|
|
|
Дуэль №541: Lukoe, MaryEgo, Tошка, Mimiwo, shana_mage
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Дуэль № 540
Lukoe vs MaryEgo vs Tошка vs Mimiwo vs shana_mage
Тема: Энтропия в полночный час
Форма: проза
Жанр: мистика
Авторство: закрытое (работы отправляются на почту секунданту)
Сроки: до 18 марта включительно
Тип голосования: открытое
Критерии оценки текстов:
Сюжет — то, насколько захватывает повествование, насколько непредсказуем сюжет.
Мир — то, насколько глубоко проработан авторский мир, насколько он интересен и оригинален.
Персонажи — то, насколько удались образы героев текста, насколько они продуманы, насколько логично их поведение.
Стиль — авторский язык и манера изложения; все те элементы авторского мастерства, которые не описывают три предыдущих критерия.
Связь с секундантом: natalia.creattor@mail.ru
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
[1]
Рейтинг 18+ (содержит эротические сцены и сцены насилия)
Невеста для Ивана
1. Пес
Молочным серебром разливался лунный свет над заснеженным Китай-городом Московии. Зима нынче выдалась скверная: мороз крепчал, потрескивая на частоколах боярских домов. Торговые улицы совсем обезлюдели, да и мало кто осмелиться нарушить городской покой в столь поздний час, дабы не вызвать подозрений у разгулявшихся опричников.
Неожиданно из подворотни на середину улицы одним прыжком выскочил огромный черный пес аглицкой породы. Он сильно разнился от бездомных собак, промышлявших в помойных ямах и порубах для казни, был ухожен и статен. Знаемо, сбежал с псарни и теперь, нагулявшись, искал дорогу домой. Несколько мгновений кобель сосредоточено вдыхал морозный воздух, а затем по хрустящему снегу направился ко двору Василия Грязного. Остановившись перед калиткой с массивным железным засовом, пес хрипато завыл и тотчас же скрылся в тени забора.
Ждать пришлось недолго. Калитка со скрипом отворилась и из нее, шатаясь и распевая песни, вышел изрядно выпивший невысокий мужчина. Запутавшись в полах кафтана, расшитого золотой нитью и бобровым мехом, думный дворянин рухнул в снег. Потревоженный пес злобно зарычал.
- Бартомелей! Дружище! – пьяный боярин пытался обнять массивную голову животного и поцеловать в нос.
- Молчи! – прорычал пес человеческим голосом. – Коль увидят, нам не сдобровать.
- Эге-ге-гей! – прокричал опричник во все горло. – Нет, здесь никого! Все меня бояться! Меня! Григория Скуратова! Подчивают меня аки царя!
- Пошли, дурак! До заутрени надо успеть…
- Ах, ты ж бусурман! Немчина! - уже тише проговорил Скуратов. Поднявшись с сугроба, не отряхиваясь, словно в чем-то повинный, он поплелся за псом в темную подворотню. Там его уже ждал Бартомелей – худощавый немец в черной соболиной шубе, врачевавший при дворе Иоанна IV. Поговаривали, будто не только травы целебные он знает, но и умеет оборотные, приворотные зелья и яды всякие готовить, да и вообще с нечистыми якшается.
- Что царь? – строго спросил Бартомелей, по-собачьи почесав за ухом и надвинув на глаза мохнатую шапку с ушами на выпуск.
- Царь? – испуганно переспросил Григорий и оглянулся, – Здравствует царь-батюшка. Вот только иногда кручинится-печалится, когда изменою стражится. Не сносить мне головы, коль местничество против меня подымется…
- Не боись, я ж тебя к царю из худородных дворян поднял? И держать возле него буду, коль поперек не пойдешь. Может, есть у него зазноба какая? Девица? Полюбовница? – Бартомелей остроклювым коршуном повис над неказистым Гришкой. От немца неприятно разило псиною. Словно янтарные угольки засветились нечеловеческой злобою его глаза, нагоняя пущий страх и выбивая остатки хмельного меда из сознания боярина.
- Молю тя…
- Нынче ты меня о пощаде молишь, но тебе в ноги целая тьма упадет... Молютою звать будут. Отвечай: люба ли царю якась девица? – прорычал немец.
- Люба-то люба, да не одна в сердце зазнобой не встрянет, - Григорий спустился на колени. Рек он речи лукавые, путанные: абы дух не вышиб немчина окаянный. - Царь во печали во блуд уйдет, девок попортит, а потом их замуж за бояр насильно отдает, да в глушь ссылает. Вот и пойми тут, какая люба ему, а какая нет…
- Привязать до сердца девку надо… - задумался Бартомелей, - так чтоб знахарка Майка не вразумела. Скажи царю между проком, чтоб по всей Московии клич кинул, всех девок собрал, да выбрал себе жену по нраву. Да сам не плошай, можь родичка какая твоя и сгодиться. А дальше дело за мною станет…
На том и порешили. Бартомелей напустил чародейского дыму и огромным черным псом помчался вдоль улиц чуждого ему города. Григорий еще некоторое время стоял на коленях, пытаясь собраться с силами. Совестливо было, страшно…
2. Ворожея
- Матушка, матушка! – звонким колокольчиком вбежала в покои коломенской дворянки Пелагеи Собакиной семнадцатилетняя дочь Марфа. Девица она ладная: кожа белая как снег, черноброва да румяна, нраву доброго, покладистого. – Ах, неужто еще почиваете?
Не дожидаясь, пока ото сна опрянут горничные, Марфа босиком взобралась по лесенке и открыла узкие ставни. Солнечные лучи, пробираясь сквозь мутный бычий пузырь, слабо осветили комнату. Из подклета уже поднимался теплый воздух - затопили печь. Девчушка юркнула согреться к матери под пуховое одеяло, крепко обняла ее и поцеловала. Пелагея была больна и редко вставала с постели, ее щеки впали, подчеркивая красоту дегтярно-черных с паволокой глаз.
- Матушка, - прильнула Марфа к матери, - день сегодня добрый. Святки начались и должна ворожейка с самой Москвы приехать. Гадать будем…
- Ох, косаточка моя, чай сватов от Ванюши ждешь? – улыбнулась Пелагея. – Выросла ты у меня, девицею уж стала. А красавица… глаз не отвесть.
- Матушка, а вы ворожейку видели? Дюже она страшная? А горб у нее есть? И змеюки вокруг нее вьются?
- Ворожейка до’бра, аки людина простая. Только взглядом на тебя поведет – все увидит. А что увидит, то и скажет. Никто не знает, сколько ей лет, какого роду-племени, Майей величают. Добрынька она. И за советом к ней князья светлые ездют, гости заморские. Почтение нам она сделает, коль на двор пожалует.
Марфа провела весь день в ожидании ворожеи. Чуть склонится девица над пяльцами, так чудится ей, будто калитка скрипнула, ворота отворилися да карета заморская въехала. Как птичка она встрепенется, к окошку подбежит да вновь за работу присядет. А бывало, призадумается, ворожейку представляя, бровки насупит, губки пухлые сожмет … А как Ванюшу вспомнит, так щечки у нее зардеются, очи ясные притупит – не идет из девичьего сердца добрый молодец.
Однако ж знахарку доставили ко двору только поздним вечером. Майю ожидали всем женским теремом в просторной горнице барыни, здесь же накрыли стол.
- Чу! – в комнату вошла дородная женщина в черном одеянии, позвякивая таинственными амулетами. От неожиданности все стихли. – Чай заждалися? Мое почтение сему дому, роду всему и предкам славным. В ноженьки тебе кланяюся, Пелагея Никитишна. Да доченьке твоей свой поклон шлю.
Ворожея держалась с достоинством, не скажешь, что из простых она. Шубейка ее была хоть и на собачьем меху, да толково сшита, с меховыми бубенчиками, на ногах не лапти, а сапожки. Черная юбка по подолу золотом да серебром расшита узором колдовским. Моложавая Майя скинула верхнюю одежду, накинула на плечи пуховый платок и с поклоном села рядом с постелью барыни, отведала приготовленный каравай, круто посолив солью.
- Благодарствую, Пелагея Никитишна, за угощения славные, ласку и доброту. Сажи мне старухе, друг мой сердешный, что за печаль в твоем сердце поселилась? По чем душа тоскует?
Барыня подала знак сенным девкам уйти из горницы. В комнате осталась только Марфа, с широко раскрытыми от удивления глазами рассматривающая дородную красавицу, величавшей себя старухой, и впитывающая каждое слово ведуньи. Однако ж барыня медлила.
- Душа моя, - обратилась ворожея к Марфе, поняв причину смущения давней своей подруги. - С нечистыми негоже в светлице встречаться. Вели трем молодцам задом мой сундук в предбанник внести, да пусть по углам не смотрят, домовых не пужают. Девица нецюлованная пусть воды колодезной набереть, да так чтобы и капли не расплескала. А еще мне петух черный нужен, да нож вострый. И проследи сама, что б все было готово.
- Маюша, - тяжело вздохнув, проговорила барыня, когда Марфа, не подозревая подвоха, бросилась исполнять указания ворожейки. – Недолго мне осталось… На погост сестрица твоя, моя матушка зовет…
- Пелагеюшка, родненькая, живой водицы тебе доставлю, на ноги поставлю. Ты ж позволь только… - тяжело вздохнула Майка и крепко сжала руку своей племянницы, хотя и казалась значительно моложе ее.
- Коль на погост зовут – идти надо. Да ты ж знаешь, что сила колдовская не возьмет меня, всю тебе отдала. От того и чахну.
- Прости… Я ж не вразумела тогда, что такою ценой та сила колдовская нам обернется. Защитить тебя от злыдней хотела, дитятко мое ненаглядное.
- Кто былое вспомнит – тому и глаз вон, - добродушно погладила по волосам ворожейку барыня. – На том тебе спасибо, что из черни в люди подняла меня, а там судьба уж по-своему распорядиться. Я, Маюшка, за Марфу боюся, душа моя чует неладное. Намедни, у Василия, мужа моего, был в гостях Гришка Скуратов, по прозвищу Малюта. Говорили о смотринах царской невесты. Предложил родовую подстряпать, породичаться коленом десятым, дабы Марфу за царя сосватать. Горы злата сулил, почести и звания. Нечисто дело, тревожно мне… посмотри своим взглядом, что за тем стоит и как судьбинушка дочки моей сложится. А коль не станет меня вскоре – береги ее. Как меня берегла, так и ее береги. Обещаешь?
- Обещаю… - тяжело произнесла Майя. Не спокойно стало на душе. Ой, да не спроста Малюта родичаться с Собакиными приехал… Ой, не спроста…
- Ступай тогда, мне отдохнуть надобно. Марфа ждет тебя для гадания. Измаялась дивчина…
3. Предсказание банного дядьки
Ворожейка на еловых ветках жарко истопила печь в бане, да подливая елейного масла с церковной службы, напустила чумного дыму. Зажгла толстые восковые свечи и принялась по кругу ходить, начитывая заговор: «Дядька банный, покажися! Баньку тоби истопили, каши сладкой наварили. Выходи из печи: попарит тебе стары косточки молодица. Слово мое крепко на выведывание дум тайн, спозание дел чужих».
- А что ж, дитятко, рубаху не скидаешь? – обратилась Майка к Марфе. Девица в одной тельной рубахе осталась, расплела свои косы.
- Зябко…
- Чай дух от жару вышибет, а ей зябко. Скидай рубаху да меж зеркал становися. – настаивала на своем ворожейка. Она уже давно полностью обнажилась и стояла нагая, едва освещаемая дрожащим светом лучины.
- Зляко мене. Мож ты якось так поглядишь?
- Якось таком черти глядять. А коль зляком тоби, то за гадание не береся. Всяко слово цену себе берет, не всяка цена слова того стоит. Коль душа супротив, то назад вертайся, не гневи банника.
Некоторое время Марфа стояла в смятении, но потом робким движением потянула за завязки рубахи. Мягкая льняная ткань послушно соскользнула с девичьего тела, обнажая белоснежные покатые плечи, пышную девичью грудь с розовыми сосками, округлые бедра. Полумрак таинственно окутывал Марфу, скрывая ее невинное обнаженное тело: Майя задула несколько свечей, оставив только несколько дрожащих лучин. Девица встала меж зеркал, а ворожейка, рассыпая соль, прошла кругом, затем одним движением переразала петуху горло и горячей кровью меж грудей написала крест
- Ну, вот и добре, - устало вздохнула женщина и присела на лавку. – Скоро пополночь. Смотри по зеркалам. Банник прийдеть на тебя соглядать. Старик он худощавый, кожа да кости, но силушки в нем не меряно. Как увидишь морду в зеркале, начни хлестать веником березовым, пока пощады не попросит. А коль пощады попросит, тогда и вопросами своими его пытай.
- Ой, мамочки… - встрепенулась Марфа, увидев в зеркале огромную морду животинную с желтыми глазами, носом свинячим да волосами чисто масляною паклею. Испужалася девица, да с испугу веник-то и выронила. А банник уж и ручки к ней протягивает, с собой завести хочет. Ворожейка подскочила, да начала хлестать чудище косматое веником банным, только листочки во все стороны летят. Марфа отошла, да тоже принялась отхаживать банника веником.
- Эх, хороши молодицы! Давненько не парились мои косточки, веничек по спинке не хаживал! Эх, добре… - шипел банник, подставляя свою спину под разъяренные удары. А голос у него был тихий, противный, якось вода на углях шипит да булькает. Уж в пот гадальниц бросает, а банник, бес старый, все никак пощады не просит.
- Смилуйтесь, красавицы, - наконец-то взмолился банный дядька. – Не снесу свои кости до печки. Умаяли старика. На все вопросы Ваши отвечу…
- Скажи, - тяжело дыша спросила Марфа, - отчего Ванюша сватов не засылает? Обещал ведь по осени…
- И рад бы Ванюша сватов-то заслать, да с батюшкой все не сговорятся. Красотою вышла ты ангельской, да сия красота поперек любви твоей становится. Высоко поднимешься, птичка моя, да недолго летать будешь. Меж Иванами голубкой пролетишь, да по любви смерть свою примешь, - запечалилася девица от сих слов, осерчала. Веник березовый схватила да принялась дядьку банного хлестать пуще прежнего.
- Врешь, банник. Ох, врешь… Не будет батюшка меня в девках держать, сам Ванюше меня обещал…
- Не гневись, девица, пожалей старика, красная. На водице сама посмотри, - сказал банный дядька, да исчез в зеркале, оставляя лишь мутные разводы воды. Глядит: капельки в ручейки собираются, по зеркалу размываются…
И чудится картина дивная. Будто стоит Марфа в белом наряде посреди темного лесу. Вокруг людвы полно: и баре, и гости заморские, да ни души среди них родненькой. Мамки да няньки под беленькие ручки к царю ее ведут. Тикось в небо взглянула, а там голубка сизокрылая в клеткее крылами бьется, о стрелы вострые в кровь изранилась. Марфа дврцу для голубушки открывает, выпустить ее желает, да только пес чернючий аки ночь безлунная зубами скалится, жаром дышит…
Зляко девице от сего видения стало, вскрикнула она, очи руками закрывая, и, потерявши сознание, рухнула, разбив зеркала…
4. Сморчок
По особливому приказу царя всея Руси Иоанна Васильевича в слободе Александрийской проходили смотрины новой царской невесты. Со всех концов и весей русской земли собралось не много и не мало, а целых две тысячи с лишком красавиц. Свез и Василий Собакин свою дочь да оставил на попечение в доме Скуратовых. Марфа до сего времени терема женского не покидала, со двора отцовского не хаживала, посему жизнь в шумливой Александрийской слободе была ей в диковинку и дюже любознательна. Из оконца рассматривала она резные да расписные башенки царского двора, золоченые купола Покровского собора и к самому небу поднимающийся крест Троицкой церкви.
- Очи так свои проглядишь, - в горницу вошла хозяйская дочь Мария, невысокая пышная женщина. – Того гляди, заскучаешь от нечего делать-то. Сегодня гости к нам пожалуют, сам царь буде. Батюшка велит тебе на празднике быть да мед хмельной подавать. Я волосья твои в косы заплету, глаза углем очерчу, нанесу румяна… А завтра с тобой на боярский досмотр пойдем, - Мария распустила тугие косы названной сестрице и принялась расчесывать гребешком, да незаметно волосок и выдернула, в карман себе положила.
- А ты тож невестою будешь?
- Да я ж с Годуновым венчана, на сносях уже - вздохнула Мария. – оплошал батюшка, поторопился… Дак бы я была царицею.
- Девиц столько свезли со всей Руси… а ты хочешь быть царицею? Тоби царь-то люб? – наивно спросила Марфа.
- Царь-то? Ох, и дуреха ж ты еще… - рассмеялась дочь Скуратова, -неказист он, стар уже аки сморчок сушенный, тико место престольное и любо в нем. Пора тебе винную чашу царю-батюшке подать. Напиток сей особливый, со стран заморских привезенный. Никому, окромя царя вина не наливай. Поняла? Ну, ступай, чего застыла?
Марфа, прижавшись к кувшину, боязливо мялась на входе, шагу ступить от страха не могла. Насилу Мария ее втолкнула, да дверь за спиною захлопнула. По над стенкой пробирается Марфа. А в горнице пир горой развернулся: на деревянном столе и птица, и дичь поджаренная, яства заморские, сладости восточные. Гусляры играли залихвасткую плясовую, и девицы красные и молодцы удалые кровь плясками гоняли.
- Стой, красавица! Запалился я, дай-ка меду хлебнуть… - щербатый танцор, обняв Марфу за талию, выхватил кувшин с царским вином и сделал несколько больших глотков.
- Ой… - только и успела вымолвить Марфа, да кувшин свой отобрать.
– Благодарствую, родненькая. Добренько питье у тебя. А куда ж ты такая красивая идешь? Не уж-то мимо стола нашего лебедушкой плывешь?- мужчина всем своим грузным весом прижал испуганную Марфу к стене, дышал на нее перегаром хмельным и пытался поцеловать. – Не боись, девица. Ась впервой? Все Ваську Грязного знают аки ласкового и нежного полюбовника…
- Не серчайте, барин, - широко распахнув по-детски испуганные глаза, молвила Марфа. – Отпустите меня. Царю-батюшке питье я несу. Осердчает ведь…
Воспользовавшись заминкой, скользнула Марфа былиночкой меж рук Грязного и чуть ли не бегом во главу стола побежала, где сам царь Иоанн с Григорием Скуратовым то ли дела, то ли делишки обсуждали. Поодаль Марфа остановилась, дабы отдышаться немного. Сердечко ее колотилось, словно из груди вырваться хотело. Гадко, гадко на душе-то было, будто в отхожем месте не аккуратно ступила.
- Марфа, - окликнул Малюта, - что ж ты у стенки стоишь, коль у царя чаша пуста. Не гоже царю на пиру скучати… Милостивый государь, позвольте племянница моя Вам чашу наполнит да компанию составит, а мне отлучится по делам хозяйским треба.
- Присядь голубушка на лавку да расскажи мне, откуда родом? - царь оценивающе рассматривал Марфу, пока она наливала вино в золоченую чашу, украшенную камнями самоцветными. Его взгляд был неприятным, тяжелым и будто насквозь пронизывающим, паскудно липким.
- Батюшка мой – Василий Собакин – коломенский дворянин, по десятому колену кум Григория Скуратова. Вот и родичаемся, - скромно голову опустив, нежным, тонким голосочком отвечала Марфа. Хоть и боязно на царя взглянуть, да краем глаза любопытствовала девица. Царь был статен, ростом велик да худощав дюже
- А в слободу с каким умыслом прибыла? – допытывался Иоанн, подсаживаясь ближе к девице. Царь смотрел слегка с прищуром, взор его был пронизывающе колким, будто льдинки в ясных его голубых очах покою не давали.
- Так приказ был… особливый, - Марфа, не смея шелохнуться, вся сжалась, словно воробушек в зимнюю пору, - девицам на выданье в Александрийскую слободу собраться на смотрины царские.
- Стало быть, царицей хочешь быть? – тяжело дыша, спросил царь и положил костлявую с морщенной старческой кожей руку на бедро девичье, движением ловким сарафан подбирая.
- Ой, батюшка, - тихонько и смущенно проговорила Марфа, - моя сия коленка, - а потом более уверено добавила, глядя на опешившего царя. – Рученька Ваша Светлость нечаянно на мою коленку легла. Коль слышно меня плохо, я громче говорить могу. Кормилица моя Евпатия с возрастом тоже плохо слыхивала, так она говорить громче просила, а то и на ухо кричати…
- Коль полюбовничать пришла, так зубов не заговаривай, - проскрипел царь, плотнее прижимаясь к девице, - можешь нынче стать царицею.
- Беззаконие сие, царь-батюшка…
- Азм есть царь Милостию Божию, азм и закон твой. Хочу царицею своей сделаю, хочу на кол посажу… - что есть мочи толкнула Марфа царя да выбежала вон. На ногах ватных в горницу поднялася, на подушки упала и расплакалась. Платочек свой закусила, дабы никто не услыхал горя ее, сраму великого.
5. Царские смотрины
После хмельной пирушки Иоанн проснулся ни свет ни заря. Не спится владыке всея Руси – все думы заняла девица, имени которой даже вспомнить не мог. «Эка барышня неприступная, нахалка просто. Меня отвергла да еще стариком обозвала. Можь позабавиться сегодня: к казни торговой ее привлечь. Двадцать… нет уж, пусть тридцать ударов розгами мочеными получит… Надо Скуратову сказать, пусть девицу сю накажет с пристрастием»
- Позвать мне Скуратова! Срочно! – грозно прокричал царь постельному служке, ночевавшему в соседних покоях на сундуке, да сам и перевернулся с одного бока на другой, подушки пуховые расталкивая. Однако ж мысли покоя не давали: «А девка-то добра. Ладная. Как прознают, что с простой девкой не совладал, так засмеють. Надо бы у Бартомелея зельев взяти, чтоб силу мужскую подняти да девку ту силком подмять, а потом можно и казни предати…»
- Бартомелея ко мне и живо! – уже не на шутку сердясь, крикнул Иоанн, а сам с головой закутался в одеяло. «Так девка-то родичка Скуратова, - новая мысль зародилась в лысеющей голове царя. – Может она и взапрямь честная и невинная. Эх, было в ее испуганных глазках что-то такое родное и близкое, аж прижалеть хотелось. На Настасью Захарьину похожа…» Вспомнилась царю-батюшке женка его первая, единственно горячо любимая Настасья Захарьина. Кабы не проделки супостатов, то доченька его Аннушка вровень с Марфой по возрасту была. От сих мыслей царь и вовсе запечалился. На ту беду явились перед очами царскими Гришка Скуратов да Бартомелей. Малюта был слегка помят после ночного разгула, видно было: наспех собирался. Немец же, как всегда, прибран и ухожен, будто заведомо знал о раннем визите в царские покои.
- Царь-батюшка… - поклонились приближенные.
- Пошли вон, - прорычал царь, стянув ночной колпак и оголяя бритую макушку, - оба! С глаз моих долой! На дыбу всех посажу! – грозен царь во гневе. Так главы не поднимая, пятились задом из царских покоев Скуратов и Бартомелей. - Куда пошли? Вертайтесь немедля! Яки дела государственной важности намедни намечены?
- Батюшка, так смотрины же нынче, все бояре досмотром заняты, - слащаво проговорил Малюта. – Спуститься бы надо, участие царское приняти.
- Скушно, - зевнул Иоанн, - людвы много, смрадно. Вонь намертво в стены въелась…
- Иоанн Васильевич, а шутку шутить не изволите? На невест нагих посмотреть не желаете, - улыбнулся Бартомелей, искусителем он был знатным, все тайные думы будто с лица читал. – Девицы-то перед повитухами всю одежу скидать будут…
- Так повитухи меня не впустят. Визг поднимут… Срамно буде…
- В совещательной комнате есть тайник для слухача, - немец хитрым лисом кругом вокруг царя ходил, словно дурманом окутывал. – Для подгляду слухачи глазок сделали. Коль любо, то на девок поглядеть можно. Никто про сию шутку не прознает…
Царь до женского тела был большой охотник, любы ему бесовские забавы с девицами. Однако ж страсти своей не выказывая, Иоанн придирчиво осматривал поданную слугой одежу. Лишь на мгновение на беспристрастном стареющем лике Иоанна молодецким огнем глаза заискрились, выдавая помыслы его нечистивые. Сие ни в коем образе не могло от проницательного немца ускользнуть. Приподняв бордовый полог, Бартомелей распахнул потайную дверь и учтивым жестом предложил следовать по темному коридору.
В тайной комнате на троих было тесно. Сам царь, свернувшись в три погибели, вожделенно прильнул к небольшому отверстию в стене, а Бартомелей и Малюта остались следить за потайным ходом. Сетуя на малый обзор, Иоанн не мог видеть лиц и довольствовался только срединной частью женских тел. Перед царскими очами, лаская взор округлыми бедрами и колыхающейся грудью, прошла очередная девица. Она, не в пример остальным, не прикрывала стыдливо свое лоно, а словно специально соблазняя соглядатая, демонстрировала свои места срамные: и стройные ножки, и вожделенный треугольник курчавых черных волос девичьей промежности, и упругую с гладкой и нежной кожей попку.
- Не крутись якось веретено. Вставай в корыто, водою тебя омою, - окликнула девицу грузная женщина в цветастом одеянии и окатила ее холодной водой. Иоанн от нахлынувшего жару тяжело задышал и плотнее к стене прижался, жадно наблюдая, как по воспрянувшей девичьей груди стекали холодные струйки воды, задерживаясь на острых розовых сосках и каплями падая вниз. Издав приглушенный стон вожделения, облизывал в миг пересохшие губы. Пока остальные гадальницы на воду смотрели, отливали воском и сквозь свечи церковные осматривали девицу, дабы не было на ней порчи и изъяну, баба в цветастом сарафане сильными толстыми пальцами сжала девичью грудь и, осмотрев набухшие забагровевшие соски, одобрительно произнесла:
- Дойна будешь… И не пищи! – Иоанн даже не услышал подавленного болезненного девичьего вскрика: гулко пульсирующая кровь туманила сознание. А тем временем повитуха замеряла талию и бедра, затем, шлепая по внутренней стороне бедер, заставила девицу широко раздвинуть ноги и, словно осинку, нагнула ее в пол, обнажая напухшие срамные губы. Возбуждение Иоанна достигло своего пика, и с протяжным выдохом, несколько раз вздрогнув, он спустил семя на полы кафтана. Обессиленный царь отпрянул от стены и, восстановив дыхание, вышел в коридор.
- Хороша девица. На празднике Мары моею молодицей пущай буде, - сурово произнес Иоанн своим спутникам и невзначай добавил, - и племянница твоя, Скуратов, пусть перед моими очами явиться.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
6. Василий Грязной
Опосля боярского досмотра семейство Скуратовых и съежившаяся Марфа возвращались в имение затемно. Над слободой сгущался туман. Холодало. Карета нервно подпрыгивала на брусчатке и комьями застывшей грязи, скрипом нарушая воцарившееся молчание. День был тяжелым во всех смыслах, и нынче хотелось покоя.
- Тпррру, - резко остановил лошадей возничий, - чего осередь дороги стоишь? Чай жить надоело? Зашибу ведь… - ответа не последовало. Возничий, силясь рассмотреть в густом тумане неясную фигуру, привстал и намотал вожжи на одну руку. Запряженные лошади нервно переступали с ноги на ногу, выпуская клубы пара.
- Прошка, каналья ты эдакий, чего стоим? – гаркнул раздраженно Скуратов. – Аль плетей тебе захотелось?
- Едем, барин, едем… - поторопился ответить возничий и поднял кнут, чтобы хлестнуть лошадей, но тут совсем рядом раздался голос:
- А, Скуратов! Пахабник старый! Ты-то мне и нужон…
- За слова в ответе будешь? – пораженный наглостью неизвестного, Скуратов высунул голову в окно кареты.
- В ответе… - полоумным смешком подавился неизвестный и цепко схватился за рыжую козлиную бороду Малюты, - Мы все в ответе перед Богом будем…
- Ах ты ж… - в сердцах чертыхнулся Скуратов, пытаясь высвободиться от цепких рук обидчика. – Да я тебе…
- Ага, хватку, Гришка, теряешь? – с характерным присвистом засмеялся неизвестный из темноты. – Стареешь…
- Грязной, ты ль что ли? – всматриваясь в ночную тьму, неуверенно пробормотал Малюта.
- А кто ж… - перед Скуратовым появилась худощавая фигура Василия Грязного, верного соратника по опричнине. При слабом свете луны он выглядел более, чем устрашающе: небритый, бледный с черными кругами под глазами. – Пусти в карету, потолковать треба.
- Ты пьян?..
- С утра ни капли! – мотнул головой Грязной, ловко забираясь в теплую карету, однако ж пахло от него дурно. Усаживаясь на мехом оббитые лавки, он суетился, извинялся, пока взглядом не встретился с Марфой. Обомлел. Словно застыл, увидев ее:
- Душа моя, голубушка… - чуть слышно прошептал Василий. – Яка ж ты красивая, очей отвести мочи нет. Яки ж ангелы небесные тебя на землю мне послали. Рученьку беленькую целовати позволите…
- В своем ли ты уме, Грязной! – прервал сумбурную речь Скуратов. – Ополоумел что ли?
- Григорий Лукьянович! Свет мой, - шальной Василий попытался на колени встать, да только ноги всем оттоптал, - свету белого мне не видывать, коль слово я неправды скажу. Как увидел сию девицу я, так нет ни душе, ни уму-разуму покою. Печаль-тоска в сердце поселилася. И лишь одна мне отрада, девицу сию лицезреть. Не говори, ничего не говори, Малюта. Любовь сия мне как Христа явление. Жить без нее не могу. Отдай девку за меня, благослови союз наш…
- Эх, брат… совсем хмель тебе голову затуманил. Давай-ка лучше проспись до утра, а там и погутарим. Вот уже и к дому твоему подъехали. Прошка, тормози! Помоги барину до дому дойти.
Скуратов силою пытался вытолкнуть то ли хмельного, то ли ополоумевшего опричника. Тощий Василий Грязной костлявыми грязными пальцами пытался ухватиться за лавку, но под натиском грузного Скуратова терял свои позиции и вывалился из кареты. Он был беспомощен в своей любви. Такая тоска бездонная в его глазах поселилася, аж сердце невольно щемило.
- Не гони, Гришка, не гони… Житья мне нет без девице сей… Люблю я ее, люблю, - Грязной попытался встать, но ноги его подкашивались. – Я чином все… сватов зашлю… Возьми, душа моя, подарок сей…
Василий, роясь в складках своей грязной шубейки, достал небольшое зеркальце и протянул его Скуратову. Малюта брезгливо глянул на подарок, да хотел было уже наотмашь ударить по протянутой руке. Но Мария, дюже до злата охотливая, его опередила, зеркальце схватила.
- Прошка! Пополночь уже! Домой когда доедем? – весело смеясь, прокричала Скуратовская дочка. – Чисто золото оправа-то у зеркальца. На память Марфе пусть останется, пусть помнить, что была она простой девицей, а станет скоро уж царицей…
7. Зеркальце
Марфа наконец-то осталась одна. Готовилась ко сну, да думы покою не давали. Тяжко сердечку дышати, словно чует оно горести бедовые, да где схорониться не ведает.
- Домой бы воротиться, к матушке да к батюшке на житье беспечальное, - грустно проговорила Марфа, прячась под одеяло. Девица взяла зеркальце Грязного да присмотрелась, аки в сказке ему молвила. - Здравствуй, друг мой непрошенный. Заплуталась я по жизни, замаялась. Ни любви не желаю, ни злата. Ты скажи мне, ясное, какие бесы чистыми тропками лесов коломенских меня в болота александрийские завели? Молчишь? Вот и Ванюша молчал, батюшка слова не молвил, и я молчу, а в душе моей грязно, муторно…
- Луна силу недюжую на себя береть, - послышалось из зеркальца булькающее шипение, а следом вместо отражения Марфы и голова банного дядьки явилась. Испужалась Марфа, но зеркальце из рук не выпустила, только сжала его сильнее. – Крепчает. Видишь, якись светом кровавым землю поливает? Чуешь, смертью смрадно воняет? Из самых недр земных Мара подымается, цепями скрыпя. Кровь холерная кипит ее огнем, жаром пышет дыхание… Зляко тоби, голубка моя? Слышишь, как земля стонет от Марьиной поступи. Ни убежать от Мары, ни скрыться, - банный дядька слово молвил, да из виду скрылся, будто и не было вовсе.
- Не стражусь я смерти. Пуще смерти страшны сердца червивые людей, - произнесла Марфа. От слов банника на душе совсем скверно стало. Чудилось, будто не просто ветер за окном разгулялось, а целое полчище нечисти завывало, предвкушая великое празднество. – Еще и собаки завыли, неужто и впрямь беду чуют…
Холодный ветер сильным порывом распахнул ставенки и всыпал в горницу тут же растаявшие снежинки. Марфа нехотя встала с постели, чтобы плотнее закрыть скрипящие дверцы. Выглянула в окно. На улице перед самым домом Скуратова сидел черный пес, протяжно подвывая последней вьюге. Через мгновение на крыльце появился и сам хозяин, уводя животное с собой. Не придавая значения увиденному, Марфа на засов закрыла ставни и легла спать.
- Поднесла ли царю девка твоя зелье любовное? – возле псарни Бартомелей испрашивал отчет у своего подопечного. – Не шибко он влюблен поутру-то был.
- Поднесла, сам следил как вино наливала…
- А потом?
- Потом всю ночь ревела, можь полюбовничали…
- Так полюбовничали или можь? – строго спросил Бартомелей.
- По… полюбовничали, - пролепетал Малюта, отводя взгляд. Невольно вспомнилось ему странное поведение Васьки Грязного да сомнения закрались в истинности своих слов, но признаваться могущественному немцу было страшно. Сий в порошок сотрет и не заметит.
- Не контрольно твое дело, - брезгливо отвернулся Бартомелей, - девке посадим беса, он-то царя и одурманит.
8. Пир
В отдалении от слободы Александрийской, за несколько верст в лесах да болотах затевался пир царский во требу покровительницы Мары. Место сие не зазря от глаз людских смрадом болотным, туманами да мрачною кроной вековых дубов да елей скрывается: костьми звериными и человечьими поляна сия усеяна. Посередь шатер стоит, глухо крытый шкурами, рядом – пепелище, а столы с яствами стоят кругом.
Когда присмеркалось маленько, к условленному месту стали собираться званые гости. Гостей встречали, босиком переминаясь на холодной земле, юноши и девушки в тонких, светящихся тельных рубахах и провожали к столу. Они же подавали хмельной мед и вино. Гостей немного было, ровно сорок по счету. Однако ж на пирушке шумно было, смеялись и весело гутарили.
- Бартомелей! – развязно прокричал царь, обнимая молодицу со смотрин царских, - а где ж твои фокусы? Не порали смерти кого-нибудь предати? Забавы душа требует
- Луна еще не взошла, царь-батюшка, - вставая с лавки, ответил немец. Он в отличие от других гостей практически не пил. – Коль любо тоби будет, расскажу я сказку.
- А … рассказывай… – махнул рукой царь, пытаясь поцеловать свою ночную спутницу. Девица в коротком полушубке повертелась для виду, да щечку вровень царской сласти подставила, - коль проку от тебя ни в штанах, ни в усах нема.
Колкость Иоанна гости поддержали дружным раскатистым смехом. За чрезмерную гордость и высокомерное отношение ко всему русскому немца недолюбливали при дворе, но шибко за чародейство боялись. Бартомелей был скрытен и зело в памяти обиду держал. Однако ж ныне колдун был сосредоточен и внимания на шутки не обращал, лишь кротким жестом поднятой руки он попросил тишины. На мгновение в лесу воцарилось молчание. Невольно слышно стало, как потрескивают сучья в кострах, скрипят старые деревья и таинственно шепчется молодой весенний ветер. Опершись на жертвенный камень и доставая курительную трубку, начал свой рассказ Бартомелей.
- Сия история не сказка вовсе и не быль. Ни слова правды в сей повести нет, ни капли вымысла. А дело было так… Во времена стародавние, когда волею Творца тико зарождался слабовольный род людской, поживала девица, собою прекрасная словно ранняя зорька. Перед Богом чиста да невинна была. Ай, дай-ка девиц я наших посмотрю дабы Вам наглядно было… Можь простая служка красотою сразит нас? Аль царица праздника шутовского? – немец сначала грубо схватил, проходившую мимо девицу с вином хмельным на ведовьих грибах стояном, но оттолкнув ее, подошел к царскому столу. За точеный подбородок приподнял голову молодицы и пристально в глаза ей посмотрел, думы тайные читая. Резко развернувшись на каблуке, Бартомелей захлопал в ладоши. – Марфа, Марфа Васильевна лишь сможет красотою с девицею сей сравниться. Прошу прелестница к алтарю.
Собакина во время праздника скромно поодаль держалась, внимания особого к себе не привлекала. Под любопытствующими взорами гостей и вовсе смутилась. Подталкиваемая Скуратовым, девица робко вышла на середину поляны. В отблесках жертвенного огня и далекого мерцания звезд, испуганная, она была необыкновенно красива.
- Ась, позовем мы светляков ночных, дабы всю красоту небесную нам показати, - Бартомелей из кисета достал дурманещей пыли и дыханием своим серебром осыпал Марфу. Чудо-чудное, диво-дивное твориться, засветилась девица светом лунным. От красоты сей заохали да заахали гости: на чудеса Бартомелей был мастер славный. А немец тем временем осторожно платок да тулупчик с Марфы снимает. Девица в его руках покорная, будто очарованная, сквозь темень непроглядную глядит да улыбается блаженно. – Да вот красоте сей неземной сама Лилит позавидовала. А глаза у дочери Сатаны заведущие, руки-то загребущие. Решила порчу на красавицу она накласти, стала по ночам приходити да на ухо шептати:
Созываю я, призываю я все силы темные, некрещенные
Со сторонки заходной, из лесу дремучего да болота тягучего.
Эй, вы бесы ночные, бесы дневные! С именами да безымянные!
Те, что гложут и грызут, спать спокойно не дают.
Собирайтесь нынче, собирайтесь! Сю девицу к себе сбирайте,
Схороните ее от глазу людского, не видать ей во веки живого.
Пусть так все исполнится, да бесовской душою скрепится…
Бартомелей чудным голосом распевал древнее заклинание Лилит на призвание бесов. Затрещали сучьи, из-за деревьев тени страшные повылазили, скопом вокруг него да Марфы собрались. Воют да завывают, лапища к девице протягивают. Жутко гостям от видения сего да глаз отвесть невозможно, десятку робкого да сердцу слабого дар речи и потеряли, сединой их бороды покрылися. Колдун же, пристально всматриваясь в нежить, бесенка одного из толпы выхватил и к Марфе в волосы посадил. В тот же час девица замертво рухнула, светляки вокруг нее погасли. Слово выронить страшно было.
Взошла луна, озаряя бездыханное, мертвецки бледное тело Марфы. Немец над ней склонился, да слушает аки бесенок с душой девичьей борется, сердце ее подгрызает, свою кровь запускает. Как только место свое бес займет, так станет Марфа только ему, колдуну, послушная: все что не скажет, все выполнит.
- Спужались гости славные? Сгубила Лилит девицу махом одним, да в нашей присказке заснула красавица сном долгим. Не страшна сия магия. Лишь только страстию ото сна сего опрянуть можно. Царь-батюшка поцелуем красавицу будить не изволите? – с лукавой улыбкой обратился Бартомелей к Иоанну. Царь сказку сю слушал аки младенец, любопытно зело да любознательно. Оттолкнул Иоанн молодицу от себя да, с пьяну шатаясь, подошел к Марфе. Смеясь, на белые груди ее упал, силясь в губы поцеловать. Белый сарафан, васильками расшитый, задрал…
9. Треба Мары
Сквозь сплетенные кроны деревьев лунный свет полосками ложился на землю. Очарованный бесом Иоанн с безграничной любовью рассматривал бездыханное тело Марфы. Чудится царю, будто на алтаре и не Марфа лежит вовсе, а постаревшая ворожейка Майка. Молодецкий румянец сошел, морщинами лик обезобразился, побелели черные косы. Иоанн глаза закрыл, головой мотая.
- И чего с пьяну не привидеться-то, - озадачено пробормотал он. Но тут Марфа жадно схватила свежий морозный воздух, закашлялась. Ожила.
- Здравствуйте, царь-батюшка, - ласково молвила Собакина, руки царские у груди своей сжимая.
- Душа моя, девица, - влюбленным голубком ворковал Иоанн, - Марфа Васильевна, позвольте Вам опорою стать да к месту Вашему проводить.
Словно былинку поднял могущественный царь Марфу Собакину и бережно на руках ко столу понес, с особым почтением рядом со Скуратовым саживал да испрашивал у Малюты, когда сватов удобнее к царице будущей заслать…
- Ой, вы гости дорогие, - не унимался довольный Бартомелей, - собрала нас нынче в укромном месте Мара Великая. В час полуночный на землю спустилася прекрасная и ужасная богиня, кровавую жатву собирая. Зажигаем костер мы жертвенный, да кто пойдет на алтарь, дабы жизнь свою отдать. Может быть ты Шуйский? Или ты Малюта? Не стражитесь псы верные, царя пуще глаз своих берегите от супостатов окаянных. Кровавая треба буде нынче Маре, - немец сдернул с шатра шкуры звериные, а в шатре в кандалах мужики в одних портках сидят.
Бартомелей велел одного из заключенных поставить на жертвенный алтарь и начал рассказывать его преступления перед Богом и царем:
- Перед Вами гости званные князь Новогородский, отступник от веры православной. С Ливонским королем спутался, Новогород ему предати обещал. Казнить его али миловать?
- Казнить, казнить, казнить… - кричали одурманенные бояре, и под общее улюлюканье красивого статного мужчину предавали жестокой смерти: рвали пальцы, кусками срезали с живого тела мясо, сыпали соль на раны, а затем предавали священному огню Мары. Пышит жаром огонь жертвенный, языки свои к небу вздымая. Вонь паленная смрадом идет, всякий зверь мимо сей вони проходит, нос воротит.
- А сий, - продолжал вдохновенно Бартомелей, - потеряв стыд и срам, в казну царскую забрался. Златом хотел поживится государственным. Казнить его?
- Казнить, казнить, казнить… - эхом разносилось по лесу. В самое горло воришке жидкое золото вливают и в огонь бросают, на требу Маре. В пламени священном сама богиня миру явилася, до крови жадная, до мук охотливая… Пьет кровинушку из супостатов словно вино сладкое, да душой крещеной принюхивает. Слышно яки косточки людские на зубах вострых трещат. Словно дивная песня для ушей Мары стенания плакальниц, вопли да проклятия предсмертные. Быстро клетка с преступниками пустеет: жены неверные, супостаты, богохульники да отступники уж без суда и следствия на казнь отправлялись Маре ненасытной.
Вдруг из темного лесу на поляну голубка сизокрылая вырвалась да на шатровые колья села. Осмотрела заключенный да к Ванюше на пальчик села, будто к родимому прижалась. Сквозь колья вострые крылами бьется, во внутрь просится.
- Прогоните голубку, - властно прокричала Марфа, - гоните, гоните. Аль не видите, преступнику пособничает она
- Марфа Васильевна, - с хрипом проговорил парубок. – За голубку печешься? А чай меня не узнаешь? Это ж я, Ванюша твой. Чай струпья мои отвращение тебе делают? С измальства отцы нашей свадьбе уговорились, да батюшка твой слова не держал. Думал я силою в слободу Александрийскую везут тебя, да гляжу своей волею с царем полюбовничаешь…
- Аж, ты волчонок псковский, - крюком железным подцепил Бартомелей бывшего жениха Марфы да подтянул к выходу, - слова тебе не давали. Душонку твою Мара слащаво выцедит, мукам особливым предаст. Гляди, уж и руки свои к тебе протягивает
Голубка на немца накинулась, крылами очи ему закрывает, крылами бьет, когтями царапает. Увернутся ему мочи нет…
- Царь-батюшка, - Марфа в ноги царю кинулась, - Надёжа Царь Государь! Не вели казнить, вели слово молвить! Челом бью в твои ноженьки…
- Чай за друга любезного просишь, - милостиво молвил Иоанн, за бороду держатися да раздумывая.
- Голубку отгоните, - слезно умоляла Собакина, но царь ее словно не слышал, в думы свои погруженный.
- Не гоже, душа моя, требу Мары нарушати. Коль ненасытная Мара из-под земли подымется, реки крови на Руси прольются, смертию тяжкой все мы погребены будем. Люба ты мне зело, да не могу я просьбу твою выполнить. Ибо азм Государь милостию Божию о народе своем попервой печься должен. Можь кто за супостата жизнь свою Маре самовольно отдаст? Тогда вину его на суде наша воля пересмотреть.
В тот же миг голубка сизокрылая на крыло поднялась, меж двух Иванов в последний раз пролетая, крылами взмахнула да в огонь и бросилась. Пламя жертвенное силою вспыхнуло да угасло…
* * *
Языки злые шептали, что третьего дня на пепелище после пира царского видали ворожейку Майку. Рыдала она, кровинушку родную созывая. На пёрышке от крыла сизокрылого Марфу Собакину оплакивала. Знать умом тронулась, а потом и вовсе без вести пропала.
А Марфа… Марфа Васильевна после сей ночи была объявлена царской женой, да вот беда занемогла девица, зачахла. Девятого дня после венчания свою душу Богу и отдала. Иоанн допрос чинил с пристрастием, мабудь яду завистники в еду сыпали али порчу смертельную навели. Да притча во языцех сохранилась будто не Марфу, а ворожейку Майку в сем гробу схоронили.
1. Поруб (устар) – яма с бревенчатым срубом для заключенных
2. Тьма – 10000 человек.
3. Вонь – специальное лекарство с едким запахом, которое применялось для приведения в чувство упавших в обморок.
4. Мара – богиня смерти у древних славян
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
[2]
Энтропия в полночный час
Никто не знает, что такое энтропия .
Джон фон Нейман
…а где-то никто не знает и фон Неймана
Примечание неизвестного автора
Глава 1.
Порыв ветра раздувает алые флаги крепостных башен, подобно упругим парусам. Если закрыть глаза, кажется, что ещё мгновенье и соленые брызги ударят в лицо, а пронзительный гомон чаек нарушит безбрежное спокойствие.
Улицы пустынны. Утреннее солнце бликует в мутных поверхностях окон.
Цветочные корзины на пороге углового магазина восхищают своим разнообразием, но взгляд Странника приковывают загадочные яркие цветы с огромной сердцевиной. Он всегда забывал их название. Даже когда бабушка Элли воскресным утром заполняла дом терпким запахом нафталина и мускатного ореха. В её добрых, коричневых от загара морщинистых руках всегда были только эти цветы.
Вот и центральная площадь города.
Церковь Святого Валентина возвышается над всем городом и ее остроконечность напоминает взмывающие ввысь непокоренные горные пики. Двери церкви открыты и низкий, волшебный голос органа наполняет собой все пространство, от чего становится душно. Этот вкрадчивый, пронизывающий насквозь звук извлекает из Странника священную пустоту. Ту пустоту, которую каждый пытается запомнить и сохранить в себе на всю жизнь. Тот островок нетронутой печали, где есть только ты и Вселенная.
Покинув площадь, окружающую церковь, Странник прибавляет шаг, направляясь к окраине города.
Обветшалые и потускневшие с годами плакаты киноафиш уже не привлекают досужего зрителя, только усохшие лица бывших героев и героинь устало глядят куда-то вдаль времён и событий. Странник любовно приглаживает отогнувшийся краешек одной из афиш и открывает двери кинотеатра. Порыв свежего воздуха проникает в здание и выносит застоявшийся запах деревянных кресел.
Старенький проектор ворчит, наполняя зал монотонным скрежетом. На пожелтевшем экране Микки Маус за штурвалом, беззаботно насвистывает забытую мелодию детства.
Странник довольно улыбается и устраивается на крайнем сидении, опустив руки на бортики прохладного кресла. Глухой звук, отражаясь эхом от потрескавшихся стен, убаюкивает, и
вскоре сон накрывает Странника тёплым одеялом.
Мы никогда не узнаем, что ему снится. Только затаившаяся полуулыбка на губах намекнёт нам, как он счастлив во сне.
Глава 2.
-Эй! Эээй, вставай, слышишь!? Сонно потерев глаза, Странник медленно выплывает из омута сна. Над ним склонился мальчишка. Глаза его наполнены гневом, а губы сердито искривлены. Розовые ушки в свете проектора кажутся совсем прозрачными.
-Тебе чего, малыш?! - Странник, стараясь не спугнуть ребёнка, выпрямляется в кресле. Спина и шея затекли - должно быть проспал ни один час.
-Что это значит «чего»? Тебя сюда не звали! Кто ты такой?! - мальчишка возбужденно сопит, беспомощно сжав кулачки.
-Спокойно, малыш! Я здесь случайно. Забрел как-то…понимаешь? Каждый день хожу одной дорогой, а сегодня решил изменить привычку и попал сюда,- Странник неторопливо ощупывает карманы своей кожаной куртки.
Мальчик недоверчиво и осторожно разглядывает нежданного гостя. Странник, не сводя задумчивого взгляда с мальчишки, достаёт из внутреннего кармана пачку сигарет:
-Кстати! А ты смотрел киношку Крупная рыба? с Юэн Макгрегором? Ну, короче, там главный герой случайно попадает в зачарованный городок, из которого никто ещё не уходил по собственной воле, - между делом он вытаскивает из пачки сигарету и пытается прикурить.
Мальчишка резко выхватывает сигарету из его рта и ненавистно сжимает в кулаке:
-Совсем сдурел?! Здесь не курят, видишь, картинка весит! - парень показывает пальцем на светящуюся в темноте табличку.
Странник хмурится, но убирает пачку обратно:
-Знаешь, я в твоём возрасте был куда учтивее с взрослыми .
Мальчишка безразлично пожимает плечами:
-Ты, наверное, ужасно опаздываешь .
Странник ухмыляется мальчишеской дерзости и непосредственности, неторопливо встаёт и направляется к выходу. Потом, словно вспомнив о чём-то, останавливается и оборачивается:
-А ты фильм-то посмотри. Чудесный фильм!
Разворачивается и выходит из темноты зала в огромный мраморный холл. Яркий дневной свет ослепляет его на мгновенье. Он хочет ещё раз увидеть мальчишкин дерзкий взгляд и вновь оборачивается. Позади возвышается унылое офисное здание многоэтажки. Резкий визг тормозов выводит его из оцепенения.
-Эй, чего раззевался, придурок! - выкрикивает недовольный таксист, высунувшись наполовину из окна машины.
Странник делает шаг назад с проезжей части и растерянно оглядывается. Мотает головой, пытаясь прийти в себя. Сознание на миг проясняется, но недовольное лицо мальчишки и глаза с немым упреком с фотографической точностью запечатляются в памяти Странника.
Глава 3.
-Герберы!
-Вы что-то сказали мистер Моррисон? - спросила секретарша, деловито опустив изящные очки на переносицу.
-А..?да нет. Просто вспомнил кое-что - он рассеянно улыбнулся, ощущая небольшую неловкость от того, что размышлял вслух.
Ну, конечно же! Герберы! Цветы бабушки Элли. Каждое воскресенье она приходила ровно в 9, ни минутой раньше или позже. Раздавался звонок. Он всегда прятался под одеяло,едва услышав звуки её шагов вверх по лестнице. Она тихонько открывала дверь и с улыбкой в голосе, словно нараспев, произносила:
-Джейми, малыш, солнышко уже проснулось, и тебе пора.
Она открывала окно, позволяя прохладному воздуху забираться к нему под одеяло, щекотать пятки и голый живот. Садилась на краешек его кровати, бережно выставляя вазу с цветами на его прикроватном столике. Гладила его через одеяло, приговаривая:
-Сейчас наш мальчик проснётся, хорошенько позавтракает и пойдёт с бабушкой в церковь.
После этих слов ему хотелось спрятаться ещё под одно одеяло и никогда не вылезать. Но ароматные запахи свежеиспеченных булочек и горячего шоколада с зефиром каждый раз заставляли его покидать своё убежище. Джеймс сначала вытягивал голову из-под одеяла, всю взлохмаченную после сна. Затем показывались смеющиеся глазенки. Довольная бабушка вытягивала его из кровати и ласковым шлепком направляла плескаться в ванную.
… -Бриджит, меня нет, если что - разобрав письма на столе возле ресепшена, Джеймс направился в свой кабинет. Секретарша молча кивнула.
Прислонившись к длинному столу для переговоров, усеянному папками с документами, планшетами, брошюрами и буклетами, Джеймс смотрел в окно. Неугомонный город жужжал и шумел как заводной. Внутри у Джеймса было пусто и как-то настораживающе тихо. Как бывает пусто и тихо на улицах после проливного дождя.
Что, черт возьми, происходит?! Как меня занесло в тот город, где всё кажется таким знакомым? Что это за нахальный мальчишка?
Он задумчиво водил шариковой ручкой по бумаге и невидящим взглядом неотрывно смотрел куда-то сквозь стены своего офиса.
Как же я вдруг вспомнил эти бабушкины цветы? Я никогда не помнил их названия, никогда.
Бабушку похоронили, когда Джеймсу было 6 лет. Он до сих пор помнит, как яркий букет гербер внимательно и вопрошающе глядел на него из большой деревянной коробки, в которой мирно заснула бабушка.
Глава 4.
Весь день шёл снег. Налипшие ватные муфты свисали с веток деревьев, заборов, крыш и карнизов. Снежные хлопья медленно устилали лужайку возле дома. Сквозь белую пелену перемигивались рождественские огоньки, развешанные по всему дому тёти Салли – соседки напротив.
-Пааап..ну когда уже можно? - тоскливый детский голос послышался с кухни.
Джейми, сынок, я уже в сто двадцать пятый раз тебе говорю-когда снег перестанет! - отец недовольно смахнул завитки стружки с синих перчаток и продолжил мастерить кроватку.
Совсем скоро у него появится братик. Джеймс как-то был в гостях у Боба, его маленькая сестрёнка кричала целыми днями, а папа с мамой постоянно ругались.
Наступили сумерки. Накрыли город серыми крыльями. Снег всё сыпал. Прислонившись щекой к холодному окну, Джейми рисовал пальцем на облачках, появлявшихся от его дыхания.
-Ну вот, уже совсем темно. А папа обещал запустить змея! Противный снег! Противный..противный..противный,- повторял про себя малыш.
Тихонько приоткрыв дверь в папину мастерскую, он увидел на столе аккуратно обструганную рубанком крошечную кроватку. Под мягким светом лампы она казалась совсем кукольной. Внезапно у Джеймса внутри поднялась буря обиды и негодования. В порыве слепого отчаяния Джеймс смахнул кроватку со стола и выбежал из мастерской. Гневно сжав кулаки, он стремительно взбежал вверх по лестнице. Только слегка успокоившись, когда высохли слезы обиды, Джеймс осознал, что натворил. Горькое отчаяние вновь навалилось каменной стеной.
-Пап, привет. Ты как? - он, нахмурившись, держал трубку у уха.
-Пап, помнишь рождество, когда Майк родился? Это я тогда сломал его кроватку, - в голосе Джеймса звучало глубокое раскаяние.
На той стороне молчали. Треск телефонной линии напоминал шуршание песка в песочных часах. Казалось, минула вечность, прежде чем тёплый тон отцовского голоса наполнил сердце Джеймса сладкой болью:
-Я знал об этом, сынок .
Глава 5.
Ботинок промок насквозь. Брезгливо вытянув ногу из лужи, Джеймс стряхнул с ботинка мокрую грязь и побрёл дальше.
Ну что за день?!
Он никогда не ездил на работу на машине. До квартиры, которую он вот уже третий год снимал у добродушного Джо, буквально три квартала. Квартира пережила кардинальную смену имиджа - от витиеватого винтажа до ультрамодного минимализма. Единственным отголоском старины служил горячо любимый виниловый проигрыватель. Пластинки бережно хранились в шкафчике за стеклом. Фрэнк Синатра, Луи Армстронг, Рей Чарльз, Энтони Бенетт, Майлз Дэвис наполняли его дом радостью. Звуки с пластинок переплетались в воздухе, танцевали свои мелодии повсюду, весело и бесцеремонно вторгались в каждый уголок квартиры, распыляя вокруг ноты восторга.
Но сегодня хотелось тишины. Мысли назойливым роем шумели в голове и требовали выхода. Выхода из лабиринта, навязанного загадочными событиями.
Закинув рабочий портфель в дальний угол гостиной, он, не раздеваясь, рухнул на диван. Нащупав рукой бутылку тоника у изголовья дивана, открутил крышку и сделал большой глоток. Задумчиво уставившись на лопающиеся пузырьки в бутылке, он протянул по слогам: «Гер-бе-ры». Усмехнувшись нелепости своих действий, он глотнул ещё раз и поставил бутылку на прежнее место. На языке остался горький привкус хинина.
Почему? Почему сегодня вспомнилось то рождество? Из каких закоулков памяти всплыло название цветов? Когда успел вырасти этот таинственный город между Бейкер и Мэдисон стрит?
Бесконечная череда вопросов заполонила всё пространство гостиной. Как маленькие дети, вопросы, казалось, хватали друг друга за руки и выстраивались в хоровод. То внезапно обхватывали его в тугое кольцо, отчего становилось душно и тесно, то вновь отступали на время.
Горячее прикосновение к коже резко вывело его из одурманенного состояния. Лабрадор лизал его ладонь шершавым языком.
-Уолли, приятель! - Джеймс так обрадовался собаке, словно только что вернулся из двухнедельного отпуска.
Спрыгнув с дивана, он сел перед Уолли на колени и крепко прижал его к себе. Лабрадор предостерегающе зарычал.
-Да знаю, знаю, друг! Ты жутко не любишь объятий, - Джеймс успокаивающе отодвинулся и потрепал Уолли за морду.
Четвероногий не стал терять время и притащил хозяину поводок.
-Значит, гулять? - Джеймс усмехнулся и прицепил карабин поводка к ошейнику. Пойдём, дружище. Мне тоже не помешает проветриться!
Глава 6.
Монотонно моросил дождь. Уолли, похоже, был в полном восторге от погоды. Он жизнерадостно шлёпал по лужам, временами останавливался и стряхивал с себя грязную воду. Брызги летели во все стороны. Прохожие недовольно отскакивали в стороны, чему Уолли был несказанно рад и в следующий раз старался пуще прежнего забрызгать как можно больше прохожих. Радостно виляя хвостом, лабрадор смотрел на Джеймса в надежде на похвалу.
Дождевик надёжно защищал хозяина. Джеймс задумчиво улыбался, наблюдая за проказами питомца.
-А я всегда хотел собаку. Родители не разрешали, -голос, заглушаемый дождём, донёсся откуда-то сбоку.
Джеймс повернул голову вправо. У стены огромного книжного магазина Фокс Букс стоял тот мальчишка. Прислонившись плечом к мокрой стене, он наблюдал за Уолтером. Волосы мальчишки насквозь промокли, струйки от них бежали по щекам, стекали по лбу и векам, от чего парень постоянно моргал и утирал нос мокрым рукавом куртки.
-А чего не разрешали-то? - непринуждённо, как у старого знакомого, спросил Джеймс, доставая из кармана тонкий дождевик и протягивая его парню.
-Заботиться надо и грязи много , - ответил ребёнок и не сдвинулся с места, отрицательно качая головой, молча отказываясь от предложенной услуги.
Джеймс пожал плечами и убрал дождевик обратно. Уолли послушно сидел рядом, тёплым боком прислонившись к его ноге и тяжело дышал, высунув наружу язык.
-Тебя как зовут-то? - спросил Джеймс, застёгивая кнопку на кармане дождевика.
-Джейми. Вообще родители запрещают общаться с незнакомцами. Но мы-то уже второй раз встречаемся. Я решил, что можно, - парень деловито стряхнул воду, капающую с носа.
Джеймс задумался. Во внешности парня изначально что-то показалось очень знакомым. Теперь ещё и имя. Он вглядывался сквозь темноту в черты лица мальчика.
-Ну и дождина же сегодня! Хочешь, кое-что тебе покажу? - парень вопросительно заглядывал в лицо мужчины.
Джеймс молча кивнул. Уолтер потянул хозяина вперёд, в сторону мальчика.
-Это за углом. Ты удивишься, честное слово! Я уже не удивляюсь. А ты удивишься,- парень не глядя развернулся и шмыгнул в проём между двумя зданиями.
Джеймс недоверчиво посмотрел вслед удаляющейся спине мальчика. Он с трудом протиснулся между влажными стенами зданий. Уолтера пришлось отцепить от поводка, иначе они бы не прошли.
Напряженно разглядывая впереди детскую спину, Джеймс аккуратно ступал по скользкому асфальту. Резкий поворот направо буквально сбил его с ног. Он ухватился рукой за неровную поверхность стены, чтобы не свалиться на хрупкую спину ребенка.
-Эй! Когда уже придём?! У меня не было в планах на вечер перелома конечностей - заворчал Джеймс.
Провожатый остановился и оглянулся. Его сосредоточенный взгляд заставил Джеймса взять себя в руки.
-Ещё шаг и мы на месте, - заговорчески прошептал парень и вновь отвернулся.
Яркий свет. Как и в прошлый раз, он ослеп на какие-то секунды. Утирая слезящиеся глаза, он недовольно произнёс:
-Ну и сюрпризы у тебя!
Перед ними парк аттракционов. Вокруг всё светится, мигает и крутится. Играет музыка.
Голова идёт кругом от неутихающего движения. Джеймс растерянно оборачивается назад. Мальчик сидит на белой скамье, Уолли доверительно положил свои лапы на колени ребёнка.
Джеймс, слегка пошатываясь, подходит к скамейке и, держась за спинку, присаживается на самый край.
Проходит минута, за ней другая. Троица сидит в молчании. Вокруг всё жизнерадостно поёт и танцует. Чёртово колесо неторопливо тянет разноцветные кабинки вверх, тележки с попкорном и сладкой ватой набиты до отказа. Детская карусель с нарядными понни мерцает и переливается.
-Удивительно, правда? - нарушает молчание мальчик. Пальцы его погружены в шерстяной загривок Уолтера, а взгляд направлен вдаль.
-Да уж. По-другому и не скажешь,- выдыхает слова Джеймс, растирая озябшие ладони.
-Слушай, а что происходит? - спрашивает он через некоторое время и усаживается глубже, прислоняясь к спинке скамьи.
Одежда его сухая. Он проводит рукой по спине лабрадора – тоже сухая. Вглядывается в лицо мальчишки. Теперь, при постоянном мерцании огоньков, он может разглядеть веснушки на его лице. Карие большие глаза, упрямый подбородок. Завитки абсолютно сухих волос пшеничного цвета. Воротничок клетчатой рубашки. Эмблема школы Вудсток на синей куртке.
Неожиданно болезненный укол памяти уносит его в далёкое прошлое.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Глава 7.
-Ну, что, вы сегодня с той девчонкой-то встречаетесь? - Бен, не отрываясь, смотрит в монитор компьютера и возбужденно жмёт на кнопки джойстика.
-Я к тебе потому и зашел, - отвечает Джеймс, нервно перебирая в руках мелочь из кармана джинсов.
-Дай мне свою куртку на вечер, а? Я свою в школе забыл.
Джеймсу ужасно неловко. Он кладёт мелочь обратно в карман и вытирает вспотевшие ладони о джинсы.
-Да чего ты спрашиваешь!? Бери, конечно! - Бен машет свободной рукой в сторону шкафа и с головой уходит в компьютерную бродилку.
Джейми выходит из дома друга и накидывает куртку на плечи. На груди виднеется эмблема школы. Насыщенный синий цвет выгодно контрастирует со светлой рубашкой в тон.
Наступает вечер. Джеймс тайком вылезает из окна своей комнаты. Аккуратно прикрывает окно и спускается вниз по примыкающему к крыше дубу. Довольный своим незаметным побегом, он рысью пробирается через лужайку, не обращая внимания на расцарапанные руки. Сердце его бешено колотится где-то в горле, тамтамами отбивая в голове немыслимую чечётку.
Вот и Гарден-парк. Ровно 22-00. Третья скамейка от центральной площади. Её нет! Боже..её нет. Он сжимает кулаки от досады и нервно поправляет чёлку. Белое пятнышко промелькнуло между деревьями аллеи по правую руку от него. На какое-то время он перестаёт дышать и заставляет себяуспокоиться.
Прохладные руки нежно прикрывают его глаза. От неожиданности он вздрагивает и хватает девичьи ладони.
-Ну, ты что, Джейми? - в голосе Моники слышны нотки огорчения.
-А нечего опаздывать и подкрадываться сзади! - Джеймс с восторженной улыбкой поворачивается к девушке. На её взволнованном лице отражается вся палитра вечерних переживаний и приготовлений. Он протягивает руку к её щеке и заботливо убирает выбившийся из-под белого шарфика локон золотистых волос.
Моника застенчиво опускает глаза и тихонько произносит:
-Извини. Не хотела тебя напугать, правда.
-Всё хорошо. Главное, ты здесь, со мной, - он берёт её прохладную ладошку и согревает своим дыханием. Щёки Моники покрываются румянцем, и она смущённо улыбается:
-А ноги ведь у меня тоже замёрзли.
Они смеются и, взявшись за руки, бредут по парку в сгущающуюся темноту ночи. Мягкий свет фонарей освещает им дорогу. Разговор их плавно переходит от одного к другому. Вскоре Джеймс предлагает присесть в беседку.
Тепло от соприкосновения плечами медленно проникает внутрь обоих и наполняет особым смыслом эту встречу.
-Ты когда-нибудь курила травку, - как то растерянно и неожиданно спрашивает Джеймс, роясь в кармане куртки.
-Эмммм…травкууу,- протяжно повторяет Моника, словно пробуя на вкус само слово. Она внимательно смотрит на Джеймса и кладёт свою руку на его плечо:
-Джейми…зачем? Не надо.
Он всё понимает и откладывает поиски. Обняв девушку, он рассказывает ей о книгах, которые прочитал, о фильмах, которые оставили след в его душе. Моника, уже не чувствуя холода, в свою очередь делится с ним всем, что успела узнать и понять в жизни сама. Пар от их дыхания медленно ускользает вверх и тает где-то в вершинах высоких тополей.
На следующий день Бена отчислили из школы. Идиотский каприз судьбы - прозрачный пакетик с травкой выпал из его кармана прямо под ноги директору школы.
Из-за ужасного скандала родителям Бена пришлось переехать в другой район, а потом и штат. Друзья никогда больше не встречались.
Джеймс никому не признался, что это был его пакетик, наспех спрятанный в карман куртки накануне свидания.
Глава 8.
-Чего молчишь-то? Ты совсем не удивлён? - голос мальчика врывается в поток воспоминаний и разбивает мозаику времени на мелкие кусочки. Джеймс закрывает ладонями лицо и шумно фыркает. Выйдя из лабиринтов прошлого, он попадает в головоломку настоящего.
-Знаешь, удивлён! Даже не удивлён. Нет. Я полностью обескуражен. Это точное слово, - произносит Джеймс и поворачивается боком.
-Может, объяснишь, что это вот всё такое?! - он широким жестом обводит руками пространство вокруг, и испытующе смотри в глаза Джейми.
-Это энтропия, - довольно отвечает парнишка, будто заранее подготовившись к вопросу.
-Эн-тро-пи-яяя? - брови Джеймса изумлённо ползут вверх – какая ещё энтропия?! Ты что несешь? Умный, что ли? Тогда расскажи всё нормально!
-Ну, в школе нам рассказывали. По естествознанию. Про энтропию. Ты что, не слышал что ли никогда? - Джейми негодующе вздыхает.
-Энтропия – это абсолютная пустота. Сила, под влиянием которой рушится мир. Энергия, которую невозможно преобразовать и использовать, - он выдаёт информацию заученным текстом, без каких-либо человеческих интонаций. Джеймс озадаченно вглядывается в лицо мальчишки. Пытается уловить загадочные метаморфозы в его голосе.
-Понимаешь..ты..да и я тоже.. мы временами попадаем в такую пустоту, в которую нас затягивает некая разрушающая сила. Под невероятным влиянием этой силы мы оказываемся в эпицентре разрушения. Теперь ясно? - мальчик внимательно и требовательно смотрит на собеседника.
Уолтер мирно спит, положив свою шерстяную морду на колени Джейми. Вокруг мир аттракционов живёт своей жизнью. Звуки, словно в кино, как по волшебству стихли и теперь напоминают скорее фоновую музыку.
-Муть какая-то!.. бррр, - Джеймс трясёт головой - давай ещё раз.
-Ты разве ещё не понял? Ты и я – мы одно целое. Ты – продолжение меня, а я – твоё продолжение. Мы когда-нибудь исчезнем из этого пространства, условно называемого «здесь и сейчас» и попадём в другое измерение «здесь и сейчас». Всё зависит от ракурса и точки зрения.
Джеймс ощущает, что его сознание проваливается в вихревую бездну, не имеющую пространства и времени. Бесконечность бытия наваливается и тянет в разные стороны, пытаясь разорвать тонкую ткань реальности. И, чтобы оставаться «здесь и сейчас», ему абсолютно необходимо двигаться с невероятной скоростью. Поспевать за течением мысли ребёнка, за временем вокруг, за той пустотой, которая «здесь и сейчас» множится прямо внутри него, образуя чёрные дыры.
Внезапный шум и мерцающий яркий свет заставляют его зажмуриться и прикрыть руками уши. Осторожно приоткрыв один глаз, в узкую щёлочку он видит белый шум экрана телевизора. Уолли спит у дивана, свернувшись клубком. За окном глубокая ночь. Джеймс протягивает руку к пульту на журнальном столике и выключает телевизор.
Это всё сон. Просто невероятный сон.
Поднявшись с дивана, Джеймс снимает пальто и ботинки. Боковым зрением уловив мигающий огонёк Мака, сигнализирующий о новом сообщении, он неохотно открывает крышку.
«Джейми, дружище! Нашёл тебя на Фейсбуке! Это Бен Нолти, помнишь такого? Я сейчас в Нью-Йорке, хочу встретиться. Ты как? Жду ответа».
Джеймс снова сел на диван. Не. Так не бывает. Это что, шанс на исправление ошибок?
Взяв в руки ноутбук, немного подумав, ответил: «Позвоню завтра утром. Обязательно встретимся. Мне надо тебе кое в чем признаться».
Глава 9.
Раннее воскресное утро. Окна исписаны ледяными узорами замысловатых форм.
Из квартиры выходит Джеймс. Тихонько прикрывает за собой дверь. Через долю секунды дверь вновь открывается и на пороге появляется девушка. Свет озаряет ее фигурку и искрится в длинных золотых локонах. Забавная тёплая пижама с Твитти подчеркивает её молодость и прелесть. Джеймс оборачивается, и теплая улыбка озаряет его лицо.
-Мы знакомы? - шутит Джеймс, и девушка молча улыбается ему в ответ.
-Моника, оставайся у меня, ладно? Всё равно с Уолли некому гулять, - он смотрит на неё не отрываясь, словно хочет запомнить, сфотографировать в памяти каждую черту её милого лица.
-Жаль, что ты так долго с этим тянул,- произносит Моника, нежно улыбаясь, - Уолтер ведь целыми днями один.
Они оба смеются. Как тогда в парке, много лет назад.
Джеймс направляется в цветочный магазин, уверенным шагом разрезая плотный морозный воздух.
На кладбище совсем тихо. Иней лежит на зеленых, аккуратно подстриженных лужайках. Аллея стройно возвышающихся лип, замерла как рота солдат на посту.
-Здравствуй, бабуль! Прости, я давно у тебя не был. Не сразу понимаешь, что вместе с родными и близкими людьми уходит и часть твоей души, исчезает в Великом Ничто. Прости меня. Я принёс твои любимые цветы. Этим воскресным утром я благодарю тебя за твою любовь.
Джеймс бережно кладёт яркие цветы у мраморной доски. Их название он запомнит на всю жизнь.
Здесь и сейчас.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
[3]
Право на выбор
-Ну Олечка,- девочка с короткими волосами гладила младшую сестру по голове, -Всё будет хорошо. Я буду всегда защищать тебя.
-Правда?- младшая подняла заплаканное лицо, смогла выдавить из себя улыбку.
-Обещаю. Что бы ни случилось, я буду защищать тебя. Помогать исполнять твои желания.
Оля внезапно вскочила, осенённая идеей. Через несколько минут вернулась. В её ладони лежал браслет.
-Я… Очень долго его делала. Для себя. Но… Я подумала, пусть это будет знак нашей с тобой дружбы, знак нашего обещания.
Она взяла сестру за руку, и серьезно глядя в глаза, проговорила:
-Я обещаю, в ответ, поддерживать тебя, что бы ты ни делала, какой-бы ты ни была. Сестрёнка…
В квартире пахло силой. Запах медленно исчезал, рассеивался, улетал в открытую форточку. Алька скрипнула зубами. Заглянула на кухню. Мама как ни в чём ни бывало возится у плиты, хотя уже за полночь. Через гостиную в комнату к сестре... Шкаф стоял прямо перед дверью. Протиснувшись в щёлку между ним и стеной, Алька увидела, что кровать стояла по диагонали посреди комнаты, стол вообще лежит на боку, бумаги с рисунками рассыпаны по полу. Кресла перевёрнуты, шкаф с книгами отвёрнут к стене, комод лежит на боку.
И на кровати, ничего не почувствовавшая спит Оля. Алька ругнулась сквозь зубы, было развернулась, чтобы уйти...
-Что ты тут натворила?!- послышался хриплый ото сна голос.
-Это я у тебя хотела спросить,- Алька шагнула к кровати, широко улыбнулась.
Оля снова оглядела бардак:
-Если это не ты сделала, то кто?
-Например, ты. И говоришь так, чтобы мама тебя не наругала.
-Вот ещё!- в голосе искреннее возмущение.
-Девочки, что тут у вас творится?- удивлённая мама протиснулась в комнату.
-Не знаю,- хором ответили сестры и хмуро переглянулись.
-Так! Приведите всё в божеский вид, быстро!- оглядев комнату сердитым взглядом, мама скрылась.
-Ну, чего сидишь? За работу!- Алька шагнула к постели, сдёрнула одеяло с сестры.
Взгляду открылась тонкая футболка, стягивающая груди, стройное тело, длинные взлохмаченные волосы до пояса.
Оля, бросив испепеляющий взгляд на сестру, вскочила, принялась собирать рисунки:
-Слушай, правда, кто это сделал?
-Полтергейст,- Алька подняла комод, придвинула к стене.
-Вечно ты со своей чушью!- Оля поморщилась, сложила рисунки на кровать.
-У тебя есть более логичные предположения?
-Пошла ты!
Утро застало Альку за чтением.
Появление Оли показало, что уже около семи. Вместо доброго утра, она насмешливо улыбнулась:
-Кстати, зелёный тебе не идёт.
Алька скосила глаза на свисавшую справа прядь волос, равнодушно пожала плечами.
Оля вернулась с чашкой кофе и бутербродом, села на диван рядом:
-Саш, а с чего ты вообще пришла?
-Я же говорила не называть меня так,- Алька холодно взглянула на сестру.
Та поёжилась, отвернулась.
-Те рисунки... Ты теперь снова хорошо видишь?
Оля кивнула:
-Мне сделали операцию. Нашёлся донор роговицы.
-Как я за тебя рада,- Алька с энтузиазмом обняла сестру, чмокнула в затылок.
Оля в ответ только улыбнулась.
-Дашь посмотреть рисунки?
-Ну я же плохо рисую,- она опустила глаза.
-Обещаю что не буду критиковать! Мне просто интересно!
-Ты надолго тут?
-Не думаю. Сегодня вечером, может, уйду. Может раньше...
-Маме тебя не хватает,- Оля сказала совсем тихо, -Она беспокоится за тебя.
-Да со мной то всё в порядке,- Алька рассмеялась, отстранилась, щёлкнула сестру по носу, та недовольно дёрнула головой, -А вот ты...
-Теперь я тоже не буду обузой!- Оля со звоном поставила кружку на журнальный столик, пара капель выплеснулись.
Она резко развернулась и внимательно осмотрела сестру. Та недоуменно следила за Олей. От толчка упала на спину, в шоке глядела, как рукава ей задирают, внимательно осматривают локтевые суставы...
-Ты чего?- Алька не сопротивлялась.
-Колись, ты наркоманка?
-Чтоо?
-Говори! Я никому не скажу!
-Господи, нет!- Алька села, отстранив сестру, -Я понимаю, с чего ты так думаешь, но нет!
-Нуну,- Оля отвернулась, уткнулась носом в колени.
Когда Оля наконец ушла в школу, Алька заперлась в её комнате, подперев дверь креслом.
Уже внимательнее оглядела комнату, каждый уголок. Даже в вещах порылась, надеясь найти не обычные предметы. Ничего. Никаких знаков.
-Ну, сволочь, выходи,- Алька оглядела комнату, -Я знаю, что ты здесь!
Тишина была ей ответом.
Тогда она закрыла глаза, и снова огляделась. Серый мир. Только кое где на вещах ещё есть яркие отпечатки силы. От них медленно отлетает пыль. Ещё сутки, и следов не останется.
-Странно,- Алька открыла глаза, плюхнулась на кровать, раскинув руки.
Призраки, полтергейсты и прочая нечисть, если уж и приходили в квартиры, то не затем, чтобы один раз переставить мебель. В других комнатах тем более ничего.
Губы Альки шевельнулись, воздух разрезался от шёпота. Воздух будто потяжелел, заскрипели половицы.
Нет. Ничего. Даже заклинание не вызвало дух из своего укрытия.
Раздраженная, Алька руками выстроила вокруг кровати стену. Если это призрак или полтергейст, это защитит сестру, хотя бы пока та спит.
Алька направилась к маме:
-Слушай, а к Олечке вчера никто не приходил?
-Нет, а что?- в глазах мамы беспокойство, рука на подлокотнике кресла сжалась.
-Да нет, ничего... Просто интересно, как у неё с друзьями.
-Ну, в школе у неё есть подружки...
-Ладно.
"Если это не кто-то посторонний, то кто? Блин, особенно сейчас, когда у неё всё налаживается... Я не позволю никому испортить ей жизнь!"- думала Алька, стоя на балконе, и оглядывая внутренним зрением округу. Тоже чисто.
Свет плясал между пальцами, игриво сыпал искрами.
Тебе пора уходить.
Свет потускнел, померк, сверкнул, будто вздыхая, устремился в небо.
Чья бы ты душа ни была, желаю тебе покоя.
Пение гитары нарушила тишину, ей вторили трубы. Солист Траэрай гулким эхом сообщал: кто-то звонит. На экране высветилось имя контакта - «ангел».
-Да?
-Саша!- из динамика телефона вырвался отчаянный голос Оли, -Это опять произошло! Саша, мне страшно!
-Ты не пострадала?- брови Альки сдвинулись к переносице.
Девушка быстрым шагом двинулась к мотоциклу, ждущему на обочине.
-Нет... Но мебель... Она буквально выпотрошена! Все мои вещи на полу! Пожалуйста, приезжай!- и тише, почти шёпотом. –Пожалуйста…
"Почему ты звонишь именно мне?"- хотела спросить Алька, но не стала.
Отец в командировке, как всегда, пашет за троих. А достойных друзей у сестры нет.
И вот Алька стоит в комнате. Рядом с ней мнётся Оля.
На полу ровным слоем лежит одежда, тетради, книги, прочие бытовые вещи. Листы с рисунками. Их стало ещё больше. То ли были спрятаны, то ли Оля успела извести ещё один альбом. Если так долго напрягать зрение, можно снова его потерять.
А стена вокруг кровати не тронута. Это проблема. Это значит, что всё сложнее, чем хотелось бы. С призраками было бы легче справиться.
-И ты ничего не слышала? От этого-то ты точно должна была проснуться.
-Я не знаю,- всхлипывала Оля, -Не знаю...
-Сегодня ночью я останусь с тобой. Всё будет в порядке, мы поймаем виновника.
-Но... Саша, это же что-то, - она сама испугалась своих слов, поспешно поправилась, -Кто-то могущественный!
-Не беспокойся,- Алька погладила Олю по голове, чуть улыбнулась, -Я справлюсь.
Та молча опустила голову.
-Что ты читаешь?- Оля присела перед креслом, взглянув на обложку книги. -Кожаная... Это что, пентаграмма?
-Ну я же не экзорцист, чтобы там был крестик,- хмыкнула Алька.
-Ты сатанист?
-Вот ещё!
-А что за книга-то?- девочка села рядом, на подлокотник кресла. -Это вообще какой язык?
Неформалка захлопнула книгу, легонько потянула сестру за нос:
-Какая ты любопытная! Иди гуляй.
Оля раздраженно фыркнула, пошла прочь. Алька заметила, как плавно качались её бёдра. "А у меня такой походки нет,"- мелькнуло в голове.
За окном только фонари да несколько окон в соседних домах горят. Небо задёрнуто толстой пеленой облаков. Оля уже давно спит.
Алька вернулась в кресло, закрыла глаза, внимательно наблюдая за пространством. Сестра светится бледным, голубым светом. Как и все люди, ничего необычного. Часы тихо пробили полночь... Глаза девочки вспыхнули ярким, белым светом. В комнате поднялся слабый ветер.
Медлить нельзя. Рванулась вперёд, шаманка вспрыгнула поверх Оли, положила ей ладонь на глаза:
-Успокойся,- шёпот, был бы тут слушатель, показался бы ему зловещим, -Спи. Спи...
Оля во сне беспокойно заворочалась, но Алька мягко прижала её свободной рукой:
-Тихо. Утихомирься. Не нужно этого делать.
Ветер усилился, норовя сбросить девушку с кровати.
Та разозлилась, её глаза сверкнули нечеловеческим, алым светом:
-Я сказала - остановись!!!
Глаза сестры погасли.
-Вот значит как,- Алька аккуратно слезла с кровати, задумчиво глядя в пустоту, -Вот значит оно как...
-Как давно у тебя была операция?- Алька глядела на только проснувшуюся сестру.
Та сонно огляделась, по её губам скользнула радостная улыбка, когда она поняла, что всё на своих местах:
-Две недели назад, примерно. А что?
-А больше ничего странного с тобой не происходило после того случая? Что-то, что ты, хотя бы поначалу, не могла объяснить?
-Вроде нет...
-Ладно. Мне нужно отлучиться, но к ночи я вернусь. Удачи в школе,- и, не слушая, быстрым шагом шаманка удалилась.
-Мне нужно знать имя донора,- Алька стояла напротив доктора, скрестив руки на груди.
-Понимаете, это секретная информация! Нельзя так просто прийти... Вы даже не записались на приём!- врач глядел на девушку со смесью удивления с раздражением.
-Это очень важно. С роговицей возникли проблемы.
-Так пусть девочка приходит на осмотр!
Неформалка начала терять терпение:
-Я не собираюсь делать этому человеку или его родственникам, если он мёртв, ничего плохого! Просто скажите его имя!
-Это невозможно,- голос мужчины тоже приобретает стальные нотки, -Уходите.
Алька развернулась, подошла к двери, подперла стулом ручку, вернулась, глядя на доктора, цвет лица которого решил слиться с цветом халата:
-Говорите, или я сделаю что-то, что вам очень не понравится!
-Это бред! Немедленно прекратите это ребячество! Мы же с вами взрослые люди...- врач повысил голос, распрямил плечи, пытаясь казаться внушительней.
Алька в голос рассмеялась, шагнула вперёд, приподняла полу рубашки за спиной. Ладонь нащупала прохладную рукоятку ритуального ножа:
-Взрослые? Какая жалкая попытка манипуляции! Говорите, быстро!
-Не смейте подходить! Вы знаете, что угрозы - это статья?!
-А ты не подумал, что мне плевать?- девушка ощерилась, резко выдернула нож, приставила его к горлу доктора. -У тебя три секунды, чтобы сообщить мне имя.
-Это безумие!
-Раз,- на шее врача набухла тонкая царапина, а в глазах вспыхнул страх, приправленный отчаянием.
Вот и он. Двухэтажный дом. С первого взгляда понятно – денег на него не жалели.
Внутреннее зрение высветило три человека внутри. Больше, чем нужно, но не страшно.
Трель звонка разнеслась по просторным помещениям.
Через минуту дверь открылась, на пороге возникла ухоженная женщина, явно тратившая много времени и средств на свою внешность. Благодаря этому ей не дашь больше сорока, однако Алька уверена, что хозяйке не меньше пятидесяти.
-Девушка, вы к кому?- дама презрительно скривила губы.
-Даниил здесь живёт?
-Он не принимает! И с такими, как вы, он больше не водится!
-Нет, что вы!- Алька горячо вскинула руки, -Я сестра девушки, которой он пожертвовал роговицу глаз. Я хотела бы выразить ему свою благодарность! Моя сестра очень важна для меня, и я потратила очень много времени, чтобы найти его! Прошу вас!
-Хорошо,- женщина сразу смягчилась, -Мой сын на втором этаже... Я проведу вас.
Оглядывая хоромы, Алька присвистнула. Дорогущее красное дерево, везде золото, роскошные ковры, картины в витых рамках, кожаная мебель.
-Данилка, к тебе пришли! Я оставлю вас,- женщина впустила гостью в комнату, а сама вернулась к своим делам.
Алька вошла, тут же заперла дверь, рукой выстроила стену - комната не пропустит ни звука. Развернулась. Перед ней в инвалидном кресле сидел молодой парень. Ухоженный, худощавый. Аккуратная модная бородка, тёмные волосы. Глаза перевязаны чёрной тканью. Одет в рубашку, джинсы, на руке золотые часы. Зачем? Он всё равно не видит.
-Кто ты?- густой, чуть хриплый голос дрожал.
Чего он боится?
-Ты ублюдок.- Алька наклонилась, её лицо оказалось на уровне лица Даниила, -Хотелось лишиться этих проклятых глаз - вырезал бы их! Зачем же становится донором?!
Он зло рассмеялся:
-Уже началось, да? И ты даже нашла меня...
-Да. Я тебя нашла,- Алька обошла круг вокруг коляски, -И ты мне расскажешь всё, что знаешь. Что это за дрянь, твои глаза?
-Дрянь?! Я сделал твоей сестре подарок! У неё будет всё, чего она захочет! Ты видела какой у меня дом? Это всё благодаря им, моим глазам! Тебе стоило бы благодарить меня!
-Благодарить?! Если бы всё было так, как ты сказал, ты бы не стал избавляться от них! Никто бы не согласился прожить остаток жизни слепым! Сколько тебе? Двадцать пять? Да твоя жизнь только началась!
-Но те десять лет, что я пользовался силой, стоят ста! Всей жизни ста людей!
-Да?! И это стоит жизни тех, кто умер по твоей воле? Ты мог даже не знать, что убиваешь! Такая сила неподконтрольна! Я представляю, что было бы, если бы в один из приступов моей сестры в её комнату вошла моя мать! Это стоит того?! Да ты просто отъявленный мерзавец!
-Конечно стоит,- он рассмеялся, -Это могущество!
Алька презрительно фыркнула, резко шагнул вперёд, поставила ногу на пах Даннила, надавила:
-Рассказывай, с самого начала. Что это за сила? Как она действует? Я хочу знать всё! И лучше бы тебе не рыпаться.
-Сука! Убери ногу, я расскажу!
Через час она уходила, оставив его на полу корчиться от боли, и уже на первом этаже услышала его шёпот:
-Неблагодарная дрянь! Тварь!
На диване, черкаясь в альбоме, сидела Оля. Алька, взглянув на часы, чертыхнулась:
-Разве тебе не пора спать?
-Завтра же выходной, мне не надо в школу!- сестра улыбнулась, -Могу с тобой наконец поразвлекаться, как в былые времена!
-Иди спать, Оля.
-Что?- в глазах девочки мелькнула обида, -Зачем?
-Нужно. Доверься мне.
-Тебе что, так сложно ответить на вопрос?- Оля раздраженно откинула альбом, выпрямилась, набычилась.
Её глаза медленно разгорались тем самым светом.
В голове возникла мысль: «мама не должна это видеть». Шаманка шагнула вперёд, схватила сестру за руку, рванула на себя.
-Какого чёрта ты творишь?!- та повысила голос, пыталась сопротивляться.
Бросив шёпотом парочку ругательств, неформалка развернул сестру к себе спиной. Одной рукой зажала рот, другой заломила руки. Потащила в комнату.
Оля полетела на кровать. Глядя, как Алька подперла дверь креслом, завопила:
-Идиотка!
Мебель в комнате медленно поднималась в воздух.
На Альку подул мощный поток ветра, но та успела поднять руку.
-Оля, прекрати!- она шагнула вперёд, простерев руки.
Кресла за её спиной рухнули на пол.
-Я... Это не я!- девочка пятилась к спинке кровати, -Это не я! Господи! Что происходит, Саша? Ответь мне!!
-Без паники,- шаманка мановением руки усадила остальную мебель на пол, -Сейчас я всё исправлю!
-Не подходи!- Оля закрылась руками, и Алька еле успела остановить мощный поток энергии – другого человека он бы если не испепелил, то обжёг всё тело.
Старшая прыгнула на кровать, перехватив руки сестры, повалила на спину. Уселась сверху, положила ладонь на глаза:
-Спать!
Ветер стих.
Олю била дрожь. По её щеке скатилась слеза.
Алька отстранилась:
-Всё, сейчас всё в порядке. Успокойся.
Девочка успокаиваться не желала, большими глазами излучая обширный спектр эмоций.
Алька вздохнула:
-Ладно, всё равно рано или поздно пришлось бы объяснить… В общем, твой милый донор вместе с роговицей глаз пожертвовал тебе свою силу. Так что каждую ночь это творила ты. Неосознанно.
-Ты... Ты маг?.. Ты всё время знала, что магия существует, и не сказала мне!!! Как ты могла?! Как ты можешь так со мной поступать?!- Оля захлебнулась словами.
Алька поморщилось:
-Милое дитя, мир не вертится вокруг тебя. И магия - это слишком громко сказано, я бы дала другое название, ну да это неважно.
Но сестрёнка не слушала, туманным взглядом оглядела пустоту:
-Эта сила... Почему я не могу её контролировать? И смогу ли?..
-Может и сможешь. Но перед этим успеешь угробить кучу вещей и людей. Твоя сила с каждым днём всё сильнее, так что... Мне нужно идти. Проверить несколько фактов, и я смогу уничтожить её, не делая тебя снова слепой.
-Уничтожить?- только и успела сказать Оля, тут же вздрогнув от хлопка двери.
-Тебе нужна моя помощь?- скрипучий голос пронёсся по залу.
Алька оглянулась, вздохнула, села на прохладный мраморный пол:
-Мне нужны книги по силовому высвобождению энергии.
-И проводить ритуал конечно придётся мне?- из тумана возник, обрисовался дух.
Человеческие руки - переплетённые между собой тонкие, коричневые лианы - единственное, что длинный зелёный плащ, рванный по краям, не скрывал.
-Конечно, ты же знаешь, магия это не моё,- девушка потянулась, -не думаю, что для тебя это будет слишком сложно.
-Это может оказаться сложным для тебя,- ворчливый голос затих в темноте коридора.
Шаманка подняла глаза. Купол перечерчивала трещина, переставшая в разлом. Сквозь него проникал свет. Капельками блестели звёзды.
Алька не смогла сдержать улыбку, и так сидела, наслаждаясь ночным небом.
-Мама, где Оля?- Алька с беспокойством поглядела на часы.
Шесть вечера, время ещё есть, времени очень много. Так почему в груди так холодно?
-Она сказала, что сегодня переночует у подруги,- в голосе мамы проскальзывала гордость, разбавленная тёплой любовью, -Я так рада, что у неё с друзьями всё налаживается...
-У какой подруги?- девушка нахмурилась.
-Ты слишком за неё беспокоишься. Оля умная девочка, не станет водиться с плохой компанией.
-Нет, серьезно, у кого?
-Ты всё равно её не знаешь.
Алька раздраженно передёрнула плечами, вырвалась из квартиры, на ходу набирая номер.
На шестом гудке, когда шаманка уже взвелась, раздался недовольный голос сестры:
-Чего тебе?
-Где ты?
-Какая тебе разница?
Алька зарычала:
-Какая мне разница?! Настанет полночь, и ты разорвешь всех, кто будет рядом! И твою подружку тоже! Ты что, не поняла это?! Я тебе не достаточно понятно объяснила?!
-Успокойся,- Оля снисходительно усмехнулась, -Я соврала. Я не у подружки. И в полночь рядом со мной никого не будет.
Девушка затормозила у мотоцикла, тупо глядя на него:
-Что?.. Где ты?
-Не скажу. Правда, со мной никого нет. И не беспокойся за меня.
Алька глубоко вдохнула:
-И… Как долго ты собралась скрываться?
-Столько, сколько потребуется,- сухо ответила Оля, предчувствуя неприятную тему.
-Ты же понимаешь, что не можешь просто убежать?
-А я не просто убегаю. Если тебе больше ничего не нужно...
-Нужно. Давай я тебе кое-что объясню. Это пока вспышки энергии появляются только в полночь. Пока. Это пока ты можешь время от времени появляться дома, чтобы мама не беспокоилась. Это только пока ты можешь появляться рядом с людьми на расстоянии десяти метров. Потом… Потом к тебе будет опасно приближаться на километр. Тебя заметят. Когда ты сломаешь здание, где прячешься, деревья парка, в котором ночуешь, тебя обнаружат. За тобой пошлют войска. И ты, возможно, если твоя сила проснётся, убьешь и их. В худшем случае. В лучшем они убьют тебя.
Голос в трубке дрожал:
-Это. Не. Твоё. Дело. Ты предала меня. Я тебе больше не верю. Оставь меня и не звони мне больше!
Короткие гудки.
Алька, бросив пару ругательств оседать в пыль асфальта, оседлала мотоцикл.
Нужно проехаться по городу. Нужно найти гадкого утёнка, пока он не натворил дел. Но где? Где она может прятаться?
Школа? Нет, там охранник. Её любимый парк? Нет, там негде спрятаться. Подвал, в котором часто играли в детстве? Нет, его закрыли несколько лет назад. Где же? Где же ты?
Ответ пришёл внезапно, когда девушка объехала уже с десяток предполагаемых мест в городе - взгляд упал на браслет. Браслет не сочетался с её внешностью - яркие разноцветные пластмассовые бусинки в виде звёздочек контрастировали с одеждой тёмных, мрачных тонов.
Точно. Оля уехала за город. В тот заброшенный домик, где никто не живёт. Его нашла Алька, в один из выездов на природу. А через несколько лет рассказала о нём сестре. Именно там четырнадцатилетняя Алька получила этот браслет.
Рокот мотора недружелюбно ворвался в фон города, расталкивая остальные звуки.
Яркие витрины, заполняющий весь мир шум остались позади. Навстречу нёсся стремительно темнеющий лес. Дорога не любила гостей, и подставляла под колёса рытвины.
В голове Альки крутились мысли: «Что, если я ошиблась. Что будет, если Оля сейчас в городе?» Стараясь прогнать рой депрессивных эмоций, девушка сосредоточилась на дороге. Кружок света от фары, манил, летел впереди.
А вот и он. Камень в виде острого клыка. Здесь должны быть тропинка. А это значит, что дальше придётся идти пешком. Ничего страшного. Время пока ещё делает поблажки.
Вот показался дом. Землянка. Она выглядела ещё более заброшенной, чем раньше. Кустарник окружил её невысокие стены, придавая ей грустный и одинокий вид.
Алька вошла внутрь, дверь протяжно скрипнула.
В обеих полупустых комнатах никого. Но на старой кровати лежал рюкзак. Рюкзак Оли.
С сердца как будто рухнул камень.
"Она всё-таки здесь".
Дело за малым - найти блудную сестрицу. Вряд-ли она решилась отойди далеко.
Шаманка закрыла глаза. В безлюдных местах следы человека первое время заметны. Сотни мелких природных духов роются вокруг них.
И правда - вот они. Тонкий извивающийся дым в воздухе, следующий по траектории пути Оли.
Должно быть, она всё-таки услышала приближение мотоцикла и решила уйти, перестраховаться. Младшая сестра стояла среди деревьев, смотря в небо. Будто смирилась с тем, что уже не убежать. На хруст ветки обернулась. По губам мелькнула ироничная, грустная улыбка:
-Нашла-таки.
-Я заберу тебя,- Алька благоразумно остановилась в нескольких шагах от собеседницы.
-Куда?
-Ко мне. Я избавлю тебя от этого проклятия.
Оля раздражённо прищурилась, резко отвернулась, её волосы взметнулись, медленно опали:
-Полагаю, тебе бессмысленно объяснять, что не считаю это проклятьем.
-Конечно. Пойдешь сама, или мне применить силу?
-И ты даже не дашь мне скидку на то, что я твоя сестра?
-Я её уже сделала. Ты жива.
-И сопротивляться тебе тоже бесполезно,- теперь в голосе девочки звучала злость.
-Да.
-Хорошо. Пока я пойду с тобой.
-Пока, да? Временное отступление с поля поражением не считается, ты так думаешь?
Ветер безжалостно кидал пыль в лицо Альки. Поморщившись, она глянула на часы. Без пяти полночь. Город уже виден, большинство дач уже позади. Нужно переждать. Как раз попался безлюдный участок дороги, скрытый от мира холмом и густыми елями.
-Что-то случилось?- Оля безразлично огляделась, слезла с мотоцикла, но было видно, как она напряжена.
-Полночь,- старшая подняла взгляд.
Над головами висело тяжёлое, будто налитое свинцом, небо. Кудри облаков гроздями свисали вниз, предвещая в скором времени обрушиться на землю холодным ливнем.
Оля проследила за её взглядом, нахмурилась, вспоминая:
-Всё же... Как ты колдуешь?
-Я же говорила, это не магия. Это что-то вроде управляемой внутренней энергии. Конечно, она наукой не объяснена, и её можно назвать магией, но всё же... В общем, просто сила рук в цепях слова.
Оля внезапно хохотнула:
-Ну да, тебе ведь не хочется быть как все. Все хотят магии, а ты нет, это не магия. Ты просто смешна.
Конечно, слова Альку задели, но она знала, что произнесены они в состоянии аффекта. А значит, в них не так много логики, как хотелось бы маленькой бунтарке. И шаманка безразлично глянула на сестру. Глянула вовремя. Глаза той принялись разгораться. Куда быстрее, чем раньше.
Девушка вскинула руку... Оля вспыхнула голубым пламенем. Мотоцикл завалился на бок и чуть проехал, издав пронзительный скрежет. Браслет на руке рассыпался, искристыми огоньками разлетелись бусинки.
Понимая, что если не остановить угрозу сейчас, сестра может просто взорваться, Алька ладонями резко сжала голову сестры.
Пламя жгло ей руки, но останавливаться слишком опасно.
-Спи...- голос шаманки был ледяным, потусторонним, пронизывающим до костей.
Оля даже вздрогнула, её глаза расширись.
Свет погас, Алька поморщилась:
-Страшно?
В ответ сестра лишь скрипнула зубами и отвернулась.
Увидев дэпээсника, машущего палкой, Алька сквозь зубы выругалась. Его ещё не хватало. Оля может воспользоваться этим и попытаться сбежать, а как объяснишь менту погоню за сестрой?
Остановилась. После пары минут стандартной процедуры - покажите права, не пили ли вы, кто это с вами, полицейский внезапно прищурился:
-А что это у вас на поясе, нож?
Девушка вздохнула, вспомнив, что недавно передвинула его в более удобное, и более заметное положение. На случай осложнений.
Неужели придётся вступать в драку? От неприятной ситуации не уйти, а лишаться ритуального орудия никак нельзя.
-У вас есть лицензия на ношение оружия?- там временем мужчина продолжил наступать…
И вдруг замер. Застыл. С его лица медленно пропали все эмоции. Пустым голосом он проговорил:
-Можете ехать.
Алька в шоке обернулась. Глаза сестры еле светились.
Она понимает, что только что сделала? Нужно торопиться. Её сила растёт быстрее, чем ожидалось. Она умудрилась использовать остаточную энергию, от которой шаманка за ненадобностью не избавилась.
-Вот какова она,- голос Сархегура прозвучал откуда-то сверху.
Сёстры синхронно подняли головы, и увидели висящего в воздухе под куполом духа.
-Кто это?- восхищенно спросила Оля.
-Познакомитесь,- Алька подтолкнула Олю к центру зала, -Сар, будь добр, свяжи её.
По полу поползли корни, нежно обвили ноги и руки Оли. Всё-же они позволяли ей свободно перемещаться в пределах небольшого круга
-Это ещё зачем?!- громко возмутилась младшая, породив гулкое эхо.
-Да, зачем?- Сархегур плавно опустился, успокаивающе коснулся волос Оли, та замерла.
-Она не хочет избавляться от проклятия,- шаманка двинулась к выходу, -Сама расскажет. Надеюсь, ты не послушаешься её слёзных мольб, и не выпустишь. А мне пока нужно собрать ингредиенты, как ты и просил. К следующей ночи буду.
Оля всем своим существование излучала злость и ярость. Судя по порванным лианам на полу, попыток вырваться было много. И были они весьма яростными. На вопросительный взгляд Альки Сархегур просто пожал плечами. Та в ответ слегка улыбнулась:
-Я принесла всё что нужно, Сархегур.
-Можно приступать, я готов.
Шаманка кивнула, достала из сумки упаковку блестящих мелков.
На рунический круг ушло больше часа. Оля так и норовила помешать, толкнуть, случайно задеть, стереть линию, пока она не впечаталась намертво в камень.
Когда Алька раскладывала вещи с силой стихий по кругу, Оля не выдержала:
-Что со мной будет?
Девушка бросила на неё косой взгляд, продолжила дело:
-Я же говорила, я просто избавлюсь от твоей «силы». Здоровье и всё такое не повредит.
Младшая сжала губы, исподлобья глядя на приготовления. Сархегур летал над кругом, что-то шепча под нос.
-Что он делает?
-Активирует ритуальные предметы,- Алька потянулась, -Он, кстати, как раз ближе к твоему пониманию слова «маг»… Сар, я закончила.
-Понял,- дух воздел руки к потолку.
Тихий звон колокольчика лился из воздуха. Лианы, сковывающие Олю, безжизненно опали, расслоились на волоски, расспались на пылинки.
Девочка испуганно огляделась, шагнула. Руны под её ногами зажглись, засветились зелёным светом, заставляя отпрыгнуть. Задев рукой невидимую стену, Оля пошла вдоль неё, пытаясь вырваться из круга. Бешено взглянув на Альку, закричала:
-Выпусти меня отсюда!
Внезапно выгнулась, упала на пол, сжалась в комочек, схватившись руками за голову. Шаманка с тревогой взглянула на Сархеруга. Он занят, его не спросишь, должно так быть или нет. Он не предупреждал о таком, да и реакцию на магию каждого отдельного человека предсказать сложно.
Закрыв глаза, Алька увидела, как в теле сестре мечется энергия. Хочет выйти, но руки хозяйки не дают это сделать.
Как это получается? Сестра не должна контролировать силу! Это сила заставила её?
Девушка без колебаний шагнула в круг. В ушах зазвенело, голова превратилась в пудовый камень.
Схватив сестру за запястья, шаманка рывком поставила её на ноги. Из глаз Оли вырвался яркий свет – силу больше ничего не сдерживало. Пришлось поднять веки, чтобы не ослепнуть.
Хищными змеями с камня прыгнули лианы, хлыстнули Альку, выгоняя её из круга.
Звон затих, и девушка облегченно вздохнула. Чувствует ли этот звон и тяжесть Оля? Хотелось верить, что нет.
А сестра, сжав кулаки, взглянула на Альку:
-Прекрати! Остановись! Это моя жизнь, я сама имею право решать, что мне делать! Я знаю, что справлюсь с ней! Да, ты заботишься обо мне, хочешь, чтобы эта сила меня не сломила, чтобы я жила как все, счастливо! Но почему ты думаешь, что я не хочу этой ответственности?! Не хочу той боли, что она принесёт?! О, вы, люди! Поистине, добро всегда побеждает над силой разума! Ты думаешь, что спасаешь меня? Ты действительно думаешь, что мне будет нравится всю оставшуюся жизнь ненавидеть тебя?! Ведь я всегда любила тебя?! Ты действительно думаешь, что я не буду ненавидеть себя, когда буду видеть смерти? Ведь я буду знать, что имея эту силу, могла бы их спасти?! Ты просто эгоистка! Ты!..
Оля упала на колени, глядя в небо. Она не могла больше говорить, слова застревали в её горле. Глаза наполнены слёз, но ни одна слезинка не покинула их.
А над головой девочки из вихря материализовался дух. Вот он, причина несчастья Даниила. Тот, кто на самом деле контролирует силу, лишь позволяя иногда ей пользоваться.
Силуэт человека, состоящий из завихрений. Кровеносными сосудами по его телу бежит голубая энергия, а глаза излучают тепло.
Дух издал хриплый звук, похожий на крик, заметался, забился всеми частями тела о невидимую стену. Вот в воздухе возникла мелкая трещина…
-Вперёд!- раздался крик Сархегура.
И Алька рванулась вперёд. А в голове прозвучал её же собственный голос: «я буду защищать тебя». Чертыхнувшись, шаманка сжала зубы. Пан или пропал. Порошок, рассеянный по ветру из её руки, повис в воздухе. Время замедлилось. Дух пикирует на возникшую в круге жертву как в замедленной съемке.
Девушка достала нож. От её шепота, от каждого слова нож темнел, наливался силой:
-Твоя сила будет её силой, твоя жизнь будет её жизнью, её воля твоей волей, её чувства твоими чувствами… Отныне и до конца ваших дней!
Время потекло обычным чередом. И оказывалось, дух падал быстро. Очень быстро. Алька еле успела, подавшись назад, выставить нож. Перед тем, как потерять сознания от удара – дух всё-таки дотянулся - успела увидеть, как алый туман от раны расходится по телу духа.
-Сархегур сказал, что ты могла умереть с вероятностью девяносто процентов,- Оля мяла подол футболки, -Из-за того, что вместо того, чтобы потратить порошок на убийство, потратила его на заклинание усмирения…
-Всё в порядке,- Алька улыбнулась, -Я сильная.
Сестра в ответ покачала головой:
-Я хочу извиниться. Я думала, ты забыла… Я… Держи. Я собрала его.
В её ладони лежал браслет.
-Ты нашла их все?- в голосе Альки прозвучало потрясение, она неверяще смотрела на сверкающие бусинки.
- С моей силой это не проблема, сестрёнка!- Оля весело засмеялась.
-Мой ангел,- в порыве шаманка села, прижав младшую к груди.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
[4]
удалено по просьбе автора
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
[5]
удалено по просьбе автора
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1453
Замечания : 0%
Голосование открыто до 18 апреля включительно
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 595
Замечания : 0%
Учитывая количество и объем работ, а также дикое количество проголосовавших -
голосование продлено до 25.04.14 включительно
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 10
Замечания : 0%
Сразу скажу, что прочитал все пять работ, практически, одним махом.
И хоть не очень-то и люблю "мистику-чернуху", все равно "спасибо за доставленное удовольствие от прочтения!" 
По стилю написания мне больше импонирует "Невеста для Ивана". В последнее время ловлю себя на том, что тексты с элементами "древнерусской вязи", завораживают особой мелодикой слов. Наверно, из-за этого, буду слегка предвзято оценивать работы Уж не обессудьте
Если разбирать тексты по сюжету, стилю, образам персонажей и "прорисованным мирам", то тут однозначного победителя нет, увы.
Сильный текст и образы в "Невесте для Ивана", но сюжет слегка уступает "Городу возмездия" и "Ржавому озеру".
И, наоборот - интересно-покалывающий сюжет и мрачно-завораживающие миры в "Городе" и "Озере", но персонажи бледнее, чем в "Невесте".
Поэтому, разрываясь, между "красивыми и умными", отдаю предпочтение "Невесте для Ивана"
Но было бы не честно лишить похвалы и другие работы.
Мой рейтинг:
1. Невеста для Ивана;
2. Ржавое озеро;
3. Город возмездия;
4. Право на выбор;
5. Энтропия в полночный час.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 5
Замечания : 0%
[5]
[1]
Сюжет — в меру интересен... но не то чтобы увлекателен. Предсказуем. В середине проваливается, концовка неясна и потому несколько раздражает.
Мир — прорисован качественно.
Персонажи — довольно объемные, но нет сопереживания им.
Стиль — язык соответствует сюжету и миру повествования, только вот иногда встречаются "деревянные" фразы типа: она встала и вышла, он пошел за ней. В подобных фразах нет ни стиля... ничего нет, от них повествование страдает. Со специфичными словечками местами перебор. Порою кажется, что вы сначала на современном русском писали, а потом половину слов по словарю Даля перевели.
На мой взгляд, произведение не соответствует теме.
[2]
Сюжет — не интересно, кое-как дочитала. Его вообще нет, так, несколько отрывком из чьей-то жизни.
Мир — как такового нет. Мне кажется вы его и сами не видите. Из всего мира есть только герберы. Чтобы описать современный мир какой-то страны, нужно его знать. Зачем вам эта американщина?
Персонажи — может и описан как, только вот я читала день назад, а сегодня уже и не помню, ни гг ни мальчика.
Стиль — никакой. Порою фразы так построены, что никакому анализу не поддаются.
Тема присутствует только в названии, да еще мальчик про энтропию говорил, а по сюжету получается ровно наоборот. К тому же, само по себе это вот "откровение" мальчика отвращает, читаешь, и думаешь: "тоже мне умник нашелся".
[3]
Сюжет — задумка вполне интересна, но вот исполнение не ахти, ой как не ахти. Предсказуемо на все сто.
Мир — плоский. Его вообще нет, так мало описаний, и адекватными их язык не поворачивается назвать.
Персонажи — э-э-э, персонажи? Вроде ничего так, но характера в них (в сестрах) нет, потому, что он без какой либо причины меняется. Ну, если только она обе недееспособные истерички, которые не знают, как люди живут и общаются, и как отношения строят. На чем строятся их отношения? На зависти?
Стиль — никакущий. Ужасно. Отрывочно и нелогично, с пятого на десятое. Пьяные бредни и то яснее будут, и стилистически приятнее.
Теме не соответствует.
Мой мнение: писать вам еще рано, если есть идеи, записывайте их, а сейчас поработайте над своим словарем. Прочтите, к примеру, тридцать трехсотстраницных произведений признанных авторов, и классику и мэйнстрим, и жанровые произведения. Лучше отечественные, так как переводчики иностранного худлита нынче не блещут. Любительский перевод не читайте совсем. То как вы пишите, говорит о том, что вы не читаете, и спором здесь не поможешь.
[4]
Сюжет - довольно интересный, даже захватывающий. Нельзя назвать предсказуемым. Радует, что не хаппиэнд, и есть над чем подумать.
Мир - более или менее, только сдается мне, что вы не очень-то представляете о чем пишете. Вы когда-нибудь были в таком вот маленьком городке, где все друг друга знают? Какие пятиэтажки? Какие вросшие в землю двухэтажные дома? Двухэтажные? Вы уверены? Да еще и покосившиеся и вросшие в землю наполовину? А это как? Какие... проспекты, какие стеклянные витрины? Американских фильмов насмотрелись? У нас тут все совсем по другому. Сейчас столько разномастных влогов. Найдите видео из глубинки и посмотрите. Я думаю вы ужаснетесь.
Персонажи - Катя еще ничего, а вот гг - говнюк, хм. В общем-то неплохо, даже немного сопереживаешь гг и другим персонажам, только чувство, что гг дурак не покидает.
Стиль - плохо. Вы не справляетесь с описаниями, и дело тут даже не в том, что вы их не представляете. Вы не умеете строить предложения. Вы плохо знаете русский язык, хотя орфографических ошибок почти нет. ПаеДки меня убили, а "сказавшись на усталость" - это вообще нечто! Может "сославшись?" А лампочка на проволоке? А дефицитные девяностые это что? Тогда дифицит был в основном в деньгах. Сдается мне, вы тогда еще не жили.
Более или менее соответствует заданию.
[5]
Здесь мне почти все понравилось, кроме "откровения" дедульки.
Сюжет - интересный и захватывающий.
Мир - довольно живописно прописано.
Персонажи - хороши, и внешность и характеры.
Стиль - язык приятный. Видно, что вещь проработана.
Особенно мне понравилось описание тьмы за порогом, и серого мира снаружи. И бомжика в розовой женской куртке:)
Более или менее соответствует заданию.
На мой взгляд автор ПЯТОГО рассказа победил, на втором месте автор ПЕРВОГО.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 4
Замечания : 0%
1) Невеста для Ивана.
Сюжет - интересная фантазия об Иване Грозном. Повествование захватывает, прочла на одном дыхании, сюжет непредсказуем.
Мир - на мой взгляд почти не прописана эпоха, быт, детали. Очень много сюжета и диалогов, картинка мест и декораций вырисовывается сама собой по образам, которые уже в нашей голове, а не по описаниям автора
Персонажи-прописаны достаточно четко.
Стиль - Достаточно образен и соответствует описываемой эпохе, хотя диалоги конечно содержат недостаточно "историзмов" слов, которые могли употребляться в те времена. Но тогда бы произведение читалось слишком тяжело, поэтому на мой взгляд, гармония соблюдена.
2) Энтропия в полночный час
Сюжет – достаточно избит в кино. Взрослый мужчина встречается сам с собой ребенком… Повествование захватывает местами. От главы к главе сюжет скачет. Оказывается, что с мальчиком он встречался в каком-то другом городе, но понятно это только из его мыслей во второй главе. Потом он опять встречается с мальчиком – с собой. Вроде в том же городе, где и живет… Конец как будто бы оборван или скомкан, не поняла откуда взялась девушка в конце. Вроде ничего не говорила о ее присутствии в его жизни, до этого момента. И меланхолия-воспоминание об их первом свидании наводит на мысль, что у них не было развития романа. А тут вот она – нарисовалась, в конце, как будто там и была в его жизни раньше.
Мир – К сожалению, ничего примечательного или захватывающего не нашла. Картинки не представляются.
Персонажи –Странник… Почему его назвали Странником – не поняла. Из повествования не углядывается ничего, что бы его оправдывало. Остальные персонажи тоже довольно блеклы, хотя если рассматривать это в контексте того, что они описываются «по старой памяти» то может это нормально.
Стиль – Если честно, какого-то особого стиля не заметила.
3) Право на выбор
Сюжет- повествование читается на одном дыхании, легко. Только хотелось бы все-таки понять, с чего все началось, почему старшая сестра дала обещание защищать младшую? Нет, в принципе по-человечески это понятно и нормально, но мне не хватило какой-то начальной маленькой истории, корня, что ли, что послужило толчком для этих слов о защите и подарка браслета. Было бы логично, если бы что-то произошло в начале, что послужило бы причиной этого обещания. Хороший поворот с роговицей, не ожидала, что разгадка в ней. Окончание рассказа довольно таки неожиданно, что радует.
Мир – я бы доработала. Кроме небольшого описания комнат практически ничего. Не понятно, какое время, какой регион, страна, только по именам можно догадаться, что Россия. Хотя, в принципе, какая разница. ..
Персонажи – Про старшую сестру не понятно, почему она Шаманка, что может, что делает, чем занимается по жизни…. Хотя характеры персонажей прочитываются хорошо, и они симпатичны. Единственный пробел или провал в рассказе – мама. Она просто есть. Какая она, что, зачем, почему, если бы не беспокойство старшей навредить ей силой, то сказала бы, что отношение к ней девочек и автора - как к мебели.. Так же как и у нее к девочкам. Особенно к старшей…
Стиль – манера изложения соответствует сюжету, не лишена образности. Правда образы не всегда понятны, например предложение «Алька, бросив пару ругательств оседать в пыль асфальта, оседлала мотоцикл.» читала несколько раз, пытаясь представить картинку и не смогла. Да и такие похожие слова по звучанию как оседать и оседлать в одном предложении, на мой взгляд не уместны.
4) Город возмездия
Сюжет – достаточно мистичен и захватывающ, хотелось читать дальше. Идея проклятого города не оригинальна, но обыграна как-то по новому, мне понравилось. Окончание непредсказуемо, жаль что как-то без хэппи энда. Хотя, может так и лучше. И еще не поняла, почему эту Катю нужно было увезти именно до этой полночи, ведь она уже и до нее превращалась не раз. И вообще что с ней, с этой чистой душой могло случиться, что и она превращалась не знамо в кого?
Мир – Очень неплохо прописан город, куда он приехал, атмосфера. Картинки складываются. Оригинальный уклад жизни города нагнетает обстановку и подогревает мистический настрой.
Персонажи – Неплохо прописаны, придраться особо не к чему. Но не понятно, с чего вдруг главный герой решил проявить характер, и что значит «хотел сделать все, как надо». Как надо? Кому надо? Что все? Объяснения так и нет. В общем, причина, почему он тянул с принятием решения, мне не ясна с точки зрения объяснения автора. Но зато понятна просто психологически, или по-человечески. Так может не стоило говорить лишнего?
Стиль – Иногда присутствуют слова, которые делают его простоватым. «Мужчину этого звали Виктор Андреевич Худасов» Понятно, что ЭТОГО, про другого пока речи не шло. «Этого» еще где-то встречается, тоже на мой взгляд, неуместно. А в целом, мне понравилось. Присутствует некая образность, хотя порой образы выпадают, например «Ветер, тянул за куртку, путался в ногах, словно надоедливая псина. И его, словно псину, пихнули прочь, закрыв дверь перед самым носом.» Второе предложение не смогла себе представить. Как можно пихнуть ветер? Или «Стены украшали потрескавшиеся обои с орнаментом» вряд ли это можно назвать украшением… Или нужно взять слово в кавычки…
5) Ржавое озеро
Сюжет — сразу понятно, что будет что-то из серии ужастиков в заброшенном здании студенты ночью… В общем, предсказуемо. Даже то, что Катя в конце будет уходить оттуда не с тем, с кем пришла. Но читается достаточно, просто, занятно.
Мир —проработан достаточно, но лично мне он не интересен и не оригинален.
Персонажи —Образы удались, и их «отпечаток» в конце логичен. Описаны хорошо, живо.
Стиль —нормальный молодежный стиль, думаю для подростков этот рассказ мог быть интересен.
Мой рейтинг
1 место - Невеста для Ивана
2 место – Право на выбор
3 место – Город возмездия
4 место – Ржавое озеро
5 место - Энтропия в полночный час
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 11
Замечания : 0%
невеста для Ивана - поначалу понравилась, но после первой трети устал. Сия историческая фантазия уж больно похожа на долгую и тяжёлую летопись плохо прикормленого опочивального дьяка, который везде побывал и всё знает - а теперь вот мстит своим баричам за незабытые униженья. Отомщу, ироды! - кричит, - злопамятной правдой на все времена! В самом деле - уж больно черна и жестока - и даже бесчуственна, хоть много любовей пред нами прошло - эта мелкодержавная сага. И слова на спасают - аглицкой породы, тяжко дышати, зляко девице стало, тикось глянула в небо - слова тёмной тучей виснут, но не на грозных крючьях явой опричнины, а на лёгких прищепках. А хорошо было б после каждого третьего абзаца написать хоть малое размышленье нынешнего время о времени том - может быть даже с придирками и поступками самого автора, на авторском суржике новой вселенной. Эротика написана от эмануэльки а не ивана грозного - стройные ножки, вожделенный треугольник, и нежная попка - это всё наше, и подобные отклонения стиля здорово путают. Много мистического, вроде бы по сюжету - но уж очень простенького описательства внешности, которое было б неплохо привязывать сразу к чёртам характера, норова, нутреца - орлиный нос как пальцы пыточных перчаток, соболья шуба с рукавами похожа на дряхлую оземлённую тень полуночной птицы... Мне очень понравилось выражение: нынче ты меня молишь - но тебе в ноги тьма упадёт
энтропия в полночный час понравилась вся - и ни капельки не устал, потому что она оживляющей амброзией протекла по артериям венам. Я наверно пристрастен - но мне нравится этот стиль брэдбери, и его вино из одуванчиков вместе со сборником рассказов стоит на первой полке рядом с гоголем лермонтовым достоевским. Переход от времени прошлого к нынче совсем незаметен в таких вот рассказах - и словно бы приближает меня к элладе олимпу рабам колизея - я сам в сандалиях и тунике путешествую будто по вечности, только что бренное тело моё на диване, но что мне оно... Вот только - благо что это короткий рассказ - а будь он длиннее, да ещё так бессюжетен в своих сантиментах, то читать его будут только эстеты истерики психи - для успокоения - ведь мужика брэдбери очень трудно превозмочь, для сего нужен шаляпинский глас
попозже ещё настучу - уж больно много сегодня рассказов
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 11
Замечания : 0%
право на выбор - совсем не понравилось. Потому что никакого выбора нет - есть действо, где с самого начала предупреждается о чём-то могущественном, но в рассказе совсем нет такой силы, чтоб всерьёз напугать. Ожидание развязки просто теряется на фоне нагнетания всех этих школьных химер - красные шторы, гроб на колёсиках, голубое виденье на кладбище. И добро бы писалось с иронией - хоть в редких местах - но даже случайная встреча с гаишником, которую можно было легко обыграть на острие не ножа а юмора - преподаётся взрослым серьёзом кровавой неизбежности. И для этой приготовленной полуплахи автор пользует целую груду ненужного действия - подошла, ухватился, отбросил, избавлю - так что глаголы словно бульдозером жёстко разравнивают сюжетную площадку под новый офисный центр вместо творческого дворца культуры. Есть на свете многомерные рассказы, в которых будто из одной фантазийной реальности органично перетекаешь в другую - не теряя аппетита но и не переедая - а здесь всего лишь плоское действо с треугольным замыслом: олька-алька-домовёлька. И больше всего мне не хватило характеров - если они есть у героев, то простить можно всё
|
|
|
