Глава 11
[/b] Когда прошла первая волна ужаса, охватившая троих мужчин в лечебнице для умопомешанных, наступила кромешная тишина. Казалось, было слышно, как бьются их сердца. Клодье тем временем придвинул кровать к двери. Пауль осторожно выглядывал из-за шкафа, мысленно приготовившись к смерти.
-Мне кажется, они ушли, - произнес он спустя какое-то время. Жорж тоже подошел к окну. Словно это им все привиделось: все было тихо и спокойно. Однако главный лекарь лечебницы долго не решался слезть со шкафа, настаивая на том, что ему и там весьма удобно. Неожиданно Пауль вскочил, словно ужаленный.
- Девочка! Там же была девочка. Что с ней? Надо найти ее! , - он в отчаянии заламывал руки, по его сморщенным щекам скатились две слезинки. Клодье подошел к нему и положил руку на плечо.
- Вы не можете нести ответственность за все эти убийства. Вы больше не священник в храме Избавления, - убеждал он Пауля.
- Надо пойти проверить, может, она успела спрятаться и теперь, бедняжка, дрожит от страха, - кивнул главврач на Жоржа, по-прежнему не покидая своего убежища. - Элен очень благоразумная девочка. Это внучка нашего садовника.
Во внутреннем дворике лечебницы было на удивление тихо. Лишь ветер слегка шевелил пожухлую листву. Клодье быстрым шагом пересек дворик лечебницы. Мужество ему было не присуще, им двигало любопытство. Даже ценой жизни. Собственно, смерть казалась ему нереальной. Лишь тем, что может произойти с кем-то другим.
Малышка сидела под развесистым дубом, обняв колени. Казалось, она дремала. Жорж приблизился. Элен подняла голову. Она держала в подоле своего щенка, который теперь жалобно поскуливал. На лице ребенка, казалось, не было страха. Только задумчивость.
- Элен, как ты? С тобой все в порядке? – Клодье тронул девочку за плечо.
- Да, месье, все хорошо. Правда, та женщина немного напугала Тимми. Но она сказала, что не тронет нас.
- Что она еще сказала, Элен? – Жорж присел на корточки рядом с девочкой.
- Она не говорила, но я слышала ее голос у себя в голове.
- Это все? – удивился Клодье. Больше ничего не говорила?
- Все, месье. Она красивая.
Скрипнула калитка. Жорж поднялся и увидел Томаса. Следом за ним шла Алет. Девушка быстрым шагом подошла к Клодье и обняла его. По ее щекам текли горячие слезы. Жорж погладил Алет по голове, словно ребенка. Он, возможно впервые, осознал, как много она для него значит. Она слегка отстранилась и посмотрела в его глаза, словно никогда не видела их. Его лицо…Что-то новое, непривычное в нем…Но что? Неужели он ее любит по-настоящему?
Малышка Элен подошла к незнакомцам и начала внимательно их рассматривать, пытаясь определить, кто ей больше нравится. Старый негр показался ей более приветливым, поскольку он скорчил пресмешную гримасу и показал язык. Она задорно рассмеялась и ее смех, словно звонкая молния, разрядил обстановку.
- Я уже рассказал месье Клодье все, что знаю об этих жутких женщинах. Могу еще добавить, что варрави имеют способности к передачи мыслей, - произнес Пауль в кабинете главврача, куда собрались все, включая малочисленный персонал и пятерых пациентов.
-Что может их остановить? – спросила Алет, рассматривая свои пыльные туфли. Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Пауль молчал, погруженный в свои мысли.
-Вы же там были, вы служили в храме…Что-то…Какая-то зацепка…Вспоминайте. От вас сейчас многое зависит, - настаивал Жорж.
- Молитва. Я помню молитву, которую люди вместе со мной возносили Богине. «Избави нас, грешных, от волчиц геены огненной, пусть их волосы развеет белый порох, грешники – сердца да отдадут свои во имя мира, во имя Гакши великой и бессмертной. Прими нашу жертву и уведи нас от смерти. От века до ныне, от ныне – до века. Аллилуйя. Аллилуйя. Аллилуйя», - Пауль словно снова вернулся под каменные своды храма. Он искренне верил, что такая молитва способна уберечь людей, как делала это во времена его службы в храме Избавления. В приступе религиозного ужаса он опустился на колени и повторил молитву трижды.
Над всеми зависла звенящая тишина, а обломки вопросов без ответа так и остались кружиться над людьми. За окном ветер обрывал последнюю листву с деревьев.
Глава 12
Любарт Кордес сидит на стуле в своей комнате. Его глаза закрыты. Рука свесилась до самого пола. Дыхание тихое и ровное. Рядом калачиком свернулась Лара. Кажется, вся комната погружена в сон. Даже занавески, обычно движимые от малейшего дуновения ветра, спят, словно сложенные крылья ночного мотылька. За окном плещется река ночи и ее волны неслышно окатывают город.
Ни звука. Ни шелеста. Но вот что-то врывается в сон Любарта. Он протяжно стонет.
- Нет. Я не хочу! Прочь! – все крики там, во сне, превращаются в шепот здесь, в реальности.
Он вздрагивает всем телом.
Ночной кошмар, кажется, не отпускает его из своей хватки. Но вот его глаза открылись. И он произнес одно лишь слово. «Белладиум». И проснулся.
Недоуменно оглядывается вокруг. Любарт Кордес словно все еще находится на грани между сном и явью. Стряхнув с себя остатки видения, молодой мужчина подходит к окну. Но темнота не дает ему ни малейшего шанса. Он устало падает на кровать.
- Как же долго я проспал… Почти сутки. И от этого можно обессилеть, оказывается. Такое чувство, будто я бежал, не останавливаясь, двадцать лье. Надо будет найти утром Алет, рассказать ей о Стивене, - думал Любарт и мысли его постепенно покрывались густым, как осенний дым, туманом. Он снова уснул. Теперь его сон стал легким и приятным, словно крылья мотылька.
Глава 13
Рано утром Анни вышла в сад. Над деревьями еще кружился морозный воздух, обжигая желтые листья и роняя их на землю. Молодая женщина в задумчивости бродила между персиковыми и оливковыми деревьями. Ребенок и ее отец еще спали в плотно занавешенных шторами комнатах. Складки ее пышного платья шуршали сильнее листьев под ногами. Ей пришлось даже несколько ослабить корсет, так дурно ей стало.
Сон, который не давай ей покоя, заставлял ее снова и снова прокручивать детали видения. Оно было таким живым и ярким, что краски утра блекли в сравнении с ним.
Она видела волчиц, которые бежали по лесам и лугам быстрее ветра, и она, Анни, была среди них. В каждом движении сквозила свобода, радость и жажда жизни. Звери охотились. Они были прекрасны даже тогда, когда разрывали плоть жертв, вонзая в нее острые, как лезвие, когти и жадно впивались в трепещущее тело. Анни и сейчас чувствовала на губах солоноватый привкус крови... Волчицы звали ее с собой. Она чувствовала этот зов там, во сне, всем своим естеством…Но им была нужна лишь одна жертва. Лишь одна.
Проснувшись, Анни подошла к иконе у изголовья своей кровати. Но святая Богоматерь не дала ей успокоение. Поэтому сейчас женщина ходила по саду, пытаясь определить, что это было – сон или все же явь.
Часы на городской башне пробили семь утра. Альби постепенно просыпался. То там, то тут были слышны переговоры молочников, стучащих бидонами и разносчиков газет, выкрикивающих свежие заголовки газет.
«Волки атакуют, читайте в нашей «Альби трибьюн». Префект уехал в Париж на совещание с премьер-министром. Что это – побег или попытка спасти город?», - кричали мальчуганы.
«Погибло десять человек. Интервью с очевидцами бойни в прачечной», «Как не погибнуть в волчьей пасти – советы охотников», - перекрикивали их конкуренты.
Калитка тихо скрипнула. За ней показались взъерошенные волосы и острый взгляд серых глаз. От неожиданности Анни замерла на месте.
- Арно, вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это вас! Как вы нашли мой дом? – озадаченно пригладила волосы молодая женщина. Она еще не успела привести себя в порядок после сна.
- Доброго утра! Я же провел вас, вот и запомнил адрес. Хотел убедиться, что с вами и Брайаном все в порядке. Времена, сами видите, неспокойные, - Гонаде пытался скрыть свою неловкость, но его выдавала вся его долговязая фигура.
- Да, все хорошо. А вы, я вижу, плохо спали? Глаза совсем красные, - сказала Анни.
- Не спалось. Ночами, особенно такими, как эта, сложно уснуть. Я много думал.
- Вот как! Что ж это я?! Стоим тут у калитки…Проходите, я угощу вас чаем. Заодно и расскажете о своих мыслях, - спохватилась она. Все мыслимые приличия были нарушены – мужчина пришел к ней утром (чего ни одна уважающая дама себе не могла позволить), поэтому она с тяжелым сердцем пригласила его в дом. Неспроста он появился у ее порога так рано.
Арно согласился. Ему самому было не по себе, что он пришел так рано к почти незнакомой женщине. Такого с ним раньше не случалось. Задевая все, что только можно задеть в небольшой кухоньке, Гонаде наконец-то протиснулся к чайному столику. Пока в котелке над огнем закипал чай, он рассматривал небогатую обстановку.
- У вас тут довольно уютно, - заметил Поэт, блуждая глазами по занавескам, полочкам и полоскам солнечного света, которые легли на пол.
- Спасибо, все никак не обновим стол, он такой же старый, как и весь дом. Того и гляди – рухнет без сил, - улыбнулась Анни.
Арно замолчал, не зная, о чем еще сказать. Анни мяла в руках вышитую салфетку. Чай стыл. Время тягостно тянулось. Он думал, стоит ли ей говорить о том кошмаре, который он испытал ночью, о том, что он видел волчиц, которые гнались за ним, как он чувствовал их дыхание на своей спине, как они преследовали его до полного изнеможения. Когда они его догнали, он почувствовал их клыки на своей плоти. Это было ужасно.
И наконец он решился.
- Не подумайте, что я болен или что-то в этом роде, хотя натурам творческим, к коим я, видимо, все же отношусь, такое свойственно…Я имею ввиду богатая фантазия, - поспешил Поэт заверить Анни, увидев ее удивленно вскинутую бровь, - но я вчера всю ночь дурно спал. А все из-за того, что когда я все же упал в объятия Морфея, то увидел такое, что сложно описать. И он рассказал ей о сне, добавив, что после него он проснулся ужасно изможденным и разбитым.
- Словно это было наяву, понимаете? Словно я там на самом деле был на волосок от смерти. Я до сих пор не знаю, что это было, - выдохнул Арно.
Тогда Анни тоже рассказала ему о своем видении.
- Что же это может быть? Невозможно, просто невозможно, чтобы у людей были настолько похожие сны. Надо узнать, что снилось остальным этой ночью. Я думал, что мое видение должно нести какой-то ключ, разгадку, а теперь понимаю, что так оно и есть: наши сны – это инструмент, с помощью которого мы сможем решить эту загадку, от которой зависят жизни многих людей. Но как их толковать?, - задумался Арно.
- Я не знаю. Я в растерянности. Мне показалось, что папе тоже что-то снилось, он говорил во сне. Давайте его разбудим, - предложила Анни.
Она вошла в комнату, где спали старик и ребенок. Через несколько минут оба, сонные и вялые, вошли в кухоньку. Брайан тер глаза и оглядывался вокруг, словно забыв, как он сюда попал. Семидесятилетний мужчина присел на краешек стула и протянул Арно сухую, синеватую от вен, руку.
- Клеман Вижье, - представился он.
- Арно Гонаде, - ответил тот.
- Папа, ты только не подумай, что мы сошли с ума, но очень нужно, чтобы ты вспомнил, что тебе снилось сегодня. Мы, - кивнула Анни на Арно, - считаем, что наши сновидения каким-то образом связаны с тем, что произошло в прачечной. Только не спеши. Подумай и вспомни, что ты видел прошлой ночью во сне. Это очень важно.
Клеман Вижье задумался. На его левую щеку села муха, наверняка последняя в этом году, но старик даже не шевельнулся, пребывая в задумчивости. Чай остыл, Брайан убежал исследовать двор и сад, а мужчина все сидел и думал.
- Нет. Я ничего не помню. Что-то смутное, но оно от меня ускользает, словно дымка, - покачал он уныло головой.
- Отец, ты что-то говорил во сне, ты помнишь это? – настаивала Анни.
- Нет, я не помню. Мне жаль, но, кажется, я ничем не смогу вам помочь, - ответил Клеман.
- Что ж, очень жаль, - вздохнул Арно Гонаде. Может, вы еще вспомните об этом в течение дня, тогда…это может очень пригодиться. Простите еще раз за столь ранний визит, но, видимо, дело не терпит отлагательств. Слишком много поставлено на карту.
Анни провела Поэта до калитки. Под их ногами поскрипывал гравий, а над головой носился ветер, но оба были погружены во внутреннюю тишину.
- Что вы собираетесь делать дальше? – спросила Анни Вижье Поэта.
- Я найду остальных. Тех, которые пошли в лечебницу Святого Себастиана. Все равно это лучше, чем жить и дальше так, словно вчера ничего не произошло.
- Я с вами.
- Нет, у вас есть о ком заботиться. А у меня – пока нет. До скорого! – улыбнулся он Анни и скрылся за углом.
На улице почти не было прохожих, только редкие извозчики да разносчики газет сновали по городу в поисках заработка. Ветер, не утихающий уже несколько дней кряду, взбивал опавшую листву, затягивая ее в вихри, которые то тут, то там вились над пустынной мостовой. Осень как последний вздох засыпающей природы уже легла на дома и дворики. Арно поднял голову в небо и вновь уткнулся взглядом под ноги. Так, погруженный в мысли, Поэт неожиданно для самого себя, направился к церкви.
Глава 14
Алет застала брата спящим. Лара дремала рядом. Слава Богу, с ним все в порядке. Она шла домой и всю дорогу думала о том, как недолговечна жизнь. Как она внезапно обрывается. Снова и снова гнала от себя дурные мысли и хотя Жорж пытался ее убедить, что с Любартом все хорошо, девушка волновалась.
Запах яичницы с беконом разбудил его. Любарт Кордес потянулся и понял, что ужасно голоден. Еще бы, ведь он почти сутки не ел.
- Какой сегодня день? – сел он на кровати и потер виски. Кровь, словно забившееся русло реки, отказывалась исправно циркулировать. Болела голова.
- О, ты проснулся наконец. Сегодня двадцать второе октября. Год 1835 после Рождества Христова. А что ты долго спишь? – Алет внимательно рассматривала щетину на лице брата.
- Да, я похоже просто провалился в сон. Это все из-за Стива. Его убили. Вырвали сердце. Я помню, как пришел к нему, увидел, потом прибыла полиция, а потом…пришел домой и отключился. Он был мне другом. Надо организовать похороны, кроме меня, у него не было знакомых, - медленно проговорил Любарт, приводя свои воспоминания в порядок.
- Любарт, ты многого не знаешь. Вчера утром на городскую прачечную напала стая волков. Волчиц. Они…нет, я не могу их описать, слишком жутко. Вобщем, больше десятка человек погибло – кто от ран, кто от ужаса. Скорее всего, это они, эти волки убили и твоего друга. Сейчас в городе ввели чрезвычайное положение, люди в основном сидят по домам, опасаясь повторения кошмара.
- Волки?! Здесь, в Альби?! Но разве это возможно? – удивился Кордес.
- Это…не совсем волки. Или совсем не волки. Это оборотни, Любарт. Мы боимся, что они снова придут в Альби, - ответила Алет.
- Ты шутишь, да? – брат пытался найти в глазах сестры хоть искру юмора.
- Нет. Я говорю вполне серьезно. Более того, я видела это своими глазами. Я была там, но успела укрыться. Эти оборотни, точнее, одна, приходила и в лечебницу Святого Себастиана. Там сейчас находится, возможно, единственный человек, который может помочь нам всем. Он и раньше сталкивался с этими тварями. Мы до сих пор не можем понять, с чем связаны эти убийства.
- А какие-нибудь предположения есть? Что уже известно о них?
Алет подняла глаза вверх, доставая из памяти все отрывочные сведения о варрави.
- Они появляются близ озера Нейж. Лица женщин с длинными волосами, тела волчиц. Вырывают сердца у мужчин. Непонятно, как они выбирают жертву – случайно или избирательно. Похоже, что они уже приходили сюда, потому что даже я помню старую легенду о волчицах озера. Они приходят раз то ли в пятьдесят, то ли сто лет. Больше мы о них ничего не знаем.
- Черт! Разве так бывает? Я думал, оборотни бывают только в детских страшилках и старых сказках.
- Да, я бы тоже так думала, если бы не видела этого кошмара, - вздохнула сестра.
- Что ж, мы живем в странные времена. Значит, Стив стал жертвой волчицы с женским лицом. Алет, если ты говоришь, что приходят они через озеро (если такое вообще возможно), то может, их можно там как-то закрыть, чтоб они не выходили. Я где-то давно читал, что вода иногда выступает своеобразным зеркалом, через которое в наш мир проходят разные сущности. Если это правда, то эти волчицы – из другого мира. Может, с ними можно договориться?
- Никто не знает. Наш мэр выехал в столицу на совещание, в городе уже ввели комендантский час, но этого мало.
Алет задумчиво терла виски. Любарт молчал.
Глава 15
День только набирал силу, когда Жорж Клодье вошел в редакцию «Альби трибьюн». Кроме него, в рабочем кабинете находилось еще два человека. Едва он переступил порог, они накинулись на него.
- Черт побери, Клодье, где ты бродишь? Тебя искал Родер. Он зол, что ты не написал ни строчки про последнюю жертву, и ему самому пришлось изобретать велосипед, - скороговоркой протараторил первый, худой, как щепка, Ольеж.
- Да, Жорж, ты, кажется, влип. Он ждал этой статьи еще вчера вечером. Посылали к тебе, но тебя не было дома? Где ты был? – выпытывал второй, журналист по кличке Тюлень. Он и впрямь чем-то походил на это животное благодаря своим шикарным усам и привычке хлопать в ладони.
- Он у себя? – спросил Клодье вместо ответа. Меньше всего он собирался отчитываться перед этой парочкой. Услышав утвердительный ответ, Жорж твердым шагом направился к двери редактора.
Тот сидел в роскошном кресле (единственной дорогой вещи в редакции газеты), закинув ноги на стол, и курил сигару. Судя по плотной завесе дыма, выкурил он их достаточно. При появлении журналиста он не изменил привычной позы, только пепел неслышно осыпался на красный ковер, и без того донельзя испещренный дырами от сигар.
- Здравствуй, Клодье. Как продвигаются дела со статьей? – прищурил свои глазки–щелочки Родер.
- Я как раз работаю над ней, - спокойно ответил Жорж.
- Да будет тебе известно, что слово «новость» происходит от слова «ново», а ты уже три дня не подаешь признаков жизни. Ни строчки. А ведь я тебя предупреждал, Клодье, я говорил тебе …
- Да, месье, я знаю, что не писал. Но обстоятельства менялись так стремительно, это нападение на город, другие убийства…Нужно было это обдумать, чтобы написать не перечень событий, а изложить все обстоятельно. Я клянусь, что…
- Нет! Довольно! Хватит с меня твоих оправданий! Я тебе говорил – нет статьи, нет работы. Убирайся! Я не хочу тебя видеть! – глаза редактора налились кровью. Он был в бешенстве.
Клодье стоял, понурив голову. Он знал, что неправ. Он знал, что нужно было еще вчера принести хотя бы пару строк, пусть даже с одними догадками…Что он мог сказать?
- Месье, дайте мне последний шанс. Я напишу. Я пойду туда, на озеро, если хотите, буду сидеть в засаде. Я увижу их своими глазами и напишу об этом. Это будет сенсация! – настаивал Жорж, видя, что редактор колеблется.
Понимая, что терять все равно нечего, Родер сменил тон.
- Ладно, мой хороший. Только предупреждаю, если послезавтра статья не будет лежать у меня на столе, - ткнул он пальцем в отполированную поверхность столешницы, - ты здесь больше не работаешь. Договорились?
- Да, месье Родер. Все будет сделано к послезавтра.
Клодье устало присел на лавочку возле редакции. День только начался, а сил уже нет. Как-будто кто-то выпил их. И голова болит. «Наверное, слишком много проспал, теперь до полудня не пройдет», - подумал он, доставая портсигар. И как это у него вырвалось – «пойти в засаду»? И что теперь – так и сделать? Но в одиночку идти на озеро – это полное безрассудство. А Жорж был упрям, но не глуп. Следовало найти еще кого-нибудь. Возможно, так он сможет помочь не только газете, а еще спасти жизни. На этой мысли он улыбнулся, представляя, как его рекомендуют к награде. Все же он был тщеславным малым.
Глава 16
В храме было людно с самого утра – шла траурная месса. Возле алтаря стояли в ряд девять гробов, все закрытые и увенчанные цветами (еще тринадцать погибших похоронят завтра). Возле них находились ближайшие родственники. То и дело с первых рядов раздавались всхлипывания и причитания; слишком внезапны и оттого тяжелы были эти смерти. Две женщины и семеро мужчин больше никогда не поднимутся со своего последнего ложа. Среди них – и мать Брайана, умершая от разрыва сердца. Множество прихожан пришли проститься с теми, кто погиб от когтей оборотней. Один из старожилов даже предложил вбить погибшим кол в сердце, но его предложение было встречено сдержанной и печальной улыбкой. Смерть обнажает таинство жизни, и здесь нет больше места лукавству и фантазиям.
Арно Гонаде и сам не знал, зачем он сюда пришел. Словно неведомая сила привела его в это пристанище скорби и надежды. Он стоял, завороженный, картиной всеобщего отчаяния. Вдовы заламывали руки, дети стояли, присмиревшие, священник читал Писание: "И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, который дал его».
В воздухе носился запах ладана. Поэту стало не по себе. Как и многие тонкие натуры, он чувствовал свое одиночество еще глубже среди людей, а не наедине со своими мыслями. Не зная, чем себя занять, он осторожно присел на последнюю, крайнюю скамью у входа и отчего-то стал рассматривать лики святых на стенах. Храм был старый, краска во многих местах потускнела и почти стерлась. Витражи блистали в лучах утреннего солнца, время от времени пробивавшегося из-за занавеси осенних туч. Многих святых Гонаде не знал; он сам был наполовину турком, поэтому католицизмом не особо интересовался. Арно, пожалуй, впервые в жизни так внимательно смотрел на коленопреклоненные фигуры, словно в них была разгадка на его вопрос. Эта удивительная девушка…Анни. Почему именно сейчас, когда он перестал надеяться на чудо? Что она чувствует к нему? Варрави были далеко от его сознания, которым овладела Любовь.
Невидящим взором он скользил по стенам и лицам людей. Неожиданно его внимание привлекла старинная фреска, уже почти обсыпавшаяся. Она изображала мужчину с волчьей головой. Арно приблизился, чтобы рассмотреть ее получше. Сомнений не было: на высоте полутора метров располагалось изображение странной фигуры в зверином облике. Пораженный, Гонаде вышел из католического храма.
Глава 17
Едва Алет закрыла дверь своей комнаты, как услышала тяжелые шаги. Улыбнувшись, она подбежала к окну: так мог идти только один человек - Томас. Алет редко видела своего друга таким взволнованным, как сейчас. Жестом она пригласила его войти, но это не потребовалось. Решительно и быстро старик снял обувь и присел на ближайший стул. Он долго не мог отдышаться, словно за ним кто-то гнался. Старость, как ржавчина, разъедала его некогда сильное тело, и Томас еще не привык к тем ограничениям, которые накладывал на него возраст. Еще крепкий, но уже тронутый сединой, пожилой негр производил довольно странное впечатление для окружающих. Они старались избегать его могучей фигуры, что впрочем, имело отношение и к определенного рода предрассудкам, связанным с цветом кожи. Французы относились к другим расам если не враждебно, то весьма прохладно. Алет же давно привыкла к Томасу и видела в нем только родственную душу со схожим мировоззрением. Все же удивительно находить рядом с собой человека, отличающегося от тебя внешне, но необычайно близким внутри. Это была настоящая дружба.
- Алет, я только что от комиссара. Встретил его на улице Де Руа. Кажется, дело серьезнее, чем мы думали. По его словам, люди видели оборотней прошлой ночью, когда те пытались пробраться в дом падре. Сам святой отец говорит, что крепко спал и ничего не слышал. А мадам Ребьявик утверждает, что своими глазами видела, как две волчицы оббежали дом и заглядывали в окна. Что было дальше – не помнит, потому что потеряла сознание прямо у себя во дворе. Удивительно, что ее волчицы не тронули, хотя судя по следам, они были возле нее. Тогда я отправился к Паулю, вместе мы пошли в городской архив. Там могут быть сведения о варрави. Я оставил его и пришел к тебе.
- Он уже нашел что-то?
- Что-то есть, но ничего нельзя сказать наверняка. Нужно еще раз собраться и обсудить это в свете новых сведений.
- Да. Пошли. Зайдем к Жоржу, если он дома, по пути зайдем за Любартом и, если повезет, встретим Арно и Анни. Нельзя терять ни детали, ни одной догадки. Любая мысль может оказаться спасением, - Алет набросила свой плащ и окинула комнату прощальным взглядом. Ей на секунду показалось, что она сюда больше не вернется.
Арно налетел на Алет в тот миг, когда она поворачивала за угол Де К’юссе. Если бы Томас не придержал девушку, она бы плашмя упала на мостовую – столь стремительным был Гонаде в своих порывистых движениях.
- Вы!? Я как раз вас искал! – воскликнул Арно, раскрасневшись от волнения.
- Весьма интересно. Мы тоже вас искали, - ответил Томас вместо Алет. Добрый день!
Вместе они пошли к Любарту, с которым Алет рассталась лишь час назад, а потом отправились к Жоржу. Последнего было крайне сложно застать дома, но после часа ожиданий Клодье все же появился дома. Спустя еще один час вся пятерка стояла у входа в городской архив.
Там, обложенный горой старых документов и метрик, в кромешной полутьме сидел Пауль. Его седая голова едва выглядывала из-под старых, полурассыпавшихся в прах, книг в старинных переплетах. На его носу были огромные очки, и когда он поднял взгляд на своих знакомых, то произвел впечатление громадного филина. Свеча в засаленном подсвечнике дополняла этот образ.
- Здравствуйте, дорогие мои! Друзья, присаживайтесь. У меня есть для вас новости. Уверен, что вы тоже располагаете кое-какими новыми сведениями. С некоторых пор….хм…каждый час приносит нам что-то.
Свет в помещение почти не проникал, чтобы остатки книг и рукописей не пострадали. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что документы гораздо сильнее повредила сырость, идущая от каменных плит, из которых было сложено это небольшое здание. Полумрак создавал атмосферу волшебства.
Когда Алет, Томас, Любарт, Жорж и Арно расселись (им пришлось потесниться; даже стулья принесенные архиваториусом не помещались в комнатушке), Пауль закрыл книгу, которую до этого внимательно просматривал. Вверх белым облачком взметнулась пыль.
- Мы стоим на пороге между мирами, и это очевидно, - начал Пауль. Наша задача – вести себя как можно более сдержанно, чтобы не нарушить равновесие. В этой книге, - священник потряс старинным фолиантом над головой, - описаны несколько подобных случаев. Тогда все обходилось куда меньшим количеством жертв, впрочем, это можно пояснить малой численностью жителей тогда еще деревушки Альби. Вот, слушайте, о чем речь, - Пауль раскрыл книгу и начал читать.
«В год 1133 от рождества Христова на земли сии наступила темная сила: волчицы в человечьем облике пришли с озера и поглотили души смертных. Через две луны они ушли и больше не возвращались». «Игумен храма Пресвятой Девы Марии говорит, что сего дня, 1334 года месяца пятого видел волков в обличье человеческом. Он принялся возносить молитвы Иисусу и зло отступило». Вот еще упоминание. «Дурман-трава растет у болот, снадобье…., оно призывает злых женщин с ликом волка, дабы спастись от сего…(зла) нужно остричь им волосы. Волосы сжечь на восходе». И самое любопытное: «Сего дня в год 1532 от Христа родился у Мари Салье волчонок с младенческим лицом. Отрока покрестили, хотя он пытался убежать, и отпустили в озеро, где водятся такие же, как и он создания. В тот год мора не было». И последнее: «Волчицы приходили за кровавой данью. Погибло десятеро мужей. Это было лето 1734 года». Что вы скажете?
- Давайте сперва выясним, что это за трава? Есть какие-то мысли? – обвел всех взглядом Томас.
- Это же ясно, как день. Белладиум, - сказала Алет. Его принесли нам «дети ночи», цыгане. Возможно, нашествие волчиц как-то связано с этим «снадобьем». Вспомните, скольких людей лишился наш городок. В сравнении с жертвами оборотней – это намного больше. Теперь они содержаться кто в тюрьмах, кто на попечении родственников.
- Хорошо. Пусть так. Возможно измененное состояние сознания, в которое впадают эти люди, меняет саму реальность и вызывает какое-то движение…, - продолжил Любарт.
- Да, - поддержал его Арно. Это очень похоже на правду, видимо они, варрави, тоже как-то связаны с сознанием людей.. Например, я и Анни видел сон с участием волчиц, притом она была в стае, а я чувствовал себя жертвой. Это нельзя назвать простым совпадением. Видимо, это какой-то другой мир, который через определенный промежуток времени просачивается в наш мир. А что им нужно?
- Сейчас я тоже что-то подобное припоминаю. Какой-то полусон-полуявь…с волчицами, - проговорил Любарт, всматриваясь в глубины своей памяти.
- Но самое непостижимое, это то, что я увидел в нашем храме, - перебил его Гонаде. Я увидел там человека то ли с песьей, то ли с волчьей головой. И вспомнил, что когда-то слышал от одного путешественника из Мемфиса. Там все боги изображены с головами птиц и животных. А здесь наоборот…Я не знаю, что это, но думаю, это тесно связано с нашими варрави…
- Это святой Христофор или Репрев. Ты его увидел на одной из фресок, - спокойно ответил Пауль. Он, кстати, является довольно странным персонажем в религии. Считается, что он действительно имел голову пса и был киноцефалом. Есть даже история, связанная с ним.
- Расскажи ее, Пауль, это может пролить свет на нашу историю, - попросила Алет.
- Хорошо. Слушайте, вот перечень всех христианских писаний, - открыл он старинное издание. Я только что наткнулся на него. Может, здесь есть то, о чем вы говорите. Ага, вот, - Пауль подчеркнул пальцем под заглавием.
«Одна из легенд гласит, что Христофор был римлянином огромного роста, изначально носившим имя Репрев. Он принял христианство и начал служить Иисусу.
Простодушный великан Репрев ищет самого могучего владыку, чтобы поступить к нему на службу. Он поступает на службу к царю, но понимает, что тот боится дьявола. Он предлагает свои услуги дьяволу, но понимает, что тот трепещет при виде креста.
Гигант отыскивает святого отшельника, и спрашивает его, каким образом он может служить Христу. Отшельник отвёл его к опасному броду через реку и сказал, что большой его рост и сила делают его отличным кандидатом, чтобы помогать людям пересекать опасную воду. Он начал перевозить путников на своей спине.
Однажды его попросил перенести через реку маленький мальчик. Посреди реки он стал настолько тяжёл, что Христофор испугался, как бы они оба не утонули. Мальчик сказал ему, что он — Христос и несёт с собой всю тяготы мира. Затем Иисус крестил Репрева в реке, и тот получил свое новое имя — Христофор, «несущий Христа».
Затем Младенец сказал Христофору, что тот может воткнуть в землю ветку. Эта ветвь чудесным образом выросла в плодоносное дерево. Это чудо обратило в веру многих. Разгневанный этим, местный правитель заточил Христофора в тюрьму, где после долгих мучений тот обрёл мученическую кончину.
- Не знаю, как это может нам помочь, но я думаю, что одними размышлениями делу не поможешь. Раз они уже приходили, а потом снова уходили, нужно просто потерпеть две луны. То есть – пару месяцев. У нас есть еще много времени впереди для построения наших гипотез, но если они придут снова – будут жертвы. Надо что-то делать…, - сказал Любарт.
- А я считаю, что раз Христофор нарисован в нашем храме, то это неспроста. Может, здесь есть какой-то ключ, разгадка, как можно их прогнать, - заявил Жорж. Мы же не можем просто бегать вдоль озера и жечь костры или пытаться обрезать им волосы, как сказано в этой книге, - кивнул он на потертую обложку. Это все чушь. Нужно выследить их. И…спросить.
- Ты в своем уме, Жорж? Ты предлагаешь устроить там мирное чаепитие с участием обеих сторон? Это же звери! – не унималась Алет.
- Да, но Христофор тоже был отчасти зверем, но смог побороть свою звериную натуру. Возможно, это лучший способ узнать ответ – спросить у них самих, - поддержал его Арно.
- Я готов идти туда. Мне все равно нужно это для статьи, но причина не в этом, конечно. Уверен, что они умнее нас с вами, - произнес Жорж.
- Тогда можешь рассчитывать на меня, - Арно положил свою руку на плечо Клодье. Тем более, я и так нахожусь в какой-то связи с этими существами…
- Да вы с ума сошли! Это слыхано ли: идти к волчицам, чтобы стать их добычей? – Алет не верила своим ушам. Неужели это действительно так необходимо?
- Да. Это лучше, чем дрожать от страха в своих укрытиях, которые для них – как для нас детские шалаши на деревьях, - твердо сказал Арно.
Свеча неожиданно догорела и наступила тьма.
Глава 18
Алет ворочалась в кровати. Она не могла заснуть. Этой ночью она решила остаться у Анни, потому что оставаться наедине со своими мыслями и страхами, особенно сейчас, было невыносимо. Она думала. Думала о том, что слишком часто жизнь выходит за пределы понимания. Что слишком много поставлено на карту. Там в архиве, сидя в кругу своих старых и новых друзей, она смотрела на каждого и видела этих людей в новом свете. Вот, к примеру, Жорж. Что движет ним? Уж кого-кого, а его сложно заподозрить в жертвенности и самоотверженности.… Или она ошиблась в нем? И Пауль. Когда она увидела его впервые, подумала, как жалок человек, сошедший с ума. Тогда в палате, этот худой и немощный старик казался беспомощным ребенком, а сегодня она осознала, как он силен духом, раз смог пережить такой опыт. Арно Гонаде…. Какую тайну он скрывает? Печать печали на его худом лице, что означает она? Возможно ли, чтобы он пошел к оборотням вместе с Клодье лишь для того, чтобы избавиться от своей тоски или….жизни? Вопросы захлестывали ее, не давая покоя. Алет возвращалась к ним снова и снова, они кружили над ее головой докучливой стаей серых теней. Было далеко за полночь, когда ее рука устало свесилась с кровати.
За окном властвовала ночь. И лишь призрачное покрывало тумана, наползавшее на город с севера, привносило в эту тьму неоднозначность полутонов, размешанных на палитре уснувших улиц. Лишь в одном окне горит свет. Это Пауль раскладывает на столе все необходимое для завтрашнего бдения Клодье и Арно. Святая вода в маленьких бутылочках, осиновые колья ( на всякий случай), заговоренный нож, сеть для ловли диких животных, листок с молитвами к богине Гакши, пакетик белладиума. Последний предмет, к слову, было сложно достать, и Пауль выменял его у старьевщика за пару серебряных монет. Порошок должен был вызвать варрави из другого мира для переговоров. Пауль не верил до конца, что это возможно. Если бы оборотни хотели, они давно бы сделали это. А так его новые друзья идут на верную смерть. Еще есть время их остановить, а впрочем…Раз решено, то назад они не повернут хотя бы из чувства собственного эгоизма. Ох уж эта молодость! Как много бы он отдал за щепотку того задора, который движет молодыми людьми, уверенными в личном бессмертии. Как неприятно осознавать собственную беспомощность и хрупкость в руках судьбы. Одно движение ее пальца, хотя бы и мизинца, и ты летишь в небытие. Гакши, если ты есть, помоги нам! Столько времени я служил тебе, так неужели я не могу попросить тебя о милости? Пауль преклонил колени в молитве. Сначала он произнес слова к Великой Богине, а потом обратился к Иисусу и Деве Марии. Будучи священником, он все же ни разу не видел прямых свидетельств присутствия Бога или Богини на земле, но как человек здравомыслящий, осознавал, что зрение обманчиво, а весь мир полон тайн, одна из который может быть Божественной Тайной. Человек несовершенен, а Бог вездесущ. Так считал Пауль Берже, священник храма Избавления в деревушке Монтери.
Приготовив необходимые предметы, он задумался. Чего-то не хватало. Нужна была еще какая-то защита, вполне осязаемая и более ощутимая, нежели Божественное провидение. Небольшой навес на двух подпорках должен оберегать их от дождя и промозглого ветра. Придется им полагаться только на себя. Уставший, но не спокойный, он добрел до кровати и провалился в сон. Ему снилась богиня Гакши, она тянула к нему все свои четыре руки и звала к себе.
Не спалось этой ночью и Арно. Он лежал в темноте и смотрел на овал убывающей луны, которая висела над его кроватью в оконном проеме. Надо было зайти к ней, попрощаться. И что бы он ей сказал? Что увидел ее и потерял покой? Что ему не на что надеяться, потому что он никогда еще не был так близок к смерти. И к жизни. Нет, горько усмехнулся Гонаде своим мыслям. Нет. Завтра все решится. Пусть будет, как будет. А Анни он напишет письмо. Вдохновленный этой идеей, он сел за письменный стол и задумался. Луна скользила по его скулам и волнистым волосам, отбрасывая неровный свет на белый лист бумаги. Наконец Арно, словно очнувшись от минутного оцепенения, взял перо и принялся писать. Когда солнце бросило первые лучи на землю, Поэт сидел, склонившись, над столом. Он спал.
Глава 20
Арно и Жорж встретились около храма, когда солнце стояло совсем высоко. Жорж отлично выспался и плотно позавтракал, поэтому чувствовал себя превосходно. Он старался не думать о том, какому риску они подвергают себя и тешился мыслями о великой миссии Спасения, одним из главных героев которой был, безусловно, Жорж Клодье. Сам того не осознавая, он жаждал славы, пусть даже и посмертной. Это же так замечательно: прожить не зря свою никчемную жизнь. Что он оставит после себя? Ворох ничем не примечательных статей да долг в бакалейной лавке? Впервые он задумался об этом после смерти Стивена, безногого калеки. Чем он отличается от него? Ноги есть, но они бессмысленно попирают землю. Кроме того, Клодье имел несколько идей по поводу этих варрави. Он почему-то был уверен, что сможет наладить с ними контакт.
Арно выглядел бледным. Было видно, что эта ночь далась ему тяжело: темные тени легли под его глазами, отчего лицо приобрело мертвенный вид. Впрочем, он старался бодриться и прятал свое самочувствие за хорошим настроением.
- Ну что, покоритель оборотней, ты готов идти? – произнес он, растягивая губы в вынужденной улыбке.
- Да, мой друг. Как никогда ранее, - пожал ему руку Жорж.
Вскоре к ним присоединился Пауль. Он нес тяжелый вещевой мешок и часто останавливался, чтобы отдышаться. Жорж сразу же подхватил ношу и оценил ее тяжесть.
- Пауль, что здесь? Ты довольно странным образом решил облегчить наш маленький поход, - подмигнул он старику, но тот оставался предельно серьезен.
- Доброго дня. Здесь все, что понадобиться троим людям для одно-двухдневного пребывания на открытом осеннем воздухе близ озера, - невозмутимо ответил Пауль.
- Ты разве идешь с нами? – одновременно воскликнули Гонаде и Клодье.
- Да, не могу же я поручить столь ответственное дело двум простакам вроде вас. Вы, небось, ни разу еще не жили в походных условиях и даже не способны развести костер при надобности, - Пауль оглядел эту пару скептическим взглядом. Я хоть и стар, но более вынослив, чем вы оба вместе взятые и больше знаю о жизни. Поэтому я не принимаю никаких возражений.
- О чем ты, старина? – Жорж положил свою руку на плечо Пауля. Я только рад, что ты с нами, да и Арно тоже, думаю, ничего не имеет против. Мы давно в одной лодке.
- Конечно, - усмехнулся Гонаде. Вместе веселее, - отозвался он. А про себя добавил: «умирать». Но от этой мысли ему не стало печально. Наоборот, хотелось дышать полной грудью, пока дышалось.
Они пришли на берег Нейж довольно скоро. Было около двух часов пополудни. Пауль и Жорж соорудили некое подобие палатки, а Арно отправился за хворостом. Поверхность воды была на удивление спокойной, даже легкий ветер не колебал беспристрастную стихию. Казалось, оборотни могут появиться с минуты на минуту, и спустя три часа тягостного ожидания, когда все разговоры и предположения затихли, Гонаде вскрикнул.
- Посмотрите, что там? – он указал на туман, опустившийся на воду так стремительно, что его никто не заметил. Туман клубился, подобно густому дыму от костра, и вскоре вся поверхность озера была накрыта непроницаемым серым полотном. Пауль кивнул Жоржу, чтобы тот приготовился. Жорж сильнее сжал в руках кинжал, который держал при себе уже который день. Пауль перезарядил мушкет. Нависла тяжелая тишина, не пробиваемая ничем.
Глава 21
Алет ходила из угла в угол, меряя шагами небольшую комнатку, в которой спала эту ночь. Она боялась за Жоржа. Она боялась одиночества, как и все женщины. Солнце проделало половину пути, когда Алет наконец встала из кровати. Обессиленная мыслями, она заснула только на рассвете. Анни принесла ей чай, теперь девушки сидели друг напротив друга.
- Знаешь, надо было нам идти, - сказала Алет после первого глотка, обжегшего ее губы, чай был очень горячим. Ведь женщин эти оборотни не трогают. Вот и поговорили бы с ними, если это возможно, конечно.
- Алет, ты должна понимать, что сражения с драконами, чудовищами и оборотнями – все же мужское дело. У меня теперь есть Брайан, отец, за которым нужно присматривать, а ты еще сможешь принести миру другую пользу, - резонно ответила Анни.
- Я не прощу себе, если Жорж погибнет. Он слишком дорог мне, - выдохнула Алет.
- Да, а я все чаще стала вспоминать месье Гонаде, сама не знаю почему. В нем много необычного, он словно не от мира сего и кажется слабым, но я знаю, что на него можно положиться. Я тоже переживаю за них обоих, но сейчас мы им ничем не поможем.
- Нет. Нужно идти туда, я не могу сидеть здесь и ждать, это невыносимо, - поднялась Алет со стула и чашка покатилась по скатерти и разбилась вдребезги, ударившись о пол.
Дверь отворилась и вошел Брайан. Мальчик пришел узнать, что случилось.
- Ничего, милый, все в порядке. Это чашка упала. Ступай гулять, только не выходи из дома, пожалуйста, - попросила его Анни, поцеловав в лоб.
В доме Анни ребенок стал забывать ужасы, которые неотступно следовали за ним, куда бы он ни направился. Он стал более открытым, хотя часто вспоминал свою погибшую мать. Но случилось самое важное: Брайан снова доверился жизни.
Когда за ним закрылась дверь, Алет попрощалась с Анни и вышла. Ей безумно жал корсет и больше всего на свете она хотела бы сейчас облачиться в рабочее просторное платье и отмотать время назад, когда Альби жил тихо и спокойно, а единственным событием года было венчание какой-нибудь знатной особы с простым офицером.
Глава 22
Префект города вернулся к полудню с вооруженными людьми и тотчас распорядился закрыть все подъезды к Альби. Карл Пятый, хоть и был занят подавлением военного переворота, затеянного вечно недовольной буржуазией, но все же принял его в своем дворце. Выслушав подробный отчет о нападении оборотней, он издал указ, согласно которому выделил на ликвидацию (в документе так и значилось: «ликвидация») злобных существ полк из личного состава. Монарх понимал, что его позиции в этом районе слабы, поэтому ему выпал шанс усилить свое внимание на провинциальную часть южной Франции.
Горожане были ошеломлены той быстротой, с которой действовали солдаты королевской армии. В течение часа городок был полностью оцеплен со всех сторон, были введены пропускные посты; все, кто попытался бы пересечь их без соответствующих бумаг, был бы расстрелян на месте. Многие горожане, наконец, облегченно вздохнули – теперь была хоть какая-то гарантия их безопасности. Гарнизон солдат был выстроен по всему периметру, поэтому все, кто в этот момент уехали за пределы города, не могли больше вернуться домой, а те, кто хотел выбраться из Альби, вынужден был остаться здесь на неопределенное время. Поскольку фактически оборотнем мог быть любой житель, было решено никого не впускать и не выпускать до выяснения обстоятельств. Арно, Жорж и Пауль успели выйти к озеру до введения осадного положения. Алет же опоздала на час. И как она не умоляла беспристрастных наемников, ее не выпустили. Она вернулась домой и залилась горячими слезами бессилия.
Глава 23
Любарт гладил Лару. Полчаса назад она испустила дух и ее тело уже начало остывать. Кордес не верил, что верный пес, с которым прошла половина его жизни, мертв. Лара ушла тихо, во сне. Он смотрел в окно и думал. Он думал о том, что время скоротечно, что все в этом мире относительно и пребывает в постоянном движении. Вот так и он, как и эта белая собака, когда-нибудь уйдет в небытие. Или…? Говорят, собаки чувствуют приближение смерти и уходят из дома. Лара была слишком слаба, чтобы идти. Она осталась умирать в родных стенах. Интересно, что это за чувство – предчувствие своей кончины? Оно физическое, как тошнота, или ощущается только интуитивно, как некая догадка? Неожиданно для себя Любарт осознал цену жизни, о которой никогда не задумывался. Он, люди вокруг, сестра, ее ухажер, старики и дети, словом – все – уйдут. И уходят с каждой минутой, приближая момент смерти. Ему нестерпимо захотелось сказать сестре, что она дорога для него, что он больше никогда не причинит ей боли.
Но он лишь еще раз погладил белую шерсть собаки. Это было новое для него чувство. Оно росло и крепло в нем с каждым мгновением, превращаясь в убежденность, что нужно жить здесь и сейчас. Ради этого, текущего момента, чтобы было что вспомнить потом. У порога между мирами, накануне не-бытия.
Глава 24
Туман, стремительно наползавший с озера, вдруг исчез. Как будто озеро втянуло его в свои воды. Арно сидел, опершись о столб сосны, рядом с которой дрожал на ветру их навес. Он был вымотан морально и уже попрощался с жизнью. Пауль и Жорж строгали осиновые колья, которые должны были уберечь их от гнева варрави, если все пойдет не по плану.
- Что-то не в порядке с нашим Гонаде, тебе так не кажется? Все же он странный…- покосился в сторону сосны Жорж. Может, он что-то знает и молчит?
- Думаю, это все излишнее нервное напряжение. У него душа Поэта, а не Воина, - мудро заметил Пауль.
- Да, надеюсь в решающий момент он нас не подведет, - вздохнул Жорж.
Арно слышал их разговоры, у него от природы были слабые нервы, но очень острый слух. «Как у охотничьей собаки», - не раз насмехался он над собой. Ему было горько от того, что он слаб духом. Гонаде взял веточку и принялся чертить на песке символы. Сначала он вывел свое имя, но стер его, горько улыбнувшись. Даже в такие моменты человек думает только о себе. Неожиданно он вспомнил историю Репрева. Что двигало ним, когда он решил служить людям и переносить их с берега на берег? Страх перед сильным и карающим Богом или все же любовь к ближнему? Смог бы он, как этот человек с головой пса терпеть насмешки и принять смерть? Да, но только из любви к Ней. Чтобы Она была счастлива. Чтобы Брайан был с ней. Что делал Репрев? Это не просто красивая христианская легенда, в ней заложен больший смысл, чем может показаться сначала. Войти в воду, принести Жертву во имя других. Во имя другой.
Вдохновленный, Арно стал чертить веточкой слова из молитвы: «Да святиться имя Твое». Вдруг он поднял глаза к небу. Это было осознание.
Варрави, женщины, были представителями темной силы, существующей в параллельном мире, белладиум был их проводником, открывающим проход. Тогда Репрев или другой мужчина, мог его закрыть, принеся себя в жертву, совершив, таким образом, перенос «всех тягот мира» на себе. Наш мир будет спасен, а варрави получат свое, то, за чем они приходят сюда уже который раз. Так темная сторона не может обойтись без света, так свет нуждается в тьме. Он поведет их к свету, чтобы быть проглоченным тьмой.
Догадка была столь яркой и казалась такой безусловной, что Арно вскочил с места. Да, конечно!! Это было так просто. Почему никто до этого не догадался? Он воткнул ветку в песок и подошел к Паулю и Жоржу. Впервые за несколько дней он радовался, как ребенок. Осознание того, что он знает выход, окрыляла его. Арно чувствовал, как наполняется благоговением все его тело, каждая клеточка.
Пауль первым заметил состояние Поэта, но не ему придал значения. В таких условиях приходилось думать о других вещах. Бывший священник пытался составить обращение к варрави, языком которых, как он надеялся, был язык мыслей и образов. «Сначала я призову Гакши, их Богиню, в помощь, а потом попрошу оставить город в покое. Жертв и так больше, чем в прошлые разы. Нужно отдать им белладиум, раз он их так привлекает. Зло притягивает зло», - так думал он, укрепляя их временное укрытие последними осиновыми кольями. Он развеял часть порошка над озером. Жорж работал рядом, не забывая мысленно отмечать в голове план будущего очерка. Это будет фурор в литературе! Они договорились, что сначала Пауль попытается наладить с оборотнями контакт, а если ничего не выйдет, придется быстро искать другой выход. Но Жорж надеялся, что этого не понадобится.
Пока Клодье размышлял таким образом, Арно приблизился к кромке воды и осторожно попробовал ее рукой. Вода была кристально чистой и невероятно холодной. Набрав пригоршню жидкой субстанции, он почувствовал, как вода принимает форму его ладоней и проникает в самые мелкие трещинки кожи. Здесь и сейчас. Он здесь и сейчас. Смерти нет. Есть только переход.
Гонаде даже не вскрикнул, когда прекрасная женщина выглянула из воды. По ее волосам стекало жидкое стекло, огнем блестевшее в лучах заходящего солнца. У нее было лицо Анни. Она улыбалась ему волчьим оскалом. Ее клыки были белыми и острыми, как лезвие. Варрави показалась на поверхности воды в тот момент, когда Пауль и Жорж хотели позвать Арно. Оба застыли на месте, не в силах вымолвить и слово.
Далее случилось то, чего никто не мог предположить. Арно поцеловал варрави в лоб и срезал прядь ее волос. В его голове пронеслась вся его жизнь, от начала и до конца. Он понял, что ему нечего страшиться, раз смерть приходит к нему такой красивой. Поэт разжал руку и прекрасные золотые локоны подхватил ветер. Они кружились над водой, задержав секунды на века.
Друзья наблюдали за этим, словно завороженные. Пауль, было, вскинул ружье, но побоялся задеть Арно. Жорж отступил на шаг назад и принялся бормотать все молитвы, какие знал.
Волчица в женском обличье подняла лицо кверху и завыла. Тотчас из воды вышли еще четыре варрави и окружили Арно. Вместе они вошли в озеро Нейж. Воды поглотили Поэта с его новой свитой.
Эпилог.
Стоял октябрь. Он был на удивление теплым и безветренным. В воздухе носилась золотая паутина Святого Дени: бабье лето по-французки вступало в свои права. Алет взяла Жоржа под руку. Сегодня на ней красивое атласное платье, стянутое расшитым корсетом, а на голове – традиционный убор замужней дамы. Клодье мог позволить роскошь так одевать свою супругу: его очерк про оборотней снискал большую славу далеко за пределами Франции. Они взяли к себе Томаса, который перенес тяжёлую болезнь глаз и быстро терял зрение. Пауль Берже стал священнослужителем в католическом храме. Его вера стала безусловной. Он нашел своего Бога, к которому шел всю жизнь. Варрави больше не возвращались и только несколько человек знали истинную причину их ухода.
Жорж и Алет не спеша шли по главной улице. Прохожие им улыбались, а они кивали в ответ. Анни вышла им на встречу и вместе они отправились на озеро Нейж. Они остановились возле того места, где три года назад в воду вошел Арно Гонаде. Неподалеку зеленело молодое деревце сосны, которому дал жизнь Поэт, воткнув его в безжизненный песок, как когда-то Репрев, окрещенный после смерти Христофором.
Конец.

От автора. Репрев является лицом историческим, впрочем, некоторые исследователи относят его к апокрифическим персонажам. Его изображение ( с головой собаки) можно увидеть на иконах старообрядцев вплоть до сегодняшнего времени, официальная же церковь запретила изображать его в полузверином облике распоряжением Синода от 1722 г. как «противные естеству, истории и самой истине». После запрета Христофор изображается антропоморфно, в образе воина.