|
|
|
Блиц прозы для конкурса "Наследие Горностая"
|
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
Здрасьте всем! Не волею своей, а просьбе благодаря создаю данный блиц.
Итак, други мои сайтовские, собратья по перу, разуму, и отсутствию рифмовых сцепок в голове - короче... ПРОЗАИКИ!
Нужно написать "биографическую справку" на персонажей конкурса "Наследие Горностая" согласно представленных на картинке образов.
http://pisateli.ucoz.ru/_fr/31/0196008.jpg
Можно, конечно, и прибавлять черты уже бого... тьфу ты - избранных к данным персонажам личностей сайтовских, то бишь:
1. Бортмеханик, он же старпом поэзии - colyambus
2. Наш эксцентричный Док - Адам (Артем_Фирье)
3. Штурман, украшение команды - мастер рифмы - jz77
4. Безграмотный Капрал стихосложения - Санчес
На написание текстов для блица - 3 дня. Мало конечно, но кой чего за это время все одно сообразить можно будет. Такс... три дня, сегодня у нас выходит число 28е, итого (делаю вумное лицо, подсчитываю в голове) - 31е включительно - окончание сбора работ.
Потом голосование и! (Пошла барабанная дробь!) Победителю будет вкусная накачка в виде формы-медальки от администрации сайта. Заранее говорю - штука прикольная, ну и понтануться ей при случае будет можно.
Подвожу итог:
1) Тема: в любой форме биография персонажей с картинки;
2) Срок написания до 31го включительно;
Ну что, с богом!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 313
Замечания : 0%
Спасибо Волчек! Благодарю, друже! И тему эту закрыть для комментариев, а работы слать в Профиль команды, а команда и определит победителя.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
Док.
Вы когда-нибудь работали с
наркоманами, чьи вены, в момент операции, под завязку набиты диким коктейлем из
седакцината, амитрана синего и поверх еще залакирована вся эта дрянь банальным
бухлом и травкой. Работали? А когда-нибудь работали с такими наркоманами,
будучи сами под убойной дозой того же амитрана, ну или под благородной инъекцией
старого доброго морфия? Думаю, что нет, а я – работал.
В нашем маленьком квартальчике,
где все халупы да халупы, не больше этажей ста пятидесяти, делать, по большому
счету, было нечего. Можно было вступать в банды, и тогда, может скоро, а может
и не скоро, но все же с большей вероятностью скоро, тебя найдут в сточной
канаве под грудой мусора, или, что опять же куда как более вероятно, на
задворках брошенного химкомбината, среди прогнивших ржавых бочек и выбеленных
от времени обрубков пластиковых жгутов сырья. Можно попытаться устроиться на
работу, только если это будет в нашем квартале, то все одно будешь работать на
бандита, а оттуда тот же путь – в канаву. Можно попытаться устроиться работать
в сити, только кто тебя, химмашевского, туда возьмет. А можно стать
наркоманом-гопарем. Таких вот много по району: сбиваются в шакальи стаи. Дохлые,
тощие, лица бледные, вытянутые, у кого сыпь, у кого экзема, кто гниет, кто
болеет – этих, особо, не трогали. Да, гоняли раз от разу, ну зашибут
одного-другого – все одно, через пару тройку месяцев передохнут все, и на их
место придут другие шакалы.
Поэтому, как и все прочие, я с
младых ногтей впитал в себя вонь ацетоновую, учился варить какую-то гадость на
древней, обгорело-обваренной электроплитке – прошел обычной дорогой обычного
подростка обычного забытого квартала. Помнится, раньше, такие вот кварталы
называли гетто, а кто-то из остряков написал на когда-то белой стене
администрации большими кроваво красными буквами надпись: «NewBronx». И знаете… я склонен
согласиться с этим неизвестным граффити-художником.
Местные, как правило, жили не
долго. Сорок – считай уже старик. Таких и не встретишь на улице вот так вот -
запросто. Старики тут ездят на крутых тачках, при охране, в костюмах за
несколько тысяч жетонов – стариком можно стать только если ты в авторитете, а
иначе… а иначе никак.
Бегать от банды к банде,
барыжить, с местной гопотой «отжимать» у кого что – это не мое, и это не по
мне. С самого детства, сколько помнил я себя, была у меня страсть – страсть к
крови. Вы можете считать меня психом, но не было мне большего наслаждения, чем
поймать кошку, щенка, собаку, птицу, а после долго и кропотливо их разделывать,
смотреть как и что в них устроено. Был бы выходцем из сити, или еще из какого
местечка, что и поуютнее, и покомфортнее – была бы мне дорога в психушку, на
психокоррекцию, ну а потом – в отбраковку. Но мне «повезло» и на мои странные
увлечения в этом сумасшедшем мирке никто не обратил внимания. А потом… Чем
дальше, тем интереснее становились мои игрушки.
Я зашивал, подшивал людей, благо
ножевых в нашем райончике всегда хватало. Вправлял суставы, ровнял, собирал
сломанные кости, а когда не было иных вариантов, то и ампутировал уже
отработавшие конечности. С анестезией всегда было туго. Что нужно для
правильной анестезии: операционная, баллоны там какие-то с газом, анестезиолог с
соответствующим дипломом, ну и куча всякой разной аппаратуры. Будь у меня своя
частная клиника, хирургия – может что и вышло бы, может… хотя нет – не мое это.
Мне больше нравится, когда вот так, в подворотне, на грязном бетонном полу, ну
или на загаженном обеденном столе, когда «клиент» затянут растяжками, чтобы не
бился, а во рту – кляп, и чтобы он орал, мычал, потел от боли – это мое. Наверное
я чуть-чуть садист. У меня всегда есть, ну вы поняли, да? Если клиент заплатит
сверх стоимости «лечения», то можно сделать так, чтобы было не так больно, но
редко кто платит и мне это в радость.
А еще очень хорошо то, что меня
не трогают. Я попал в «золотое сечение» - нужен бандитам и тем и этим, нужен
гопникам, нужен простым обывателям у которых не было страховки для обычной
больнички. Я был нужен всем.
Само собой ни о каких медицинских
академиях и речи не было. Все познано ручками, вот этими самыми окровавленными
ручками, все пройдено и по живому, и по мертвому и по всякому. Эй! Вам нужен
полевой спец, который вытащит пулю, заштопает да так, что любо дорого – я еще и
крестиком вышивать умею. Если нужен – то вам ко мне, я всегда рад, но рады ли
вы?
Была большая драка. Да, это было
веселье! Началась настоящая война банд, как это показывают в дурацких
голофильмах. Палили на улицах, выбивали по ночи двери и вырезали целыми
семьями. И у меня был поток! Я купался в кредитах, я был залит кровью с ног до
головы. Они думали что сумасшедший блеск в моих глазах – это от глобального
недосыпания, но они ошибались, они все фатально ошибались! Глаза блестели у
меня от счастья! Я мог выбирать, я мог, ссылаясь на занятость, торопиться,
рубить, забывать об инъекциях – это был конвейер!
А потом за нас взялось
правительство. Внезапно, я даже не знал, когда это началось. Для меня то все
было слито в единственный, наполненный кровью и криками день. Разве что по
инъекциям своим, когда я врубал очередную дозу дикого коктейля из амфетаминов,
глюкозы, никотинки и прочей дряни, чтобы не свалиться и не уснуть можно было
как-то сориентироваться, сколько времени прошло, но к тому моменту я уже давно
сбился со счета.
Оглушительно ухнуло и в мой
подвал, что протянулся длинным языком под заброшенным цехом химкомбината
влетела тяжелая железная дверь. И посыпались вовнутрь спецназовцы в огромных
своих силовых доспехах, поднялась стрельба, а я стоял и улыбался, смеялся,
предчувствуя накатывающуюся истерику от всего этого цирка. А потом все стихло.
Даже раненые, что раньше стонали и выли, уложенные прямо на бетонный пол,
притихли, ждали, что же будет дальше.
А что могло быть? Если за нас
взялись, то взялись по крупному – это и ежу ясно. Я смотрел на спецназовцев
заранее осознавая их действия. Сейчас они добьют всех, кто тут валяется, ноет,
умирает, страдает. Нет, я не был против, мне даже было не жалко своей работы –
удовольствие то я успел получить от операции. Они убьют их и, конечно же, убьют
меня – зачистка. Выбраковка незаконных и неугодных элементов.
И пошли, и одиночные выстрелы
загрохотали в пыльном подвале, раненые кричали, пытались кидаться на бойцов,
вот только что ты сделаешь голыми руками против профессионального, выдрессированного
по полной программе бойца в полном же боевом костюме?
А потом я остался один. Напротив
меня встал высокий спецназовец с нашивками старлея, вскинул ствол, и из под
глухого, непроницаемого его забрала, раздался глухой же голос:
- Док?
- Да.
- Жить хочешь?
- Кого мне надо для этого убить? –
я едва боролся с подкатывающим к горлу истерическим смехом.
Спецназовец кивнул своим, тут же,
словно из ниоткуда, явился на полу мешок для трупа, наставили на меня тазер,
полыхнул разряд. Я должен был бы отключиться, потерять сознание, но во мне, в
моей крови, уже было столько дряни, что вырубить меня могла разве что пуля в
лоб. Я видел, но не мог двинуться. Видел, но, почему-то, не чувствовал, как
меня подняли, как запихали в мешок, как с противным взвизгом закрыли молнию на
мешке. Потом перекинули на носилки, и потащили.
Когда меня вытащили на улицу, я
услышал то, что творилось в родном моем районе: неугасаемые, захлебывающиеся в
ярости очереди автоматные, взрывы, грохот обрушивающихся зданий – район убивали.
Не людей, а весь район – геноцид, все равно что вместо того, чтобы травить крыс
попросту подорвать к чертовой бабушке весь элеватор. Разумно, весьма разумно.
Закинули в вертушку, гул движков,
взлет, шум, потом приземление, снов взвизгнула молния мешка.
- Живой? – вроде тот же старлей.
Кивнул, движение далось тяжело,
еще не отошел от разряда тазера.
Подхватили, кое как перебирал
ногами, скорее даже волочился на руках у двух бойцов. Притащили в белую
приемную, бросили на стул. Я тут же завалился на бок, упал на пол, так и
оставили. Лежал и ждал.
А потом появился этот,
высокопогонный, высокий, сплошь в каких-то нашивках, ломпасах и прочей
солдатской ереси. Он сел передо мной на корточки, спросил:
- Это ты Док?
- Да, - голос был хриплый, язык
плохо повиновался, но я чувствовал, чувствовал как на лице моем расползается
дикая привычная моя улыбка.
- Хочешь послужить на благо
родине, сынок.
- А у меня есть выбор?
- Нет.
- Хочу.
Так я и попал в команду.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 672
Замечания : 0%
Прелесть! Док, с тобой мы не пропадем на войне! ))) НО мне что-то за свою биографию уже страшновато...
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
ШТУРМОВИК
Хорошая вещь – протезирование. Очень хорошая, в особенности если ты профессиональный солдат спецподразделения, и толком не значишся ни в каких документах, да и вообще – вычеркнут из мира живых. Меня похоронили сразу же, как зачислили в команду «Зомби”. Вы спросите: отчего такое странное название? Почему зомби, почему не как-нибудь гордо и красиво. А потому что команда «Z», потому что мы – последнее средство, край, обозначающий только одно – полную ликвидацию. Никаких задержаний, никакой романтики по борьбе с преступностью и тихим лязгом наручников на запястьях злодеев – чистая ликвидация с контрольным выстрелом в голову. Мы не наказывали - мы карали.
В первый раз мне «протезировали» ступню. Угораздило попасть под выстрел крупнокалиберного пулемета и вот – вместо моей родной пяточки да носочка культяпка обжатая шнурованными остатками берца. Некрасиво вышло и, наверное, если бы не был под боевым коктейлем, было бы еще и очень больно. Но я был под коктейлем, потому особо и не заметил, разве что бегать стало неудобно, и все время тянуло завалиться на бок. Кое-как добежал до угла, ухнулся на землю, тут же тот же пулемет этак крепенько обтесал кирпичную кладку.
Выждал, знаками дал понять, что надо подавить точку. Такая пальба поднялась – тут не то что пулеметчик, тут кто угодно заляжет и побоится голову поднять. Вскочил, кое как, но довольно шустро, прошкондыбал до рощицы, что под зданием правительства этого Нигерийского, огонь прекратился – ребята ждали. А я что? Меня не видно. Не торопясь добрался до места, откуда хорошо окна просматривались, подождал, пока снова пулеметчик устроит свою свистопляску и потом одним хорошим выстрелом с подствольника погасил всю шумиху. Хорошо получилось, качественно.
Так и обзавелся я новой стопой, после чего сразу толчковой ногой у меня стала не левая, а правая. Хорошая такая ступня, сильная, да и двери ей вышибать – одно удовольствие! Ни боли тебе, ни дискомфорта какого – ухнул, и готово.
Потом хуже было. Попал под раздачу из плазменника. Попасть не попали, но рвануло в каких то сантиметрах от меня. Всю левую сторону пожгло, как будто и не было там мяса никогда: вместо руки – клевое такое барбекю вышло, половину морды выжгло – черепом скалился, да еще и отбросило душевно – был позвоночник, нет позвоночника. Свезло так свезло – ничего не скажешь.
Ну меня под белы ручки, в вертушку и прочь от этих неуемных сепаратистов туда-туда, где в белом ходят доктора, где шьют и штопают красиво, где… Простите, не поэт, дальше уже не складывается. Короче появилась у меня рука, морда такая конкретная – углепластиковая, блестит – падла, хоть тоналкой замазывай, ну и по всему позвоночнику гибкий короб, тоже углепластиковый. Ах, да, еще и глазик один мне новенький поставили – удобный! Слов просто нету. Надо тебе зум – на тебе зум, надо тебе режим ночного виденья – бери и пользуйся! Даже тепловизор есть – че хошь – правительство платит.
А потом – все. Потом был направленный взрыв. Это же только кажется, что вот ты какой хороший, быстрый, веса тягаешь, глазенкой шаришь – всех врагов через стены видишь, рукой протезированной что хошь сломаешь, от чего хошь укроешься. Привыкаешь к своей неуязвимости, быстро привыкаешь, и кажется, что уже можешь все, и нет тебе равных и оттого лобное, первое место на расчистках – всегда твое, и не прячешься за прикрытием товарищей – сам себе команда, сам себе оркестр. А тут маленькое такое устройство простенькое с одним единственным фотоэлементом, маленький, но крепко набитый картечью, зарядик. Вот и весь рецепт по победе непобедимых киберов – прошел, бахнуло и все…
Приходил в себя долго. Понемногу. Глаза открываешь, режет от света, и все четко видно, каждая пылинка, каждый лучик света – как иглой в глаз. Тут же веки закрываешь и гул в голове стоит, и даже думать не можешь. Ни рукой, ни ногой двинуть тоже не получается. Звук слышится, да какой-там – просто глохнешь от того, как громко все слышно. Слышно как сервомоторы работают, что-что, а к этому звуку я привык давненько, от всего его отличить могу, вот только, думаю, нахрена они мне такие громкие их поставили? А главное – звук слышу, а не чувствую. Ни рук не чувствую, ни ног, ни шею, ни голову. А еще дышать не могу. Вдыхаю, не задыхаюсь, но не чувствую вкуса воздуха, не чувствую, как грудь движется. Но не подыхаю же почему-то, дышу! Наверное...
А потом я смог сесть. Вас когда-нибудь подбрасывало так, будто турбированный флаер на месте колом с полного хода встал? А меня тогда так и подбросило. Лежал себе, лежал, попытался усесться и – во-бана! Думал мозги об череп раздавит! Чуть глаза не повылетали. Глаза открыл – слепит все так же, хоть и темень в комнате – но вижу все! И углы особенно темные, и будто бы даже шире чем должен видеть, и все детальки да деталюшечки – все вижу, ни единой крохи не пропущу. И вижу во всех смыслах этого слова: температуру могу сказать, скорость с какой пылинки в воздухе кружат, упреждение поймать – все спектры, все что только можно – все вижу. И слышу тоже все. Даже как таракан какой-то, умудрившийся где-то там в вентиляционный короб заползти, лапами своими по жести выстукивает – расстояние сказать могу.
На руки посмотрел: углепластик армированный, металл стыкового крепления – ладошки узкие, запястья тоже, не мои привычные окорока. На ноги посмотрел, почему-то, вопреки всем больничным правилам, лежал я не укрытый одеялом, и обомлел – бабьи ноги-то! Не мои, женские! Красивые, стройные, такие только у моделей да у манекенов и есть! И тоже пластик, и тоже металл, и суставы отблескивают составными титановыми защитными кожухами.
- Твою мать, - только и смог сказать.
Тут то двери и распахнулись, мгновенно зрение переключилось так, что даже свет по глазам ударить не успел, влетели в комнату… не доктора, ученые какие-то. Разницу сразу видно: не халаты белые, нет ощущения стерильности – кто в чем, вид у одного, видать у главного среди них, вообще затрапезные, даже рожу утереть не успел от пасты – на губах маленькие капли соуса, запах отсюда чую, смотрю и понимаю, что хоть спектральный анализ этого самого соуса могу прямо сейчас сделать, сказать что и как там в каких пропорциях намешано – аж самому страшно стало.
Это уже потом, после того, как первые мои крики да оры улеглись, рассказали мне, что восстановлению я уже не подлежал после того взрыва. Ну а что: материал уже израсходованный, к тому же в списках живых уже давно не значащийся – самое то для экспериментов. Вот и пересадили меня в тело… в это… короче посадили мои мозги в коробочку робота, крышечку на винтики завинтили, через трубочки питательные растворы подали, через фильтры воздух – и все, и вперед.
Так что протезирование – это штука очень даже хорошая, но только до тех пор, пока из тебя, из мужика двухметрового, плечистого, маленькую стройненькую бабу не сделают. Хоть в зеркало, блин, не смотрись. Нет, на рожу я очень даже миленькая получилась, даже загадочная слегка – увидел бы в жизни, влюбился бы сразу! Но… это же я! Старый добрый Джей Джиз!
Так и прозвали меня – Джейзи. Обидно, конечно, но… Не обижаться же теперь на них, за то что оживили, а то что тело только такое было экспериментальное – воля судьбы. Да и плюсы от этого тоже есть: никто во мне такой красивой да субтильной не узреет талантов военных – сижу себе мирно, глазки строю, улыбаюсь мило, а потом! Эх, развернись душа, размахнись плечо! И на роботиху я теперь не похож, благо в кожу закатали, чувствительности тоже поприбавили - всяких там нейрорецепторов в обертку мою назагоняли, теперь хоть по нормальному могу стакан взять, а не давить его в мелкое крошево.
Да и таланты открылись. Надо же образу соответствовать, не буду же я, как раньше, быть мною. Не хорошо, сразу заподозрят что здесь что-то нечисто. И если с движениями характерными для женщины у меня все врожденное, нет, вы не подумайте, я не из этих ультрамариновых – в программе зашито так, чтобы не маялся я со смещением центра тяжести к низу, к бедрам своим округлым, то вот с внутренним миром, базаром и всем таким прочим – проблемка выходит. В поэзию вот ударился, оказывается очень даже неплохо стал разбираться во всех этих ямбах, хореях, стопах да дистихах – по душе оно мне пришлось. За серебряный да за золотой век перетереть – вот прям удовольствие приносит! Кто бы раньше сказал – не поверил бы, да еще и в морду бы дал для острастки. Такие вот дела, даже сам стал, простите, милейшие, - сталА писать. Очень даже не дурно получается.
Ну и, собственно, ничуть не был... пардоньте - не была я удивлена тем, что когда пошел подбор по полосатой команде приказ был отдан не абы кому, а мне – маленькой, миленькой и всей из себя такой красиво – Джейзи.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
КАПРАЛ
Что есть такое капрал? Капра́л — это
начальник команды — воинское звание младшего командного состава и низший
унтер-офицерский (сержантский) чин в вооружённых силах. Так прописано в любом
справочнике, в любой энциклопедии – где угодно и когда угодно. А кто такой я? Я
Сан Чес – урожденный в Китае, сын обрусевших выходцев из Африки. Смешно? Очень
даже возможно, что и смешно. Еще смешнее от того, что из Китая я перебрался в
США, где и поступил на военную службу, стал профессиональным военным, добрался
до звания полковника, а потом раз – и стал капралом. Вот такое хитрое
повышение. Это тоже смешно. А еще смешнее то, что я, профессиональный военный,
отличник боевой и теоретической подготовки, знаток всего и вся в плане войны в
этой самой войне ничерта не смыслю. Да, теперь самое смешное – я ни разу не участвовал
в боевых действиях. Ну вообще ни разу, даже рядом не был – не сложилось и не
срослось. Зато у меня есть диплом техника-электронщика, зато у меня есть
несколько дипломов по повышению квалификации по тактике военных действий, зато…
но ни разу в реальном конфликте. Стреляю точно в яблочко. Могу поразить цель с
расстояния… да с любого расстояния, лишь бы долететь пуля могла. Хоть
навесиком, хоть с упреждением, хоть как угодно, но… В человека, как мне кажется,
я никогда не смогу выстрелить. Никогда.
И вы, наверное, очень сильно
желаете, прям жаждете узнать, как же я, такой великообразованный, но
малоопытный умудрился возглавить сию великую «Полосатую команду»?
Как только переселился в штаты и
изъявил желание поступить на военную службу был я отправлен в учебную часть для
таких вот – неблагонадежных. Кто его знает, что задумал этот африканский
китаец, или кто знает, что задумал тот вон выходец из России, но с явными
еврейскими чертами лица. И таких вот «гостей» новой великой родины набралось на
целую часть. У нас кругом и всюду была прослушка, нас гоняли по проверкам, а
тем, кто казался уж слишком правдивым при прохождении на детекторе лжи, еще и
обкалывали сывороткой правды – на всякий случай. Кто его знает, вдруг мы Маты-хари
или еще кто?
Все эти проверки, конечно же,
очень сильно давили на нервы, а еще давило то, что все мы были кто знает
откуда. Это там, на плацу, мы все едины, мы все как один – солдаты, что
способны пройти и огонь и воду и медные трубы, но когда горнист протрубит отбой
и мы возвращаемся в длинные казармы… нас много, а менталитет у всех разный, и
все мы разные, и дети мы не той родины, что учит толерантности, и сама эта
толерантность нам чужда как вегетарианцу непрожаренная отбивная с кровью. Даже
веры и те у каждого свои, и каждый непримирим, и за Будду своего, аль Аллаха
готов пустить кровь верным да неверным. Да, были драки, да, были взыскания, что
ни день, то новые причины ссор, склок. И так изо дня в день, и это могло
длиться целую вечность, пока…
Ответственным по своему звену
меня сделали неофициально. Так, для начала, без лычек, без званий, без
лизоблюдства, что и хорошо, а то были бы лишние причины для выяснения
отношений. Просто выяснилось, что я умею хорошо сглаживать конфликты. Один ест
свинину, так что за ушами хряпает, другой… другой даже в одном помещении с
таким едоком находиться не может. Но это же вероисповедание, и это очень даже
просто для объяснения, чисто военного объяснения – выгнал обоих под дождь
посреди ночи и устроили марафон вокруг части. Сходит на нет рознь, и остается
главный злодей в форме, в лице меня. Пускай меня не любят, пускай я магнит для
их злобы – пусть, но ситуация в целом то выправляется. А если один рассказывает
про то, как он хочет взять вторую жену, а другой с трепетной любовью говорит о
своей единственной и любимой – тоже найдутся пути. И вот они вместе, и вот
шутки у них уже пошленькие, и гогот такой, что в Филадельфии слышно – хорошо же.
Так и повелось: где конфликт, где
ругань и вопли – там я, а если там я, то затихает все, тухнет, и уже сами не
могут вспомнить – с чего вся эта ругань началась. И дальше пошло: повышение,
одно, другое, третье, и вот уже старший лейтенант, и вот уже обучение по
повышению квалификации, и дальше в штаб, а там… Дети одной нации, отстаивают
одни и те же интересы, вот только каждый по своему, и скандалы у них такие же,
и склоки, а всего-то – каждый за своей правотой не видит правоты другого. У
меня всегда с фантазией, с разработкой великих планов, было туго, но вот
разглядеть верную крупицу во всем обилии предложений – это да, это мое. Покажешь
одному, растолкуешь другому – мир и благодать и толерантность ихняя пресловутая
тут же. Разве что с объятиями к друг дружке не лезут.
Так и жил, пока…
Сидел в своем кабинете.
Пообвыкся, как это у них принято, закинув ноги на лакированную гладь стола,
сложив руки за головой и думая, что бы замутить на грядущий уикэнд. Можно было
встретиться с красоткой Джейн – милая белая девушка, что просто млела от всего
афроамериканского и особенно… ну эти интимные подробности можно утаить. А можно
заехать к своему старому другу Ли Мо-Нио, и посидеть с ним за доброй пинтой
темного – посвистеть за жизнь, да и вообще – парень он баламутный, веселый, но,
конечно же, не без тараканов – что поделаешь, настоящий китаец с настоящими
китайскими заморочками о великой власти рода императорского над миром. В чем то
он даже прав – все же товарами своими они мир уже поработили, теперь дело за
малым – провозгласить себя официальным промышленным центром мира и… и шагать
дальше.
На стол рядом с моими начищенными
до солнечного блеска ботинками шлепнулись три папки. Я вздрогнул и едва не
повалился с удобного кожаного кресла.
- Что это? – уставился я на
папки, а потом на бригадного генерала, урожденного техасца, Джима Смита.
- Твоя команда.
- В смысле?
- Теперь ты капрал у этих вот, - кивок
в сторону стола, - обормотов.
- В смысле? – повторил я, - Как
капрал? Что я… - в голове завертелась чехарда мыслей, где ж я так мог накосячить,
чтобы меня так понизили.
- Все в норме, Сан, если все
пройдет в страйк – повышение тебе обеспечено.
- Но…
- Никаких но! – и он вышел,
оставив меня наедине с личными делами.
Я взял одну папку личного дела,
открыл и уставился удивленно на три фотографии, относящиеся к одному и тому же
то ли участнику, то ли участнице команды. На первой фотографии была огромная
такая увесистая морда-кувалда, что сразу становилось ясно – с таким шутить
нельзя. У него нет ни чувства юмора, ни извилин – горилла она и есть горилла. На
следующей фотографии половина морды той же гориллы, а вторая половина –
терминатор, настоящий терминатор – не вру! Провалиться мне на этом самом месте.
Но все это мелочи. На третьей фотографии была форменная красотка, каких не
бывает, ну разве что в голофильме такую увидишь, но никак не в жизни. И всё это
– один человек! Пролистал, прочитал склонности, узнал причину трех фоток –
интересный у нас штурмовик в команде выходит, очень интересный.
Вторая папка – механик. Что за
характер? Что за психологический портрет? В каком монастыре они откопали эту
монашку?!
Третья папка – доктор. Вернее
даже Док. Имени нет, только прозвище, вернее даже кличка. Этот парень сделает
любого Ганнибала со всеми его тараканами, шизофрениями и прочими гадостями. Склонность
к насилию, наркомания, шизофрения, острый ум, острый скальпель, огромный
полевой опыт.
Дикая солянка непримиримых
характеров, непримиримых слоев общества. Теперь все становится ясно и для меня,
и для вас – ясно, почему в эту сумасшедшую команду берут меня за главного. Перегрызут
же друг друга, как есть перегрызут!
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
МЕХАНИК
- Коль, - дернулся под машиной от
зова, слишком увлечен был ремонтом, головой тюкнулся об защиту картера, потер
голову, - Коль, ну ты там?
Оттолкнулся, выкатился из под
машины, сел на каталке своей.
- Чего.
Рядом с древней, можно даже
сказать артефактом, - машиной химзащиты, которую я чинил, стоял директор
автосервиса Борис Семенович, рядом с ним застыла фигуристая блондинка в красном
обтягивающем платье, и лицо ее было как-то странно вытянутым, удивленным или
ошарашенным что ли.
- Коль, тут надо глянуть, -
кивнул в сторону блондинки, - что у вас?
- Я… - она будто слова забыла. Ну
что, обычная автоледи, к этому не привыкать Что десять, что тридцать, что хоть за целую
эпоху лет назад, автоледи всегда «отличались» умом и сообразительностью. Не
удивлюсь, если в каком-нибудь допотопном шестнадцатом, а то и раньше, веке вот
такая же дама, оказавшаяся в затруднительном положении, кое как пригоняла свою
богатую карету к какому-нибудь допотопному же плотнику-кузнецу, разводила
руками в стороны и не могла сказать, что же приключилось, а по факту у нее
попросту колесо отвалилось.
- Где машинку оставили? – спросил
у нее, обтирая ветошью руки.
- Там, - с готовностью ткнула она
пальцем куда-то назад, при этом не отрывая взгляда от меня. Ну чего она так
глазами то въелась в меня? Аж противно. Были бы мы на свидании, да с такой
красоткой, я бы от взгляда такого… Эх – мечтать не вредно.
Встал, и сразу же увидел за ее
спиной машину. Ну ясно, что это ее машина, больше ничья: красненькая, на
термоблоках вертикального взлета, по нынешней моде, все заляпано
узорами-цветочками из стразиков и прочей мишуры. Возможно это и красиво, но так
по глазам все эти искорки бьют, если по темени в бочину такой машинки фарами
посветить.
Подошел, осмотрел, сделал вокруг
машины круг. Хорошо – не битая, уже замечательно, не люблю устраивать день
жестянщика – не мое это, хотя и стоит весьма неплохо.
- Что с ней? – вопросительно глянул
на блондинку.
- Я… - и снова застыла в ступоре.
- Тяга на вертикале у нее сдохла,
- за нее ответил Борис Семенович.
- Борис Семенович, а вы в курсе,
что это TJCV шестой.
- Да, - и он заискивающе
улыбнулся. Вот ведь черт лысый, знает, знает что у них с вертикалом проблемы –
это все, три четверти ходовки на выброс, всю автоматику вытаскивать, все
перепрошивать и… не быстрое это дело. Да еще и блоки под гравитационный монитор
не дождешься. Такая машинка – дорогая игрушка, и для такой дорогой игрушки есть
родные сервисы.
- А если да, то на кой ч… -
глянул на блондинку, встретился с ее взглядом потерянным, - зачем же тогда вы
ее сюда пригнали.
- Мне сказали, что Николай… -
блин, сейчас вообще расплачется. Небось сюда по земле ехала, не по маячной
трассе, по кочкам тряслась и прокляла все на свете. Даже жалко ее чуть стало.
- Коль, ну ты глянь, может что и…
глянь, Коль. А?
Захотелось высказать ему от всей
души и за мониторы гравитационные, и за перепрошивку, лицензию которой я не
видел отродясь на этом сервисе и за все на свете, но…
- Хорошо, гляну, - вздохнул и в
который раз проклял свою мягкотелость. А ведь мог бы сейчас сидеть в офисе
каком-нибудь, мог бы бумажки перебирать, мог бы жопу от удобного кресла не отрывать,
так нет же – не могу без работы руками, теперь вот для блондиночки этой гиблое
дело затевать надо. Ну, хотя, можно надеяться, что за такой «интересный» ремонт
и обломится мне «интересно».
- Ключики можно, - протянул руку
ладонью вверх к блондинке, - вас как зовут?
- Светлана, - тут же поправилась,
- можно Света.
И застыла – краса бесценная в
красном платье под цвет красных красивых губ. Ну хоть бы двинулась что ли, чего
в ступор то впадать.
- Светлана, можно ключи от вашей
машины? Пожалуйста.
- Ах, да! – улыбнулась неловко, -
Вот, конечно, возьмите пожалуйста, - выронила ключи, мы быстро нагнулись, едва
не столкнувшись лбами, - простите. Выронила. Неловко, да?
- Да, неловко вышло. Вы
подождите, я сейчас посмотрю, а потом уже определимся что и как будет?
- Хорошо, - выпрямилась, шагнула
назад, замерла на пол обороте, - А это… Это долго?
- Не думаю. Вы посидите.
Я проводил взглядом ее аппетитно
играющую под обтяжкой платья попу, снова вздохнул и повернулся к машине. Ну
чего ей тут сейчас сидеть да выжидать? Все одно такой ремонт, в лучшем случае,
в неделю вылезет, а то и в три, если мониторы заказывать.
- Коль, - подошел Борис
Семенович, подмигнул, - нет, ты видел как она на тебя смотрела?
- Как обычно. Как все.
- Нет, Коль, не прав ты. Не как
обычно, но как все. Она ж сейчас из платья своего выпрыгнет и…
- Борис Семенович, вы бы… Что не
девушка, так на вас находит.
- Так я же тебе, дураку,
объяснить пытаюсь… - махнул рукой, - Дурень многоумный.
И он пошел развлекать блондинку
Свету.
А я полез в машину. Завел,
послушал, включил вертикал на прогрев, снова послушал. Вроде все как надо, но
что-то же… Глянул через окно на Бориса Семеновича: сидит со Светой, кофеек
попивает, когда только налить успел – беседуют. А Светлана, не отрываясь, на
машину свою смотрит, вернее на меня. Да, зря я в салон в грязном полез. Хоть и кожаный
он, а все одно – оттирать потом надо будет. Сплоховал что-то.
Поддал тяги и… так вот же оно! Ну
понятно!
Вскрыл торпеду, нашарил среди
переплетенья проводов маленький блочок, потянул – вот он, блок управления тяги.
Так, программатор сюда. Выскочил, едва не бегом до бендежки своей проскакал,
открыл свой ящик, ключ от которого никому, никогда, ни при каких условиях не
отдам. Там все мое, все по настоящему мое – мною придуманное, мною
разработанное. Хоть на что то же должно было уйти мое высшее образование
инженера конструктора широкого профиля и технарь по специализации техник
микроэлектроник.
Расшерудил весь ящик, нашел
блочок программатора, и аллюром обратно. В машину, к блоку управления подключил
крокодильчики контактов своей приспособы, погазовал еще малость и вот оно – все
кривые полей, напряженности и прочей мишуры. А вот тут спадик, а быть его не
должно.
Подкрутил верньерчик, снова
подгазовал – ага, пошла родимая! Еще чуток, и еще и… Машина рывком дала тягу,
так что в кресло вдавило! Нет, брат Коля, так не пойдет – это уже перебор. Чуть
назад скрутить. Вот – самое то.
Опустил машину на землю, вышел,
по привычке отер ветошью руки. Дурная привычка, только извозюкался больше чем
было.
- Ну что, хозяйка, принимайте
работу, - Борис Семенович посмотрел на меня, как на врага народа.
- И что там было7 – спросил он с
едкой злобой. И так ясно. Я должен был потянуть душевно, хотя бы пару тройку
часиков красотку провялить на летнем солнышке, и потом бы он с нее да за
срочный ремонт слупил бы так, что просто ах! А не тут то было.
- Короче… короче там у вас, -
отмахнулся, - плевое дело. Там только понять надо было.
Ну не говорить же ей в самом
деле, что загони она свою машинку в какой другой салон, ее бы неделю мурыжили,
а потом бы к официальным дилерам отправили. Знаем, проходили уже. Такие вещи
так просто не делаются. Увы.
- Николай, - она улыбнулась так,
что у меня даже в душе защемило чуток, - а вы до скольки работаете?
- Не знаю, - с тоской глянул на
машину химзащиты. Отреставрировать бы ее, такты бы послушать – мечта.
- Да все, у него день уже
закончился. Он тут с ночи, - Борис Семенович едва с места не соскочил, - он,
кстати, без машины. Вы его домой подбросите? А? Хорошо.
- Конечно, - блондиночка
улыбнулась, и я растаял, поплыл от этой улыбки, от взгляда ее в котором мне
вдруг увиделась роща зеленая, сонная, от ямочек на щечках прямо там, в сердце
моем екнуло.
- Спасибо, я тут это… - и понял,
что говорить сейчас буду так же, как она минуту назад, сбиваясь и путаясь в
мыслях и словах, - недалеко живу. Пешком пройду.
- Подвезете-подвезете. Ты иди,
Коль, мойся.
- Ага, - кивнул тупо и пошел.
Бывает, что жизнь складывается
неудачно. Так и у меня вышло. Закончил школу, пошел в технарь, где повстречал
красавицу Ульяну. Бывает такое у каждого в жизни – один взгляд и любовь
навсегда. Она была природной блондинкой, ростику в ней было метр шестьдесят и
фигурка, может, и не отличалась такой вот невозможной стройностью, вот только –
вогнала она мне в сердце даже не стрелу, копьем, ломиком пудовым его насквозь
прошила, и на манер шплинта загнула – чтоб не выпал. И все, и про себя забыл,
лишь бы она, лишь бы с ней, лишь бы рядом. Она училась на бухгалтера, а я на
микроэлектронщика.
Да, специальности разные, полярно разные – технарь и всякая там
экономика, но… какая разница? Для любви нет границ, и я, пока учил свое, писал
для нее рефераты, просчитывал курсовые. Она говорила, что мы просто друзья, и я
помогал ей как друг. Да, мне казалось, что так и должно, что во имя любви, во
имя Ульяны, я должен и буду облегчать ей жизнь. Она гуляла, я решал, писал,
считал. Скажете глупо? Конечно глупо! Но кто-нибудь, когда-нибудь слышал о том,
что любовь бывает логичной? Не думаю.
Как то обмолвилась она, что ей
так нравятся спортивные ребята. И я вспомнил о своем подзабытом интересе –
тяжелой атлетике. Была штанга, были гантели – было все! Строй тело коли
захотелось. И я строил! Строил и строил, в краткие промежутки меж занятиями и
помощью Ульяне.
Незаметно пришла дипломная пора.
Она защитилась и улетела учиться дальше – в Питер. А я… А я хотел к ней, и тоже
полетел, и хотел поступить к ней, на экономиста, вот только – нет мест. Никаких,
разве что на инженером конструктором широкого профиля. Только стоило это… не
дешево. Но любовь сильна, а молодость велика.
Кем я только не подрабатывал,
сонный как рыба вяленая, приходил на занятия, и все как и раньше: учился по
своей специальности, тянул Ульяну, но… Это был Город, именно Город, а не как
раньше – городишко. Тут были клубы, тут были развлечения, для которых нужны
были Деньги, а у меня были только деньги, или же, как говорила Ульяна, копейки…
И разошлись пути дорожки наши, и остался я по сей день на этом распутье, и стою
там глупо руки свесив, и сердце во мне с раной сквозной, и в каждой руке по
ненужному диплому. Вот так-то.
Наскоро помывшись в душе,
одеваясь в чистое, я вдруг замер. Замер от осознания – Ульяна! Эта Светлана,
она же как Ульяна – ее рост, ее фигура, ее манера двигаться, и взгляд зеленый,
и ямочки на щеках – нет, не она, не Ульяна, не копия и не двойник, но есть в
ней что-то, что сразу забило дыру в моем сердце. Сразу!
Вышел, у выхода меня ждал Борис
Семенович.
- Коль, я тебе что хотел сказать,
- начал он вкрадчиво.
- Борис Семенович, ты меня
прости, что так быстро закончил, я просто…
- Заткнись, - рявкнул он, и тут
же тихонечко, шепотом, продолжил, - Колька, ты, остолоп, ты пойми, что девки от
тебя кипятком ссут. Ты себя вообще видел? А? Ты ж, блин, атлет – повелитель Олимпа,
мозгов в тебе не меряно, и такой… - постучал мне по темечку пальцем, - такой
дебил! Она не замужем. Понял? Я тебя спрашиваю – понял? Кивни если понял!
- Ага, - я кивнул, - Только,
Борис Семенович, я же…
- Молчать! Наслушался. Ты мне за
свои комплексы уже во где, - и он тюкнул ребром ладони себе о кадык, - так,
слухай сюды. Ты ща выходишь, летите куда хотите, но не домой. Да? Понял?
- Да, - снова кивнул.
- Деньги у тебя есть, да, блин! Я
тебя знаю. На, - достал из кармана бумажник, полез было за купюрами, а после
плюнул, протянул весь бумажник, - считай премия. Понял?
- Ага.
- Все. Летите в кино там, на
танцульки, в парк или еще куда. Понял? В кафешке посиди. Не жмоться. Все ясно?
- Все ясно.
- Вали.
И я свалил. Светлана ждала меня у
своей машины и радостно улыбалась. И вдруг, на какой-то короткий миг, мне и
правда показалось, что я весь из себя просто раззамечательный, и что я правда
умный, и что я правда красивый, и что правда, на самом деле, телом я как
обитатель Олимпа.
- Вы уже… - стоило ей это сказать
и замешкаться, как и я тоже, вдруг осекся и все мои бравурные мысли улетучились,
испарились легкой дымкой, - Домой вас… отвезти7
- Нет-нет-нет, - подбежал Борис
Семенович, - ему в центр надо. За… за… Коль, тебе в центр зачем?
- Кардан посмотреть, - ляпнул я
не подумавши. Кардан и правда нужен, вот только выискивать его надо, пожалуй
что, в музее древностей.
- Хорошо, значит в центр, - радостно
заявила блондинка.
Мы уселись в машину, взвыла тяга,
и мы взметнулись прямо в небеса. Летели молча, не могли слов найти, только
улыбались друг-дружке глупо. И только когда мы сели, я понял… Короче понял, что
все это подстава.
Пустырь, в отдалении флаер
военный, ребята в форме с нашивками ненашинскими стоят – встречают.
- Нда, - хмыкнул я, - раскатал
губу.
- Николай, - Светлана улыбнулась
виновато и грустно, - вы правда мне понравились, только…
- Только… ясно, - почему-то для
меня ничего не значили эти военные, ничего не значила вся необычность этой
ситуации – зачем я мог понадобиться воякам, да к тому же еще и не нашим. Просто
снова просквозило потревоженную рану в сердце.
Я вышел из машины, дождался когда
ко мне подошел один из вояк.
- Коля Бус, - военный улыбнулся,
- странная у вас фамилия.
- А у вас акцент интересный.
- Джана, - блондинка появилась
слева от меня, значит даже зовут ее иначе, нда, совсем неказисто вышло, -
ремонт сколько занял?
- Минуты.
- Хорошо. Коля Бус, мы наслышаны
о вас. Знаете, ваш дипломный проект, в принципе, и на диссертацию потянуть мог.
- Мне говорили, спасибо.
- И профессиональные навыки ваши
весьма интересны. Еще и раритетными технологиями увлекаетесь.
- Да. Есть грех. Дальше что?
- Дальше… Вас на гражданке что-то
держит?
- Да вот, - глянул в сторону
Джаны-Светланы, - думалось мне, да ошибся.
- Хорошо. Тогда позвольте
предложить вам, пройдемте, - он отступил, указал на флаер, - там все детали.
- Хорошо.
Мы прошли до флаера, мне вручили
стопку документов.
- Что это?
- Проект «Полосатая команда», ну
и контракт. В случае согласия.
- А не боитесь, что разглашу,
если откажусь?
- Знаете, мне почему-то кажется,
что вы не откажетесь.
- Спасибо и на том, - вздохнул, -
ручка есть, я подпишу.
- Знаете, мне показалось что
именно так оно и будет. Вот, - протянул ручку, - тут, тут и, - перелестнул
страничку, - вот тут, пожалуйста.
- Хорошо.
- Все, полетели, - глянул через
дверь на улицу, где стояла Светлана, - Джана, передайте пожалуйста это Борису
Семеновичу.
Протянул ей бумажник.
- Хорошо, - и уже обращаясь к
военному, - можно ручку?
- Конечно, - дал ей.
Она вытащила первую попавшуюся
визитку из бумажника Бориса Семеновича, быстро написала что-то, протянула
визитку мне.
- Коль, это мой номер внутренней
связи. Ты мне правда понравился. Звони.
И все, и двери закрылись, и
взлет, взлет к небесам флаера, и взлет к небесам моего окрыленного сердца. Такой
уже не молодой, уже за возраст Христа перевесило, а все туда же – парю от
внезапной любви!
|
Группа: АДМИНИСТРАТОР
Сообщений: 1934
Замечания : 0%
После Volchekа особо ни на что не рассчитываю.) Просто пусть будет, чтоб можно было считать блиц-дуэлью.) А какая же дуэль без соперника-то?) Хотя, может завтра ещё кто подтянется, для полноты моего поражения, так сказать.) Ну, и ещё я как ленивая щёто-зайка не смогла написать больше одной биографии.)
Ну, вот на что меня хватило: :)
Док
Тело кажется трещит по швам, будто было сшито из останков, нерадивой, не имевшей никакого опыта швеёй.
Что за запах? Терпкий? Приторно сладкий? Или нет... Определённо нет. Горелая кожа. Так обычно воняет курица, когда смалишь её уже испустившую последний вздох тушку. Эта мысль не вызывает никаких эмоций.
Кислород. Мне нужен, просто необходим свежий воздух! Но лёгкие похоже наслаждаются упоительным удушьем... Как это возможно? Словно два сознания обрели убежище в моём теле.
Цель: открыть глаза. Важно! Но зачем? Должен узнать. Но ведь всё, что нужно и так находится в голове. Достаточно лишь захотеть, подумать об этом, так сказать всколыхнуть гладь памяти, пустив по ней лёгкие волны воспоминаний, мыслей, хаотичных обрывков, превращающихся в эфемерную пену у самых берегов. Но вокруг нет земной тверди, ибо воды безбрежны...
Где я?
Всё важное уже не важно. Или наоборот?
Лишь единая мысль бьётся словно зверёк угодивший в капкан, полностью поглотившая последние остатки моего изувеченного сознания: Должен. Открыть. Глаза. Но для этого требуется слишком много сил, которых почти нет. Почему это так сложно?
Скоро... Совсем вот-вот. Я не привык к поражениям. Слово "поражение" вообще отсутствует в моём словарном запасе.
У меня получится. Уверен в этом. Убеждён так же сильно, как и в том, что когда-нибудь вспомню... Но вспомню что? Но это Что-то является для меня крайне важным. Мной владел страх. Он словно маленькое существо, обитающее в недрах головы, постепенно углубляющееся всё дальше, сплетающее тонкие, но такие цепкие , как будто стальные щупальца с каждым нейроном. Подобно неизвестному миру ядовитому растению или вирусу поглощающему целиком и полностью... Это был первобытный, животный страх у человека, столкнувшегося с тем, что лежит за гранью его понимания... Но в то же время мне ещё никогда не было так спокойно.
Я. Должен. Открыть. Глаза.
Мои веки затрепетали.
***
С этого момента и началась моя история. Точнее сказать вторая жизнь. Не помню кем был в прошлом, да уже и не важно. Я проснулся другим человеком.
За мою жизнь боролся один одарённый, но всеми забытый гений-учёный в области хирургии. Именно он вырвал меня из под самого носа у смерти, когда нашёл едва живым, на одной злачной, усыпанной шлаком, почти безлюдной улице. Недалеко находилась его тайная лаборатория, в подвале одного из заброшенных зданий, которая была всем, что у него осталось. Только этому старику я обязан тем, чего достиг на данный момент.
Наверняка тот, кто оставил меня тогда умирать, никак не ожидал, что хотя бы один из обитателей тех богом забытых мест обратит внимание на истекающего кровью человека, с почти неузнаваемым, изувеченным лезвием лицом. Такие случаи, к сожалению, далеко не редкость в тех районах. Смерть обитает там на каждом шагу: будь-то от голода, поножовщины или рук мафии и гангстеров, убирающих неугодных с пути. Но меня Она не получила. Значит я ещё нужен здесь и моя миссия в этом мире не закончена. Только этим и могу всё объяснить.
Почти неделю был на грани миров, чувствуя зловонное дыхание смерти у самого изголовья. Помню как ощущал прикосновение её покрытых струпьями рук на своём истерзанном многочисленными ножевыми ранениями животе. Но каждый раз, в критический момент появлялся Док, снова вырывая меня из цепких рук гибели, и мы оставались одни. Не знаю что он нашёл во мне, почему поднял и не позволил истечь кровью... Чем я отличался от других? Что было во мне такого особенного? Однажды даже спросил его об этом.
- Не знаю, - ответил старик, проводя сморщенной, но не потерявшей былую точность рукой, по своим посеребрённым временем волосам. - Но я почти пожалел об этом, пока дотащил тебя сюда, - улыбка затронула его пронзительные карие глаза, слегка приподняв уголки губ, - Ты, знаешь ли, не худенькая девица. А если серьёзно, то и сам не знаю ответа. Просто в моём существовании было мало того, чем мог бы гордиться. А в ином мире вряд ли прокатит предъявить диплом, который то и в этой-то жизни никому не нужен, чтоб занять достойное место. В последнее время часто задумываюсь обо всём, переосмысливаю, так сказать. Я ещё никогда не лечил людей бескорыстно. Безусловно, прилагал все усилия, чтоб они выжили, но в мыслях всегда лишь только деньги и наука. Можешь осуждать меня, считать плохим человеком, но то, что говорю - чистая правда.
Что что, а в правдивости и справедливости Доку не откажешь. Он не лгал никогда. Если у пациента не было шансов на выживание, то он так и говорил. Хотя, как и многие другие его коллеги мог бы продолжать "лечение", и получать деньги, которые были бы совсем не лишними. Но моральные принципы не позволяли ему наживаться на чужом горе. Наверное именно поэтому он оказался в этих местах. Но об этом мы никогда не говорили. Прошлое было под запретом. Существовало только настоящее.
Когда я полностью оправился, зная что мне некуда пойти, Док не выгнал меня на улицу, а как и прежде предоставлял кров и еду, которой порой не хватало и на одного. Не смотря на то, что часто говорил о себе не лучшим образом, иногда прикладываясь к рюмке, он не был плохим человеком. По крайней мере для меня. Я всегда имею на всё своё мнение и сужу о людях сам. Хоть и не помню ничего из своей прошлой жизни, но твёрдо знаю об этом, так же твёрдо как и то, что когда-нибудь придёт время оплатить долг за свою новую жизнь. Правда пока не знаю в чём именно будет заключаться плата.
Шли дни, недели, месяцы... Чтобы хоть как-то отработать свой хлеб, я стал ассистировать. Слава богу, что к виду крови привыкать не пришлось - это значительно облегчало задачу. Нервы у меня железные.
На вырученные от операции деньги мы и существовали.
Док дал мне жизнь и профессию. За три года, что мы врачевали бок о бок, я с самых азов изучил медицину. И самое интересное то, что мне это действительно нравилось, помогать людям. Словно губка впитывал каждое слово учителя.
Я получил нечто большее, чем просто спасение - новую эру существования, возможность всё начать с нуля. О таком можно только мечтать.
Но одним промозглым вечером, Док ушёл и больше не вернулся. Его тело обнаружили с первыми лучами солнца, недалеко от того самого места, где он когда-то нашёл меня. Какой-то урод прострелил ему голову, забрав все деньги и даже старый, не впрервой залатанный серый плащ. Смерть была быстрой - это единственное моё успокоение.
Так я сам стал для других Доком.
***
Однажды за мной пришли, а вернее сказать практически ворвались в мою лабораторию. Внешний мир никогда не оставит меня в покое. Приготовился к самому худшему. Но шестеро незнакомцев в военной форме, с ружьями наперевес стали говорить о какой-то миссии государственной важности, научной работе, множестве команд, которые собирают, и о том, что моя кандидатура идеально подходит для одного из таких проектов. По правде сказать, я был рад, что они не собираются меня убивать, учитывая экстравагантное появление. Это вызвало улыбку.
- У меня есть время обдумать ваше предложение?
Глупый вопрос. Изъявленное можно скорее уж назвать моей гражданской обязанностью, чем просто предложением.
- Нет. А вернее Да, но для стимула, могу сказать, что ваша лаборатория нелегальна... - с нажимом на последнее слово, произнёс дубина, поправляя рукав. - Вы поможете нам, а мы вам. Всё предельно честно.
Вот он момент, которого боялся и ждал. Ничего не остаётся как прежде. Я обязан сохранить лабораторию в память о Доке. Но возможно, что эта миссия и есть то, ради чего остался в живых... Да и к тому же, что мне терять? Это может стать неплохим приключением! Но в любом случае моё время пришло. Нельзя же расчитывать, что проживёшь жизнь в своём закрытом мирке. Предвкушая что-то особенное, губы почти беззвучно прошептали:
- Согласен.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 707
Замечания : 0%
Варнинг! При написании данного материала ни один горностай не пострадал. С обществом любителей горностаев были согласованы - формальности и договоренности.
Все персонажи и события данной истории являются выпошленными. Любые совпадения с реально существующими лицами являются специальными и очень обидными.
Пароль «Рыба-Док»
- Вы все… - капитан на секунду запнулся: - поэты! Поэты должны рифмовать громче!
Четверо новобранцев стояли выстроенные в шеренгу и с опаской смотрели на существо, наставляющее их перед самой опасной миссией в жизни.
- Все знают, как меня зовут?
- Капитан Гор но-Стайл, сер! – хором ответили они.
Так… Трое гибридов и чело… - по спине капитана пробежал холодок, а мордочку на мгновение исказила жуткая гримаса, словно он вспомнил что-то ужасное: - в общем приматоподобный гуманоид. Как тебя зовут, рядовой? – обратился к крайнему слева.
- Док, сер. – с опаской ответил мужчина со странным гримом на лице.
- Почему не в рифму? – рявкнул капитан. Его полосатый хвост ощетинился и встал дыбом от злости.
- Так два слова! – возмутился Док.
- Что? Перечить будешь? Упал и двадцать подходов от гласных!
Чья – Моя! Муравье – Дядье! Оливье – Соловье!..
- А теперь представься как надо! – приказал капитан, услышав последнюю пару рифм.
- Меня зовут – Док
И я не кидок!
Читай между строк
И получишь урок…
Сер!
- Так! Я вижу вы у нас, батенька, - рецидивист, - продолжил капитан, просматривая толстое дело, с пометками «Особо опасен» и «Психически нестабилен»: - верлибр мне под хвост! Тавтологию мне в ухо! У тебя нехилый послужной список, рядовой! Ну и за что тебя к нам?
- Смешивал, сер!
- Что конкретно смешивал, рядовой? – на мордочке капитана отразилась заинтересованность, усы задвигались вверх-вниз.
- Ямбы и Хокку, сер!
- Да ты чудовище! Впрочем, то что нам и требуется… Садись! - с этими словами, капитан указал на стол в середине каюты, с открытым ноутбуком на нем.
- Что это? – удивленно спросил док, садясь за стол.
- Родной Фрорайт! Что не узнаешь, что ли?
- Узнаю, сер! Я спрашиваю – что это? – Подчеркнув слово - «это», Док по кругу обвел рукой странное устройство.
- А! Это ноутбук!
- Ноут-что? Почему не голографический проектор?
- Ты, что, хочешь рекламный баннер на пол галактики? Ты будешь лететь пятьдесят световых лет чтобы нажать на крестик?
- Ну хотя бы галакто-дроид… - взмолился Док: - У вас же стоит в углу!
- Нет открывается! Нет приложения! Заткнись и смотри на экран!
- Трава завяла – любовь ушла… - начал читать Док и тут же остановился. – Что за ужас?
- Это - нач-пис, рядовой, - с этими словами капитан лукаво улыбнулся и наставил свертывающий аннигилятор прямо на промежность Дока: - а теперь исправляй его! Ритм, рифму, стих должен выглядеть идеально! У тебя есть ровно три минуты!
- Но это же невозможно!
- Я читал твое досье, рядовой! За работу, если хочешь сохранить свои яйца!
…
- Сделал! – выпалил Док через две минуты, пятьдесят девять секунд.
- Молодец, сынок! Уважаю, - сказал кеп, бегло посмотрев на экран.
- Неужели у меня вышло? Стих же был – ужасен! - по лицу Дока было видно, что ему и самому не верится.
- А мне по чем знать? Я прозаик… Ну что же, ты нам подходишь! Кают в корабле мало, поселю тебя вон с тем биороботом! – капитан указал на девушку с странным белым лицом. «Явно сбой системы пигментации», - подметил про себя Док.
- Но она же девушка! – возмутился Док.
- Мне срифмовать на это! А знаешь почему, рядовой?
- Потому что ваша раса – гермафродиты?
- Да!.. Тесть нет! Потому что в поэзии все равны! Вернись в строй, рядовой! И сотри уже эту помаду, на щеках!
- Это не помада, сер! Несчастный случай…
- Какой еще случай?
- Четырехстопные сонеты со сплетенной рифмовкой орал, сер. Вот и порвался…
P. S. Я хз, что получилось - то получилось. Всеравно остальные три доделать не успею.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 883
Замечания : 0%
Пишите на наших новых членов отряда! У нас же поданы заявки в жюри. Три человека
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
У одного одни глюки (я про то как судьи должны видеться), у другого другие, но сопутствующие))))
ТРОЕ
Сначала была тьма людская, где
всяк был равен всякому и всяк был добротелен, всяк любил, всяк умел всё как и
все другие и, потому, не умел и не любил, и добродетель души его была глуха,
только ненависть и зависть были истинны и истовы. И стал над миром Суд. Суд был
велик, нещаден в правоте своей, и судил он не по совести, не по чести, не по
таланту и красоте людской, а по всей купе и потому не было для него никого
достойного. Суд сей был – Дракон, змий огненный, диавол, что стоял над миром. И
не было ни для кого пути наверх, потому как тварь бездушная цербером
трехпастным путь к Небесам обетованным сокрыла.
И стала тьма людская роптать,
стала ненавидеть зверя пуще чем других, соседей своих по толпе, коей нет ни
края, ни конца, ни счету. И стал зверь мал над людьми, и захлынула его
приливной волной, что есть суть – твердь плоти человеческой, многоликой, и был
зверь-дракон Суд изничтожен, разорван, багряными лоскутами над миром развеялся
и пропал, но все одно не было пути вверх, потому как нет при вратах к ним
сторожа, а вместе с тем и привратника, кто имеет власть открыть чертоги
райские.
И снова зароптала тьма, и снова
всколыхнулась, и ощерилась сонмом ртов злых, и хула по небу и по земле острым
ковром шипов раскинулась, и небо жалит ростками своими тернистыми.
И стал над людьми суд по добру, а
не по святости, и стал судией Первый! И был он велик и крылат, и был он
большой, но не аки скала, а добротою своею велик, и было ему имя – Александр. И
раскинул он крылья белые по-над миром, над горами и долами, над степями и
реками, и затихла тьма людская и возгорелись в ней огоньки, что достойны были
света и неба, и взметнулись они в его десницу благую, и клал он их души себе за
пазуху, под бороду седую прятал от мира темного.
Но снова возопила тьма людская,
потому как выходило, что путь в счастие только человекам добрым по душе
выложен, а прочие, кто чем иным возвысится мог, тем пути ввысь заказаны. А боле
всего взъярились те кто умом по рожденью был не обижен, кто знал по чем фунт
соли, да и в какую цену фунт лиха пойти может – умный люд. И ухнула с небес на
земли тьма, излилась она чернотой непроглядной, а после сплелись из нее нити, а
из нитей тех скрутились канаты, а из канатов ввысь столпом взвился второй
привратник. И был он темен, и глаза его горели огнем разума, дьявольским огнем,
и был он зол, и не любил он людей, но искал в них свет истины, свет познания –
глубину. И вновь возгорелись в толпе огоньки-искорки, чьи души несли свет
познания в род людской, и вот уже темный Л-АмБ собирал души, вбирал в себя
познанья их ширя и круг небес, и мир, и все вокруг, потому как знанья – есть непознанное,
и чем больше познанного, тем шире круг незнаемого.
И вновь пошла круговерить, и
снова волны люда злого, и снова недовольных тьма и тьмою же захлестываемая.
Ярились, бились, злились, потому как не уготован был путь им ввысь, а
становится лучше, умнее, добрее – не в силах были люди. И сошел на землю третий
привратник. И был он мал, и был он человек, и был он мудр, и был он умен, и
никто не знал, что это – есть путь вверх. И брел он по землям ногами своими, и
посох был у него узловатый, из высокого корня дуба рубленный, и ходил он в
рубище и говорил он с людьми, и те, чьи души были полны терпения, в чьих душах
видел он прощение и словам своим, и грехам людским, тем он открывал святой
путь. Только люди те не уходили, не торопились в след за счастливыми душами, у
них был другой путь – путь земной: взрастить детей, видеть мир и красоту его,
жить не по страху, а по совести, нести свою ношу сквозь годы свои, а уже после.
Вот после и брал он их: собирал в котомку свою потертую души их, и снова шел по
дорогам мира все дальше и дальше и дальше… И звали этого привратника по стране
из которой он вышел, по роду его – славянин, а имени и не было.
Прошла тьма былая, забылись дни
те давние, и столпы судейские стали привычные, и забылись оттого. И стали люди
сами судить. Кто по совести, кто по душе, кто потому что захотелось ему так
просто, а кто и по злому умыслу. Да и про законы то прибаутки в народе пошли: «Закон,
что дышло – куда поверни, туда и вышло». Злой суд то, неправедный, и тонет в
том суде и правый и безвинный, и тот кто на преступление пошел не оттого, что
тать ночной, а потому как то было велением истинного света души.
И осталось только молить небо о
новом приходе суда вящего, суда священного: Добра, Ума, и Души.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 313
Замечания : 0%
Проголосую однако! Прежде хочу расставить точки над и, показать вам некий постамент блица. В моем понимании выигравших не бывает, бывают первые и последние=) Тем не менее здесь знатно потрудились только толика прозаиков нашего сайта, мизер и всего-то четыре человека. Что навевает на логическое обоснование моих давнишних подозрений, что в нашей социальной сети форврайтерс больше всего в наличии просто мнящих себя начписами уже, больше все же графоманов. К этому я как-то ровно, потому как что добивалась администрация, тех и взрастила. Пользователи слов.
Итак мой пьедестал блица прозаиков:
1 место работа Волчека - самая доскональная, натуральная, живая.
2 место работа Андрика - самая оригинальная.
из дополнений
3 место работа Дианы - самая поэтичная
4 место работа Человека - самая стразистая, веселая, ниачомнишная, но крутой пиар.
Голос отдаю Андрику. Очень трудно было выбрать не Волчека, но я просто обожаю французские детективы с Жаном Габеном!
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 672
Замечания : 0%
1. Волчек. Масштабен, логичен, умеет распределять изюм по взаимосвязанным главам равномерно и с запасом на продолжение.
2. Андрик. Сюрреалистичен, многослоен, умеет рисовать искрами в воздухе, ветром на песке и звездами в космосе.
3. Диана и Человек разделили третье, так как были искренни.
Голос Волчеку, хотя выбор мой был трудным. Мне тоже понравилась идея Андрика.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 701
Замечания : 0%
мой голос андрику; его вариант показался мне самым непредсказуемым
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 883
Замечания : 0%
Все молодцы! икрене рад и благодарен, ребятам за поддержку и участие в этом заимуте. благодаря вам наши герои ожили, у них появились характеры, свое прошлое и свои цели на будущее! От нас теперь зависит как долго эта история будет жить и как далеко она зайдет =))
А голос отдаю Человеку. Ну реально ж ржачно написано =))
|
|
|
