Иллюзия атаки всего, ритмы поднимаются в воздухе, небо томится в глубине, зеркала рассыпаются подземь. Точеные пики граната струятся по трубкам идущим вдоль его основных городских артерий прямиком к центру сердца. Светящиеся окна бесконечных небоскребов в темно-синем вездесущем клубящимся тумане. Уровень океана лежит на уровне офисов. Гоблины суетятся на своих драндулетах, синие, красные, осыпанные наростами и просто мерзкие. Суть не улавливалась. Я знаю. Это просто эксперимент.
Он преследовал важную цель. Их были сотни или даже больше. Галактика зарождалась. Есть вещи и покрупнее одной планеты. Космос огромен. Вселенная бесконечна. Черное - темнее ночи. двумерное уже трехмерного. Всего было около восьми историй, каждая из которых вложена в предыдущую. Миссия тяжело объяснима посредством слов. Читатель чаще всего человеческое существо, ограниченное определенными рамками, заданными ему обстоятельствами, особенностями устоявшейся нормы.
Мне очень страшно. мне страшно, я плачу, пытаюсь плакать, кричу. То тихо, то громко. Я пытаюсь заснуть, погружаюсь в мягкую обволакивающую увядающую и ускользающую легкость. Полоски белого стремятся в даль преломляясь в гранях фактуры материала сущности за бортом, красиво переливаются цвета тогда. Я тону, погибаю и не желаю больше жить. Просто делаю как учили. грустно все это, грустно. Я один из шести. Мы шестеро все из одной семьи. Звать нас по-разному, и характером также мы отличны. Каждый на другого не похож совсем.
Кажется это и есть грань. Я стою на краю той самой пропасти, и вот уже готов прыгнуть, как и миллионы других. Нет, на верное по-другому, мы все тут выстроились. Вот только тебя сюда затолкали силой, прибили, как израненного зверя, а мы тут по своей глупости. Сами, будто с закрытыми глазами, или от чрезмерной уверенности в себе. Сути всего не существует. Есть только зыбкость времени, обдающей тебя пылью старения. Мир высасывает из нас силы. Все изменится, когда мы начнем качать кровь планеты. Операторы станут моложавыми, добротными.
Я столько всего учил и знал. Письмена, знаки, формулы, кодекс. Я готовился много лет. А сейчас не могу пошевелить и рукой. Все точно мираж и я не могу сопротивляться. Я пришел сюда и должен остаться тут навсегда, распространиться в саму природу местной влаги и минерала. Делание должно свершится. Восемь тысяч восемьсот восемьдесят восемь лет назад колба была разбита. Так и я теперь избавился от своего сосуда. Более мне нет ограничений. Я давно перестал быть человеком.
Не смотря на постоянные турбулентные бури и метеоритный дождь наш корабль вроде бы шел нормально. И мне, как я себя убеждал, было даже не страшно. Но я бы точно не справился со всем этим один, а теперь я знал, что рядом всегда кто-то будет. Вот только мне не давало покоя одна вещь. Мои губы кривились от вкуса появлявшегося на языке когда мы все вместе садились за стол. И тогда я старался быть самим собой насколько это возможно, Внутри меня появлялся бармен наливавший мне сыворотку правды одну за одной и чертовски стильный джаз сопутствовал этому. Не было ни секунды, кончено когда бы я не держал себя в руках, улыбался я. Так вот, мы рвали вперед надрывая моторы, колесили на встречу неприятностям и в поисках главного.
Все вокруг - это мое великое делание. Безумная мысль, что пришла ему в голову однажды. Такие материи опасны, это степь дорога в которую не подлежит возвращению. Мрачные вещи. Светлые тона. Шахматы вслепую. Он говорил, что истинный мастер способен выиграть даже с завязанными глазами и руками. Все прежде всего идет от веры, это известно давно. Но он трактовал для себя все иначе. То была его сила. Он вел довольно грязную игру. Все это было просто перевоплощением. Ведь обманывал он прежде всего самого себя. Во всяком случае именно это, именно в такой трактовке и привлекло наконец внимание Константина Сергеевича.
Ночь не проходила уже несколько месяцев. Одинокие кареты катились, по просторным и темным улицам. Редкие фонари освещали падающий с неба снег. Истомные и непреклонные стояли статуи держащие своды зданий и узоры барельефов фасада вызывали в сознании ощущение собственного давно забытого прошлого, а главное - неуловимое чувство некоего безмолвного знания. Из непроглядного окошка в фундаменте одного из строений светит мерцающий огонек. Мы все ближе. Темный подвал, пыльная мебель, шкафы, покрытые тканью вещи, много разбитых зеркал, Появляется лестница уходящая куда-то, уже кажется глубоко, вниз. Еще шаг. Спуск по винтовой лестнице вниз. Свет начинает прибывать и становятся слышны звуки, каких никто раньше и не слышал. И тут вдруг, из ниоткуда появляется Константин Сергеевич.
В нашем распоряжении было все что угодно, любые слова и образы разрешены. Пятая стена давно сломана, пространство дрожит от страха, как холодец. Ведь если миров бесконечное множество, то значит мне плевать на мою реальность, не важно, что библиотека сгорела, и я, по сути, тому виной. Значит, должно быть, так случилось. И тогда меня больше ничего не останавливает, я блуждаю сквозь миры уже слишком давно. Но более мне ничто не свое и не дорого. Я, обучен самым древним и всеобъемлющем знаниям о природе эфира и способен влиять на тонкую структуру вещества. Все это возможно благодаря трансмутации. Так что же теперь, получается, я обрел полное знание. При этом ничего меня более не определяет.
Эфир, четыре пересекающиеся линии. Суть всего. Их называют по-разному: тунеллеры, путешественники, сталкеры и так далее. Таким сущностям удается раздвинуть границу их возможного. Таким образом, их точка сосредоточения расширяется и пересекается на различных кривых общей задающей. От степень концентрации такого сосредоточения, зависит цельность осознания мультивселенной. На многих планетах существует разумная жизнь, но редко где рождаются совершенные. Все субъективно для всякого оператора. В этом ограниченность реальности регистратора. Магистры тайной магии древности сформулировали закон широты осознания, который открывает глаза на очевидное ограничение кругозора существа. Ничто не способно объять собою все, что существует.
Ты тоже слышишь их, у тебя трясутся от страха пальцы и в голову начинают лезть разные старые мысли, но ты всегда и никогда не будешь оставаться один помни это даже если тебе очень тяжело, я здесь с тобой. Закрой глаза. Я знаю, это может показаться страшно, но я здесь, просто с другой стороны экрана. Вены набухают. Слышаться какие-то хлопки, голоса. Страшно. Такого раньше не было. Но мне абсолютно все равно. Потому что я сильнее. Прекрати так говорить! Ты мне клялся, что не пойдешь туда один! Ты помнишь? … Что ты молчишь? Она начала бежать за ним плакать и громко кричать. Помнишь или нет? Отвечай мать твою! Тебе не понять, это что-то странное такое медленное, раньше не было, просто создает отдает внутри мягким, теплым, струящимся ручейком, огибающим всякие острые углы. Страшно представить себе, что ты обо мне подумаешь. И это все? В последний раз я умаляю тебя, пожалуйста останься, ты не должен уходить, давай просто останемся вдвоем, что тебе еще нужно!? Она не может сдержать чувства и вытирает слезы со своих больших глаз. Грустно все это. На мгновение все остановилось заметно было начавшееся изменение в ее лице и тут же пощечина ему по лицу. Задыхаясь, ты был для меня всем. Падает наземь.
Бессмысленнее и бесполезнее труда художника - нет. Здесь думают. Остальное удел слабых. Что есть главная реальность? Как и всегда сильнейшая. на всякой плоскости есть точки, а всякие точки есть субъекты и операторы. Пространство вероятных реальностей есть плоскость.
А разве легко жить. давай бросимся в пляс. Будем танцевать, кружиться, двигаться теряя всякий смысл в самом себе. Просто радоваться тому, как все обстоит. А давно ли мы вообще так делали. Люди странные, но есть и те кого ты любишь, и всегда хотелось создать свою крепость. Чтобы там можно было укрыться за добрыми разговорами и душевным теплом. Потом я сомневался в самом себе и достоин ли я быть окружен такими людьми. Однажды, я уже пробовал и не смог удержать груз ответственности. Это до сих пор и гнетет меня. Почему я должен помнить об этом. Одна из задач, это все забыть. Я должен избавиться от себя. Но могу ли я быть с кем-то если меня как такового и нет вовсе.
Везде темно, в центре отверстие, мы приближаемся оттуда стремится дым, тяжелыми клубами серы он расходится по невидимой земле. Король и Королева вчера развелись навсегда. У обоих из них разбиты сердца и воссоединение более нельзя считать возможным. Давайте подумаем дважды. И снова. Я просто люблю то, что делаю. Самое чистое и прекрасное. Тишина, беззвучные взрывы. Я долго ждал пока мы все сможем высадиться на остров, который ждал нас. Если ты скажешь, что тебе страшно я пойду с тобой за руку, вместе. Вокруг было по-разному. Все крутилось и шумело так сильно, что в голове появилась пульсирующая в ритм боль. Мы потеряли ощущение адекватности. Навигационные измерительные приборы команды зашкаливали.
Грустно и страшно жить. Удивление и отвращение везде. Черт, мы гнали на нашем корабле, что было силы, он уже должно быть совсем выжил из ума, когда мимо нас пролетали утко-жабы или еще какая-то подобная хрень. Да пошло оно все куда подальше, мне плевать. Я веду свою малышку как можно дальше из этой помойной ямы. Кто, черт возьми, включил подогрев и разве в космосе может идти дождь. Куда этот идиот нас привез. Где измеритель общей задающей? Он только пыхтит как жвачное и абсолютно не внушает доверия ,даже как отголосок разумного. Послушай, ты, хрен знает, откуда ты выродился, заткни свою тупую пасть, ты помет харька. Слушай меня если хочешь жить! Где навигация? Он указал куда-то в сторону и я заметил себе, что и его тело изменило поведение. Все стало бросаться в глаза. Пальцев у него получалось как-то вызывающе много. Язык везде крутиться, суется туда и сюда, сухой от постоянного использования. Вдруг я рухнул под тяжестью на четвереньки. Твою мать, ты отобрал питание у гравитрона. Тупой ты стул. Я принялся ползти вперед. И до того мне стало обидно. Стал биться и извиваться, стараться добраться до нужной точки. От эмоций, вдаривших в голову, полезли странные мысли, я терялся, уходил из себя. Кто-то дерзко мычал несусветицу. Мне плевать на вас, жалкие куски. Я буду ползти вперед.
