И кровь. Она повсюду. В трещинках и кафельных стыках. На стенах, тонкими струйками-потёками. Мелкой сеткой алых капель на потолке и редких лампах дневного освещения.

Не очень длинный, плавно понижающийся, без дверей и окон, коридор носил следы долгой и упорной схватки.

Отчаянное сражение оставило свои следы на стенах - глубокими бороздами и облупленной краской, на полу - жирными чёрными полосами и треснутым кафелем. Невредимым остался только потолок, но это не делало его лучше, выгоднее выглядеть перед своими пострадавшими конкурентами он не стал.
Ещё и кровь, уже подсыхающая в начале коридора, но всё ещё жидкая в середине, где, очевидно, и наступила кульминация баталии.

Коридор, даже такой мрачный и жутковатый, должен иметь смысл, цель. Этот не был исключением. Он оканчивался двумя дверьми, запертыми и не менее грязными и ветхими. Каждую из дверей венчали заляпанные и пыльные таблички, смысл которых терялся в грязных потёках и густых зарослях пыли.

В конец коридора, как в самую низкую его часть, стремились, уставая и густея на ходу, ручейки крови. Здесь можно разглядеть следы: длинные и рубчатые - колёс, и тридцать седьмого размера - дешёвых китайских кед. Соревнуясь и обгоняя друг друга, эти следы проникали под одну из дверей.

В общем и целом, в коридоре царил разгром.
Да, забыл сказать, коридор начинался лестницей, серой и такой же пожилой и потёртой.
И, в начале коридора, одолев лестницу, остановилась она. Опираясь на деревянную швабру, продукт кустарных умельцев, держа в руках тряпку, ком серого цвета, Инна Игоревна обозревала разгром.

Коротко и пронзительно скрипя серым алюминиевым ведром с остатками красной надписи, теперь превратившимися в иероглифы, она приступила к уборке.
Доведённые до автоматизма, совершенные и лаконичные движения, способствовали полёту мыслей, довольно желчных и безрадостных сегодня.
"Мясники, уроды, кровавые маньяки!" - вот основной мотив этих мыслей.
"Откуда такие уроды берутся? Ничего по-человечески сделать не могут! Обязательно всё вокруг кровью заливать? Была бы по моложе, показала бы этим дегенератам, как дела делаются..."

Влажная тряпка мерно тёрлась о старый кафель. Серая вода в сером ведре постепенно алела, Инна Игоревна продвигалась к концу коридора.
Уже дважды в ведре менялась вода, а мысли Инны Игоревны не становились добрее.

"Самовлюблённые ицимбилы. О других совершенно не думают. Устраивать свои мясницкие игрища здесь? Почему именно тут, а не ближе к туалетам? За водой так далеко ходить, годы уже не те..."

Последние следы баталии смыты и Инна Игоревна, презрительно проигнорировав кровб на потолке, осмотрела дело рук своих. Её взгляд упёрся в грязные таблички над дверьми. Достав из кармана затёртого и засаленного халата тряпку, Инна Игоревна решила доказать свой профессионализм и придать лоск этому мрачному коридору.
Двумя уверенными движениями таблички лишаются маскировочных покровов. "Морг" и "Банк Крови". Дело сделано, и Инна Игоревна, недовольно бухтя под нос: "Чёртовы студенты, прррактиканты! Тележку они не удержали!" покидает мрачный коридор.

Да, тяжела уборщицкая доля, особенно в сфере здравоохранения. Как жаль, что мало кто это понимает...

Тело лежало на краю дороги в темно-бурой грязи. Недалеко шумела пьяными криками таверна. Луна любезно освещала раскуроченную грудину и торчащие острия ребер. Одежда несчастного порвана в клочья, одного глаза нет, а во втором застыл нечеловеческий предсмертный ужас.
Всадник спрыгнул с верного скакуна и спешно подошел к трупу. Старательно начал осмотр.
- Эдвин, тебе подсветить?
Человек в капюшоне поднял голову на знакомый голос. Его обладатель секунду назад появился из-за угла, так же как и Эдвин, спеша на крик. На мужчине красовался такой же темный плащ, но светлые волосы ничего не прикрывало, как и приятные черты мужественного лица. На вид подошедшему было лет тридцать.
- Как раз кстати, Отец Матиас, - голос человека в капюшоне неприятно хрипел.
Матиас не спеша приблизился к телу, кинул взгляд на напарника, а затем сложил руки лодочкой, что-то бормоча себе под нос. Вспышка света заставила Эдвина закрыть тыльной стороной руки глаза. В руках Святого Отца пульсировал белоснежный лучезарный шарик, который он учтиво уменьшил, ограничив слишком яркое освещение.
Теперь можно было разглядеть, что под плащом у высокого и мощного мужчины в капюшоне одет облегающий черный костюм, на поясе помимо тяжелого длинного меча висели два кинжала с серебряными рукоятями. Плащ застегнут на золотую брошь в виде семиконечной звезды – символа чистоты веры. Уже всего этого достаточно, чтобы любой житель Северного Королевства понял, что перед ним Инквизитор. Отрубленная лапа лисы на шейной цепочке служила этому дополнительным доказательством и вместе с тем давала право вершить суд, не дожидаясь официальных решений.
Его напарник не имел при себе оружия, а под плащом виднелись лазурные одежды священнослужителя. И все та же семиконечная звезда, но на этот раз не в виде броши, а на цепочке.
- Это он? – голос Отца Матиаса звучал плавно и очень приятно.
Эдвин копошился левой рукой в развороченной груди несчастного. Он искал лишь одно, хотя уже знал, что не найдет. Сердце вырвано…
Третий месяц они, не зная ни сна, ни отдыха, как гончие псы, преследуют страшного зверя. Хотя, какое животное может сравниться с тем, кого отряд Инквизиторов пытался настигнуть с таким упорством. Демон Анту убивал людей, поддерживая собственную жизнь их сердцами. По этому кровавому следу группа и шла все это время, проехав Королевство с севера от окраин Морозных Пустошей до самой южной границы у полноводной Змеиной реки. И каждый раз чудовище ускользало, оставаясь на шаг впереди преследователей. Дважды они становились свидетелями того, как Анту разрывает жертву, но оба раза демон исчезал во тьме, едва завидев Инквизиторов. Теперь убить эту тварь, загубившую столько народу, стало для Эдвина делом чести.
- Его работа…
Матиас потушил магическое освещение и взглянул на соратника. Тот выпрямился во весь рост и посмотрел в сторону изрядно покосившегося здания на другой стороне улицы. В окнах горели огни, доносились возгласы и песни. Над дверью висела табличка, изображавшая массивную деревянную кружку со стекавшей по бокам пивной пеной.
- Он там…
Со спины к Инквизиторам подошел третий член отряда – двадцатилетний Дориан – кареглазый брюнет, такой же высокий как Эдвин и в точности так же одетый, вот только худой, как жердь. За спиной у него висел массивный лук и колчан со стрелами, на поясе – кинжал и легкий длинный меч.
- Тогда вперед, - скомандовал Эдвин, и троица направилась в сторону таверны.

Дверь со скрипом затворилась за спинами Инквизиторов, и они оказались в небольшой комнатушке, служившей по сути своеобразной прихожей, отделявшей большой зал со столами от входа. Слева находилась стойка, за которой мужчина с большими черными усами и фигурой бочки протирал тряпкой деревянную кружку.
Путники приблизились к нему, Эдвин снял капюшон, обнажив изуродованное шрамами лицо и выцветшие от солнца и времени светло-русые волосы. Усатый мужчина, казалось, ничуть не удивился такому внешнему виду гостей, и, продолжая протирать посудину, громко произнес:
- Приветствую вас, уставшие странники в таверне «Хмель и мед». В нашем заведении вкуснейшее пиво во всем Северном Королевстве, великолепнейший эль и крепчайшая брага, - он на секунду притих, рассматривая лисью лапку и золотую брошь Эдвина, а затем подался к нему через стойку и в полголоса спросил, - Что привело Великую Инквизицию в наши края? Неужто что-то случилось?
- А ты, поди, сам не знаешь о чем люди толкуют?.. – Эдвин сделал знак своим соратникам, и они прошли в основной зал, оставив его наедине с усатым.
Большая квадратная комната заставлена столами, за которыми пировали бандиты всех мастей. Туда-сюда сновали женщины с большими кружками, поднося доверху наполненные и забирая пустые, чтобы через несколько минут вновь принести разбойничьей братии хмельного напитка. Пиво текло рекой, за центральным столом большая компания затянула песню, но слов было не разобрать. Сверху весь этот балаган освещала массивная люстра в форме кольца, по всей протяженности которого горели свечи.
Двое людей в черных плащах быстро пересекли зал и разместились в углу за небольшим столом. Пламя стоявшей на нем небольшой свечи едва заметно дрожало.
- Ну и заведеньице…
- Ничего особенного, юноша. Привыкай, - Матиас посмотрел на Дориана, а затем перевел взгляд на квартет подозрительных личностей у противоположной стены.
Те сидели тихо, разговаривали шепотом, постоянно посматривая по сторонам. Похоже, обсуждалось дело. Из четверых больше всех говорил одноглазый южанин, он шептался то с одним, то с другим, а потом передвигал предметы по столу. Остальные парни, тоже южной наружности, с серьезными лицами выслушивали его и кивали.
Тем временем Дориан снял с себя лук и колчан, и, заведя руки за голову, откинулся на стуле. Он решил на минутку отстраниться от происходящего, которое до сих пор казалось ему страшным сном. Но теперь вся его жизнь будет проходить подобным образом, парень не выбирал свою судьбу – она выбрала его.
Дориана подбросили на порог церкви, не оставив ни записки, ни объяснений. Обычное дело в эти смутные времена. Монахам и священникам ничего не оставалось, как выходить младенца, и именно в те дни за него выбрали жизненный путь. Парню суждено было стать Инквизитором - бороться за чистоту веры, уничтожать дьявольские сущности, зачастившие в наш мир. Сколько себя помнил, Дориан проводил время в молитвах и тренировках стрельбы и фехтования. Его обучал престарелый монах Ион, который в молодости своей загубил немало невинных людей, но потом пустил Бога в свое сердце и ушел в монахи. Он стал для Дориана не просто учителем, а духовным наставником. Мальчик так привык к нему, что зачастую называл отцом, чем вгонял старика в краску.
Когда Дориану исполнилось пятнадцать, Ион стал совсем плох: несвязная речь, плохое самочувствие, расстройства памяти – все выдавало признаки скорой смерти. Умирая, старик шепнул ученику на ухо страшную фразу, смысл которой молодому Инквизитору только предстояло постичь: «Добро во зле».
Парень до сих пор ломал голову над этим, хотя понимание вроде уже пришло. За те пять лет, что пролетели с того момента, как молодому человеку сообщили, что он будет служить церкви «особенным образом», Дориан немало повидал. Как сжигают людей на кострах, как кричат и бьются в агонии обвиненные в колдовстве и пособничестве силам зла. И в эти минуты, когда истошные крики разносились над площадями, а человека, привязанного к столбу, охватывало пламя костра, молодой Инквизитор повторял про себя снова и снова: «Добро во зле, добро во зле». Он верил, что творя зло сейчас, Церковь тем самым приносят добро другим людям, защищая их от колдовства и темного влияния.
Эдвин любил говаривать, что работа Инквизитора не терпит жалости и признания собственных ошибок, и если сомневаешься, то лучше сжечь, а Бог на небе разберется, кто грешен, а кто нет.
Дориан поймал себя на том, что почти засыпает. Три месяца он дремал лишь по нескольку часов в день, да и то очень тревожно. Парень открыл глаза. В зал уже вошел старший Инквизитор и сейчас направлялся к их столу.
- Что-нибудь узнал? – Отец Матиас чуть потеснился, и Эдвин присел рядом с ним.
- Да. Корчмарь сказал, что минут за двадцать до нашего прихода сюда завалилось четверо южан во главе с одноглазым. Вполне вероятно, что демон может быть в одном из них.
- Я уже обратил на них внимание. Их стол там, у стены, - священник кивнул в направлении подозрительной компании.
- Нужно… - начал Эдвин, но так и не договорил.
Инквизитор явственно ощутил, что за его спиной кто-то стоит. Он опустил руку на холодную рукоять меча и резко обернулся.
- Что вам принести? – миловидная девушка лет двадцати пяти смотрела на мужчин невинными глазами. Блестевшие в мягком свете черные волосы ниспадали двумя водопадами на белую блузку. В руках она держала поднос.
- Три пива, пожалуй, - ответил Эдвин и попытался улыбнуться, но вышло откровенно коряво.
- И воды. Кружечку чистой воды, - добавил Матиас.
Прислужница согласно кивнула и, виляя бедрами, исчезла в суете зала. Дориан проводил ее взглядом и сейчас ждал решения старших товарищей. Этот демон – первое серьезное задание, раньше парень никогда не имел с ними дела. Поэтому его и направили в отряд к Эдвину и Матиасу – одним из самых лучших охотников за исчадьями ада.
- Не будем делать поспешных выводов, - тень легла на уродливое лицо Эдвина, - Анту мог вселиться в любого в этой комнате. Парень, будь начеку.
Дориан уставился на правую руку говорившего соратника, на которой не хватало двух пальцев – безымянного и мизинца. Мужчина заметил это и поспешно убрал руку под подол плаща.
- Хочешь узнать, как это случилось, да?
- Вовсе нет… Это совсем не обязательно…
- Ты много не видел в этом мире, сынок, - Эдвин посмотрел парню прямо в глаза и не спешил отводить взгляд, - Я на своем веку повидал таких тварей, что тебе и в страшных снах не снились.
- Да… Я наслышан о вашей доблести… - Дориан уже пожалел, что завел этот разговор.
- А это, - мужчина показал правую руку, - Это сделал огромный волколак в Северных Пустошах. Лет пять тому назад. Тогда нас было шестеро в отряде, а домой вернулся только я один, оставив в тех проклятых землях всех своих друзей и два пальца.
Темноволосая девушка принесла пиво и воду. Выставила кружки на стол и удалилась. Эдвин, казалось, даже не заметил ее, прожигая взглядом новобранца. Его хриплый голос холодил кровь. Дориан почувствовал, как оледенели руки.
- Тогда Церковь поручила нам разобраться с таинственными исчезновениями людей в деревнях близ Северных Пустошей. Оказалось, что это проделки огромного черного, как смоль, волка. Долго выслеживать его не пришлось…
Эдвин отхлебнул пива и утер рот рукавом. Пламя стоявшей на столе небольшой свечи нервно заколыхалось.
- Ночью мы остановились в небольшой деревеньке, у одного из тамошних старожил. Выставили караульных, но и это не помогло. Проклятая тварь прокралась под покровом тьмы, и когда я открыл глаза, четверых ребят она уже разорвала на куски. Огромная зловонная пасть нависла над моим лицом, и ничего не оставалось, как сунуть туда руку, чтобы не лишиться головы. Наполненные кровью и яростью глаза вытаращились на меня, внушая, что мне ни за что не спастись.
Мужчина сделал еще глоток. Тени плясали хороводом на его обветренном, истерзанном битвами и временем, лице.
- Чудовище трепало мою правую руку, а я тщетно пытался нащупать левой хоть что-нибудь, чем можно отбиться… Но ничего не нашлось. Абсолютно ничего, - Эдвин на минуту замолчал, а потом продолжил, - И чтобы выжить, я удушил его вот этими самыми руками.
В воздухе повисло молчание. Отец Матиас достал из-под плаща мешочек бордового цвета и принялся его развязывать. Он зачерпнул оттуда щепоть неизвестного порошка и кинул ее в кружку с водой. Затем начал водить над ней руками и что-то шептать.
- А почему мы сейчас сидим на месте, а не перекроем все входы и выходы, не начнем активные действия? – спросил Дориан, чтобы хоть как-то прервать тишину за столом.
- Во-первых, сынок, выход я уже забаррикадировал и если Анту захочет выскользнуть, то без шума сделать это ему не удастся. А во-вторых, он же сам указал нам, где его искать, оставив такой вот кровавый след. Эта ночь будет жаркой, Богом клянусь. Но лишняя шумиха нам пока не к чему. Святой Отец сможет обнаружить демона особенными методами.
Внезапно вода в кружке начала кипеть, и священник внимательно вглядывался в смутные образы, рождавшиеся там.
- Молодка, что приносила выпивку, одержима демоном, - Матиас посмотрел на партнеров.
Дориан почувствовал, как неистово колотится сердце. На секунду сознание нарисовало страшную картину: девушка с черными, как смоль, волосами тянет руку к его обнаженной груди. Еще немного и сердце вырвется наружу. Молодой человек повернулся в сторону, чтобы не выдать волнения.
- Нужно действовать стремительно. Парень, Святому Отцу нельзя применять магию в боевых целях, поэтому потребуется твоя помощь.
- Я готов, - Дориан нервно тряс ногой под столом, не в силах остановиться.
Эдвин аккуратно достал из-за пояса два кривых кинжала с серебряными рукоятями.
- Боже милостивый, защитник и заступник наш… - голос священника едва слышен.
Дориан нашел глазами темноволосую девушку с подносом и сделал ей жест, подзывая к столу.
- Дай смелость сынам твоим в войне, храбрость и стойкость в деяниях светлых. Защити от смуты и влияния темного…
Официантка приближалась. Три метра, два… Эдвин начал подниматься из-за стола, но его резко повело в сторону. Дориан с ужасом смотрел в затуманенные глаза Инквизитора, которые сейчас абсолютно ничего не видели. Мужчина качнулся, кинжалы со звоном упали на пол. Лицо девушки расплылось в адской ухмылке.
Эдвин окончательно потерял равновесие и повалился на стол, сбив свечу и кружки.
- Пиво отравлено, - только и успел произнести Отец Матиас, вскакивая с места.
Дориан тоже резко поднялся со стула, выхватывая меч, а в эту секунду одержимая демоном девушка вскочила на стол и нависла над ничего не соображающим Инквизитором. Эдвин в забытье шарил руками в воздухе, силясь подняться. Прислужница схватила его за шею и мощным рывком вырвала голову, окропив свою белую блузку алым фонтаном крови.
В зале стало тихо, как в могиле. Пировавшие минуту назад гости застыли в изумлении и ужасе. Кровь не переставала хлестать, заливая стол. Она ручьями стекала на пол, расползаясь огромной бардовой лужей.
Дориан вытаращил глаза, не в силах пошевелиться. Внезапно потух свет. Все свечи, стоявшие на столах и висевшие на огромной люстре под потолком, погасли в одно мгновение. Тьма и тишина. Ни звука, ни шороха.
Парень прижался спиной к стене, выставив перед собой острие длинного меча. Он чувствовал, как предательски трясутся ноги, как похолодели от страха руки. Его начало колотить.
- Ааааааа!
Шум справа. Вспышка огня. Человеческая фигура, объятая пламенем, заметалась по залу в пяти метрах от Дориана. Истошные крики. Молодой человек различил скрежет стали. Еще крик, и еще и еще…
Медно-желтые вспышки огня метались по комнате. Душераздирающие вопли били в уши Дориана сумасшедшей какофонией адского оркестра. Он хотел позвать Отца Матиаса, но язык отнялся. Оставалось лишь стоять и ждать своей очереди.
Неизвестно сколько прошло времени – час, минута, секунда… Крики постепенно стихли, возвращая свинцовую тишину. В противоположном углу тлело чье-то тело, но и оно скоро угасло, оставив молодого человека во тьме. Никаких звуков, лишь бой юного сердца.
- Доориаан…
Парень вздрогнул. Вдруг вспыхнули все свечи, осветив комнату и десятки обугленных трупов. Они лежали повсюду – на столах, на полу в темных лужах запекшейся крови. Кого-то разорвали на части, а одноглазого южанина пригвоздили ножкой стула к стене. Его правая рука лежала рядом, все еще сжимая рукоять кривой сабли. Ужас схватил холодными скользкими руками шею Дориана. Он выронил меч, ощутив, как слезы ручьями потекли из глаз. В центре зала на столе сидело нечто чудовищное.
Существо цвета вулканической лавы уставилось на парня огненными глазами. Черные когти на мощных руках терзали дерево стола, оставляя глубокие борозды. За спиной сложились уродливые кожаные крылья. Исчадье ада обнажило металл зубов в страшном подобии улыбки.
- Ну что ты стоишь, малыш Дориан… Помоги же своему другу, - демон говорил мягким женским голосом.
Молодой Инквизитор повернул голову и увидел в двух метрах от себя окровавленного Отца Матиаса, сидевшего на полу, прислонившись спиной к стене. Грудь священника тяжело вздымалась, было видно, что каждый вдох давался ему с большим трудом.
- Святой Отец!
Матиас взглянул на парня.
- Убей его! Уничтожь, пока не поздно… - кровь запеклась на губах священника.
Инквизитор подобрал с пола меч и направил острие на демона. На морде того возник некий намек на человеческое удивление.
- Убить меня?! Это за что же? За то, что ваша же Церковь дурит вам мозги? Или за то, что вашему Богу наплевать на своих детей?
- Не слушай его, Дориан… Убей… Убей…
Инквизитор недоуменно уставился на Анту:
- Что ты хочешь этим сказать?
- То, что вы совершенно не знаете, как на самом деле обстоят дела. И кто, например, ваш Бог на самом деле. А кто я… Многое вам, смертным, неведомо, - женский голос чудовищно контрастировал с адской внешностью.
- Я знаю о тебе достаточно, - Дориан сжал покрепче рукоять меча, но с места не двинулся.
- Даааа?! А я вот думаю, что твои представления о моей сущности несколько отличаются от истины…
- Не слушай его! Дориан…
- Ха-ха-ха… Глупый церковник. Он такая же пешка в руках вашего божества, как и ты, но есть и некоторые отличия. Понимаешь? Ты еще можешь осознать, что на самом деле происходит, а он уже нет.
- Говори.
- Тебе не показалось странным, что я оставила тебя в живых?
Молодой воин на мгновенье задумался. Действительно, почему? В чем причина столь странного поведения? Разумного объяснения он не находил.
- Показалось… И зачем тебе это?
- Дело в том, что я не убиваю невинных. Три месяца вы гнались за мной по пятам, видели десятки моих жертв. Вспомни их. Кем они были? Убивала ли я когда-нибудь женщин, детей? Подумай…
Дориан прокрутил в голове лица и останки тех, чьи сердца вырвал… Вырвала демон. Никто из них не отличались благородной внешностью. Скорее всего, разбойники и воры, такие же, как и убитые в этой таверне.
- Что же ты замолчал, юный Инквизитор? Видишь, я не такая злая, как тебе рассказывали священники. А теперь вспомни, сколько ни в чем не повинных людей загубила Великая Инквизиция с согласия Церкви? Сколько тысяч убили с благословения таких людей, как наш Святой Отец, - Анту кивнула на Матиаса.
Священник заскрежетал зубами, лицо его побагровело от злости. Он еще раз заорал что-то Дориану, но тот его уже не слушал.
- Я вижу, ты не споришь, потому что сам знаешь, что я говорю правду.
Парню нечего возразить ей. В уме всплыли слова Эдвина про то, что Бог на небесах разберется, кто грешен, а кто чист. Как это нечеловечно! Инквизитор посмотрел в сторону небольшой комнаты со стойкой корчмаря, оттуда доносились шорохи и тихий женский плач. Должно быть, прислужницы и сам корчмарь освобождают забаррикадированную Эдвином дверь, чтобы поскорее ускользнуть из этого ада. Демон пощадил их…
- А ваш Бог?! Ты в курсе, кто он такой на самом деле? Отец Матиас еще не рассказал тебе?
- Дориан! Он обманывает тебя! Разве ты не видишь?! Не слушай, не слушай… - священник закашлялся на полу.
- Ох, какие мы странные… Парень, а как ты думаешь, зачем мне врать? Может, я боюсь, что ты убьешь меня?
Дориан прекрасно осознавал, что он еще жив лишь по воле самого демона. Она могла убить его в темноте, да даже в эти минуты она могла сотню раз разорвать парня на куски, но не делала этого. Может Анту действительно хочет донести до него правду? Молодой Инквизитор молчал.
- Тысячи лет назад ваш Бог был одним из равных. Одним из сотни древних божеств – родных сестер и братьев, что жили на небесах и вершили судьбы всего сущего. И каждый отвечал за свое. Я была богиней справедливости, и, по сути своей, ей до сих пор и остаюсь, - Анту оглядела свое чудовищное тело, - А в монстра меня превратил ваш Всевышний, когда пробрался к запретному источнику и испил из него, вкусив могущества и безумия. Бог лжи и обмана сверг с небес всех сестер и братьев, сделав их демонами, для того, чтобы люди молились лишь ему одному.
Священник тихонько постанывал на полу. Дориан опустил меч, переводя взгляд то на демона, то на Матиаса. В голове все кружилось, весь мир, казалось, переворачивался с ног на голову. Неужели это правда? Неужели Церковь все эти века молилась Богу обмана, вершила зло под его знаменами, думая, что избавляет мир от сил тьмы.
- Добро во зле… Свет во тьме… - Анту перешла почти на шепот.
Теперь до молодого Инквизитора дошла истина этих слов. То, что все это время считалось злом, являлось на самом деле добром. И наоборот. Как жестоко он ошибался. Но… Вдруг это - ложь? Как проверить?
- Откуда мне знать, что ты не обманываешь меня?
- А какие еще доказательства тебе нужны? Сколько еще простых людей должна уничтожить Великая Инквизиция, чтобы ты мне поверил? Тебе этого мало? И можешь убрать свой меч – я тебя не трону. Ты не причастен к греху, на твоих руках нет крови. А вот он, - демон кинула взгляд на Матиаса, - С его согласия и благословления Эдвин сжег и зарубил многих невиновных. И он знал это, знал же, что почти каждый из них чист перед Богом…
Священник ничего не ответил…

В полдень многолюдная толпа собралась на центральной площади. Мужчины и женщины, старики и маленькие дети – весь городок пришел посмотреть на казнь. Люди обступили высокий деревянный столб, с привязанным к нему человеком в грязных лохмотьях. У его ног лежали охапки хвороста. Руки крепко связаны за спиной.
Вокруг расхаживал человек, произносивший пламенную обвинительную речь. Народ то начинал недовольно роптать, то осуждающе гудел, осыпая приговоренного проклятиями. Наконец, Инквизитор поднял с земли заранее припасенный факел и поджег его. Толпа ликующе взревела.
Пленник вознес глаза к небу, шепча слова молитвы. Через секунду загорелся хворост. Обвинитель поспешно нырнул в толпу, слыша, как за спиной неистово кричит еретик…
Отец Матиас не мог сдержаться. Он орал, чувствуя, как огонь съедает ноги и поднимается выше и выше, разгораясь все жарче с каждой секундой. Уже нет сил терпеть.
- Бооожеее… - последние слова сорвались с его уст, громом разразившись над площадью.
Люди молча досмотрели, как пламя навсегда пленило человека, и стали расходиться по своим делам…
Дориан издали наблюдал, как догорает костер Инквизиции. Сзади стояла милая темноволосая девушка. Они молчали. Брюнетка приблизилась к парню и обняла за талию, положив голову ему на плечо. Молодой человек неровно дышал, слезы катились по щекам, но он был уверен, что поступил правильно.
Мутно-желтое солнце висело высоко в сером небе. Злобный ветер в резком порыве пролетел над головой. Дориан закрыл глаза и ощутил адскую боль от того, что Анту вырывает из груди его сердце…

Мне кажется, первый текст - просто отписка.
Прочитал тему, представил что-то. Описал. Прилепил финал. Всё.

0:0 поставил.
Расписался.