Прошу прощения за то, что текст не вычитан. Не успел.

Не главный герой

Карта раскинулась во всю стену. Тут было все: на бархатно черной поверхности, на спиральных витках галактики, удобно разместились разноцветные плямбы планетных систем – значимых планетных систем. Вон большой темно красный кругляк – система Гефеста, там, на планетах, разместился весь промышленный центр Объеденного Альянса, там штампуют, клепают, сваривают огромные, многопушечные крейсеры, собирают на конвейерах юркие глайдеры, боевые истребители «единороги» со скоростной спаренкой зенитки прямо над прозрачным углепластиковым шаром кабины пилота. А вот это, зеленая плямба, что приютилась в другом рукаве галактики – Афина, планетная система, что полнится научными центрами, лабораториями, институтами, академиями и всем-всем-всем научным. База вселенских знаний, первоисточник новшеств, новых разработок войны и мира. Есть тут и россыпь золотых кругляков – система Ксенов, древнейшей расы, что когда-то давно, много миллионов лет назад, широко и могуче разослала во все стороны великое множество маленьких автономных ракет, что несли в себе семена жизни – капсулы с зеленой слизью, способной выжить почти в любой среде, выжить и эволюционировать. А вон там, внизу, почти на самом краю галактики, голубой кругляшек – там Земля, колыбель человечества, историческая столица Объединенного Альянса. Красива, безмерно красива карта, вот только множество стрелок на ней: красные – наступающие силы Нового Порядка, хаотично разбросанные худосочные голубые стрелочки Объединенного Альянса. Кажется, что вся галактика охвачена войной и только от золотых кругляков Ксенов не тянется ни единой стрелки – они величавы в своей древней мудрости, они хранят нейтралитет, но это только пока…
Он отошел от карты, вздохнул печально. Великое множество стрелок его малость пугало. Ну да и ничего страшного, не первый день он уже так боится поначалу, а потом, стоит ему только взять и передвинуть одну стрелку по магнитной доске, он втягивается, включается внезапно интерес и его уже за уши не оттянешь от всех этих перемещений, передвижек, атак и хитроумных отступлений.
- Так, - взял голубую стрелку, надписанную перманентным маркером «2к», - второй крейсерский, куда тебя… А вот сюда. Третий мобильный… А сюда! И этих сюда, ага, - он облизнул губы, потянулся к следующей стрелке. Уже через пару минут карту было не узнать: красные стрелки стекались в единый кулак, в одну дикую, необоримую силу, что неслась всей своей мощью на верфи Объединенного Альянса – к планетной системе Гефест. Голубые же стрелки чуть упорядочились, образовался тонкий ручеек подкрепления от Земли к Гефесту, остальные голубые стрелки потянулись острыми своими носами к далекой блистающее черной плямбе – там, по последним разведданным, должна была находиться база Нового Порядка.
Только одна стрелка так и не переместилась, осталась на месте. Красная, тоненькая, но такая бесконечно важная – основная. На ней, все тем же черным маркером, было написано «Ланго», просто «Ланго» без цифр, без кодировок, без уточнений.
Рука протянулась к этой последней стрелке, замерла на секунду.
- Куда бы тебя… - он задумался, прикидывая и так и этак. Получалось так, что поблизости ничего важного не было, никаких глобальных событий, никаких сил, да и вообще… - Ладно, давай сюда!
И он решительно передвинул стрелку разом на полкарты, к зеленой Афине, к научному центру. После чего он вздохнул победно, отступил от карты на шаг и посмотрел на дело рук своих:
- Вот, как-то так. – он снова вздохнул и оглянулся на компьютер. Писать не хотелось.

Сперва пришел шум, не гром, не звон, а абсолютный, всепоглощающий шум, будто промеж ушей вместо мозгов вставили старый сломанный радиоприемник.
Ланго с трудом разлепил глаза, и шум, этот непроходящий, глушаший даже мысли шум, казалось наложился на зрение, разрушил его мелкой рябью, кружением, дрожанием, болью… Перед глазами все двоилось, его тошнило, мутило. Медленно, словно его рука двигалась через плотную жижу киселя, поднялась, коснулась гудящей головы. Под пальцами было липко и склизко. Он отвел руку, посмотрел – кровь, уже подсыхающая, с черными сгустками кровь.
Он попытался подняться, движения давались тяжело, руки дрожали, не держали ватно-неподатливое тело, ноги медленно сучили по рифленому железу пола. Он встал, его шатнуло, и он, едва не упав, привалился к стене.
Что же было? Попытался он вспомнить, но воспоминания все никак не могли пробиться через гудящий шум, единственное, что осталось в голове – взрыв… Да, точно, взрыв… Гудящие генераторы защитного поля, дикое, сливающееся в единый вой пиканье радара, и оглушающий взрыв. Да, его тогда бросило на пол, и кто-то кричал рядом. А потом… Потом его кто-то куда то тащил, вокруг бегали люди, шумели команды, выстукивая дикую чечетку била крупнокалиберная гаусс-зенитка и снова взрыв, его уронили, и пол, железный пол под щекой, странно вибрировал и был, почему-то, обжигающе горячий и мимо, с грохотом, проносились ноги в тяжеленных магнитных ботинках, а потом наступила темнота.
Да, все так и было. Крейсер Объединенного Альянса, внезапно вышедший из подпространства, почти мгновенно поймал их на прицел и закрутилось, завертелось. Они еще пытались совершить гиперпереход, когда за ними вслед, с дикими g, рванула торпеда на ионной тяге.
Но почему корабль остался цел? Почему он – Ланго, сейчас стоит опираясь о нержавеющую стену коридора, почему хоть и мигая, но горит красный аварийный свет и почему корабль не сотрясает новыми взрывами?
Он медленно побрел вперед по коридору, туда, где ему казалось должна была быть рубка управления. Идти было тяжело, ноги не хотели отрываться от пола, магнитные ботинки гремели о рифленое железо пола, в глазах двоилось и еще этот мигающий красный свет…
Где-то что-то искрило, слышался электрический треск, сильно воняло горелой изоляцией и жареным мясом. Свернув, Ланго увидел раскинувшееся на полу тело: черная кровь в красном свете аварийных фонарей и бледно белое лицо с раззявленной дырой рта. Прямо над мертвецом искрили перебитые провода и на тело гаснущими светляками падали самые жирные, самые яркие искры. А дальше, впереди, зиял провал распахнутого входа – капитанская рубка.
Ланго перешагнул через тело, проковылял в рубку и, на ощупь в темноте, нашарил кресло около пульта, сел. Хоть и болела голова, хоть и тряслись руки, но память, почти рефлекторная, почти мускульная, сама нашла кнопку включения обзорных экранов, мгновенно мигнуло светом и два, из пяти экранов включились. Сразу все стало ясно, стало понятно, почему их не добили, почему их корабль оставили висеть в пустоте космоса. На обзорных экранах черным, бесконечно огромным шаром чернел абсолютнейший мрак и даже свет звезд, что несся мимо этого пятна беспросветной темноты, сворачивал, изгибался и падал в бездонную, жадную пасть черной дыры…
Ланго застыл от ужаса и даже шум в голове его стих, все отступило, оставив перед ним лишь черноту, что всенепременно проглотит и его – Ланго, вместе с кораблем, вместе с трупом в коридоре и с жирными светляками искр – проглотит и не заметит этого. Пальцы зашарили по панели управления: кнопки, рычаги, переключатели, верньеры – он знал, где и что, он, хоть и не верил в это, все же постарался включить двигатели, вывернуть, включить форсаж и вырваться из цепких гравитационных когтей черной дыры. Двигатели не включились, не было удара, рывка сработки от первых струй бешеного пламени из дюз – ничего, тишина. Ланго замер, не понимающе уставился на панель и увидел мелькающий красный огонек – перегрев атомного генератора, он запустится, и может быть даже скоро, через пару тройку часов, но будет поздно.
Ланго снова посмотрел на уцелевшие обзорные экраны и ужаснулся. Звезд уже почти не было, только по самому ободку, на уголках экрана, виднелся их белый свет - весь экран затмила чернота.
Толчок! Он почувствовал как корабль дрогнул, будто рыба на крючке, сорвался, и снова дрогнул, но в этот раз его уже подсекло крепко, и ускорение, увеличивающееся едва ли не с каждым мгновением, потащило корабль в черноту, вдавило Ланго в кресло так, как никогда не вдавливали стартовые перегрузки. Он бы испугался, он бы наверное кричал от ужаса, если бы на него так сильно не давил его же, многократно увеличенный ускорением, вес, и он все рос и рос, до тех пор, пока не раздавил сознание, не смял мысли, оставив в голове лишь такую же черноту, как и темнота черной дыры, а в следующее мгновение все словно съежилось, уменьшилось и, вдруг, взорвалось, раскрылось мириадами звезд, светом огромной солнца, что выпячивалась жирным округлым боком по левому нижнему углу обзорных экранов, и близкой, в нескольких часах лету, планетой.
Ланго громко выдохнул, не веря своим собственным глазам уставился на обзорный экран, посмотрел на координаты в углу экрана:
- Афина? Это невозможно!

Зазвенел будильник – одиннадцать часов.
Он вздохнул, посмотрел на мерцающий курсор на экране монитора. Ему казалось, что вот только-только разогнался, только в раж вошел и обрубило. Обидно. Но все равно, пора спать, завтра понедельник, а это значит, что завтра на работу, поездка на автобусе среди скучных, толстошубых сограждан, сонный офис, очередь у кофеварки, отчетности, графики, цифры.
Он снова вздохнул, сохранил файл, выключил компьютер, сходил почистить зубы, улегся в холодную двуспальную кровать, оставшуюся с женатых времен, выключил ночник и закрыл глаза.
Утром он проснулся за пару мгновений до того, как дешевый китайский будильник заверещал своим особенно противным китайским писком.
Он поднялся с кровати, грустно глянул на карту на стене, вздохнул и поплелся в ванну. Через двадцать минут, выпив едва теплый кислый кофе и закусив его холостяцким бутербродом с двумя кружками копченой колбасы, он уже стоял на остановке. Морозный ветер упорно пробирался за воротник, холодил ноги, и, то и дело, бросал в лицо колючий продрогший снег. Утренние машины были особенно злые, гневно сверкали фарами, взрыкивали движками, харкали черной бензиновой вонью.
Медленно и величаво подкатил к остановке автобус, нахохлившаяся шубная братия неспешным пингвиньим шагом подтянулась к раскрывающимся дверям. В автобусе было холодно, невероятно обширная кондукторша уверенно и беспристрастно проминалась через людские массы.
Из автобуса он вышел измятым, грустным и слегка обруганным какой-то широкой дамой в шубе с хитрым лисьим воротником. Здание заводоуправления высилось темным великаном прямо напротив остановки, только через подземный переход осталось пройти.
Он отчего-то грустно вздохнул, и шагнул вниз по лестнице. В подземном переходе все было как всегда: ларечки, вжавшиеся в стены, вечный нищий с вечной табличкой «Помагите Христа ради» и люди-люди-люди. Почему их всегда так много под землей: когда бы не шел, утром, вечером, днем, наверное даже ночью, тут всегда много людей.
Мимо, раздвигая всех и вся своими мощными плечами, неся волевой подбородок, высоко вскинутым, как копье в приветствии врага, прошествовал Вечный Встречный. Во всяком случае он привык его так называть – Вечный Встречный и никак иначе. Каждое утро, когда он шел на работу в этом подземном переходе, в этой безликой толстошубой толпе, всегда выделялся он – Вечный Встречный. Всегда его скулы были сильны в своей мужественной суровости, всегда его голубые глаза смотрели зорко и смело, всегда он шел так, будто он и только он хозяин этого мира, будто сам господь бог спустившийся на землю.
Он почтенно уступил дорогу Вечному Встречному, тот же даже не посмотрел в его сторону, впрочем как и всегда.
А потом офис и снова работа, и снова томное, долгое ожидание вечера, когда он снова сможет подойти к своей самодельной настенной карте, и снова будет двигать стрелочки и снова будет придумывать приключения для главного героя своей космической оперы – Ланго.
Уже уходя из офиса его поймала за руку секретарша Зиночка, маленькая, пухленькая Зиночка, такая не похожая на стереотипных белокуро длинноногих секретарш, но было в ней что-то такое, какое-то…
- Иван Андреевич, подождите. – он оглянулся на нее с удивлением, встретился с нею взглядом, и тут же, испуганно, отвел глаза.
- Вам письмо пришло, а я забыла, – она протянула ему белый конверт с двумя криво наклеенными и ровно проштампованными марками, - вот.
- Спасибо, - он неловко, взял конверт, едва не выронив из рук перчатки, улыбнулся виновато и повторил, - спасибо.
- Не за что, - Зина улыбнулась, замерла как-то виновато на секунду, потом быстро обернулась и, скоро застучав каблучками по блестящему кафельному полу, крикнула, - До завтра.
- Да-да, - промямлил Иван, глядя ей в след, и уже совсем тихо, прошептал, - до завтра.
Он посмотрел на письмо, и вдруг заметил, что руки у него тихонечко трясутся, да и сердце стучит быстро-быстро, будто с поводка сорвалось. Он еще раз подумал про Зину, про каблучки, про улыбку эту нечаянную и про это что-то в ней, что тянуло, манило…
Он машинально сунул конверт в карман и, позабыв о нем совершенно, пошел домой, где его ждала самодельная карта, цветные стрелки и мигающий курсор на мониторе.

Ланго застыл неподвижно. Он знал – масккомбез защитит его от любого сканера, от любого взгляда и температурного анализатора, но от детектора движения он все же уберечь не сможет. Пара закованных в легкие прометализированные доспехи патрульных неспешно шли мимо. Они особенно и не осматривались: шли, о чем то разговаривали, стволы скорострельных миниганов были переброшены через спину, вместо того чтобы находится в их руках, как то предписывала инструкция. У таких патрульных, скорее всего, не то что детекторов движения, у них даже банальных тепловизоров при себе не найдется. Расслабились они тут, война-то она где, война сейчас у Гефеста, а у них, на Афине, тишь, благодать, ученые да профессора.
Охранники подходили ближе и до Ланго уже стали доноситься слова:
- Знаешь, все сидят, пишут, тишина, а он на меня смотрит. Не, ну представляешь, глаз не оторвет, как будто знает, что у меня горошина с чипом.
- А может у него сканер был?
- Да какой сканер? Ты что? Он же динозавр!
Патрульные уже поравнялись с Ланго, остановились, Ланго задержал дыхание. Один из охранников вытащил из кармана пачку сигарет, достал одну, посмотрел на друга, тот мотнул головой.
- Ну как хочешь, - легким движением сбил пироколпачок с конца сигареты, затянулся.
- Ну и что дальше то?
- А что дальше? – они снова пошли, - Дальше ничего, смотрел, да и сказал: «Молодой человек, попрошу вас в детекторную камеру» - вот и весь рассказ.
- И что?
- Да всё. Третья пересдача осталась, вот и весь сказ.
- Ясно.
Голоса их постепенно стали едва слышны, силуэты растворились в темноте. Все таки они тут совсем зажрались, подумал Ланго, в охрану испытательного полигона студентов набирают.
Он бесшумно встал на ноги и, легкой тенью, побежал вперед. Высокие ботинки с частичной антигравитацией скрадывали все звуки, легкая ткань масккомбеза не шуршала и не хлопала на ветру. Единственное, что могло его выдать – это его же дыхание, едва, но все же слышное.
Вход в административное здание перед полигоном оказался закрыт на один единственный магнитный замок, да и тот был беспарольный, а срабатывал от ключа. Ланго едва не рассмеялся, при виде такой вот системы безопасности. Магнитная отмычка, притороченная к поясу, сработала на ура, дверь без щелчка открылась. Ланго проскользнул в здание, визорные линзы масккомбеза сразу поймали в мигающие красные квадратики камеры наблюдения, услужливо прочертили зеленоватой подсветкой участки, ими прослеживаемые.
Камер, собственно, Ланго не боялся, больше всего опасался он того, что его увидят охранники на ресепшене, но нет, его не то что не заметили, там и охраны то не было. Вот что значит сверхинтеллигентное общество – нация, хотя нет, это уже раса рафинированных интеллектуалов. Они, небось, даже и помыслить не могут о совершении преступления, а если и делают такие поползновения, то только на уровне гипотетических рассуждений. Ланго даже улыбнулся, вспомнив глупый бородатый анекдот, когда математик, в чьей аудитории начался пожар, выскочил в коридор, увидел огнетушитель и доблестно сказав: «Решение есть!» вернулся к своим задачам.
Теперь осталось дело за малым: пробраться на второй этаж, проникнуть в лабораторию в левом крыле здания и порыться во всех данных, что только можно будет найти. Во всяком случае такие распоряжения он получил от разведцентра Нового Порядка, когда сообщил им о своем счастливом переносе сюда, к Афине.
Конечно охрана тут донельзя ленивая, но все же Ланго не решился ехать на лифте, это был бы уже верх наглости. Поэтому он юрко шмыгнул на служебную лестницу и, прыгая разом через три ступеньки, поднялся на второй этаж. Открывать дверь он сразу не стал, для начала тихонечко просунул тоненький щуп с камерой на конце в щель под дверью и уставился на транслируемое через визоры изображения. Спереди было чисто, Ланго медленно повел камеру в другую сторону и вздрогнул. Вот тебе и на, вот тебе и рафинированные интеллектуалы!
Слева от двери, как раз при входе в ту самую лабораторию, куда ему и было нужно, стояло двое охранников в тяжелых боевых комбезах, да еще и опутанные наружной мускулатурой экзоскелетов. То, как они ровно стояли, легко держа наизготовку почти в центнер весом пулеметы гатлинга, говорило о том, что эти то не станут говорить о проваленных зачетах и не сданных экзаменах. Ребята серьезные, крепкие, а если еще учесть то, что на груди у каждого из них темнеет синий росчерк молнии, знак спецподразделения космической пехоты, то и вовсе становится страшно. Из всего этого следует вывод, что какие бы данные не хранились в этой лаборатории, они разом перевешивали значимость всего этого научного корпуса и прилегающих окрестностей разом.
Ланго быстро втянул щуп обратно, привалился спиной к стене и тут же шепотом надиктовал сообщение на гравипередатчик:
«В охранении обнаружены молнии, предполагаю, что в корпусе их имеется не менее подразделения»
Ланго нажал кнопку: «отправить» и замер в ожидании. Секунды тянулись бесконечно долго, даже с учетом использования новейшего гравипередатчика такие сообщения до центра шли не менее одной, двух минут, да еще и на ответ столько же, к тому же этот ответ еще и придумать надо. Ланго не верил, что ему просто так разрешат уйти восвояси, сесть в иглокапсулу, что он спрятал в небольшой рощице в нескольких милях отсюда, и улететь обратно на корабль, где до сих пор по коридорам раскиданы трупы экипажа.
За дверью послышалось поскрипывание наружной мускулатуры экзоскелета, легкое позвякивание железа. Может быть один из молниносцев поменял позу, а может быть…
Ланго снова осторожно, на самую малость, просунул щуп в щель, и едва удержался, чтобы не отпрянуть. Прямо за дверью, замерев, и уже вскинув на изготовку пулемет гатлинга, стоял один из молниеносцев, второй же тихо-тихо подходил следом. Надо полагать тот первый давно бы уже нажал на курок, если бы ему не нужно было прикрытие напарника.
Ланго сглотнул насухо, осторожно потянул из кобуры бесшумный игломет – оружие слабенькое, сложно поверить, что оно сможет нанести серьезный урон такому тяжеловесному врагу, но это если в открытом, честном бою, а если так. Ланго, ориентируясь по изображению с камеры, приставил игломет к двери, большим пальцем переключил мощность выстрела на максимальную, и нажал на спусковой крючок. Руку ощутимо толкнуло, но звуков почти не было, лишь едва слышное шипение. Вот только Молниеносец за дверью вдруг вздрогнул и, если бы не поддержка экзоскелета, то он бы повалился на землю тяжелым мешком. Экзоскелет его удержал, но его напарник был уже близко, еще чуть-чуть и он увидит, заметит, что клонит его друга назад, что гатлинг валится из ослабыших рук…
Что есть сил, Ланго рванулся вперед, распахивая дверь и, на ходу, вдавливая гашетку игломета. Он не знал, на что надеялся: игла только при огромном, невероятном везении могла попасть в незащищенную броней зону, молниеносец лишь при огромном везении мог не успеть нажать на курок своего тяжелого пулемета и все же это случилось. Молниеносец уже вскинул оружие, уже успел тихо загудеть набирающие обороты стволы, но, за мгновение до выстрела, игла нашла слабое место в броне, пролезла меж стыков твердосплавных пластин нагрудника, и вошла своей острой, отравленной сущностью в грудь, в сердце бывалого вояки. Тот покачнулся, ноги его как то неуклюже подломились и он тяжело повалился на пол.
Ланго перевел дыхание и вновь вздрогнул, когда тихий бипер оповестил о приходе ответа из разведцентра. Появилось сообщение: «Уходите».
- Поздно, - прошептал себе под нос Ланго, - уже поздно.
Тела он трогать не стал, все равно нет нужды прятать: если есть тут еще кто-то, то, не увидя охрану на положенном месте, он поднимет тревогу точно так же, как если бы увидел трупы. Так что выбирать не приходится, сейчас дело только в скорости.
Ланго метнулся к двери лаборатории, замер на секунду перед замком. Да, тут простой магнитной отмычкой не обойдешься, похоже тут еще и стародавняя, но при том дико надежная механика применяется.
Он быстрыми, давно отработанными движениями прошелся по всему своему арсеналу, скоренько подыскивая комбинацию к кодовому замку, нашел и отключил вспомогательный магнитный контур, после чего, тихо молясь небесам, вставил в замочную скважину автоматическую отмычку, которой он никогда не пользовался. Та зажужжала в его руках, замерла на мгновение, а после вспыхнула на ней малюсенькая зеленая лампочка – ключ подобран. Ланго счастливо вздохнул, быстро провернул ключ и толкнул тяжелую бронированную дверь. Та подалась нехотя, уж слишком сильно давил ее вес на петли. Ланго скоро просочился в лабораторию, прикрыл за собой дверь, не забыв запереть ее изнутри на ключ, и включил режим ночного видения. Мгновенная вспышка зеленого света и он увидел все вокруг.
Компьютеры, большие расчетные центры, столы, бумаги, какие-то ломанные линии схем на досках, и еще пропасть непонятного и особенно сейчас не нужного. Все это мелочи, сейчас главное успеть собрать как можно больше информации.
Ланго достал из нагрудного кармана коробку, в чьих недрах хранилась целая россыпь передатчиков дальнего действия и, цепляя их на бока системных блоков, едва ли не бегом пронесся по всей лаборатории. Все, теперь информация с жестких дисков польется сплошным потоком в память компьютера у него на корабле, а оттуда в разведцентр. Теперь главное успеть отсюда убраться – дело сделано.
Ланго метнулся к двери, ухватился уже за ручку, но вдруг его взгляд упал на стереографический альбом, что лежал при входе. На обложке его виднелись какие-то странные, геометрически и физически неправильные развалины, подобных каким он никогда и нигде не видел. В заглавии альбома значилось: «Результаты раскопок города странников».
Странников? Он просто глазам своим не поверил. Странники – полумфическая раса, что, по каким-то неведомым слухам, была куда древнее чем ксены, а по другим измышлениям так и вовсе выходило, что странники были еще до появления галактики и явились сюда откуда-то из более древних уголков Вселенной.
Ланго, не раздумывая, схватил альбом, сунул его в карман и распахнул дверь лишь для того, чтобы вновь ее захлопнуть. Там, в длинном коридоре, уже стояло человек пять, точно таких же, как и те молниеносцы, которых он убил пару минут назад. Вот только эти были куда как более серьезно настроены и готовы к бою. Только он захлопнул тяжеленную дверь, как по броне металла яротным градом застучали пули.
Ланго развернулся, и, что было сил, припустил к огромному, во всю стену, окну, на ходу стреляя в него из слабосильного, такого смешного по сравнению с пулеметами гатлинга, игломета. Стекло звенел, но не поддавалось. Маленькие трещинки на его поверхности разбегались серебряными нитями и, когда до окна оставалась лишь пара шагов, Ланго, отбросив не нужный игломет в сторону, сгруппировавшись, кинулся телом на испещренное трещинами стекло.

Утром Иван Андреевич почему-то не прошел через подземный переход как всегда. Он спустился в многолюдное подземелье, вместе с потоком сделал несколько шагов вперед и остановился. Люди его обтекали с обоих сторон, словно вода камень, а он стоял и смотрел на ларек, через стекла которого светились красотою, блестящим цалофаном и мерцающими лентами бантов, цветы. Он медленно, будто совершая преступление, шагнул к окошку ларька, поднял было руку чтобы постучать в стекло, но остановился.
Зачем он это делает? Что такого приключилось? Зиночка? Да, вчера Зиночка передала ему письмо, по сути не нужное, по факту не важное, но она передала, она почему-то была неловкой и почему-то вдруг так бежала, и скорые каблучки красивых изящных туфелек ее были куда правдивее чем сама Зина. А может быть ему это только показалось, может быть это он, только он все так увидел? Конец дня, она хочет домой, у нее уже собрана сумочка, у нее уже подведены глаза и даже компьютер с виноватым пиликаньем аськи выключен, а тут это письмо в лотке – одно, никому не нужное, плевое, несчастное, а она, завтра, получит за него нагоняй. Придет Семен Юрьевич, величавый, громогласный в седой короне волос вокруг драгоценно блестящей плеши, и скажет: «Зинаида Андреевна, что это?!» - и перст его указующий будет вторить своему хозяину, и желтый, но все же ухоженный и покрытый бесцветным лаком, будет грозить своим зубоскальным блеском…
Да, именно так, она спешила, а он, старый разведенный дурак с черной самодельной картой во всю стену, с оперой своей космической, все неправильно понял – все именно так. Рука его медленно опустилась, и он уже было хотел развернуться, пойти прочь, к своим цифрам и графикам, когда распахнулось окошко, из него дохнуло теплом и запахами цветущего сада, и нежный голос девичий скомканный жеваной жвачкой, протянул:
- Вуы что хотели? – и заключительный чавк блестяще накрашенного рта.
- Я, - Иван Андреевич вдруг внезапно застеснялся, будто его поймали голым в женской бане, - я…
- Вам розы?
- Да! – выдохнул он решительно. – Розы, букет! Красные, - и тут же испуганно, - нет, лучше белые. Вон те.
И его палец ткнулся в стекло с такой силой, что-то зазвенело, а палец отозвался тупой болью.
- Четыреста пятьдесят.
- А? Что? – только сейчас он вспомнил, что не знает: сколько у него с собою денег. Он заполошно сунул портфель под мышку и зашарил по таким внезапно узким и многочисленным карманом. – Вот, вот, возьмите.
И он протянул этому блестяще жующему рту целый ворох скомканных бумажек.
- Вот тут, должно быть, вот…
И он, все так же неловко, придерживая подмышкой портфель, попытался отсчитать бумажки, но у него все никак не получалось, и вот уже звенят по кафелю тяжелые конфетти блестящих монет, падает измятая, чуть надорванная десятка, а блестящий рот кривится, все так же жуя и осуждая.
А еще, через несколько секунд, Иван Андреевич уже идет с букетом в руках и портфелем под мышкой, и не понимает – откуда и зачем ему эти три розы в хрустящей оправе прозрачной пленки?
И вот, как всегда, как каждый будний день, навстречу атомоходом идет он, Вечный Встречный. Его глаза все так же мудры и истовы, его плечи поражают своей широтою, и поступь его сильна, как шаг победоносной армии по землям покоренного врага.
Иван Андреевич, как всегда, услужливо отступил на шаг, но тут же предатель портфель, что юлил скользкими боками под мышкой, вырвался и пал под величавую поступь Вечного Встречного. Тот остановился, посмотрел на виноватую улыбку Ивана Андреевича, и, вдруг, как простой человек, а не бог, нагнулся, поднял портфель, легким хлопком отряхнул с него тлен земного мира, и протянул застывшему Ивану Андреевичу, и сказал:
- Вы уронили, - и голос его был таким же идеальным, как и он весь, таким же не подходящим для всего этого подземного мира: сильный, уверенный, чуть властный, бархатный.
- Да, я. – Иван Андреевич даже не двинулся.
- Возьмите, - Вечный Встречный легко усмехнулся, отчего его лицо стало еще идеальнее, еще мужественнее, хотя куда уже…
- Ах, да, - вздрогнул Иван Андреевич и протянул руки.
И уже после, когда Вечный Встречный шел дальше по подземному переходу, Иван Андреевич удивленно смотрел ему в спину, чувствуя себя так, будто только что сам создатель обратился к нему, сказал ему слова откровения.
Цветы он спрятал в своей тумбочке. Им там было тесно, прозрачная пленка недовольно хрустела, длинные стройные стебли упруго согнулись, будто приседая, и уже после того, как дверь их темницы со скрипом захлопнулось они все кричали своим прекрасным яблочно-цветочным ароматом, просились на волю, в вазу, в нежные девичьи руки.
Весь день Иван Андреевич рассуждал, что он может сделать с этим букетом? Куда его теперь девать? А может быть подкинуть, да, подкинуть к дверям кабинета и тихой сапой бежать прочь, нахлобучивая на бегу шапку, запахивая длинные непослушные крылья старого пальто, – прочь, на улицу! Так и решил. И, когда уже был вечер, когда в стенах заводоуправления перестали отзванивать шальные телефоны, а злые пятки каблуков чеканить по зеркальному кафелю, Иван Андреевич, уже в пальто, уже в шапке, уже с портфелем своим неизменным, крался длинным коридором к начальственной двери.
И, когда до цели оставалась лишь пара шагов, когда рука его уже медленно понесла букет к полу, дверь распахнулась и на Ивана Андреевича уставились огромные, глубокие как мир, глаза Зины.
- Иван Андреевич?
- Зина? – глупо удивился он, будто ожидал увидеть не ее, а Наполеона Бонапарта вместе с Кутузовым.
- Вы это мне? – он кивнула на букет, - Какие красивые.
- Да, да, конечно вам, - и он протянул ей букет так, как тянет его первой учительнице своей первоклассник, - то письмо, оно… Оно очень важно, да, важно для меня, - начал было оправдывать Иван Андреевич, но понял, глупо это все, глупо и несуразно, поэтому закончил просто, - Зиночка, это вам.
- Спасибо.
Она взяла букет из его рук, вдохнула аромат, и то, как затрепетали черные птицы ее ресниц, он понял – ей нравится аромат, она любит розы, и еще… Может быть вчера ему все же не показалось?

Корабль, уже приведенный в порядок автоматическими ремонтными ботами, вошел в подпростраство и вокруг, смотри не смотри через обзорные экраны, простиралась только безграничная и беспросветная темнота. Ланго все еще лежал на мягкой с подогревом кушетке в медотсеке, а заботливый бот, то и дело подкалывающий в него дополнительные дозы обезболивающего, штопал его, сшивал, замазывал раны гелем, ускорял процесс сращивания костей. Но даже не смотря на все эти неприятности Ланго считал, что ему повезло, повезло дико, до неприличности, так, как не везло никогда и никому. Во первых он удачно упал из окна, даже ноги не повредил, и ребра все целы остались, только лоб рассекло осколком стекла. Да и упал он не куда попало, как раз на стоянку легких флаеров, там конечно пришлось повозиться с замком пару секунд, но этого времени как раз хватило, чтобы на форсаже рвануть в черное ночное небо перед самым носом молниеносцев. А дальше только успевай пальцы загибать: никем доселе не замеченная его посадочная иглокапсула, взлет без предварительной проработки курса, на одном ручном управлении, две ракеты, едва-едва его не нагнавшие, и последнее, но абсолютно невероятное – уход в подпространство из под целой армады боевых истребителей.
Бот легко сдернул с Ланго провода, присоски и уйму всяческих датчиков, откатился в свой уголок, и замер там.
- Прием окончен. – сказал Ланго и, тяжело покряхтывая, поднялся с кушетки.
Он медленно, придерживаясь руками за стены, прошагал в капитанскую рубку, уселся в кресло, откинулся на спину. До выхода из подпространства ему ничего не угрожало, тут, как бы этого ни хотелось, не повоюешь. На приборной доске валялся тот самый альбом, что он выкрал из лаборатории. Ланго взял его, пролистал. В принципе, наверное, тут много интересного, вот только для этого надо быть человеком сведущим в должных науках, уметь разбираться в этих непонятных подписях под объемными фотографиями, в формулах и приведенных расчетах. Ланго был далек от всего этого, поэтому ему оставалось только глазеть на фотографии. Глазеть, как выяснилось, особенно было не на что: да, непонятная, неправильная архитектура, да, конструкции выстроенные будто бы специально в противовес всем законам физике, какие-то смазанности, какие-то механизмы, отпечатки и еще уйма чего, но все это было непонятным и, оттого, не интересным. Ланго вздохнул, закрыл альбом и снова кинул его на приборную панель. Пускай с этим делом разбираются аналитики и ученые Нового Порядка, а он, Ланго, свое дело сделал и потому сейчас, с чувством выполненного долга, закроет глаза, устроится поудобнее в кресле, и заснет.
Он так и сделал, вот только заснуть не удалось. Громко зашипел обзорный экран, вспыхнуло изображение и перед Ланго появилось громаднейшее лицо генерала Савко, командующего разведцентром.
- Ланго! – в голосе его прозвучала едва сдерживаемая радость, так, словно говорил не тот бесчувственный, словно целиком выкованный из стали генерал, а какой-то восторженный студент.
- Да! – отчеканил Ланго и поморщился, действие обезболивающего начинало проходить.
- Данные! Это прорыв! Это… - лицо генерала разом посерьезнело, прорезались привычные металлические нотки в голосе, - Наш противник располагал первичными наработками технологии Странников.
- Знаю, - кивнул Ланго и поднял альбом, - вот.
- Хорошо. – генерал чуть растроенно кивнул, видно было, что он рассчитывал на куда как более радостную реакцию. – Разработки находились в финальной стадии, и…
В только что зашитом боку Ланго кольнуло раскаленной иглой и он вздрогнул, сморщился.
- Что с тобой? – генерал Савко нахмурил брови.
- Да так, - просипел Ланго, - зацепило.
- Ясно. – Савко кивнул, - Прибудешь на место, тогда и поговорим. Отдыхай.
Генерал потянулся рукой, чтобы выключить устройство связи, но Ланго остановил его:
- Генерал, подождите.
- Да.
- Скажите, что там было самое важное?
- Город, Ланго, город Странников, сохранившиеся и, - с особенным ударением на «и» сказал генерал, - работающие технологии. Там надо только небольшие восстановительные работы провести и можно пользоваться.
- И что?
- Это победа, - кивнул генерал, и повторил, - это победа, сынок.

День был удачный во всех отношениях: с утра Ивану Андреевичу досталось место в автобусе, чего не случалось, наверное, никогда, в подземном переходе Вечный Встречный поздоровался с ним за руку, а Зиночка, милая, чуть полноватая, но оттого не менее притягательная, улыбнулась ему при встрече. Когда же днем Иван Андреевич понес отчетность в кабинет самого Семена Юрьевича, он увидел, что в приемной, на столе рядом с Зиной стоит ваза с его розами. И от этого так у него на душе хорошо стало, так замечательно, что даже строгий взгляд Семена Юрьевича не испугал его, не заставил дрожать коленки, и вышел он из кабинета, словно на крыльях выпорхнул.
- Иван Андреевич, - окликнула его Зиночка.
- Да, - он обернулся и не сдержал счастливой улыбки.
- Вы сегодня какой-то, - он прикусила губку, и сказала уверенно, - какой-то необычный.
И тут же захотелось Ивану Андреевичу как тогда, в студенческие времена, сказать что-нибудь залихватское, что-нибудь особенное, и на руки ее подхватить, или руки ей целовать, и паясничать, и фиглярствовать…
- Да так, отчет сошелся. – сказал он с виноватой улыбкой и вышел вон. А на душе все пело, все звенело и было ему хорошо.
А вечером, когда уже было темно за окном, когда компьютер гудел кулером особенно приятно, будто пел: «домой, пора домой!», Иван Андреевич решился на бестактность, на вопиющую наглость! Он открыл почту, скоренько набил на клавиатуре: «Что вы делаете сегодня вечером?» - и отправил сию хулиганскую околесицу Зиночке.
Ответа ждать пришлось бесконечно долго, он измучил мышку кликами по обновлению почтового ящика, он искусал до нелепости зеленый карандаш, и вот, через почти шесть минут пришел долгожданный ответ. Иван Андреевич замер на секунду и медленно, как студент на экзамене, потянул курсор к письму.

Успели во время. Такого напора, такой атаки на планетную систему Гефест никто в Объединенном Альянсе не ожидал. Да, были разведданные, что планируется атака, говорилось о внушительных силах, но никто не подозревал, что силы будут настолько велики. Армада Нового Порядка разметала, разнесла в клочья то охранение из двух десятков крейсеров, что выставил Объединенный Альянс, казалось, что сама пустота космоса расцветает огнем взрывов, растет и извивается длинными росчерками следов от протонной тяги, брызжет серебряной пылью, искрами плазменных длиннохвостых выстрелов, заполонивших все вокруг.
Но главное – это то, что успели вовремя. К тому времени, как силы Нового Порядка прибыли на Гефест там уже полным ходом шла сборка новых видов вооружения, разработанных на основе изысканий в городе Странников.
Ланго не участвовал в том бою, но он с интересом просмотрел трехмерную запись. Ему понравилось то, как решительно действовали силы Нового Порядка, как вовремя был дан залп магнитными торпедами, как юрко метались в пустоте скорые истребители, добивая жалкие остатки до селе непобедимого Объединенного Альянса. Это было великолепно!
Ланго отвернулся от экрана, где шла запись, повернулся к генералу Савко.
- Великолепно, просто… - он замялся, подыскивая нужные слова, но так ничего и не придумав, повторил, - великолепно!
- Да, это точно. Но…
- Слушаю вас!
- Ланго, - генерал уселся в кресло, - сядь. Тот город, город Странников. Ты знаешь где он был найден?
- Нет, я не получил еще таких данных.
- Рядом с Землей, ты знаешь, что это означает?
- Пока нет.
- Вот отчет по той информации, что ты украл на Афине, - генерал вытащил из нагрудного кармана информационный кристалл, покрутил его в пальцах, - держи.
Ланго поймал кристалл, посмотрел на него с недоумением, спросил:
- И что?
- Там, в городе, есть несколько таких сюрпризов, о которых мы не то что не мечтали… Мы о таких вещах даже думать не могли, понимаешь?
- Ну, да. – кивнул Ланго, хотя, по большому счету еще толком ничего не понимал.
- А к Земле, пока, мы еще силы направить не можем. Нас просто разметут, камня на камне не оставят, тут нужна долгая, стратегически проработанная война. – генерал задумался, сцепил пальцы, вздохнул, - А пока мы будем воевать, они докопаются до секретов Странников и тогда…
- Тогда война будет бессмысленной. – подытожил Ланго.
- Да, ты все правильно понял.
- И что это значит?
- Это значит, что ты и еще несколько парней летите к Земле, к этому чертовому городу. На один корабль никто внимания не обратит, к тому же вы будете лететь на типовом спасательном корабле, по легенде вы беженцы с Гефеста. Ясно.
- Ну да, ясно.
- Что такое? – генерал напружинился, - Что за пессимизм в голосе?
- Так точно, генерал! Все ясно, генерал! – и Ланго вскинул руку отдавая часть, вот только в сидячем положении это выглядело несколько комично.
- Ну вот и славно. Короче так, просмотришь все то, что тебе накопали наши ботаники аналитики по городу и… Вылет у тебя через сутки. Все, свободен.

Встреча была назначена на шесть часов у памятника Пушкину. Иван Андреевич был к этому времени и, во всеоружии, при букете и почищенном пальто, стоял под монументально застывшим классиком. Время шло, время тянулось, и Иван Андреевич боялся, что Зина может не прийти, вдруг у нее дела, вдруг мама, вдруг папа и целая братия известных и безызвестных родственников хватят ее сейчас многоруко, спеленают и не пустят. Глупо, абсурдно, но оттого не менее страшно.
Зина пришла и пришла она вовремя. Она почти жадно взяла у него букет, она почти страстно, поцеловала его в щеку, и он, почти галантно взял ее под руку. Они шли в кино на какой-то плаксиво женский фильм, но ему было без разницы, а она знала, что так принято. А уже почти ночью, когда они вышли из темного зала кинотеатра, она вдруг становилась, и сказала тихо:
- Поехали к тебе?
- Что? – не понял он, да что там не понял, не поверил.
- К тебе можно?
- Да-а… - протянул он, - Только у меня не прибрано, совсем…
- Без разницы, поехали?
- Поехали.
Он поймал такси и всю дорогу боялся, боялся как сопливый пацан, что сейчас они зайдут в дом, она схватит его, жаркими губами вопьется в него, повалит, и он будет покорен, и будет у них обжигающая как пламень ночь, а на утро останутся только тлеющие угли любви, потому что такая Зина ему не нужна, потому что любит он другую Зину: маленькую, стеснительную, чуть полноватую…
Она не стала его целовать. Она не стала его валить. Она не стала любить его насильно. Она вошла в дом следом за ним, она прошла на кухню, где они вместе в тишине ждали пока вскипит китайский пластмассовый чайник. Они пили чай. А потом, когда на кухне уже было нечего делать, они прошли в единственную комнату, где была самодельная карта, где на еще не включенном мониторе уже предчувствовал приход Ивана вечно мигающий курсор.
- Вот, - сказал он несмело, - это… Это я роман пытаюсь писать.
Ему было дико стыдно, он думал что она сейчас начнет спрашивать про карту эту, хвалить его начнет и будет в ее словах насмешка, потому что, когда при авторе говорят о его еще не написанной книге – это всегда насмешка.
- А можно почитать? – спросила она так, что он понял – не смеется, правда хочет.
- У меня там не много. – пожал плечами, - И без вычитки еще.
Она не стала дальше спрашивать, а только в глаза ему посмотрела.
- Можно, конечно можно. – он обезоруживающе улыбнулся. – Вот, - он быстро достал из ящика стола распечатки, - тут первые шесть глав.
- Спасибо. – она взяла распечатки в руки, посмотрела на диван. – Можно?
- Конечно.
Она села и стала читать, а он, чтобы не мешать, включил компьютер, сел за клавиатуру, но так толком ничего и не написал за всю ночь. А Зина все это время читала, читала, читала… Секса не было и за это Ваня был благодарен небу. А утром, когда они вместе пили кофе на кухне, Зина спросила его:
- А что будет дальше?
- Дальше? – пожал плечами, отхлебнул горячий кофе, - Дальше Ланго прилетит на планету, как-нибудь хитро проберется в город ну и найдет там установку, как бы сказать то…
Нина ждала, не отрывая от него глаз.
- Короче, установка эта как-то поможет целые планеты уничтожать, вернее не планеты, а отдельно выбранные космические сектора. Он ее захватит, там пара интриг будет, взорвут по мелочи – пару тройку звездных систем, а дальше Ксены в войну вступят.
- Ксены? – спросила Зина удивленно, - А я думала, когда они у тебя хоть что то делать начнут.
- Да тут оно вообще то все к ним с самого начала шло. – он откинулся спиной на холодильник, и, позабыв о времени, продолжил, - У меня сначала идея как таковая какая была. Есть некий мир, в котором Ксены как бы контролируют уровень развития прочих рас, не дают никому достичь такого же уровня как у них. Этакие надсмотрщики, ну или, короче они как бы застыли в своем развитии, а за себя, за выживание своей цивилизации – боятся. Ну а человечество, в конечном итоге, их низвергает и идет дальше – то есть этакое обновление, новая кровь в галактике. Ну вот, основная идея.
- А тебе их не жалко? – спросила она с какой то странной наивностью, будто маленькая девочка.
- Кого?
- Всех тех, кто погибнет?
- Зина, ты что, это же всего лишь книга.
- Не знаю, она вздохнула, мне их жалко. Они же просто там у тебя… А ты вот так, ради идеи…
- Да ладно, - он посмотрел на часы над плитой, - Зин, мы уже опаздываем. Давай быстрее.
Они наскоро допили кофе и уже через пару минут стояли на автобусной остановке. Как ни странно, но и сегодня Ване досталось сидячее место. Он хотел усадить Зину, но та отказалась, а когда он снова попытался встать, села к нему на коленки и поцеловала в щеку. А дальше все как всегда: из автобуса вышли помятые, посмотрели на пока еще темную громадину заводоуправления, спустились в подземный переход, увидели Вечного Встречного, и…
Взрыв прогремел так оглушающее громко, так невероятно, что сначала Ваня даже ничего не понял, только почувствовал, как его отбросило куда то в сторону, и еще подумал: «А Зина то как же?». А вокруг уже вертелось: какие-то люди, крики, шум, откуда-то взявшиеся бородатые автоматчики, Вечный Встречный кричит, машет огромным черным пистолетом, треск, осколки стекла скрипят под ногами и очень хочется встать, но не получается, а еще какая-то вещь в спине мешает, сильно, но нет боли. Он переворачивается и… Зина… глаза в глаза,, вот только…
Он тянет руку, хватает пальцы, кричит что-то, а она… Глаза в глаза. И снова взрыв и разом тишина, чернота – космос, вакуум, безвременье. И вдруг, в этом внепространстве.

«Полковник Григоров спрятался за ларек, очередь из калашникова разбила стекла, он почувствовал обжигающую боль в плече.
- Черт, зацепили… - он зло скосил глаза на рукав кожаного плаща, так и есть – пуля прошла по касательной. – Ну ничего, ничего…
Полковник Григоров подождал еще секунду, резким рывком выпрыгнул вперед и, на лету, несколько раз выстрелил. Судя по крикам с характерным акцентом он зацепил кого то из банды Ахметова.
- Ну вот и хорошо, вот и славненько. – просипел он прячась за квадратной колонной, - полковника Григорова просто так не взять…
Он посмотрел в сторону, там какой-то пухленький мужичек тянулся рукой к неподвижно застывшей девушке. Жалко, похоже убили.
Почему-то больше не стреляли. Полковник выглянул из-за колонны и увидел, как по кафельному полу катится лимонка.
- Черт! – он бросился вперед и тут же грянул взрыв!»
- Нет, не то. – голос уставший, с хрипотцой, прокуренный, прокофеенный до горечи во рту. – Пошлятина. Хотя… Да какая разница. Итак, что там? Взрыв, ладно, пусть будет взрыв, а дальше что? Идея, сюда нужна идея… Ну что же дальше…

Иван пришел в себя через два дня, а еще через день он узнал, что Зины нет. Хотя он это узнал еще тогда, когда был там, когда слышал в бесконечной темноте это такое противное, и такое настоящее «Да какая разница. Итак, что там? Взрыв…». А еще он помнил тот по детски наивный Зинин вопрос: «А тебе их не жалко?».
Через неделю Иван Андреевич вышел из больницы. Шел он тяжело, сильно припадая на одну ногу. Он знал зачем идет, он знал, что должен сделать.

Ланго стоял один у установки странников. Огромная, вдавленная в землю чаша, она раскинулась у его ног. Управления, как такового не было, только каменное кресло с высокими подлокотниками.
Ланго сел, камень оказался неожиданно теплым, будто прогретый до самого своего основания. Ланго закрыл глаза: где то там, далеко, в пустоте космоса летят армады сил Объединенного Альянса, и все что нужно сделать, это сконцентрироваться, и тогда вспыхнет на краткий миг в космосе новая звезда и поглотит она в своей вспышке их крейсера, их пилотов, их планеты, базы, солдат – всех!
Вот они, он их уже видел, он протянулся к ним своей новообретенной силой и сейчас…
- НИКТО НЕ УМРЕТ! – прогремело у него в голове. Ланго вздрогнул, но вновь попытался нанести удар.
- НИКТО НЕ УМРЕТ! – вновь прогремело у него в голове, и тут же перед мысленным его взором прошла череда картин: оружие, что может только бессильно щелкать осечками, громадины эсминцев, танков, у которых работает все, за исключением вооружения, и даже руки, что замирают в миллиметре у лиц, у горла, дрожат и опускаются не находя сил для удара.

- Никто не умрет, - прошептал Ваня, - никто.

Грудь нестерпимо жгло. Воздуха не хватало. Сердце колотилось со скоростью старинной швейной машинки. Доносились отзвуки чьих то восторженных криков. Это был триумф! Антон запрокинул голову, подставляя лицо кусачим снежинкам. Победа! Вокруг уже столпились какие-то люди. Слышались поздравления, вопросы. Но Антон не слышал их, просто стоял запрокинув голову. Сейчас он безуспешно пытался осознать одну простую вещь – победа за ним. Мало кто верил, что выходец из Гагарина, сможет стать олимпийским чемпионом по биатлону. И этих людей можно было понять. Гагарин – далекая система, на самом краю колонизированного пространства. Ее начали обживать всего лишь восемьдесят семь лет назад и у администрации в этом секторе хватало вопросов поважнее спорта. Но факт оставался фактом. Победа за ним, Антоном Простаковым. Может ему просто очень повезло с тренером из приезжих или вмешались высшие космические силы, но какая уже разница? Сам Антон сейчас хотел только поскорее оказаться дома, рядом с семьей. Хотя, конечно так просто его не отпустят. Будут интервью, приглашения на встречи с какими-нибудь видными деятелями политики и спорта и, конечно же, бесконечные поздравления, состоящие из дежурных фраз и вызубренных с детсада эмоций. Антон наконец опустил голову и обвел обступивших его людей взглядом. Да, скорее бы домой.

Домой удалось попасть только через месяц. Половину этого срока, правда, заняла одна только дорога, но Антону хватило и первых двух недель. Все случилось примерно так как он и представлял: опросы, поздравления, встречи. Но, наконец, это позади. Он снова на родной Павлии, второй планете, вращающиеся вокруг звезды Гагарин и единственной пригодной для жизни территории в этой системе.
Вернувшись домой, наивный чемпион уж было решил, что его, наконец, оставят в покое. Не тут-то было. Все планы о затяжном отдыхе нарушил один телефонный звонок.
- Здравствуйте, - донеслось из динамика телефонной консоли. – Могу ли я поговорить с господином Простаковым?
Антон нажал пару кнопок, и на экране консоли появилось изображение невысокого мужчины в дорогом костюме. Мужчина стоял напротив своей консоли и выжидающе глядел на монитор. Сейчас он пока еще не мог видеть Антона, пока тот не ответил. Одного костюма хватило, что бы понять, какой разговор ожидает господина Простакова. Антон даже не стал особо рассматривать лицо звонившего. Приметил только легкую сгорблиность да не по возрасту большую плешь на голове. Выключив монитор, Антон снял переговорную гарнитуру, повесил себе на ухо и ответил.
- Да, здравствуйте. Простите, что долго не отвечал, пельмени убегали, - соврал он.
- Понимаю, - вежливо отозвался мужчина. – Вы не могли бы подключить видео? Я хотел пообщаться с глазу на глаз.
- Извините, я сейчас не в лучшей форме. Давайте обойдемся звуком, - снова соврал Антон. Понимает он. Да когда ты в последний раз пельмени ел, дядя? В детском садике?
- Как угодно, - отозвался «дядя». – Я референт министра культуры и спорта. Вы не могли бы подъехать в министерство сегодня часам к трем?
- Что на этот раз? – напрямую спросил Антон. – Обед с министром?
- Понимаю-понимаю, - хмыкнул референт, хотя было ясно, что тон Простакова ему не понравился. – Вас, наверное, уже затаскали по подобным встречам. Но поверьте, этот обед вас порадует не меньше, чем нас.
- Что ж, вы меня заинтриговали, - в очередной раз соврал Антон. – Вот только я живу на самой окраине города, не могли бы вы прислать за мной машину?
- Э… простите, что?
- Машину, господин референт, машину. Видите ли, у меня нет особого желания трястись сегодня в метро, а собственным транспортом я еще не обзавелся. Надеюсь, министра не сильно затруднит выделить мне одну машину с водителем?
- Гм… нет. Разумеется, не затруднит! Ждите, за вами скоро заедут.
- Спасибо.
- До встречи, Антон Павлович.
- До встречи.

Несмотря на уверения референта, встреча не производила на Антона большого впечатления. Все те же важные люди в строгих костюмах, те же благодарственные речи, тот же алкоголь, те же закуски. А потому, уже через пол часа Простаков начал подыскивать повод сбежать пораньше. Между тем, министр культуры и спорта в очередной раз взял слово.
- Скучаете, Антон Павлович? – вкрадчиво поинтересовался он.
- Да нет, все замечательно. Просто я немного устал, - попытался изобразить искреннюю улыбку Антон.
- Бросьте, я вижу, что скучаете! Оно и понятно, все эти светские рауты очень быстро приедаются. И все-таки, мне кажется, вы не до конца осознаете, что случилось месяц назад. Вы не просто стали олимпийским чемпионом, вы прославили нашу планету! Нет, нашу систему! Это сулит огромные выгоды. Гагарин больше не мелкая провинциальная система, а родина олимпийцев! Наш статус возрос, теперь нам светит большее финансирование и больший голос в Ассамблее. И все это благодаря вам!
- Неужели вы, господин министр, думаете, что на соревнованиях меня волновала политика? – не очень то вежливо отозвался Антон.
- Нет-нет, что вы, - замахал руками министр. – Но все же вы, вы сослужил свою службу и ей. Политике. А она девка благодарная. В общем, я решил, в честь победы сделать вам небольшой презент. В знак уважения и надежды на будущие победы!
Министр подошел к Антону и вручил ему какой-то яркий журнал. Простаков, стараясь подавить скептический смешок, открыл журнал на первой попавшейся странице и его брови непроизвольно поползли наверх.
- Так это же… - протянул он, переворачивая одну страницу за другой.
- Да, он самый! – гордо воскликнул министр. – Квинлан. Концептуальная модель. В мире таких от силы два три десятка!
Антон, пораженно покачивая головой, рассматривал изображение звездолета в журнале. Корпус звездолета напоминал сплющенную по бокам летучую мышь. Белую, сверкающую, с зеркальными вкраплениями иллюминаторов. Министр тем временем расписывал прелести своего подарка.
- Просторный грузовой трюм, две двухместные пассажирские каюты, каюткомпания, санузел последней модели, удобная система автопилотирования, автоматический поиск доступных точек связи. И все это Антон Павлович, принадлежит вам! Космопорт «Серегин», площадка номер пять. Место уже проплачено на год вперед.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Антон. – Это просто царский подарок. Правда… правда я не умею вести звездолет.
- Значит самое время учиться, друг мой, - рассмеялся министр. – А теперь, давайте прогуляемся в космопорт. Наверняка вам хочется поскорее увидеть ваш звездолет вживую… Заодно сделаем несколько фотографий для прессы.

Шли месяцы. Жизнь Антона Простакова вошла в привычную колею. Тренировки, дом, общение с друзьями. Все это время звездолет Квинлан пылился в космопорте. Как бы хорош он ни был, Антону не нужна была эта мудреная машина. Одно время он даже хотел его продать, но что-то его остановило. Простаков все-таки надеялся, что звездолет еще сослужит ему свою службу. И его вера себя оправдала. В один из дней, в дверь квартиры Антона позвонили.

За дверью стоял незнакомый Антону высокий мужчина. Морщинистое лицо и седина выдавали его годы, хотя он и не казался стариком.
- Антон Простаков? – не громко и будто бы безразлично спросил мужчина.
- Верно. А вы?
- Алан Ийр. Позволите мне войти?
- Ийр? Что-то знакомое, - неуверенно потянул Антон.
- Я представляю систему Армстронга в Ассамблее, - так же бесцветно пояснил Ийр. – Возможно вы слышали мое имя в новостях. Позволите войти?
- Наверное нет. По крайней мере сначала, хочу узнать, что вас привело ко мне. Сами понимаете, меня не каждый день навещают представители высших чинов власти.
- Справедливо, - кивнул Ийр. – Я хотел зафрахтовать ваш звездолет, желательно вместе с вами.
- Покажите ваше удостоверение, - попросил Антон, устало вздохнув.
Алан Ийр, не спеша вынул из кармана корочку и передал ее Антону. Изучив билет участника ассамблеи, Антон стушевался и быстро вернул его владельцу. Поначалу он принял незваного гостя за мошенника, а после просьбы о фрахте только уверился в своей догадке. Но явно подлинный документ, его разубедил.
- Эм, господин Ийр…
- Можно просто Алан, - выставил вперед ладонь политик.
- Алан, - быстро кивнул Антон. – Видите ли, я даже не умею вести звездолет и…
- А этого и не понадобится, - снова перебил Ийр. – Его поведу я.
- Зайдете? – отступил в сторону Простаков.
Алан Ийр благодарно кивнул и прошел в квартиру. Антон усадил его в кресло, предложил напитки. Алан вежливо отказался. Тогда Антон сел на диван рядом и только открыл рот что бы что-то спросить, как Ийр заговорил сам.
- Все что от вас потребуется, господин Простаков, это передать управление вашим звездолетом и быть со мной рядом. Перелет не долгий, нам даже не придется покидать Гагарин.
- Куда же вы хотите отправиться? – удивленно спросил Антон. – На одну из наших сырьевых планет?
- Верно, - кивнул Ийр. – На Фому, если быть точным. Там у меня назначена встреча с одним из моих коллег. Мы с ним хотим провернуть одну сделку, но желательно так, что бы об этом не узнала пресса.
- Постойте, а зачем вам я?
Алан скрестил руки на груди и посмотрел на Простакова.
- Давайте будем это считать мелкой прихотью старика. Я хочу пустить пыль в глаза коллеге, и, возможно, вы поможете продать мой товар чуть дороже. Квинлан, да и вы сами могут стать хорошей рекламой!
Если бы кто-то еще пятнадцать минут назад сказал Антону, что человек из верхов политики захочет арендовать его звездолет и его самого в качестве эскорта, он бы даже не посмеялся над такой дурацкой шуткой. Однако сейчас происходило именно это. И пусть напоминало глупый фарс, желание хоть что-то заработать на подаренном летучем куске железа подталкивало согласиться.
- Ну и сколько же вы готовы заплатить за такую услугу? – решился Антон.
Алан Ийр удовлетворенно покивал головой и прищурился. Такой человек мог дать много.

Через три дня Антон уже сидел в кресле второго пилота на Квинлане и слушал музыку, ожидая, когда подъедет Ийр. Отлет назначили на полдень, так что уже завтра утром спортсмен Антон Простаков вернется на Павлию, сильно улучшившим свое финансовое состояние. Гонорар за такую пустяковую услугу оказался царским. Это немного настораживало, но Антон, почему-то верил Алану Ийру.
А вот и он сам! Через большой иллюминатор в центре кабины пилота Антон увидел, как на площадку заходит долговязая фигура в сопровождении робо-погрузчика. Погрузчик вез на себе четыре больших (в человеческий рост высотой) металлических куба, отдаленно напоминающих грузовые контейнеры. Должно быть тот самый товар. Антон опустил рычажок слева от себя, открывая грузовой люк звездолета, и пошел встречать своего нанимателя.
Когда он спустился в трюм и увидел железные цилиндры поближе, чуть было не отказался от сделки. Его внимание привлек код нанесенные на каждую вертикальную сторону кубов. Он уже встречал такой раньше: две буквы, семь цифр, две буквы. Еще до биатлона, Антон некоторое время изучал огнестрельное оружие, что в итоге помогло ему и в спорте. Уже тогда он выучил, что подобным буквенно-числовым набором обозначают модель оружия. Похоже Ийр решил поторговать орудиями убийства! Все же Антон смог удержать язык за зубами. В конце концов, природа товара его не касалась и он ничем не рисковал.
Они обменялись приветствиями, и Алан отвел своего пассажира-пилота в кабину управления. Ийр не стал мешкать и сразу вышел на связь с космопортом и запросил разрешения на взлет. Получив разрешение, он жестом приказал Антону сесть и пристегнуться. Пальцы Алана забегали по приборной панели с ошеломляющей скоростью. Уже через две минуты Квинлан оторвался от земли и начал медленно подниматься, оставляя под собой площадку, а вскоре и весь космопорт. Набрав нужную высоту, звезолет перешел в горизонтальное движение. Где-то под ногами Антона проносились крыши небоскребов, которые очень быстро утонули в облаках. Звездолет начало слегка трясти. Планеты всегда крайне неохотно отпускают своих обитателей в холодный космос. Но вот, еще несколько секунд и притяжение планеты побеждено, а за иллюминатором раскинулась бесконечность.
- Курс до Фомы задан, дальше мы тут не нужны! – объявил Ийр чуть погодя. – Часов через восемь будем на месте.
Простаков сопроводил своего нанимателя в кают-компанию, где они решили убить часть времени за игрой. На звездолете оказалось множество настольных игр: шашки, шахматы, нарды, домино, монополия, карты. На последних компания из политика и спортсмена и остановилась. Через некоторое время Антон все-таки решился заговорить о грузе.
- Почему вы не сказали, что собираетесь продавать оружие, Алан? – спросил он, пытаясь придать голосу равнодушие.
Алан напрягся, отложил карты в сторону и тяжелым взглядом уставился на Антона.
- Ты не должен был этого узнать, - с ходу перешел на ты Ийр.
- Однако знаю! Расскажешь правду? – не остался в долгу Простаков.
- Правду, - фыркнул политик. – Мальчишка… Ну хорошо.
Он потянулся за пазуху и достал оттуда маленький, с ноготь размером, блок памяти и предъявил его Антону.
- Вот твоя правда! Вот тот товар, который я хочу предложить покупателю.
- Что там?
- А вот это не твое дело! – огрызнулся Ийр. – Материалы, которые мой покупатель хотел бы оставить в секрете.
- Компромат, - понимающе кивнул Антон. – Ну, допустим. А что же в трюме?
- Моя защита. Не могу в этом деле полагаться на сторонних телохранителей.
- Роботы-охранники? – предположил Простаков.
- Не совсем. Я надеялся, что ты их и не увидишь, останешься внутри звездолета, пока я решу свои дела.
- А почему ты был так уверен, что я останусь внутри?
- Да усыпил бы я тебя и всего делов, - честно ответил Ийр.
- Прекрасно, - развел руками Антон. – Ладно, давай сначала. Ты политик, который хочет шантажировать другого политика. Я повторю вопрос, который задал при нашей первой встрече – зачем тебе понадобился я?
- Еще одна ступень защиты, - ответил Ийр, пожевав губами. – Такой звездолет единственный на ближайшие три-четыре системы. Ты олимпийский чемпион. Если что случиться, на твое исчезновение не смогут не обратить внимания. Звездолет системы не покидал, а как он взлетал из космопорта видело, наверное, человек сто горожан. По свежему следу отыскать убийцу, будь он хоть царем не составит большого труда.
- Весело, черт побери, - пробормотал Простаков. – Ну, раз уж ты уже втравил меня в эту свою операцию, может расскажешь ради чего она затеяна? Что ты хочешь получить?
Алан потер ладонью заднюю часть шеи. Молчал. На Антона не смотрел. Потом, видно приняв какое-то решение, снова повернулся к нему.
- Начну издалека, - заявил Ийр. – Тебе ведь известно, что существует ряд звездных систем, не входящих в ассамблею.
Антон кивнул.
- Так вот ряд, это мягко сказано. За последние годы из под опеки ассамблеи вышло и примкнуло к ним еще несколько. Теперь их государство не многим уступает нашему…
Да, не многие в подконтрольном ассамблее пространстве знали, что существует другое межгалактическое государство. О системах отщепенцах было известно всем, но их было приято считать, чем-то вроде блудных сыновей, которые непременно вернутся к отцу, как только обеднеют. Но истина была намного страшнее. Эти системы не только объединились и централизовали свою власть. По докладам разведки, в последние годы они их политическая программа напоминала подготовку к войне. Большая часть доходов государства шла на рекрутирование и обучение военных, разрабатывалось новое оружие и боевая техника. Последней каплей стал доклад о новом вооружении возможного противника. Их новейшие разработки не шли ни в какое сравнение с аналогами пространства ассамблеи. Их характеристики граничили с фантастикой. Иные сведущие люди даже выдвинули теорию, что возможный враг вошел в контакт с теми, кого в начале третьего тысячелетия называли внеземным разумом. Это сильно встряхнуло и раскололо ассамблею на два лагеря. Одни отказывались что-либо предпринимать, пока к их пространству не проявится какой-либо прямой агрессии. Другие, называли первых не иначе как слепыми дураками и настаивали на превентивном ударе по чужим системам. Алан Ийр принадлежал ко второй группе. Он был уверен, что война неизбежна и если ассамблея нанесет удар первой, то получит преимущество. Представители первой группы, само собой боялись провоцировать возможного врага. И, как ни странно, их было большинство. Радикалам оставалось лишь брызгать слюной и доказывать необходимость превентивного удара. В какой-то момент Алану надоело отпускать с трибуны пустые слова. Он обратил внимание на одного из крупных политических деятелей по ту сторону политических баррикад. Голос этого человека мог бы стать решающим. Алан переключился на него лично. Пытался убедить примкнуть к радикалам. Но безрезультатно. Тогда-то он и решился на шантаж.
Не известно точно как к Алану Ийру попали те материалы, которые он вез сейчас на Фому. Скорее всего ему пришлось обратиться к организованной преступной группировки и оказать ей пару-тройку услуг. Но возможны и другие варианты. Так или иначе, именно сегодня пожилой политик хотел получить чужой голос в обмен на информацию.

Когда Ийр закончил свой рассказ, Антон сославшись на усталость ушел в одну из кают и сидел там до самой посадки.

Квинлан приземлился в нескольких километрах от самого крупного шахтерского поселения. На Фоме почти круглосуточно велась добыча полезных ископаемых. Рабочие, жили здесь же, в специально оборудованных поселках. Так как у Фомы не было атмосферы, эти поселки, вместе с шахтами заключали в купол, внутри которого поддерживалась циркуляция газов и гравитация. Ийр не хотел привлекать к себе особого внимания, поэтому назначил встречу вне поселения. Когда они прибыли, в этой части планеты стояла непроглядная темень. Алан с Антоном надели скафандры и, освещая себе путь встроенными в них фонарями, вытащили из звездолета оружейные контейнеры Алана. Их расположили вокруг себя. Один спереди, другой сзади и два по бокам.
- Так что же это все-таки? – спросил Антон. Через специальный динамик встроенный его голос разносился на многие метры вокруг.
- Охранная система «Цитадель», - ответил Ийр. – Тебе придется все-таки подождать меня в звездолете – она рассчитана только на одного человека.
- И как она работает?
- Дерни рычаг на ящике позади меня и увидишь!
Простаков нашарил на указанном ящике рычаг. Ящик начал преобразовываться. Какие-то его части стали выезжать вперед, другие наоборот вдавливаться внутрь. Все сегменты контейнера пришли в движение по вертикали и горизонтали. Наконец он превратился в пушку-излучатель, направленную точно в спину Ийру. Тем временем остальные контейнеры тоже изменились. Но иначе. Теперь на их месте стояли массивные многоствольные турели, хищно смотрящие вперед. Из пушки-излучателя вырвался поток фиолетового света, который мгновенно окружил Алана светящимся куполом. Ийр для пробы сделал несколько шагов вперед. Излучатель следовал за ним, позволяя политику оставаться внутри купола вне зависимости от передвижения.
- Энергетический барьер! – пораженно воскликнул Простаков. – А я думал они все еще в разработке.
- Официально так и есть. Но мне удалось прихватить прототип. Крайне удобная штука, лучше любого бронежилета. Ладно, иди на звездолет и держи двигатели разогретыми, а грузовой люк открытым. Всякое может случиться.
Простаков решил не спорить. Раз уж Алан так серьезно подготовился к встрече, ему и правда лучше держаться на безопасном расстоянии. Шли минуты. Ничего не происходило. Только где-то вдали слышался шум бурильных установок. С какого-то момента к этому шуму прибавилось еще какое-то шуршание. И оно приближалось. Из-за холма появился нос вездехода. Четырехколесный транспорт ехал в сторону звездолета. Поравнявшись с ним, вездеход остановился. Из него вышел человек в скафандре. Далее из вездехода один за другим вышли двенадцать тяжеловооруженных роботов. Они встали стеной перед человеком и замерли в позиции готовности к стрельбе.
- Приветствую Ийр, - вполне дружелюбно поздоровался человек. – Хорошая защита, я себе такую позволить не могу.
- Дюжина роботов не хуже, Дэвун, - отозвался Алан. – Ты догадываешься зачем я тебя сюда пригласил?
- Разумеется! – воскликнул, названый Дэвун. – Ты столько времени потратил, что бы убедить меня поддержать вашу глупую идею. Теперь, наверное, хочешь меня купить.
- Угадал. У меня есть вся подноготная на тебя. Она хранится вот в блоке памяти у меня в кармане рубашки. Все просто, твой голос на собрании и этот блок памяти перестает существовать. И прежде, чем ты дал команду своим железякам превратить меня в фарш, прикинь свои шансы. Цитадель вполне может выстоять, а если нет, тебе придется хлопотать не только за меня, но и за Антона Простакова. Он прямо позади меня, на борту этого замечательного и очень редкого космического судна.
- Ха, и откуда мне знать, что ты не блефуешь? – не очень то уверенно ответил Девун.
- Ниоткуда. Если ты уверен, что это блеф разворачивайся и уезжай. Только информация, переданная куда надо, обеспечит тебе минимум десять лет казенных харчей!
- Образумься, Ийр! Эта ваша навязчивая идея будет стоить жизни сотням! – воскликнул Дэвун.
- Навязчивая идея?! Ты видел рапорты разведки! Если этого не сделать погибнут сотни тысяч!
- Вы зовете нас слепцами, а сами не можете просчитать игры на два шага вперед, - с искренней горечью в голосе отозвался оппонент Алана. – Неужели вы не видите, что это провокация. Откуда у разведки такие подробные сведения? Они не могли их получить, если бы правительство отщепенцев не позволило им. Они хотят, что бы мы ударили! После этого мы будем веками расплачиваться с ними за этот удар. Веками, Ийр!
- Чушь! Такие приготовления не могут быть блефом. Со дня на день нас ждет вторжение, разве ты не хочешь его предотвратить?!
- Я хочу предотвратить бессмысленную гибель наших солдат и колоссальные долги.
- Идиот! Дурак! Если не ударить первыми мы погибнем! Все погибнут! Я не позволю…
- Не позволишь, Ийр? –спокойным голосом переспросил Дэвун. – Не позволишь? Да, наверное, ты прав. Дай тебе власть ты бы уже завтра объявил войну отщепенцам и сам бы стоял в авангарде войска, правда? Голову бы положил, что бы спасти людей от несуществующей угрозы. Да ты… ты просто больной. Ты хочешь войны! Да-да, хочешь! Ты представляешь себе атаку, и у тебя кровь закипает. Пальцы тянутся к кобуре. Таким как ты не место в политике.
- Я устал это обсуждать! На собраниях по горло хватило! Твой голос или в завтрашние новости будут целиком посвящены одному человеку.
Дэвун махнул рукой в сторону вездехода и роботы стройным рядом скрылись внутри машины. Сам Дэвун последовал за ними. Уже из громкоговорителя, закрепленного на вездеходе донеслось.
- Я повторяю – таким как ты не место в политике. И я не позволю ни послать наши войска на смерть, ни скомпрометировать себя. Если для этого придется тебя уничтожить, пусть так и будет. Прощай, Ийр!
Вездеход развернулся и с на всех парах уехал прочь. На мгновение Антону показалось, что турели Цитадели откроют огонь по удаляющемуся вездеходу, но этого не произошло. Вместо этого Алан подбежал к излучателю энергетического барьера и дернул рычаг вверх. Цитадель начала медленно складываться в ящики. Ийр махнул Антону, призывая помочь погрузить их на звездолет.
- Так, давай-ка убираться отсюда поскорее, - предложил Алан Ийр, когда они закончили погрузку.
Оказавшись в кабине управления, Ийр повторил те же действия, что и в космопорте, только в несколько раз быстрее и в считанные секунды поднял Квинлан в воздух.
- Что-то не понравилось мне последние слова этого Дэвуна, - заявил Антон, пристегиваясь.
- То-то и оно, - отвлеченно пробормотал Алан. – Он не стал атаковать прямо сейчас, но это не значит что… Ай ладно, может пронесет. Но лучше все-таки, как можно скорее вернуть тебя домой.
Квинлан довольно скоро преодолел притяжение Фомы и взял курс на Павлию. Тут внимание Ийра привлек еще один звездолет, покидающий Фому. Он превосходил Квинлан размером в несколько раз и был вооружен. И, что самое неприятное, шел прямо на машину Простакова.
- Дьявол! – прорычал Алан, переходя на ручное управление. – Если они откроют огонь, нам крышка.
- А что возможны другие варианты? - почти, что весело спросил Простаков. Его левая щека ощутимо подергивалась. Большой звездолет явно произвел на него неизгладимое впечатление.
Квинлан набирал ход. Он был быстрее, но на нем не было оружия. Отстреливаться нечем. Тем временем, отчаявшись нагнать Квинлан, преследователи начали атаку. Из их звездолета мелкими отрывистыми лучиками летели пучки энергии. Вреда от них не много, но пробить обшивку такого звездолета как Квинлан хватит с лихвой. Преследователи явно не хотели уничтожать звездолет целиком. Алан петлял как мог, но тщетно. Большая часть зарядов попала в цель.
Звездолет тряхнуло с такой силой, что Простаков ударился лицом о приборную панель.
- Черт! – только и смог сказать Антон, зажимая начавший кровоточить нос.
К счастью этот удар его немного отрезвил. Простаков, посмотрел в иллюминатор, потом перевел взгляд на Ийра и неуверенно спросил.
- А ведь в трюме пол можно намагнитить, верно? Можно развернуть цитадель, открыть грузовой люк и вести огонь оттуда!
- Что? Разгерметизировать трюм? Опасно. Да и Цитадель не испытывалась в открытом космосе.
- Если у тебя есть идея получше, я с удовольствием выслушаю! – рявкнул Антон. – Только говори быстрее, пока в Квинлане не наделали дырок!
- Ну… хорошо, - согласился Ийр. – Только все сделать придется вручную. Ты должен будешь спуститься в трюм, развернуть Цитадель и включить магнит. Как только сделаешь – сразу возвращайся!
Антон не раздумывая побежал в трюм. Дело было всего лишь в нажатии на пару кнопок. Но когда корабль сотрясается от постоянных выстрелов сделать это не так то просто. Несколько раз упав по пути, он добрался до трюма, подбежал к ящикам Цитадели и запустил развертку. Потом бросился к противоположной стене трюма, нашел на ней панель управления и активировал магнит. Звездолет снова тряхнуло, намного сильнее, чем прежде. Надо было быстрее возвращаться.
- Все готово, - доложил Антон вбегая в кабину управления.
- Хорошо. Блокировка внутренних дверей трюма… Есть. Перепрограммирование цитадели на атаку звездолета… Есть. Ну все, пан или пропал.
Внешние ворота грузового отсека распахнулись. Ни Алан, ни Антон, разумеется не могли услышать сработала ли Цитадель. Но монитор, показывающий звездолет неприятеля, уловил летящие в его сторону крошечные искры. Противник явно не ожидал ответного огня и чуть замедлил ход. Это позволило Квинлану увеличить расстояние между ними. Но, увы, не больше. Цитадель не рассчитывали на атаку крупных боевых звездолетов.
- Жаль, но, похоже, наше оружие для них все равно, что комариные укусы, - вздохнул Ийр. – Только небольшая передышка.
На одном из мониторов зажглось сообщение запроса на связь. Алан и Простаков переглянулись.
- Принимай, хуже уже не будет, - пожал плечами Антон.
- Как скажешь.
На мониторе появился незнакомый Антону человек средних лет. Но, судя по тому как изменилось лицо Ийра, они недавно общались именно с ним.
- Эффектный прием, Ийр! – похвалил по ту сторону монитора Дэвун. – Сам догадался или этот молодой человек подсказал?
- Не припоминаю, что бы ты любил злорадствовать, - процедил сквозь зубы Алан. – Говори чего надо.
- Мне ничего. Просто звоню сообщить, что бы расслабились. Я приказал своим ребятам оставить вас в покое.
- С чего вдруг?
- Я проиграл, Ийр. Только что пришло сообщение из ассамблеи. На пограничные системы вошел флот отщепенцев. Это война.
- Дьявол, я же тебе говорил!
- Остынь. Ты нужен в ассамблее с чистой головой. Лучше подумай, что бы случилось, приди это сообщение чуть позже. Да, в твоей смерти больше нет смысла, но блок памяти я бы все-таки хотел получить. Отдашь?
- Забирай. Не нужен он мне.
- Вот и чудно. До встречи на собрании. Нужно как можно скорее мобилизировать войска.
Когда Дэвун отключился, Алан устало откинулся в кресле и прикрыл глаза.
- И ты после всего что случилось так просто будешь сидеть рядом с ним в ассамблее? – пораженно спросил сбитый с толку Антон.
- А что делать? – отозвался Ийр. – Политика. Суровая шутка. Постоянное столкновение противоборствующих точек зрения и идей. А из-за этого столкновение под час погибают невинные люди. Извини, что втянул тебя в эту глупую историю.
- Это только начало, Алан. Грядет война.
- Да, верно. Вот только для таких как я она будет проходить в душных кабинетах, а для таких как ты – в крови и поте. Я сделал все, что мог что бы ее предотвратить и сейчас не знаю, что мне делать.
- Тогда просто доставь меня домой, - сказал Антон, взглянув в иллюминатор. – Пусть я буду солдатом, но политикой сыт по горло. Надеюсь, мы больше не увидимся. Без обид.
- Без обид, - кивнул Алан, настраивая автопилот до Павлии.
Космос больше не сверкал выстрелами. И пусть это была лишь временная передышка, оба человека в звездолете Квинлан были ей рады. Впереди каждого из них ждала своя тяжелая доля и свои свершения. Но это уже совсем другая история.

Работа №2.
На 0.1% получше. Тут уже есть попытка раскрыть тему.
Простаков нашарил на указанном ящике рычаг. Ящик начал преобразовываться. Какие-то его части стали выезжать вперед, другие наоборот вдавливаться внутрь. Все сегменты контейнера пришли в движение по вертикали и горизонтали. Наконец он превратился в пушку-излучатель, направленную точно в спину Ийру. Тем временем остальные контейнеры тоже изменились.
Глагол на глаголе.
1 и 2
Тексты вообще не вычитаны. Море стилистических, логических ошибок. На каждое предложение можно собрать комментарий - в 3-4. Чтобы сделать грамотный текст с повествованием от первого лица, нужно быть более изворотливым: вы пишите от третьего, а читать невозможно. Ладно, не буду еще больше огорчаться. Извините коллеги, но это графомания (не люблю так говорить, потому что многие сильно обижаются) в чистом виде - ничего творческого. Кроме неуважения к читателю, тут не о чем говорить. Мол, о какой я молодец - накатал за три дня кучу тысяч знаков, и на радостях отправил - пусть читают, идиоты!
Нафига так делать? Заморозили бы дуэль, да написали бы нормально. Или петух в задницу клюнул и приспичило до НГ накатать любой ценой?..
Настоятельно рекомендую вам читать (особенно классическую фантастику, раз вам нравится этот жанр), и писать маленькие рассказы (это в первую очередь относится к первому автору).
Поэтому извините за бестактность, но из двух куч нельзя выбрать ту, которая "поаккуратнее" лежит.
Против всех.
____________________

Работа №2.

Первое, что бросилось в глаза - откровенная дурь.
Биатлон!!!!! И это во время, когда люди разлетелись по галактикам и заселили другие планеты? Вы смеётесь?!! Я голову даю на отсечение, что спорта (в нашем понимании) не будет совсем. А если и будет, то лишь в древних архивах или в заповеднике на той же планете Земля. Ну, как сейчас делают заповедники для обезьян - спасают редкий вид и детишкам интересно.
Пельмешки!!! Родимые пельмешки, без которых сейчас в магазине шагу не ступить. Бред!
Метро, машины, собственный транспорт... из той же серии. Ну, вы поняли.
Такое ощущение, что просто поленились хоть капельку придумать другой мир. Копипаст - и не нужно париться.

Предложения смотрятся лучше, чем у противника. "Многоножек" я не нашёл. Парочка предложений для разбора:

Тема, считаю, не раскрыта. Где "в борьбе идей", именно идей, гибнут люди. Нет тех идей, за которые гибнут. Просто вооружённая стычка двух "государств", что хрен знает что не поделили. В основе конфликта уж точно не идея.

Итоги: обе работы не понравились, но вторая лучше по языку. Тема не раскрыта и там, и там. Во второй ужаснула дурь про пельмени, биатлон, метро и машины

Голос работе №2, ибо в дуэли нужно выявлять лучшего, даже не смотря на слабость текстов.

Очень, Очень тяжелый. Автор понапихал огромное кол-во прилагательных, в которых утонул смысл. Мне подумалось, что он поставил перед собой задачу: скрыть суть под слоем краски, как закрашивает художник свой первый неудачный слой на холсте, вторым еще более неудачным - авось кто-нибудь найдет это оригинальным!
Нет, милый автор, читатель ждет большего от столь интересной темы.
Вот я попытаюсь показать главное, что вынудило бы меня выкинуть Это в мусорку.
1)"Красива, безмерно красива карта," - карта красиВАЯ.. при чем дважды подряд.
2) "...вот только множество стрелок на ней: красные – наступающие силы Нового Порядка, И хаотично разбросанные худосочные голубые стрелочки Объединенного Альянса" - это предложение убогое изначально, но если бы автор попробовал его перечитать, то непременно заметил бы что предлогИ напрашивается сам собой..
3)"..красные стрелки стекались в единый кулак, в одну дикую,необоримуюсилу.." - необоримую???
4) Очень часто встречается в тексте уточнения, также мусорящие смысл изложения. Пример: "Ланго с трудом разлепил глаза, и шум, этот непроходящий, глушаший даже мысли шум, казалось наложился на зрение, разрушил его мелкой рябью, кружением, дрожанием, болью…" - читать очень тяжело.
5) Частенько встречаются грамоские предложения.. очень нагруженные действиями. Пример: "А потом… Потом его кто-то куда то тащил, вокруг бегали люди, шумели команды, выстукивая дикую чечетку била крупнокалиберная гаусс-зенитка и снова взрыв, его уронили, и пол, железный пол под щекой, странно вибрировал и был, почему-то, обжигающе горячий и мимо, с грохотом, проносились ноги в тяжеленных магнитных ботинках, а потом наступила темнота"..
6) Автор злоупотребляет повторениями, не имеющими смысловой подоплеки. Пример: ".. Хотьи болела голова,хотьи тряслись руки, но память, почти рефлекторная, почти мускульная, сама нашла кнопку включения обзорных экранов, мгновенно мигнуло светом и два, из пяти экранов включились"...или вот еще ".. Зина пришла и пришла она вовремя. Она почти жадно взяла у него букет, она почти страстно, поцеловала его в щеку, и он, почти галантно взял ее под руку.." - ПЕРЕГРУЗ...
7) На лицо стилистические ошибки. Пример: "...теперь в его воспоминаниях не победой, а бесславным, глупейшим поражением, и думал он, что завтра будет ему выговор за улыбку его и за коленки не дрожащие.". - использование "масла маслянного" и неверная расстановка слов. Этим автор грешит ПОСТОЯННО! Надо избавляться от этого, причем срочно..
8) К заявленной для Дуэли темы я смогла отнести только это: "А тебе их не жалко? – спросила она с какой то странной наивностью, будто маленькая девочка.
- Кого?
- Всех тех, кто погибнет?
- Зина, ты что, это же всего лишь книга.
- Не знаю, она вздохнула, мне их жалко. Они же просто там у тебя… А ты вот так, ради идеи… " - Это не раскрытие темы.
В целом: Текс №1 - это холостой выстрел. Хоть объем внушительнее второго текста, а впечатления никакого не производит.

Текс №2
Автор приблизился к теме, уложился в короткий, немного сумбурный пересказ. Я бы назвала его именно пересказом. Вызвал эмоции. Улыбнулась некой занятной нелепице - Олимпийские игры в космической эре!! Там ничего про допинг-контроль не сказано? Ведь в эру новых технологий еще не на такие ухищрения будут способны!! Ну это так.., мысли в слух.
По стилистике - значительно читабельнее, проглотила его быстро. Написано доходчиво и сухо. Эмоциональная сторона аспекта не раскрыта. Мысли о предстоящем противостоянии еще не говорят о гибели людей! Пока мы этого не видим. А мысль, что политика - всегда война - стара как мир.

Если выбирать между двумя "попытками" сделать достойную дуэль, то это получилась действительно "достойная" дуэль двух НИКАКИХ текстов, то легче было читать второй НИКАКОЙ.

Победу (это громко сказано, но все же) я отдаю ТЕКСТУ №2.А тексту №1 - мои соболезнования.

Я в растерянности. Могу конечно последовать примеру уважаемого коллеги Коломбо и проголосовать против всех, но не буду, потому что понимаю, авторы ждут конкретики в оценках. Отдам пожалуй голос первому... Чисто субъективная оценка. Этот текст мне показался более перспективным в смысле доделок и их результатов.

Произведение №2 Чем убило сразу и наповал: вы простите, но ГГ - идиот, от подобного полуофициального предложения дипломата за версту несет неприятностями. И дипломат взял да и расскакзал все с ходу - не верю! Что могу сказать нужно очень хорошо подумать над мотивацией персонажей. В догонку: минус в техническом исполнении, так же как и в первом рассказе текст требует вычитки, как справедливо сказала JZ77 динамика есть, а живости в образах не хватает. Ну и собственно о теме, привязка добротная, но очень простая, хотя при надлежащем исполнении могло бы получиться.

Выбор: сначала думала "против всех", целый день провела в размышлениях и решилась: голос за рассказ № 1.

Итак в анонимной дуэли номер 244 со счетом 3:2 побеждает... Я
Да-да, господин, Columbo, зря ты полагал, что ни один старожил такого не напишет. Тут все от цели самой дуэли зависит.

Противника своего открывать не буду, захочет - сам раскроется. А то он что-то желанием особо не горел.

Кирилл - поздравляю с первой победой надо мной!!! Плюс тебе в репу за это.