|
|
|
№366 GrossJoe vs. Vbondarew
|
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
САЙТ, ПРИВЕТ! Представляю вашему вниманию дуэль: Vbondarew супротив GrossJoe Поле битвы проза. Жанр свободный. Объем ограничен постом форума. Срок на написание 14 дней. Голосование продлится 10 дней. Авторство открытое. Тема: Богоматерь. 
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 21
Замечания : 0%
Тема не очень простая. Икона Богоматери в защиту дома Романовых, и поддержки Царствующей династии.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 353
Замечания : 0%
Да, есть такое.
Но трактовка может быть весьма разной - в этом большой плюс темы.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Тонко подмечено, правы оба. По теме я полностью доверяю дуэлянтам и, естественно, голосующим жителям сайта=)
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
ГроссДжою предоставлена отсрочка - до 17.04.12 (включительно)
Vbondarew, желаю и вам мудро использовать это время=)
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 21
Замечания : 0%
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 21
Замечания : 0%
( Начало.)
- Так! Так, так. Ваша икона обычная стиральная доска с кучей золотых прибомбасов и драгоценных камешков о ценности, которых судить я не берусь.- Удивляюсь людям готовым платить за мыло целое состояние. – Виктор Иванович вас снова объегорили. Её место на помойке, но не как не в вашей коллекции.
- Опять косяк? – Кривится недовольно олигарх.
- Да.
- Третий раз подряд. – На стол ложатся новенькие хрустящие купюры с тремя ноликами. – На голову козлу одену, пускай носит вместо панамы.
- До свидания, провожать не буду, выход найдёте сами.
- Кури бамбук! – Бросает небрежно секретарю, то что полчаса назад положил на стол трясущимися от волнения руками.
Шаги удаляются, сейчас хлопнет дверь, и я достану их холодильника большой бутерброд под острым соусом. Мм, мечта голодного идиота. Люблю повеселится, особенно пожрать. Скрип двери и, но нет хлопка, дверь незакрыта. Обязательный, скептичный маразматик просто не мог бросить дверь набалмочь. Спиной чувствую чей-то хищный взгляд, чуть слышное приближающееся дыхание, нежные ладони закрывают мои глаза. Я догадываюсь, кто хочет поиграть в женские имена, но игра есть игра.
- Инна? – Руки с силой давят на лицо. – Нет? Постой, Светлана? – Толчок в спину грудью, жесткие коготки впиваются сильнее, злость нарастает по мере моих ошибок с правильными ответами. – Ага! Лапуля, девушка по вызову, с большой грудью в прозрачном нижнем белье. Ну как же разве можно забыть бешеные скачки на приз «большого Вани».
- Молчи покойник. Судный день настал. – Цепкие руки пытаются ухватить за шею, оплеухи дождём сыплются на спину, затылок. – Гр! Значит Светлана, Инуся, ненасытный бабник. Вот тебе! – Сила удара локтём в спину оказалась настолько велика, от неожиданности и боли я крякнул.
- Ай-ай! Я сдаюсь. – Поворачиваюсь и пытаюсь поймать за талию дикую кошечку. – Ах, так. – Перемещаю руку вниз и ловлю мягонькую попку. – Опс, - пошли спасительные секунды замешательства в стане врага, руки нападницы перемещаются для защиты исконных интересов от голодного мужчины. Но не тут то было. Левой рукой бессовестно лаплю лунный бугорок, и жадно впиваюсь поцелуем в шею королеве грёз. Верхняя пуговка расстегивается, и манящая сила направляет мой подбородок в царство деторождения и плодородия.
- Нет? – Впечатление обрушившегося потолка.- Зозуля, ай.
- Да, да. – Не выпускаю добычу из захлопнувшейся мышеловки.
- Коля, Коленька. Миленький не-не, у. – Настя пытается поймать пальцы рук, так нежно щемящие все выпуклости на её теле. – Дверь! Я специально оставила дверь, на перёд зная прежде чем войти… . Ой, мамочки, - безвольные руки, блуждают у меня в волосах, попытка сопротивления сломлена, цена страсти настолько велика, что нет покоя ни продавцу не покупателю. Мягкие, сладкие губы Насти впиваются горячим поцелуем с приоткрытым ротиком. Её быстрый язычок описывает невероятные круги, полу дуги быстрые буковки, увлекающие меня в пучину забытья тайной прелюдии. Не успевая ухватить воздух, медленно задыхаюсь увлечённый порывом страсти и глубиной проникновения чарующей плоти нежного существа. Теперь уже она повелительница танца, кружащая и подстёгивающая своего партнёра, мягкими толчками и вкусовыми гаммами обильной слюны, возбуждённого ротика.
- Ах. – Не успеваю полностью перезарядить лёгкие воздухом, как новая волна ударила вулканом раскалённой лавой смертельного огня, секущего мои губы нежными прикусываниями.
- Ведьма.- Не в силах оторваться слабыми руками вливаюсь в водоворот бурных тисканий, переводящих меня и мои фантазии за грань дозволенного. Я потерялся в её теле, ведомый нежной силой плотских утех, желанной укротительницы. – Любимая. Хочу.
- Зозуля, вы открыли сезон охоты на лапанья. – Прижимает полусознательно, мою голову в манящий разрез волшебных гор. – Но где ваш охотничий билет?
- Сейчас достану.- Перемещаю поцелуи ниже.
- Быстрее не тяните, не то лишу лицензии на неделю. – Расстегивает следующую пуговку блузки и, не насытившись малым удовольствием освобождает из плена большую часть груди с её прекрасными Розовыми ореолами, обрамлённые в лёгкий туман кружевных одежд. – Я так хочу. Но двери? Ну, где этот дурацкий сквозняк? – Зажимает мою руку выше своих лакомых колен.
- Я здесь! Кто звал меня, - безмозглая голова Федула ввалилась в мой кабинет без церемоний. – О, да тут у нас сладкая парочка. Цветущая Роза, и Молоток.- Он подсматривал за нами.
Небольшая статуэтка Будды летит в дверной проем, хлопок закрывшейся двери, керамика разлетается на несколько частей и глубокий рубец появляется на свежее выкрашенной двери моего кабинета. Реакция неудовлетворённой женщины непредсказуема. Волосы всегда собранные на аккуратной головке, взъерошились в гневном припадке, и стали напоминать Голову Горгоны. Секунду назад умилённое личико, перевоплотилось в дьявольскую маску, залитую отрицательным не контролированным злобным припадком, худших из семи грехов. Стройное тело напряглось и звенело, выплескивая нерастраченную энергию. Открытая грудь вздымалась и опускалась по мере глубоких вдохов и выдохов своей хозяйки. Небольшие порции свежего опустошающего воздуха расслабляли и убаюкивали несбывшийся гнев укушенной богини. Такой, непредсказуемой и в одно время прекрасной картины я не мог себе и представить. Она не играет со мной, она меня хочет. В припадке бешенства закрыла подсознательно собой как младенца, как будто я подвергался угрозе. Моя защитница, не думая о себе и своих распахнутых одеждах, нежно прижалась ко мне, требуя от меня взаимной отдачи и теплоты тела, так необходимой ей в эту минуту. Лёгкий поцелуй, нельзя назвать лёгким, скорее извинение за упущенный мною рай, плотских утех.
Мне было хорошо и в тоже время плохо. Упущенный шанс и новая находка, я потерял любовную забаву, словно детскую игрушку, но нашел то что не в силах описать словами, но так хотел иметь.
- Ты злишься? - Спросила нежно не отпуская меня, боясь потерять и не найти вновь. - Я знаю злишся, но я исправлюсь. Прости меня. – Чудеса, святые небеса, чужую вину, моя благодетельница взяла на себя, и не готова отпускать меня пока я ей не дам сигнал.
- Да нет. Всё хорошо. – Что может быть хуже сказанных пустых слов. Наверное, лучше бы я промолчал.
- Хорошо? Это плохо. Твоя минута слабости, неудовлетворённости, мой грех подобный смерти. Первое слияние, как ранняя луна, должно закончиться сладким закатом, и иметь продолжение.
Я слушал слова и не поверил услышанному.
- Люблю тебя, - коготок царапнул ладонь. – Я буду в пять поджидать тебя у главного входа. Прошу тебя. – Минута слабости легла на нас одновремённо.
Пришел в себя, после хлопка закрывшейся двери. - Ну и дела. Будет вам и белочка, будет и свисток.
- Тук! Тук! – Стучали в дверь.
- Да! Можно. – Кого несёт сегодня чёрт, когда необходимо собрать все мысли в кучу.
- Дружище, Кукушон ты должен мне две пинты пива, я вытащил тебя из-под венца. Но как вы лобызались просто чудо. – Федула голова торчит в дверном проеме, опёршись телом на косяк.
- Ты идиот. А я дурак вдвойне, что слушаю тебя. Иди своей дорогой, пока я не послал. – Сейчас я встану и закрою дверь.
- Прости мне Коша. – Не слышал я давно своей дворовой клички. – Но я от Дедушки Ау. Тебя ждут наверху, поторопись, у нас не любят ждать. И вот ещё, будь осторожен с Бурцевой она с отдела артефактов. Старинные заклятия, любовные привороты, её здесь все уважают и опасаются. А ты мешковатый заигрываешь с ней. Совет тебе мой Коля, держись подальше от Пандоры.
Пробираюсь дебрями научных задворков института развития мифологии, истории развития общества и природы. Гламурное название бюджетного научного комплекса при Российской академии наук. На самом деле бывшие лаборатории Гипромашстрой, в эпоху развитого социализма. Частая смена руководства и собственника привели к потере кадров и всех наработок в области фундаментальных оккультных наук. Да было у нас такое ведомство при комитете безопасности, и новая власть не брезговала ничем, вливая круглую сумму денег из бюджета, в заранее гиблое дело. Не берусь судить о работе других, только о себе. Бездарное просиживание с восьми утра до пяти вечера, плюс больничный и чисто символическая зарплата, молодого никчемного специалиста, в секции номер пять. Наука и религия, сочетание правды и глубокого обмана. Старинные иконы, простые с трёхмерным изображением, мироточащие, самовоспламеняющиеся, и это не полный перечень всех абсурдных ситуаций. Хотя кто его знает, правда, и неправда испокон веков ходили вместе.
Старые здания желтого цвета, построенные в начале тридцатых с крупным гранитным фундаментом, больше напоминали казематы военных складов или тюремного погреба для содержания заключённых. Повсюду проложенные высоковольтные кабеля и система вентиляции, уходящая вглубь укреплений, на несколько уровней от поверхности земли. Шестой и седьмой блок закрывающиеся шлюзовой дверью, возле которых постоянно дежурит охрана в штатском, и разгружаются клетки с молодыми подопытными приматами. Здесь работают лучшие умы нашей конторы, прославленные лауреаты и их родственники, с большими окладами и уважением.
Поворот направо, двести шагов вдоль административного корпуса и я на месте, в святая святых. Высокие потолки, ажурные перила, дешевый ковролин, секретарша ноги от ушей, всегда приветливая но постоянно забывающая моё имя и фамилию.
Пытаюсь напомнить о себе в десятый раз.
- Зозуля Николай Иванович. – Смотрю в открытое личико нежного существа. – Меня вызывали.
- Одну минутку. З-з. Заволокин, нет. Зозуля есть. – Её пальчик стоял ровненько напротив моего имени. - Ой, проходите, Герман Борисович, вас ждёт битый час.
Высокое начальство к чему бы это, если необходимо выгнать или сократить, отдел кадров, а так только работа. Стучу три раза.
-Тук! Тук! Тук! – Не дожидаясь приглашения приоткрывая тяжелую дубовую дверь.
- Ау! Коленька, входи – Теперь я понимаю почему профессора Бюлова величают Дедушка Ау. Но самое главное он помнит мое имя, и это после одной непродолжительной встречи и короткой беседе, до приёма на работу в отдел Религии и Науки. - Как жена? Детишки, растут? – Улыбается, а пальчики тарабанят по столу. Нервничает или пытается завязать тонкий разговор.
- Герман Борисович, вы меня с кем-то путаете. Я холостяк.
-Ау. Значит, если нет жены, в командировочку поедите с лёгким сердцем. – Берёт меня под руку по дружески проводит вглубь кабинета. – Самолёт через два часа. Документы и всё остальное получите у старшего группы Лежнева Станислава Сергеевича. Коленька поторопись моя машина ждёт вас во дворе.
Гром среди ясного неба. До конца рабочего дня, два часа. Настя будет ждать, а я…
- Я?
- Потом. Потом. Коленька, машина, машина. Доскажите всё через пару дней, когда приедете. А я распоряжусь, что бы вам премию выписали, и о квартирке поговорим. Да-да. - Всё также мило провожает к двери и закрывает за моей спиной.
Дорогой в аэропорт я думал только о Насте. Её последние слова, « я буду ждать тебя в пять возле центрального входа». Телефон молчал, блок на котором работала Настя, не входил в перечень секретного объекта института, но частные разговоры во время работы не приветствовались руководством, и всем работникам канторы постоянно приходилось ловчить, изворачиваться под любым предлогом, чтоб перезвонить. Но зная об этом, я не переставал названивать, и отправил кучу поцеуйчиков СМС. Скоро год как мы познакомились, при странных обстоятельствах столкнувшись случайно в тесном дверном проёме старого сада, изрядно нагрубив при этом друг другу. Первой разорвала круг вражды она, наступив мне на ногу при входе в грузовой лифт во время обеденного перерыва, и извинилась приятным мурчащим голоском сразу за два раза. А позже всё разрядилось само собой. Я начал засматриваться втайне от себя на её ножки и попу когда она поднималась по лестнице впереди меня, или на её сладенькую грудь с хорошо просматривающимися вишенками, при наклоне. Однажды перехватив мой случайный взгляд, туда. Лукаво спросила, не повредит ли это моему драгоценному здоровью, на глаза, и с лёгкостью женского язычка перевела разговор в нужное для неё русло. Так продолжалось недолго, и первый шуточный поцелуй в гардеробе, перерос в небольшой служебный роман для нас обоих. «И тут Егора понесло».
Машину тряхнуло на повороте, и я очнулся от самбулина, подъезжая к Домодедово.
- Ого, а говорили пустяшная прогулка. – Стоянка возле первого терминала, интересно куда летим, явно не в Рязань. – Шеф моё любопытство берёт верх над здравым смыслом. Куда я лечу? – Обращаюсь к водителю.
- Неважно. Главное успеть с регистрацией, – смеясь, выходит из машины, открывает дверцу пассажира. – Вас уже встречают.
Невысокий толстячёк с большой взлётной полосой на голове протягивает мне руку для приветствия.
- Здравствуйте или привет. Меня зовут Олег Владимирович, для своих Олег.
- Николай, можно Коля. – Жму влажную руку, Олега.
- Николай нам следует поторопится, регистрацию уже объявили, Стасик в ярости. Вы и так здорово задержались.
- Прошу прощения, меня везут как кота в мешке, без всяких видимых причин и объяснений. Олег вы можете мне сказать, куда мы летим?
- Пока в Израиль. Хотя… - Он замялся, видимо делая выводы из своих замечаний. – Возможно Палестина, но как мне кажется сюрприз для нас обоих впереди. Как видите, я тоже без вещей, жена успела только это передать. – Протягивает скромный багаж лёгкой дорожной сумки. - Пойдёмте я вас проведу.
Буквально пробегаем терминал номер один, Олег, задыхаясь от быстрой ходьбы придерживая меня за руку.
- Стойте не так быстро. Мы уже почти пришли.
- Олег Владимирович, вы чуть не опоздали, мы с беспокойством смотрим на часы. – Седой мужчина, за пятьдесят протягивает мне билет и паспорт. – А это вам.
Открываю первую страницу, и удивится есть чему. В паспорте под моей фотографией чужая фамилия, имя и отчество. Флоренский Михаил Денисович.
- Не удивляйтесь, такое иногда у нас практикуется. Случился сдвиг, и вами просто закрыли пробел. Подробно объясню, когда прибудем в миссию. Пока же ознакомьтесь с группой своих будущих коллег.
Слева направо от меня Олег Владимирович Йельский, геофизик, отдел культуры и природного наследия. Далее, Сургай Людмила Петровна, археолог, история мировой культуры. Ведущий специалист в области гидросферы, ваш коллега в области лженауки, Василек Александра Эриховна. Ну и наконец, я старший куратор группы, Лежнёв Станислав Сергеевич. Подробности если захотите на потом. Теперь и вы представьтесь нам.
- Зозуля Николай Иванович, младший сотрудник отдела религия и наука. По паспорту Флоренский Миша. – Вызваю удивление и улыбку новых друзей.
- Добро пожаловать в ряды соискателей, - улыбнулась мне Людмила Петровна и протянула руку для приветствия.
- Клуб Джентльменов Удачи пополнился свежей кровью и костьми. Все на посадку, кости перемоете потом. – Лежнёв первый направился на предполетный досмотр.
Не часто мне приходится летать, и каждый перелёт событие. Наш самолёт летит в Израиль. Но зачем? Какая роль моя? На эти и другие вопросы у меня пока нет ответа. Но все ровно приятно совмещать работу с туризмом. Немного отойти от буднишней серости, затхлого кабинета. Посадка, и взлёт всё происходит так мгновенно, четыре часа по сути как минуты, и только коснувшись посадочной полосы, замечаю в проеме иллюминатора вечерние сумерки. Бен-Гурион прекрасен, огни иллюминаций вызывают моё восхищение.
Но радоваться пришлось не долго, очень утомительный досмотр, с кучей каверзных вопросов. Зачем? Куда? Кто старший группы? И только после всей процедуры скромное «шалом».
Мы отъезжаем в темноту. Ночные города Израиля встречают нас жарким суховеем и пыльными туманами, тяжело зависающим в воздухе, мешая транспортному потоку запоздалых туристов. Мне очень тяжело перестроить свой организм после перелёта и повышенной влажности Москвы, в субтропический климат Средиземноморья. Бутылка минералки гуляет по салону, по не многу сбивая усталость и жажду ночного переезда. Огни больших городов и маленьких фермерских усадеб, будоражат мой воспалённый мозг, рисуя в моём сознании, призрачные картины прошлого. Ведь поистине страну Израиля называют землёй Обетованной, завещанную евреям Богом, богатую на исторические события, прошлого и настоящего. Вершину трёх религий соединило воедино не большое государство, проделав трудный путь древнего народа к свободе и независимости.
- Николай, простите, - замялась так на полуслове Людмил Петровна, вспоминая отчество моё.
- Иванович, но лучше просто Коля. Для нас обоих будет проще. – Вступил не смело в разговор, помимо своей воли.
Немного удивлённая дама средних лет, осторожно прислонилась правой ладонью к моему плечу, наблюдая в полумраке за моей реакцией.
- Коль выручай, как говорят не в службу. Я понимаю мы коллеги не друзья…
- Да ладно не тяните, в чем проблема Люда.
- Сумка, тяжелая зараза спасу нет. А вы на вид такой крепенький. Не то, что эти два доисторических мутанта. – Кивает в сторону, Лежнёва и плешивой головы Олега. – Так как? Поможете, мне бедной девушке.
Скорее бабушке. Ну, явно замолаживается.
- Да нет проблем. – Как говорят мои друзья. На мне все воду возят с детства. – Конечно, помогу. Какие наши годы.
- Ой, спасибки. – И бюстом как попёрла на меня.
Я чуть не выпал в боковой проход. Вот бестия. Что сумка ей, с таким здоровьем и лихой удачей. Каток асфальтный в руки самый раз. Но где же миссия, не повторять же подвиг мне Иуды, а я не с*ка, я молчать не стану. Сейчас скажу.
- Что с вами Коля? – Большие бёдра щемят так меня, в то время как её рука играет вдоль моей коленки. – Держитесь крепче за меня. Я буду вашим гидом, возле стенки.
- Простите что? – Не понял я.
- Подпорная стена, у Храмовой горы, - точнее двух, так приваливших сбоку на меня.- Я покажу вам вид с горы, а там недалеко и до норы.
- Какой норы? - Суть разговора не понятна для меня. Но вот её рука. – Ай.- Тихонько про себя от неожиданности действий Люды, взвизгиваю я.
- Ой, ну глупышка. Между камней нора, проём, обычай миллионов туристов, вкладывать записку с просьбой. А вы о чём подумали? Колитесь. А? – Не знаю, что готовила она, мне после слова а.
Святые небеса, но завизжали на уклоне тормоза. Включили яркий свет в салоне. Людмила протянула сумку мне, как старая подруга, и по пятам преследуя меня помимо моей воли, просеменила на высоких каблуках.
- Подайте ж руку мне, ну, Коленька, - Вот прилипала, ей сумки мало, что дальше на баяне ей сыграть.
Небольшая миссия представляла собой просторный двор из грубо тёсаного и колотого камня. Бело-серый цвет Иерусалимского камня в московском стиле являлся образцом русской архитектуры. Небольшая колокольня и иконостас из белого мрамора с ночной подсветкой гармонично сочетался с вкраплениями разноцветного мрамора в основе строения, рисуя умиротворенность и спокойствие скромного места.
Небольшая комнатка в которую меня поселили, находилась на первом этаже и выходила во двор миссии. Единственное зарешеченное окно и скромная мебель давала полное представление о простоте быта простых миссионеров. Стол, стул, деревянный лежак или одноместная кушетка с приподнятым изголовьем, пожалуй, это и есть все удобства находящиеся в комнате. На двери не было замка или его подобия, медная ручка просто прислоняла дверь открывающуюся наружу. Хотя если честно сказать, мне всё было до лампочки, тускло светившей под потолком. От перелёта и духоты, я просто валился с ног. Единственное о чём сейчас я мог думать, была Настя и желание быстрей уснуть. Мне даже не пришлось сачить до десяти, я мигом провалился в сон.
( Продолжение следует. )
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 21
Замечания : 0%
( Продолжение следует. )
Просторная комната, с матовыми смазанными тонами, слепящий свет несётся сверху на меня, своими яркими лучами. Мне одиноко в комнате большой. Где все? Не мог же здесь остаться я один, в закрытом помещении без окон и дверей. Разлом на полу, точнее яма, манящая к себе своим таинственным шуршаньем и хрипотой несущейся из тьмы. Что там внизу? Тревожно как то на душе, но любопытство выше страха, неведомая сила гонит меня в тайну темноты. Я наклоняюсь и замечаю в промежутке между светом и тенью, большую спину крысы, лоснящуюся шерсть с продольной сединою на боках. Подобно молнии удара, меня охватывает ужас. Мне б убежать, но тело не подвластно, оно не слушает меня, большая тяжесть крепким грузом сковала разум словно крепкая верёвка. Удача изменила мне, и морда хищная выходит из тени, всё ближе, ближе, к основанию проёма. И мерзкие усы, и нос шероховатый, учуявший мой запах за версту. Оскал точнее мерзкая улыбка твари и взгляд голодный тянется ко мне. Прыжок, холодное дыханье зверя, едва случайно отбиваю я рукой. Противный жуткий визг, животное в агрессии, слепая сила власти гонит с новой силой на меня. Бросок. Она вцепилась в ногу мне холодными как лёд зубам, и тащит меня в низ холодного туннеля. Я упираюсь, завязалась бойня, вибрация в ноге напоминает о себе.
-Ай! – Просыпаюсь в жутком состоянии и осознаю что это страшный сон, а боль в ноге не что иное как звонок, идущий с моего мобильного телефона. – Фу!? Ну и приснится же такое. Дурацкий сон.
Звонок от Насти. Наконец.
- База торпедных катеров! – Первое что пришло мне в голову. Люблю я подзадорить сладкую мою.
- Мой славный катерок, случайно ствол не разряди. Узнаю, голову снесу. – Так тяжело понять ее, где шутит, а где скрытая угроза. – Хочу к тебе. Тебя здесь нет и я готова плакать.
- Милёнок потерпи ведь это ненадолго. – Сопенье в трубке. – Настя прекрати. Я отлучился ненадолго, целую милая, пора бежать, перезвоню. Прости.
- Звони, звони…
* * *
- Настоятель Русской духовной мисси обратился в наш институт за помощью. – Лежнёв сделал паузу, придавая словам большее значение, проклятый циник суточные мне задолжал и не жужжу. - Я сразу в корень сей проблемы. После реконструкции вспомогательных помещений под старым фундаментом постройки, рабочими был обнаружен склеп и останки усопшего, а также предостережение и послание грядущим поколениям. – Он убедился в правильности сказанного, после одобрительного кивка головой отца Михаила. – Нам с вами коллеги предстоит разобраться в артефактах и табличках, старинные писания давно минувших дней.
- У меня вопрос к настоятелю. – Протянула руку Василёк.
- Говорите сестра, - готовый к диалогу отец Михаил, явно ожидавший вопросов.
- Почему мы? Точнее наш институт.
- Проблема в том, что мы обращались за помощью не только к вам. - Пауза в формулировки. – Вы первые кто отозвались. Приятно будет вам узнать, кому принадлежит захороненье.
- Кому? - Вмешалась в разговор Людмила.
- Двора из Хайфы.
- Пророчица. Нет, это миф. Легенда.- Александра, как волк, учуяв страх ягнёнка, вошла в азарт подобно картёжному шулеру.
- Вот это вам и предстоит узнать. Прошу меня простить, дела общины.- Откланявшись, святоша удалился.
Большая комната и рытвина в полу, как всё знакомо. Надгробная плита, громадный стол и ригелы на нём, давно я не держал в руках знакомые глиняно-известковые таблички с письменами. Зашевелился муравейник.
Олег достал прибор геомагнитных аномалий, обследовал разлом и пустоту, единственный кто чётко знал свою работу от самого начала и до обеда. Лёжнёв собрал вокруг себя консилиум половой, мудрил на тему «быть или не быть», взяв все бразды правления под свой контроль и руководство.
- Девочки к обеду мне нужны все планы от работ, с их чётким описанием и фотографии скрижалей лежащих на столе. Их возраст, содержание и тема, Людмила это ваш конёк. – Рассматривает то, что вызывает интерес всей группы. – Александра от вас зависит весь исход кампании. Скажите, когда будет результат?
- Лет через пять! Умерьте пыл и сбавьте обороты, а лучше не мешайте.
- Что? – Такого Станислав Сергеевич не ожидал. Рабочие, стоящие в углу переглянулись.
- Идите к чёрту, если вы без дела. Не путайтесь меж ног, раздайте суточные деньги группе, и приготовьте кофе.
- Да вы сума сошли! Я вам…- Запнулся хряк на полу слове. Угрозами Эриховну не достать. Вся кафедра лежит у её ног. – А ты марш нору. Фонарик на столе. Не стой, быстрей тяни разводку света. – Добрался до меня, не удосужился и имени назвать, козёл.
Но вспомнив вещий сон, не одобрительно киваю головой.
- Я не полезу, сон дурной приснился мне. Там крысы.
- Бунт. А вы Зозуля саботажник. Поверьте, я найду управу и на вас. – Увидел толстуна. – Олег проверите вы лаз.
Толстяк в проём спускается с натугой. Не знал строитель древний, размеры Йельского Олега. Кряхтит и упирается руками, но бесполезно живот застрял подобно квашеной капусте в бочке.
-Ой!
- Ну что ещё. - Всё не по плану. Лежнёв злорадно улыбнулся.
- Мне кажется, что я застрял! - Он тянет руку мне. – Колюня помоги. Ой!
- Да ты чего Олег? – Тяну за руку вверх.
- Там что-то тронуло меня за зад. Ой! Кусает ногу. Ай! Сорвало туфель и щекочет пятку. – Глаза навыкате от страха. Руками ловит воздух. – Крысы!
- Не паникуйте Вини-Пух. Без паники! Сейчас мы вам окажем помощь. – Лежнёв бросается к разлому.
-Ой! Коля помоги, пока оно не откусило ногу мне. – Тяну обеими руками. Толстяк кричит, девчонки в ступоре, Лежнёв бездействует, боится замараться.
Очухавшись, на помощь мне приходят Люда с Сашей.
- Тяни сильней. – Кричу я Люде.
- Ой-ой! Вы оторвёте руки мне, а та зараза в яме откусит ноги!
Рабочие от смеха, бьются в истерике катаясь по полу, смотря на наш весёлый цирк и клоунское представление.
Лопается брючной ремень и Йельский без штанов и одного туфля вываливается во всей красе наружу. За ним с разлома выскакивает метис дворняжка, играя весело с туфлею Олега.
- Тьфу! На тебя зараза, нагнала страху. – Не ожидал такого я, бедлама.
- Кадыр! Кадыр!- Рабочие зовут пушка. В то время их шалун игривое дитя, волочит по полу штаны слонового размера.
- Успокойтесь! Не паникуйте Йельский это пёс. – Лежнёв на высоте.
- Ах, пёс! Да я от страха обосрался. А ты чума, мне говоришь что пёс. Пошел ты к чёрту грёбаный насос.
Бездарный первый день. Наша группа развалилась едва собравшись. Дисциплина рухнула от бездарного правления Лежнева, и вся дальнейшая работа коллектива пошла на самотёк.
* * *
Звонок от Насти.
- Как дела?
- Фигня. – Без настроения.
- Коленька не падай духом. Что случилось?
- Я не могу сосредоточится, вражда, скандал так выбивают с колеи. Возможно, скоро вылечу с работы. Передо мной стопка ригелов, другое их название параллели. Послание на языке богов, содержит три тысячи двести пятьдесят звуков, и триста букв известных только мне.
- Коль, ты что курнул? – Смешок.
- Не веришь? – Откуда женщине понять своим умом куриным.
- Ну, заяц злишься? Прости меня дурёху. Говори.
- Мёртвый язык или язык шаманов, нас учит с ветром говорить, понять не только суть природы, не дать забыть другую расу и народы, по сути что ровнялись им богам. Большой венец.
- Тебя послушать. Просто Троцкий. Молодец. Я помогу тебе, одна лишь просьба одень наушник и микрофон. Смотри на яркий свет или огонь. Готов.
- Свет от фонарика, мне подойдёт?- Включаю дежурный свет.
- Сгодится. Расслабься, и смотри на свет. Десять. Забудь про всё. Вокруг тебя лишь пустота. Девять. Ты видишь всё, события подвластны времени реки. Восемь. Смотри на стол, что видишь ты? Семь.
- Всё расплылось, туман везде.
- Смотри внимательней, коснись писания рукой. Шесть. Пять. Теперь ты там, бери читай рукой. Что там вдали? Быстрее. Говори.
- Дождь, десятый день подряд. Мне кажется, что небо прорвалось. Так утомительна дорога в Вифлеем. Сестра устала скоро ей рожать.
- Двора помоги мне.
- Да Мария.
- Мария ну что ещё? Не видишь скоро ночь. Разбойники снуют туда-сюда. До Вифлеема далеко.
- Иосиф не кричи на жену ей тяжело, а всё твоей лишь прихоти под стать. Ведь это ты погнал нас в путь далёкий.
- Мне плохо муж, пришло время рожать. Найди укрытие или пещеру. Сестра тебе поможет.
-Смотри Иосиф, там свет и пастухи. Идём туда.
Под сводом скалы горел свет, пастухи, завидев нас предложили свою помощь. Ночь выдалась бессонной, я первая приняла младенца и омыла его чистой водой. Мария снова тужилась и чудо. Двойня мальчик и девочка. Звезда на небе засветилась ярко, и дождь прошел. Родился Божий сын Иисус и девочка сестра его Авигаль.
Прошло два дня. Мария после длительных раздумий приказала мужу, найти кормилицу и вместе ней отправить Авигаль и меня в пустыню богов. Со словами – вас там будут ждать, а будущие мальчика предрешено.
- Но как, же ты? – Спросила я.
- Пока останусь с сыном и вместе с ним взлечу на небеса. Возьми мой медальон, свечение на нём укажет вам дорогу. И сёстры примут с рук твоих, мою родную кровь. Авигаль, прости меня, поцеловав девчушку, отдала мне. Прощай моя названная сестра. Исполни мою волю.
Весь путь в чужом краю указывал нам медальон своим свечением ярким. И только лишь пройдя весь путь, я встретила сестёр Марии, и в руки им передала бесценный груз.
От прошлого воспоминания минувших лет, на смертном одре держу старинный медальон, в надежде что когда-нибудь зажжется яркий свет на нём.
- Всё! Ну и сон. – Очнулся как обычно я в своей постели. - Ну, слава богу. Завтра в путь домой.
Москва нас встретила проливным дождём. Но я был рад, а вот она, единственная радость и судьба. Пришла встречать.
- Настёна, - машу рукой.
И долгий поцелуй. Мне так легко и хорошо как никогда.
- Зозуля я люблю тебя.
- И я. – Не отпускаю руку – Не отпускал бы никогда. Хочу тебя.
- Зозуля, это предложенье, я согласна.
- Бурцева ты забегаешь снова наперёд. Хочу тебя.
- Получишь как невесту и жену. Я всё обдумала. И дай мне медальон. Подарок мой на свадьбу. Он у тебя в кармане пиджака.
- Действительно. Так это был не сон? – Держу в своих руках, подарок Дворы.
- Он был в последнем из посланий. И ты его нашел.
- Теперь он твой…
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 353
Замечания : 0%
Что подарила вода
Будьте осторожны с теми, кто называет себя верующими. Убедитесь, что вы понимаете, что они имеют в виду, а потом еще удостоверьтесь, что они сами понимают, что имеют в виду.
Джон Ирвинг
"Молитва об Оуэне Мини"
Хельге не спится третью ночь. Мерзкая, мертвая кровать, которая никогда не впитывала солнце, отторгает тело девушки, а вместе с ним и драгоценные грезы. Одна и та же мысль приходит в голову и умирает, снова и снова, отпугивая неудержимый ветер снаружи.
«Нужно поговорить с Самозванкой», - опять попытка уснуть, отогнать страшные ожидания.
Вода в воздухе приносит холод с Ледника. Если к Йолю – празднику середины зимы – деревня не утеплится, то будет плохо.
«Нужно поговорить с Самозванкой».
- Подождет до утра, - вдалеке молния делит мир на «до» и «после» вспышки. Да так угрожающе, что сам Атлас трясется от страха, руша небосвод.
Десять минут бессонницы трещат под ножками постели, надрывно гудят в ушах. В конце шестисот капель ночи Хельга снова думает.
«Нужно поговорить…»
- Нет, больше не могу, - ноги плавно входят в сапоги, сапоги с отвращением вдавливаются в заплеванный пол.
Внутри – затхлое, мертвое пространство кривых стен и впавшего потолка. Снаружи – слева, справа, даже снизу – холодное, жестокое небо, манит к себе, обещает поднять течениями атмосферы. Открывать двери в дом, равно, как и в душу, опасно – внутри продует, заметет или совсем сравняет с землей. Хотя Хельге нравится, когда свежо и нет мусора.
Дорога к хижине тащится вдоль хибар, которые притворяются домами, презрительно-желтых баков с водой. Устало изгибается вдоль воды, пугающей и равнодушной.
Когда Хельга ступает по песчаным телам, глупо что-то спрашивать – в ответ она только грустно взглянет в Студеное Море: на дне ее ждет идеальный камень. Он быстро тонет: появляется желание его достать. Хранит соленые поцелуи волн: можно их слизнуть. Оставляет за собой слабые круги на глади, на память о себе.
Тонкая кожа обуви мнется под натиском гальки, взъерошивает каменный покров. Тихо умирают балки несуществующих мостов, захлебываясь в бликах месяца.
«Наверное, в деревне ходят слухи. Самозванке опасно оставаться здесь», - в темноте, холоде и влажности мысли мокрее, больше, страшнее. Эмоция подкатывает к горлу, подкашивает ноги. Хотя из-за чего, как не из-за этого всплеска, бредет среди бреда Хельга, вспенивая дорогу и саму себя?
Прошуршать по тихому песку, нырнуть в каверну и выползти к замерзшей траве, попутно прячась от вспышек луны между балками – и уже в алькове Самозванки. Притаиться за одним из Столбов, наблюдать за ней: нерешительность останавливает девушку.
- Чего тебе? – бурчит Самозванка.
Она – смесь дьявола и льда. Холодные пальцы инквизитора и горящие кудри цвета ржавчины: такой человек может стать светом в тумане или огнем костра.
- Знаешь, тебе здесь небезопасно находиться. Память к селянам возвращается, а тело Симона ты даже не спрятала, - трухлявый пень умирает. Несмотря на то, что все еще чувствует человека, годы его сочтены: когда-нибудь Хельга провалится и убьет остатки дерева.
- Ха! Кому еще нужно бояться расправы! Что, забыла уже, как радовалась расправе?
Хельга помнит…
… Помнит все: и кровь главы деревни, и панику бестолковых людей: когда умер король, личинки были бесполезны. Горящий мост, который она сожгла сама. «Этот скот попадет на Материк только когда научится дышать под водой!» Торжество и жажда крови вырывались наружу, из тела. Тогда ночь взорвалась.
- Нет, не надо. Не напоминай, - морщится Хельга.
- Что, правда глаза колет?! – Самозванка ощипывает гуся: на ужин будет жаркое.
- Не то, чтобы… Просто мне кажется, что вовсе и не я отрезала дорогу к миру, вовсе не я мечтала убить Симона вместо тебя.
- Ой, да ладно! Рано или поздно он бы загремел на кладбище. Правда, гипноз с дурачья скоро сойдет: я не смогла заставить их забыть все.
- Мне уже все равно. Когда я сожгла Дорогу, я ушла от чего-то большого. Наверное, это была моя жизнь.
- Кончай уже. Я никогда не сомневалась, что они нас вскоре прикончат. Просто свою жизнь мне хотелось продать подороже…
- Одурачив и подложив фальшивку. Жрите, не подавитесь!
- Нет, Хельга, не то! А хотя знаешь, если можешь найти и использовать копию, то так и надо делать. Одурачишь миллионы.
«Фььььуууууу…» - веет воем. Среди стонов и оханий слышится ветряное «Убью!»
- Жрать-то будешь?
- А…что? Да нет, ты знаешь: не люблю гусей, - робкий шорох обуви по снегу, Хельга идет назад, домой. Вполне может быть, что там ее ждут силки.
Ночной холод разложился на спектр ощущений: на изморозь, гусиную кожу, намокшие волосы. Грозовое облако пыхтит, разлагается по пути – если прикоснуться – вспенится, разобьется, осколками оросит берег.
Из плотной волны звуков, лая и брани вычеканиваются три голоса, кричащие…
- Тварь, стой! Она заодно с Самозванкой, говорю вам!
Прилив. Страх окутывает липко и мерзко, но он не помощник. Нужно бежать.
За секунду Хельга из жертвы превращается в хищника, который не может убить только потому, что физически слабее. Босые ноги уже не чувствуют студеных камней, не чувствуют ушибов и не скорбят о потерянной крови. Главное – оторваться.
Поднять камень на лету, кинуть назад, в троицу. Ругань, бегут медленнее – Хельга попала. Оборачивается на секунду, оценивает обстановку: один хромой – позади, двое еще злее, еще больше хотят крови, хватит надолго. Нужно беречь силы.
Успеть до деревни, уклониться от злых ножей и взглядов, прикинуться несчастной жертвой – и на следующее утро их тела будут на дыбе. Но до деревни далеко, дыхание сбивается, ком подкатывает к горлу. Ситуация должна пойти вспять.
Хельга ныряет под одинокие балки, взмахивает веслом. Повезло – одного оглушила, последний – самый опасный, видимо зачинщик, не сдается. Но сил слишком мало, чтобы тратить их на бой.
Дальше дороги уже нет, она оседает темным пятном на глазах – кислород слишком медленно идет внутрь, ноги непозволительно ватные.
Вдали заорал раненый кот. Хельга попыталась сосредоточиться и успеть к воде – которую сельские боятся и презирают, в которой не хотят тонуть.
Боль воспалилась за глазами, пролетела по шее вниз, к ребрам. Здравствуй небо, море, облака. Правда, Хельге пора с ними прощаться.
… А по ту сторону досок горит труп последнего. Хибара обросла мхом, лишайником, бог знает чем – ясно одно: снаружи все погибнет.
Хельга морщится от мерзкого запаха горящей человечины. Если еще задуматься над этим…
Ее тело складывает пополам от спазмов в животе, обжигающий желудочный сок – фонтаном на пол.
- Ну, ничего. Поверь, это лучше, чем запах гнили.
- Гаруспик, ты?! А что случилось? – заметалась птицей о железные путы.
- Да нормально все, не волнуйся. Вон, догорает твой преследователь. Скажи спасибо, что я заметил и выручил, иначе уже глотала бы воду на дне.
- Спасибо. Только вот ты схлопочешь теперь.
- А, хрен им! Ты, правду сказать, подсобила: бежала там, где черт ногу сломит – никто не видал и не слыхал ничего, - Гаруспик сплюнул на мертвеца, засыпал его корягами, песком и сухими листьями, - ты как?
- В смысле?
- Ну, труп, погоня, голову себе чуть не расквасила…
- Нет, все нормально, - Хельга провела рукой по затылку: убедиться в твердости черепа и мыслей – мягкие, ласковые волосы, крепкй, неприступный скелет головы.
Если выбирать между старой картиной на стене, трухлявыми пнями-колоннами и умертвиями-шторами, то, несомненно, выигрывает блеклая икона. Богоматерь… Реликт, лицо религии, которой суждено умереть… Женщина, наполненная красотой и непорочностью…
- Знаешь, Хельга, а ты смахиваешь на нее. Огранить бы тебя, окунуть разок в океан с головой – засияла бы, даже без нимба.
- Я желала смерти Симона, значит, уже не она.
- Да ну, брось ты этот бред. Гляди: лидера нет, от мира оторваны, что остается? Идти самим: раз тебя не тянут – тянись. Меньше чем за месяц деревня вылезла из снега, в котором тонула, как в дерьме. Если честно, тебе здесь задолжали.
- Даже если так, никто ничерта не поймет, - телевизор деликатно влезает в беседу, заталкивает ретроспективу в дом.
Небо залезло непомерно высоко за чуб земли: снова не существует границы между водой и воздухом. Единство готово принять в себя только Человека, а сброду грозится волной тупой неуправляемой силы. В этой земле единственный экзамен – бросок в волны: утонул – участь каждого, поплыл вперед – одинокая птица. Суждено, как и идеальному камню, идти дорогой вдали от всех: вперед, за границы покатого мира, вниз – в центр загадок и каменных массивов.
Луч света расщепился: сквозное ранение стекол, осветил то, чего Хельга никогда не хотела видеть – недаром Гаруспика так прозвали. Курица: труп, видимо, коротает ночи целую неделю. Одна из тех, которые пару минут бегают без головы.
- Хельга…
- Что?
- Не нравится мне все это. Вот, сама взгляни, - поднес к лицу девушки иссеченную скальпелем печень.
- Нет! Не надо…
- Хорошо. Так вот: орган не врет, предвещает что-то плохое тебе и Самозванке. К тому же, в деревне говорят о поганом. Погоня – это только начало.
- Уже все равно. Самозванку я не брошу.
- Это глупо, - отер пот со лба, облизал слипшиеся губы, - ей уже не поможешь. А вот ты… тебя я могу увезти. Шлюпка… я давно ее спрятал. Только ты должна кое-что сделать…
- Что? – снова метаморфоза: готова атаковать спицей, поднятой с пола.
- Понимаешь… моя жена умерла два года назад… ты такая красивая…
На столе – часы, зачем-то меряют время, будто в попытке его заарканить. Как бы громок не был цокот секундных стрелок, он не заглушит воя похоти, гнева, страха и разочарования.
Шея сдувается, два отверстия выпускают соки в мир, который не готов их сохранить.
- Дурак. Святая не покалечит, даже если придется пожертвовать собой, - хлипкая дверь расползается на микро-макро – захлопнули ее со всей силой, равнодушной убийственностью.
Силки закрылись день спустя.
Земля прячет в себе ленточных червей, ноги Хельги вспарывают землю: куда ее тащат – черт знает, где Самозванка – тайна. Только чувство, что и она умрет.
Когда-то, спустя годы расщепленных часов, житель расплачется от стыда и горя, когда увидит фотографию девушки, будто перенесенной на икону Богоматери. Но красивое не святое, как бы оно не подкупало своим телом.
Подождать немного – и сырость уйдет на второй план, уступив место брызжущей слюне. А Ледники так и будут наблюдать за казнью.
Ведьминский крик горит за пределами зрения. «Не бойся: они свое получат!» - Самозванка снова наколдовала: тело – в пепел, на котором когда-то вырастут подснежники.
Занозы: значит, доски причала. Настал его звездный час, когда о нем вспомнят и окунут навсегда в омут забытья и вопросов «да, правда?» Хельге все холоднее.
Мимо прошмыгнули крысы, убегая из трюма. Они правы, да и люди тоже: никто не хочет, чтобы тень преступлений плодилась и оседала на лицах.
Хельга вспомнила, как год до Гаруспик говорил про карма-бомбу. С пьяными глазами болтал: плюс на минус дает непредсказуемый результат, вместо минуса. Она всегда хотела проверить закон судьбы на живом и мыслящем.
- Люблю вас, - над глазами сомкнулась вода, укрывая от выстрелов. «Потаскуха! Ведьма! Убийца!» - картечь расплескалась по белым бурунам.
Птица летит на север от криков, пикирует вверх, мечтая стать богом. Но это так же трудно, как и дышать под водой.
Хельга осталась только с легкой радостью. Есть единственное утешение – идеальный камень. Она точно знает, что сейчас найдет его. Не подарят – возьмет сама, пускай и утонет.
Красивое не святое. Но Студеному Морю плевать: его тоже подкупает тело, берегущее непорочные черты. Если задобрить волны, они принесут взаимность. Но если воде всунуть смерть и пустые глазницы, вода подарит поток холода и жестокости, завертится и проглотит себя и жертву. Баш на баш.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Голосование открыто!
До 27-го апреля, вкл.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 29
Замечания : 0%
Долго читала. Не потому что много, а потому что перечитывала. Тема очень хорошая и интересная но в то же время тяжелая.
Vbondarew сказать по правде вначале захватило, очень хороший сюжет. Его можно развить и получиться второй "код да Винчи". Но конец... ждала большего.
GrossJoe начало очень туманно... Мне лично тяжело было представить картину происходящего почти до последнего абзаца. Но потом перечитала. Снова перечитала. И картина немного прояснилась. Но все же темы рассказ коснулся лишь вскользь. Такой себе вариант "Охота на ведьм".
Чего не хватило в обеих рассказах: описания ГГ.
Мой голос за Vbondarew .
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 467
Замечания : 0%
Vbondarew, понравились герои, каждый по своему интересен и хорошо прописан. Смешные диалоги, интересные ситуации, но...растянут сюжет, очень. Создалось ощущение любования Настей, а финал дописался случайно - вспомнилась просто тема для дуэли.
GrossJoe, Выдержанность стиля языка, гармоничная подача структуры сюжета - начало- середина -финал, отсутствие лишних героев. Все это дало мне возможность отдать свой голос за GrossJoe,
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1847
Замечания : 0%
Вбондарев.
Разобью на части твоё произведение. П.С. стихи все твои
1-е (от Начала до "Совет тебе мой Коля, держись подальше от Пандоры")
Но я от Дедушки Ау.
Тебя ждут наверху,
поторопись,
у нас не любят ждать!
Норм так стишок. А вобще, тихий ужас, напичкано в тексте нужное и ненужное. На опечятки тыкать пальцем не буду, их сам найдешь. Да блин, вобще тыкать пальцем не буду. Повествование от первого лица - не моё, разве что если оно описано шедеврально. У тебя эдакий среднячек. Находилось произведение вне дуэли - не стал бы читать, а так вынужден. Тебе стоит приделять больше внимания нужным вещам и удалять не нужное. В этой части нужное - это узнать кто такой Коля. Не нужное - в мельчайших подробностях описывать Бурцову и их заигрывание, а еще не нужное - олигарховский слэнг.
2-е (От "Пробираюсь дебрями научных задворков института развития мифологии" и до "Всё также мило провожает к двери и закрывает за моей спиной")
И хорошо и плохо. Хорошо что описал всё. Плохо то, как ты это описал. Когда перечисляешь всё подряд невероятных трудов состоит сложить эти кусочки пазла в цельную картину. Нужно во время текста, а не отдельно от текста рассказывать и описывать окружающие хоромы. Ну это моё мнение.
3-е ("Дорогой в аэропорт я думал только о Насте" до "Продолжение следует")
Чем дальше в лес, тем меньше слов
Первый абзац неплохо.
Во втором не понравились диалоги. Чего-то в них нет.
Святые небеса,
но завизжали
на уклоне тормоза.
Ыы. Рифма крута. Но не более.
4-е (От " Продолжение следует." и до "Звони, звони")
Слепящий свет несётся сверху на меня
своими яркими лучами.
Мне одиноко в комнате большой. Где все?
Не мог же здесь остаться я
в закрытом помещении.
Сново круто. Стих что надо!
Тревожно как то на душе,
но любопытство выше страха
Мне б убежать,
но тело не подвластно
Удача изменила мне,
и морда хищная выходит из тени
И мерзкие усы,
и нос шероховатый,
учуявший мой запах за версту.
Оскал,
точнее мерзкая улыбка твари,
и взгляд голодный тянется
ко мне.
Прыжок,
холодное дыханье зверя,
едва случайно отбиваю я рукой.
Противный жуткий визг,
животное в агрессии.
Вот этой части, была бы она написанная в виде стиха, я бы дал рейтинг! Круто и читабельно, писец как читабельно!
5-е (От "Настоятель Русской духовной мисси" и до конца)
А ты чума, мне говоришь что пёс.
Пошел ты к чёрту грёбаный насос.
Вот в диалогах, эта поэтичность не к чему! Нужно удалять её.
Да уж, количество рифмы в диалогах зашкаливает. Пфф.. Это делает его цельным и односторонним.
И я.
Не отпускаю руку
Не отпускал бы никогда.
Хочу тебя.
Итог. Для меня это мюзикл, а не рассказ. В моей голове на протяжение чтения скакала рифма и пели слова. Да что там, я и сам запевал. Сюжет так себе, и водичка есть и интересные места есть. Вобщем итог выскажу после прочтения Гросса.
П.С. напишите плиз что любите почитать. Мне интересно. Очень! И еще попытайтесь написать поэзию, у Вас должны получится не плохие стихи.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1847
Замечания : 0%
Гросс.
Ой, как же ты красиво и, в тоже время, трудно пишешь! Словарный запас зашкаливает, а иногда и вовсе создается мнение, что всё абстрактное в твоем мире наполнено жизнью.
Этот твой рассказ слишком тяжел, но мне удалось понять о чем шла речь и как она закончилась. Пускай я и понял суть рассказа только под конец, но меня уже радует то, что я понял! Тебе нужно чаще и больше писать!
Как и обычно, у меня нет слов что-либо тебе сказать. А если и найдутся, то они затеряются среди твоих.
Хочу от тебя хэппи-энда!
Итог: Вбондарев - избыток вода в тексте, Гросс - недостаток воды в тексте. Язык лучше в Гросса, но поэтическая часть в Вбондарева. О сюжете умолчу, мне оба не особо понравились (извиняюсь).
50\50. Я не могу отдать голос кому-либо из Вас, поэтому по половинке каждому. Не обижайтесь, у каждого из вас хватает недостатков и преймуществ поровну.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 129
Замечания : 0%
Vbondarew
по началу записывал ошибки или непонятки, например:
не мог бросить дверь набалмочь - что за слово "наболмочь"?
Минута слабости легла на нас одновремённо. - Как может минута лечь на кого-то?
Дорогой в аэропорт я думал только о Насте. - Думают головой/мозгом, но не дорогой же 
я очнулся от самбулина - от чего?
меня везут как кота в мешке - в русской интерпретации пословица о коте в мешке подразумевает, что человек приобретает что-либо за глаза, не зная или не видя конкретно, о чем он догаваривался с продавцом. Хотя соглашусь, что если представить реального кота, который сидит в мешке, то он будет бояться и не знать, куда его везут. Но в таком случае можно было написать хоть "меня везли, как корову в фургоне" - пословица здесь не причем.
В тексте много лишних запятых, особенно непонятны запятые, которые разделяют подлежащее и сказуемое:
"первый шуточный поцелуй в гардеробе, перерос в небольшой служебный роман для нас обоих - запятые"
"Огни больших городов и маленьких фермерских усадеб, будоражат мой воспалённый мозг"
Ну а когда я попал в резонанс с ритмом Вашего текста, то меня вообще закачало, как лодку в шторм и я перестал замечать ошибки и даже смысл уже не понимал, только плавал по предложениям. Даже не знаю, неужели у Вас это вышло случайно? Как будто специально писали белый стих, а частенько даже и не белый, часто встречается рифма. И если доработать еще некоторые предложения (найти все-таки рифму), то почти "Евгений Онегин" получится :).
Конечно, с разбивкой предложений на N-стишия нужно поработать, но стих налицо:
Просторная комната,
с матовыми смазанными тонами,
слепящий свет несётся сверху на меня,
своими яркими лучами.
Мне одиноко в комнате большой.
Где все?
Не мог же здесь остаться я один,
в закрытом помещении
без окон и дверей.
Разлом на полу,
точнее яма, манящая к себе
своим таинственным шуршаньем
и хрипотой несущейся из тьмы.
Что там внизу?
Тревожно как то на душе,
но любопытство выше страха,
неведомая сила
гонит меня в тайну темноты.
Далее хороший белый стих:
Я наклоняюсь и замечаю в промежутке
между светом и тенью,
большую спину крысы,
лоснящуюся шерсть
с продольной сединою на боках.
Подобно молнии удара, меня охватывает ужас.
Мне б убежать, но тело не подвластно,
оно не слушает меня,
большая тяжесть крепким грузом
сковала разум словно крепкая верёвка.
Удача изменила мне,
и морда хищная выходит из тени,
всё ближе, ближе, к основанию проёма.
И мерзкие усы, и нос шероховатый,
учуявший мой запах за версту.
Оскал
точнее мерзкая улыбка твари
и взгляд голодный тянется ко мне.
Прыжок,
холодное дыханье зверя,
едва случайно отбиваю я рукой.
Противный жуткий визг,
животное в агрессии,
слепая сила власти
гонит с новой силой на меня.
Бросок.
Она вцепилась в ногу мне
холодными как лёд зубам,
и тащит меня в низ холодного туннеля.
Я упираюсь, завязалась бойня,
вибрация в ноге напоминает о себе.
-Ай! – Просыпаюсь в жутком состоянии
и осознаю что это страшный сон,
а боль в ноге не что иное как звонок,
идущий с моего мобильного телефона.
– Фу!? Ну и приснится же такое.
Дурацкий сон.
Звонок от Насти. Наконец.
- База торпедных катеров! –
Первое что пришло мне в голову.
Люблю я подзадорить сладкую мою.
- Мой славный катерок,
случайно ствол не разряди.
Узнаю, голову снесу. –
Так тяжело понять ее,
где шутит, а где скрытая угроза.
– Хочу к тебе.
Тебя здесь нет и я готова плакать.
- Милёнок потерпи
ведь это ненадолго. –
Сопенье в трубке.
– Настя прекрати.
Я отлучился ненадолго,
целую милая,
пора бежать,
перезвоню.
Прости.
- Звони, звони…
Сначала я подумал, что ритм задан специально, чтобы как-то отделить сон от яви, но ведь дальше тоже пошел стих! Или дальше тоже был сон? Ах, ну да. Ведь он почти в самом конце проснулся.
- Кадыр! Кадыр!-
Рабочие зовут пушка.
В то время их шалун
игривое дитя,
волочит по полу штаны слонового размера.
- Успокойтесь!
Не паникуйте
Йельский это пёс.
– Лежнёв на высоте.
- Ах, пёс!
Да я от страха обосрался.
А ты чума, мне говоришь что пёс.
Пошел ты к чёрту грёбаный насос.
Я чуть не выпал в боковой проход.
Вот бестия.
Что сумка ей, с таким здоровьем и лихой удачей.
Каток асфальтный в руки самый раз.
Но где же миссия,
не повторять же подвиг мне Иуды,
а я не с*ка, я молчать не стану.
Сейчас скажу.
- Что с вами Коля? –
Большие бёдра щемят так меня,
в то время как её рука играет вдоль моей коленки. –
Держитесь крепче за меня.
Я буду вашим гидом, возле стенки.
- Простите что? – Не понял я.
- Подпорная стена, у Храмовой горы,
- точнее двух, так приваливших сбоку на меня.
- Я покажу вам вид с горы,
а там недалеко и до норы.
- Какой норы? -
Суть разговора не понятна для меня.
Но вот её рука. – Ай.-
Тихонько про себя
от неожиданности действий Люды,
взвизгиваю я.
Так до сих пор и не могу понять, а сделано ли это случайно?
Но в любом случае, специально или случайно, мне стихотворный ритм помешал. Я впадаю в какое-то состояние, когда читаю стихи, что перестаю понимать смысл. Из-за этого стихи и не люблю. Чтобы их понять, мне приходится перечитывать по нескольку раз. Только тогда можно насладиться одновременно и смыслом и ритмикой.
Принимаюсь за второй текст.
GrossJoe
Написано красиво, может даже слишком красиво. О рассказе Вашего соперника я написал вроде бы много, но там я вставил слишком много цитат, а по существу ведь ничего не написал, потому что ничего не понял. Так вот у Вас я тоже ничего не понял. Слишком много абстрактного, каких=то хитрых недоговоренностей,я так и не понял, кто такие эти люди, о которых Вы писали. Видимо, Вы любите Бьорк, судя по Вашей подписи, я тоже когда-то ее слушал, но ведь не отдавать же голос по этой причине
В итоге я чувствую себя идиотом. Я не понял ни одного, ни другого. Не могу утверждать, что авторы плохо постарались, потому что когда читал сборник "Лучшее за год 2007", то там тоже много рассказов имели недосказанность, неопределенность... хотя недосказанность - это одно, а когда совсем ничего не понял - это другое. Может я болен?
Совсем не оставить голос я не могу, так что наверно придется перечитать. Время ведь есть?
|
|
|
