****************************************************************

Когда старший механик смены Ингварра «Скитальца» Йенсена Кларк Любэри оглянулся на покинутый снегоход с Линдой Филлэир, то не увидел ничего, кроме отвесной стены снега. Ненасытная метель сожрала и переварила в пелене остатки дальнего света из фонарей Pathfinder’a. Впереди горизонт ограничивался парой метров, за ним рождалась такая же белая мгла, как и позади. Перспектива оказаться одному, средь бушующего урагана сначала казалась сумасшедшей, а теперь и вовсе безумной. Кларк уже и позабыл, сколько раз им был проклят этот остров и вообще эта грандиозная затея. Но почему-то ноги упорно несли вперед своего укутанного в два защитных комплекта одежды хозяина. Костыль вонзался в плотную шапку снега, вместе с частью руки. Уровень снега уже превышал половину роста Любэри. И это всего лишь за час ходьбы. Сперва скорый шаг превратился в заторможенное прокладывание пути. Возникло непреодолимое желание рухнуть в кучу снега и расслабить ноющие мышцы. Но позади, и возможно впереди пути, нуждались в его помощи. Оставалось надеяться, что этот поход принесет плоды.

Нечто ужасное произошло, нечто, не подвластное обычному человеческому разумению, и все, что оставалось предпринять небезразличному Кларку, так это лишь найти товарищей и убраться обратно во Францию, в родной и милый сердцу Марсель. Наведаться на досуге в «Ше Фонфа», где милашка Фифи улыбнется коронной улыбкой прованской кокетки и убежит в кухню за заказом. А уезжая домой на стареньком велосипеде, столь нуждающимся в замене, но все еще являющимся столь любимым и незаменимым, поприветствовать старого дядюшку Жоффруа. Дядюшка кивнет в ответ и улыбнется улыбкой младенца (он всегда забывал вставную челюсть, чему не особо огорчался, служа прохожим потехой). И в конце концов, выйдя ночью на балкон родной квартиры, среди спокойной умиротворенной улочки, потянуться и окинуть взглядом блики фонарей в резных бра.

Мощный поток ветра ударил в лицо. Отойдя от ностальгии, все чувства пришли в обычный жизненный цикл. В уши давил необычайно громкий свист, будто ветер проходил сквозь что-то, заставляющее его так разрываться. Некоторое время спустя свист превратился в рев. Достигая апогея, ревущий ветер наверняка имел целью разорвать барабанные перепонки человека. Но вот, когда каждый шаг становился все невыносимее, «Сандэй» заметил то, что означало конец опасного путешествия: направляющий канат, уходящий от одного из кольев, вольно болтался, повиснув пузом прямо над коркой снега. Кларк почувствовал прилив энергии и ускорив черепаший шаг, в считанные секунды оказался у злосчастного провала. Глянув вниз, на уступ, он увидел два болтающихся каната. В нескольких метрах от них трепыхалась часть забора с кольями, стукающимися об крутой спуск.

Поиск нужных приспособ для спуска занял некоторое время. Хотелось поскорее скрыться от неутихающего рева ветра, ныряющего в провал, из-за чего и получался такой невыносимый шум. Приготовившись ко спуску, Кларк взялся за один из канатов. Проверив его надежность, мужчина почувствовал что-то, покрывшее ладонь. Кларк отпустил канат и взглянув на перчатку, различил на ней кровь. Вот теперь Кларк еще раз убедился в том. Что «Сынок» ринулся к храму. Видимо бинты на порезанной ноге парня дали слабину и свежая рана пустила соки еще обильнее, чем при ее возникновении. Вновь переключившись на канат, Кларк начал осторожный, но по возможности ускоренный спуск на дно провала. А в облачных небесах едва заметно глядел на остров мутный диск солнца. Он возвещал о своем присутствии совсем низко над землей. Рождался новый день.