Добавлено (08.07.2008, 02:59)
---------------------------------------------
Высоко

«Присядем на дорожку!» - Сказал Максим, сидя на последней ступеньке лестницы. Наташа взяла на руки Свету и села на единственную табуретку в коридоре.
Они давно хотели переехать, мечтали о большой, просторной квартире. Максим говорил, мол, вот поступлю на новую должность в банке, вот зарплату прибавят. Несколько лет не прибавляли, а тут - на тебе, повысили, и чуть ли не втрое, и кредит выдали под мизерные проценты. Конечно, как не понизить проценты новому коммерческому директору.
В общем, семья неожиданно и сильно разбогатела. Квартира, новая квартира в Москве – о чем еще может мечтать любой столичный житель! Приличный дом с подземной стоянкой, собственной инфраструктурой и надежной охраной, представительные соседи.
Наташа радовалась тому, что у Светки будет отдельная просторная комната, а у нее – огромная кухня и столовая, а также гостиная, в которой можно будет принимать друзей и родственников. Максим грезил о кабинете, о спортивном зале, о ванне, которая чуть ли не больше гостиной, о втором этаже... И вот, наконец, их мечта сбылась.
Но был один существенный минус. Квартира располагалась на самом верхнем, 27-м этаже и представляла собой, как говорил Максим, «пентхаус», самое престижное среди обеспеченных людей жилье. Хотя и словом «жилье» новую квартиру назвать было трудно. Нет, не жилье – хоромы!
Сильно тревожило Наташу расположение их нового семейного гнезда. Последние два этажа, занимаемые квартирой, располагались на уровне, на котором, казалось, их могли задевать самолеты, а спутниковая тарелка могла ловить не только цифровые сигналы, но и сами спутники. Престиж и высота, высота и престиж в Наташином сознании никак не могли соединиться в претенциозном союзе «пентхауса».
Наташа с замиранием сердца и страхом ждала переезда, оглядывала стены старой квартиры, гладила памятные царапины на обоях, зачем-то вытирала пыль с люстры.
Но делать нечего – присели на дорожку, и поехали. Вещей с собой взяли немного, только личные, и никакой мебели, потому как Максим уже купил и поставил новую. Он любил все делать сам. Квартиру, ремонт, мебель – все покупал, делал, организовывал. Наташа смотрела на кипучую деятельность мужа с тайным восхищением и глубоким уважением. Она, пожалуй, могла организовать только семейный ужин и семейную стирку, зато это у нее замечательно выходило, да так, что Максим никогда не позволял себе опоздать на семейную трапезу, потому как иначе самое вкусное остывало либо съедалось.

Добавлено (08.07.2008, 03:00)
---------------------------------------------
Родная, обветшавшая с углов дверь была закрыта, чемоданы вынесены во двор и уложены в маленький «бычок», услужливо предоставленный риэлтерской компанией. Семья села в свою машину, Свету усадили в детское креслице и она уснула, утомленная сборами. Машина тронулась, и Наташа сиротливо прижалась к стеклу, провожая взглядом серую «панельку».
Тридцать минут пути, две пробки. Дорога была долгая.
Махнув рукой охране, Максим с гордостью въехал в подземный гараж и остановился на отведенном ему месте. Света потянулась, протерла глаза кулочками и отбросила с лица кудряшки.
- Это наша новая квартира, да? А почему здесь так темно?
Наташа улыбнулась.
- Нет, солнышко, это не квартира, а пока только дом, подземный гараж, здесь папа будет оставлять свою машину.
- Ааа...тогда хорошо. Пойдем скорей тогда в квартиру!.
Охранник услужливо помог Максиму вынести чемоданы и поставить их в лифт. Света попыталась вытащить у охранника дубинку, вызвав у того смущенную улыбку и недоуменный взгляд. Наташа одернула дочку и, взяв за руку, потянула в лифт. Света неохотно выпустила из рук дубинку и зашла.
Лифт тихонько засвистел, чем-то нежно застрекотал и помчал их наверх. 1, 2, 3, 4..... 25, 26, 27...Остановка, двери открываются.
Наташа с тоской поглядела на железную, массивную дверь, которая сразу поддалась мягкому повороту ключа и непонятной манипуляции с кодовым замком. Пугающая легкость этого стального гиганта не только придавала уверенность в том, что их не ограбят, но и заставляла сомневаться, помогут ли им, если кому-то станет плохо или случится пожар.
Блестящий потолок прихожей, роскошный шкаф с вешалками, словно туда собиралась поместиться вся имеющаяся у нее и всех ее друзей одежда. Света мгновенно забралась туда и стала ходить из угла в угол, гремя любимой фарфоровой куклой, словно подражая Кентервильскому приведению. Наташе опять пришлось вытаскивать ее и уговаривать вести себя прилично.
Вдруг мобильный засиял в кармане брюк Максима, и зажужжал, и завозился, словно шершень. Максим взял трубку.
- Алло... Привет....Что? .... Я не могу, я в процессе переезда.... ЧТО?...О... ну вы даете...приехать?... хорошо...ладно, ладно...буду через час.
Положив мобильник обратно, он вздохнул.
- Извините, девчонки, а мне нужно срочно ехать, - сказал он, и добавил со смешком: - А то без меня они там пропадут вместе со всем банком!
И сел в не успевший еще уехать лифт.

Добавлено (08.07.2008, 03:00)
---------------------------------------------
Наташа удивленно похлопала ресницами и неуверенно поглядела на Свету, которая уже пыталась перетащить тяжеленный чемодан через порог. Наташа отобрала у дочери эту массивную игрушку и занесла в прихожую. Света побежала внутрь.
Кругом все блестело новизной и чистотой, гладкие полы, мягкие обои, высокие потолки. Наташа, ослепленная квартирой, боялась поднять глаза с пола. Усталость после сборов заставляла веки смыкаться. Она подошла к какому-то окну в одной из комнат.
Высоко.
«Какие не построим небоскребы
И мачты телебашнь мы ввысь не устремим –
Не сделать нам таким весь этот город, чтобы
Он с небосводом стал соизмерим»
Высоко. Бескрайнее небо, рассекаемое лишь подъемными кранами, Останкинской башней и строящимися иглами «Москва-Сити».
Высоко. Внизу одноцветные из-за высоты машинки, различающиеся только на грузовики и легковушки. И люди такие маленькие, что даже муравьи по сравнению с ними казались бы исполинами. Да, с такой высоты все люди кажутся маленькими и незначительными.
Высоко.
- Мама! Мама! – раздался сзади голос Светы, - мама, смотри, какой тут балкон!
Наташа обернулась.
Девочка находилась в оранжерее, прилегающей к противоположной комнате. Большое окно было распахнуто, и она стояла на широком подоконнике.
- Мааамаа, ух ты! Смотри, мама! Я могу летать!
И девочка спрыгнула с подоконника.
Наташа рванулась в комнату, тишина и высота давили со всех сторон, сжимая виски, а в них стучало, стучало, стучало...27-й, 27-й, 27-й, высоко, высоко...
Высоко.
...

- Мама, а я хорошо умею летать? – русые кудряшки показались в окне.
Наташа застыла в дверном проеме оранжереи. За стеклами на много квадратных метров простирался изумрудный газон, а вдали, возле высокого бортика, стояли клумбы с оранжевыми петуньями
Высоко!

Запретный чердак.

В вечерних сумерках старый покосившийся дом напоминал сидящую на лавочке, опирающуюся на клюку горбатую старушку. Она грустила о чем-то, слабо освещенная идущей на убыль рогатой луной. Тысячи миллиардов маленьких светлячков-звезд смотрели из далеких галактик на девушку, одиноко стоящую на дороге. Она подхватила покоящуюся у ног тяжелую сумку, и смело подошла к двери дома. Стук показался слишком громким в тишине спящей деревни и девушка смущенно спрятала руку за спину. Через минуту в окне зажегся свет, еще через пару дверь отворилась и на пороге показалась сморщенная седая старушка.
- Надюшка!- раздался хрипящий старческий голос, и скрученные руки нежно обняли молодую шею.- Как же ты поздно! Я уж думала, что попутала день! Приехала, родная моя! Проходи, сейчас я быстренько разогрею картошечки…
Надежда ответила мягким поцелуем в жесткую, похожую на скомканную бумагу, щеку и улыбнулась.
- Не надо, бабушка, я кушать не хочу. Давай лучше сразу спать. Безумно устала.- бросила вещи на стоящий в углу сундук и со вздохом опустилась на скрипящий шатающийся стул.- Эта дорога так выматывает. И не поспишь в поезде, все ходят туда-сюда, шумят.
- Хорошо-хорошо, родная.- закивала довольная старушка, с любовью оглядывая изменившуюся за три года внучку.- Завтра поговорим, давай укладываться…
Засыпала Надя с ностальгической улыбкой. Каждое лето все детство родители ее отправляли сюда. Вдвоем с двоюродной сестрой, которая так же проводила в деревне летние каникулы, им было довольно весело. Заботливая бабушка опекала их ровно настолько, чтобы забавы не представляли угрозы жизни и здоровью, но в целом они были вольны. Знали каждый уголок, каждое дерево сада и леса, каждый кустик. И только одно место было запретным - чердак этого дома. В сарае он был изучен вдоль и поперек, там даже однажды в углу основали свой детский домик, но домашний был запретен из года в год. Уехав учиться в далекий от их городка мегаполис, никогда не забывала детские забавы. И часто тоскуя по родным просторам, все больше и больше разжигала в себе любопытство по чердачному поводу. Что же там такое кроется, что бабушка с такой грустью часто смотрела наверх и жестко запрещала даже приближаться туда…
Утро выдалось теплое. В светлом голубом небе не было ни одного облачка. Природа вокруг радостно встречало Надежду, свежей прохладой россы. Бабушка, очень старая, но еще полная сил, уже успела сделать, пока не стало жарко, кое-какие дела в огороде и сидела на лавочке, возле деревянной лестницы, ведущей на чердак. Надежда с улыбкой подсела к ней и ласково приобняла.
- А расскажи. Ты обещала когда я вырасту, рассказать, что там.- она показала пальцем на маленькую дверцу над их головами.
- Так уж сразу?- рассмеялась старушка все тем же хрипящим голосом.- А потом ты мне как жила это время.
Надя удивленно покачала головой. Бабушка-то, оказывается, еще вон какая, интересуется жизнью в городе и вообще довольно продвинутая. Видно телевизор, купленный родителями Нади, смотрела очень часто. Да и понятно, из хозяйства только собака и кошки. Огород она, хотя всегда содержала в чистоте, но не до того, чтобы падать после него с ног. А необходимым снабжают дети, которых она воспитала довольно неплохими, даже успешными в своем роде. Всегда очень их любила и делала для них все. Теперь пришла пора и о ней позаботиться.
Старушка уже осторожно поднявшись по лестнице, снимала с чердачной дверцы висячий замок. Надежда, ахнув такой ловкости, полезла за ней. В небольшом помещении с покатыми стенами пахло прелыми тряпками и пылью. В углу лежал старый полусгнивший матрац, возле стояли низкие самодельные стол и стул. На столе лежали железная тарелка, алюминиевая ложка и кружка. Так же потемневшая от времени и сырости полусгоревшая толстая свеча. Справа от входа обитал старинный кованный сундук.
Девушка разочарованно вздохнула. И стоило ради этого терзаться любопытством? Почему странное помещение так старательно охранялось старушкой столько лет?
- Что это?- спросила она, глядя как бабушка, словно подкошенная, села на стул у стола.
- Была война…- ясно видно, что слова давались с трудом. Серые поблекшие глаза наполнились слезами.- Твой дед ушел служить, и нам пришлось туго. Ванюшке всего три года, Настасье- восемь. Как могли, они помогали мне по дому, а я уж в поле для солдат работала. Однажды придя домой, я увидела за оградой раненого солдата. Это был Федор. Он бежал из госпиталя, чтобы успеть увидеть нас до смерти, ведь его собирались после выздоровления отправить на фронт. Он так боялся за нас. Здесь прятался, пока заживала рана. Тяжелая оказалась, долго лежал. Потом выздоравливать стал, собираться дальше воевать. Но наши солдаты пришли, искали его. Так и забрали, больше мы его не видели. А через срок Аннушка родилась, мать твоя. Оставила я все, как тогда было. Боялась трогать, не любил он, чтобы другой порядок был, противный его заведенному. Ждала. Потом память стала.- по руслам глубоких морщин пролегли ручьи горьких слез…
Надежда осторожно потрогала шершавую поверхность стола. Это было сделано руками ее деда, отца ее матери. Так вот какая тайна хранилась на старом чердаке. Маленькие, они не в состоянии были понять. Но теперь… Как, оказывается, бывает сильна любовь. Даже больше, чем через полвека, жива она. Хранящаяся на старом пыльном чердаке и тщательно оберегаемая…

Пентха́ус (англ. penthouse) — особняк на крыше небоскрёба или отделённая площадь на верхнем этаже здания.

Но я думаю что такая мелочь не существенна и не слеледует из этого делать какие-то минусы

____________________
Оставим глупый спор

Мадмуазель ,Natalina, в сие турнире отдаю свой голос Вам, исключительно за умение красочного изъяснения собственных мыслей. Что касательно, госпожи Дарии (Пельмешка). Случалось мне видить некоторые недачеты в Вашем писание и в купе с крайней простотой и частыми появлениями слов совершенно не литературных... и от того моему литературному мышлению не понятных. Все же жилаю Вам, обеим творческих успехов.

Нормально, по литературному, я правда так писать не люблю, но ради стеба шо хотите накалякаю =) не в обиду конечно.