|
|
|
Дуэль № 361 - Vigreen vs Chew
|
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 827
Замечания : 0%
От себя: Что ж, анонимно сражаются: vigreen & chew Проза (рассказ) Жанр: ужасы \ мистика Объем: не более 2х постов Сроки написания: до 29 марта Тема: Дай мне войти!  Nemesis5@yandex.ru
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 827
Замечания : 0%
Учащенное дыхание
Двое зашло в помещение офиса.
- Эй, Антон, дай нам войти?!
Я приоткрыл окошко, высунул голову из кабинки охраны. Передо мной стоял пожилой мужчина - Евгений Максимов, главный бухгалтер фирмы – одет он был в темно-синее пальто, из-под которых выглядывали светлые брюки. За его спиной стоял в голубой рубашке под черным пиджаком и брюками мужчина лет тридцати – Леонид, заместитель Максимова.
- Добро пожаловать! – сказал я и нажал на зеленую кнопку. Двери открылись.
- Спасибо! – ответил Максимов, и Леонид, создавая вид важного человека, буркнул что-то невнятное.
Я посмотрел в монитор, мужчины успешно прошли в основное помещение. Нажал на красную кнопку - двери закрылись.
На часах было 08:31. Вовремя на работу не пришел только Родион Станиславович, – заведующий финансовым отделом, - обычно он не опаздывает. В 09:23 в помещение зашел человек, он лаялся матом, и громко проклинал кого-то.
- Чертова нищета! А мне что теперь? А теперь тебе, Радик, тратиться на покраску авто! Чертова нищета! – он громко говорил сам с собой. Антон!!! – словно иголкой в зад кольнули. – Черт же, Антон! Ты долго спать будешь?
Позабыв о правилах, не став выглядывать в окошко, проговаривая «Щас, щас», я сразу же нажал на зеленую кнопку. Мужчина вошел в основное помещение.
- Вот тебе, Антоша, и вознаграждение! Мало того, что дальше туалета не пускают, так еще и облают из ног до головы.
Нажатие на красную кнопку – двери закрылись.
- Максим, - сказал я в рацию.
- Чего тебе? – через пару секунд отозвался он.
- Спустись, пожалуйста, вниз. Мне в туалет отойти нужно.
- Погоди пять минуток. А то наш Радик Станиславович мне голову оторвет, если я сейчас покину пост.
- Жду – я положил рацию на стол.
Помещение охраны маленькое: два на четыре метра, из которых половину места занимали мониторы. Всё это время я то расхаживал из одной стороны кабинки в другую, то сидел за стулом и нервно барабанил ногой по полу. Пришел Макс, он не был многословен, просто сказал «Иди», я и пошел. Поднялся по лестнице, прошел длинный коридор, ведущий к бухгалтерии и финансовому отделу, не доходя к ним, я свернул направо и очутился у двери, ведущей в туалет.
Закрывшись у самой крайней к окну кабинке, я закурил, пытаясь сбросить напряжение. В туалет зашел Родион Станиславович, (его ругань трудно было не узнать) я быстро загасил сигарету. Он не кричал, но продолжал проклинать кого-то. Сразу за ним в туалет вошел главный бухгалтер («Евгеша» у нас был один).
- Радик, чего разорался? – спросил он.
- Понимаешь, Евгеша, жизнь - сплошная куча дерьма, от которого невозможно увернуться.
Послышался слабоватый хохот. Один из мужчин принялся за дело – к ворчанию прибавился звук бьющей об писсуар струи.
- Чего стряслось-то?
- Ааа, – прорычал он – бомжа сбил сегодня. Хотел помочь ему, а эта тварь машину в благодарность поцарапала, теперь ремонт влетит в копеечку. Евгеш, ну почему этих животных не отстреливают?
- Успокойся, Радик! Забудь ты об этом бомже, а с ремонтом как-то разберемся. Впервой что ли?
Мужчина закончил отливать, застегнул ширинку, и вскоре они вышли из туалета. Я еще немного посидел в кабинке, но мне вспомнился Макс.
- Нужно идти! – вышел из кабинки и пошел к выходу из туалета.
У двери я столкнулся с Леонидом, который не стал со мной церемониться и сразу же наорал.
- Какого черта нет связи? Я что за тобой бегать должен?
- Извините, - робко произнес я, - что случилось?
- С какого хера я должен знать, что случилось? Это твоя работа! Беги на пост, и что бы через минуту телефон и факс работали!
Он меня изрядно выругал, и послал куда подальше. Мне захотелось связаться с Максимом, но увы, рация осталась лежать на столе в кабинете.
Я прошел по коридору, спустился по лестнице, и подошел к кабинету охраны. Возле него отдавало тухлятиной. Я вошел в помещение. Вся аппаратура была сломлена, а Макс, как и ничего не произошло, сидел у окошка, высунувши туда голову.
- Мл*дь, Макс, чего ты натворил?
Он не ответил.
- Еще и дверь открыта. Макс, бл*дь, может соизволишь объясниться?
Он снова не ответил. Я подошел поближе – от него воняло. Схватив за плечо, я потянул его на себя. Кресло сделало оборот, и я увидел окровавленное лицо Макса. В его левом глазе торчал грубый металлический стержень. Сквозь него сочилась кровь вперемешку с белой жидкостью.
Меня вырвало. Пол заполнился зеленовато-коричневой, красной и бело-сероватой жидкостью, она стекала в одну лужу, создавая общую смесь из оранжевых и коричневых красок. Меня снова вырвало – вся жижа приобрела единый темно-коричневый окрас.
Из оцепенения меня вывел цикл резких поочередных звуков: выстрел, крик, и снова два выстрела. Моё внимание пало на пустую кобуру Макса. Неуверенный в её работоспособности, я нажал на серую кнопку под столом, отвечающую за вызов милиции, и побежал в основное помещение.
В коридоре отдавало горевшей кровью и рвотой. Я прошел к концу коридора – раздался цикл из пяти выстрелов. Они доносились из бухгалтерии. Я побежал туда, вскоре достигнув двери. Я попытался отпереть её, но она была заперта с другой стороны. Пришлось бежать к финансовому отделу. Двери были не заперты. Войдя туда, я увидел залитый кровью пол, но трупов не было. Сквозь длинный зал, я прошел к запасному выходу. Снова прозвучали выстрелы. Четыре, последние четыре выстрела. Дверь в этом помещении, ведущая в бухгалтерию была открытой. Оттуда несло злом, окровавленным злом. Я зашел, и передо мной застыла ужаснейшая картина.
На каждом из четырех столов стояло по три отрубленных головы с закрытыми глазами. Возле каждой из них, лежала отрубленная рука, указательные пальцы которых направляли взгляд к двери, ведущей к коридору. Возле двери лежали, одетый в серый костюм мертвый Максимов, и еще находившийся в живых Родион. Над их тушами стоял человек, держащий в руках пожарный окровавленный топор. От него воняло помойкой, но еще больше засохшей на бороде, лице, одежде кровью. Я попытался прокричать «Стой», но получилось лишь издать змеиный шепот. Он обернулся ко мне. Его рот был закрыт, уголки губ опущены, мертвые голубые глаза и суженные вместе брови, едва приподнятые вверх выказывали его страдание. Меня это пугало, тело не подчинялось мне. Он перевел взгляд на Максимова и одним ударом снёс ему голову. Убийца оттолкнул ногой безголовое тело на полметра вправо, а после поднял голову и установил её у Родионовых глаз. Родион открыл рот, из него на пол вырвался поток рвоты. Убийца взбесился: его взгляд заблистал, глаза приоткрылись, а уголки губ приподнялись. В момент Родион лишился правой ноги. Он взял его ногу в руки, и отогнал пятно рвоты подальше от головы бухгалтера.
- Даже друзей ты грязью поливаешь. Они мертвы из-за тебя, запомни это! – монстр занёс топор за голову, и обратной стороной ударил Родиона по шее. Шея захрустела, кожа с небольшим куском мякоти прилипла к топору.
- Больно? – спросил убийца, в ответ прозвучало мычание. – И им было больно! – произнес он, указывая на остальные головы.
Убийца вновь занес топор за голову и на этот раз нанес точный удар между позвонков – удар был настолько мощным, что голова долетела до моих ног. Маленький кусочек мякоти прилип к ноге. Я понимал, что всё реально, но все же смотрел за всем происходящим, и надеялся, что это лишь сон. Но почему я не мог пошевелиться? Почему?
Тем временем, убийца перевел своё внимание на меня. Он медленно шагал ко мне. Мне кажется, что я даже слышал его сердцебиение. Но, как только он ко мне подошел – сердце остановилось. Моё ли?
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 827
Замечания : 0%
Бумажная камера Винса
Кусочек Леса и вязкого безумия.
«Каждая жизнь - множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя»
Джеймс Джойс.
Винсент Бёрггрен сидел на коленях посреди ванной комнаты, весь перемазанный в крови. Он сжимал металлическую рукоятку кухонного ножа с широким лезвием (таким хорошо резать свежемороженую дичь) и отсутствующим взглядом смотрел перед собой.
- Винс. Можно мне так тебя называть? – спрашивает приятный женский голос.
- Конечно, - негромко ответил Винсент. Ему сложно было произносить слова. В голове аритмично отдавались мысли и звучащий собственный голос. Мысли, конечно же, были громче. Путаешься в звуках: в том, что ты думаешь, а что произносишь вслух. – Меня так называла мюм.
- Кто такая мюм, Винс?
- Женщина, которая меня родила и вырастила. Она шведка. Ей нравилось, когда я её так называл. «Мюм, я вернулся»…и она улыбалась.
До ушей доносились клюпы ныряющих в забитую раковину капель.
- У меня приятные воспоминания от этого имени, - продолжил Винсент. – Так шведка называла меня, когда я был маленьким. А когда я был маленьким, казалось, что всё хорошо и впереди ещё столько всего неизведанного. Весь мир как будто направлен в твою сторону.
- Всё хорошо, Винс. Тебе и сейчас не о чем беспокоиться. Скажи мне, почему ты называешь маму шведкой, как чужую женщину, которая не имеет к тебе никакого отношения?
Винсент слышал биение своего сердца. Его ритм был в несколько раз медленнее обычного. Но после продолжительной тишины оно отчаянными порывами кидалось в грудную клетку, как бросаются отчаявшиеся и уже выбившиеся из сил люди в стену, желая выбраться оттуда, где их заперли; а если они в полном праве делать со своей жизнью всё, что угодно – то они вполне свободны броситься с моста или крыши высокого дома. Но это слишком быстро. И, скучно что ли? Несколько секунд, нечеловеческая боль – и всё кончено. Но все загадки остаются загадками с неиспользованными переменными. Ты не узнаешь, что ты такого сделал и почему чувствуешь себя настолько виноватым. В чём тогда смысл?
«Закройте меня. Только не в этой ванной комнате».
Винс повёл плечом и нахмурился.
- Потому что она никогда никакого отношения на самом деле ко мне не имела. То, что она меня родила, ещё ничего не значит. Кроме того, что она виновата, - Винсент замолчал, продолжая смотреть перед собой тем же отсутствующим взглядом. – В том, что создала и забыла. Разве создатели так делают? Разве не в ответе мы за тех, кого приручили?
- Не всегда, Винс. И ты должен это понять. Но ещё ты должен понять, что ты не одинок. Знаешь Ульфа Экберга?
- Мы с ним болтали как-то после семинара.
- У вас много общего.
- Общее. Меня пугает это слово.
Ингеборг Торелль не стала задавать наводящего вопроса. Она чувствовала, что Винсент сейчас продолжит.
- Никто не может быть слишком близок тебе. Не существует таких людей. В каждом ты видишь только отражение самого себя. А этому человеку на тебя плевать, если он в свою очередь не видит в тебе ничего полезного для себя самого. Люди эгоистичны.
- Ты прав. Но это не плохо. У этого есть и хорошая сторона, тебе так не кажется? У каждого своя позиция, свой взгляд на вещи. И он может поделиться этим с другим человеком.
На кафеле перед Винсентом лежала женщина. С одной ноги соскользнула лакированная чёрная туфля на высоком каблуке. Винс ненавидел их так же сильно, как бархатные. Он считал эти туфли верхом безвкусия.
У этой женщины всегда были деньги, но она тратила их на всякую чепуху. Она рассталась с отцом Винса (вероятно, из-за того, что он много думал и был слишком увлечён своими книгами) и начала крутить романы с другими мужиками. Винсент уже перестал запоминать их имена. Когда он возвращался домой после университета, было одно и то же – запах духов, смешанный с запахом тестостерона.
Заходил в свою комнату. Там его маленькая сестра, Аннике Бёрггрен, в наушниках читала какую-нибудь книгу на широком подоконнике. Наверно, она снова слушала Бэна Ховарда и перечитывала что-то из рассказов Рэя Брэдбери.
Их отец был хорошим человеком. Это он открыл для Винса и Аннике мир книг и подарил им целую библиотеку, которую некогда собирал сам. Теперь у них в комнате вдоль стены стоит шкаф до самого потолка, заставленный множеством книг. Там все книги Брэдбери, Фаулза, Гибсона, Лема, Элисео Диего, Кафки, Линдквиста, Лавкрафта и множество других авторов, которых Винсент ещё не успел прочесть.
- Тем более она родила не только меня. В этом она виновата ещё сильнее, - зачем-то добавил Винс вслух.
Вытравив из дома отца, который, по её мнению, как мужчина не умел особо зарабатывать на жизнь своей семьи, а сидел большую часть времени в своём кабинете, читал или писал книги. Её мало волновало развитие, которое она считала чуть ли не пустой тратой времени, которую можно вложить во встречи, хороший алкоголь и секс. Связи, по её мнению, важнее всего в этой жизни. И в какой-то степени она, конечно, права.
Но теперь её правота растекалась по полу ванной, спотыкаясь о границы разноцветных маленьких плиток и окрашивая их все в красную гуашь.
Из ванны справа, в кровавых отпечатках ладоней, выглядывали коленки маленькой Аннике.
Винсент отбросил в сторону нож и испугался звякнувшего об пол металла.
- Винс, давай поговорим о том, что произошло у тебя дома.
Юноша сфокусировался на женщине перед собой. Воспоминание о ванной комнате кровавой кляксой стекало по зеркалу перед глазами. К горлу подступил шерстяной комок, сулящий превратиться в лужу блевотины на столе, за которым они с Ингве сидели друг напротив друга и беседовали.
Винсент попытался сконцентрироваться на груди Ингеборг. Но её естественно красивая форма сейчас не интересовала юношу. Он хотел уйти из этого помещения для бестолковых бесед, которое постоянно возвращало его к собственной ванне, в которой он совершил страшную вещь.
- Что ты от меня хочешь услышать? Я уже сказал, что убил свою семью. Зарезал их, понимаешь?
- Ты чувствуешь вину, Винсент. И это нормально.
- Я ни черта не помню. О какой вообще вине идёт речь? Сколько раз ещё мы будем обо всём этом говорить?
- Я только хочу помочь тебе вспомнить детали и во всём разобраться. - Юноша встал, скрипнув ножками стула. - Винс, выслушай меня, пожалуйста. – Он вернулся на своё место. – Ты не виноват…
- Знаешь, Ингве, ты очень хорошая и в мыслях, по ночам в своей маленькой комнате, я тобой владею во всевозможных позах. Ты, наверно, единственная, кто меня понимает и вообще, кто пытается со мной говорить. Но это ничего не меняет. Не меняет моих мозгов, ясно? Я рассказал тебе всё, что помню. В моей голове как будто застряла видеокассета, которую я не могу вытащить. Ничего нового сказать я не могу, даже если очень этого захочу. А крутить одну и ту же видеозапись по кругу мне уже осточертело.
Винс посмотрел в сторону двери.
- Мне важно, чтобы ты не закрывался. Рано или поздно мы во всём разберёмся, и тогда ты поймёшь, что ты не плохой человек, - проследив за взглядом Винсента, женщина добавила, - Если что-то вспомнишь, знай, что в любое время можешь со мной поделиться. Это лучше, чем держать в себе.
Винсент опустил голову и принялся рассматривать шнурки на своих кроссовках. Перед встречей с Ингве он их выстирал, и они выделялись слепяще-белым на фоне пыльного налёта на поверхности обуви. Винс думал, где ему раздобыть ещё и щётку, чтобы также добела начистить кроссовки, чтобы ходить на семинары и привлекать к себе внимание. Он-то знал, что ребята обзавидуются, ведь им даже в голову не придёт сделать это раньше него со своими посеревшими кроссовками. А на следующий день все начнут искать мыло и щётки, и будут ходить хвастаться своей новинкой. Только это будет уже далеко не новинка. Винс улыбнулся. Его веселило то, как будет злиться местная знаменитость Хелла Шёберг, когда всё внимание достанется Винсу.
Ингве вздохнула, поняв, что юноша больше не намерен разговаривать с ней. Она встала со стула, поправляя юбку и украдкой наблюдая за Винсентом. Он был глубоко в своих мыслях и не замечал ничего происходящего вокруг. В коридоре кто-то перекрикивался, жалуясь, что из его комнаты сосед утащил стул в свою и не хочет сознаваться; доносились шаркающие шаги, бубнящие беседы, чихи. Там текла привычная жизнь, здесь – комната вытянулась в углах, стараясь отодвинуться как можно дальше от юноши, сидящего в центре за столом, и сосредоточенно молчала.
Этот юноша интересовал Ингве больше остальных. Внутри него творилось что-то такое, от чего все предпочитали держаться на расстоянии. Кажется, он и сам это понимал. Ингве считала, что Винс нормальнее самого нормального здесь человека, просто общество не смогло принять его таким, какой он есть. А сам Винс ещё не до конца разобрался в том, что таится внутри него и как это контролировать. Как таковых друзей у него не было. К нему и родственники-то ещё ни разу не приходили; и никто не звонил, не спрашивал, как у него дела.
- Я достала тебе пропуск в библиотеку, Винс, - он поднял на неё глаза и сосредоточенно сдвинул брови к переносице, пытаясь переключиться с мыслей на то, что происходит вокруг. Но было видно, что это требовало от него больших усилий. – Ты можешь ходить туда в любое время.
Ингве улыбнулась юноше и вышла из комнаты.
* * *
Пружины кровати поскрипывали, прогибаясь под ступнями Винсента.
Он уже переставил деревянную тумбочку в угол, в изголовье кровати. Переместил одинокий плафон из-под потолка на тумбочку: так у него появился настольный светильник. И теперь Винс не чувствовал себя живущим в туалете. Освещение шло из угла, что образовывало интересные тени. Такая атмосфера Винсу напоминала детство, когда он читал Лавкрафта с фонариком под одеялом, пока родители ничего не подозревая спали или, сдерживая возбуждённое пыхтение и стоны, трахались. Правда, пришлось повозиться с проводами на пару с местным электриком Халле. Вообще, он хороший мужик, другой бы отмахнулся просто из нежелания помогать невменяемому юноше или из страха, что получит по шее от выше стоящих. Но Винс ему объяснил, что это лучше, чем если бы он сам это всё провернул. Да и никому хвастаться юноша не станет, к нему всё равно никто кроме Ингве и уборщицы не заходит.
У соседа Винс выменял лампочку на менее яркую. Тот был только рад и обозвал его идиотом, с которым никто не согласится поменяться обратно и который как таракан теперь будет жить в полутьме. Но Винса это мало волновало, он уже давно присматривался к этой лампочке, предвкушая, что рано или поздно ему удастся получить пропуск в библиотеку, и он будет читать книги под светом натумбочного светильника, когда прозвучит суровый «отбой» и все улягутся в свои кровати, не зная чем себя занять.
Сейчас Винсент приделывал пластырем провод к стене, чтобы он не напоминал отвисающие целлюлитные ляжки повара Матильды, при виде которых юноше становилось не по себе. Особенно после одного случая. За завтраком, она вертела перед ним своей мощной задницей, накладывая новые порции и переставляя кастрюли на противоположном столе. Уйдя в свои размышления, Винс поймал себя на мысли, что пялится на её варикозный кошмар, выглядывающий из-под юбки, а к горлу порывами поднимается подогретый, только что съеденный, завтрак. Вероятно, всё дело в его развитом абстрактном мышлении. Другим даже дела не было до её подрагивающего под юбкой сала. Матильда заметила его взгляд и подмигнула, улыбаясь, мол: «Ты мне тоже нравишься». Винсу сделалось плохо, в тот день он больше не появлялся в столовой. И потом старался не попадаться ей на глаза. Он почувствовал во взгляде Матильды, что она явно решила затащить его как-нибудь в свою подсобку и оттрахать до полусмерти. Он не сможет противостоять её нечеловеческой массе.
«Эти складки, целлюлитные складки, они закрывают свет лампочки в подсобке, и катастрофически не хватает воздуха…»
А потом Матильда сожрёт его, как чёрная вдова. В тайне Винсент надеялся только на одно – что она подавится завтраком в его кишечнике.
Винсент закончил со светильником и с порога комнаты попробовал оценить свою работу. Стеклянные складки цилиндрического плафона проецировались мягкими тенями на шершавые стены. В комнате стало уютно. Он определённо остался доволен. Улыбаясь своим мыслям, взял с подушки пропуск и направился в библиотеку.
* * *
Палец скользнул по пыльному верху полки, спустился по боковинке шкафа и застучал подушечкой по переплётам книг – Герберт Уэллс, Роджер Желязны, Гарри Гаррисон, Дуглас Адамс, Курт Воннегут, словно в домашней библиотеке Винса и Аннике, Рэй Брэдбери, Нил Гейман… Рэй Брэдбери.
Винсент вытянул книгу за чёрный переплёт. По телу, от самых пяток к загривку, пробежали горячие мурашки. Чёрная как сама ночь, пожравшая своих детишек, обложка топила в себе небольшую позолоченную пластинку с крупными ровными буквами «РЭЙ БРЭДБЕРИ».
Винс зарылся в содержание. Вот оно – «Что-то страшное грядёт» по страницам, медленно заполняя тебя шелковистыми нитками волшебства. Волшебства ли? Эти нити щекоткой перескальзывают по всему телу, нашёптывая: «доверься нам». Но стоит испугаться на мгновение – нити затянутся, оставляя твоим лёгким меньше ходу и медленно тебя удушат. А утром найдут бездыханное тело между стеллажами, и кто там виноват в твоей смерти – пойди разбери. Да никто и не будет разбираться, кому какое дело до непонятных смертей в дурдоме.
Винс не заметил, как спустился на паркет, скользнув спиной по стеллажу, и углубился в чтение. Вокруг него витали древние ароматы, несущие в себе Лес и настроения некогда живших людей, которых книги буквально поглощали и утягивали внутрь себя. Проход слева между стеллажами врезался в стекло большого окна от пола до самого потолка, и выскальзывал за границы здания, плутая среди шёпота мохнатых макушек Леса и выплясывая бесовские танцы в серебряном свете луны. Лес дышал в окно, наблюдая за Винсентом.
Сквозь буквы просачивался зеркальный лабиринт, затаивший в себе сонную зиму и отражающий в своих холодных зеркалах тысячи тебя. Твои копии через какое-то время заживали своей собственной жизнью. Отрывались от твоей сущности – шевелились и хохотали, плакали, извивались, уходили и возвращались, а ты постепенно терял связь с реальностью, не понимая, где ты настоящий и есть ли ты вообще.
Через смоляные буквы просачивался и призрак карусели, под обратный порядок нот похоронного марша возвращающий прошлое. И уродцы. Бессильные, скрюченные, поддерживаемые ремнями электрического стула, шуршащие измятыми бумажными ртами под многовольтное напряжение и изрыгающие на пиках напряжения зазывающе: «доверься же нам», которое растворялось в заключительных нотах старинной каллиопы, прокрадывалось мурашками за шиворот и холодной щекоткой по волоскам спины, пронизывая твою плоть острыми иглами страха.
- Винс?
Лёгкие обожгло холодным воздухом. Юноша закашлялся.
- Ты это, Винс?
- Я, - прошептал Винсент, всматриваясь в темноту. Лес возбуждённо зашевелился вокруг: «Он это… Он!» Ветер зашептал макушками многолетних деревьев, задевая постанывающими скрипами их длинные жилистые стволы. Ухнул вниз, прошелестел поблизости змеёй в сухой листве – и выжидающе затих.
Винсент чувствовал два неугомонных пульсара в ушах, отдающих вибрацией во всей голове, и сдавленное движение лёгких под рёбрами, качающих воздух.
- У меня для тебя кое-что есть.
- Не интересно. – Скрестив ноги, Винс сидел на сухой листве с безразличным видом.
Но при этом неосознанно, с каждой следующей секундой молчания, которая ощущалась по протяжённости не меньше чем сама вечность, превращался в одно большое ухо, волоски которого реагировали на мельчайшие колебания не происходящего вокруг.
Лес неслышно выдохнул в последний раз – и всё завязло в неподвижной тишине.
За спиной Винсента стоял мальчик, неслышно раскачиваясь на носочках. Он упёрся взглядом в смоляную макушку юноши и начал тихо напевать слова одной очень знакомой песни. Начиная с беззвучного шевеления сухих губ и с каждой строчкой увеличивая громкость.
Жаль мотылька. Моя рука
нашла его в раю цветка.
Мой краток век. Твой краток срок.
Ты – человек. Я - мотылек.
Порхаю, зная: сгребёт, сметёт
рука слепая и мой полёт.
Но если мыслить и значит - быть,
а кончив мыслить, кончаем жить,-
то жить желаю мой краткий срок,-
весь век порхая,- как мотылёк .
Винсент чувствовал взгляд и слышал напевание с самых первых строк, но не смел повернуться. Он сидел, вытянувшись струной, одной напряжённой струной из шести, готовой лопнуть в любое мгновение. И резонировал каждому звуку под глухие удары сердца в груди.
- Винсент? Что ты тут делаешь в такое время?
Юноша вздрогнул и подскочил на месте. Перед ним стоял библиотекарь, разрывая своим взглядом тени Леса и возвращая на место жилистых стволов книжные стеллажи. На его сухом запястье часы тикали первый час ночи.
- Ничего, - выпалил Винсент, захлопывая книгу с чёрной обложкой и устремляясь к выходу. – Я зачитался, хочу взять книгу.
Наблюдая за удаляющейся фигурой юноши, библиотекарь бросает недовольно вслед:
- Какая книга-то?
Винс резко затормозил в дверях, собираясь с мыслями несколько напряжённых минут. Мысли перебивались строчками из «Мотылька» и ощущением, что он сделал что-то непристойное. Но что? Не спит в то время, как все остальные подчинились возгласу «отбой!» и давно разбежались по своим комнатам? Но спят ли они сами?
Его сосед, тот самый, у которого Винс выменял лампочку, определённо мастурбирует под одеялом, представляя перед собой Ингве в коротком халатике, под которым ничего. Как он после семинара затаскивает её в свою комнату… но всё, на что он способен в реальности – нечленораздельно мычать и пучить глаза. Пускай его животные фантазии воплотятся в жизнь хотя бы в слепом мраке собственной комнаты под собственное пыхтение и склизкое хлюпанье руки под одеялом.
А что делает Ульф? Лежит читает очередную книгу про инопланетян или другие паранормальные явления? На семинарах он постоянно пересказывает главы из своей будущей диссертации о завоевании мира пришельцами. Или Ульф сейчас просто смотрит в потолок до того самого момента, пока не отключится его сознание и не погрузит его в мир зазеркальных демонов?
Или, может, вся непристойность Винса в том, что он незаметно для себя выпал из этого мира? Мир не любит, когда кто-то негласно выходит за его рамки, Винсу это знакомо как никому другому в этом здании.
Ему казалось, что все остальные живут полной жизнью и что мир воспалялся и гноился только когда Винс пытался выйти за рамки.
- Рэй Брэдбери, №6492, - вспомнив номер в уголке первой страницы, проговорил Винсент и выскочил в тёмный коридор.
Библиотекарь пробурчал что-то невнятное себе под нос и направился к стойке с личными карточками.
* * *
Мир плыл перед глазами. Люди отступали к стене, с ужасом глядя по сторонам. В голову врезался высокочастотный крик. Женский крик?
Винс вовремя обернулся. Он отбил рукой тяжёлый предмет, целящийся ему в голову. Схватил что-то первое попавшееся под руку и швырнул в обидчика. Тот, по-видимому, вскрикнул. Винс не мог сфокусироваться и через некоторое мгновение его нагнал второй удар. Юношу повалило на пол. Вспышка в глазах, резкая боль в голове – и медленная тёплая струйка по виску.
Над Винсом стояла странная фигура. Она громко шипела и чем-то угрожающе размахивала. Но самое интересное, у неё была жёсткая рыжая шерсть, пухлое мохнатое брюшко и несколько пар ног.
Представив как из конца брюшка тянется соплеобразная нить, Винса вывернуло наизнанку.
* * *
Солнечный свет резал глазные яблоки, просачиваясь через прикрытые веки. Винс ещё немного прищурился, сокращая расстояние между верхним и нижним веком – по скучным лицам людей, собравшихся в помещении, начали плавать разноцветные радужки.
Пучеглазая Хелла Шёберг с кирпично-рыжими патлами на голове воображает себя сверхчеловеком, на которого все непременно должны обратить внимание, потому как всё, что приходило ей в голову, очень важно для окружающих.
Винс представлял, как смотрится чёрная изолента на её лице. Он планировал затолкать рыжие патлы ей в рот и обмотать голову изолентой, а потом посмотреть, как девушку разорвёт на части от невозможности произнести хоть слово в течение десяти минут или больше. Винс очень от неё уставал. Он мечтал, чтобы семинары кончались раньше, чем Хелла захочет что-то сказать.
- Ну, вот Винс, например, - ткнула в него пальцем Хелла, все ребята перевели на него взгляд. Винс почувствовал, как загораются его щёки от смущения, что неожиданно заполучил такую дозу внимания, и от необъяснимой ненависти к этой девушке. - Вчера он до полуночи торчал в библиотеке. Почему ему можно, а мы должны соблюдать режим?
- Да ради бога, - буркнул Винс. – Читать научись только что-то помимо «розовых» комиксов про Микки Мауса и его Минни.
Дальше Винс ничего не запомнил. О происшедшем ему рассказывала Ингве, когда он сидел позже в её кабинете с перевязанной головой и распухшей губой.
После слов Винса самые тёмные демоны Хеллы вылезли наружу и бросились на юношу, прихватив с собой стул. Никто даже не успел среагировать. Но будь у Винсента возможность поступить по-другому, он бы всё равно поступил так же даже десять раз подряд. Ему доставляло удовольствие уже одно то, что Хелла тоже загремела в больничное крыло.
- Я чудовище. – Внутри Винса копошился ёж с длинными тонкими иглами. Он пульсировал, порождая волны страха и боли, разрывая кожный покров. Винс сидел перед Ингве, смотря на её реакцию исподлобья. Женщина кивнула, мол «я хочу, чтобы ты выговорился, говори». – Знаешь, как это бывает? Я ничего не выдумывал никогда. Оно само приходит, когда ему вздумается. Я вижу Лес. Я прекрасно знаю, что он опасен. Но не для меня. Как только я там появляюсь, Лес перешёптывается верхушками деревьев. Это похоже на кошку, которая прыгает к тебе на колени и начинает громко фырчать. Он ждёт меня. Но я не могу его контролировать. Он убивает всё, что ко мне приближается. И люди чувствуют это. Они сторонятся меня. Ты ведь это тоже видишь, Ингве? – Винс болезненно улыбнулся. – Конечно, видишь. Со мной кроме тебя никто не хочет разговаривать. Как только у меня завязываются какие-то отношения, я хочу поделиться этим Лесом. Ну почему я не могу поделиться тем, что у меня внутри? Но мой сосед со мной больше не хочет разговаривать. Ульф, только завидев меня на горизонте, ищет любые обходные пути. И все остальные как-то странно поглядывают и сторонятся. Что произошло? Что я опять натворил, Ингве?
- У нас был семинар. Помнишь? – Винсент кивнул. – Что ты видел тогда, Винс?
- На меня напала Арахна. У неё было лицо Хеллы, такое же ссохшееся и вытянутое, с большими синяками под глазами. А глаза у неё как две бусины навыкате, только вместо зрачков – дырки. И шерстинки такие жёсткие оранжевые.
- Ты ведь понимаешь, что это твоё воображение?
- Головой понимаю. Но оно такое реальное, ты бы видела, Ингве.
В дверь постучали. Ингве обернулась и, попросив у Винса прощения, вышла на несколько минут. Когда она вернулась, парень заметил напряжение в её чертах.
- Винс, мне нужно тебе кое-что показать.
Винсент не стал спрашивать – просто вышел за Ингве в длинную клоаку коридора, зияющего гнойными дёснами. Она подвела его к окну, которое выходило в помещение для встреч. Там за столиками уже сидело несколько пар. Никого из них он не знал.
Взгляд Винса остановился на лице женщины, которая сидела за дальним столиком. Она была погружена в свои мысли и знакомо вульгарна. От помещения для встреч повеяло ледяными сосульками и мокрой собачьей шерстью. Зрачки Винса расширились. К горлу подступил ком.
Он сделал несколько шагов назад, оттолкнул от себя переживающую из-за чего-то Ингве и побежал обратно по коридорам к своей комнате. Влетел внутрь, подпёр тумбочкой дверь, оборвав по случайности провода светильника.
В комнате было темно. Он забился в угол за кроватью, сжал руками коленки и запыхтел.
Лес пульсаром врезался в голову. Маленький мальчик тихо напевал «Мотылька» за спиной. Винс сильнее сжимал колени.
В помещении для встреч он видел свою мать. Ту самую мюм, которая его вырастила и которую он исполосовал ножом в домашней ванной. Она сидела, ожидая встречи с Винсом, как ни в чём не бывало, такая реальная мюм.
Винсент решил, что это он спутал её с кем-то или это Ингве устроила провокационную постановку, чтобы Винс снова рассказал ей о чём-то важном из того, что произошло в тот вечер дома. Но она не могла. Она единственная, кто не способен на такие вещи. Хотелось в это верить. Но тогда, значит, мюм реальна?
Ветер прибил Винсента к жилистому стволу, не давая расправить крылья. Вокруг стояла безмолвная толпа людей, смотрящих своими пустыми глазами на Винса, который не мог сдвинуться с места. Скоро через порывы ветра начал пробиваться отрывистый шёпот: «Странный какой-то мотылёк, вам не кажется?».
Винс испугался так, как не боялся ещё никогда в жизни. Казалось, этот страх разорвёт его на куски, а потом его силы ещё хватит на то, чтобы разорвать куски на другие куски и так далее. Ветер сильнее вдавливал юношу в ствол дерева, как будто пытался расщепить его своим давлением. Не хватало воздуха. А люди продолжали шептать. Всё громче.
* * *
Лицо резало косыми иглами дождя. Женщина в длинном пальто с глубоким капюшоном прошла мимо таблички «Стационар ментального здоровья Бо», прижимая к груди жёваный картон коробки с личными вещами. Углубляясь в пустые улицы города, цокая каблуками и поскрипывая мокрым песком на мощёной дороге, женщина неосознанно прокручивала в мыслях последний разговор с управляющим.
- Проходите, присаживайтесь. – Ингеборг села перед мужчиной за мощным дубовым столом. Он напряжённо выдохнул и посмотрел на женщину. – Вы знаете, что мне нужно сейчас сделать?
- Да, прекрасно. Можете не говорить. Как только я выйду из вашего кабинета, я направлюсь собирать свои вещи и больше здесь не появлюсь. Вы меня отстраняете или я сама так решила, для меня не важно.
- Однако, я хочу чтобы вы знали, Ингеборг, ваш метод оказался действенным, - аккуратно начал он. – Вам удалось войти в доверие к пациентам, которые не желали разговаривать ни с кем из ныне существующих специалистов. Но, Ингеборг, скажите по секрету, оно нужно было? Может, им и не стоило заговаривать вовсе?
- Вы слишком узко смотрите на вещи, - спокойно произнесла Ингве. – Этих людей не много среди нас. Но они очень страдают от того, что никто не хочет принимать их такими, какие они есть. Искреннее понимание и возможность поговорить по душам это чуть ли не одно из главных их желаний… - Ингве медленно встала. – Я не успела ему сказать, что никого он не убивал. Было слишком рано. Его семья жива. Но я разговаривала с его матерью и поняла сразу – она и правда его не любит. Она говорит о нём, как о чужом человеке, который вырос наперекор её принципам. Можете себе представить? Не знаю, как такое может быть. Мать природно, на физическом уровне, должна любить своего ребёнка. А здесь как у кукушки. Родила и забыла. Это его беспокоило всю жизнь. А то, что он видел в ванне – это всё игра его воображения. Мозг интерпретировал отчуждённость, которую он ощущал каждый раз при новом контакте с людьми и вообще когда он находился среди людей, и проиграл в его сознании эту ситуацию. Возможно, не один раз.
- Раз у вас с ним всё шло хорошо… Ингве, почему произошло всё это?
- Мне не хватило времени. Винс не совладал со своим Лесом… Лес поглотил его, я думаю. Но вряд ли это может означать, что Винс умер. Он умер для нашего мира. Здесь это резюмировали приступом. Но, возможно, там он, наконец, нашёл своё место. Он говорил, что Лес был единственным, кто понимал его до конца.
- Вы говорите на языке пациентов. Это хорошо, но немного пугает, если задуматься.
Ингве долго посмотрела в глаза управляющему и не увидела там ничего кроме пустоты, не за что зацепиться. И зачем она распиналась сейчас перед ним? Или ей просто нужно было выплеснуть свои эмоции? Со смертью Винса появилось ощущение, что отняли какую-то важную часть от неё. И эта недостача отдавалась по всему телу ноющей болью.
- Прощайте.
Не дожидаясь ответной реакции, Ингве вышла из кабинета и направилась к себе.
|
Группа: МОДЕРАТОР
Сообщений: 945
Замечания : 0%
1. Очень неровный стиль, неуверенный, аляповатый. Где-то деревянный, где-то жидкий.
Персонажи никакие. Вот таких объясняловок Леонид, создавая вид важного человека нужно избегать, это картонная табличка в руках у попрошайки.
Не понравилось, в общем, язык никакой, грамотность хромает.
Понравились только последние четыре слова.
2. По стилю работа определенно выигрывает. Не очень нравятся все эти шведские имена скопом, ну да ладно.
Дочитал. По сюжету немного напомнило
Понравилось.
Голос без сомнения за 2-ую работу.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 353
Замечания : 0%
Читал первое. Ощущение было, что рожей возят по холодной стене: сырой, твердой, ровной. Текст под стать: персонажи неживые, атмосферы нет, как и чего-либо связного: началась мясорубка средь бела дня, нежданно-негаданно. В принципе, я люблю такую тематику, но когда она подана толково и на нормальном уровне. Должно было быть противно, должно было быть страшно, но увы.
Читал второе. Ровно, хотя довольно интересно. Отдало мне духом Ларсона, но вряд ли сам догадаюсь, почему.
Второе.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 255
Замечания : 0%
второе
Ну у №1 всё примитивно, расчленёнка по случайному поводу, я не думаю, что это способно вызвать особый ужас или заставить задуматься, плюс конечно изложение любительское, описания и стиль. Диалоги норм.
У №2 психологическая проза, лично мне в таком жанре, как это, все эти блуждания во внутреннем мире рискуют вылиться в ненатуральные беседы (т.е. можно представлять, что герой так с кем-то говорит, но это иллюзия... ммм... духовно богатых персон, а хотя может и нет). Плюс тут высокая жанровая планка, значимое внутреннее содержание сложно выразить даже прямым описанием рефлексии или мистического прихода, в это сложно поверить читателю, сам-то он не видит такого прихода. Гораздо лучше, когда это подкрепляется смещением акцентов в восприятии действительности, ну вот как у Сартра или у Кафки, когда мы имеем психологическое состояние как отражение происходящего вовне. Плюс психологическое содержание оказывается довольно однообразным, после пятка прочитанных книг по теме сложно найти что-то новое.
Псих. проза ещё зачастую выливается в театр одного актёра, это не есть гут, теряются тысячи вещей. С т.з. одного, и только одного героя можно наворотить что угодно, нет ограничений. Можно лепить рояли в кустах какие угодно. При неск. героях же возникают связи, их так просто не отбросить, их уже следует не столько придумывать, сколько моделировать и отслеживать, процесс трудо- и интеллектоёмкий, но оно того стоит.
Смущает пара табличек на деревьях, а-ля "общество его не принимает" - спасибо автору, объяснил, что мне следует думать.
А так чо, крепко, лет тридцать назад аккурат вдоль тренда пошло бы - вполне публикабельный рассказ. Так и вижу его в сборнике.
Всё имха.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Приветствую!)
Ну-с, приступим, по ходу чтения:
Прикольное фото!..
Учащенное дыхание
Отдышка чтоль?..
– одет он был в темно-синее пальто, из-под которых выглядывали светлые брюки. - дело не в опечатке, нет, невозможно, чтобы изПОДпольта выглядывали брюки! Ну представь себе: это заместо ворота пиджака, галстука и рубахи?..
То бишь, уточнять надо. Или, просто, ниже польто он был одет в брюках, и. кстати, если уж описывать брюки, то цвет их ничего не дает, вот, ежели их чистота и отглаженность, либо обратное, то, да...
***
Пойду чуток прочитаю оппонента...
***
Бумажная камера Винса
Ух-тышь, это камера, да еще и бумажная? Ну, замудрилд одним названием...
Ща будет философию втырять!..
Винсент Бёрггрен - Да уж, не повезло пацану с родовитостью...
Текст не вычитан.
Но, тем ни менее, интригует с первых строк...
Но предчувствую нудь...
***
Короче, не обессудь, я, приду попозже, попробую перечитать и решу.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 29
Замечания : 0%
Голос за второе.
Произведение закончено, хорошо изложено, все понятно. Сюжет тоже на высоте!
Первое произведение интересно, но не захватило в оборот. Очень тяжело перенестись в картину происходящего. Мало художественного описания.
№2 - супер. За Вас.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Я за второе.
Вот, только, дам анализ первого и достаточно:
Учащенное дыхание
- Спасибо! – ответил Максимов, и Леонид, создавая вид важного человека, буркнул что-то невнятное. - создавая? Это подразумевается беспрерывный процесс))) Конечно же, время спутано и получился каламбур.
В 09:23 в помещение зашел человек, он лаялся матом, и громко проклинал кого-то.- еще один перл: лаялся матом - даже не знаю как это представить, но очень смешно по своей сути - лаялся. Это типа: он говорился матом сам с собой.
Мало того, что дальше туалета не пускают, так еще и облают из ног до головы.- из ног до головы))) Надеюсь, опечатка, но, судя по предыдущим перлам, все возможно...
К чему там скобки в монологе? Совершенно не нужны и не оправданны.
Послышался слабоватый хохот. - слабоватый по отношению к чему, слабоватый для кого, чего? Само по себе оно не законченое и следует употребить: слабый, тихий.
- Успокойся, Радик! Забудь ты об этом бомже, а с ремонтом как-то разберемся. Впервой что ли? - как-то? Нен, нет, это не утверждение, а наоборот неведение и неуместно. *Как-нибудь.
Далее, где крайне великие открытие предоставлены читателю: о мужчине, который застегнул ширинку (спасибо, что определили, а-то я думал, мол, женщина так...) и три раза толдычат о том как Леонид обругал ГГ, не церемонясь и сразу, это, просто напросто, гениально! Видимо, в этом и весь глубокий смысл произведения...
Вся аппаратура была сломлена, а Макс, как и ничего не произошло, сидел у окошка, высунувши туда голову. - сломлена? Что так, невыдержала психологического напряжения?.. А высунувши туда голову - а мог бы оттуда?..
О, щет! А там, где ГГ блюет на глаз напарника и разглядывает все это, а потом опять блюет и рассматривает, оценивая цветовую гамму, игру оттенков и разнообразие палитры, и, видимо, все больше и больше художествует...И так до самого цикла...- это шедефр!))
Из оцепенения меня вывел цикл резких поочередных звуков: выстрел, крик, и снова два выстрела. - снова два? А что, было уже два?..
Моё внимание пало на пустую кобуру Макса. - внимание пало, ах, как, порой, оно было греховным и развратным - этого и следавало ожидать! Падшее внимание...
Моё внимание пало на пустую кобуру Макса. Неуверенный в её работоспособности, я нажал на серую кнопку под столом, отвечающую за вызов милиции, и побежал в основное помещение. - децкая ошибка повествования.
Возмем отрывок, и в нем видны все, по сути, ошибки автора:
В коридоре отдавало горевшей кровью и рвотой. Я прошел к концу коридора – раздался цикл из пяти выстрелов. Они доносились из бухгалтерии. Я побежал туда, вскоре достигнув двери. Я попытался отпереть её, но она была заперта с другой стороны. Пришлось бежать к финансовому отделу. Двери были не заперты. Войдя туда, я увидел залитый кровью пол, но трупов не было. Сквозь длинный зал, я прошел к запасному выходу. Снова прозвучали выстрелы. Четыре, последние четыре выстрела. Дверь в этом помещении, ведущая в бухгалтерию была открытой. Оттуда несло злом, окровавленным злом. Я зашел, и передо мной застыла ужаснейшая картина.
На кой столько Я-кания?!
В коридоре отдавало горевшей кровью и рвотой. - спасибо, буду теперь знать, как устраивать поджоги, чем разжигать костры, в сырую погоду!..
Циклы из выстрелов не бывают! Очереди, да, но не циклы. (у папы, брата, друга бы спросила;))
Откуда ГГ знал, что выстрелы последние? В тексте нет упоминания, что это говорится на допросе, и, вообще, что это откравения о прошедшем.
Можно, конечно, продолжить, но уже ясно и видны явные и логичные, и технически грамматические, и повествовательные в сюжете, и просто децкие по сути ошибки.
Да под конец рассказ вообще обретает стиль психодел-комикса. Где ГГ только и делает что обнюхивает вонючего монстра, гоняющего по углам рвоту, и машущего над головой ГГ же топором. Отчего сердца теряют хозяев...
Очень плохо, автор, очень. Видимо были не вдухе=)
Во втором тоже есть ошибки, но на фоне тех, в первом, они просто невинны;)
Спасибо и секунданту!
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Самым важным и решающим моментом является художественная часть: раскрытие персонажей по всем параметрам: вид, характер, среда обитания - окружающий мир и отношение к нему. А так же мир ЛГероев, его особенности, его воздействие на персонажей и обратное воздействие персонажей на него. Это как минимум. По этим критериям, даже если не учитывать ошибки литературного мастерства, второе произведение выигрывает. Автору первого, на мой взгляд, рано еще ни только думать о художественной части, своих творений, но, вообще, участвовать в дуэлях. И пусть я тут буду слишком самоуверен или нарочит, но кто-то должен об этом говорить.
Мастерство не придет на дуэлях, здесь, нужно уже иметь силу и мастерство искусства, а не оттачивать или набирать опыт.
Это все-равно как прийти на олимпиаду, не пройдя школу обучения. Или надорвешься, или насмешишь публику...
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 100
Замечания : 0%
Анонимность, да?
По-моему все предельно ясно. Даже по стираным шнуркам и Горностаевским мотивам можно с уверенностью определить, что второе было написано Игреком, а первое Иксом. Причем Икс как обычно старался, но вновь натоптал, нарыгал и вообще повел себя как телеканал НТВ, сделав ставку на "ахтыжребаныйтынагуй!!!". Как бы то ни было, заметно, что Икс развивается. No, srsly! Он все больше напоминает мне современного российского писателя. Его сюжет крепок и проверен. Его герои - тянут этот сюжет как бурлаки. Кто-нибудь может снисходительно заметить, мол, все это лишено оригинальности. Логики. Меры. Э-э-э... Хорошего вкуса. Метафорической "Авторской изюминки".
Ага-ага.
Давайте тогда рассмотрим обласканного фаворита Игрека.
Игрек мало того, что научился плохому у помянутого Горностая, так еще и не смог как следует понять суть этого "плохого". На мой взгляд, ийэстественно. Заметки о целлюлитных горах, совокупляющихся родителях, интересных позах Ингве - все это очень деликатная приправа. Она требует определенной сюжетной субстанции. У вас, как ни странно, повествование почти безобидное. Оно монотонное и усыпляющее. Жопа Матильды в нем смотриться чересчур... выпукло. Вместе с поющим мальчиком и кровавыми воспоминаниями Винса, эти сексюши вроде как пытаются оживить материал.
Не шибко.
Сюжет. Ну что тут сказать. Он, во всяком случае, неожиданный. Относительно. Сам по себе он поеден десятилетями цитат, но я подозревал что-нибудь подвальное, с невидиммой угрозой, и глухую железную дверь. В этом плане Игрек - молодец.
Че еще.
Затянутость. Невыносимая затянутость при такой-то равнодушной мине. У Игрека речь на порядок выше, чем у Икса, это верно. Но читая Икса я был в некотором напряжении, а Игрек страстно словоблудил, размазывая саспенс и остроту ситуации по сотням, и сотням и сотням и сотням и сотням слов. Лишних.
Ощем, Игрек от Икса отличается (в данном случае) только кисельной (как бы выигрывающей) стилистикой и расширенным (как бы выгодным) словарным запасом.
Я за Первое. По настроению. Икс был прям и честен.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
А чо удивляться-то - куда проза катится на сайте?.. Да и ваще!..
Сам рец.месяца блажит и супротив истины голосуе за дерьмо... Ага, учи-учи молодешь, вредитель.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
Первый текст, давайте называть вещи своими именами, просто Г
Второй текст написан уверенно с поддержанием стиля и мысли, есть момент когда бред персонажа становится бредом читателя, а это великолепно, заданная секундантом тема раскрывается в произведении дважды - Винс открылся, Винсу открылся лес, причем и первое и второе вроде как взаимозависимы - не откройся Винс, хрен бы он смог войти в лес.
Короче второй текст действительно хорош.
Голос за произведение №2
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 631
Замечания : 0%
Голос за второе. Извините, без особых аргументов. Мутновато, что первое, что второе. Я предпочитаю, все-таки что-то более приземленное. Но второе, значительно интереснее и по тех. исполнению и по раскрытию темы.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 129
Замечания : 0%
Тема:
1. на мой взгляд, в этом рассказе притянута за уши. Название темы просто включено в диалог, но рассказ не вертится вокруг этой темы. Если подобрать другую тему из диалогов, то я бы выбрал - "Мл*дь, Макс" :). Ну да ладно.
2. Здесь конечно тема раскрыта глубже. Однозначно. Единственно, я не разобрался, к кому можно больше отнести "дай мне войти"? Лес хочет войти в Винсента или Винс ищет вход в Лес? Возможно и то и другое. В любом случае рассказ об этом.
Сюжет (вернее, его предсказуемость):
В первом рассказе по ходу чтения мне представлялось, что: ГГ помрет или ГГ всех убьет или ГГ проснется. В итоге первое. Только почему так все произошло я так и не понял. Это выдранная сценка из какого-то сценария. Потому что в любом фильме/книге ужасов/мистики есть разгадки того, почему вдруг все стали зомби и все такое.
Во втором рассказе мне казалось, что: или ГГ доберется до коленок Ингеборг (на самом деле предпосылок к этому не было, просто мне, видимо, этого хотелось) или Ингеборг реально окажется сестрой (мне казалось, сестру тоже он убьет) или матерью ГГ, или убитая вселилась в Ингебор (напоминаю, я ожидал мистики или ужасов). Оказалось все спокойней - просто умер :). Но всяческих домыслов и размышлений второй рассказ вызвал больше. Хотя я скучал, когда ГГ бродил по Лесу. Почему-то я не люблю в книгах читать сны героев или уходы в себя. Редко, когда мне было интересно. А может и не было, потому что вспомнить не могу. В общем, когда скучно читать, я начинаю о чем-то думать, даже парралельно что-нибудь придумывать, в общем - гулять по своему Лесу.
Персонажи:
1. Автор, может Вам/тебе кажется, что в рассказе есть персонажи (ведь они отличаются друг от друга именами, один из них постоянно ругается, другой хочет в туалет, как в настоящей жизни), но на самом деле их нет. Должно быть развитие персонажа (в хорошую или плохую сторону), чтобы перс стал реален. То, что ГГ в конце погиб - это не развитие :). Они должны или понять что-либо или научиться или наоборот - отречься от чего-нибудь.
2. Конечно персонажи есть. Ингеборг что-то поняла, ее жизнь под влиянием ее убеждений начала меняться. Мне даже ГГ понравился меньше, чем она (хотя может она и есть ГГ?). В любом случае гораздо лучше, чем в первом произведении.
Жанр:
1. Да, похоже на ужасы. Только не полноценный рассказ, а всего лишь сценка.
2. Хоть убейте меня (а лучше просто объясните), но я не увидел здесь мистики. Все эти мистические навороты оказались в голове у ГГ. Они не вышли за пределы его головы, мать оказалась живой, Ингеборг не ушла с ним в Лес. Ну, если только сильно притянуть то, что девушка стала понимать пациента: "Но, возможно, там он, наконец, нашёл своё место. Он говорил, что Лес был единственным, кто понимал его до конца". Она говорит так, будто тоже начинает верить в Лес. А это значит, что Лес таки вошел в нее частично. Но все же это притянуто к мистике на мой вкус и цвет.
Голос за номер два
|
|
|
