Итак, Шахматы против Портман! Кро против ДжиЗет Кроатоан и JZ77
Оружие ---- проза Тема ---- НЕ СУДЬБА Категория, вид и прочие уточнения ----- 1. полная свобода жанра. 2. 20 000 знаков с пробелами 3. Должно быть печально и грустно
Старт ----- 21.03.2013 Время сдачи работ ----- 04.04.2013 до 11.00 Голосование до ----- 14.04.2013:24.00
Связь с секундантом ----- for-writers-pro@yandex.ru Все вопросы по дуэли – в ЛС или по указанному выше e-mail.
NB: 20 000 знаков! Не гарантирую, что я буду более, чем формальным секундантом. Более того, каждому герою, кто осилит и оценит – плюсо-реп от меня в награду. Может, даже от обоих Янусов. Двуликий.
Холодный дождь старательно омывал глухой столичный двор. Слегка присыпала перекошенные в вечной судороге качели мелкая ледяная пудра - заунывная предвесница снега. Возле мусорных баков возились бомжи. Согбенная старушка в зеленом пальтишке с детского плеча и чрезмерно худая тетка в тяжелых мужских ботинках, подвязанных веревками. Тетка куталась в плащ, измазанный на спине ядовито-оранжевой краской, как будто забор, размалеванный граффити на тему "город в огне". Плащ продувался ноябрьским ветром насквозь и способен был защитить разве что соломенное чучело в огороде..
Территория мусорной охоты была четко обозначена заранее, любое нарушение невидимых границ грозило схваткой. Безжалостной и часто кровавой. Взаимопонимание между бомжами держалось лишь на прямом подчинении одного другому, как в стае волков. Тетка в плаще с первого взгляда производила впечатление жесткого лидера с садисткими наклонностями. Бабулька в пальто - убогого морщинистого ребенка с отклонениями в психике.
Окружающие дома смотрели на бездомных женщин холеными окнами, зашторивая их поскорее, боясь впустить в свой внутренний уют чужую безысходность. В мир яблочных пирогов, вымытых шампунем кошек, плоских телевизоров и раздутых от еды холодильников не вписывались чьи-то голодные желудки или грязные обмороженные пальцы.
Бездомные женщины, казалось, не замечали струек дождя, ползших змеями по их морщинистым лбам и пожелтевшим щекам. Они, словно акулы мусорного моря, выплеснувшего часть своих недр на асфальт, хищно хватали любую мало-мальски пригодную добычу - пакеты с остатками кефира, консервные банки с размазанным по донышку жирком, плесневелые шматки хлеба, просроченные упаковки йогурта. Запасы тут же отправлялись в "закрома" - объемные пластиковые сумки. Особенно ценной добычей были пригодные в хозяйстве предметы. Сковородки, чайники, кастрюльки, тазики, тумбочки, табуретки. Причем, с увечьями любой тяжести - без ручек, крышек, носиков, пригоревшие, почерневшие, помятые, поломанные - какие угодно, лишь бы еще можно было ими воспользоваться. Однажды неслыханно повезло - попалась почти новая газовая плита. Теперь подруги сервировали ее к ужину не хуже ресторанного столика, накрыв толстой фанерой и разорванным пакетом вместо скатерти.
Покрутив в руках фирменный утюг с оторванной ручкой регулирования пара, тетка в плаще задумалась, представляя живую картинку: жена кинула в неверного мужа этого "красавца", муж увернулся, и утюг, слегка боднув стену, улетел в батарею. Ручка громко шмякнулась в угол, а травмированный утюг замер в коме на полу, как живое воплощение абсурдности брачных уз. Женщина любовалась симметричным рисунком паровых дырочек на гладкой керамической поверхности утюга... Ведь совсем недавно, может вчера еще вечером, эта гладкость прикасалась к чистым рубашкам, шерстяным брюкам, шелковым пижамам и байковым пеленкам, наполненным запахом теплого молока.
Тетка в плаще старалась представить себе тонкий аромат глаженого белья. В памяти рождались обрывки прошлого, мелькали смутные серые тени ее умершего в тюрьме супруга и полоумной матери, отписавшей за бутылку водки последнюю крышу над головой бритым ублюдкам "из собеса". И еще сына, которого забили сапогами и бросили подыхать на морозе его же армейские товарищи. Он был должен им какие-то "айфоны". Она не смогла найти, она не смогла прислать своему Ваньке эти чумные "фоны". У них в деревне никто не знал, где их продавали и сколько они стоили. На всякий случай, послала деньги, отложенные на новый диван, все семь тысяч. И благословила служить хорошо, как дед и двоюродный дядька.
По обмотанной шарфом и накрытой полиэтиленом голове все ползли и ползли прозрачные слезы осени, а с ними заодно ползли в голове строчки последнего письма от Ванечки: "Мамань, привет! Ты не волнуйся, служу как надо. Если сможешь, пришли айфон. Телефон такой. Вообще-то надо три. Но хотя бы один. Оооочень надо, мам, очень. Побывок не обещают, командир сволочь, но его уважают. Пока. Твой сын Иван."
Отмахнувшись утюгом-инвалидом от кошмарных видений, она швырнула его обратно в ржавый бак и прикрикнула на подружку:
- Ну все, Галь, ха-рэ шмонать тут, отваливаем!
Галя никак не отреагировала на просьбу коллеги.
- Гааааль! Я кому, блин, сказала! Пшли, - еще громче крикнула на старуху тетка и для пущей доходчивости швырнула в нее гнилой картофелиной.
Скрюченная до состояния подковы Галя на самом деле вовсе не была Галей. Более того - она вообще не слышала в окружающем мире ни единого звука. Привыкшая реагировать лишь на тычки и удары, она была согласна быть Галей, Веркой, Старой проституткой и Квашней отмороженной, даже не зная о своем согласии. Сегодня она была Галей. Послушно собрав окоченевшими руками воняющие тухлятиной сумки, Галя побрела за более приспособленной к выживанию подругой.
Больной, изъеденный ревматизмом, позвоночник вкупе с артритом в суставах заставлял Галю двигаться медленно, загребая правой ногой и глядя на ходу на свои старушечьи конечности в дряхлых мужских сапогах. Сапоги! Это был щедрый новогодний подарок подружки. Вручив сапоги, та произнесла, а Галя по ее губам прочитала самую длинную речь за весь прошедший год. Не речь даже, а признание: "На, держи, стервоза, чтоб не сдохла до весны! А то с кем я тоску заливать буду? Дурочка ты моя скрюченная!"
Галя наступила в глубокую лужу и остановилась. Она замерла и перестала двигаться. Мутный взгляд был направлен по-прежнему на больные ноги, но в опухших водянистых глазах вдруг исчезла жизнь. Они как будто погасли. Галя перестала чувствовать тяжесть пакетов, раздирающую боль в пояснице, она оттолкнулась от земли и взмыла вверх. Голова сначала закружилась, но потом сладостное тепло разлилось по телу. Взмахнув руками, она села на провод, растянутый между крыш. Провод тоже казался теплым. Грея ступни на проводе, Галя рассматривала снующих внизу прохожих, квадрат детской площадки, полоски проезжих дорог. Она взглянула в небо, надувшееся тучами и изливавшее божественную тоску на бренный мир. Ей захотелось подняться дальше, выше туч, выше облаков, к солнцу. И сгореть скорее... Но тут Галя услышала внизу знакомый голос, он звал ее. Странно, ведь ее слух не умел улавливать звуки. Откуда голос? Галя посмотрела вниз и разглядела женщину в плаще, оравшую на согнутую пополам старуху, застрявшую в луже:
- Галь, ну ты охренела? Чо в луже встала? Пшли! Купаться надумала?
Галя была глухонемой с детства. Но не от рождения. В сорок третьем попала с родителями в плен и почти сразу - в концлагерь для мусульман. Мама ее была татаркой. А папа... А папа отказался покинуть маму и остался с ней до конца, хотя был по происхождению французом знатных кровей. Детей фашисты сразу у родителей забирали: отрывали, отбивали прикладами, вырывали с мясом из рук. Галя знала, еще помнила медленно разжижающимся мозгом, что ее имя означало по-татарски "госпожа". Папа придирчиво выбирал имя дочурке, похожей на волшебный сказочный цветок, распустившийся на радость миру! Ниса. Ее имя было вовсе не Галя, и не стервоза, и не... Ее звали Ниса.
Папа часто читал ей на ночь стишок Тютчева, сильно картавя руское эр и сглаживая согласные:
Ниса, Ниса, бог с тобою! Ты презрела дружний глас, Ты поклонников толпою Оградилася от нас...
А потом хватал дочку на руки и кружил, и шептал: "ma belle... ma belle.." Ниса обожала папин голос, слушала его, затая в сердце счастье, чтобы не выплеснулось.
В лагере детей держали в чистоте и сытости, как в дорогом пансионе. Трехлетняя Ниса думала, что тут очень странные добрые фашисты, они просто хотят помочь папам и мамам прокормить детей, потому что война, потому что голод. Периодически некоторые из ее подружек исчезали бесследно. Их уводили к врачу и больше не приводили обратно. Ниса решила, что врач проверял детям здоровье перед тем как вернуть папе и маме. Ниса жадно ждала момента, когда придут и за ней тоже...
У врача был стерильный белый кабинет. Все было белое - кушетка, стол, стулья, шкаф, пол, стены, даже окно было аккуратно замазано белой краской.
- Как тебья зовют? - с тяжелым акцентом спросил строгий дядька в белом комбинезоне и белой марлевой маске.
- Ниса, - вжавшись в холодный стул, ответила она.
- Как? - уточнил дядька, заполняя клетки белого листа нарисованными крючками и петельками.
- Ниса.
- Насиональноть?
- Французская! - радостно выпалила Ниса, ожидая скорого появления мамы с папой.
- Почьему француз? Татар? Ты татар? Татар-ка? - изгибая язык во рту в непривычных позициях, продолжал каверкать буквы врач.
- Моя мамулечка - татарка! А я как папа - француженка! - кокетливо почесав бритую голову, объяснила Ниса.
- Йа! Да, поньятно, - сухо констатировал дядька.
Он вышел и вернулся с белой железной коробочкой. В ней что-то весело позвякивало. Ниса мечтала, как доктор ей сейчас проверит сердце и услышит в нем французский марш, гордый и воинственный, и поймет: она - француженка! Как папа!
- Садись в кресльио и закрой глиаса, - приказал дядька.
Ниса забралась в белое чудовище с ремнями и рогами, торчащими отовсюду. Доктор пристегнул ее покрепче, достал из кармана халата плотные беруши и заткнул крупные оттопыренные немецкие уши... Сверху он бережно прикрыл их смешными пушистыми наушниками.
Нисе проткнули обе барабанные перепонки. Взяли пункции мозга - головного и спинного. Забрали полтора литра крови и положили в морге на каталку корчиться и умирать. Бог послал ей длительную кому - мозг сильно повредили, задели мозжечок и еще какие-то важные центры. Существенно пострадала память и соматическая нервная система. К счастью, Ниса ничего не запомнила, начиная с момента проникновения острого инструмента в слуховой проход. Яростная боль милостью защитных механизмов организма навсегда осталась за гранью сознания...
- Эээй, Галька, шевели копытами-та, а то завтра будешь у меня весь день опять Старой сукой вместо Гали.
Тычок ботинком в спину вывел Нису из состояния наблюдения за собой сверху. Она часто выходила из своего тела, взлетала, как голубь, и поглядывала сверху на двуногих бескрылых птиц в шапках.
Самое сладкое время приходило вместе с ночью. Пристроившись в теплом подвале на трубе, подруга поила Нису настоящим чифирем! Это случалось далеко не каждый день, и даже не каждый месяц, но если уж... То это был настоящий праздник!
- Ксюш, Ксюш, ксюююшааааа, юпачка из плюююююшааа, рууууусая косаааааааа... - воплощая дергающимися плечами цыганочку, выла тетка в плаще.
- Нииииисссс, нисссссс... - вдруг тихо зашамкала сегодняшняя Галя, не меньше взбодрив свои замшелые извилины чайной горечью.
- Чо ты там? Не слышу? Чо-чо? - заинтересовалась потугами глухого чучела, радостно хохоча, соратница по бездомности.
- Ниииису ти ба, - отчаянно старалась выразить мысль Галя.
- Ха-ха! Точняк, Галька! Не судьба! Не судьба нам с тобой. В теплой постельке помереть да в чепчиках с бантиками-та в гроб лечь - не судьбааааа. Стерва она, судьба эта гребаная, - орала подруга, крутя головой и бедрами, - О, ништяк! Будешь ты у меня завтра не Галя, а Несудьба! Это будет твое имя на неделю! Хошь на неделю, а? Несудьба ты моя горбатая! Ха-ха-ха!!!
- Ниса Тьбаааа, - беззубо тянула буквы Ниса, силясь улыбнуться своим нервно подергивающимся ртом. Она говорила, что ее зовут Ниса. Что она из знатного рода Дюбуа, что она француженка, как папа, и что она могла бы сейчас быть вместе с родителями на небесах. За что-то ее наказал Бог - заставил жить калекой, спать на трубе в подвале и есть тухлые отбросы с помойки. И все равно она счастлива, что она Ниса Дюбуа! И что она целую неделю будет почти самой собой, отзываясь на кличку Несудьба...
Холодный дождь старательно омывал глухой столичный двор. Слегка присыпала перекошенные в вечной судороге качели мелкая ледяная пудра - заунывная предвесница снега. Возле мусорных баков возились бомжи. Согбенная старушка в зеленом пальтишке с детского плеча и чрезмерно худая тетка в тяжелых мужских ботинках, подвязанных веревками – выделил стартовый отрезок целиком. Не понравилось. Сразу должен сказать, что всё сказанное мной тут является исключительно моим мнением, и это мнение не обязательно является истиной в первой инстанции. Просто буду судить со своей колокольни, так что никому не обижаться зазря на старого маразматика Лимона. Итак, вы спросите, что не понравилось? Отвечу и даже покажу. Дождь омывал – действие. Пудра присыпала – действие. Бомжи возились – действие. Согбенная старушка и худая тётка… Стоп, а где действие? Почему идёт разложение стилистики? Особенно учитывая, что и в следующем предложении описательная часть построена на действии: тётка куталась в плащ, плащ продувался ветром. Я уже сказал, это только моё мнение, и автор может творить как хочет. Но, как мне кажется, стилистику надо выдерживать. Они, словно акулы мусорного моря, выплеснувшего часть своих недр на асфальт, хищно хватали любую мало-мальски пригодную добычу - пакеты с остатками кефира, консервные банки с размазанным по донышку жирком, плесневелые шматки хлеба, просроченные упаковки йогурта. Запасы тут же отправлялись в "закрома" - объемные пластиковые сумки. Особенно ценной добычей были пригодные в хозяйстве предметы – вот тут ещё остановочку сделаю. Ошибок тут я не нашёл, но очень уж хочется высказаться. Значит так. От самого начала идут очень длинные, тяжёлые предложения, искусственно и намеренно нагруженные многочисленными прилагательными и эпитетами. Что называется, где надо и где не надо. Но ладно, эту манеру мы приняли и к ней даже привыкли. И тут мы натыкаемся на выделенный фрагмент. Ещё раз повторюсь, Лимон маразматик и иногда несёт чушь. В общем, я считаю, что предложения «Запасы тут же…» и «Особенно ценной добычей…» не соответствуют манере изложения. Если попробовать прочитать текст вслух, станет заметен сбой «разговорности». Эти предложения должны плавно перетекать одно из другого, а вместо этого они идут отдельными рублеными кусками. Я бы исправил это так. Перед «запасами» поставил бы «и» или даже «и эти», чтобы соединить с предыдущим предложением. Сообщение про ценную добычу не вяжется с сумками, про которые говорилось до того, то есть, идёт скачок авторской мысли. Просится поставить это предложение перед запасами, но тогда и слово «добыча» будет быстро повторяться, и сами запасы затеряются в потоке информации про всякую обнаруженную утварь. Так что я бы тут опять взялся исправлять предложение с запасами, удлинив его, дописав какую-нибудь ерунду после слов «объёмные пластиковые сумки», тем более, что стилистически это не выглядело бы инородно. О, боже, вы всё ещё это читаете?.. тетка в плаще задумалась, представляя живую картинку – найн! Не представляя, а представив! Иначе тётка будет представлять собой живую картину. утюг, слегка боднув стену, улетел в батарею – ну, тут автор явно увлеклась сложной задачей уйти от многочисленных повторений утюга в тексте, и не заметила, как из-под её пера плодятся несуразности. «Слегка боднув стену» – «слегка» явно лишнее. Ну, а улететь в батарею – это и вовсе шедевр! Улететь можно в окно. В трубу. В небо. Но вот в саму батарею залететь, это надо постараться, конечно. она села на провод, растянутый между крыш. Провод тоже казался теплым. Грея ступни на проводе – чтобы сидя на проводе греть об этот же самый повторенный трижды провод ступни, надо сидеть в позе лотоса. Пожалуй, об этом стоило упомянуть особо, чтобы читатель не мучался, пытаясь представить происходящее. Но тут Галя услышала внизу знакомый голос, он звал ее. Странно, ведь ее слух не умел улавливать звуки – вроде неплохо, но вот я бы (и я на своём мнении не настаиваю) превратил бы слово «странно» в отдельное предложение с какими-нибудь пояснительными вроде «это показалось ей» и тому подобное. Иначе немножко наивно получается. Ненатуральный переход в восприятии. Если вы понимаете, о чём я… Все было белое - кушетка, стол, стулья, шкаф, пол, стены – вот тут манера повествования с перечислениями кажется раздражающей. Можно улучшить, но не буду говорить, как. Итак, чувствую, надоел уже своими советами. Она часто выходила из своего тела, взлетала, как голубь, и поглядывала сверху на двуногих бескрылых птиц в шапках – и сразу вопрос. Если она часто покидала тело, то почему слух к ней вернулся только на этот раз? (На это намекает слово «странно») заинтересовалась потугами глухого чучела, радостно хохоча, соратница по бездомности – по-моему, неудачно фраза скомпонована. Трудно читается и воспринимается. Она говорила, что ее зовут Ниса. Что она из знатного рода Дюбуа, что она француженка, как папа, ичто она могла бы сейчас быть вместе с родителями на небесах. За что-то ее наказал Бог - заставил жить калекой, спать на трубе в подвале и есть тухлые отбросы с помойки. И все равно она счастлива, что она Ниса Дюбуа! Ичто она целую неделю будет - для финального аккорда слишком механично.
Вот не знаю. Почему-то не воспринимается у меня этот рассказ как нечто целостное и внятное. Нет, написано вроде на приличном уровне, язык грамотный, чувствуются опыт, уверенность. Но автору не всё подвластно. На жалость давить – уметь надо. Не у всех это получается. Каким же способом пыталась добиться от нас сочувствия дуэлянтка? Что у нас тут вообще есть? 1) Длинные и местами даже красочные перечисления деталей бездомного быта, призванные описать уличную безысходность. 2) Фантазии и впечатления «тётки в плаще» с не слишком логичными переходами. 3) Вскользь упомянутые детали биографии тётки в плаще (которая изредка всё же обозначалась словом «женщина», уходя от надоевшего безымянного определения), оставляющие равнодушными и нас, и самого персонажа. 4) Душераздирающие воспоминания трёхлетней девочки, которой некогда была старуха Галя-Ниса. 5) Финал, обещающий и освещающий всё ту же безысходность. Вот, собственно, и всё. Если уж и держаться за эти приёмы, то тогда надо было раскрывать их по полной программе, давить на читателя, рвать нервы своим персонажам, дёргать их, вырвать хоть на миг из привычного им мира, чтобы со всей силы (а не вяло, как здесь) обрушить обратно, приложить мордой об асфальт, в грязь, в привычную бездну. А тут этого нет. Лишь обозначен путь лёгкой пунктирной линией, которую хорошо бы обвести десяток раз, сделать жирной, врезающейся в сознание, запоминающейся. Заметной. Отдельно, разве что, можно похвалить за раскрытие темы. В общем, авторский стиль оцениваю на пять. А сам рассказ на троечку.
__ На краю ночи
Так, ну, тут Крот, как всегда, показывает пилотаж, даже сперва не понял, как к этому придираться. Ну не по мелочи же, вроде:
тонул в разметавшихся по подушке огненно-рыжих локонах; слушал ее размеренное дыхание – неприятная близость близких по звучанию слов. Или: первыми людьми, утратившими невинность новорожденными грешниками – сам-то понял, что написал?
Тут первое, что бросается в глаза – перегруженность текста всякими названиями и фамилиями. Читатель не обязан разбираться в живописи, а постоянно заглядывать в Яндекс, чтобы понять, о чём идёт речь, при том, что всё упомянутое совершенно никакого не имеет отношения к сюжету – ну это, простите, издевательство. Как говорил Бунин, если пишешь о чём-то конкретном, будь добр, раскрой это со всех сторон. А тупое перечисление… Ну, так и я могу. Толку-то? Дальше – больше. После вполне себе миленького начала с медленно надвигающейся ночью и небрежно лёгким описанием полового акта, нас поджидал пошаговый сценарий ленивого рукоблуда. Тыкаю носом. Вот это что? Разразившийся скандал ознаменовал наступление полудня. Дальше? А дальше последовали ее слезы, бесконечные маловразумительные объяснения, жалкие оправдания, никому не нужные сожаления, бессмысленная гнусная ложь и, как следствие, мое позорное увольнение. Чудом избежав наказания, я все равно угодил меж двух огней: с одной стороны осуждающие, полные презрения, взгляды общественности; с другой – пустота спальни, норовившая свести меня с ума. Наскоро побросав в сумку вещи, я приобрел билет на самолет, высидел несколько утомительных часов и… очутился в Токио. Охренеть просто. Я сперва подумал, что автор просто играет со стилем, пытаясь как бы выхватывать из морока отдельные картины сюжета, не вдаваясь особо в детали и подробности. Но когда появились подробности, сразу возник вопрос: а не халтурка ли это? Времени было две недели. Вот, допустим, фрагментик: Он вещал о какой-то Гункандзиме, она же, как я сумел понять, Хасима. То был небольшой остров в нескольких километрах от западного побережья Японии, который полтора столетия назад прибрала к рукам одна известная японская компания, с единственной целью – добывать там уголь. Со временем остров получил большое промышленное значение, помимо шахт на нем появились военные заводы, а в годы Второй Мировой в качестве рабочих там использовали пленных корейцев и китайцев, многие из которых остались на Хасиме навечно. В течение нескольких десятилетий Гункандзима являлся одним из самых густонаселенных мест на планете, пока в 1974 году компания не закрыла шахты в виду истощения последних. Плюс, на смену углю пришла нефть. Так остров полностью опустел. Прекрасная лекция. Надо полагать, вводная, которая поможет разобраться в последующих событиях. Но, чёрт возьми, где были эти уточнения раньше? Секс, безумие, скандал… Ой, меня в Токио занесло! Ну надо же…
Они что-то находить в недрах земли. Что-то жуткое, древнее, спящее… – ох, что-то меня разморило на солнышке. Аж смешно. Уже жду или Годзиллу, или Сайлент Хилл. Я стоял на носу катера, вяло прислушиваясь к сомнамбулическому бормотанию Ли, и ненасытным взглядом воспаленных от морской соли глаз изучал серые пятиэтажки с черными провалами окон, и бункероподобные сооружения, несущие на себе печать упадка и опустошения, и редкие деревца, яркими зелеными мазками проглядывающие тут и там, и расположенный на единственном холме маяк – тут неудачная перегрузка союзом «и». Первое «и» по сути начинает новое описание действий, все последующие только соединяют куски предложения. Я бы все второстепенные «и» выбросил на фиг. посмотрел на своего спутника в этом царствие уныния – царствии. должен быть именно вот такой персонаж, как Ли.Видимо,почувствовал на себе мой взгляд, он с прищуром зыркнул на меня, угрожающи прицыкнул – вычитку не делал, как я понимаю. Вокруг «Видимо» отсутствуют пробелы. В мешанине местоимений теряется сила глаголов. Я бы написал не «почувствовал», а «почувствовав». Ну, и конечно, не «угрожающи», а «угрожающе». Хотя и так можно, но… Что-то с этим не так… а еще с голосами, что не всегда принадлежали нам с Ли – а там ещё и Ли зачем-то был? До этого читаем: «И это время я потратил на то, чтобы обойти Гункандзиму». Откуда там взялся Ли? Деньги он получил, клиента доставил… По условию, людей тут быть не должно. Или Ли не человек? Оказался в заваленных всевозможным хламом комнатах - Бва-ха-хах! Как раз сегодня перечитывал свой коммент к твоей повести «Оборотная сторона сновидений». И тоже там плевался насчёт разной живопИси и злоупотребления словом «всевозможный». Годы идут, а грабли так и лежат… Мне потребовалось преодолеть несколько лестничных пролетов, после чего долго пробираться по темному и угрожающе скрипящему чердаку, прежде чем я оказался рядом с Ли – а где же обязательный эгоцентризм? Герой до этого словно под кайфом двигался весь рассказ, а тут вдруг решил вернуться за японцем с китайской фамилией. Зачем? При том, между ними имелось и одно существенное отличие, ведь Огюст Ренуар изобразил взрослую женщину, в то время как моей Жанне едва исполнилось четырнадцать – фу, какая грубая механика. А ведь какие плавные до сего момента шли описания…
И закончили чтение. Кроатоан, ты уж извини, если был груб. Так бывает. Просто от тебя ждёшь уровня. И уровень, в общем-то, виден, только ощущение осталось, что ты свой талант вынужден тратить на откровенную хрень. Концовка, стибренная большей частью из начала рассказа, немножко инородна. В основном, потому, что когда ты начинал писать свой рассказ, у тебя был другой настрой, чем в конце. Может даже ты сам не знал, чем всё закончится. То есть, ты, конечно, планировал сделать свою излюбленную закольцовку, но перед повтором надвигающейся ночи у тебя идёт не самый внятный фрагмент в черте мёртвого города. Возможно, помешала поспешность. Возможно, тебе было просто не интересно это писать. Получилось ли «печально и грустно»? Может быть. Если проникнуться рассказом, то даже наверняка. Но я не проникнулся.
А проголосую я за творение Кроатоана, ибо объём авторской мысли тут просто зашкаливает, в отличие от творения Джей Зи, где всё мне показалось простым и показным.
Произведение Кроатоана выше дуэли... Это и прекрасно, но и не хорошо. Применительно дуэли выигрывает Джей-зи. Ей голос. Можно и длинно рассказать мне о своих впечатлениях от работ, возможно, выберу время и вернусь расскажу, мне будет приятно, во всяк случ.. Сейчас же, перед прочтением именно этой дуэли, так как знал, что выбор будет не легким, я поставил за ранее себе лишь один критерий мастерства, который будет решающим: наличие автора в произведении. И, здесь, Джей-зи блестяще удалось не засветиться ни разу, (пунктуация, ессесно, не в счет) когда в каждом абзаце: На краю ночи, мне мерещился/вспоминался Кроатоан, с его богатым и восхитительным творчеством на сайте. Смысл произведения не в счет. Читая и вчитываясь в эту дуэльную работу, я словно бы открыл книгу с заглавием Кроатоан, на обложке...
Интересная деталь. В иллюстрациях от ХарвиДента есть некое соответствие работам, и наоборот. Верхняя - Несудьба, нижняя - На краю ночи. *Поль Гоген нервно курит*;)
Текст jz77 довольно интересно написан. Мне понравилась лаконичная манера повествования. И в то же время рассказом проникаешься, чего нельзя сказать о тексте Кроатоана. Второй рассказ изобилует лишними деталями.
джей зи, как я понимаю настоящее имя девушки - Юля и Юлечка даже очень ничего - я бы с ней позажигал! Как понимаете я немного предвзят субъективностью о чем и поспешил поделиться. В смысле поИМХАчу. Не судьба. Начало не понравилось - честно. Во первых потому что экспозиция выглядит картонной декорацией. Все расставлено по углам (строго): полудождь, качели, двор, мусорка, бомжи - каждый "кто-то там" знай свой шесток, даже не так - это там, то тут, здесь вот это - вот она жизнь. Неа - не выйдет такой прием, не верится, потому что не чувствуется взаимосвязи и жизни не видится. Все как - то не связано, отдельно друг от друга (в разрыве) и скорее не дополняет не создает общей картины, а само хочет быть картиной - работать только на себя, а на остальное... Я ружье - я выстрелю, а стена, да бог с ней, да и мое висячее положение не так уж и важно... Примерно так мне видится не только экспозиция, боюсь, что ощущение резкости разрыва меня не покинет до точки рассказа. Не понравились таблички "дерево" на деревьях - вроде так это называется. Но местами промелькнет луч связей, послышится дыхание жизни, что верится и видится рассказ. У меня порой фантазия и мимику героям пририсовывала - задавая паузу. Несколько вкусных образов пожевал (ням-ням). Но как-то в общем написан текст с провалами - луч прозрения, жизни, вкуснотищи, затем, бах, провал, и в горло толкают горечь. Странно как-то даже. То четко и комильфо, то размазано на отъе..сь. Смирившись со стилем я прочитал до точки. И кажется, что концовка несколько не обрублена, не смазана, недосказана что ли. Чувство незавершенности обуяло меня. Как мне показалось автор разбил идею рассказа на два лагеря. Не судьба немного дуалистичной мне показалась. Одна глобальная судьба, которую не изменить, ничего, другая бессилие что-то изменить (вроде как смирение, но ничего подобного). героям удобно для себя быть бомжами не требовать от себя действий, надламывать себя стараясь сменить судьбу. Кстати в духовных учениях прямо говорится, что изменить судьбу можно, но потребует неимоверных усилий над собою (надламывать эго придется). Это так от себя вставлю, мало ли кто решится изменить рок. Автор не определяет (дает определение) судьбу, он просто показал что сейчас, и что могло бы быть (тут канешь не показал, а дал поле для размышления - толкнув в истоки бедствующего (ли?) положения) - не будь так. Но не чувствуется проведения, руки, которая наставляет, ведет человека к исполнению предназначения, что показало бы смирение героев. Герои слабые взятые - ошибка, они не смогли раскрыть идею, показать её, а лишь жалобным тихим голоском промямлили - не судьба. А вот если бы была борьба героев (безпринципиальная), как двух львов за владения прайдом - конфликт задал бы интереса, интриги, а так лишь сосматрение - звучит коряво, забыл слово правильное - созерцание.
Кро, ну с социопатом я бы тоже позажигал... людей... Кро, про социопата - ты как-то, где-то себя так назвал, вроде даже и не шутил. на краю ночи Впечатление, что начало с сюра. И даже по-началу видно - текст сложнее, объемней, живей (чем у оппонента) и почему-то впечатление, что рассказ будет закольцеван. Уроборос. Кстати сюр не сразу гаснет он ещё тлеет вводя в ход событий, но мне показалось несколько тяжеловесно из-за терминологии искусствоведа - слишком резвый переход от сюра к реалиям. Думаю у кро слишком закостенелый стиль, чтобы говорить ему о блохах, которых ещё и поискать пришлось, не понравилось - в некоторых моментах излишнее Яканье. Мне приятен твой стиль, читал хоть и не с упоением, но с приятным ощущением. Много чего понравилось. Здесь судьбу автор разбил на триптих. И во всех трех разочарование и не судьба. В первой части конец любви, а с ней и привычного мира - не судьба так жить. Вторая часть - измениться-забыться - скука - не судьба. А третья самая интересная. Если в первых двух частях человек и его судьба неразрывно связаны, то в конце герой проецирует свою судьбу и себя, как ключ для чужих дверей. Думаю плохо, поверхностно показан внутренний конфликт героя (если он вообще был, почему-то вспомнить не получается). А он должен был бы быть и причем нарастать от каждой части, а он перерождается, как утро в день, день в ночь, причем в какое-то ровное состояние героя, его не метает, не рвет ему душу, не колят разум иглы мыслей. Как-то мягко. Но здесь герой ищет, действует в ответ на удары судьбы.
Конечно, в обоих рассказах - я мог кое чего не понять или же наоборот увидеть лишнего. Вот так я поИМХАчил. Голос Кроатоану. На краю ночи - мне больше по нраву.
В первом рассказе я ощутил героиню. Только не ту, сгорбленную старуху, на которой заострял внимание Автор, а вторую - ее подругу. Она вышла ярче во всех отношениях - и с утюгом, и с недельными кличками. Она действительно живет в декорациях помойки, на фоне вырезанных окон. Нису-Галю я прочувствовал в луже - яркий момент, напомнило "Небеса Обетованные". Но недотянутый все же, оставленный за историей девочки, рассказанной от лица автора. Ниса не помнит концлагерь, а воспоминания есть - стоило бы показать их несколько иначе, чем со стороны. Финалом я проникся, но не языком, коим он оформлен - сухо, косячно. Но в целом - хорошо. Даже лучше, чем хорошо.
Второе - гладкое, тягучее. Само по себе искусство, даже без упоминаний шедевров мастеров. Но именно, отвлекаясь на имена, я не смог создать свою картинку. Девушка увиделась мне взрослой, опытной и вдруг подросток? Триптих для меня не создался, может быть потому, что первая часть поверхностней остального. На фоне острова-призрака рассвет героя примитивен, как по мне. Переход к ощущениям реального среди атмосферы полусна слишком резок, сбивается гладкость повествования. Весь рассказ акцентирован на восприятии через зрение, но толчка в финале к подключению других чувств я полностью не ощутил. Если в начале - сам герой, то в концовке - больше атмосфера, и герой в ней, как марионетка.
Ну и. Если брать стиль - второй рассказ вне конкуренции. По сюжету - ближе первый. Оригинальность - оба. Соответствие теме - хм... прямая подача Джей-Зи. И Кро - на уровне ощущений. Наверно я туп, и мне нужно вот так, в лоб. Короче, не судьба, так НЕ СУДЬБА
Господи, помилуй мою грешную душу. Сам не думал, что такой бред напишу.
Не судьба. Честно говоря, не понравилось первое. Читать стало легко, когда повествование перепрыгнуло с Гали на Нису. Вообще, история Гали пропитана отвращение как к ней, так и к буквам, описывающим всё это. Медленный, текучий стиль уж никак не вживался со словами типа "айфон" или "граффити". Даже хотелось забросить чтение. Но вот с этого момента " Скрюченная до состояния подковы Галя на самом деле вовсе не была Галей" рассказ ожил. Особенно порадовал такой переход:
" Галя наступила в глубокую лужу и остановилась. Она замерла и перестала двигаться. Мутный взгляд был направлен по-прежнему на больные ноги, но в опухших водянистых глазах вдруг исчезла жизнь. Они как будто погасли. Галя перестала чувствовать тяжесть пакетов, раздирающую боль в пояснице, она оттолкнулась от земли и взмыла вверх. Голова сначала закружилась, но потом сладостное тепло разлилось по телу. Взмахнув руками, она села на провод, растянутый между крыш. Провод тоже казался теплым. Грея ступни на проводе, Галя рассматривала снующих внизу прохожих, квадрат детской площадки, полоски проезжих дорог. Она взглянула в небо, надувшееся тучами и изливавшее божественную тоску на бренный мир. Ей захотелось подняться дальше, выше туч, выше облаков, к солнцу. И сгореть скорее... Но тут Галя услышала внизу знакомый голос, он звал ее. Странно, ведь ее слух не умел улавливать звуки. Откуда голос? Галя посмотрела вниз и разглядела женщину в плаще, оравшую на согнутую пополам старуху, застрявшую в луже:
- Галь, ну ты охренела? Чо в луже встала? Пшли! Купаться надумала?"
Сюжет соответствует теме и за это стоит похвалить. Оконченный ли рассказ? Я не знаю. Не думаю, что их вообще можно закончить. В общем, дал бы рассказу твердую четверочку.
На краю ночи
Описательная часть напомнила Томаса Манна. По началу даже казалось, что читаю записки педофила (ну уж не знаю, почему именно такое сравнение). Стало страшно даже. Отвратительно. Все эти мелкие детали, многочисленные повторения описательных моментов. Бррр... (спустя пару минут... так оказывается, так всё оно и было... значит тебе удалось всё передать) Это отвратительно. Настолько отвратительно, что даже завораживает. Это не хорошо и не плохо. Это не имеет оценки. Это скорее частичка чего-то потерянного. Когда-то оно вызывало улыбку, положительные эмоции, а сейчас лишь ностальгию, блуждающую в темных закоулках собственного "Я". Это хочется читать. И читал бы я еще, если бы было. Это отвратительно.
Трудный выбор. Первый рассказ читался проще.. с середины где-то. Показался проще, поэтому, может, ближе и как-то понятнее. Второй. Начала... и утонула просто. Описание шикарные (простите за сленг), видно и владение словом, и владение смыслом. В общем, прямая, в лоб, подача первого дуэлянта была хороша... до того, как я прочла метафорично-призрачную работу второго. Голос за номер 2.
Прочитала второе... И теперь не знаю, за кого голосовать. Текст очень сложный и красивый. Показался немного странным сюжет, его как будто нет совсем. Не смгла я понять, как злесь привязана тема несудьбы. Текст меня оглушил количеством картин, форм, ощущений. Их слишком много, чтобы осознать сразу. Пока не отдам голос никому... Оба произвеления нравятся.
Джэйзи. Как-то прямо и плоско. Начало не зацепило, дочитал по другой причине. Ну да, несчастная судьба. Не повезло. И что? Героиня всё равно сочувствия не вызывает. Чего-то рассказу не хватает. Кроатоан. Раздуто. Некоторые куски текста вообще показались лишними. И мне не хватило героев. Но работа посильнее первой будет, так что голос оставляю здесь.
Значит так. От самого начала идут очень длинные, тяжёлые предложения, искусственно и намеренно нагруженные многочисленными прилагательными и эпитетами. Что называется, где надо и где не надо. Но ладно, эту манеру мы приняли и к ней даже привыкли. И тут мы натыкаемся на выделенный фрагмент. Ещё раз повторюсь, Лимон маразматик и иногда несёт чушь. В общем, я считаю, что предложения «Запасы тут же…» и «Особенно ценной добычей…» не соответствуют манере изложения. Если попробовать прочитать текст вслух, станет заметен сбой «разговорности». Эти предложения должны плавно перетекать одно из другого, а вместо этого они идут отдельными рублеными кусками. Я бы исправил это так. Перед «запасами» поставил бы «и» или даже «и эти», чтобы соединить с предыдущим предложением. Сообщение про ценную добычу не вяжется с сумками, про которые говорилось до того, то есть, идёт скачок авторской мысли. Просится поставить это предложение перед запасами, но тогда и слово «добыча» будет быстро повторяться, и сами запасы затеряются в потоке информации про всякую обнаруженную утварь. Так что я бы тут опять взялся исправлять предложение с запасами, удлинив его, дописав какую-нибудь ерунду после слов «объёмные пластиковые сумки», тем более, что стилистически это не выглядело бы инородно. 
Как раз сегодня перечитывал свой коммент к твоей повести «Оборотная сторона сновидений». И тоже там плевался насчёт разной живопИси и злоупотребления словом «всевозможный». Годы идут, а грабли так и лежат… 
