Рыцарь обочины
Олег только вчера устроился работать на N-ский завод и прежде всего требовалось пройти трехмесячный квалификационный зачет. С соответствующими бумагами инженер прошел к новому начальству. В простом, непрезентабельном кабинете, похожем на крохотную уборную с желтыми стенами, за покосившимся столом сидел мужчина. Брюхом он подпирал стол.
- Здравствуйте, - вежливо сказал Олег. – Я вчера уже приходил, а сегодня принес бумаги для квалификационного зачета. – И протянул документы.
- Зачета? – вороватый взгляд упорно избегал встреч. – А зачем? Идите работайте так. Незачем зачет. Еще деньги выплачивать, которых нет. Хватит Вам и восьмисот сорока рублей.
- Как?.. – Олег опешил и подался назад. – Но моя зарплата тысяча сто! Так сказано в направлении. Товарищ Мордин, я на такое не соглашался!
Квалификационный зачет был необходим Олегу, чтобы стать инженером третьего разряда. Пока же, официально он был простым рабочим.
- Товарищ Кихотов! – Мордин сделал ударение на слове «товарищ», как бы издеваясь. Но глаза все бегали: с клетчатой рубашки Олега на умывальник, с умывальник на стол, на руки, стены и снова на рубашку. – У завода нет финансирования. Как только появится, так сразу поставим на зачет, как и положено. А пока извольте работать. Или вы меня в чем-то подозреваете? Если да, извольте говорить сразу, а нет – так тем более идите!
- Ну, раз денег нет… - смущенно пробормотал Кихотов и ушел, сказав напоследок: - Я еще через неделю зайду. Мало ли.
Цех был тускло освещенным залом с несколькими станками и рабочими местами бригад, разделенных насквозь ржавыми стенками. Олег подошел к стенду с недособранным двигателем, - таково его рабочее место, - но никого рядом не оказалось. На зубчатом венце маховика не хватало зубьев. Олег оглянулся вокруг, но никого не увидел, зато услышал голоса, доносившиеся с улицы.
На часах было около десяти утра. Пунктуальный и трудолюбивый Олег зажегся жаждой работать, но один он этого делать не мог – не положено Регламентом. В спешке Кихотов выбежал на улицу, и в лицо ударил ветер, принесший запах жженого табака. Немногочисленные рабочие, десятка два, почти все курили, и над тремя скамейками, стоящих буквой «П», поднималась розоватая от солнца дымка.
- Иван Семеныч! – позвал Олег. – Это Олег Юрьевич. Вы где?
Из высокой осоки как перископ вынырнула рука и помахала Олегу.
- Ты что ль, Кихотов? – раздался недовольный голос. – Ну, чего надо?
- Иван Семеныч! Двигатель же не собран, у маховика зубчатый венец бракованный – надо новый, исправный найти и заменить. Затем собрать до конца. Работы еще хватает, а вы лежите, прослабляетесь!
- Слышь, я твой начальник! – в сердитом голосе блеснул металл на «я». – И не тебе мне лекции читать о пользе труда. Я, может, тебя ждал? Оттого и не приступал к работе. Как же двигатель одному собирать, когда детали неподъемные, никто не подсобит, не подержит деталь? Работа не волк - в лес не убежит.
- Убежит, - уверенно возразил Олег. – Уже десять минут одиннадцатого, а столько еще делать! Не исключено, что придется обед пропустить – двигатель сегодня нужно сдать по плану.
- Сдадим, не беспокойся. И обед ни за что не пропустим. Ты главное сильно-то не кипешись, сейчас докурю и пойдем работать.
Олег к этому времени уже подошел к месту, где лежал Иван Семеныч. Сидевшие на скамейке люди, глядя на незадачливого бригадира и его «бригаду», тихонько посмеивались.
- Но вы же не курите! – возмутился Олег, когда увидел, что Иван Семеныч жует травинку, сладко щурясь на солнце.
К слову, Иван Семеныч был человеком невысокого роста, с кожей цвета красного дерева и темными волосами. Бригадир этот был один из типа людей, которые уверенно смотрят в глаза, даже если их поймали за какой-нибудь пакостью.
Иван Семеныч достал из кармана пачку дешевых папирос и закурил, затем посмотрел на обескураженного Олега.
- Ась?! – спросил он, приняв такое выражение лица, будто только сейчас заметил стоящего рядом подопечного.
Поведение бригадира, удивляло, повергало в шок Олега, ожидавшего совсем иного. Он-то думал, что начальник будет наркоманом труда, трудоголиком, как и он сам, одержимым жаждой принести пользу людям, какой бы мелкой она ни была. Но вместо этого Иван Семеныч с самого утра лежал в траве и - подумать только! – курил! Какая польза в лежании? В бездарном упущении рабочего времени? Ведь в сутки работа отнимает всего восемь часов. И вот два часа из них прошли, безвозвратно упущены, и надо нагонять безжалостный график. А его начальник, без которого, по технике безопасности, Кихотов работать не может, беспечно отдыхает и курит! От нетерпения и опасения не успеть Олег занервничал и стал хлопать ладонью по ноге.
- Да успокойся ты… - почти простонал Иван Семеныч. – Работа не убежит.
- Убежит! – механически повторил Олег.
Бригадир вздохнул и выпустил в небо густую дымную струю. Олегу осталось только развести руками и ждать.
Докурив, Иван Семеныч выкинул уголек в мусорку, и вместе с Олегом вернулся к стенду с двигателем.
- Ну, давай клапаны отрегулируем, - сонно произнес бригадир и вынул из кармана ржавый щуп.
- Иван Семеныч, дак он же ржавый! Как им можно регулировать? – возмутился Олег.
- А у тебя есть другой?! – почти вскричал Иван. Честность и пунктуальность Олега его уже достали. По вине новичка бригадир страдал от похмелья вдвое сильнее, а отдохни он чуть больше, похмелье бы как рукой сняло. Но нет, поганцу-новичку приспичило поработать! Трудоголизм и какая-то идейность Олега слишком быстро выводили Ивана Семеныча из себя. – Кого ты из себя строишь?! Разве не видишь, всем на твои усилия начихать! Вот сколько твоя зарплата?
- Восемьсот сорок рублей, - прошептал ошеломленный Олег.
- А должна быть тысяча сто! О да, я знаю о твоей ситуации, ведь у меня точно такая же. Уже год здесь работаю, а денег все нет. А знаешь куда они деваются? Прямо в карман к Мордину и прочим начальникам! Им не нужна хорошая продукция, зато лапы свои загребущие в казенную кормилку они всегда рады запустить. Так что твои и мои триста рублей в месяц уходят на пиджаки этим свиньям. И вот теперь скажи мне, зачем хорошо работать? На кой делать все хорошо? Не лучше ли своровать что-нибудь на свои честные триста рублей?
- Я думал, что если буду хорошо работать, то мне быстро зарплату поднимут.
- Не подымут, не беспокойся.
- Как вы не понимаете?! – вскричал Олег. – Мне эти триста рублей всех нужней! У меня отец с матерью голодают, да еще меня им кормить. На пенсию в двести рублей? А попробуйте на нее хоть месяц прожить. А воровать я не буду! Это не достойно человека. Своровать каждый дурак может, а вот честно заработать это надо ум иметь, силу и волю. Вот это достойно настоящего человека. А воров надо сажать! Всех как одного. Или отплачивать тем же…
- О боже, - прервал Иван Семеныч Олега. - Ты мне еще лекцию о труде и обезьянах прочитай. Век тебе буду благодарен!
Олег обиженно замолчал и уставился в одну точку, не желая смотреть на Ивана Семеныча; в глазах его поселилось разочарование. Бригадир сокрушенно помотал головой и вышел снова на улицу. Олег шмыгнул носом.
Вдруг с улицы послышалось:
- Эй, ребята, есть у кого-нибудь щуп нормальный? А то мой заржавел…

Через неделю Олег получил свой первый аванс, еще через неделю он закончился. Олег экономил как мог, жил впроголодь, работал сверхурочно за гроши, но денег все равно не хватало. От погружения в пучину отчаяния его удерживала надежда, что, вдруг, каким-то чудом, заводу увеличат финансирование и он получит недостающие двести шестьдесят рублей, сдаст квалификационный зачет, и все будет хорошо. Только благодаря этой глупой мысли Олег вставал в семь утра и шел на работу, и оставался там допоздна. Иван сдружился со своим подопечным, он оказался интересным собеседником, с богатой фантазией, а у бригадира – богатое прошлое. Они находили общие темы для разговора, и за неспешной беседой пролетал весь день. Иван Семеныч стал часто оставаться на сверхурочные. И постепенно он проникался кристально чистой идейностью новичка. Как вода – камень, беседы с Олегом подтачивали сваи, на которых держалось мировоззрение бригадира: стакан водки он заменил книгой! Остался последний толчок, который и должен сломать старый мир бригадира.
В двадцатых числах каждого месяца была получка, Олег пришел на работу, не позавтракав. Две недели назад был аванс в двести рублей, но, хоть Олег и экономил как мог, деньги кончились уже через неделю. Брать, а уж тем более просить, в долг ему не позволяли гордость и никому не понятные принципы.
- Привет, Олежка! – весело поприветствовал Иван Семеныч. Он уже был на рабочем месте. – Ты зеленый весь. Опять недоедаешь?
Олег угрюмо кивнул, но принялся за работу.
- Ясно… - сказал бригадир. – Ну, ничего! Сегодня зарплату выдают, так что наешься, да еще родителям достанется.
Олег снова кивнул, на этот раз с благодарной улыбкой.
- Мужики! – крикнули с улицы. – Зарплату выдают! Айда в эти их офисы!
- Я же говорил, - радостно произнес Иван Семеныч.
Так называемые офисы, как плющ, обвивали здание цеха, который был построен еще в пятидесятые из белого кирпича. А офисная змея, обвивавшая только второй этаж, - из светло-бежевых почти картонных блоков.
Мордин был довольнее некуда. Кто-то, может, и знал причину его хорошего настроения, но только не Олег.
Перед ним зашел Иван Семеныч, и тут же раздались крики и ругань.
- Где мои сорок рублей? – кричал бригадир.
- Финансирование урезали, который раз тебе говорю! – отчаянно отбивался Мордин. – Следующий. А ты иди, и не мешай мне работать!
Олег не верил ушам, и поэтому решил удостовериться лично. Он вошел в кабинет, пересчитал выданные ему деньги… и потерял всякую надежду. Отчаялся. Нет! Еще можно бороться. Руки опустить каждый дурак может. Ведь еще можно найти и другую работу. Но вот сколько там будут платить? А вдруг начальство и там ворует? К чертям! Олег решил подумать об этом позже, когда отчаяние и злость, вызванная досадой, пройдут, а пока он заберет деньги и купит чертовой еды.
- Эй, меня погоди! – Иван выбежал вслед за Олегом и со всей силы хлопнул дверью: с потолка побелка посыпалась словно снег.
Шел дождь крупными каплями, невыносимо приятной прохладой дул ветер. Иван и Олег вышли на улицу и только тогда бригадир решился заговорить.
- Что теперь делать думаешь? – спросил он.
- Не знаю, - Олег мотнул головой, стряхивая воду с ресниц. – Думаю, надо новую работу искать. На этой… мы расплавимся, не сможем продержаться достаточно долго. Надо уходить. А ты?
- Наверно. Помнишь ты давал мне книгу прочитать? Как ее там… «Как закалялась сталь»! – Олег утвердительно кивнул. – Она перевернула мое мировоззрение, я захотел приносить людям пользу, но… Черт возьми! Как же ее приносить, если жить не на что? Да и всем наплевать. А, голова теперь плохо соображает. Да! Олежка, уходить надо, другое место искать, где люди нормальные работают. Как мы с тобой, честные, трудолюбивые. Вот только мест я таких не знаю.
- Обидно, - грустно пробормотал Олег. – Денег этих надолго опять не хватит, а пока новую работу найдешь да там зарплату получишь...
- Три раза с голоду помрешь, - закончил за него Иван.
Олег снова кивнул. Он не отрываясь смотрел на лужу, как по ней барабанил дождь, а капли воды, ударяясь о поверхность, превращались в пузыри, тут же лопавшиеся. В голову не шло ни одной мысли, ступор овладел ими. Наверно, это от голода и расстройства. Такое ведь бывает!
- Давай пока уйдем, - снова заговорил Иван. – Дома посидим подумаем, взвесим все аргументы «за» и «против», а завтра придем сюда и обсудим все на свежую, чистую и холодную голову. Что скажешь?
Олег уже в который раз кивнул и, не оборачиваясь, вышел через заводские ворота и растаял в серой мороси дождя.
- А деньги ему все-таки нужны, - пробормотал про себя бригадир.
Он знал, что Кихотову деньги нужны, а так же знал и то, что он хороший человек. Слишком хороший, чтобы знать, что в эту минуту задумал Иван. А он решился на отчаянный шаг. Он затаится неподалеку от выхода и будет ждать до самого вечера.
Дождь уже давно кончился, а солнце медленно склоняло свою голову на запад, лучи его с каждой минутой слабели все больше. Мордин не появлялся. И вот с одной стороны небо уже покрывается звездами, с другой облачено в алую мантию заката, и из ворот выходит, довольно улыбаясь, начальник цеха. Он сворачивает на аллею, ведущую к его дому, и не спеша идет по ней. Иван Семеныч, опасаясь, что его заметят, осторожно крадется за деревьями вдоль той же аллеи.
На следующий день, начальник цеха пришел на работу с синяками, но как его не спрашивали, он не отвечал, откуда они.
Вечером все того же дня Олег зашел в магазин и купил еды. Дома его радостно встретили любящие родители. Думать он решительно не хотел, пытался читать, смотреть телевизор, лишь бы отогнать назойливые и неприятные мысли от себя. Но здравые рассудок настойчиво требовал взвесить все «за» и «против». Ночью, когда Олег выключил свет и лег спать, мысли снова атаковали его, а поскольку сознание его ничем занято не было, то быстро сдалось под и напором.
Если на остаться на заводе, то Олега все так же будут обманывать, недоплачивать, и в конце концов он сдастся или проиграет. Сил осталось не так уж много. Если искать работу, то зарплата должна быть достойная. Но где сейчас такую найдешь? Только на государственной службе. Хотя завод тоже стоял на финансировании правительства. Вот только Олег не знает, куда устраиваться, ведь специальность у него всего одна, машинная. Но, несомненно, Иван более чем прав. Завтра утром, как придет, напишет заявление об уходе.
Пасмурным прохладным утром Олег вышел из дома. Слабый ветер ерошил его волосы, овевал лицо, принявшее весьма решительное выражение. У ворот завода ждал бригадир Иван Семеныч, в руках он держал два пакета со сменное одеждой: его и Олега.
- Привет, - кратко сказал Иван, и они пожали руки.
- Это моя одежда? – удивленно спросил Олег.
- Да, сегодня нам не придется работать, и заявления об уходе писать тоже не придется. Завод закрывают, а рабочий персонал распускают. Держи пакет, - Иван протянул пакет со сменкой. – И деньги. Триста рублей, что не дали.
- Откуда они у тебя?
- Не важно. Считай их отпускными или отходными, а лучше просто… последним подарком от завода! Тебе они нужнее, чем ему.
- Спасибо, - Олег благодарно кивнул и принял деньги.
Неспешным шагом они вышли на аллею и присели на одну из скамеек. Птицы весело перекликались, перескакивали с ветки на ветку, кузнечики и сверчки вторили им из травы, и, вообще, день был просто прекрасным. Иван Семеныч тревожно оглянулся на место вчерашнего свершения, но быстро успокоился. Совесть затихла, когда вспомнила, что деньги теперь у Олега.
- Куда ты теперь, Олежка?
- Право слово, не знаю. Путей на самом деле много. Хочешь стихи пиши, на гитаре играй или иди служить в армию или милицию. Я еще не знаю. Где место для меня найдется, туда и пойду. Лучше, конечно, механиком. Ведь это я знаю пол специальности. А вы куда, Иван Семеныч?
- В милицию, наверно, - бывший бригадир мечтательно посмотрел вверх. - Я с самого детства грезил преступников ловить, бабушкам помогать, девушек спасать… Конечно, я немного староват для службы, но все же это лучше, чем лежать дома с бутылкой водки и парой-тройкой собутыльников. Вот, исполню детскую мечту. Пойдешь со мной? Такие люди там нужны.
- Посмотрим, - ответил Олег.
- Ну, ладно, Олежка. Спасибо тебе. Пойду, займусь своей жизнью. Надеюсь мы еще увидимся, да?
- Может, увидимся. Джо свиданья, Иван Семеныч.
На прощанье они пожали друг другу руки и разошлись: один- на запад, другой – на восток.

Некоторые термины, которые могут быть непонятны:

Д-С3988 – обозначение в каталоге Даль-Стана звёздной системы HD86943.
КЛ – космический лифт.
Парсек – единица измерения космических расстояний.
Углеродная планета – планета, где углерод преобладает над кислородом.
Спектральный класс К5в, - обозначение оранжевого карлика по диаграмме Герцшпрунга-Рассела.
Зорторный шит – экран, препятствующий распространению местного космического напряжения на ДНК астронавтов.
АРМС – автономный ресурс механической системы. Устанавливается в ранце скафандра для производства кислорода из энергии окружающей среды.
Старгатор – ( стар – старший, гатор - навигатор) командир навигационной группы звездолёта, первый помощник капитана.
Солнцееды – люди будущего, которые вместо пищи принимают энергию напрямую, из звёздного (солнечного света) света.
Космическая нота (астронотт)– (килонота, меганота) единица измерения напряжения полей космической генетики.
Радия – вулканически активный спутник газового гиганта Психея, из звёздной системы Глизе-832, удален от Земли на 16 световых лет.

Примечание – пускай читателя не смущает тот факт, что возраст молодых людей превышает шестьдесят лет. В далёком будущем, люди живут до трёхсот лет, и шестьдесят – это относительная юность.

БРИЛЛИАНТЫ, ПОД НОГАМИ, ДЛЯ ТЕБЯ
Жанр - НФ

1.

-Я слышал приглушённый удар в глубине, будто кто-то бросил камень, - объявил молодой навигатор.
-Пожалуй, я тоже слыхал нечто подобное, - согласился капитан, - и ничего хорошего это нам не сулит.
…Переносную башенку быстро разобрали, зажглись шарики света, астронавты продолжили поход. Узкий тёмный туннель вывел путников к развилке. В монолитной глыбе, что перегородила ход, зияли три чёрные дыры.
- Я решил, куда мы пойдём, - после недолгих раздумий сказал капитан, - Средний проход чрезмерно узкий. Дорога к воротам должна быть шире. В левом коридоре температура значительно выше, значит, он ведёт к вниз, к глубинным шахтам. А нам пора подыматься вверх, к геологической станции, и мы пойдём по правому коридору.
Он прекрасно понимал, что если эти выводы окажутся ошибочными, он приведёт отряд к неминуемой гибели. Густые брови его нависали над глубокими тёмными глазами, в которых игрались блики прожектора. Впереди отражалась жирная чернота, она сосала взгляд, как и вымазанные в ней стены и потолки незнакомой шахты.
-Так поспешим же! - отрезал капитан и первым двинулся в проход. Лезвие света пронзило тьму. Зеленоватое свечение электры вело их за собой, будто путеводная звезда, указывая дорогу в ночи.
Близ капитана шагал старгатор Мей-Лин, белокурый юноша, с родинкой на щеке. Их мысли стали похожи. Оба отнеслись наверх, сквозь разъярённую кору планеты, пронзили озёра расплавленной серы и унеслись в космос, где на стационарной орбите замер звездолёт «Илюр-Хейль». Вспомнилось всё, и перехват неизвестного сигнала, и сближение со спутниковой системой Психеи, и состыковка с заброшенной станцией, высушенные трупы рабочих, которые превратились в мумии… спуск в шахты по рельсовому КЛ…

2.

Путь занял девять часов. Никто более не слышал ничего тревожного, лишь видели свет электрической стихии, да пару огоньков где-то в глубине. Стены коридора постепенно расступались, потолка в темноте уже не было видно, а пол покрывали голые решётки, в щелях которых гнездились потёмки. Там, внизу затаилась угольная пропасть, и каждый раз кто-то вскрикивал, когда ноги застревали в щелях.
Вскоре луч прожектора не мог выхватить даже стен. Астронавты вышли на широкий плац. Решётчатый пол остался позади, с облегчением, ноги путников запружинили по гладкой плитке. Шахты остались позади, впереди распростёрся просторный бетонный грот. Путники взволнованно окружили капитана, блики электры отразились в металлических воротах. Вдоль громадной стены тянулись механизмы шлюзовых переборок.
-Ну вот! – сказал капитан, а сам облегчённо вздохнул, - мы вышли к городу горняков. Эти шлюзовые ворота отделяют город от шахт.

3.

Астронавты разбрелись. Механика Кора-Мод с прищуром обвела взглядом затворные механизмы. После взгляд её скользнул по огромным машинам, что стояли подле стены. Горбатые силуэты покрыли брезентовые тенты, от чего машины были подобны на мёртвых китов, выброшенных в темноту невиданными штормом.
По стенкам расползалась темнота, стремясь потушить свет, она выползала из механизмов и щелей, стала похожа на щупальца, и казалось, что за дверью притаился огромный спрут. Кто-то дотронулся до плеча, девушка вскрикнула.
-Капитан?
-Чего кричать-то? Нет, - потянул геолог, - это я. Тьфу! – он улыбнулся, круглое лицо излучало доброту.
Кора-Мод холодно и презрительно отвернулась. С геологом у них не ладились отношения. Чаще причиной было бешеное поведение обоих. Надир подшучивал над её серьёзностью и холодным темпераментом, а её в свою очередь бесили его нелепые шуточки и выходки.
Геолог молча бродил вдоль переборки, постукивая по ней рукоятью фонаря, что уже начинало выводить девушку из себя.
-И замечательно, - нарушил он тишину, но не перестал стучать, - стоило идти сквозь шахты, что бы упереться в железную стену!
-Сколько вам понадобиться времени, что бы открыть шлюзовые ворота? – раздался в микрофоне серьёзный голос капитана.
-Немного. – Ответила механика, и лицо её побледнело.
-Так что же нам пака прикажите делать?
Кора-Мод с прищуром осмотрела низкого геолога.
-Именно вам – побиться о ворота головой, - съязвила она. – Глядишь, сломаются. А мне отдохнуть от ваших бестолковых вопросов и шуточек, и постараться сосредоточиться на этих мёртвых машинах.
-Ути-ути…
-Прекратите! – повысил голос капитан, который слышал всю свалку в эфире. Кора-Мод добавила пару ругательств, а после второго замечания заткнулась.

4.

Как только разложили переносную башенку, астронавты скрылись внутри. С облегчением сняли гермошлемы, огляделись, пытаясь понять, что же делает старшая механика. И она ровно ничего не делала – стояла одна во мраке и пристально смотрела в исполинскую переборку, будто хотела пробуравить её взором. Капитан прижимался к прозрачной стене, разглядывал её, а сам точно бы вслушивался в темноту, и глаза у него были потухшими. Тревожило что-то его сердце, и он сам ещё не понимал, что. Боялся за свой экипаж, сейчас, и все предыдущие сорок лет полёта. Они стали его семьёй. Такие хорошие, пускай, и жили не совсем дружно, но были вместе. Вместе, друг для друга, опорой и поддержкой в царстве тьмы холода и одиночества. А там, в дыре носилось что-то грозное… и за стеной притаилась неизвестность.
…Для него, опытного астронавта, вряд ли будет неожиданностью обнаружить за стеной погибший мир, но им… совсем молодым, воспитанным на милой уютной Земле, которая тысячелетия не знала ни воин ни насильственной смерти… им будет тяжело. И космос, и одиночество и пустота, предстанут для них тем, чем предстали однажды для него – абсолютным злом и смертью.
Он очнулся, махнул рукой. Обратил внимание, что Мей-Лин так же прикован взглядом к мраку за стеной.
-Оставим её, - дотронулся до старгатора капитан, уловив, что тот не отводит глаз от Коры-Мод, - будем же отдыхать, судя по всему нам предстоит ещё долгий переход.
-Ишь ты! – пробубнил геолог Надир, - коль капитану нечего сейчас делать, от чего не найдется работы мне?
-Интересно какой? – добродушно улыбнулся Мей-Лин, отпрянув от стены. Хриплых голос его стал похож на шёпот, - пререкание с «любительницей цехов и заводов»?.. Нет, уважаемый, полно с нас ваших споров. Иль это из-за важности юной особы?
-Бросьте, - сдался Надир, - будь по-вашему.
-Мей-Лин, - отдёрнул капитан. – Не стоит. Дорогой Надир, полно вам обижаться на девушку. Она не имеет зла на вас, и вы должны это понять. Каллистяне устроены несколько иначе землян, и всегда сложно общаться со смешенным экипажем на корабле. Но ничего не поделаешь, мы все лучшие из лучших представителей человечества, и вынуждены работать и сосуществовать в согласии друг с другом.
Из-под бровей он посмотрел на старгатора, как бы ожидая ответа. Улыбка того перекосилась, растянулась нитью в сторону левой щеки, где ярче засияла родинка. Загадочный человек, этот старгатор, Мей-Лин.

5.

Когда Надир освоился под куполом, он вновь заворчал, но на этот раз перевёл тему разговора:
-Геологическая станция находиться прямо над городом горняков. Отчего же нельзя было подлететь в ней, используя один из шаттлов?
Капитан глубоко вздохнул. В глубине души он уже раскаялся, что взял геолога в состав команды. Там на звездолёте он не мог усидеть на месте, а тут, в незнакомой враждебной среде…
- Электроток течёт благодаря ионам, которые покидают спутник объёмами несколько тон в секунду, - вдруг неожиданно выпалил молодой навигатор, его речь убила неприятное напряжение. Он продолжил: - Источником этого вещества являются извержения. Благодаря быстрому вращению магнитного поля Психеи, заряженные частицы создают вдоль орбиты Радии плазменный тор, который можно наблюдать в ультрафиолетовом спектре. Частицы, покидающие тор, отчасти формируют мощную магнитосферу Психеи, в результате уровень радиации в окрестностях планеты чрезвычайно высок…
-Ну… и дальше… и усилия полей, вызванные… - не без восхищения потянул капитан, забыв о геологе.
-…Вызванные колебанием электрических полей могут дезориентировать водные приборы навигации, - закончил тараторить навигатор, он перевёл дух и добавил: - увы, за четыре тысячи лет освоения космоса, экипажи малых кораблей часто гибли из-за подобных помех.
-Нам повезло, что наш капитан астрофизик, а не электролог, - досадно шепнул Надир в распахнутые уши молодого навигатора. Тот не понял его.
-Вспоминается история об астролетчике Дэн-Хао, - тихим приятным голосом произнёс Мей-Лин, который смотрел в пол.
-Да, пожалуй, вспоминается, - ответил капитан.
-И что же нам до этих баек? – не успокаивался геолог. – Тут, в пяти парсеках от Земли, в какой-то норе…
-Сидите дорогой, сидите, - остро улыбнулся капитан, лицо, избитое временем вспыхнуло приятным огнём.
-Право, расскажите! – попросил молодой навигатор, - это ведь история об астронавте, который полгода блуждал один в алмазных пещерах углеродной планеты!
-Ну, да, - кивнул головой капитан и почесал бороду, - право не полгода… да будет вам известно, дорогой мой любознательный навигатор, что за триста лет до старта «Илюр-Хейль», состоялась экспедиция к системе Д-С3988, которая отстоит от Земли на три парсека, и расположена в звёздных теснинах созвездия Индейца. Могучий звездолёт вышел на орбиту второй планеты, яркой звезды спектрального класса К-5в…
…Мей-Лин представил картину. Когда он задумывался, лицо его замирало и бледнело, а глаза казались широкими и даже гневленными. Он обкатился локтем о стойки охладителей и ладонью подпёр лоб. Копна белокурых волос погрузила лицо в тень.
Перед старгатором предстал невысокого роста астронавт, одинокий, с вечно прищуренным взглядом узких чёрных глаз.
Челнок попал в сети электрических помех, и рухнул на поверхность углеродной планеты. Картина аварии выпила взгляд одинокого путника. Ноги незнакомца вязли в густой чёрной грязи, трясина засасывала, а электричество грозилось поразить экзоскелет. Взорвался страх превратиться в беспомощную куклу, он подстёгивал Дэн-Хао и заставлял идти прочь от разбитого челнока.
Вспышки огня задушили кислород челнока и угасли, власть над расшибленным фюзеляжем захватила стихия электра. Она была всюду, на земле, в грязи а в жёлтом небе, блистая сухими вспышками, предвещала бензоловый дождь. Огни гасли, будто раненные нервы, и округа блистала паутинами электрических нитей. В них погибли бортинженер и два геолога, один лишь Дэн-Хао сумел пройти через вылитую электру, но увяз в губительной трясине.
Неистовая чумазая как сажа грязевая ванна затягивала. Он не мог отправиться на помощь товарищам, чьи предсмертные крики разрывали эфир, не мог позвать подмогу, темнота поглотила его, и шелест помех умолк.
Чем глубже засасывала силикатная грязь, тем свободнее давались движения экзоскелета, а через мгновение, он рухнул в чёрную пропасть…
-Нот он не погиб, - добавил капитан, - жидкая порода пропустила его вниз, к твёрдому алмазному грунту. Известно, что углерод формирует такие соединения, как графит и алмаз…

6.
…Под ногами рассыпаны тысячи бриллиантов. Шарик света выхватывал из тьмы алые, изумрудные, танталово-бардовые сияния, кои сливались в ослепительную радугу. Но и это длилось не долго, свет электры, потухал, свечения таяли, и вскоре Дэн-Хао остался в кромешной темноте. Как и на Психеи, углеродная планета была подвержена действу стихийных аномалий. Он остался один, без связи со звездолётом, без света, в громоздком скафандре, который грозил неисправностью АРМС.
-Странно, что помехи не испортили кислородную станцию, - скептически заметил Мей-Лин.
-Отнюдь, - бросил капитан, - кислородные станции АРМС это самые надёжные элементы скафандров, и работают они на местной энергии, а аномальные вспышки стихии… пожалуй лишь помогают этим машинам. Впрочем, подробнее скажет Кора-Мод, если вам интересно.
-А как же звездолёт? – спросил молодой навигатор. – Они ведь уже знали об аварии первого челнока? А отыскать живого человека на углеродной планете не составляет труда!
-Вы забываете об электрических аномалиях, и радиационной активности магнитного поля планеты. В таких условиях гамма-изучатели бесполезны, а квантовые щупы требуют огромных затрат драгоценной энергии.
-Так они его бросили!
-Никто никого не бросал, - твёрдо срезал бас капитана. – Командир звездолёта начал обследование места крушения с помощью автоматических станций, но и те оказались бесполезными в тех условиях.
…Дэн-Хао бродил в бриллиантовых лабиринтах много месяцев. Подобно слепцу, без еды и питья, шагал он на ощупь, пытаясь разглядеть просвет, и найти выход. То, что случилось с ним после, до сих пор подвергается сомнению земными учёными.

Изнурительный путь, вывел одинокого астронавта к подземной этановой реке. Пены бензина, бензола, этана облизывали алмазные берега, но в темноте был слышен лишь неистовый шум потока. Дэн-Хао провалился в «воду», и неистовая стихия понесла его вглубь, швыряя в стороны, властвуя над ним, точно над игрушкой. Стенки бриллиантовой пещеры стали мерцать призрачным светом. Слепота отходила, и сознание медленно возвращалось, словно искры жизни забили с новой силой в изнурённом организме. На пороге жизни и смерти, одинокий астронавт был вынесен на хрустальную отмель. Зрение возвращалось медленно, и свет обволакивал глаза, сверкания, будто иглы щекотали их, и оживили головную боль.
-Какого же было его чувство! – не выдержано прервал старгатор, на щеках которого выскочил кирпичный румянец.
-Что же он увидел? Говорите же!
-Динозавров увидел, - буркнул геолог, но на него уже никто не обращал внимание.
-Он узрел колоссальную пещеру, наводненную динамичными вспышками электрических огней. Чёрные смоляные паутины перемежались с горящими кристаллами алмаза, те поднимались под своды, левитировали, застывали, и освещали пещеру мягким светом.
Они показались живыми. И что главное – спасли от голода, ибо свет их обладал настоящей солнечной энергией, которую так любят люди на Земле. Дэн-Хао описывал эту пещеру как город, бурлящий электрической жизнью, порождённой алмазом. Кристаллические светляки, тысячи живых огоньков, открыли картину нового мира, противоречивого, и прекрасно-торжественного. Они окружили, и мог он даже чувствовать их тепло. Огни облепили скафандр, и сопровождали в глубине, указывая путь на поверхность планеты.
-Город живых бриллиантов, - Мей-Лин почесал нос, - как думаете, капитан, Дэн-Хао действительно говорил о жизни на основе кристалла алмаза? Ведь после возвращения Дэн-Хао на звездолёт, командир экспедиции ещё долго искал эту пещеру, но ничего не нашёл.
-Всё может быть, - загадочно улыбнулся старый капитан. – Я опытный астронавт, и слышал множество историй о других мирах, но рассказ Дэн-Хао, на звёздном совете 1368-го года новой эры… пожалуй самая удивительная легенда! Разумны ли были эти живые алмазы, обладали ли сознанием? Мы, наверное, никогда не узнаем, как и не узнаем другой разум, встреться он нам на звёздных дорожках. А пространства за десятипарсековым барьером для нас никогда не будут доступны. Большой лунный глаз обнаружил множество живых миров, там, далеко… но думаю, мы никогда более не встретимся ни с чем подобным, о чём повествовал Дэн-Хао.
-Он хотел вернуться туда, и всю оставшуюся жизнь, проработал он в китайской обсерватории, изучая этот мир издалека… да?
-Так надо снарядить новую экспедицию к углеродной планете! – воскликнул молодой навигатор. Капитан, подняв голову, кивнул, и перевел взгляд куда-то вдаль…
-Слишком поздно, - сухо отозвался он. – Усилия космических полей там уже превышают двести килонот, ни одно человеческое сознание не сможет просуществовать там. Наши ДНК просто сгорят… и никакие зортоны не спасут.
Рассказ капитана в одночасье был прерван. В эфире раздался голос Коры-Мод:
-Капитан! Старгатор! Шлюзовые ворота начинают подъём!
Астронавты высыпались из прозрачной башенки, вспыхнули огни электрического света. Переборка раскрывалась медленно и беззвучно, оголяя чернеющую неизвестность. Кора-Мод угрюмо посмотрела на геолога. Тот настроил кинжальное силовое поле, отвернулся, и сделал вид, будто не заметил её взгляда. А на самом деле он мечтал подарить ей бриллиантовую пещеру.

Где-то впереди, ждал астронавтов покинутый город горняков.

15 июня, 2010.

Мне совсем не до писанины

И - вопрос - а зачем мне оно надо? (простите эгоиста, это я о себе)?
Ответ - не надо.

Рэм, ты пишешь хорошие вещи, от них не хочется блевать, их хочется дочитывать.
Хера тебе была нужна "дуэль", если ты в ней не учавствуешь:?

А мои оппоненты могли бы доработать какие то недочеты