|
|
|
Дуэль №495, проза: Say vs Volchek
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Дуэль № 495
Say vs Volchek
Тема: "Оси бывших надёжными координат
Затянулись на шее петлёю."
Форма: проза
Жанр и объем свободные
Срок: до 20 мая включительно
Тип голосования: открытый
Вид голосования: От читателя (общие аргументированные впечатления)
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
Обычно против тем не выступаю, но, Креатор, в дальнейшем пытайся подобного избегать - слишком уж прямолинейная завязка для выхода к финалу, фантазии толком разгула не дашь. Но! С темой согласен, текст напишу.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 286
Замечания : 0%
Рай под стеклом.
Да! Кэп должен гордиться – я поймал его сразу на пяти секторах. Достаточно и трех, а шесть – нереально, но кажется, всё дело в доверии. И размножься он подобно Джеку Воробью, я старался бы не облажаться ровно
настолько же.
Ва-банк! На абордаж! Капитан - морской волк и гроза корабельщиков, подмигнув единственным глазом, отомкнул заветные врата. Легонько пихнул меня к пушке.
- Выбирай.
Я знал, что увижу - парусники, бороздящие волнистую гладь, прямо по борту. Иногда проплывающие мимо, но неизменно возвращающиеся, чтобы распечатать трюмы, полные золота. Для меня и для Кэпа. Я чуть ли не слышал звон монет, долгий, нарастающий вместе со знаками на табло. Но сначала - выстрел. Медлить
нельзя, не потому, что нет времени – оно бесконечно, как песок, только за сомнениями всё сильнее дрожь, дышать нечем, а сердце частит. Почти паника. И подзорная труба вместо взгляда, дуло пушки, прицел и мишень. Одна. Одна из нескольких.
Теперь я старался угадать, ерзал, метался. Горячо или холодно, холодно или горячо? Может быть, Кэп подскажет? Может, он уже подсказал, изначально, моими же глазами, только я не отметил, не зацепил.
- Ну? – нетерпеливый Капитан верил, но скорее надеялся.
Не ему поджигать фитиль – круг замкнут на мне. Надежном друге,старшем помощнике. Пока мы вместе, пока я в команде, корабль плывет. И вертится земля. Но деньги - главное, как в любом из миров, пожалуй. Я заберу лишь часть после швартовки.
- Давай уже!
Я вздрогнул. И выстрелил.
Глухой «бульк» сопроводил ядро в морские недра. Корабли растворились или на секунду потемнело в глазах, а Черная Метка уже вещала недобро «Ты проиграл». Казалось, я падал и в бездне дышал отчаяньем, выдыхая горечь. Грыз край опустевшей бутыли, той самой, что поднимал с Кэпом за удачу. Истязал кнопки, лишь сотрясая нулевую цифру кредита. Оставаясь в живых, но лучше бы наоборот.
Остальные угасли, впали в забытье, словно розовощекий Боцман отродясь не выдавал коронное: «Пират шикует, если рискует!», когда удавалось пробить дубль. И Юнга, распластавшись на линии, не ловил рядами шахматно-золотых зубов остролезвенный тесак.
А Зу-Зу, красотка Зу-Зу? Ее имя, будто ручеек дублонов, струящийся из горсти в горсть. И кожа – бронзовый велюр. Пиратка, она дерзка! Подманит, а не дастся, лишь кинжал у горла охладит пыл. Ты в безнадеге скинешь последнее, заложишь душу - ставка, как на жизнь, но не бойся, плен Зу-Зу сладок. Она прильнет, закружит до экстаза, получив свое. Возвращая затем стократно.
Я давно разгадал ее, расшифровал по знакам, янтарным искрам глаз пиратки. Но больше ничего не мог ей предложить.
Банк пуст, и наш корабль застрял в остекленевших водах. Ветер уже не наполнял паруса, брызги не оставляли соленых крапин, только едко першило в глотке. А корни тропиков затянулись на оси, стопоря вращение. Это сделал я. Как я мог промазать?
Ты же обещал большой куш! Да, Капитан? Выпав пятеркой? Или промах не моя вина?
Кэп безразлично, пусто смотрел из секторов, как я терзаю мертвый штурвал, ломаю мачты. Бьюсь головой о стеклянное море.
- Эй, козел! Что творишь?
Кто это? Он стянул меня с трапа, протащил по дощатому пирсу. Я отбивался не глядя, лупил наугад, но массивная туша пригвоздила, обездвижила, уселась сверху. Я чувствовал - сейчас ударит, только бы не в лицо! Отвернулся, но успел прочесть «Александр. Охранник». И девушка с ним рядом, не Зу-зу. Кажется, ее зовут Катя. Память
возвращалась толчками, как из прошлой жизни. Да точно, Катя, несколько раз выручала, когда садился на мель.
- Милая, помоги. Немного, сотню или две. Отдам, чеснослово,я обязательно выиграю.
- Ага, здесь все выигрывают, - охранник фыркнул, словно выстрелил из пушки, только попал в отличие от меня. Ох, как попал! Еще и добавил, смачно так в грудину, с силой. И поволок мимо каблучков Кати, цепляя за стулья к выходу.
Я обмякло ехал, придушенный воротом. Лишь сипел:
- Отпусти, а. Мне на корабль нужно. Не то им конец.
- Сам ты конченый, – бугай Александр встряхнул меня, поставил на ноги.
– Что курил?
Повел носом.
- Или нажрался?
- Да не выпивал я. Так, легонько если. Бутылку рома с Капитаном на двоих.
Охранник вздохнул тяжело, с сомнением и пинком отправил меня в уличный смог.
И я пошел. Нет, обернулся – на вывеску «Лотерея», косую, как вся пристройка. На квадратное лицо с бульдожьей миной, со взглядом «Сунешься – убью» из дверей.
Понимаю, ничего личного - всего лишь работа. Охранник выполнил свою, а что же я? Акелла промахнулся, и в наказание - тягомотина среди штампованных построек, камня и железа. Город, словно стеклянный шар, встряхнутый ради забавы, где вместо белых хлопьев – пыль, а в дизайне поскупились на раскраску. Я качался
посередине взад-вперед, и со мной – машины, люди, в одном и том же ритме изо дня в день. Кто-то сказал, что этот мир вращается, а по-моему на ночь просто гасят свет.
Я должен был вернуться туда, где мне подчинялось многое,чуть ли не всё. Там рука – пусковой механизм, маятник на старте оборотов. Взмах - и за пределами новогодней игрушки крутится другая земля.
Несколько кварталов почти над асфальтом, через ступеньку лестничный марш. Я примчался домой, отбросив дверь к стенке, раскрыв рот так же широко в протяжном:
- Дашка! Дашка!
И чуть не сиганул сквозь нее - тоненькую, словно бестелесную,вынырнувшую из пара стирки навстречу мне.
- Получилось? Скажи что да.
На ее руках, умаянных, красных, еще висел груз забот, но кое-где уже брезжил прозрачный муар, взращенный надеждой, чтобы вспорхнуть Дашке вместе со мной, если не подведу.
Я мотнул головой, и крылья осыпались.
- Но как же? Ты ведь обещал. Говорил, что вывел формулу, отыскал координаты.
Я объяснялся, ловя ускользающую фигурку, твердил в рыжину волос о погрешностях, которые не учел. О том, что теория – не бред и не обман, ведь я силен в математике, а феноменальной памятью схватываю комбинации, обдумывая массу вариантов наперед. Что теперь всё точно рассчитал, и будет ей в июле Питер, а совсем скоро – платье на университетский выпускной.
- Только сейчас дай деньжат.
Она молча сверкнула янтарями глаз, в них будто раскрошились и царапнули осколки.
- Пожалуйста, Зу-Зу.
Смола растаяла, заструилась.
- Ты давно не называл меня так.
Дашка высвободилась и, загребая тапками, пошаркала на кухню. И я, было, решил, что обида сильнее, но она, перетряхнув сумочку, сунула мне в ладонь пятисотку.
- Надери зад игровому бизнесу, Артем. Черт возьми!
В сердце у меня прыгал обрадованный ребенок, который что-то приукрасил,а многое утаил, но нужного добился. И что немало – в него снова верили. Разве только кусалось чувство вины.
- Выигрыш не главное.
- А? – Дашка вновь кольнула отломанными гранями.
- А, - отмахнулся, убегая.
Я не просто несся –меня мчал парус из купюры, что таилась в нагруднике. Кляксы огней на монохроме
улиц, тусклозеленое в пепельно-синем – всё размазывалось, сливаясь дорожками. Как водный шлейф.
Ментальный я уже атаковал вражеское судно под лихой посвист Капитана, дырявил попаданием борта. Из пробоин хлестали реки золота, точно на палубу, и мы плясали, заливая в глотки ром. А затем, подняли якорь, отправляясь
к злачным берегам, когда я физический достиг причала, ступил под буквы «Лотерея».
Охранник тут же приклеился, сопровождая, хоть я и махнул перед ним пятисоткой. Надолго ли? Еще мгновение, и в сизом мареве я стану лишь одной из черных спин на фоне экрана. Выйду в море, бросив Александра посреди какофонии и мелькающих до головокружения картинок.
- Отдать швартовые! – расслышал я приказ и устремился к сходням.
- Ку-уда? Не видишь - занято.
Две неприступные скалы пригородили мне путь, а на палубе новоиспеченный старпом уже мял потными руками карту, тыча в кругляши островов. В воодушевлении тряс подбородками и под одобрительные кивки Капитана тянул банкноту из пачки, готовый достать еще и еще. Чтобы подмаслить, а затем и вовсе купить целиком пиратское судно, будто яхту для морских прогулок.
И тут я вразумел, что значила моя осечка - Кэп продался. Бывший морской волк, а теперь - позорный волчара, обменял честь пирата на нескончаемо текущие в пригоршню деньги. Выбрал толстосума с парой каменных бодигардов, а меня, продешевившего, оставил за бортом.
- Что, посмотреть нельзя?
Скалы чуть раздвинулись, и я смотрел. Как жирный старпом перекидывается с Боцманом в картишки, а тот удваивает ставку, но проигрывает, с достоинством бросая любимую фразу. Как скачет дрессированной собачкой Юнга, ловя клинки,лишь бы урвать куш посолидней. И только Зу-зу не вышла к толстосуму, не
изменила мне, красотка.
Смотрел, давясь обидой, пока единый в пяти лицах Капитан не выкатил пушку. Тогда уязвлённое эго, пропитанное ядом гнева, забурлило и подкинуло меня, словно пробку. Я взорвался, растолкал каменный заслон. Подцепил жирдяя за узел галстука.
- Ничто так не возвышает врага, как рея! – крикнул, дергая удавку.
Сам бахнул по кнопке, выстрелил. И попал.
- Это мой выигрыш! Мой! – я орал, по звону вычисляя прибавку кредита, когда горы мышц повалили меня на пол. Угрожающе нависли кулаки.
- Только не здесь, - из ниоткуда умолял охранник Александр.
Там же, вне видимости ахала Катя, плевался матом бывший висельник. Вместо аппаратной монофонии, клуб увлеченно загомонил живыми голосами, сопровождающими мое позорное изгнание.
В который раз я оказался на улице. И сразу заплутал, как говорится, в трех соснах. Их было трое и не сосны, а я один – беги, не беги, все равно догонят. И покопаться бы в феноменальной памяти, чтоб воссоздать какой-нибудь мега финтовый выпад, но в солнечном сплетении разорвалось то самое солнце.
Они били ногами, и слово «боль» слишком коротко, как момент удара, когда все тело превращается в нарыв, лопающийся повсеместно. Передо мной искрились фейерверки, разбрызгиваясь вместе с предательскими слезами. Сжавшись, я стонал, плевался кровью и позорным:
- Больше не буду, отпустите…
- На! На!
Они по заведенному и с чувством продолжали, прессуя мои наваленные грудой мысли, размазывая их по черепной коробке. Но одну я трепетно берёг, обнадеживающую тем, что истязанию когда-нибудь придет конец. Мучители отстанут, а в кармане еще лежит пятисотка, значит есть шанс встать у руля. Ради этого стоит перетерпеть, только крепче держаться, и я держался, но подошва бодигарда оборвала спасительную нить.
Тело вдруг сделалось невесомым. Я взлетел.
...
Это же небо! Хотелось восторгаться и спрашивать себя удивленно:«Небо ли это?» Разве может быть такая лазурь под ногами?
Или же море… Конечно, море! Но отчего прибой не оставляет влажных капель, хотя щекочет облаками пены, и между пальцами не забивается песок?
Я ворошил дымку в желании разглядеть дно, а видел только свои босые ступни на ирреальной опоре. Казалось, шаг и уйду на глубину.
А позади, что там? Синева, барашки.
Я ощупывал взглядом горизонт, выискивал любое движение, хоть что-то, кроме медленно ползущих облаков. Затягивался свежестью, стараясь уловить бензиновый смрад или осадок городской пыли. Ведь это море-небо
не могло быть настоящим. Выходит, что и я – фантом, в чужой одежде и без синяков.
Но черные паруса, пробивающиеся сквозь дымную вуаль, не походили на галлюцинацию. Сытые ветрами, они мчали шхуну, то бросая в лазоревую волну, то подцепляя носом облака. Веселый Роджер скалился с грот- мачты, а с палубы, перевалившись за борт, ухмылялся Кэп.
- Рад видеть твою рожу снова! – он рассмеялся, словно в небе бухнул гром.
Я вторил, хоть и тише, но радостней, как мне казалось. Не оттого что, не явись корабль, орал бы: «Люди! Где вы?», а потому, что Капитан! Потом нахмурился, а Кэп заржал еще оглушительней, поднимая здоровенный сундук.
- Тысяча чертей! Не это ли ты ищешь? - отбросил крышку.
Я едва не ослеп от золотого блеска. Капитан нагнулся, с ним наклонилась шляпа. И сундук. Закапали монеты.
- Может поднимешься, бродяга? Или мне сыпать через край?
Колебался я недолго.
Спустя всего ничего, на дубовом столе шпилями мачт торчали бутылки, а мы хохотали и горланили. Здесь же, в каюте, нашелся и Боцман. Верхом на деревянной бочке, он заливался ромом, не соблюдая краев. Булькал переполненный, но, ослабив пояс, снова и снова полоскал нутро. Бочонок, такой же тугой, подпоясанный, не разрешая себе подобную вольность, брюзгливо скрипел под ним.
И если Боцман кое-как держался, то трюм Юнги был уже забит. Тот, безобразно пьяный, подпирал столешницу, глупо хихикая в пузыри слюны. А Капитан все раззадоривал товарищей. Смешно перекатывался, окрылившись полами камзола, копируя толстосума, которого в итоге они раздели до нитки.
Я потешался тоже, забыв ошибки и обиды. Тискал пузатую бутыль. Пил много. Но не пьянел, а качался вместе со шхуной.
- Куда держим путь?
- Вперед! Пока несет волна! - Кэп вскинул руку, словно флаг.
Он подозвал, я двинулся за его широченной спиной на палубу. По бортам в воздушной пене проплывали острова. На их песках громоздились сундуки, но судно шло мимо.
- Разве нам не туда?
- Конечно, - неровно шагая, Кэп подвел меня к штурвалу.
Нахлобучил шляпу, сверкнул карим глазом. Вздернул кучерявый подбородок, мол: «Покажу тебе, сосунок, мастер-класс». Тут заштормило его, крепко датого и бросило на рулевое колесо, а оно не сдвинулось ни на йоту. Кэп
виновато цокнул.
- Некому крутить штурвал, знаешь ли.
- Он сможет, – прошуршала юбкой, обняла меня рыжеволосая Зу-Зу. Я ощутил на шее легкий ветерок
ее дыхания. И запах розовой воды, но не приторной дашкиной, а истинного нектара.
Дашка! Небось ждет, мечется в пенале съемной квартиры. Или сколько прошло времени? Вполне возможно, что пока, предполагая мой выигрыш, мысленно примеряет обновки. А потом ей позвонят и спросят: «Вы знаете Артема Зуева?». Она ответит: «Да», и голос задрожит, но Дашка будет подозревать меня в чем угодно, только не в смерти. А я мертв, иначе не носился бы по небу на пиратском корабле. Она узнает и заплачет. Пострадает и успокоится. Выберет одну из прямых дорог между опостылевшей семьей и скучной работой. Заживет, как и все, не побывав в раю. Не понимая, что у каждого он свой, а у меня – этот.
Я улыбнулся Зу-Зу, такой похожей на Дашку, и уверенно сжал рукояти штурвала. Отпустил. Подумал. Взялся снова. Я совершенно не смыслил в навигации и разве научусь?
Кэп словно прочитал немой вопрос.
- Что, неудобно? А вот так?
Под пальцами звякнула, выдвинулась панель, и я ощутил холодный пластик игровой машины. Лазурь сузилась до экрана. До линий, разграниченных секторов, где по правую руку качались на волнах бонусные суда, а слева протянулась цепочка островов, сверкающих песчаной галькой и монетами.
- А может, хочешь закрутить с пираткой? – подмигнул мне Кэп.
Зу-Зу повисла, целуясь.
- И только? – меня окутало недоумение, вытравливая счастливую беспечность, тая ледяной испариной. Я отстранил Зу-Зу.
Капитан зло дернул плечами.
- Прежде ты не жаловался, что этого всего, - он охватил взмахом разлинованный квадрат, - тебе недостаточно. Или плохо обладать хоть маленькой, но вселенной? Крутить ее взад, вперед и по диагонали?
Кэп шлепнул меня по спине тяжелой ладонью.
- Ну ничего. Привыкнешь, и тогда наш трюм вовек не оскудеет.Полных парусов и сухого пороха! Поздравляю, новый капитан.
Он стянул шляпу, в поклоне помахал ею. Водрузил на меня, заодно и повязку, вместо которой открылся целехонький глаз.
Клево. Круто! Вспомнился земной жаргон, но часто ли мне приходилось им пользоваться среди монотонной рутины. Где серой мышью разве что изредка высовывал неприметную морду, чтобы снова забиться в щель. А здесь я - капитан!
И Кэп, полагаясь на ветер, конечно же упустил пару-тройку берегов! Вон там, вдали виднеется что-то. То ли остров, то ли водоворот.
Я ткнул туда пальцем.
- Что это?
- А, так… - Кэп мазнул по воздуху, будто стирая приглянувшуюся мне цель. - Не стоит туда плыть.
- Как скажешь, - я убрал панель с кнопками, вновь стиснул штурвал. Глянул ввысь, ища благословения. И зря.
Наверху за прозрачным куполом мельтешили тени, силуэты. В меня всматривалось чье-то лицо, оно тучей расползлось над голубым простором. Я узнал охранника Александра. И возникшую рядом с ним Катю. Та обрызгала свод из пульверизатора, натерла комком газеты.
- Стекло? – спросил я, догадавшись.
- Ага, - ответила Зу-Зу равнодушно.
Теперь я не раздумывал, зная наверняка. Вывернув штурвал, направил судно к острову или водовороту – туда, куда никому не нужно, кроме меня. И прыгнул за борт.
…
Желтой полоской тянулась прямая линия. Того и гляди появятся нарисованные кораблики, будто на детской игрушке в парке развлечений. Но вместо них всколыхнулась волна. Одна. Другая. Мое сердце гулко отозвалось в такт – единственными звуками в тишине. Как и волнистая кардиограмма - движением в парализованном мире.
Груди едва касались электроды дефибриллятора, застывшие в оцепенелых руках и не выбивающие разряд. Белая и бледная медсестра нескончаемо глядела на монитор, словно памятник реаниматологу. Надо мной замерли врачи, их лица, а скорее оттиски лиц, были безжизненно пессимистичны.
Я сорвал дыхательную маску, она зависла в воздухе. Или в его отсутствии, но я дышал, тяжело и болезненно вздымая отбитые ребра.
А за стеной неподвижных фигур, между туловищами и руками, увидел Дашку. Она стояла в накинутом на плечи медицинском халатике, готовом сползти, но одеревеневшем вместе с ней. В дашкиных ладонях застрял молитвенный жест, а слезы, как янтарь, облепили ресницы.
Мне захотелось, чтобы Дашка - моя Зу-Зу, улыбнулась, обрадовалась, что я жив. И она жива. Чтобы очнулись от анабиоза врачи, в форточку подул ветер.
Я понял, что пора. Что от меня вновь многое зависит. Нужно лишь раскачать этот мир. Раскрутить барабан.
И щелкнул по воображаемой кнопке.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 286
Замечания : 0%
Volchek, мне - за ради бога. Надеюсь не слив и не замороз.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 797
Замечания : 0%
Одобряю отсрочку - до 24 мая вкл. Тоже надеюсь, не слив и не морозилка
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
ради бога, еще сутки. подыхаю на работе, завтра отгрузка продукции и ночь будет моя - выдам. Да, граждане, я засранец...
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 797
Замечания : 0%
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
- Ты там скоро? – Лена заглянулав комнату, а он все сидел за компьютером и, вцепившись зубами в карандаш,
смотрел на монитор. Глаза его лихорадочно прыгали по строчкам, карандаш то и дело
кусали нечищеные зубы, губы кривились в гримасе недовольства. Лена подождала
еще секунду, и с нажимом сказала. – Лебедев, я к тебе обращаюсь!
- А? – растерянно промямлил Олеги медленно, словно спросонья, повернулся в ее сторону, но глаза то и дело
косили на монитор.
- Ты скоро закончишь? – онакивнула на компьютер. – Нам выходить сейчас, а ты в одних трусах сидишь.
- Ага, скоро… - промямлил он, толи говоря, что скоро закончит, то ли соглашаясь с тем, что уже скоро выходить.
Лена постояла над ним еще чуть-чуть, потом махнула рукой и ушла накрашивать
свои длиннющие ресницы, - действительно же скоро выходить, а она еще
бледня-бледней.
Олег же сразу погрузился обратно– в пучины своего недописанного романа. Вроде все хорошо складывалось, все
правильно шло, по сюжетной линии, как и задумывал в самом начале, но потом
началось разброд, брожение и своеволие. Сначала один персонаж сказал не так как
надо, а как ему захотелось, потом другой поступил по своему, и теперь весь
роман, весь восьмидесятилистовый труд был на грани краха. Можно было конечно
силой выгнуть сюжет, надругаться над героями, изнасиловать их волю, но Олег уже
сроднился с ними, они выросли из плоских типажей и наполнились живым объемом,
стали настоящими, и сейчас взять и убить их… Нет, он не мог, а роман надо было
спасать. Хотя… Если вот здесь чуток поправить, ну мог же герой не сюда пойти, а
не свернуть – мог же! Тогда, тогда… Тогда может и получится. Олег потянулся к
клавиатуре.
- Олег! – резкий крик Лены вырвалего из размышлений, карандаш выпал из пальцев и жалобно стукнулся о стол.
- Что?! – сердце бешено колотилось,словно его до полусмерти испугали.
- Пора!- Куда? – удивился Олег.- Ты что! – она сжала острыекулачки, ее ноздри раздулись. Олег смотрел на нее испуганно, лихорадочно
пытаясь вспомнить – куда же им уже пора, Лена же вспылила еще больше, скулы
зарделись пунцовым румянцем. – К Сергеевым!
Олег вспомнил: точно, вродесегодня они должны были идти то ли на кристины, то ли на именины к Сергеевым, и Антон его личнопредупреждал, что присутствие обязательно, и клятвенно заверял, что за
опоздание даже на секунду он будет обижаться смертельно, а за не приход устроит
вендетту.
Ну Лен… - он состроил щенячьюгримасу. – Мне только чуть-чуть, пока мысль не ушла.
Лена опалила его яростнымвзглядом, на скулах заходили желваки. Она фыркнула, резко отвернулась, вскинув
волнистые длинные волосы, и быстро вышла из комнаты, в коридоре послышался
грохот упавшей обуви, взвизгнул открывающийся замок.
- Лен, скажи: я чуть позжеподойду! – крикнул в след Олег, громко хлопнула первая, деревянная дверь, гулко
грохнула вторая железная и наступила тишина. Олег повернулся к монитору, в
голове уже толпились слова и строчки, пальцы нетерпеливо накинулись на клавиатуру…- Так больше не можетпродолжаться! – Лена отчаянно мяла в руках испачканный потекшей тушью носовой
платок, под красными от слез глазами грязными полосами чернели разводы. Олег
молчал, не находя слов для ответа. – Ну что ты молчишь, что ты молчишь! – она
вскинула руки, словно собираясь бросится на него, но резко обернулась и
повалилась всем телом на диван, голые округлые плечи затряслись в глухих
рыданиях.
- Ленчик… - только и смог онвыдавить из себя, сделал несмелый шаг кней, положил руку на жаркое ее плечо.
- Уйди! – закричала она вподушку, - Уйди! – вскинула на него полный слез взгляд, и почти шепотом, сквозь
зубы процедила. – Уйди, пожалуйста…
- Прости… прости… прости… - онтихо пятился в комнату, все твердя и твердя свое дурацкое «прости», в голове
больше ничего не осталось – ни одного слова, только это жалкое «прости»,
которое ничего не в силах исправить. Он закрыл дверь в комнату, приглушенные
подушкой рыдания Лены стали совершенно не слышны, словно бы ничего и не было:
не было этого дурацкого скандала, не было криков и слез – не было…
А все из-за того, что он так и непришел. Глупо конечно, ну увлекся, записался – всякое же бывает, чего так
шуметь, но почему-то сложилось именно так, а не иначе, и уже ничего нельзя
вернуть, нельзя выгнуть сюжетную линию так, как хочется. Олег потянулся к
верхней полке шкафа, там у него лежала пачка сигарет – резервная пачка, стратегический
запас. Он вообще то не курил, вернее – давно не курил, но на всякий случай
держал дома одну пачку: угостить кого, или на черный день – на такой как
сейчас. Гряснуло кремнем колесико зажигалки, Олег с наслаждением втянул горький
табачный дым, пошарил взглядом по полкам – пепельницы нигде не было. Взял со
стола свою кружку, одним глотком допил остатки кофе и стряхнул туда пепел. В
голове все так же было пусто, только сизый дым курился вокруг, да тишина
клубилась вместе с ним.
Олег не замечал, как руки сами посебе вытягивают из пачки сигарету за сигаретой, подкуривают одну от другой, а
бычки с сиплым шипение гаснут на дне кружки о остатки кофе. Он опомнился только
тогда, когда пальцы не нашли следующей сигареты. Олег удивленно посмотрел на
опустевшую пачку и тут же вздрогнул от громкого хлопка железной двери. Сразу
выскочил в зал: Лены не было, только напрочь измазанная тушью подушка, вся в
черных влажных разводах, а на столе записка с темными расплывшимися пятнами
слез:
«Не ищи, когда вернусь – не знаю.P.S.Подумай, хорошенько подумай!»Олег отложил записку в сторону,посмотрел на руки: пальцы мелко подрагивали.
- Черт! – внезапно заорал он,схватил со стола записку, скомкал и бросил в стену. – Черт! – со всей силы
врезал кулаком о дверной косяк, по руке разлилась тупая боль.
* * *Они развелись. Не сразу конечно:сначала Олег дописал свой роман, а вот потом, когда он стал метаться от одного
издательства к другому, тогда Лена и сорвалась – больше не смогла терпеть его
крики, безумные глаз, ярость в обрывках письменных отказов. Олег начал курить
по-черному, запил и вот тогда Лена ушла. Сначала к маме на несколько дней, а
потом ушла совсем, навсегда… А Олег остался: остался со своим дурацким романом,
со своей дурацкой любовью к Лене, со своими дурацкими сигаретами и с вечно
початой бутылкой водки. Роман не приняли… нигде…
Сидя на работе, в офисе, Олегпытался полностью погружаться в дело, нырнуть в работу без остатка, провалиться в нее, чтобыв мозгах остались только графики и таблицы, чтобы извилины припорошило
бесконечным количеством цифр и расчетов – провалиться и забыть про Лену, и про
отказы редакций.
Громко процокали тонкие шпилькиизящных черных туфелек из которых вырастали огромные, залитые в пошлые чулки
сеточки, жирные ноги, страшно неровные ноги начальницы отдела кадров.
- Попрошу внимания! – напущеноласково взвизгнула она, все в офисе оторвались от своих компьютеров,
неприязненно посмотрели на колыхающуюся начальницу, та удовлетворенно кивнула,
тряхнув жирной складкой под подбородком. – Позвольте представить нашу, - с
каким нажимом она сказала НАШУ, будто та душу продала, - новую сотрудницу -
Лидочку.
Из-за широкой, оплывшей спинывыскользнула миниатюрная девушка в отглаженном до остроты стрелок брючном костюме. На ее миленьком лице кривиласьнеловкая улыбка, вымученная, пальцы так же сцеплялись и разлеплялись, сразу
показалось, что у нее потные ладони, и только глаза горели без стеснения, без
неуверенности – ясные, голубые глаза, чистые как прозрачное июльское небо.
- Лида… - тихо шепнул Олег, неслыша, как громоздкая начальница скрипучим фальцетом рассказывает, о том, что
Лидочка будет работать менеджером по маркетингу, о том, что она хоть и еще
совсем не опытная, но очень перспективная особа – Олегу было плевать на это. Он
понял главное: вот ОНО! Вот только что? Этого он так и не понял, пока…
Придя домой он, вместо того,чтобы повалиться на диван и включить телевизор, или пойти на кухню, где на
уровне рефлексов должен был разбить четыре яйца на скворчащую жиром сковороду,
а потом, без всякого аппетита, сжевать яичницу – вместо всего этого он уселся
за стол, подтянул к себе старый, с засаленными краями блокнот, взял ручку.
«Лидочка: маленькая, - онзадумчиво прикусил нижнюю губу, закатил глаза и начал писать, все быстрей и
быстрей, пытаясь не отставать пером от своих мыслей, - маленькая, рыжеволосая
девочка, совсем еще по детски смотрит на мир и думает, что все, все-те кто есть
вокруг: и в офисе, и в семье, и вообще в жизни – все они хорошие люди. В ее
чистых бирюзовых глазах, словно напоенных высокими ветрами небес, еще не
поселилась тоска, нет там тонких трещин мелочных невзгод – вся жизнь лежит
перед ней как на ладони, бегут дороги, ветвятся, и сейчас надо выбрать –
сделать шаг, и тогда…»
И тут он понял, что это ОНО! Лидане была новой любовью, Лида не была секундным увлечением – она была музой! Она
та, про которую хочется написать, почему – не понятно, да и не важно почему –
главное, что хочется!
Олег как-то разом забыл про всеоскорбления: письменные плевки отказов, приходящие всегда на таких красивых,
белоснежных бланках, с уважительной, но хищно выгнутой росписью под аккуратно
напечатанным посланием.
Всю ночь он писал: без сюжета,без действий – просто писал, ощупывал душу Лидочки, учился ее чувствовать,
творил ее такой, чтобы она и на листе бумаги была настоящей, как там - в офисе:
маленькой юркой лисичкой с детской чистотой в наивных глазах. Незаметно
наступило утро, и Олег, в первый раз в жизни, опоздал на работу – пришел на
целый час позже…
* * *- Лидочка, не могла бы ты и моибумаги в бухгалтерию захватить? – Олег ласково, по-отечески, улыбнулся, Лида,
как всегда, зарделась. Интересно, почему она так краснеет, стесняетсяего что ли?- Олег Петрович, а там много? – вглаза все же посмотрела, но мельком, словно искорки блеснули из под длинных, с
едва заметной рыжинкой, ресниц.
- Да что ты, какой там много. –он выдернул из лотка два листочка. – Вот, всего ничего.
- Хорошо, отнесу. – юркиепальчики, неловко отставленный мизинчик, и листы уже лежат у Лиды в пухлой
картонной папке на завязочках.
- Лида! – успел бросить ей вспину, она остановилась, оглянулась. – С меня шоколадка!
Лидочка хихикнула и быстро, почтибегом выскользнула из офиса. Жанна Геннадьевна проводила юркую Лидочкину фигуру
осуждающим взглядом, грозно посмотрела на Олега. Ну с этой то все ясно, сейчас
надумает черт знает чего, слухи будет среди своих подружек распускать, в офисе
без этого никак. Ну ничего, поговорят да забудут – таких «сенсаций» обычно
больше, чем на пару дней не хватает.
Олег, зачем-то, вороватооглянулся и открыл файл «Технический отчет о технической пригодности узла
2819». Вместо текста, нагруженного всевозможными цифрами, данными технических
проверок и прочего рабочего мусора, в Wordе открылся текст под названием «Лидочка и все, все, все…». Пальцыстали отбивать скорую дробь на клавиатуре:
«…Лида юркнула в высокую дверь,звякнули фигурные стеклышки, но она даже не оглянулась, а только ускорила шаг –
ей было стыдно. Почему стыдно? Лида сама этого не знала, может потому, что он
ей так улыбнулся, может ее смутил этот крик в спину, а может она даже успела
заметить тот тяжелый взгляд из под толстых очков своей наставницы – все может
быть.» - Олег откинулся на спинку стула, закинул руки за голову. Определенно
чего-то не хватало. Весь этот фарс, что он успел написать, пока еще не нес в
себе ничего интересного: ни завязки, ни каких наметок на дальнейшее действо,
просто глыба пустой писанины. Нужна была интрига, нужен был еще один персонаж,
нужен был кто-то, кто сможет сдвинуть дело с мертвой точки.
Олег почесал темечко, подумал,что рановато начал он лысеть. Ну кто может подтолкнуть дело? Ну например Жанна
Геннадьевна – чем не фигура? Крепкая, монолитная, еще по коммунистическим
идеалам выкованная, так и хочется припечатать ей на лоб советский пятиугольничек
знака качества. Хотя нет, не пойдет – она статист, она винтик, просто привыкла
быть такой и все тут.
Он искательно посмотрел на своихколлег поверх перегородки: одинаковые синие рубашки у мужчин, цветастые тряпки
в рамках корпоративного дресскода на поистертых дамах, лица без выражений, как
маски – ни единой капли жизни в стеклянных глазах. Нет – все не то: карьеристы,
детишки руководителей, усталые от жизни профессионалы, которые поначалу боялись
компьютеров как огня, а теперь обставляющие безвинные ЖК мониторы небритыми
кактусами. Эх! Сюда бы молодого красавца, с волевым подбородком, мужественным
взглядом и пылким сердцем! Нет таких…
Снова звякнули стеклышки двери, вофис вбросила свое зыбкое тело Екатерина Семеновна, бухгалтер, и, не глядя,
влилась в стул у стола Жанны Геннадьевны, та, сохраняя строгость осанки,
подалась вперед. Екатерина Семеновна горячо зашептала, то и дело воровато
оглядываясь, косясь по сторонам. Все деланно отвернулись и уперлись взглядами в
мониторы. Олег улыбнулся и даже не пытался подслушивать, а зачем: если
Семеновна притащила на своем отвислом хвосте сплетню, то уже через полчаса весь
офис будет перешептываться, так же воровато оглядываясь, как и она сейчас, а
еще лучше – засядут за аську и начнут отплясывать по клавиатуре, плодя
крамольные речи.
Распахнулась дверь, в офис зашлаЛидочка. Жанна Геннадьевна сразу громко кашлянула в кулак, Екатерина Семеновна
показушно поднялась, напускным тоном произнесла:
- Жанна Геннадьевна, прошу васпредоставить данные до шестнадцатого числа.
- Конечно, Екатерина Семеновна.И волнообразное тело Семеновны,словно амеба на ложноножках, потекло к двери. Ясно, значит сплетничали про Лиду,
ну что же – интересно, осталось только подождать.
Через десять минут на мониторвынырнуло сообщение от Сереги:
- Прикинь, наша молодка уже влюбовь играть начала!
- Ты про Лиду?- Да. Лешика помнишь?- С финансового?- Да!- И что?- Ну и все. Она с ним крутит.- Ну и хорошо, дело то молодое. –Олег подумал и добавил к сообщению смайлик: огромное бьющееся сердце.
- Чего хорошего! – яростнопунцовый смайл. – Он женат, дочка недавно родилась!
- У него своя голова есть.- Чую, добром здесь не кончится.- Ну чуй, а мне чуятель подолжности не положен. Давай, мне работать надо.
- Давай.Олег задумался. В принципе получаетсяочень даже неплохо: образы есть – вот они, прямо перед глазами, сюжет тоже
вроде начал развиваться. Какой он – этот рыцарь с финансового? Олег закрыл
глаза, пытаясь вспомнить Лешика: высокий, широкоплечий, правда уже брюшко
намечаться стало, на лицо вроде симпатичный – вполне подходит на роль героя. Теперь
только события не упустить…
Вечером, дома, Олег уже«ощупывал» Лешика. Аккуратно, без ревности и без излишней идеализации –
персонаж должен быть живым, а не рыцарем без страха и упрека. Но все равно, не
лепился Лешик, все какой то рохля семейный получался, а чуть добавишь отваги,
так сразу – герой любовник!
- Нет, так дело не пойдет! – Олеготодвинул клавиатуру, встал, потягивая затекшую спину, подхватил со стола пачку
сигарет, прикурил.
- Ну что же ты? – Олег мелькомпосмотрел на монитор, испещренный строчками описания. – Ни рыба ни мясо –
манекен!
Взгляд вскользь коснулся часов:- О! Баиньки, только баиньки! –Олег протянул руку к мышке, потянулся к значку сохранения, но резко передумал и
просто закрыл Word.- Жанна Геннадьевна, вам вбухгалтерии ничего не надо? – Олег, как мог широко улыбнулся горгоне в очках.
Та задумчиво почесала нос, подняла глаза. – Да нет. Ничего.
- Ну ладно. – Олег вышел изофиса. Если быть честным, то ему в бухгалтерии тоже ничего особенно не нужно
было. Так, поднял старые заявки для вида, а на самом деле шел, чтобы получше
увидеть Лешика – какой же он на самом деле? Того, как на зло, в бухгалтерии не
оказалось. Не особо рассчитывая на ответ, Олег спросил:
- Екатерина Семеновна, вы не вкурсе, где Алексей?
Семеновна оторвалась от бумаг,посмотрела на Олега с каким-то нездоровым интересом и ответила:
- В курилке, только вышел. – итут же снова уткнулась в бумаги. Олег развернулся и просто спиной почувствовал,
как Семеновна уставилась ему промеж лопаток.
В курилке веяло холодом ототкрытого окна, ядовито пахло моченым никотином, как от промокшего бычка. Олегу
повезло: Алексей был один.
- Огоньком не угостишь? – ткнул вего сторону сигаретой Олег. Алексей молчаливо протянул зажигалку.
- Алексей, да? – Олегвзгромоздился на подоконник. Алексей не ответил, просто кивнул.
- Говорят: у тебя дочурка недавнородилась? – Олег припомнил вчерашний разговор с Серегой. Алексей снова кивнул.
Ну что же он такой молчаливый? Олег быстренько перебрал в памяти все, что знал
о детях и о разговорах о них.
- Сколько весит? – с видомзнатока поинтересовался он.
- Пять сто сорок. – лицо Алексеявсе же оживилось, даже улыбка промелькнула. – Шестьдесят сантиметров!
- Богатырша! – завистливопротянул Олег.
- А то! – видно было, что Алексейдоволен.
- Сколько вам уже?- Четырнадцать дней. – глазаблестят, видно, что уже разговор его подцепил, можно дальше тянуть.
- Почти взрослые. – усмехнулсяОлег и, как бы невзначай, спросил. – Слушай, к вам вчера девочка новенькая
забегала… Как ее…
- Лида? – Алексей подался вперед.- Ага! Она. – Олег задумался: какбы спросить-то, да так чтобы не вспугнуть. Алексей выжидающе смотрел, на лице
проступало недоверие. – Она вчера от меня бумаги должна была передать. Не
знаешь что с ними?
- Не, она все Семеновне бухнула.– он потянулся, прикурил еще одну сигарету.
- Хорошая девочка. – невпопадсказал Олег, с надеждой посмотрел Алексею в глаза.
- Ага. Миленькая стала. –затянулся.
- Стала?- Да. Я ее совсем мелкой знал: подвору шныряла с девчонками, все у меня велик просила погонять – это когда я еще
в школе учился. Сколько ж мы с ней не виделись. – он задумчиво закатил глаза. –
Это значит в армии два года, универ -это еще пять, ну еще год – восемь лет не виделись!
- И что, сразу узнал? – Олегпритворно вскинул брови.
- Не. – он смущенно улыбнулся. –Я ее и звать как забыл, она узнала. Сразу как зашла, на меня уставилась ну, а
потом слово за слово.
- Понимаю. – Олег вмял бычок вобожженную сотнями окурков фаянсовую пепельницу, спрыгнул с подоконника. –
Бывай.
- Пока.Дверь курилки хлопнула, подлинному коридору пронеслось гулкое эхо, но Олег этого даже не заметил. Он
провалился в создание персонажа. Немногословный Алексей рассказал Олегу куда
как больше, нежели чем думать. Он рассказал о своих привычках, рассказал о том,
что служил, учился, после женился: создавался этакий кряжистый персонаж, у
которого все в жизни разложено по полочкам, который поднимался вверх по
лестнице постепенно – шаг за шагом, основательно готовясь к каждой следующей
ступени. А образ Лидочки только утвердился: только добрая душой девочка может
подойти и попросить у старшеклассника велосипед покататься.
По коридору скоро зацокали острыекаблучки, тонкий девичий голосок выкрикнул:
- Олег Петрович! Олег Петрович,подождите! – он оглянулся, по коридору бежала раскрасневшаяся, запыхавшаяся
Лидочка.
(- Олег Петрович, а я только от Екатерины Семеновны. –беленькие, чуть пухлые пальчики быстро развязали завязки папки. – Вот, ваши
заявки, Екатерина Семеновна подписала, а отдать забыла. Сказала вы только ушли,
вот я и…- Да переведи дух. – Олег улыбнулся, ему показаласьсмешной ее детская наивность, желание сделать прямо сейчас, а не прийти
неспешной походкой на рабочее место и отдать эти никчемные две заявки ему, или
того лучше – просто положить на стол.- А вы ведь за ними и ходили? За заявками?- Да, Лида, за ними. – он взял ее под руку, )- Вы от Екатерины Семеновныидете? – Олег коротко кивнул. – А она мне так и сказала, что вы только ушли.
Олег вопросительно посмотрел на Лиду,повисла неловкая пауза.
- Ах, да, Олег… - она же вашибумаги подписала – вот! – два вялых листочка обвисли в ее пальцах.
- О, спасибо, Лидочка, спасибо! –он чуть двинул плечом. – Пойдемте?
Они неторопливо пошли по длинномукоридору.
- А я уж думала, что не догоню.Мне Екатерина Петровна сказал, что вы уже минут как пять ушли, а тут выхожу и
вижу – вы идете.
- Да это я с Алексеем в курилкебыл. – он улыбнулся Лиде с едва заметной хитринкой в глазах.
- С Алексеем? – она почему топокраснела, едва замедлила шаг.
- Да, да. Хороший парень, жаль,что не наш отдел курирует, с ним получше работалось бы чем с Екатериной… -
замялся и нехотя добавил, - Петровной.
- Да. – промямлила Лида, так и неотошедшая от упоминания о Леше.
- Вы тоже так думаете? – обрадовалсяОлег. – Да, кстати, Лида, он и про вас вспоминал.
Олег тихонько покосился на Лиду,та шла потупив глаза. Он выждал секунду и продолжил:
- Говорит, что вы давно знакомыбыли, и уже, наверное, лет как шесть не виделись…
- Восемь. – тихо подала голос Лида.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
- Что?- Восемь лет мы не виделись. –голос дрожал.
- Ах да, точно. – беззаботновыпалил Олег. – Восемь лет, он еще считал: армия, институт, ну и год еще…
Лида печально вздохнула, Олегсделал вид, что не заметил. Остаток пути они прошли молча.
До окончания дня Олег размышлял:не складывалось. Если раньше не складывалось из-за того, что Леша был
призраком, туманом без воли и без желаний, то теперь не складывалось из-за
того, что Алексей обрел плоть и желания. А эти самые желания никак не хотели
включать в свою жизнь Лиду: он видел в ней девочку, глупенькую девочку в том
детском залитом солнцем дворе. Это он, Алексей, для нее был принцем на белом
коне, или же блестящем велике, той несбыточной детской мечтой, от которой так
противно и тоскливо тянет в груди, а для него… Нет, не складывалось. И если
Олег, силой своего авторства бросит их друг-другу в объятья, то и тогда ничего
у него не получится: они будут марионетками, слепыми исполнителями его воли на
беззащитных страницах еще ненаписанного романа. Тогда не будет жизни, а будет
лишь вранье, многостраниченое вранье и ничем не прикрытая фальшь
- Олег! – Серега сильноприпечатал ладонью по плечу Олега. – Чего мыслишь?
- Да так. – Олег опустил взгляд,будто стыдясь своих мыслей.
- Ты как сегодня?- А что сегодня?- В «славку» идешь? – «Славкой» уних называли кафе «Славянка», что было совсем недалеко от офиса – минут
пять-десять неторопливым шагом. Каждую пятницу «актив» коллектива собирался
там, отмечать окончание рабочей недели. В этот самый «актив», пожалуй, входили
все за исключением Олега – не любил он веселых, разухабистых компаний.
- Да не знаю… - промямлил Олег.- Олег! – показушно пробасилСерега, оскорбленно вскинул бровь.
- Ну… - в голове крутились толькоглупые слова о том, что дела, о том, что сегодня он не может. Олег в который
раз корил себя за то, что не может просто ответить, что он не хочет и все тут.
- Лида! – гаркнул Сергей, тавстрепенулась. – Лидочка! Хоть вы на него повлияйте!
- А что? – она с интересомпосмотрела сначала на Олега, потом на Сергея.
- Он опять оскорбляет веськоллектив своим отказом! – Олег покраснел как проштрафившийся школьник. – В
«славку» идти не хочет!
- Олег Петрович. – она посмотрелаему прямо в глаза, да так, что даже сердце на секунду замерло. – А почему?
И вдруг Олегу так не захотелосьбольше искать слова оправдания, не захотелось говорить – «не хочу», а
захотелось взять да и согласиться. Он по доброму улыбнулся, и лихо прихлопнув
ладонью по столу решительно сказал:
- Ладно! Уговорили, иду!- Молоток! – похвалил Серега, аЛида просто улыбнулась в ответ и быстро-быстро сморгнула трепетными ресницами.
Уже в самой «Славянке» Олегпожалел о том, что согласился. Не так он себе это все представлял: ему
казалось, что можно будет тут побеседовать с Лидой, можно будет подумать о
своем, если уж поговорить не удастся, но нет. Все было совсем не так.
Предприимчивый заводила Серега первым делом, даже не спросясь, сдвинул два огненно
алых пластиковых столика один к другому, бросился к стойке бара и нарочито
громко крикнул:
- Кому что?Коллектив разразился нестройнымикриками в ответ.
- Всем пива, ну и водочки. –Серега азартно подмигнул бармену, тот осуждающе покачал головой. Не любил онпятницу, и не любил как раз из-за этих вот ребят. Громкие, хамовитые, гремящие
диким смехом, с противной привычкой перекрикивать на пару порядков льющуюся из
колонок музыку, переходящие на доказательный крик, никого не замечающие…
Хорошо, что хоть деньги переставали считать, как дойдут до кондиции, а до
кондиции они доходили быстро – часа за два.
Тут же по полу кафельному полузаскрежетали тонкими пластиковыми ножками стулья, Олег и бармен поморщились от
этого противного дребезжащего звука, а другие словно бы даже и не заметили.
С шумным гвалтом весь «коллектив»уселся за столы, Серега пенно бухнул о стол шесть запотевших пивных кружек, тут
же метнулся обратно к стойке бара, где его уже поджидала еще одна батарея
янтарно прозрачных кружек с пенными шапками.
Олег примостился на один изстульев, растерянно посмотрел по сторонам, остальные шумно рассаживались, под
объемистой Жанной Геннадьевной стул словно округлился, жалобно скрипнули
поднатужившиеся ножки. Алка, моложавая татарочка с финансов, присела с
претензией на грацию, но все испортила своим донельзя выпяченным задом, словно
пытаясь охватить им весь стул целиком, Генка, ее вечный тайный обожатель, тут
же бухнулся рядом с ней, демонстративно поглядывая в другую сторону. Остальные
тоже расселись: Зина, Игорь и Ксения.
Расселись и остальные, жадныеруки потянулись к кружкам, кто не успел, нетерпеливо поглядывали в сторону
Сереги, который, уже подхватив все кружки в свои огромные руки, о чем то
шептался с барменом.
- Серег! Трубы же горят! – подалголос Генка, повинуясь гневному взгляду своей ненаглядной Аллочки, ей пива не
досталось.
- Неделю терпел, и еще потерпишь.– Сергей многозначительно кивнул бармену, тот кивнул в ответ и обреченно
вздохнул. Серега сразу же рванул к столику, бухнул пивом о столик, и довольно
заявил. – Все! Договорился!
- Во, молодца! Силен! Дипломат! –пронеслись одобряющие возгласы над столиком, Серега гордо выпятил грудь и
порывисто ухватился за кружку.
- За пятницу!- За пятницу! – подхватилмногоголосый хор, громко звякнули кружки, пенный вал окатил стол, бармен
скривился.
В скорости на столе появилось ито, о чем договорился Сергей: огромная, на целый литр бутылка водки «Абсолют» в
окружении семейки маленьких, блистающих гранями, стопочек. Серега подхватил
бутылку, скрипнул пробкой и тут же залихватски начал:
- А что всякий раз за этимидринками бегать? – поставленные в круг стопочки стали наполнятся, Сергей
наливал ровненько, хоть с линейкой замеряй – везде поровну. – Говорю ему, мол
давай, а он: «Не положено»! А я говорю, «давай», а он «не положено»! Заладил
как попугай!
- За Серегу! – звякнули стопки сводкой и неполные пивные кружки – Олег и Лида оставили свои стопочки без
внимания. Серега тут же схватился за бутылку, торопливо разлил по второму
кругу.
Хмель чувствовался: надсдвинутыми столиками вился горький дым от «Балканской звезды», терпко вплетался
аромат тонких женских сигареток, Жанна Геннадьевна все чаще снимала очки, то и
дела поправляла прическу и знойно косила взглядом на Сергея, тот старательно
этого не замечал, а все больше беседовал с Геной, не забывая тому частенько
подливать, а Генка пил, легко, с какой-то осоловелой обреченностью. Алла даже
не смотрела в его сторону, она легко щебетала то с Лидой, то с Жанной
Геннадьевной, то и дело кривя свои пухлые, жирно накрашенные губы, все ее лицо
неприглядно лоснилось от пота. Сергейвсе чаще пихал Олега локтем и, расплескивая, тычками, пододвигал к нему
граненую стопку, до тех пор, пока изрядно захмелевший Гена не промямлил:
- Ну, Олег Петрович, что же ты? –и осуждающе, по-пьяному размашисто покачал головой. Олегу почему-то стало жалко
Гену, и он поднял уже наполовину расплескавшуюся стопку.
- Лида, золотко наше, а вы? –задорно спросил Сергей и чуть не насильно впихнул в ее белые, холеные пальчики
стопку. Лида вздохнула, а Сергей взметнул тост и громогласно пробасил. – За
любовь!
- За любовь! – подхватила ЖаннаГеннадьевна и порывисто потянулась своей стопкой к Сергею, Гена бросил быстрый
взгляд на Аллу, покраснел, Лида потерянно уставилась на Олега, тот пожал
плечами и тоже цокнул стопкой о Серегину, Жаннину и о все остальные по очереди.
Водка влилась в горло легче чем ожидалось, только самую малость обожгла нутро и
растеклась приятным теплом где-то глубоко. В голове почти сразу зашумело, уши
налились жаром, а взгляд не поспевал за быстрым поворотом головы – все стало
размеренным и каким-то ватным.
- А давайте танцевать? – все жеЖанна Геннадьевна не удержалась и порывисто ухватила за руку Сергея, тот
отшатнулся. – Танцевать!
Она выскочила из-за стола,жалобно звякнули друг о дружку пустые пивные кружки, Серегу бросило следом как
тряпичную куклу. Бармен за стойкой трагическим жестом приложил руку ко лбу и
качнул головой, в глазах его отчетливо читалось: «За что мне это?».
А вакханалия уже начиналась. Жаннатаскала по маленькой площадке перед стойкой бара Сергея, тот вяло мотался из
стороны в стороны, обвисший в крепких руках партнерши как половая тряпка. Зина
вытащила из-за стола вяло сопротивляющегося Гену, тот просительно смотрел в
горделиво вскинутый профиль Аллы и молчаливо умолял глазами, но тщетно, Игорь
галантно покачиваясь пригласил Ксению. За сдвинутыми столиками остались только
Алла, Олег, и Лида. Лида скучала, Олег тоже, только Алла сидела нервно,
напружинившись, готовясь к атаке.
- Олег Петрович. – выпалила Аллагорячо, Олег, как и Сергей минутой назад, испуганно отшатнулся. – Олежек,
пойдемте танцевать.
И, не дожидаясь ответа,соскользнула со стула и влилась в общую груду, мнущуюся у стойки. Олег нехотя
поднялся, шагнул следом. Вроде и неплохая женщина эта Аллочка, симпатичная,
юркая, вот только татарка – вредная, вьедливая, да и зад этот ее, большой, набрякший,
скачущий, словно мячик… Олега передернуло.
Как только Олег шагнул в кругтанцующих Алла набросилась на него, жарко вдавилась в него набрякшими своими
телесами, дохнула на него едкой смесью запахов сигарет, духов, и горячей,
липкой своей страстью. У Олега засвербело в носу, запершило в горле от
нахлынувшего на него жара и духоты, стало донельзя неприятно и тоскливо.
Музыка тянулась неторопливо,заунывно тянула слезную ноту Селин Дион, близость Аллочки к губам Олега
становилась все неотвратимее и неотрватимее, она надвигалась на него с каждой
минутой все ближе, сильнее, тяжеловеснее, и Олегу становилось страшно смотреть
на ее полные, до жирности накрашенные губы. Ее руки исподволь прижимали к себе
Олега, тело ерзало под несмелыми, почти невесомыми ладонями бедного партнера, и
казалось само подставляет под неловкие пальцы свои пикантные зоны – Олег то и
дело вздрагивал, ощущая под рукой то тяжелую, полную ягодицу Аллочки, то столь
внезапно и столь не к месту подвернувшуюся грудь…
- Олег, можно вас на танец? –тихий, почти не слышный голосок. Олег вывернулся из душных объятий Аллочки, и
до головокружения резко обернулся на пятках. Рядом стояла она – Лидочка!
Маленькая, смущенная, с горящим румянцем на красивых щечках – почти как
девочка, такая же милая, наивная, ангельская…
- Конечно! – Олег чуть неподхватил ее на руки, и быстро ворвался в глубь танцующих пар, но все же успел
поймать горящий ненавистью взгляд Аллы и заметить злой изгиб тех самых
пугающих, жирно накрашенных губ.
- Я плохо танцую. – тихонькошепнула Лида.
- Я тоже. – с готовностьюпризнался Олег. – Пойдемте на воздух.
- Пойдемте.На улице уже стемнело, городзажег ночную иллюминацию, но здесь, вдалеке от основных городских магистралей,
на улочке, затерянной между типовых городских пятиэтажек советского периода,
были видны только далекие всполохи от далеких неоновых реклам, от яркого пожара
прожекторов на площадях. Тут было тихо, умиротворенно: уютным желтым светом
горели окна черных домов, фонари светили тоже желто, уютно, и словно туманно –
разливая свой свет по всему двору, громоздя великаны кустов, мягко золотили
траву и самая стойкая детвора еще крутилась на такой же золотой в свете фонаря,
детской площадке.
- Костя, домо-о-ой! – затянулчей-то заботливый материнский голос.
- Ну ма-а-ам… - недовольнопротянуло в ответ, но чувствовалось, что чадо уже давно нагулялось, и с
нетерпением ожидало этот заботливый зов.
Олег громко втянул ноздрямивоздух: стало хорошо от свежести, от вечерней прохлады, от чистоты.
- Хорошо. – тихо, почтипрошептала Лида.
- Да. – прошелестел в ответ Олеги тут же спросил. – Лида, а как вы догадались, что меня пора спасать?
Лида втянула воздуха в грудь,открыла рот и… прыснула смехом, и с трудом, через рвущиеся непрошенные
смешинки:
- Олег П-петрович, вы бы… -заливистый смех, - вы бы видели себя! – снова перезвон смешливых колокольчиков.
– Вы бы себя только видели! Вы так зад от нее отклячили, а она к вам тянется,
как вампириха, глаза закрыла, а вы такую физиономию сделали!
И Лида «сделала» физиономию:брезгливо сморщенный нос, выгнутые волной брови, выпученный один глаз, второй
сильно-сильно зажмуренный, перекошенные в отвращении губы – состроила и тут же
снова разразилась смехом. Олег невольно покраснел.
- Неужели все так плохо?- Ну конечно! Мне стало вас такжалко-жалко. – он смешно вскинула брови домиком.
- Спасибо, Лидочка. – он с трудомподавил желание погладить ее по голове. Лида быстро сбежала вниз по лестнице,
присела на почти невидимую в глубоком сумраке лавочку. Олег спустился
неторопливо, смотря по сторонам, наслаждаясь какой-то усталой волей, которая
может быть только тогда, когда где-то за спиной оставляешь уже изрядно
загулявшую вечеринку, а сам проваливаешься в тихую прохладную ночь, такую
свежую, почти морозную.
- А она к вам не ровно дышит. –все с той же смешинкой сказала Лида.
- Да нет, это она… - Олег селрядом с Лидой, - перебрала может.
- Да нет, Олег Петрович, я давнозамечала. Это вы в свой компьютер уткнетесь и не замечаете ничего. – она
наверное попыталась спародировать то, как Олег напряженно смотрит на монитор,
но в густом сумраке это можно было только услышать по напряженному сопению, но
никак не увидеть. – И стучите, стучите! Где вы только так строчить научились!
Олег промолчал, пододвинулсяпоближе, так, что уже плечом ощущал Лидино тепло. Лида тоже замолчала, но
только на секунду, вздохнула и тихо проговорила:
- Хорошо здесь.- Хорошо. – Олег снова замолчал,а Лида снова вздохнула и, как с собой, заговорила.
- У нас так же хорошо во дворебыло. Так же фонари светили, окна желтые, только еще сиренью пахло, всегда
пахло, даже осенью. Лужи, слякоть, под ногами хлюпает, лужи под фонарями
блестят, а все равно сиренью пахнет… - Олег вздохнул. – У меня папа пил, я
домой не шла… - Олег молчал. – Он как напьется, маму бил, а я боялась. Он
быстро засыпал, почти сразу, накричится и все – спит. А утром ему стыдно было,
даже в глаза не смотрел, жалко, на работу как сбегал, а с работы снова… вот. А
я во дворе всегда, девчонки уже все по домам, а я во дворе, боялась, одна
сидела, ждала, на окна смотрела. Если горит, то еще не надо, как потухнет,
тогда только. А во дворе ночью никого, только фонари светят, и кусты по ветру –
все шуршит, холодно, сиренью пахнет, страшно и домой страшно. Я всегда на
качелях сидела, они у деревьев, как тут. – она едва взмахнула рукой. - Меня не
видно, а мне от этого спокойнее было. И все так хорошо в окнах видно! Мое окошко
высоко, на четвертом этаже: окошко кухня, а рядом окошко – спальня. А на первом
этаже яркое такое окно, большое, и все через него видно. Там Лешик. У него гитара
на стене висела, карта с двумя полушариями, как на географии. – Лида
улыбнулась, этого не было видно, но почему-то становилось ясно – она
улыбнулась. – Он учебник по географии откроет, сразу к карте и пальцем тычет –
нашел, а иногда пальцем по карте елозит, елозит, губы закусывает – такой
смешной. И на гитаре он играл, а форточка всегда открыта и слышно было как он
играет. Почему то не пел никогда, играл только…
- Олежка! Лидка! – зычно и пьяногаркнул Серега, вывалившийся на улицу из «Славянки». – Голубки! Вы где-е?
- Лида, пойдемте… - тихо сказалОлег. – А то слухи пойдут. – он нащупал в темноте ее маленькую белую ладошку. –
Не хорошо.
- Пойдемте. – выдохнула она. * * *Олег думал, что как только онпридет домой, сразу усядется за компьютер и начнет писать, писать и еще раз
писать, про это самое окошко на первом этаже, про Лешика и тихий перебор
гитарных струн, но… Сначала они еще посидели с Сергеем, потом станцевали один
раз с Лидой, зачем, он уже не помнил, помнилось только как он ее страстно упрашивал
всего лишь один танец, а потом веслео и разухабисто болтался с ней по танцполу,
не слыша ни музыки, ни ее слов, а потом снова Серега, снова прозрачные бульки в
маленькие стопочки, какие-то тосты, Лида, вроде бы, ушла… Потом все расплылось,
и только лишь рваные обрывки воспоминаний: горький дым сигарет и его важно
вскинутый указательный перст, и он говорит что-то истово Сереге, а у тот вдруг
превращался в Генку, и оба онисоглашались, кивали; болтанка танца и жар пухлых, ярко напомаженных губ, обжигающая
страсть чужого тела через такую тонкую одежду, и через такую толстую пьяную
пелену, снова Серега, но уже красный, злой, распаленный, рубаха-то ли
расстегнута до увесистого пуза, то ли разорвана и все…
Но проснулся Олег все же дома.Входная дверь распахнута, от порога в зал, до дивана грязные следы присохшие к
ковру бугристыми черными пятнами, колено болит и голова тяжелая, словно
распухшая.
Олег тяжело поднялся с дивана,привычно, придерживаясь за стену, поплелся на кухню, жадно припал к крану. Тяжесть
в голове не пропала, но противный вкус во рту, и наждачная сухость в горле
ушли. Секундой позже в голове снова проснулся хмель.
- На старых дрожжах… - тихопросипел Олег и поплелся обратно в зал, где с удивлением уставился на свои
грязные следы. Они честно вели до дивана, и вся его обивка была заляпана уже
присохшей грязью, но не это его удивило – следы вели и в комнату, к компьютеру.
Значит вчера он все же что-то писал…
По монитору на черном фонескакало рубленное, как селедка, знамя виндовс, системный блок шумел кулером.
Олег толкнул мышку, монитор вспыхнул белым листом Ворда, испещренным тонкими
строчками текста. Олег бухнулся на стул и начал читать:
«Лида, Лидочка, малюточка, какаяона нежная и маленькая, маленькая как девочка, и такая же ранимая, как птичка и
как же мне…»
- Оооо! – вскинул брови Олег. –Бредил однако…
Он читал дальше и уже не могпонять, чего тут больше: то ли пьяного бреда, то ли все действительно так, как
там написано, и он просто боится себе признаться в том, что Лида, для него уже
не просто коллега по работе…
- Да бред! – Олег вскочил из-застола, в голове натужно загудело, но Олег этого даже и не заметил. – Бред! Бред
сивой кобылы!
Без всякого сожаления он закрылворд, и бухнулся в кресло, взгляд уперся в ботинки.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
- Бог мой, где ж я такую грязьнашел? – ботинки были полностью в грязи, и брюки тоже, чуть не до колена
заляпаны ломкими пятнами ссохшейся грязи. – Где ж я шел вчера? Или вели?
Стало до безобразия стыдно. Авдруг натворил чего? Раньше то Олег всегда в одиночку напивался, а утром не
стыдился, а только прибирал беспорядок в своей холостяцкой квартирке…
Вспомнились пухлые губы Аллочки,Олег покраснел, руки сами потянулись к телефону. Долгие гудки и смурной со сна
голос:
- Ало?- Серега.- А, это ты… - в голосенедовольство, барская скрипучая леность. – Женишок.
- Женишок? – не понял Олег.- Не помнишь? – почти усмешка, носонная, тягучая. - Не ожидал, вот от тебя-то такого никак не ожидал!
- Серега. – сдержанно прорычал втрубку Олег.
- Приходи, расскажу. – вальяжнокак сказал, почти повелительно. – Только с пивом! По другому на порог не пущу.
Серега открыл дверь по простому:в семейных трусах, в заношенных до протертых дыр тапочках, его плотное, солидно
висящее пузо, обтягивала смешная, из далекого советского прошлого, белая майка.
- Где? – он требовательнопротянул руку, Олег без слов вручил ему пакет в котором глухо тюкнулись банки с
пивом. Серега схватил пакет, сунул руку во внутрь и протянул блаженно. –
Холо-одненькое.
Так и не пригласив он развернулсяи зашаркал затертыми тапками о такой же затертый, вытоптанный ковер в зале.
Пакет с пивом бухнулся на древний скрипучий диван, перед которым уже стоял
журнальный столик с целым батоном копченой колбасы и нарезанными ломтями хлеба.
Олег пожал плечами, скинул нерасшнуровывая ботинки, и прошлепал следом. Усевшись на диван и вытянув вперед
ноги, Олег заметил дырку на носке из которой бесстыдно торчал большой палец с
заскорузлым ногтем – Олег подогнул ногу под диван.
С шипением и дымком Сергей открылдве банки «Балтики».
- Ты давай, бутер себе сделай. –Сергей отхлебнул, утер щетинистый подбородок. – И мне тоже.
Олег послушно взял копченую колбасу,накромсал тупым ножом несколько толстых кружочков, сделал два неказистых
бутерброда. Серега подхватил один, жадно откусил, и, жуя, начал:
- Ну, эум-ням, ты вчера иотчебучил! – громко сглотнул, запил, крякнул от удовольствия. – Это ты вчера
сильно!
- Не томи.- Ну значит, для начала, тынажрался.
- Это я понял… - Олег опустилглаза.
- Во вторых рубаху мне порвал, вдраку лез. Так что это пиво, - он похлопал по пакету, - считай что расплата.
- А? А почему я? Ну… - Олегзамялся.
- Почему? – Серега усмехнулся. –Из за Жанны нашей, Геннадьевны. Как заорешь: «Она ж тебя любит, а ты!» - и
сразу за рубаху хватанул, дернул! Еле усадил тебя, а ты все орешь, доказываешь.
А потом перед Генкой извинялся, на колени перед ним падал.
Олег только рот раскрыл, Сергейрасплылся в довольной улыбке.
- Ага, на колени упал, голосишь,чтобы мол простил он тебя за Алку, и за то что ты с ней целовался…
- Так я еще и с Алкой целовался!– выпучил глаза Олег.
- Не, ты не целовался. – Олегоблегченно выдохнул. – Ты с ней просто таки сосался! Я думал ты ее прямо там
снасильничаешь. – Олег оттянул ворот рубахи, стало душно. – И лапал как! Это
надо было видеть. – Сергей потряс пальцем перед носом Олега. – Ах ты шалун!
У Олега промелькнула трусливаямысль: вот прямо сейчас написатьзаявление на увольнение по собственному желанию, и передать его на работу через
Серегу – лишь бы не приходить в офис в понедельник.
- Это еще ничего, дальше хужебыло! – Сергей подмигнул и приложился к банке, пил шумно, на синеватой шее
размашисто ходил кадык.
- Хуже? Как хуже! – бутерброд вруке Олега вздрогнул так, что колбаса, как блоха резво, соскочила на пол.
- Хуже. Зна-а-ачительно хуже! – вскинулуказательный палец Сергей. – Дальше ты в любви начал признаваться, обещал всех
порвать, на Генку налетел, даже в глаз дал, потом блеванул и отрубился. Или
отрубился, а потом блеванул – не помню.
- Боже… - пролепетал Олегпобелевшими губами. Сергея уже чуть повело от выпитого, да еще и на старых
дрожжах: он глядел осоловело, в движеньях обнаружилась пьяная вальяжность.
- Олег, ты мне вот что скажи: ачего ты на эту Лидку запал. Алка то! – волосатые Сергеевы руки прочертили по
воздуху пышный силуэт. – Не девка – огонь, кровь с молоком! А Лидка – кожа да
кости, глаза одни, да и те торчушками.
- Я что, Лиде в любвипризнавался?
- Да. Жаль, что она тогда ужеушла… Тут ты опоздал малость, не сложилось. Но не бойся, ей все расскажут и во
всех деталях!
- Не н-надо… - зачем-то проблеялОлег, хотя это ничего и не решало.Расскажут, конечно же расскажут. Не Серега, так кто нибудь другой. Да та же
Алка в конце то концов – просто из мести!
- Да ладно. – Серега хозяйскипохлопал его по плечу. – По пьяному делу и не такое бывает, ты эта, не
мандражируй так. Вон Генка такие шоу закатывает! Такой глыба-человечище!
Актерище! И слезы и сопли и слюни! За нож даже хватался, еле угомонили. И
ничего – молодцом! Каждый понедельник как огурчик.
- Ну, я ж… - Олег просто не находилслов, сердце внутри бухало как кузнечный молот, хотелось вот прямо сейчас взять
да и провалиться на месте, сгореть от стыда насмерть. – Я ж…
- Не мельтеши. – Сергей легкотряхнул Олега за плечо. – На, запей.
Олег схватил банку и выпил всепиво не отрываясь, залпом. Тяжело, с натугой выдохнул – действительно
полегчало. А Сергей продолжал, продолжал легко, с любовью:
- Ты думаешь кто-нибудь потом проэто вспомнит? Не-е-е. Никто не вспомнит – даже и в голову не бери! Это ж по
пьяной лавочке, а по пьяной лавочке все прощается. Я тебе вот что скажу, не
подумай что вру – правда! В прошлом году, на корпоративке я Леониду Андреевичу
в морду дал! Да-да, не смотри так – реально, вот этим самым кулаком да по его
холеной роже и врезал! Шуму то было, не поверишь – меня толпой оттаскивали! И
думаешь что? – он победно вскинул подбородок. – Ни-че-го! Вообще ничего не было
потом! Ну хватанул человек лишку, ну разгулялась душа, так что же теперь –
ценного сотрудника из-за этого терять? Не-е-е, Олежка, премию разок почикали и
все! А ты, по таким мелочам слюни пускаешь. Тьфу и растереть. Ты давай, не
кисни, лучше еще банку возьми.
Олег взял еще банку, сделал ещебутерброд и подумал: «А действительно, чего это я трясусь. Ну выпил, с кем не
бывает?» - на том и успокоился, да и пиво правда было прохладное, голова
перестала быть такой тяжелой и большой – жизнь налаживалась.
Выходные пролетели незаметно. * * *Весь понедельник Олег сидел насвоем рабочем месте как пришибленный и тихонько боялся, что кто-нибудь сейчас
громко скажет: «А помните?», а больше того боялся, что услышит пулеметную
трескотню по клавишам и следом тихие смешки. Повезло.
Вечером, когда угомонилисьтелефоны, когда один за другим стали гаснуть мониторы, и то там, то здесь
слышалось устало-тихое «пока», Олег не торопился уходить. Хлопнула дверь – это
вышел Гена. Вроде все.
Олег откинулся на спинку кресла,с удовольствием, до хруста в костях, потянулся, с наслаждением зевнул.
Домой идти не хотелосьсовершенно. Зачем спешить в пустую квартиру, где если кто и ждет, так только
белесые черви макарон, застывшие в жире на сковороде.
Олега даже передернуло от этойнечаянной мысли.
Чуть-чуть ныла затекшая спина,все же целый день сидел, вот так испуганно пригнувшись. Встал, с удовольствием
разогнулся, выгнулся, поясница налилась приятной истомой.
- Хорошо.Его взгляд скользнул по пустомуофису. Олег улыбнулся. Сколь ярко видны характеры каждого по его рабочему
месту! Жанна Геннадьевна: аккуратные кипы бумаг, уложенные во всевозможные
вертикальные и горизонтальные лотки, грамота за заслуге в рамочке, под стеклом,
повешена прямо на гипсокартонную перегородку, фотография сына и конечно же
неизменный кактус «от радиации». А вот стол Аллочки: пустая ваза, всегда
готовая принять в себя цветы, открытки с сердечками да бабочками, монитор
обклеен стикерами со «срочными» заданиями, некоторые из них уже изрядно
запылились. Серегин стол – это отдельный разговор! Стол талантливого
бездельника: кипы наваленных бумаг и документов, небрежно и давно брошенный
ежедневник, перед клавиатурой лист распечатки весь исчерканный, перечеркнутый
не на один десяток раз, и сама истязательница – ручка, лежит тут же, на
поверженном листе.
Олег, сам не заметя того, подошелк столу Лиды и замер в нерешительности. Он мельком, словно стесняясь, бросил
быстрый взгляд на стол, пока еще почти ничем не примечательный. Бумаг не много,
они еще не успели превратиться из простых бумаг в черту характера, нетронутая
канцелярия в первозданной аккуратности ютилась в уголке за монитором. Ни
фотографий, ни памятных сувениров, ни кактуса, даже ни одного стикера нигде
не наляпано – безликий, молодой стол.Олег прошел рядом, оглянулся и,будто невзначай, подошел к столу. Медленно потянулся к ящику, в голове бухала
одна лишь мысль: «только бы закрыт, только бы он был закрыт!».
Пальцы ухватились за скобу,потянули – ящик почти бесшумно распахнулся. Пустой.
Уже не таясь, как насильник, Олегстрастно, с треском распахнул следующий ящик: открытая картонная коробка сахара
рафинада, упаковка зеленого чая в пакетиках и приземистая чашка зеленого
дымчатого стекла.
Последний, третий ящик, рывок и…Олег замер. Перед ним лежало сокровище: пухлая тетрадь с аккуратно выведенной
на белой обложке надписью «Мой дневник». Олег трепетно потянулся к пухлой
тетради, пальцы коснулись холодной ламинатной обложки.
Секунду он стоял замерев сдневником в руках, всего секунду он мешкал, целую бесконечную секунду он
решался. А в следующее мгновение, ощущая себя последним негодяем, насильником,
он распахнул дневник, жадно прильнул взглядом к ровным строчкам, выведенным
аккуратным округлым почерком.
« 23 сентября.Сегодня мы с ним сновавстретились. Я стояла прямо перед ним, а он меня даже и не заметил! А вот Шурка
заметила как я на него смотрела, кинула на алгебре записку «Лидка + Лешка =
Л…?» Ох мне эта Шурка со своими подначками, как будто я не вижу, как за Егоркой
увивается. Наверное уже всю спину ему своим взглядом измозолила! А я хоть и
знаю, вижу, но молчу ведь! И она бы молчала! Эх, если бы она только молчала…»
Олег быстро отлистал с десятоклистов назад, на пустой странице цветными ручками было выведено «1998 год» -
десять лет назад! Однако… И что же, она несла свою тихую любовь через целый
десяток лет?
Быстро пролистал вперед – «2003год».
«1 января.Сегодня наступил новый 2003 год.Вернее наступил он вчера, то есть сегодня, но ооочень рано. Смешно, а смешно,
потому что я, мой милый дневник, пьяная! Да-да, мой дорогой и глубоко уважаемый
дневник, и не надо так презрительно кривиться! Да, я пьяная, но у меня есть на
то причины! Сегодня ночью, когда все в нашей группе разливали шампанское и
смотрели на часы, Димка полез целоваться. Он был уже в стельку. Этот дурак
пришел уже в зюзю, а потом еще с ребятами пил, я видела. И когда должны были
бить куранты, он полез целоваться… Я его ударила! Да! Залепила ему пощечину со
всего маха! Пусть знает! Но я же не знала, что потом… я не знала, что он
осмелится...
Вот видишь, мой дорогой дневник,у меня был повод напиться.
P.S.А сегодня уже 2003 год!»Олег быстро перелистал еще сдесяток листов вперед, хлопнула входная дверь и пухлый дневник выскользнул из
дрогнувших рук.
- О, Олег Петрович, вы еще наработе? – через невысокую офисную перегородку на него смотрела Лида. Он
почувствовал как к горлу подкатил мерзкий, душащий комок, слова застряли, в
груди так и не сорвавшись с языка.
- А я ключи забыла,представляете? – Она подошла к своему столу, Олег еле успел пинком загнать
дневник под тумбочку. – Знаете, сегодня пол дня их в руках крутила, а потом
забыла. – Растерянно посмотрела на стол. – Где же они? А, вот! – она вытащила
из кучи канцелярки за монитором брелок с двумя ключами, обернулась к Олегу. – А
вы почему домой не идете? Работы много?
- Да нет. – Олег виновато повелплечами, кивнул в сторону столов. – С ними не хотелось.
- С нашими-то? – Лида удивилась,а потом, обрадовавшись своей догадке, быстро спросила. – Вы это из-за пятницы?
У Олега даже ноги подкосились, вгорле разом пересохло.
- Да… - еле выдавил он.- Вы там с Сергее подрались? –Олег кивнул. – Мне Жанна Сергеевна сказала, что вы за нее заступились.
- Какой там. – отмахнулся Олег. –Я там столько начудил, стыдно вспоминать…
- Бывает.Снова повисла неловкая пауза,Олег опустил взгляд и увидел белый краешек дневника, торчащий из под тумбочки.
- А можно мне вас проводить? –Выпалил Олег и сам удивился своим слова.
- Конечно. - Лида хихикнула. – Выпрямо как мальчишка.
На улице уже начало темнеть,повеяло зябким холодом, Олег поежился в своем тонком летнем пиджаке. Лида шла
рядом с ним тихо, так и не произнеся ни слова, с тех самых пор как они вышли из
старого, будто седого, блочного здания офиса. Олег блуждал взглядом по
окрестностям, ища тему для беседы, Лида смотрела под ноги, будто рассматривая
свои красные туфельки на фоне темного, серого асфальта.
- Лида…- Да.- А вам больше ничего нерассказывали? – Олег сам не знал зачем спрашивает, просто вопрос так и крутился
на языке, как шатающийся зуб, которой и болит, а язык все тянется потрогать его
снова.
- Ну-у… - протянула Лида, блуждаявзглядом по подкрашенному закатным фиолетовым цветом небесам. – Говорили, что
вы с Аллой танцевали… - сделала паузу, будто вспоминая, - Перед Геннадием
извинялись за что-то.
Олег подождал секунду, сердцебешено билось в тревожном ожидании, но Лида больше не продолжала.
- Все?- А разве было что-то еще? – онапосмотрела ему прямо в глаза, Олег отвернулся. Ясно, прекрасно ясно, что ей
рассказали все, не могли не рассказать всего, а теперь она ждет того, чтобы
Олег сам признался.
- Было. – ох, как не хотелосьговорить. – Было, Лида… Я…
- Олег Петрович, давайте лучше небыло? – он удивленно посмотрел на нее, кивнул. – Вот и хорошо.
Она радостно улыбнулась и, будтони в чем не бывало, с задором спросила.
- А правда у нас Гена смешной?- Правда. – Олег улыбнулся вответ.
* * *- Алексей! – голос Олега распоролуличную тишину. Алексей остановился, прищурившись оглянулся.
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 1130
Замечания : 0%
Простите, я так и не успел дописать текст... победу присудить надо моему многотерпимому оппоненту. И, кстати, какая то хрень с выкладкой: пропадают пробелы, слова в кучу сливает, с табуляцией чей-то творится... странно короче. Это от оперы такая фигня, или в других то же самое творится?
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 286
Замечания : 0%
Я подожду. Дописывай.
И проблемы с выкладкой не только с Оперы, из Хрома и Нихрома тоже. Сижу разделяю каждый раз.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 797
Замечания : 0%
Это, видимо, баги самого движка сайта.
Волк, дописывай, на самом деле)
|
|
|
