Короткое описание:
Глава 2. Карты, очки, зонты и прочие артефакты
Глава 2. Карты, очки, зонты и прочие артефакты
2.1 Зонтик
Сашка зашёл за ней с самого утра. Вчера выяснилось, что они с Анютой учатся в одном институте, просто не обращали друг на друга внимания. Оба собирались честно отправиться на лекции, но город не пускал их, путал знакомые маршруты, удлинял переходы, упорно направлял их в сторону парка, подальше от корпусов института. Время отнеслось к ним снисходительно и остановилось, медленно журча секундами в такт с шуршанием дождя в пока ещё безлистных каштанах парка, ни Сашка, ни Анюта не могли с уверенностью сказать — беседовали они или молчали. Им казалось, что их мысли без помощи всяких слов свободно текут между ними.
— Уже три, — вдруг сказала Анюта и остановилась.
— Полдня впереди, — Сашка тоже остановился и настороженно посмотрел на неё.
— Нам нужно на крышу.
— Зачем? — спросил Сашка с удивлением, чувствуя просыпающееся раздражение. — Знаешь, ты что, поверила в эти истории о богах?
— Нам нужно на крышу, -- повторила Анюта и помотрела Сашке в глаза. -- Верим мы или нет. Я просто знаю, что нужно. Когда я тебя нашла, я тоже просто знала, что нужно пойти туда, где ты есть.
Сашка промолчал, отвёл взгляд.
-- Странно, что ты не веришь в судьбу, — продолжила Анюта, не дождавшись ответа, и, будто против воли, посмотрела наверх — на изнанку зонта. -- Нам всё равно придётся сегодня оказаться на крыше, хотим мы того или нет.
Сашка проследил её взгляд. Изнанка зонта встретила их тьмой. И возникло у Сашки такое чувство, что тьма эта живая и мыслящая. Сашка поёжился.
— Откуда ты знаешь? — спросил он. -- Вообще-то у меня сегодня тренировка… Я не стану пропускать, извини.
— Просто знаю и всё, — спокойно ответила Анюта. — Тренировки не будет.
Она снова взглянула на зонт.
— Зачем ты его всюду таскаешь? — спросил Сашка. — Я владею собой, если хочешь, дождя не будет. Зонт не нужен.
— Всё не так просто, — покачала головой Анюта, — его не выбросить, не отдать, не продать, не уничтожить. Его даже сложить нельзя, понимаешь? Вообще-то он меня защищает. Но ещё... Ещё он следит. Он ведь не хотел пускать меня к тебе. Так странно, на крышу он идёт спокойно...
Сашка даже думать не хотел, откуда у Анюты эта вещь, он снова посмотрел на зонт. Странно, но зонт не показался ему в этот раз пугающим или враждебным. Подумаешь — живой. Его нельзя сложить... Да, Сашка вспомнил, что Анюта ходила с зонтом даже по институту — зонт больше никто не замечал.
— Мне нужно зайти в аптеку, у бабушки кончился корвалол, — неожиданно сказала Анюта, сбив Сашкины мысли, — Пойдём.
Сашка не торопился идти.
— Зайди без меня, а я его посторожу, — предложил он. -- Неудобно же с ним внутри. Аптека такая маленькая.
Анюта задумалась на несколько секунд.
-- Ладно, -- сказала она, отпуская ручку. -- Думаю, за пару минут с ним ничего не случится.
И скрылась за тихо брякнувшей колокольчиком дверью аптеки.
Сашка остался один на улице, под зонтом. Прохожих почти не было. Дождь привычно шуршал по асфальту и — недавний, пока ещё новый звук — барабанил по куполу зонта. Сашка стоял и прислушивался, пытаясь внутренне нащупать ощущение от зонта. Не прошло и тридцати секунд, как Сашка почувствовал, что за ним как будто следят. Он посмотрел на чёрную изнанку. Ощущение пропало. Стоило отвести взгляд — оно появилось вновь. Анюта стояла у окошка в аптеке — Сашка мог видеть её через стекло витрины. Тут ему пришла в голову странная идея — словно бы кто-то шепнул ему на ухо и толкнул под локоть для верности. Сашка поколебался мгновение, потом осторожно взялся за ручку зонта двумя руками и перевернул его, уткнув куполом в землю.
Дождь прекратился. Внезапно наступила полная тишина, и она была обескураживающе непривычной. Тишину порождал зонт. Сашка придерживал его за ручку. Вдруг стало совсем неуютно. Как будто даже улица сжалась, словно испуганная старушка. И тут прилетела чайка. Сашка не заметил, откуда. Птица с жалобным криком, камнем упала с неба и провалилась за безмятежно-гладкую, не дрогнувшую ни единой складкой, чёрную изнанку зонта. Как ухнула в черную дыру, которую вырыли посреди улицы. Он, Сашка, вырыл. Он будто окаменел: тупо смотрел в зонт, стараясь разглядеть там птицу.
Со стороны дома раздалось раздирающее душу мяукание, скорее даже вой обречённого животного. Сашка медленно поднял голову. Из кустов, покачиваясь, выходила кошка. Она упиралась изо всех сил, но было похоже, что ее волоком тянут. К зонту. Кошка продолжала вопить. Сашка не двигался, завороженный. Внезапно раздался щелчок, и всё прекратилось.
Кошка спешно скрылась в кустах. Сашка очнулся. Кругом вновь знакомо стучал дождь. Сашка посмотрел на зонт. Он был закрыт. В это время из двери аптеки вышла Анюта. Сашка сунул зонт подмышку и спрятал руки в карманы. Он даже умудрился улыбнуться. Криво, но тем не менее.
Анюта подошла и протянула руку к зонту.
— Как ты это сделал? Как ты его закрыл?
Сашка подумал, что никогда и ни за что не расскажет Анюте о том, что произошло. Он пожал плечами и взял её под руку, мешая забрать зонт.
— Случайно. Мне кажется, я повторить не смогу.
«Без жертвы» — додумал он про себя. Они пошли в сторону Анютиного дома. Анюта молчала. Дождь моросил.
— Знаешь, кто ты? — спросила она, когда они были уже у самого подъезда.
Сашка отрицательно качнул головой. В ушах стояли вопли кошки и крыло чайки, которое он успел разглядеть прежде, чем птица полностью погрузилась в зонт. Анюта сказала чуть торжественно:
— Ты тот, кто умеет управляться с этим зонтом. Единственный, кроме его настоящего хозяина.
Сашка смотрел ей в глаза, неловко улыбался и думал о чайке. Он не хотел знать, кто был хозяином этого зонта. Он мог поклясться, когда возвращал зонт Анюте, что тот игриво царапнул его ладонь. И Сашка вдруг чётко понял, что птица больше никогда не вылетит обратно.
-- Зайди за мной в шесть, -- попросила Анюта прежде, чем уйти.
2.2. Очки
Артём закурил на выходе из универа, перекинул лямку сумки с ноутбуком через грудь и двинулся к дому. Сегодня они с куратором продуктивно поработали над его кандидатской, Артём был доволен. Сейчас было шесть вечера, а на девять он договорился с Сеней выпить пива в бильярде. Ну и поиграть, конечно. День был хороший, солнечный, Артём мимолётно пожалел, что вечер до заката проведёт в помещении. Хотя, до дома можно было и прогуляться, не торопясь. Он свернул во дворы, чтобы не тащится вдоль дороги. Машин ему хватало и без того. Солнце и тут било в глаза. Артём без удовольствия вспомнил, что сломал последние солнечные очки. Докурил сигарету, зажал окурок между пальцев, высматривая урну. Урны не было. Зато были равномерно распределённые в грязно-талом снегу на газонах — бутылки, банки, тряпки, окурки, приветы от домашних животных и бомжей. Солнце безжалостно и насмешливо высвечивало весь весенний человеческий позор. Артём плюнул под ноги. Вдоль дорог по крайней мере не так заметно всё это дерьмо — там дворники работали усерднее. Центр комнаты вымыли, а по углам грязь вроде как и не видна. Артём брезгливо поёжился, «вот и погулял в тишине по солнышку, мать твою» и свернул обратно на улицу, к назойливому дорожному шуму. Выбросил окурок в урну. Тут кто-то окликнул его:
— Эй, Артём! Это ты, Артём?
Голос сопровождал шуршащий звук колёс, катящихся по асфальту. Артём обернулся. Рядом с ним затормозил на самокате чернявый парень в красной кепке. Артём моргнул, автоматически пожимая протянутую руку.
— А, это ты... — ему было неловко вслух произносить кличку. Локки, кажется. Он давно отвык от подобных вещей.
— Точно. Это я. Здарова, — жизнерадостно улыбнулся тот.
Тут Артём сделал неприятное открытие — он впервые на себе испытал дурную игру разума: как ретушируются события, которые ты не способен объяснить и принять. Ведь он не сказать что забыл о вчерашних невероятных вещах. О своей телепортации на крышу дома, о странном собрании «богов», дурацкой записке. Не забыл, но и не вспоминал. Память туманила, скрадывала неудобные моменты совсем недавнего прошлого. А ещё он понял, что рад видеть Локки, ему понравилось пить с ним пиво.
— Ваще отлично, что я тебя встретил. А то такое кому попало не расскажешь, — продолжал сиять Локки. — Штука специфическая, в духе вчерашнего бреда, вникаешь?
— Что такое? — осторожно поинтересовался Артём, слегка ошарашенный напором.
Локки прислонил самокат к стене.
— Цени, — объявил он, извлекая из кармана дутого жилета некоторый объект.
— Ну что, солнечные очки. Детские, пластмассовые, — констатировал Артём после напряжённого изучения. Пытливо глянул Локки в глаза: — Шутки шутишь, студент?
— Ни разу. Надень и посмотри через них, — сияя ярче солнца за своим плечом, предложил Локки. Весь его вид выражал нетерпение и предвкушение.
Артём, хоть и сомневался, буркнул «Окей, давай в сторонку отойдём, чо под ногами у людей торчать».
Он глянул на Локки ещё раз, пытаясь определить, точно ли он не издевается, не пытается разыграть. Лицо Локки хранило безмятежно-восторженное выражение. Артём хмыкнул и надел очки.
В первую секунду ему показалось, что ничего особенного не происходит. И он открыл уже рот, чтобы сообщить об этом, но тут заметил: мусор, разноцветно и разнообразно валяющийся вдоль домов — исчез. Солнце било с неба особенно ярко и весело, не слепя глаз. И даже старый снег, как увидел сейчас Артём, был похож не на грязные груды, а на серые, чистые ледники, из которых бежали тысячи прозрачных ручейков. Он снял очки и поморгал. Мусор был на месте, снег — не просто серый, а чёрный, как обычно рядом с дорогой, таял мутными потоками, которые ползли одинокими тёмными полосами от домов, через тротуар, чтобы вылиться в канализационные решётки на дороге. Артём надел очки снова. И опять попал в немного иной весенний день. По-настоящему чудесный. Ему почудилось, что и пахнет иначе — не сыростью и выхлопным газом, а свежим ветром, весной и солнцем. Он перевёл растерянный взгляд на пешеходов. Людей было немного — человек пять-шесть. И все они были такими приятными, казались такими знакомыми, что так и тянуло поздороваться с каждым или, на худой конец, улыбнуться. Артём снял очки. По улице шли два мордоворота, тяжёлыми взглядами буравя воздух перед собой, бабуля с гигантской сумкой-перевозкой и группка школьников с синюшными мордашками.
— Не понял, что за эффект, — напряжённо прокомментировал он опыт, вертя очки в руках и стараясь рассмотреть стёкла.
— Круто, да? — довольно спросил Локки. — Жизнь в розовом свете. Это ещё не всё. Смотри.
Локки что-то нажал, и на его ладонь вывалились два стекла розоватого цвета. Теперь линзы в очках были непрозрачные — зеркальные.
— Нормальный фокус, — одобрил Артём, — Как ты это делаешь?
— Я ничего не делаю, — хохотнул Локки. — Они всё сами. Это даже не мои. Я их полчаса как нашёл, хожу, изучаю. — И он посмотрел через розовое стекло на дорогу. — Без очков то же самое, — констатировал он.
— Значит, секрет в линзах, — жадно глядя на очки, подытожил Артём. — Дашь мне их хотя бы на неделю, а? Я бы их нормально исследовал. Тут какая-то зверская технология, никогда ничего подобного не видел... Ты где их взял?
— Да говорю же, нашёл, на автобусной остановке, — недовольно повторил Локки. — Ты стопэ орать про технологии, сквозь эти ещё погляди, сквозь зеркальные.
На этот раз Артём нацепил очки безропотно. От увиденного у него перехватило дыхание. Артём не видел больше ни домов, ни машин, ни людей — только мириады сияющих тонких линий энергии, устремлённых во все концы пространства сразу, живые, пульсирующие, создающие неповторимо сложный и красивый узор. Люди выглядели как светящиеся яйцевидные коконы, сквозь которые проходила часть нитей мироздания, как прищепкой их собирала в пучок одна сияющая точка кокона. Артём пришёл в себя, только потому что Локки снял с него очки.
— Ты в порядке? — спросил он.
Артём молча моргал, не в силах сказать ни слова.
— Чего-то мне кажется, что ты увидел не то, что я, — с сомнением протянул Локки, глядя через очки.
— Я видел изнанку мира, — глухо сказал Артём. — Неужели Кастанеда был не таким уж укурком?
Локки захихикал и снял очки.
— Сорри, мен. Просто очень ржачно, как десятилетний пацан с пафосом говорит об изнанке мира.
— Не понял, — нахмурился Артём.
Локки с готовностью пояснил, улыбаясь:
— Я через эти линзы вижу всех людей как детишек мелких. Тебя вот так и видел.
— Херня какая, — потряс головой Тёма и отнял у Локки очки. — Они что, индивидуально подстраивают картинку под человека? Или у них рандомное воспроизведение?
Снова надел очки и погрузился во вселенную сверкающих, текучих нитей.
— Несколько раз смотрел — всё то же самое, — пожал плечами Локки.
Артём между тем сколупнул и эти линзы. В очках остались только два прозрачных стекла.
— Опа — третий слой, — показал он Локки.
— Ага, только через эти ничего интересного не видно, — покачал головой тот.
Артём надел очки и начал всматриваться в окружающее. Как будто Локки был прав, ничего не менялось вокруг. Он всматривался в прохожих, глядел на машины, рассматривал трещины в асфальте и бычки у домов, но ничего необычного не заметил. Локки терпеливо ждал, когда Артёму это надоест. Тот снова перевёл взгляд на прохожих и уже собирался снять очки, но вместо этого прижал их плотнее и тихо сказал Локки:
— Так... Я вижу раздвоенного человека.
— Как это? — встрепенулся Локки. — Дай посмотреть.
Артём нехотя снял очки. «Двойной» приближался. Это был парень лет двадцати со спортивной сумкой на плече. Когда Артём смотрел на него без очков, тот выглядел обычно, а через очки — раздваивался, как будто был не в фокусе.
— Это же вчерашний пацан, — удивлённо объявил Локки. — Помнишь, вчера такой с девчонкой с зонтиком. Как он там? Сашка? Но точно — двоится... Ничо се.
Сашка приблизился к ним вплотную и погода испортилась мгновенно — на солнце набежали серые, сырые тучки.
— Привет, — без особого удивления поздоровался он с обоими. — Идёте на крышу сегодня?
— Большая деревня, а не город, — пробурчал Тёма вместо ответа.
— Хочешь, чо прикольное покажем? — обрадовался ещё одному участнику опытной группы Локки.
— Не особенно, — честно признался Сашка, слегка вздрогнув, и нервно поправил на плече сумку. — Я сегодня уже достаточно видел... прикольного. Так что, мы с Анютой придём.
— Вы что, всеръёз всё это воспринимаете? — не выдержал Артём. — Вот эту всю хрень про Богов и миры? Ну полная фигня, честное слово, я могу пятьдесят книжек привести с сюжетом гораздо круче, чем вот эта его лажа.
— Анюта считает, что это не игра, — сказал Сашка. — У нас по сути нет выбора, -- и добавил просто: -- Я ей верю.
— Подкаблучник — шепнул Локки, Артём хмыкнул.
— Почему это нет выбора? — спросил Артём. -- От таких заяв сразу хочется из принципа никуда не идти.
— Это как судьба, — пожал плечами Сашка. — Если не идти, будешь или стоять на месте или плутать по ложному следу.
— Мы не ищем лёгких путей, — ввернул Локки.
Сашка посмотрел на него с непроницаемо-вежливым выражением лица:
— Да, я заметил.
— У меня сегодня вечер занят, — буркнул Артём.
— У меня тоже был занят, — кивнул Сашка. — Всё внезапно отменилось. Мне сейчас пора, нужно за Анютой зайти. Честно говоря, она мне сразу сказала, что вечер будет свободен. До встречи, — он кивнул и пошёл мимо них, дальше по улице.
Тёма и Локки смотрели ему вслед.
— Вот странный чувак, — протянул Артём, следя за тем, как свет солнца тем увереннее пробивался сквозь тучи, чем дальше отходил Сашка.
— Да ваще, — согласился Локки. — Отмороженный какой-то.
— Я не о том, меня больше интересует, что за погодные явления его сопровождают, — хмыкнул Артём. — Уникальный феномен.
— Одолжи его у Анюты на неделю.
-- Опыты над живыми людьми запрещены, — с явной грустью сообщил Артём.
Тут у него зазвонил мобильник. Он о чём-то быстро и недовольно переговаривал, пока Локки пялился через прозрачные линзы на прохожих, надеясь увидеть что-то похожее на раздвоенность Сашки.
— Сеня, паскуда, — с чувством сообщил он, обращаясь не к Локки, а скорее к стене дома и закуривая.
— Встреча накрылась? — быстро глянув на Тёму поверх очков, спросил Локки.
— Да, — безнадёжно махнул рукой Артём. — Этот олень с бабой своей помирился, видите ли. Друг называется. На бабу променял...
-- Сочувствую, бро, -- беспечно сказал Локки. -- У меня, кстати, сегодня тоже засада. Ноут сдох, так что не писать мне сегодня курсовую.
— А что у тебя с ноутом? Хочешь, я посмотрю? — поколебавшись, спросил Артём.
— А ты чо, шаришь?
— Систему могу переустановить, разобрать и почистить могу.
— Давай, если не в ломы, — оживлённо отозвался Локки и вспрыгнул на самокат. -- С меня пивас. Может, заодно с очками придумаем ещё что-нибудь. У меня микроскоп дома есть.
Артём презрительно фыркнул — не микроскоп тут нужен.
Они, не торопясь, двинулись по улице. Артём вспоминал Сашкино «нет выбора» и мысленно обещал себе не подниматься на крышу дома Локки ни под каким видом.
3.3 Суета
Утром, ни свет ни заря, Ленка проснулась, наскоро позавтракала и отправилась на поиски блокнота. Она облазила не только памятный двор, но и прилегающие к нему дворы, достала расспросами всех местных дворников. Всё тщетно. Блокнот пропал с концами. Огорчённая, впрочем, гораздо меньше, чем могла ожидать, она вернулась домой и принялась за бытовые дела. Локки она не видела со вчерашнего вечера. Пар в институте сегодня не было. Ленка старалась отвлечь себя хозяйственными заботами не столько от мыслей о потерянном блокноте, сколько от желания немедленно слазить на крышу. До назначенного часа было далеко, но Ленку интересовала совсем не встреча «Богов». Ей хотелось увидеть Митьку. Просто так заявиться к нему на крышу (если он был там) она считала неудобным и глупым. Особенно после вчерашнего. «Подумает, что я навязываюсь... Зачем я его только поцеловала? Дура», — грустно думала она, протирая подоконник в комнате Локки. Однако, уже часам к трём дня все дела были переделаны. Ленка заварила чай и села пить его на кухне, отчаянно ломая голову над предлогом пойти на крышу. В голову ничего не лезло. Ленка рассеянно черкала на салфетке карандашом — у неё была привычка рисовать постоянно, особенно когда она что-то обдумывала. Отсутствие любимого блокнота — привычного места зарисовок, уверенности не добавляло. В конце концов она плюнула на предлоги и решила, что в случае чего просто скажет, что ей стало скучно сидеть дома. И вообще, может же ей просто захотеться подняться на крышу, тем более в такую хорошую погоду.
Когда она вылезла с чердака, то первое, что увидела — Митьку, с кое-как намотанным на шею шарфом, её шарфом. Он нервно расхаживал по крыше и поглядывал на вход в чердак. Разумеется, он тут же заметил её и обрадовался.
— Лена! Я тебя весь день жду! — завопил он, бросаясь к ней с таким видом, как будто с него сняли стотонный груз. — Блин, это просто отлично, что ты пришла, иди сюда, гляди.
Он ухватил польщённую Ленку под локоток и потащил направо от чердака. Там, под бетонным перекрытием, съёжившись на неопознанном одеяле, мирно и сиротливо спал Джек.
Ленка уставилась на него в удивлении и растерянности.
— Ему по-ходу жить-то негде, — объяснил Митька. — Как поступить? Сдать его ментам, может, его родители обыскались?
— Давай его сначала расспросим как следует, — неуверенно предложила Ленка. — В полицию всегда успеем. Кстати, а почему ты за мной сразу не зашёл?
— Как? — поинтересовался Митька. — Я же только на стройку могу спуститься, а чтобы в твой дом попасть, нужен или Локи или ты.
-- Ох, точно, - поразилась Ленка. — Давай телефонами обменяемся...
Когда с телефонами было покончено, Ленка наклонилась и осторожно потрясла Джека за плечо. Джек сопел безмятежно. Митька фыркнул:
— Я его уже задолбался будить. Мёртво.
— Джек, ты кушать хочешь? — довольно тихо спросила Ленка на ухо спящего.
Глаза у него задёргались под закрытыми веками.
— Котлеты и пюре, — вкрадчиво продолжала Ленка.
Джек открыл один глаз.
— Охренеть, — мрачно сказал Митька. — Ты чё, притворялся?
— Не, — быстро ответил Джек и открыл второй глаз с интересом уставившись на Ленку. — Да как-то неудобно вас объедать, — сглотнув голодную слюну, вежливо ответил он.
Пяти минут не прошло, а Джек уже сидел на кухне в квартире Локки и уминал котлеты так, что за ушами трещало. Митька с ними не пошёл — отказался наотрез, сказал, что не доверяет «жилым помещениям, внезапно возникшим на стройке». Ленка фыркнула и расстроилась. Но уговаривать не стала. Дома минут пять она молча смотрела на уничтожающего еду Джека, потом тихо спросила:
— Всё-таки может расскажешь толком, кто ты, откуда? От кого ты узнал про все эти вещи с мирами и богами?
Джек сделал мощное глотательное движение:
— Я... короче, — Джек суетливо полез в карман за тетрадкой, отлистал и прочитал что-то, шевеля губами: — Ну вот, видела всякие фильмы, типа научную фантастику? Про жизнь после смерти? Ну вот я -- она — жизнь после смерти. После лейкемии...
Джек замолчал, чтобы подкрепить свои силы ещё одним куском котлеты. Ленка сидела, совершенно сбитая с толку, и только хлопала ресницами.
— Женя, — осторожно начала она. — А у тебя точно лейкемия в диагнозе была...
— Да не шизофрения, не бойся, — почесал ухо плечом Джек. Тон его был неожиданно серьёзен и горек. Ленка поняла, что Джек осознаёт, как дико звучат его слова. Джек вздохнул и отодвинул от себя пустую тарелку:
— Спасибо, очень вкусно. И вот ещё что, — поднял он палец, снова уткнувшись в тетрадку. — Пока я не забыл: если найдёшь ключ. Любой, просто не понятно от чего, то неси мне. Нужно много.
Джек похлопал себя по карманам, там металлически звякнуло.
— В жизни ничего не находила, — призналась Ленка. — Локки передам, он вечно всё находит, то игрушки, то деньги. То телефоны.
Голова у Ленки была уже квадратная от странной информации. Только она открыла рот, чтобы спросить что-то — в двери загремел замок. Ленка мимолётно испугалась — у них был договор не водить гостей без предупреждения.
— Систер, — заорал с порога Локки, с грохотом метнув рюкзак в зал. — Ты чо трубку не берёшь? У нас гости, а ещё мы тебе тут такую тему принесли, обалдеть.
Ленка выскочила из-за стола и заторопилась в прихожую. Джек скользнул за ней, и осторожно выглянул из-за плеча.
В прихожей снимал жилет Локки, и неловко топтался Артём.
— Здрастьте, — брякнула Ленка, застигнутая врасплох появлением в доме Тёмы. — На сбор ещё не пора.
— Какой сбор? — поднял брови Локки, вешая куртку. — О-па, а он что здесь делает? — он кивнул подбородком на высовывающегося из-за Ленки Джека. Тёма прочистил горло, так и не начав разуваться.
Ленка, которую разозлила такая постановка вопроса, фыркнула:
— А что он здесь делает? — и кивнула на Тёму.
— Он комп мне будет чинить, — объяснил Локки. — Я звонил, ты трубку не брала.
— Я, это... короче, на крыше буду, — тихо сказал Джек и, быстро прыгнув в свои стоптанные кроссовки, ускользнул в открытую входную дверь.
— Погоди, я с тобой! — крикнула Ленка и тоже начала обуваться, неодобрительно зыркая на Локки.
Артём рассеянно тёр подбородок, явно жалея, что пришёл.
— Эй! — крикнул Локки с обидой. — Ну ты чего, мы тебе такое показать хотели.
— На крышу приходите, там покажете, — отрезала Ленка и вышла из квартиры.
-- М... извини, что ли, -- сказал Артём Локки, проклиная себя, что пришёл, и напоминая себе, что добра от «крышной тусовки» ждать мог только изумительный дебил. Чужая семейная сцена — это всё, о чём он мечтал в этот пятничный вечер.
— Да ты тут ни при чём, — махнул рукой Локки. — Ты разувайся, разувайся.
Он прошёл в зал, распахнув застеклённые двери.
Артём решил, что всё-таки глупо уходить теперь, когда уже потеряна уйма времени, разулся и прошёл следом.
— Живёте вместе, что ли? — спросил он неловко, усаживаясь за стол и открывая ноут Локки.
— Угу, — рассеянно отозвался Локки. Он упал на диван, сложив ноги на журнальный столик, и крутил в руках очки. — Живём, — потом моргнул и пристально посмотрел на Артёма: — В смысле, ты чё, мы же с ней брат с сестрой.
— Родные? Вы ж не похожи нифига.
— Так бывает, — коротко ответил Локки. — Я в мать, она в отца.
— Ясно, а я ещё удивился... — Артём запнулся.
Локки прищурился сквозь очки.
— Удивился, что я себе никого получше не выбрал? Чувак, она моя сестра, так что пусть это будет твой последний комментарий на её счёт, лады?
— Лады, — проворчал Артём, ругаясь про себя.
Следующие полчаса он копался в ноутбуке. А Локки ставил эксперименты с очками, смотрел на линзы в микроскоп (от безысходности и любопытства), опускал их в воду, смотрел в них через оконное стекло, одним словом, развлекал себя как мог. В конце концов, апогеем его исследовательской мысли стала идея посмотреть на землю через очки в бинокль, который обнаружился на подоконнике. Локки открыл окно. Сначала изучил зубчатый городской горизонт, потом дом напротив, потом решил посмотреть на асфальтовую дорожку у подъезда и увидел, как к дому приближается раздвоенный Сашка с зонтом. Локки снял очки — по дорожке шагала Анюта. А Сашки рядом с ней не было. Локки помотал головой. Снова надел, начал всматриваться, пытаясь понять, в чём дело. В очках Сашка ему был виден, но только он, по-прежнему двоящийся. Он подходил всё ближе к подъезду, а Локки высовывался из окна всё дальше.
— Не вывались, шпион, — раздался насмешливый голос сверху. Локки повернулся боком, задрал голову и увидел три пары ног, свисающих с крыши метрами тремя выше окна, и лицо Митьки, который слегка изогнулся, глядя на Локки. — За кем следишь? — продолжал Митька. Джек ударил пятками о стену и хихикнул. На Локки посыпался мелкий мусор с его кроссовок. Локки задумчиво поморщился и сказал:
— Подкрепление к вам идёт.
— Какое? — Ленка тоже наклонилась вбок и посмотрела на брата.
— Что б я сам понимал, какое, — Локки втянулся обратно в комнату. Закрыл окно.
— Всё! — тут же известил Артём. — Просто переустановил тебе винду. И смотри, вот, убунту добавил, попробуй, вдруг понравится...
— Спасибо, — деревянно ответил Локки, остекленевшим взглядом он смотрел мимо Артёма, на дверь и стискивал в обеих руках бинокль.
— Ты чего? — испугался Артём. — Что такое?
— Слушай, пойдём на крышу сходим. Там та девчонка, Анюта... Её через очки вообще не видно. Пустота.
Артём приоткрыл рот. Ради такого он готов был подняться.
|
