Копирование материалов с сайта без прямого согласия владельцев авторских прав в письменной форме НЕ ДОПУСКАЕТСЯ и будет караться судом! Узнать владельца можно через администрацию сайта. ©for-writers.ru
Какого это - что-либо писать.
Степень критики: валяйте с матом или как вам будет угодно |
Короткое описание:
немного о творчестве
- Не соглашусь. Я вижу вы все скачете по именитым людям, от классиков к современникам, и без разницы вам - живопись это, стихи или проза.
Ужин заканчивался. Участники допивали вино и шампанское, ожидая десерт. Адам о чем-то разговорился с доктором Кромвелем, и было видно, что Бен ищет беседы с молодым гостем. Он весь вечер расспрашивал его о его делах, учебе и прочем, но было понятно, что интересующий его вопрос еще впереди.
Сидевший с рядом Беном Стэн обрадовался возможности поговорить. Притом если дело касается какого-нибудь спора, Стэн особенно любил сорить аргументами из рода признанных, которые, как ему казалось, трудноопровержимы, и, если с таковыми кто и решит бороться, то он должен будет спорить скорее с авторитетом определенного общественного кружка, нежели с самим собеседником.
Бен тем временем продолжал:
- Я, когда был примерно вашего возраста, - он прищурился, видимо оценивая возраст Стэна - особенно увлекался поэзией. И как бы тут выразиться правильнее, поэзией неизвестной и непопулярной. Дилетантской её можно назвать.
Тогда я как раз, как вы сейчас, жил в столице. По вечерам, если удавалось отойти от дел, я садился за стол и брал в руки поэтические журналы, их печатали огромное множество. Целую стопку, которую набирал неделю или около того. Я не читал эти журналы полностью, самым интересным для меня была та часть, в которой публиковали произведения читателей, начинающих поэтов, в общем, часто всех желающих. Мне нравилось также смотреть на подписи авторов: кто назовется настоящим именем, кто творческим псевдонимом, а некоторые никак не подписывались, и под их строчками красовалось выведенное курсивом гордое слово "анонимно". Не находите это милым? Возможно, обычный влюбленный студент-простофиля, простак и глупец, под влиянием чувств и недавних несчастий, которые кажутся ему нерешаемыми и роковыми, возомнил себя новатором и сложившимся писателем. Он целую ночь, а может потом и утро, просидел за десятком или чуть больше строчек, ощущая восторг, схожий с детской радостью неожиданных открытий. Он уже видит себя известной личностью, но в этом не достает драматизма, поэтому студент и решает не подписываться, чтобы создать для других, но, что важнее - для себя, интригу.Анонимность. Чувствуете притягательность того, что никто не узнает, кто же этот несчастный автор, не узнает, чьи же это спрятанные чувства, не сможет спроецировать прочитанное на автора, чтобы указать пальцем "да-да, мне все известно, и то, что ты совсем недавно любил. Или разлюбил"?
Или возьмем тех, кто назвались своими именами. Делятся бедолаги на два типа: первые еле решились на это, вторые же очень любят как звучит их имя, по два часа каждый день перед зеркалом кривляются, проговаривая "хм, Роберт Джордан, Роберт Джоордан, Джордан Роберт".
С псевдонимами вообще вещь сложная - сам того не замечая фрейдистом станешь, - он немного смутился под конец,сделал паузу, словно задумавшись о чем-то внезапно для него открывшимся.
- Не знаю даже как это назвать, разве что трата времени, - Стэн не дождался пока Бен продолжит, - сидеть и читать стишки, размышляя о авторах низкого творчества.
- Вы правда так считаете? Давайте, я все же продолжу.
Открывая нужную страницу в журнале, я начинал читать снизу вверх. То есть на глаза попадалась сначала подпись, потом я переносил взгляд на название, если таковое было, а уже потом переходил к самому содержанию. Таким образом я пытался понять автора, пофантазировать, что он за человек, и почему, однажды он решил сесть писать.
"Леди-в-красном", допустим подпись такая. Вместо названия три звездочки - явление довольно частое, и как мне кажется, автор - женщина, для которой её творчество овеяно ореолом романтики и таинственности. Я представляю, как она садится за удобный стеклянный столик, берет в руки отточенный карандаш и выплескивает на бумагу те мысли, которые посещали её в ближайшие два дня. Может, ей начал оказывать знаки внимания замужний мужчина, или она заметила нечто необычное в черте современных женщин. Для выражения она ищет сложные темы, представление которых есть вызов. Пишет она быстро, красивым и аккуратным наклонным почерком. Произведения получаются емкие, несколько короткие. Проглядывается определенная стилистика - леди-в-красном очень любит направлять внимание читателя в нужное русло, задавая ему сложные вопросы, не давая ни малейшего на них ответа.
В общем, получается плохо, можно даже сказать ужасно. Начальные пробы её были намного лучше, наверное от того, что она явно старательно копировала известных молодых поэтов, перенимала их строй и ритм. Но чем дальше она уходила в что-то свое, тем больше она теряла ту толику мастерства, что получила за счет копирования. Она начинала по-настоящему заниматься творчеством, и потому радовалась, что тот же влюбленный студент. Свои строки она находила уникальными и ранее неповторимыми, и примерно тогда же она начала злоупотреблять риторическими вопросами. Мое мнение таково, что вопросы такие наиболее уместны в японском хокку, но не в философских поэтических текстах, кои она пыталась создать. Подумайте только, степень глубины фразы "как мне забыть его оковы страсти?", надеюсь вы понимаете о чем речь.
- Странно, а мне фраза понравилась.
- Мне все больше кажется, что вы сидите и слушаете меня лишь для того, чтобы перечить.
- Вовсе нет, поверьте, наоборот, все, что вы говорите очень интересно, продолжайте.
Стэн отлично чувствовал себя, лицо его порозовело, и самочувствие, с которым он приехал сюда, улучшилось. Ему нравилось в поместье Бена Д, а сам хозяин его даже забавлял.
- И самое главное в том, мне нравится читать именно такие стихи. Непутевые, не техничные, по-детскому эмоциональные, но искренние. Кто сказал, что души и переживаний в них меньше, чем в любом шедевре, без разницы в современном или классическом. Главное, что они шли от души, а значит, это прекрасно.
Дилетанты лучше всех понимают величие творчества. И его сложность. В первом письме семилетнего ребенка маме каждое слово наполнено любовью и такой искренностью, что мастер письма не сможет повторить. Не согласны со мной?
- А сами вы пишете, позвольте поинтересоваться? - Стэн проигнорировал вопрос.
Бен нисколько не удивился вопросу, а скорее даже ожидал его:
- Бывает, пишу время от времени.
- И как вы оцениваете свои работы?
- Довольно критично, если не считать нескольких стихотворений, которые я считаю неплохими. То есть я всего пару раз добился того, чтобы написанное нравилось самому мне, без оглядки на чужое мнение.
И вот после этого я нашел свой исток творчества. Писательство, как занятие или хобби, начало приносить мне удовольствие и уже не воспринималось как труд, как это бывает после потери вдохновения. Строчки не выходят из меня с трудом, а наоборот я могу неделю не писать, чтобы потом с увлечением просидеть целую ночь. Я называю это приливами.
- А отливы взяли на вооружение?
- Нет, зачем же, это скорее отдых. Писательство, даже низкопробное, вещь затратная по силам. А вы пробовали писать?
- Да, лет семь назад, еще к школе.
- Было бы забавно, если бы вы публиковали стихи, а я мог ненароком их прочитать, - Бен улыбнулся во всю ширину своей улыбки.
- Не отправлял я их ни в какие журналы, - отвечал Стэн. Он совершенно не замечал, что оправдывается.
- В этом мы схожи, в нашей общей скрытности. В определенных кругах нас назвали бы заложниками критики. Хотя, признаюсь, иногда мне хочется услышать мнение со стороны.
- И каковы отзывы?
- И хорошие есть. Да и без плохих не обошлось. Критика вещь вовсе не такая страшная, какая есть на самом деле.
Бену вдруг показалось, что он увлекся. Молодой человек явно умел слушать.
- Говард Катлес, мужчина тридцать с небольшим, низкого роста, плешивый, холостой. Первый раз печатается, буря эмоций, ночи без сна, пустой желудок. Но один журнальный критик, назовем его Вилли, берет его пробное стихотворение, в которое Говард вложил частичку своей души, и высекает на нем всю свою спесь. Бедняга в печали, потом в злости, потом опять в печали. Его детище обозвали бредом наивного ребенка, хотя, признаюсь, строчки получились совсем не такими плохими, но, вполне естественно, от такого тяга к писательству пропадает напрочь.
- Вы ведь не можете знать этого наверняка? Я имею ввиду портрет мужчины, возраст, его переживания.
- Это его настоящее имя. Я навел справки.
- Эм.
Стэн все больше поражался диалогу, манере общения Бена и тому, о чем они вели речь.
- Ну а его чувства вы же не можете знать стопроцентно, - довольно вывел он.
- Говард затих на семь месяцев, а когда решился на вторую публикацию, то совершенно глупым образом извинялся за первую, и, как бывает у новичков, просил "строго не судить". И знаете что? Это прекрасно.
Он боролся за чужое уважения. И боролся, чтобы уважать себя, для меня это - высшее проявление человека.
Бен замолчал. Они смотрели друг на друга, каждый думал о своем.
- Вы говорите, уважать себя есть высшее проявление человека. Вы говорите, что идущее от души не может быть не прекрасным.. А если душа хочет ужасного, запретного, непостижимого? Ради самоуважения стоит подчиниться? - выговорил Стэн, - или вы говорили только о творчестве?
- Только о творчестве.
Глаза Бена говорили совсем другое.
- Мы вроде о критике говорили? Вся беда тут состоит в том, что грань между надломом человека и счастьем слишком мелкая. Начинающему поэту дают хороший отзыв, он зазнается, а если злой, - унывает. Вроде все логично, да вот только восторженный отзыв не говорит о качестве произведение, ровно как и противоположный не говорит о безнадежности - вывел Бен.
Бывает, стоит удалить из восьми ужасных строк одну, как произведение тут же заиграет яркими или серыми, не знаю какие лучше, красками. И без разницы на технику, оно становится словно живым. Слова обретают такой смысл, который автор, сам того не ведая, нечаянно вложил на чистый листок бумаги. Он оживил нечто мертвое внутри себя, возможно его открытие не менее важно, чем мир в целом.
Стэн молчал. Обстановку разрядил появившийся вовремя десерт, состоявший из нескольких тортов, сладких пирогов и сочных пудингов. Беседа сама по себе прекратилась и гости начали есть. Бен думал об истоках творчества, Стэн боялся за свой большой карточный долг, доктор посчитал сладкое излишествами и оставил Футзера есть его пирог в одиночестве. Часы пробили семь часов.
|
| Свидетельство о публикации № 23462 | Дата публикации: 22:56 (08.12.2014) © Copyright: Автор: Здесь стоит имя автора, но в целях объективности рецензирования, видно оно только руководству сайта. Все права на произведение сохраняются за автором. Копирование без согласия владельца авторских прав не допускается и будет караться. При желании скопировать текст обратитесь к администрации сайта.
|
| Просмотров: 375 | Добавлено в рейтинг: 0
Данными кнопками вы можете показать ваше отношение
к произведению
|
Оценка: 0.0
|
|
