Салик не чувствовал тяжести своего тела. Для него это было всё еще непривычно. Бескрайняя пустота вокруг и слепящий свет, проистекающий неизвестно откуда, делали Салика похожим на человечка, нарисованного посреди чистого листа бумаги.

Он не питал иллюзий, когда оказался здесь в первый раз, всё было понятно без объяснений. Подлетевший тогда ангел его не удивил, как и не удивила новость о том, что он, Салик, умер. Но без неожиданностей всё же не обошлось. Оказалось, что Салик не в раю, а где-то в Распределительном отделе Третьего небесного уровня. К тому же сообщило ему об этом довольно-таки странное существо отвратительной внешности и каким-то уж слишком не поэтичным, строго-официальным тоном.

Но это было тогда, в этот раз Салик почему-то искренне верил, что уж теперь-то ему повезет и сегодняшний ангел окажется более симпатичным и красноречивым. Надежды его не оправдались. Салик увидел приближающегося к нему того же вида ангела с парой рук, ног и головой, как у человека, но морщинистой, пятнистой кожей и черными, как уголь, глазами. Ничего из его внешности не соответствовало человеческим представлениям об ангелах, кроме, конечно, крыльев. Ангел был обнажен и это положение дел его абсолютно не смущало. Видимо, предположил Салик, на Третьем небесном уровне считают, что в одежде нет смысла, раз уж прятать под ней нечего, ни первичных, да в принципе и вторичных половых признаков у ангелов не было.

–Хорошей загробной жизни, Салик, – поприветствовало существо, подлетев поближе. – Я Ангел номер 68 – сотрудник Распределительного отдела.

–Спасибо, – ответил Салик немного замешкавшись, он и понятия не имел, как отвечать на подобные приветствия.

Существо осмотрело человека с ног до головы:

–Мне кажется, Вам немного не по себе, – заключило оно, под конец. – Давайте-ка немного сменим обстановку.

Ангел поднял руку и щелкнул пальцами. Салик почувствовал, как в одно мгновение его тело потяжелело и потянулось вниз. Он ощутил, как под ногами оказался сухой шершавый ковер. Бесконечная пустота сменилась маленькой тесной комнаткой, посреди которой разместились два огромных очень удобных на вид кресла. Слепящий свет потускнел и сосредоточился в камине в виде извивающегося языка пламени. 68-й предложил сесть, и оба оказались в креслах, друг напротив друга.

–Что-ж Салик, у меня две новости: одна плохая и одна хорошая.

–А они равноценны?

–Что?

–Эти новости равноценны? – повторил Салик. – Хороша ли хорошая новость настолько, насколько плоха плохая? Или все же они не соизмеримы по качеству?

–Хм, полагаю, что да, они равноценны.

–Предположу, что здесь для таких как я предусмотрена только одна плохая новость. Вы хотите сообщить мне, что я попаду в Ад, не так ли?

68-й улыбнулся:

–Вы очень проницательны, Салик.

–С другой стороны, Вы утверждайте, что есть новость, которая обрадует меня настолько, что я в ту же секунду забуду о ссылке в Ад. Не знаю даже, что я должен услышать. Наверное, что меня всё же решили направить в Рай. Но тогда возникает уж слишком парадоксальное противоречие, где одна новость исключает другую.

–К сожалению, я пока что не могу пообещать, что Вы непременно попадете в Рай. Хорошая новость заключается в том, что я приложу все усилия, чтобы отменить решение о Вашей ссылке.

–Мне казалось, что подобные решения неоспоримы. Разве можно отменить Божественное предопределение?

Салик едва успел закончить фразу, как вдруг 68-й громко засмеялся:

–Эх, люди. Божественное предопределение прекращает свое действие только в конце пути. Сейчас, Вы лишь на промежуточном этапе и предстоящая борьба за Вашу загробную жизнь тоже часть божественного предопределения, как для меня, так и для Вас. Как, впрочем, и для тех, кого я привлеку к этому богоугодному делу.

–Богоудному?

Ангел откинулся в кресле и вздохнул:

–Бог знает о последствиях всего. Он всезнающий. И Вы, и я, всё вокруг, это лишь инструмент для достижения его какой-то непостижимой, высшей цели. Но люди почему-то искренне верят, что цель – это они сами. Они делают слишком много лишних предположений.

–Разве не для этого Бог наделил нас разумом?

–Конечно же, нет, – отеческим тоном, ответил 68-й. – Разум нужен вам для того, чтобы вы были в состоянии выполнять задачу. При этом вам совершенно необязательно знать, что это задача из себя представляет и для чего её выполняют. Шестеренка в часах не знает, что за механизм она приводит в движение, не знает, какую цель преследовал часовщик. Шестеренка вооружена зубьями точно так же, как человек наделен разумом. Но в отличие от человека шестеренка использует свой дар по назначению. А человек почему-то больше предпочитает задаваться вопросами, ответы на которые он понять не сможет.

–В таком случае, с этого момента я перестаю задаваться вопросами, перестаю задавать их и Вам. Скажите только, что я должен делать.

– Меня знаете, что интересует? – сказал более непринужденным голосом 68-й. – При жизни Вы были не очень религиозным человеком, почему же теперь Вы верите в божественное предопределение?

Салик почувствовал себя мальчишкой, которого отчитывают за невинную шалость. Он, то откидывался на спинку, то резко выпрямлялся, безуспешно пытаясь скрыть свое смущение. Затем он задумался и его смущение сменилось злостью. Разве он, Салик, виноват, что для достижения высшей цели Бог предопределил для него такую судьбу? Шестеренка не способна делать с механизмом часов то, что не предусмотрено часовщиком. Его, Салика, винить не в чем.

–Да, я не верил ни в Бога, ни в дьявола. Не было для меня ни ангелов, ни демонов. Но я всё же стремился к добродетели и смог отгородиться от грехов, и не потому, что я соблазнился райскими садами и не потому, что меня пугал ад. Нет. Всё что я делал, я делал потому, что считал это правильным.

–Меня не нужно в этом убеждать, Салик. Если бы я всего этого не понимал, то меня бы здесь не было.

А Салик всё продолжал:

–Да, я считал верующих глупцами, а их религиозные обряды глупостью. Но знаете что, я прожил достойную жизнь, и если уж по Вашим меркам, то прожил я её гораздо праведнее, чем многие из тех, кто называют себя глубоко верующими людьми.

–Не сердитесь. Я целиком и полностью на Вашей стороне, Салик. Просто мне захотелось узнать, почему Вы вдруг переменили свою позицию?

Взгоряченная кровь Салика немного приостыла. Он сообразил, что его не отчитывают, а пытаются понять. Его голос стал спокойней:

–Что-ж, я всегда полагался на логику. Если мне приходилось выбирать, между двумя объяснениями, то свой выбор я всегда останавливал на более разумном варианте. Но здесь, любая земная логика разбивается вдребезги, особенно, если к тебе посреди пустоты подлетает существо с крыльями и говорит, что ты попадешь в ад.

–По Вашей реакции я вижу, – сказал 68-й, – что ангелы оказались не совсем такими, какими их описывали в земной культуре. К тому же появление ангела и его утверждение, что Бог, ад и рай существуют, еще не доказывают существование всего остального.

–Я уже не знаю, во что верить. Я здесь вроде младенца, который еще нащупывает причинно-следственные связи небесного мироустройства. Вот, к примеру, у Вас нет зубов, но почему-то Ваша речь не имеет никаких искажений. Как такое возможно?

68-й пренебрежительно ухмыльнулся:

–Немного бестактным был бы вопрос, Салик…

–Не хотел Вас обидеть, – тут же перебил ангела Салик. – Честно говоря, было бы гораздо интереснее узнать, что мы будем делать с моей ссылкой в ад?

–Бестактным он был бы по земным порядкам. А здесь я вполне охотно отвечу. Речевых искажений нет потому, что наши голосовые органы устроены по-другому. Мы можем говорить, даже не открывая рот.

–Тогда зачем вам рот? – невольно вырвалось у Салика.

–Этот вопрос даже для меня загадка. Впрочем, какая разница. Это божественное решение. Он все знает. А что касается того, что мы будем делать с Вашей ссылкой, то волноваться Вам не о чем. Я всё сделаю сам. Мне лишь нужна Ваша подпись вот под этим документом.

68-й снова щелкнул, и невесомость вернулась, а вместе с ней и слепящий всеобъемлющий свет. В руках у Салика оказалось перо и лист пергамента.

–Что это? – спросил Салик.

–Я бы назвал это Вашим билетом в рай. Прочтите.

Салик поднес пергамент к глазам. Написанное никоим образом не соотносилось с чем-то небесным и не отличалось от обычных юридических документов, с которыми не раз можно сталкнуться в земной жизни. Человек убедился, что даже небеса не застрахованы от бюрократии, и без пергамента ничего не делается. Удостоверившись, что всё составлено в соответствии с его интересами, Салик подписал документ и передал 68-му.

–Что ж, Салик, – произнесло уродливое существо, расправляя крылья. – Вам осталось лишь пожелать мне «удачи».

–Ну… ладно. Удачи.

Прозвучал щелчок. Для Салика, в то же мгновенье не стало ни света, ни пустоты. 68-й отлетел от в беспамятстве спящего человека и вернулся к себе в кабинет, чтобы, наконец, пустить в ход, рожденный его чувством справедливости спасительный документ.

Как и было спланировано, 68-й направил подписанный Саликом пергамент с жалобой в Союз по защите прав умерших. Ждать не пришлось. В Распределительный отдел Третьего небесного уровня поступил запрос от Союза ЗПУ с требованием немедленно предоставить копию дела Салика вместе со всеми протоколами плечевых секретарей. После тщательного изучения истории Салика, в Союзе ЗПУ расценили решение о распределении в Ад, как не соответствующее ни одному принципу божественной справедливости. Далее, в Апелляционный совет Третьего небесного уровня был подан иск от Союза, с требованием отмены решения. Апелляционный совет с доводами истца согласился и внес представление об устранении последствий допущенной ошибки в Администрацию Третьего небесного уровня.

После всех этих событий к 68-му поступил звонок. Конечно, ему стало невдомек, каким образом в Администрации прознали, что он стал катализатором всех событий, ведь ту самую жалобу в Союз ЗПУ он направил не от своего, а от имени самого Салика. Но думать обо всем этом уже не было смысла, директор Третьего небесного уровня звонил с требованием без промедлений явиться к нему в кабинет.

 

 

 

На фоне массивной золотой двери он чувствовал себя меньше, чем обычно. Узкие стены коридора давили, воздуха в легких катастрофически не хватало. Сердце отчаянно колотилось, ноги вели то туда, то сюда. Так, раздражая окружающих нетерпением, очереди ожидал Ангел № 68. Его странное поведение объяснялось тем, что до этого дня, к себе на прием, директор его не приглашал.

68-й еще надеялся, что вызвали его не из-за Салика. У сотрудника Распределительного отдела не было полномочий по оказанию юридической помощи атеистам, а в среде ангелов деятельность за рамками полномочий приравнивалась к их злоупотреблению. С другой стороны, он, как и обычно, ни о чем не жалел. Если Бог определил для него этот путь, значит так всё и должно быть. Подобным образом, 68-й успокаивал себя, но полностью избавиться от волнения ему не удавалось. Секретарь озвучил его имя: «Номер 68, входите!»

Несмотря на внушительный размер, дверь поддалась так, будто она была сделана из пуха. Изнутри слышались звуки завихрения сильного ветра, 68-му казалось, что он входит не в кабинет, а выпрыгивает из летящего в шторм самолета. Переступив порог, Ангел ощутил под собой твердую поверхность, но её нельзя было увидеть, с трудом проглядывалась лишь однородная белизна далеко внизу. Бушевала метель, всюду разносились крупные хлопья снега, терялось всякое ощущение пространства. 68-й огляделся, он не знал в каком направлении двигаться. Кроме золотой входной двери и вешалки справа от неё, ему ничего разобрать не удалось.

–Юстус опус, директор – постарался перекричать свист ветра 68-й.

–Юстус опус, дружище, – прозвучало где-то в глубине. – Юстус опус. Проходите, пожалуйста.

Метель прекратилась, и высоко над головой засветило яркое полуденное солнце. 68-му, наконец, удалось разглядеть директора, а за его спиной грубо заточенное острие горы Эверест. 68-й снял с себя тяжелые крылья и повесил на вешалку рядом с крыльями хозяина кабинета. Он ощутил себя слабым и немощным ангелочком, ничуть не лучше плечевого секретаря-протоколиста. Ведь хозяйские крылья выглядели внушительно, и на их фоне, жалкий набор перьев, который 68-й повесил рядом, казалось, сгодился бы только для голубей. Ангел, отгоняя завистливые мысли, двинулся к директорскому столу. Директор от подчиненного ничем не отличался, кроме, конечно, разных цифр у них груди: у одного 68, у другого 39. Директор напряженно что-то записывал. Когда подчиненный оказался рядом, он слегка поднял голову, и, улыбнувшись, предложил тому сесть. Тот подчинился.

–Приношу свои извинения! – произнес 39-й. – У одного нашего сотрудника сломался пространственный генератор, и теперь его помещение для врЕменного содержания душ ничего не создает, кроме человеческого общественного туалета. Он приходил с жалобой на Отдел по чрезвычайным ситуациям, который уже неделю не может решить проблему. Запашок от него был не очень, поэтому пришлось включить режим максимального проветривания.

–Ничего страшного.

–Для Вас может быть и не страшно. Уверен, Вы даже и не слышали о «террафобии»?

–Простите, о чем?

–Недавно, некоторым нашим сотрудникам в тестовом режиме обновили ДНК. Производительность повысилась на двадцать пять процентов. Только вот у некоторых обнаружились побочные эффекты, вроде "террафобии". И если бы ангел с такой побочкой, оказался бы на Вашем месте, то при виде моего Эвереста и снежной бури, он от страха разнес бы весь мой кабинет.

68-й хмыкнул:

–Любопытно…

–Что верно, то верно, – согласился директор и тут же добавил. – Но пригласил я Вас не для бесед об ангелах с поехавшей крышей. Поэтому, перейдем непосредственно к делу.

«Ну вот, – подумал про себя 68-й. – Момент истины».

–Итак, – начал директор. – Тут ко мне попал один занимательный документ. Взгляните. Это копия жалобы Салика Мунибаина в Союз ЗПУ.

68-й взял протянутый пергамент, делая вид, что видит его содержимое в первый раз. Машинально пробежавшись глазами по документу, он вспомнил, с каким воодушевлением составлял его, а теперь от пергамента веяло опасностью, от него хотелось держаться подальше. 68-й намеренно сидел с опущенной головой, но он всё же чувствовал на себе взгляд директора. Ангел для правдоподобности перечитал содержимое пергамента:

–Интересненько, – отчужденно заключил 68-й. – Я бы сформулировал иначе.

Директор ухмыльнулся:

–В самом деле? А я менять ничего бы не стал. Как-никак перед Вами работа профессионального юриста. Ссылки на священное писание подобраны настолько ювелирно точно, что с уверенностью можно заключить – заядлый атеист Мунибаин никакого участия в составлении жалобы не принимал.

–Ну, порой атеисты знают о религии куда больше, чем священники. Из научного интереса они штудируют Писание в тщетной попытке найти в нем противоречия.

–Кстати, о противоречиях. Союз ЗПУ встал на защиту Мунибаина и выиграл процесс в его пользу. Апелляционный совет постановил исправить ошибку. Теперь у меня на руках представление Апелляционного совета, которому я должен подчиниться и "Архангельские инструкции", из-за которых я не могу требовать с Распределительного отдела перенаправить Мунибаина в рай. Возникает чистейшей воды коллизия. И что по-Вашему я должен теперь делать?

68-й состроил гримасу какого-нибудь плотника-самоучки, которому приказали построить сверхпередовой космический корабль. После некоторых раздумий, шесть восемь ответил:

–Разве я вправе отвечать на подобные вопросы, директор? Всё это не в моей компетенции.

–Из Вас получился бы неплохой актер, 68-й. Несомненно, в любой постановке, в любой роли Вы были бы на высоте. К примеру, сегодня, Вы превосходно играете роль дурачка. Я просто в восторге.

–Что Вы хотите этим сказать? – спросил Шесть Восемь, мысленно готовясь к худшему.

–Браво, 68-й. Браво. Я могу даже поаблодировать.

39-й действительно начал хлопать, но так осторожно, будто у него хрустальные руки. Он встал и уже без рукоплесканий продолжил разговор:

–Давайте так. Чтобы Вы зря не тратили драгоценную интеллектуальную энергию на отрицание очевидного, я выложу свои карты, – директор обошел стол и положил перед подчиненным очередной пергамент. – Это журнал посещений Салика Мунибаина. Какого было мое удивление, когда я в списке посетителей обнаружил Вас, не какого-нибудь юриста, а совершенно не причастного к делу сотрудника Распределительного отдела. Вы к тому же не являетесь куратором Мунибаина. Почему Вам вдруг захотелось встретиться с ним?

–Факт посещения мной Салика ни о чем не говорит.

–Хорошо. Тогда я жду от Вас иных аргументированных разъяснений, которые опровергнут мою версию развития событий. Какие темы поднимались в процессе переговоров с Мунибаином, если не тема его распределения в ад?

68-й понял, что он загнан в угол. Отпираться не было смысла.

–Хорошо, – почти шепотом сказал шесть восемь, – будь по-Вашему, жалобу составил я.

–Уже лучше. Теперь наш с Вами диалог станет гораздо продуктивней, – повеселевший 39-й вернулся на свое место. – Итак, начнем с самого начала. Представьте, что Вы сидите у себя на рабочем месте и Вам приносят дело. Стоит задача, определить дальнейшей пункт назначения человека. Что в соответствии с Архангельскими инструкциями Вы должны проверить, в первую очередь?

–Присутствует ли на титульном листе красный штамп Службы плечевых протоколистов, – как на экзамене отчеканил 68-й.

–Или так называемое «клеймо неверного», так?

–Да.

–Вот, к примеру, дело Мунибаина, – 39-й протянул неприлично толстую папку. – Как я вижу здесь «клеймо» присутствует.

–Да.

–И это значит, что Вы в соответствии с ранее названными инструкциями должны…

–Без дальнейших проверок направить Мунибаина в ад.

–Вы абсолютно правы. И теперь я не понимаю, почему Вам так не понравилось решение, вынесенное другим сотрудником Распределительного отдела – Вашим же коллегой. Ведь он просто математически точно последовал предписанным инструкциям.

Подчиненный посмотрел директору прямо в глаза. Если уж всё зашло так далеко, то он не остановится на полпути, а пойдет до конца. Он выложит всё что думает, если даже такая откровенность приведет его к «стиранию».

–Математически точно? – возмущенно начал шесть восемь. – А Вам не кажется, что человеческая душа – это не математическое уравнение, переменные которой можно определить по какой-то универсальной формуле. Я считаю, что первый пункт Архангельских инструкций не учитывает всей совокупности человеческих чувств.

Директор улыбнулся. И этот факт смущал по двум причинам. Первое, улыбка 39-го не была вызвана гневом или презрением, в его взгляде читалось какое-то необъяснимое удовлетворение. Второе, 68-й мог себе поклясться, что видел у директора, хоть и на миг, между расплывшимися серыми губами, самые настоящие человеческие зубы. На этом странности не закончились. Ко всему остальному добавилось и то, что 39-й неожиданно сменил тему разговора и совершенно дружелюбным тоном спросил:

–Что Вы знаете о проектах № 1 и 2?

Шесть Восемь не был уверен действительно ли он услышал то, что услышал. Собравшись с мыслями, он ответил:

–Не думаю, что есть ангелы, которые об этих проектах не знают.

–Хорошо. А как Вы отреагируете, если я скажу, что более-менее реализован только проект № 2. А номер один до сих не доработан.

–Как это не доработан? – возмутился 68-й. – А куда тогда мы столько лет направляем души?

–Ну, грешников мы направляем в ад. Как я уже говорил, проект № 2 почти реализован. Построить «пыточную» оказалось не такой уж трудной задачей: увеличиваешь температуру огня или время его воздействия в зависимости от степени тяжести совершенных душой грехов и всё – дело сделано. Сложнее обстоят дела с проектом № 1. Все люди разные и их желания отличаются настолько, что создать универсальный рай не представляется возможным.

–Но почему? – 68-й не понимал для чего директор начал этот разговор, но в нём взыграло любопытство. – Разве люди не будут довольны исполнением всех их потаенных желаний?

–Я тоже так думал. Но все наши попытки по реализации проекта терпели неудачу за неудачей. Даже сейчас, в самой последней версии рая души в буквальном смысле сходят с ума, – 39-й вздохнул. – Да, я позабочусь о том, чтобы про случай Мунибаина узнали на более высоком уровне. Бог милосерден и, вероятно, Ваш подопечный будет прощен, и тогда никакие инструкции не помешают мне перенаправить его. Но я не уверен, что Рай, по крайней мере, сейчас, это лучшее место для него.

–Это же бред. Что может быть лучше рая? Как такое место может сводить с ума?

–Я для себя разделил всех праведников на три категории в зависимости от вида их сумасшествия. Одни после непродолжительного пребывания в раю со временем теряют вкус не только к благам, но и к самому существованию в целом. Другие, по иным уже причинам с самого начала ставят на себе крест и, обычно, отказываются от своего заслуженного места в раю. А люди третьей категории…, – 39-й замолчал, а затем продолжил после некоторого раздумья. – Третью категорию сейчас затрагивать не будем, отложим на потом. Мне кажется, к её обсуждению Вы еще не готовы.

–Неужели никто так и не выявил причину всех этих происшествий? У нас столько возможностей, я никогда не поверю, что ситуация безвыходна.

–Честно сказать, я уже понял в чем причина наших неудач. Но если я озвучу её сейчас, то сомнительно, что Вы со мной, согласитесь. Ваш механизм мышления схож с моим, поэтому я и устроил эту встречу. Но мне не хочется навязывать Вам свою позицию. Необходимо, чтобы Вы сами всё поняли.

–И как это произойдёт?

–Я отправлю Вас к трем праведникам. Они станут что-то вроде наглядного примера каждой из категории. Виктор Касиди будет представлять первую категорию. А вторую – Индира Мулье. Ну, а к свиданию с представителем третьей категории, – директор снова сделал паузу, – мне еще нужно Вас подготовить.

68-й был заинтригован приступами задумчивости директора при одной лишь мысли о третьей категории. Сложно было вообразить, что такого страшного там ожидало.

–Хорошо, директор. С кого мне начать? И когда я могу приступить?

39-й пробарабанил пальцами по столу и встал, намекая на то, что разговор уже окончен:

–Я не вижу никакой необходимости в определенной последовательности. Решайте сами. Если Вы того хотите, начинайте прямо сейчас.

Подчиненный вслед за директором тоже встал:

–Хорошо.

–Только не забудьте подойти к секретарю. Он сообщит Вам в каком корпусе содержаться Касиди и Мулье.

Директор протянул руку. Шесть восемь смутился. Такой прощальный жест был не свойственен ангелам, но он всё же ответил рукопожатием.

–Юстус опус, номер 68, – улыбаясь сказал директор. – С нетерпением буду ждать новой встречи.

Шесть восемь на этот раз окончательно убедился, что 39-й обзавелся человеческими зубами.

–Юстус опус, директор. Надеюсь, в следующий раз, Вы мне уже расскажете про третью категорию.

–Всё зависит от того, что произойдет после встреч с представителями первых двух.

68-й покинул кабинет директора и, поправляя свои крылья, подошел к секретарю. Тот ждать себя не заставил, он передал два листка с прописанными на них номерами корпусов и помещений. Положившись на волю случая, Шесть Восемь закрыл глаза, перетасовал насколько это возможно листки и осторожно развернул первый лежащий сверху. Случай говорил ему, что он в первую очередь встретится с Индирой Мулье, а уж потом с Касиди. 68-й двинулся по коридору, оставляя позади, остолбеневшего от его чудачеств секретаря.

 

Продолжение следует...