Проклятые окна напротив. Вечно зашторенные. Грузные, выгоревшие портьеры. волнистые, в розетках и шпилях как долбанный собор. Вечно так.. Мэри бросила дюжую книгу на пол, встала и подошла к окну. Вечернее чтение, веселое чтение. Дом через улицу скрипел от старости и достаточно одного, божественного дуновенния, что бы снести его к чертям. Мэри вытянула тонкие губы. Не шелохнулся. Сильнее дунуть. Брызги на стекло, Мэри рисует сердечко, в нем собака на поводке, кипарис и колонка. Потом еще двое входят в униформах, а потом проваливают, толкая тележку. Красное колесо тележки отражается в глазах Мэри. Радио трещит на подоконике, мальчик семи лет случайно застрелил сестру четырех лет. В Мичигане авиакастрофа, в двигатель засосало птичек. Птички победители, свергнули железного инсектуса. Убийство вблизи водохранилища Бейссири. Молодая пара, растрелена в упор... Дэвид Джой рот закрой и Бэтти Лу нос в пизду... Губы Мэрри растянулись в улыбке, она вся напряглась от накатывающего возбуждения. Сжала подоконик и выдохнула. Это Макс, чертов ублюдок, бог, котенок, старый пердун. Вдохнула, жар в лобке подкосил ноги, она сползла на пол. Руки змеи пустились в огненный танец... Он там за шторами, в темной комнате, сквозь щель наблюдает за ней. Пальчики-ковыряльчики, лезут в рот в уши в пизду , Бетти Лу дыра во лбу, пальчики лезут туда, в кровавую кашу и рот слизывает клубничный крем брюлле. Макс Макс, вот где ты пропадал, сранный плешивый очкарик. Мерзкий. Мэри прислонилась к батарее, протирает очки, тупо уставившись в плакаты на стене напротив. Скууука, протянула она вставая. На позапрошлой неделе в парке, он тронул ее плечо. Пальцем, невзначай, как бывает на большой, общей банкетке. Извинился и улыбнулся. В начале, она скривилась. Прикосновения ее раздражают. Но это был крайний укол рапирой. Палец, корявый желтый в заусеницах сломанный ноготь. Палец рапира. И по телу ее молнией пронеслось нечто похожее на утрений сон. Когда ни за какие блага не хочется вставать и тащиться в школу или еще в какое другое долбанное место. Он был вырван из другого пространства, поправив очки и отвесив поклон, Макс пошел в сторону океана, оставив Мэри в состоянии инертного газа...Нервный голубь газеты затрепетал на ветру. Тупая, с выпирающими скулами физиономия глазела на Мэри со снимка. От мельтешения периодики, рожа казалась полуживой. Посмертная живость. Нелепая шляпа и взгляд наизнанку, вовнутрь черепа. Эдвард Теодор Гин, серийный убийца и некрофил. Еще один в колекцию. Жирный отпечаток на кромке газеты. Палец Макса, она приложила свой поверх...
- Мэрри... Мэрри, - весь в бахроме и домашних рюшах голос мамы - Дорогая, к тебе Лиззи пришла.
- Я сейчас, я оденусь - бросила вниз, в провал первого очага на земле, натягивая очки, шепотом, себе и знаку на стене - Я не Мэрри , я Макс...
Мама угощает Лиззи кексами, та громко чавкает, не переставая тараторит. мама улыбается. Ее глаза добрые, большие. Как у коровы. Лизи кудрявая прыщавая с крошками вокруг рта, лезет целоваться. Дурепа. Лучшая подруга.
- Домой засветло возвращайся. Я беспокоюсь - Две недели прошли а убийцу не поймали еще и на след никак не напали, только смешные каракули в газету прислали. Их, жмуров нашли в тот же вечер, в парке, в день прикосновения. Отметила в календаре, помадой отпечаток пальца на цифре двенадцать.
- Обязательно.
- До свиданья, мисс Кроул.
Они поцеловались, боже, какая воспитаная девочка. Мэрри хлопнула москиткой, следом Лиззи, обогнала ее и скачет. Конопатая коза. Когда дом скрылся за поворотом, Лиззи схватила ее за руку, и горячо стала говорить.
- Ты не представляешь, я сделала это.
- Что именно? - пытаясь проявить интерес, Мэри поправила очки.
- Я переспала с Сидом, вчера, его родаки свалили в Вирджинию.
- Хм, хаха, символичьненько. И ты полна радости. Больно было?
- Чутка.
- И как? Достигла седьмого неба?
- Не совсем, то есть совсем нет. Оно как то быстро закончилось. Но все же я уже и это волнительно.
- Тебе далеко до пизданутой богини Джанис. Ладно, ты достала джойнт?
- Да, я отсыпала, пока Сид спал. Куда пойдем?
- В парк, в беседку, на Аллею Линкольна...
- Мэрри, в ту самую где нашли тех?
- Несомненно, не трусь, там никто не ходит и тихо. А маньячело наверняка свалил из города.
- Я не трушу...
- Отметим твой прорыв в взрослую жизнь, ююююуууууух .
- О,Да, детка, просто будь немного настойчивеееей ...
Сильно фальшивя и хрипя, подражая Джанис, они шли сквозь парк, в его дальний, скрытый край. Аллея Свободы. Копы туда не забредают. Кубы Линкольна стояли вдоль кипарисов ровным строем. Мэрри точно знала что в них живьем забетонированны клоуны и прочий бесполезный люд. Больше не смотреть кривляний на сцене на экране. Все скучно и не взаправду. Аврам точно развлекался иначе чем в театре, а ходил туда лишь ради супруги. Зато после, сославшись на неотложные дела, он летел сюда. Где в готовой опалубке ерзал человеческий червь. Макс не червь, Мэрри не червь. Лиззи червь.
Дым самокрутки окутал всю ротонду, в расширенных зрачках закат аллел над кронами. Лиззи хохотала рядом. Из ее рта росли чорные кипарисы и белые меловые людишки.
- Папа говорит, что нельзя убивать людей, ведь они такие смешные. Нельзя стрелять в людей они смешные...
- Хахаха, Мэээри, расмешииила! Так твой папа мочит их во Вьетнаме.
- Они не смешные там. По всему. Он скоро приедет. Мы поедем на ранчо. Мы будем стрелять по бутылкам. Винтовка продолжение меня ...
Мэри подошла к Лиззи. Мэрри схватила Лиззи за горло. Мэри душит Лиззи. У Лиззи глаза на выкате сердце бьется, когти Лиззи впились в руки Мэри. Мэри улыбается, Мэри восторгается, Мэри возбуждается. Мэри не сняться сны. Мэри это Макс. Макс давит горло Лиз. Максдавитгорлолиз. Пшииик. Вспышка и запах серы. Макс запрокидывает голову, пот стекает из подмышек обеих фигур. КышКыш... Агония эйфории, Проооообуй, детка, просто быть настойчивей.
Лиззи удается оттолкнуть подругу и отдалиться.
- Ты ебнулась совсем? Дуура, ты меня чуть не задушила. Ааа, дууура...
- Я не знаю, это случайно. Это шутка...
- Дебильные шутки, и ты дебильная. Сиди одна со своим дибилизмом. Ебнутая целка.
Лиззи скрылась в кубах. Мэри закрыла глаза. Со всех сторон на нее лезли хронометры, нарастающе тикающие, деревянные и в башнях, с громом куранты и пробегающие зубчатые колеса, зыбучие часы в песках... Макс где то рядом, он наблюдает за ней, она видела его тогда. Он прошел мимо их банкетки и поманил пальцем, желтый ангел червей. Она пошла следом, каждый шаг за ним был ударом ножа в плоть. Плачь детка и бей во все мягкие места. Бей в кость, пусть лезвие звенит. Она прошла мимо почтого ящика куда он кинул письмо, Макс привел Мэрри к ее же дому. А сам утоп в тяжелых, пыльных портьерах, дома напротив. Зодиак. Магическая нумерация, шифр вульвических толчков и брызг... Она стояла перед ним нагая, Макс макая нож в красную гуашь писал на ее белом теле корявые знаки. Знаки солнца и ветра. Мэри дрожала от возбуждения, по бедрам тек сок, он подбирал его лезвием и писал следующую загогулину...
На ужин был гусь, воскресный ужин, апогей недели. Культ большой семьи со времен первопроходцев. Мама нарезала гуся. В двоем за большим столом. Мать в цветастом платье, ест маленькими кусочками и смотрит на дочь. Мать говорит, она радуется дочери. Учеба в гору. Умница. Мать достает письмо от отца и протягивает Мэри. Они сидят рядом, так уютней, незанятая часть стола накрыта белой скатертью, заснеженая степь. И сцена для призраков. Убитых червей. Мэри ковыряет вилкой, сует указаетльный палец в отрезанный кусок и слизывает. Мать с укором смотрит, но все же. Но все же. Она перерастет это и станет как Мать. И будет печь кексы и ждать своего Джонни откуда бы то ни было. Жизнь одна и пути ее исповедимы. Мэри вытирает руки, целует мать, берет письмо и подымается к себе.
Строчки, строчки, длинющий состав знаков везет Мэрри к отцу. Каждая закорючка старательно выведена. В начале буква темнее, Мэрри проводит пальцами, написано напористо и с любовью. Ее папа, он спасает желтопузых от желтопузых. Две недели он при штабе и уже скучает по атакам. Он при штабе, скоро все кончится. Кто то точно победитель, кто то совсем напротив. Каналы туши стали глубже, пестрят восклицательные знаки. Он вспоминает ранчо. Им было весело там. Папа научил ее стрелять из винтовки. Первый выстрел вывихнул ей плечо. Но она обуздала гремящую палку. Винтовка лежит под кроватью, в футляре. Мэри складывает туда письма отца и заметки о убийцах. Стреляй на выдохе детка и всегда в голову. Стеклянная голова бутылки разлеталась после отцовского выстрела. Мэри старается. Мэри попадает, стекла стекают ручьем. Папа любит папа вождь папа Макс.
Мэрри прячет письмо в футляр, достает пустой дневник, подарок мамы. Школьный психолог рекомендовал вести дневник.
Воскресенье, 29 июля, 22.00
Бррр, Привет дневник. Первая запись. Прочла письмо отца. Лиззи дура. Ложусь спать. Спокойной ночи дневник.
Понедельник, 30 июля, 8.00
Снился поезд, бесконечный, он опоясывал гору. Из горы шел дымок, в окнах расплюснутые лица. Я наблюдала со стороны. Забавно. Не выспалась. В школу не пойду. Мама уже ушла. Буду спать.
10.00
Ничего не снилось. Я прогуливаю уроки. По ящику погоня. За окном солнце и тучи.
13. 33
Из маминой спальни видна школа. Носятся. Перемена. Разглядывала двор в оптический прицел. Круто.
13.45
Четыре выстрела мимо, но забегали, хаха, как будто курей прячут от дождя, гонят в курятник.
13. 57
Выбегал директор, прямое попадание в голову. уаааа, какого чорта. Я Ангел, я Макс. За оградой видна машина легавых.
13.59
Я попадаю. Стреляла по легавым. и по машине с маячком. Из машины никто не вышел. Это тебе Макс. Сранный понедельник.
14 . 04
Машут в сторону моего дома. По ящику экстренный выпуск, Там уже камеры. На всю громкость. Еще раз детка. Стучат в дверь. Выламывают. Я еще постреляю. .... Стреляю со второго этажа по парадной. Мазилы, побежали.
14.05
Все, понедельник, я в мантии. Я пошла ...
Из открытой двери показалсь хилая девчушка, завернутая в простыню. Руки были подняты вверх. Сметенные полицейские, приняли ее за заложницу, двое спецназовцев прикрытые щитами, подбежали к ней и поволокли за машины. сколько там еще заложников, как себя чувствуешь, скорей ей плед, врач здесь. Она неперставая смеялась и поправляла очки. Начался штурм. Треснули окна, копы ринулись в дом. Мэри заходилась в истерике, сидя на каталке , позади скорой. Обернувшись она увидела бледное лицо меж портьер. И застыла. И встала. Поправила очки. Ткнула пальцем в близжайшего полицейского.
- Это я стреляла! Просто я не люблю понедельники...
