Они бежали друг за другом – огромная матёрая крыса и маленький охотник. Один подземный коридор сменялся другим. Под ногами то шуршал песок, то сыпались, разлетаясь в стороны, камни, то хлюпала вода. Ход сужался, расширялся, пересекался с другими, круто проваливался вниз или вспучивался оползнем.  «Только бы не упустить!» – острой ненавистью пульсировала мысль. Об осторожности думать было некогда, но пока ему везло.

  Крыса слегка притормозила, принюхиваясь, здесь начиналась её территория, куда никогда ранее не ступала нога человека, и здесь она знала все ходы и выходы, которые чем дальше, становились всё уже. Охотник тоже стал двигаться медленнее и осторожнее, теперь опасно было спешить, стенки и потолок были уже не каменные, а смесь глины и песка, с них то и дело что-то сыпалось, грозя обвалом. Собственная смерть в планы охотника не входила. Он остановился и на мгновение замер возле очередного разветвления тоннеля. Даже воздух был здесь иной, в нём смешивались запахи чего-то прелого и влажного, крысиного помёта и тлена.

  Ещё несколько поворотов вправо и влево под низким сводом. Ход сузился до предела. Здесь можно было только ползти на животе. Это сильно замедлило человека, пришлось  тащить рюкзак за собой на верёвке. Серый проводник исчез где-то далеко впереди. Но это было уже не так важно. Пол был притоптан многочисленной армией таких же разбойников. Он двигался по их следам. Неожиданно путь преградила глухая стена. Охотник наверняка ткнулся бы в неё, если бы продолжал двигаться так быстро, как раньше.   Замедленность позволила  вовремя почувствовать преграду. Зато, ход здесь существенно расширялся. Стало возможным встать на колени. Он резко заворачивал влево, образуя почти прямой угол и постепенно сужаясь до непроходимой величины, шёл куда-то вглубь. Почти ровная стена справа зияла провалом. Через эту дыру открывался ход в небольшую камеру.

  Вход  резко уходил вниз, земляной осыпью. Человек не стал  спускаться, только заглянул и отполз обратно. Суматоха, поднятая серой бестией, заставила всю колонию притаиться по углам. Только тихие попискивания глупых крысят выдавали присутствие хозяев.  Идти дальше не было больше смысла.  Порывшись в сумке, охотник стал расставлять ловушки: одну возле узкого хода, другую опустил в провал, ещё две осторожно в две стороны. Последнюю – клетку, просто закинул подальше в логово. Они тихо звякнули в настороженной тишине. Когда всё необходимое было сделано, оставалось только ждать.  Насколько скоро решатся вернуться обитатели и полюбопытствовать, что это такое свалилось к ним?

 Время текло мучительно долго. Чтобы скоротать ожидание, мальчик привалился спиной к стене и замер. Забегая немного вперёд, можно сказать, что наш опытный охотник был всего лишь мальчик, сколько ему было лет? По внешнему виду – лет десять, так он был худ и невелик  ростом, а на самом деле, лет на пять больше. Если бы здесь было хоть немного света, то мы увидели бы, как стара и изодрана его одежда, со следами бесчисленного количества штопок.  Цвет её невозможно определить, потому, что она вылиняла очень давно.  Состояла из ушитого большого комбинезона, рубахи и куртки.  На ногах было тоже что-то ужасно старое и рваное, то ли башмаки с оторванными каблуками, то ли, просто сшитые вручную из неизвестной кожи носки. Грязные спутанные волосы до плеч серые по цвету от налипшей на них глиняной и каменной пыли. Эту картину дополнял землистый цвет лица, такого худого, что скулы, казалось, просвечивали сквозь грязную кожу. Да, он был очень мал и слаб, но очень настойчив и упрям, к тому же он был охотником, и крысы были его лютые враги.

  Жизнь в подземном мире была очень сурова, но он  другой не знал и защищал её как мог. Люди всеми силами старались выжить в этих пещерах и даже вырастить доступные их цивилизации продукты. Это было безумно трудно для маленькой колонии. Подземная река давала им электроэнергию, но она же периодически устраивала потопы, от которых можно было спастись только в Храме. Но после очередного затопления люди могли остаться не только без жилья, но и без лабораторий и искусственных полей. Затворные ворота, ранее плотно, как консервную банку, защищавшие Кокон от разных неприятностей давно вышли из строя. Их пытались много раз ремонтировать, но всё было бесполезно. Они надеялись, что пройдёт ещё немного времени, и люди смогут вернуться на землю и каждый день, молясь в Храме, ждали, что  Первосвященник сообщит им благую весть, но об этом, пожалуй, думали лишь те, кто ещё помнил, какая она жизнь на земле, а таких было уже очень мало. И хотя молитвы эти возносились регулярно, ничего в лучшую сторону не менялось. Большинство думали лишь о благополучно завершённом суточном цикле. Вся прежняя земная или правильнее сказать наземная жизнь существовала в старых потёртых книгах, по которым детей учили читать. Взрослым читать приходилось редко, чаще всего, технические книги, соответственно своему рангу и профессии.

  Последние годы всё чаще случались обвалы, а укреплять своды дальних тоннелей было нечем. Поэтому всем, кроме охотников запрещалось выходить за пределы Кокона. Только охотникам, да ещё некоторым специалистам выдавалось разрешение на пересечение границы Кокона, а там они уже сами отвечали за свою жизнь. В этом была их особенная привилегия и свобода. Охотники считались самой низшей кастой наравне с уборщиками. В уборщики попадали отроки, плохо проявившие себя в школе. Охотником могли стать как по желанию, так и по неопределённости способностей. В их рядах оказались совершенно разные люди. Но именно от их работы зависело благополучие подземного общества. Потому, что если с затоплениями и обвалами колонисты как-то справлялись, то с крысами они ничего поделать не могли. Серые разбойники нагло отбирали последнее.  Никто не знал, откуда они приходят и почему их численность никогда не уменьшается. Их ловили, убивали и травили, пока яд не кончился, но они словно издевались. Вся жизнь людей сводилась к добыванию пищи, какое бы послушание не выполнял человек, но всего лишь один рейд крыс, мог уничтожить все их усилия. И скрепя сердце, Староста  выделил из общины небольшой отряд охотников на крыс. Они должны были не только защищать припасы, но и добывать самих зверьков, что уж говорить, за годы жизни под землёй почти все животные, взятые с собой, вымерли – им не хватало солнечного света, пищи. Зоологи ратовали за использование крысиного мяса. Но медики запрещали и стояли в этом насмерть.

  В этот немногочисленный отряд охотников, с недавних пор, входил и наш герой. Он старался выходить на свою охоту один, спутники всегда мешали ему своей неповоротливостью и лишним шумом. Мало кто с таким отчаянным риском лез в самые узкие норы и расщелины, грозящие похоронить смельчака навсегда. К тому же, у мальчика была одна тайна, о которой он никогда и никому бы не сказал. Он видел в этой кромешной тьме намного лучше, чем при свете самой яркой лампы. И хотя каждому охотнику полагался  фонарик, он редко им пользовался, и передвигался по этим подземным коридорам с закрытыми глазами. Общество людей, где бы и  в каких бы условиях они не жили, не любят тех, кто отличается от них. Уникумы внушают им недоверие и страх, вызванные  завистью и суеверным страхом. В этой же общине все кто слеп, глух, безумен или других способностей у него слишком много, словом, все те, кто был не способен привнести что-то полезное в жизнь общины, на законном основании должны были быть уничтожены. Эту аксиому о пользе и вреде вдалбливали с раннего детства. Общество стремилось к определённому стандарту. Даже одно то, что Ной, так зовут нашего героя, был более удачным, уже заставляло других охотников смотреть на него косо и шептаться по углам. Поэтому, мальчик научился хитрить и часть своей добычи прятал на всякий случай, на день – два в пещерке, лаз в которую был так узок, что никто не рисковал лезть в него. Два года назад ему повезло найти в одном из полузасыпанных ходов возле электростанции, несколько кусков кабеля, оставшихся, видимо со времени строительства. Он сплёл из этой проволоки, пару клеток и хранил свою добычу. Для верности он закладывал вход камнем. Там уже томилась одна пленница, и мальчик мог бы сегодня отдохнуть или заняться чем-нибудь другим: сплести ещё одну ловушку, или подлатать одежду, или навестить деда. Последнее он и собирался сделать, и уже был на пути к архиву, хранителем которого тот являлся, как вдруг услышал впереди писк. В нём сработал инстинкт охотника и бесшумно он ринулся вперёд.

  По бетонной стене в небольшом углублении проходил толстый электрический кабель, он и стал целью для нападения крыс в этот раз. Что могло привлекать в нём животных, было непонятно, но над перегрызанием его трудились сразу три особи. И если бы не наш охотник, то это грозило серьёзной аварией. Уже через несколько секунд две из них извивались в агонии от удара металлическим прутом, зато третья, задетая вскользь, с визгом понеслась по коридору вглубь каменного лабиринта.  Преследователь  ринулся за ней с той же скоростью, на ходу подобрав своё оружие.

Скоро коридор с бетонным сводом закончился, и стены теперь состояли из известняка, а после из песчаника, переходящего в глиняные вымоины. Последние отсветы остались далеко позади, их поглотил мрак.

   Ной с нетерпением вслушивался в беззвучие коридоров. Спустя короткое время, до его слуха стали доноситься шорохи, осторожный скрежет и писк.  Постепенно обитатели возвращались в логово. С точки зрения, царившей везде тишины – там  было теперь очень шумно: возня, топот многочисленных лапок по какой-то твёрдой поверхности, шелест и шуршание где-то в глубине. Там, где ход расширялся в большой каменный мешок и раздваивался, один тоннель достаточно широкий для человека, уходил куда-то вверх полузасыпанными уступами.  К тому же одна стена была изрыта маленькими норками. Из них то и дело высовывались мордочки самок. Они ждали, когда новый отряд притащит что-нибудь съестное. Туда-сюда сновали десятки особей. И наверняка их было куда как больше. Здесь было настоящее крысиное царство со своим порядком. На расставленные ловушки пока никто не обращал внимания – приманок в них не было. В последнее время еды выдавали всё меньше, даже ему самому не хватало. И делиться этими крохами с крысами?! Оставалось надеяться на их любопытство.

  Ной ждал. Теперь у него было время подумать, как лучше поступить дальше. Нет, он не был таким легкомысленным, чтобы ринуться в это логово. Ещё с прошлого раза его правый висок пересекал тонкий лучик-шрам. Как бы он хотел стереть его с кожи, возможно, со временем это удастся. Только стереть из памяти причину, по которой он оказался в одной ловушке с десятком изголодавшихся и от этого потерявших всякий страх крыс, никогда не удастся. В яму его столкнули товарищи-охотники по приказу вожака.

   Ещё с первого знакомства с Тоем, между ними сразу возникло незримое чувство неприятия. Вожак с первого взгляда возненавидел Ноя, почувствовав в этом малолетке своего ярого противник, а может быть, соперника. Ему не понравилась его уверенная лёгкая походка – новичок не сутулился, не вжимал голову в плечи. Даже в спокойной уверенной, а не лебезящей речи, главарь почувствовал вызов. Ной разговаривал и с ним и с другими на равных. А как он мог быть им равен – если ничего не знал и не умел?! Его надо было поставить на место, и в дело пошли кулаки. Силы были слишком не равны: Той был выше соперника на целую голову, старше на пять лет и значительно сильнее. И если мальчишка по своей слабости не победил его в первый раз, то и не сдался! В один из моментов, когда Ной уже основательно измочаленный и пересчитавший ни один камень своим телом, упал, как подкошенный, Той решил, что перестарался и убил его. Этот поступок был равнозначен для него самого смертной казни. Но пока они стояли над ним, судорожно пытаясь решить, что делать с телом, новичок очнулся, поднялся и, выплюнув кровавые слюни под ноги вожака, покачиваясь, ушёл восвояси. Это была только первая стычка. За первый год их было много – все не сосчитать.

  Даже своё право охотиться в одиночку пришлось отвоёвывать кровью. В наставники ему главарь назначил Лоя самого большого недотёпу из всех крысоловов. Он предпочитал охранять склады, а за пределы Кокона если и ходил, то очень недалеко. Его осторожность была равносильна трусости. Самое большее чему он обучил Ноя – это делать ловушки и ставить капканы. Поэтому ничего удивительного, что ученик очень быстро превзошёл своего гуру. Зато Лой никогда не сдерживал рвения подавана выполнять любое задание вне Кокона. Его это устраивало ещё и с той стороны, что вся добыча делилась на двоих, а если она исчислялась только единицей, то целиком зачислялась на счёт учителя. Такое положение очень быстро надоело Ною, и он заявил вожаку, что будет охотиться один.  

  Момент для требования автономии был выбран как никогда верно. Той пребывал в подвешенном состоянии после очередной своей выходки не сулившей ему ничего хорошего. В их отряд прислали ещё одного новичка. Он был таким покорным и наивным, с таким обожанием смотрел на главаря, что Той взялся сам «дрессировать» новобранца. И через очень короткое время, то ли ему надоело это занятие, то ли надоел ученик, то ли взяла верх любовь к издевательствам. Но произошло то, на что явно вожак никак не рассчитывал. Они находились вдвоём в одном из коридоров вблизи входа в Кокон. Той приказал мальчишке держать только что пойманную молодую крысу за хвост на вытянутой руке, а сам ушёл. Крыса верещала от боли и страха. Её было слышно даже за поворотом. И совершенно неожиданно всё изменилось. Той услышал вопль ученика, сменившийся криками о помощи. Он опрометью бросился обратно и застал жуткую картину: на земле лицом вниз уже без сознания обхватив окровавленными руками голову, лежал новичок. Пять огромных неизвестно откуда взявшихся крыс грызли его. Впервые начальственная дубинка была использована на благие цели. В медицинском корпусе жизнь мальчишке спасли. Только пришлось перевести его в уборщики, потому, что при простом упоминании о крысах, у него начинала трястись голова и дрожать руки.

  - Ну-ну, попробуй! – со смехом отреагировал на требование Ноя вожак.

    Вначале на самоуверенного выскочку не обращали внимания – было не до него. Тоя вызвал к себе Староста. И разговор, который известен был только виновнику, был очень неприятным. Это было удивительно, но и на этот раз ему всё сошло с рук. Правда, он присмирел на время. Однако вскоре заметил, что слишком часто рука Ноя нажимает кнопку вызова над окном зоологов, которым сдавали добычу. И потребовал от везунчика делиться. Получив отказ, Той только процедил: «Как знаешь …»

  За подобную несговорчивость  его и столкнули в каменный мешок. Зоологи ставили очередной опыт, хотели вывести крысу-каннибала или крысу-волка. Она должна была разогнать всех своих сородичей. Именно для этого в яму посадили два десятка крыс. Туда же приказано было сбрасывать всех свежеотловленных особей. К тому моменту, как в неё попал Ной, там осталось уже только десять особей.

   Мальчишка прекрасно помнил, как они вначале сбились в кучу в противоположном углу. Их тёмные злые глазки забыть невозможно. Потом на него прыгнула  только одна крыса, неожиданно и нагло. В тот момент он ещё не успел подняться на ноги. Это след  от её острых когтей украшал висок. Конечно он её тут же отбросил и стал искать способ выбраться и не находил. А вверху стояли другие охотники, наблюдая за зрелищем. Запах свежей крови подействовал на пасюков как сигнал к действию – перед ними была добыча. Крысы бросились на него все вместе. Зубы впивались пока только в одежду. Но их серые тела упорно ползли вверх, грозя, добраться до открытой шеи. Ной отчаянно отбивался. Ему некогда было обращать внимание на крики там наверху. Боли он не чувствовал, ощущал только жгучее желание жить.

  Сильные руки подхватили его за плечи, и ещё дёргающегося и машущего, вытащили наружу. Двух впившихся в ноги крыс сбили обратно в яму. Одна особо прыткая успела соскочить уже наверху и удрать.

- Я сам упал, - твердил упрямец на все расспросы подоспевших зоологов, - не смог удержаться на краю.

  Он не стал выдавать своих сослуживцев, прекрасно зная, что все боятся Тоя. Они готовы были выполнить любой его приказ кто из страха, а кто из преклонения. Но это не стоило того, чтобы околеть в ледяных пещерах кому-то из них. После этого случая ещё были стычки, но больше словесные. Охотники просто сторонились его в присутствии главаря. Немаловажное значение имел и тот факт, что за три года кулаки его окрепли. И он не боялся лишний раз пустить их в ход, как весомый аргумент. Наверное, его побаивались не меньше, чем Тоя. Разговоры как-то не клеились. В лучшем случае обменивались парой фраз один на один. Словесные перепалки всегда заканчивались в его пользу. И постепенно Вожак уже с надменным пренебрежением делал вид, что не замечает его присутствия. Утром Ной получал распоряжение согласно графику, полученному от Старосты, и разрешение на выход за пределы Кокона. До следующего утра он был предоставлен самому себе.  Фактически,  Той признал его независимость, ум и достоинство, но от этого стал ненавидеть его ещё больше, собираясь при первой же возможности отомстить. Слишком задевало и унижало его начальственный авторитет само существование одинокого следопыта. Ной знал это наверняка. Самым полезным стала выдача всем без исключения охотникам не очень длинного, всего полтора локтя длинной, но очень крепкого металлического прута для самозащиты. В этот раз он оказался очень даже кстати.

  Лёжа теперь в засаде, охотник прекрасно представлял, что его ждёт, если он просто расскажет о своём открытии. Всё будет зависеть от того, что покажется более привлекательным для Вожака – месть или добыча. С местью намного проще: достаточно сообщить Начальнику охраны, что Ной покинул Кокон без разрешения, а потом наблюдать, как гордец будет замерзать. Это зрелище, Той никогда не пропускал, а в случае с ним – двойное наслаждение.  Такое удовольствие доставлять своему противнику, ему явно не хотелось, равно, как и умирать в ледяных пещерах. Если же в душе Вожака победит алчность, то все заслуги по обнаружению крысиного логова он припишет исключительно себе. И придётся ему уступить …?  А может быть рискнуть и рассказать о находке зоологам?

  Из узкого хода выскочила пара молодых крупных крыс тащивших за собой какой-то драный полиэтиленовый пакет. Они были так заняты своим делом, что ничего не замечали вокруг. Они как шли парой, так и попали в капкан вместе задними лапами. От неожиданности и резкой боли пасюки взвыли и, выронив добычу, бросились в логово, волоча за собой западню, кубарем перекатились одна через другую и скрылись в провале, сея панику среди сородичей.

   В крысином царстве поднялась суматоха и страшный шум, писк и беготня. Что там происходило – можно было только догадываться. Охотник вжался в угол, стараясь остаться незаметным. Тем временем, сработала ещё одна ловушка, а за ней другая. Это только добавило беспорядка и смятения. Первая попавшаяся  крыса была видимо очень крупной и сильной, она буквально взвыла и так заскрежетала когтями по металлическим прутьям, что, казалось, ловушка не выдержит. Это продолжалось совсем не долго. Вскоре она затихла, но паника в сообществе только усилилась. Все бежали в разные стороны, из норок повыскакивали обитатели и маленькие и большие, они хаотично бегали, натыкаясь один на другого, подминая под себя мелких и слабых. Все они пищали на разные голоса. Почти одновременно сработали ещё три капкана, и охотник пожалел, что с ним не было больше ловушек.

Внезапно раздался какой-то странный звук, не то писк, ни то скрип, но только вся эта живая масса вдруг замерла на мгновение, а затем все ринулись в  коридор, уходивший вверх, и всё стихло и опустело. Ной ещё выждал некоторое время и решился заглянуть в провал. На полу, разнесённые в разные стороны, валялись капканы и ловушка. Терять время не стоило. Если стая быстро придёт в себя, то от такого полчища ему в одиночку не отбиться. Мальчик осторожно спустился вниз. В ловушке, со стекленеющими налитыми кровью глазами, вытянулась самка необыкновенной величины и вида. Она была раза в два больше всех самых крупных из виданных им особей. Ко всему прочему у неё было две головы. Крысолов и ранее видел двухголовых и даже трёхголовых крыс. Но это были просто уродцы, сросшиеся телами. А у этой самки было всё нормально: четыре лапы, а не восемь, один хвост, а не два. Это было что-то особенное!  Наверное, она чувствовала себя здесь королевой, а может быть ею и была, только из-за своей неповоротливости и толщины,  не смогла протиснуться в ловушку целиком, и затворный механизм перебил ей позвоночник посередине шеи. Королева всё ещё была жива. Злобные огоньки вспыхнули в её глазах при приближении человека. Конечно, зрелище было не из приятных, но у охотника были крепкие нервы. Он не торопясь собрал все капканы, в которых также трепыхалась добыча, а потом проверил брошенные хозяевами норки, и нашёл, что искал. В трёх из них скрывались разновозрастные крысята. Он достал из рюкзачка специальную жестяную коробку. Внутри она была обклеена тканью, а в крышке были отверстия для воздуха. За три года он пользовался ей лишь однажды и считал это великой удачей, что уж говорить теперь. Все собранные им малыши едва влезли в неё.                                   Уложив свою добычу нужным образом, охотник отправился в обратный путь. Его переполняла радость от удачной охоты. Но чем ближе Ной был к входу в Кокон, тем больше беспокоился. Эйфория улетучилась. Необходимо было принять решение. В слабо освещённом коридоре маячила знакомая  фигура. И тут он услышал, передаваемое динамиками объявление о срочном созыве Совета. Это придало ему уверенности, и крысолов решительно шагнул к охраннику.