он сощурил глаза в щелочки и подался вперед, разглядывая Каина. - А-а, это ты. Ну, заходи.
У друидов не принято давать своим ученикам приказания. Учителя могут лишь направить, дать совет, предложить свою помощь. Обычно ученик, который всерьез вознамерился чего-то достичь в Зелени, сам рвется выполнять задания и всячески отличаться перед учителем. Каин не выполнил даже первой просьбы-задания-совета – набрать разных трав, чтобы изучить их вместе с учителем. Травы эти достаточно редкие, а свойства их ценные, и обычно после изучения весь сбор остается у учителя. Каину быстро наскучило скакать по лесу за этим гербарием, так что он все время откладывал выполнение первого задания. И только пил в трактире за счет учителя: таков уж уговор – ученик по мере сил выполняет для учителя грязную работу, а тот его обеспечивает кровом и пищей. Поскольку жил Каин в своей хижине в лесу, охотился и собирал еду сам, то считал вполне приемлемым завернуть иногда в деревню, надраться дешевым пивом.
- Чего пришел? –учитель прошел в комнату и сел за заваленный разноцветными объем-тетрадями стол. – Опять муравьи задницу обгрызли?
Каин почувствовал, как лицо запылало.
- Нет. Вот, - он положил перед учителем кольцо. – Я хотел проверить, не попал ои сюда ветер.
Учитель скользнул взглядом по кольцу.
- Откуда я знаю. Раскрути да проверь.
- А ветер не пострадает?
Учитель неопределенно повел плечами.
- Может, и пострадает. Тебе-то что? Ты что, его выпустить хочешь?
- Вообще-то, да, - тихо сказал Каин.
- Зачем, позволь спросить?
- Как – зачем! Ему же больно!
- Кому больно? Ветру? Не смеши!
Учитель достал из-под стола бутылку с рюмкой.
- Будешь?
Каин мотнул головой.
- Я так и знал.
Он развинтил бутылку, из которой тут же вырвался густой винный дух, и нацедил себе полрюмки. Опрокинув в горло, крякнул и вытер губы рукавом мантии. На рукаве осталось багряное пятно, но под едким взглядом учителя ткань вернула былой оттенок малахита.
- Вот это здорово! – восхитился Каин. – Как Вы это сделали?
- Ядовито-оранжевый, - небрежно бросил учитель. – Ультразвук.
- А как его развить?
Учитель на секунду задумался.
- Ты замечал, как в ушах гудит, когда зеваешь? Вот старайся вызвать это ощущение без зевка. И вывести наружу вместе с цветом.
Каин закивал. Это ж от скольких проблем можно разом избавиться! Не надо будет холодить руки, наяривая в ручье пододеяльники. Взял их цветом – и готово.
- Так значит, ветры не чувствуют боли? – уточнил он. Учитель скорчил гримасу.
- Что за глупые вопросы Вы задаете, Каин… как там вас?.. Просто Каин. Ну конечно, ветры ничего не чувствуют. Это же просто ветры, хоть и цветные. Они как драгоценные камни. Или цветные волны. Вы когда-нибудь встречались с цветными волнами?
- С оранжевой, - спокойно ответил Каин. Волна застала его прямо в воде. Он увидел ее слишком поздно, и, несмотря на акулью скорость, не сумел уплыть. Сперва волна смолотила его ноги, потом в нескольких местах перебила позвоночник и ударила по сердцу. На этом, к счастью, ее разрушительная мощь сошла на нет, и лодка, в которой плыли его друзья – один из них, тяжеленный, с козлиными копытами вместо ног – уцелела.
- Вот. В ветре еще даже меньше жизни, чем в растении. А уж растения-то все мы срываем и съедаем без всякой жалости.
Каина это не убедило.
- Но ведь если поймать все ветры, они не народятся снова, как волны.
- А-а, бросьте. Этими штуками все равно много ветров не наловишь.
Он сказал это с таким видом, что стало ясно: знает, о чем говорит.
Каин взял кольцо. Теперь он смотрел на него по-другому. Как будто забрал дичь из чужих силков.
- Значит, немного ловушек не навредит лесу?
- Да ему даже на пользу пойдет. Как и ловушки для птиц. Это научит их быть осторожнее.
Каин переступил ногами. Смутное беспокойство тревожило его. Учитель вздернул бровь.
- Еще вопросы, ученик?
Каин вздохнул и покачал головой. Наверное, это все его глупая тревожность. Он всегда переживает по пустякам.
- Ну, так не мешайте же мне работать!
Каин круто развернулся и вышел из комнаты. Глупая, глупая тревожность. С чего Барри приехал именно в их деревушку? Какие беды он привез с собой?
|
| Свидетельство о публикации № 20342 | Дата публикации: 11:36 (12.07.2013) © Copyright: Автор: Здесь стоит имя автора, но в целях объективности рецензирования, видно оно только руководству сайта. Все права на произведение сохраняются за автором. Копирование без согласия владельца авторских прав не допускается и будет караться. При желании скопировать текст обратитесь к администрации сайта.
|
| Просмотров: 514 | Добавлено в рейтинг: 0
Данными кнопками вы можете показать ваше отношение
к произведению
|
Оценка: 0.0
|
|
