Тема: Львы для ягнят Форма: проза Жанр: драма Условие: наличие нескольких сюжетных линий Авторство: закрытое Сроки: до 5 ноября включительно
Вид голосования: открытое*
Участники: 1. MaryEgo 2. Lukoe 3. DeathShot 4. Shana_mage 5. DarkMilady 6. Уретральница *- Дуэлянты должны голосовать за понравившееся работы (кроме своей), и выставлять баллы (прим. : 1 место Рассказ **** - 3 очка. 2 место Рассказ *** - 2 очка. 3 место Рассказ ***- 1. Отзывы отправляют секунданту; голоса участников публикуются в теме дуэли анонимно по мере поступления). - Читатели, не участвующие в дуэли, должны давать аргументированные отзывы по каждой работе и голосовать за один из текстов или за ТОП - 3 (пример см. выше)
1. Автобус высадил их недалеко от базы отдыха «Окуневская» - так гласила табличка у входа, и покатил своей дорогой, неспешно и деловито, чуть накренясь вбок.
Здание, проглядывавшее сквозь кованую решетку ворот, давило своей обветшалой роскошью. Колонны и статуи у входа, сплетенные лепные ветви, и завитые росчерки вензелей ухмылялись сколами сырого камня, их поливал долгий ноябрьский дождь. Вода, казалось, была повсюду, она не только сыпалась сверху мелкой колючей крупой, ею был пропитан и воздух, даже дыхание оседало на воротник бледным водяным паром. Вика зябко ежилась. Тоненькая, не по сезону куртка почти не согревала, даже роскошный воротник не помогал: мех быстро напитался влагой, отяжелел и только раздражал теперь, источая запах мокрой кошки. Спутников было трое. Первый, самый высокий из всех, и в чем-то даже симпатичный, почти не ежился от холодного ветра, хоть его потертая серая куртка не казалась особенно теплой. Он поднял на Вику светлые глаза и смущенно улыбнулся. На открытом лице с трудом читался возраст, ему могло быть и двадцать и сорок пять. Все в этом лице было прямо и нос и брови, и узкие губы, но только правильные эти черты не выражали ни капли решительности. Вика хорошо знала этот тип: вечные дети, у которых все никак не выветрятся рыцарские романы из головы. Такие редко добиваются чего-то. Жизнь их часто ломает, и тогда в светлом когда-то взгляде появляется выражение затравленности.
Другой был чуть ниже ростом, по-деловому упакован в строгое черное пальто, на плечах коего уже серебрилась мелкая россыпь капель. Он, как и Вика, ежился, когда едкий ветер пробирался за подкладку. На лице парня жила та особого вида офисная интеллигентность, которая раньше, наверняка, бывала у вышколенных дворовых людей. Вика поморщилась, она знала, как быстро в дымном чаду корпоративов, спадает эта приличность, и хлещет через край, обычная человеческая дрянь. Был и еще один спутник, но этот уж вовсе жалкий: дедок-пенсионер. Тоже с кое-каким налетом интеллигентности на высохшем, давно не бритом лице. Был дед потерт, потрепан, и как-то ненавязчиво блекл, словно основательно пропитался библиотечной пылью.
Долго ждать не пришлось, по усадебным ступенькам заторопился к ним какой-то человек. С ходу он засуетился, подбежал, всплеснул руками. - Как же так? Что же вы мокните? Пожалуйста, пожалуйста, под крышу. Человек был не особенно высок, в меру упитан, в меру лыс. Во всей фигуре его, в повадке, сквозила какая-то напружиненная легкость, с такой легкостью отлетает брошенный в стену мяч. Вика тут же окрестила человека председателем: вел он себя совершенно по-свойски, без умолку болтал, приправляя каждое слово ворохом суетливых жестов. Но за нарочитой его простотой читалось еще что-то. Вика то и дело ловила на себе его цепкий, холодный взгляд, и замечала такие же взгляды, брошенные на спутников. - Гриппозная погодка, - приговаривал председатель, зябко потирая ладони, большие и красные. - Может чайку? И тут же сам себя перебивал: - А, впрочем, чего это я, совсем на старости лет чудной стал. Дела, сначала дела. - Вы поймите, - вещал он, когда проходили по гулкому полутемному фойе, - вы ни в коем случае не арестованы, не подумайте чего-нибудь. Повестка эта, автобус... Конечно, кто угодно напугается. Но все это, по сути, только пустая формальность, снятие показаний, не больше. - Ну вот и пришли, взгляните, - председатель сделал широкий жест рукой, Это было кое-что действительно странное. За полутемным фойе находилась ярко освещенная комната. Вернее сказать камера, ведь вся обращенная к пришедшим стена была не стена, а что-то вроде прозрачного экрана, забранного для надежности решеткой. Сделано все было капитально, на века, толстые прутья глубоко вгрызались в бетон, окон в комнате не было вовсе. Для чего вдруг понадобилось делать в санатории такое, Вика решительно не понимала. Председатель подмигнул ей: - Нравится? Тут ведь в советские годы психбольница была, очень прогрессивная, между прочим. Вот и сообразили такое помещение. Обзор отличный и риска никакого. Да вы подойдите ближе, не стесняйтесь. Народец за решеткой собрался колоритный. Какая-то девица щеголяла в одной только ночной рубашке полупрозрачной и коротенькой, мало того, лицо ее густо покрывала зеленоватая жижа, вероятно косметическая маска. «Вот дура,- усмехнулась Вика про себя, - нашла, где красоту наводить». Впрочем, отметила, что фигура у девчонки не плохая, да и сорочка ничего себе: у Вики была похожая: шелковая, синяя и неприлично дорогая. Еще за стеклом был человек в стариковской выцветшей рубашке и спортивных штанах. Лицо его тоже было скрыто, на сей раз повязкой для сна, этакая маска Зорро без прорезей для глаз. Третий, как и прочее, одетый по-домашнему - в махровый банный халат, сидел углу, уткнувшись носом в колени. Волосы его завивались мокрыми колечками, лица было не разглядеть. Последний же заключенный, в отличие от прочих одет был в строгий костюм и, если не считать несколько съехавшего к левому уху галстука, да пары пятен на модной зеленой рубашке, выглядел почти прилично. Этот, последний, казался еще самым беспокойным из всех, он то и дело вскакивал, принимался ходить по комнате. Звуков стекло не пропускало, но видно было, что он постоянно говорит что-то, кажется, ни к кому не обращаясь. Глаза его лихорадочно блестели, жесты были раздерганными и порывистыми. И правда похоже на психбольницу, - решила Вика. - Это объясняет, почему они все так одеты, но от чего тогда этот, последний в костюме, только что привезли? И разве мужчин и женщин не содержат отдельно?
- Что? – возглас, истеричный, визгливый, разрушил тишину. Вика вздрогнула. Ее спутник, тот, что был пониже ростом и в черном пальто указывал пальцем на парня за стеклом. - Что это, а? Это дурацкие шутки! Не имеете права. Я в суд подам! Бледный, глаза выпучены, губы дрожат. Вика пригляделась к нему внимательней, и поняла, в чем дело. Словно два брата близнеца стояли по разные стороны стекла, один бледный и напуганный другой ненормально оживленный. - Скажите, Сергей Константинович, - тихо спросил председатель, - у вас случайно нет неучтенных братьев, или скажем, других родственников очень на вас похожих? Парень замотал головой и медленно, боком стал отступать от стекла. - А у вас, Виктория Владимировна, нет ли сестры? – говорил председатель нарочито спокойно, но казалось, что его цепкий и острый взгляд буквально царапает кожу. Вика почувствовала, как у нее холодеют кончики пальцев, она нашла взглядом единственную женщину там, за стеклом, и тут же горячая волна прилила к щекам. Ей вдруг показалось, что это она сама стоит сейчас у всех на виду в полупрозрачной сорочке, почти голая, и с этой отвратительной жижей на лице. Но хуже было другое. Вика вдруг поняла, вглядевшись, что сорочка на девице не похожа, нет, это ровно та самая сорочка, в которой она вчера так безуспешно дожидалась Славика. И маска. Та самая, которую она купила в Москве месяц назад. Тюбик с этим средством и сейчас, должно быть, стоит у зеркала на столике. На подгибающихся ногах Вика подошла к стеклу. Там, без сомнения находилась вся их компания, в самом неприглядном, домашнем виде. Вот парень в халате видно заметил ее, поднял голову и щурит уже знакомые серые глаза, вглядывается в полумрак за стеклом. И девчонка в ее сорочке глядит, не отрываясь, в сухих блестящих глазах ее страх, губы плаксиво кривятся и видны трещинки на засыхающей маске. Галстучный парень, замер на половине жеста и уставился, открыв рот, куда-то Вике за спину. Только старик с повязкой на глазах, подняв голову, все так же слепо ощупывает воздух перед собой. «Почему он не снимет… почему не снимет повязку?- с ужасом думала Вика».
Девица в сорочке подошла ближе, руки ее уперлись в стекло и Вика услышала тихий хруст, как будто толстый пластик вот-вот готов был треснуть. Вика отступала. «Еще решетка, - проносилось в голове, - даже если стекло выдержит, еще есть решетка». Но другая Вика, за стеклом, кажется, тоже поняла это и убрала руки. Секунду она глядела Вике прямо в глаза, кривя губы не то от горя, не то в усмешке, и вдруг пропала. И тут же Вика услышала порывистый вздох, вернее даже стон. Та, Другая поднималась с пола совсем рядом с ней, медленно, тяжело. На бетонном полу остались отпечатки ее ладоней. Теперь она была близко, близко настолько, что кажется, стоило протянуть руку, и можно было коснуться ее. Страх, приковавший ноги к полу мешал, сделать шаг. Вика стояла, и просто смотрела как копия приближается. Девушка протянула руку, и Вика ощутила прикосновение. Холодное, не живое. Тогда наполненный страхом шар, застрявший у нее в горле все-таки лопнул, и Вика закричала. Что было дальше она запомнила плохо. Ее подхватили на руки, ее волокли по лестницам и коридорам, и сквозь крики и топот слышались отдаленные звуки выстрелов. Запомнился только голос председателя, надсадно кричащий: - Запирай! Запирай, говорю!
2. «Если бы знать», - эти слова, должно быть, повторяет про себя каждый из нас. Если бы знать заранее, надел бы, конечно, джинсы и всепогодную кожанку, выбрился бы начисто, напялил бы темные очки на нос. Хотя, к черту очки, не слишком-то весело остаток жизни видеть свет сквозь пелену… Волосы бы выкрасил, отпустил бы усы или бороду, чтобы ни одна сволочь не узнала, чтобы столкнувшись мимоходом с кем-нибудь из знакомых можно было отвернуться и пройти мимо. Чтобы Настену с Дашуткой оставили в покое, да и меня тоже. Да что там мечтать, никто не знал об этом, да и не мог знать. Я думаю, что на самом-то деле повезло мне больше, чем другим. Что халат, ерунда, если вдуматься. Вике бы смыть эту проклятую маску. Красивая ведь девушка, я видел сквозь стекло. Тяжело женщине такое пережить. До последнего пыталась стереть эту дрянь, все не верила. Жалко ее губы кривятся, а заплакать не может. Нет у нас слез. А Петр Иванович хоть и говорит, что силуэты сквозь повязку различает, само собой, врет. Видел я ту повязку, сквозь нее не то, что силуэты, свет от тьмы не отличишь. Нарочно говорит так, чтобы нас успокоить. Смешной он человек, незачем нас успокаивать, каждый о себе... Вот Сереге хуже всех. Не знаю, что он на том корпоративе принял. Клянется, что виски, да только от виски таких зрачков не бывает, я уж знаю. По мне так лучше уж повязку на глаза, чем такое… Впрочем, начну по порядку. Случилось все в пятницу, должно быть часов в девять вечера. Как раз тогда я вылез из ванны, размякший от горячей воды. Завернувшись в халат, прошлепал босыми пятками в комнату, на диван завалился. Как раз новости передавали, что-то про ученых, про испытания какие-то. Выключил. За неделю устал как собака, да после смены к тому же, а тут еще и дома мозги грузят, к черту их. Переключил на кино про детективов. Настена на кухне возилась, Дашутка в спальне с куклами, словом каждый своим делом занимался. Обычный вечер. Я вот теперь думаю, по телепрограмме можно ведь точное время установить, да и порасспросить бы домашних, может, слышали что-нибудь, или заметить успели. Хотя чего уж там, знаю, что не стану расспрашивать, незачем их пугать. Скорее всего, ничего для них в тот момент не изменилось, да и для меня тоже: как сидел перед телевизором, так и остался.
Пробуждение свое я плохо помню. Мутное все, как бы сквозь пелену, огни размытые, шорохи издалека. Это я уж потом понял, что фары и колеса шуршат, а по началу все словно сквозь сон, не реальное, зыбкое. И будто один ты среди этой зыби настоящий, вещественный, как булыжник в тумане. Еще помню холод. Такого холода я никогда не чувствовал. Бывало, что целый день на морозе торчишь, в одной спецовке, продрогнешь как собака, всего трясет изнутри. Только тут другое совсем, нет дрожи, никакого движения нет, и холод не у пальцев и не на щеках, он прямо изнутри идет. Расползается по телу, ровно, неотвратимо как-то и замирает все в тебе, тишина там, и сердце не стучит.
Словом, пришел я в себя возле трассы, за городом. Лежал в яме. Подумалось даже, что могила это. Мысли всякие в голову полезли, вспоминать стыдно. Только выбрался и понял, что на могилу не похоже: не глубокая яма, края будто обрезаны аккуратно под мой размер. Земля ли, асфальт попал – ровно обрезано. Такие дырки в мультиках рисуют, когда персонаж с высоты падает, или с разбегу в стену влетает. Забавно даже, хотя, мне, конечно, не до смеха было. Холод до кончиков ногтей пронизывает, да и халат до кончика пояса. Поначалу очень дико это мне показалось. Вроде халат как халат, а ощущаешь как кожу, не снять его, конечно: все, что тела касалось намертво приросло, полы болтаются, как лишняя шкура на шарпее. Вылез, очухался, стал попутку ловить, ловлю, и к себе прислушиваюсь, размышляю, живой я или нет. Может зря и вылезал, думаю.
Долго на трассе проторчал, водителям такой пассажир даром не нужен. Машину то я, в конце концов, поймал, да только не ту, что хотелось. Отвезли в отделение, заперли в обезьянник. Я сразу врача, конечно, затребовал, но вместо врача прислали майора. Он вокруг меня походил, за халат подергал, даже пульс пощупал и на выход, да быстро так, будто от чумного. Только звездочки мелькнули. Выбежал и сразу к телефону: - Еще одного, - говорит, - вам, Леонид Егорыч, везем. Ваш клиент: холодный, в халате, пульса нет. Ответ выслушал – разозлился, покраснел от галстука до козырька: - Да в какой, - кричит, - морг! Еще пошутите мне там! Живой он, ходит, говорит, приезжайте и забирайте. Мне такого добра в отделении даром не надо. Положил трубку и на меня смотрит, внимательно так. Я ему говорю: товарищ майор, дай домой позвонить, жена с ума сходит. Тот подумал и рукой махнул: - Ладно, диктуй номер. Позвонил. Ничего из разговора не понять: «Да, конечно, извините». Трубку положил и говорит, на меня не глядя: - Волков Андрей Алексеевич, сейчас дома. Жена сказала, что нынче вечером он никуда не выходил, и очень удивляется, отчего так поздно беспокоят. Сказал так и вышел, дверью хлопнув. Вот тут-то мне окончательно погано стало. Мысли уже валом пошли и одна другой гаже. Да что там вспоминать… Приехали за мной часа через два, охрану приставили, как к чемодану с деньгами. Вели как чумного, прикоснуться боялись, только дулом в спину подталкивали. Погрузили, доставили в какой-то не то санаторий, не то пансион, темно уже было, только колонны при входе и разобрал. Засадили за стекло. Там я и узнал, что не со мной одним такая дрянь приключилась. Даже на душе полегче стало, хотя, казалось бы, чему тут радоваться. Ну а как прошла первая тоска, посмотрел на сокамерников, и такое зло взяло, принялся в стекло колотить: - Права, - кричу, - не имеете! Ну и что, что пульса нет, где вы такой закон видели, чтобы за это честных людей сажать. Долго так кричал. Потом уже Петр Иванович ко мне подошел. Подошел, руку мою нащупал и говорит: - Им, молодой человек, никаких прав не надо, на нас с вами теперь никакие права не распространяются. Потому, - говорит, - что все права для людей писаны, а наш с вами юридический статус еще выяснить надо. Если у вас так уж накипело, то, конечно, можно и покричать. Мы тут каждый свое откричали, так уж и вы не стесняйтесь. Ну что мне было отвечать, по здравым размышлениям, прав был старик, и против ничего не скажешь. Сколько времени прошло трудно сказать. Все больше молчали, каждый о своем, только Серега все выступал, в основном о том что штаны ему никак не снять, а следовательно женщинам он не интересен, и какой же он после этого человек. Пытался я его успокоить, но не вышло. Чугунному памятнику легче рожу набить, чем такому. Ну и он в долгу не остался, давал сдачи, как умел, примерно с тем же успехом. В конце концов угомонились оба, разошлись по разным углам. Потом еще, помню, Вика это сказала: - Видите, какое тут стекло? Знаете зачем оно? Нас показывать будут, как зверей в зоопарке. Быстро в ней горе на злость переходило. Я тогда только плечами пожал, но Вика верно угадала. Скоро привели нам зрителей. Да еще каких. Вика как увидела, даже задрожала. - Посмотри, говорит, там ведь я. Ты видишь, видишь, какой я была? Видно плохо было. Комната наша освещена, а за стеклом полумрак, но вроде бы видны там люди, и девушка была, волосы светлые, красивая. Себя то я сразу узнал, Серегу тоже. Вика первая к ним подбежала. Я даже не слишком удивился, когда стекло под ее пальцами затрещало. Я уж знал, какой Серега на ударопрочность, ну и Вика, значит, тоже. По-настоящему я удивился, когда она по ту сторону оказалось. Вот эта наша способность меня, честно говоря, до сих пор смущает, не вижу я ей никакого объяснения. Что происходило снаружи, видно было плохо, но выстрелы мы все-таки услышали. А там несколько пуль и в стекло угодили, тут уж крики слышно стало. Вика по ту сторону стояла растерянная, пулями по ней лупят, по чем зря, а она только вздрагивает. Тут я к стеклу подбежал. - Как ты это сделала? – ору, - как выбралась? Она обернулась, вид растерянный. «Просто представила» - это я скорее угадал, чем услышал. И до того дико это прозвучало, что я сразу же и поверил. Тут же, не долго думая к Сереге подскочил, сгреб его за воротник. - Сосредоточься, - говорю, - на меня гляди. Где ты сейчас хотел бы оказаться? Представь. А он смотрит, и не видит, зрачки разбредаются. Я еще разок как следует тряхнул его. - Представь... Да к черту! Где гуляли, помнишь клуб? Серега кивнул. - Хочешь там еще разок побывать? А теперь давай, подумай, что ты уже там. Едва я успел отпустить его воротник, Серега пропал, как будто выключили. Оставался Петр Иванович. Сидел, прижавшись к стене, зажимая уши руками, как будто мало ему было ничего не видеть - слышать он тоже не хотел, как те чертовы буддийские обезьянки. Объяснять ему долго не пришлось. Но тут дверь в нашу камеру отворилась, а там сержантик, кричит, надсаживаясь: - Не двигаться! – его, даже перекосило от страха, под козырьком форменной кепки капельки пота блестят. Сдвинуться я так и не успел, сразу же загремели выстрелы. Почувствовал я даже не боль, так щелчки по коже. Словом, и халат мне не прострелили. - Петр Иванович, - сказал я, и за руку старика взял, - все хорошо. Давайте.
Домой Вика вернулась утром. Уже гасли в сырых сумерках фонари, слепли желтые окна, когда она, уставшая и измотанная, ввалилась в прихожую. Успела стащить один сапог и расстегнуть змейку на другом, и тогда только увидела тонкую полоску света, что пробивалась из-под двери в кабинет… Чуть приглушенный зеленоватый свет, такой давала только старинная бронзовой лампы с зеленым абажуром. Лампа эта стояла у Славика на рабочем столе, и никому в его отсутствие не позволено было даже приближаться к дверям кабинета. Вика похолодела. В виски коротко ударило, через мучительно долгую секунду в груди подпрыгнуло сердце, застыло было, но сейчас же ожило, забилась гулко и сильно. Занемевшими пальцами Вика расстегнула молнию на втором сапоге, стянула куртку, поправила платье. Когда она приглаживала волосы перед зеркалом пальцы ее только слегка дрожали. - Все будет хорошо, – пробормотала она. - Просто расскажу и все. Мне скрывать нечего Гордо вскинув голову, она прошагала прямо к кабинету. - Здравствуй, милый, - голос получился довольно веселый, и даже почти не дрожал, - ты просто не поверишь, что сегодня со мной было. Тяжелый взгляд, придавил Вику к полу. Славик сидел за рабочим столом. Его плечи, заправленные в дорогую пиджачную ткань разворачивались широко, хоть и довольно низко над полированным деревом столешницы. За его спиной в испуганном ожидании застыли ряды книг, и только бюстик Пушкина глядел печально и словно бы понимающе. Губы Славика искривились и выплюнули в лицо Вике презрительное: - Ну? - Послушай, это ужасная история, меня задержали, погрузили в какой-то мерзкий автобус, - говорила Вика сбивчиво, все приготовленные слова, разбегались как бусины с разорванной нитки. - Продержали восемь часов, - задыхаясь, повторила она, - председатель… то есть Леонид Егорович, он занимается этим делом. У тебя ведь есть связи в полиции. Ты все можешь проверить! Славик молчал. Холодный отблеск старинной лампы лежал на его лысине. Вика не выдержала: - Прекрати! Ты должен мне верить. Нельзя так просто обвинять! Эта, другая, она дотронулась до меня, она холодная, она не живая! Славик поднялся, медленно подошел к застывшей Вике и скупо, без замаха ударил. Вика пошатнулась. Боль тут же сменилась вспышкой злости, такой же горячей, и болезненной как удар. К горлу подкатил комок, но Вика сжала зубы, и подняла на любовника взгляд. Но Славик смотрел мимо. Мутные его, рыбьи глаза уставились на что-то за Викиной спиной. Лицо, бордово-сиреневое, как обычно в минуты гнева, стремительно наливалось новой порцией крови. - Это еще что? А? – брызгая слюной, выкрикнул он. Вика не обернулась, только почувствовала, как холодок пробежал по спине. Она уже знала, что увидел Славик там. - Ну что же ты, милый, - раздался от дверей ее собственный, и в то же время чужой, нарочито приторный игривый голос. - Что же ты стоишь, меня не встречаешь? Иди ко мне, я тебя приласкаю. Настала тишина. Под закрытыми веками плясали зеленые пятна. Слышалась только прерывистое сопение Славика. Вика почти видела, как тот, глядит поочередно то на нее, то на ту, другую, и его круглая голова с трудом поворачивается на короткой налитой шее. Тишина оборвалась. В уши хлынул стеклянный звон. Прямо перед ней на груде осколков стояла Другая Вика и улыбалась. На ней была все та же сорочка, все та же маска на лице. - Не люблю зеркала, - пояснила она. Носком туфли она пошевелила осколки и не спеша, танцующей походкой перешла к другому зеркалу. С наслаждением ударила кулаком в старинное венское стекло, и оно хлынуло потоком, на секунду одев ее фигуру дождем серебряных искр. Другая Вика отряхнула искры с волос, осмотрела костяшки пальцев, совершенно целые и радостно рассмеялась: - Ах, черт… Чувствую себя прямо Маргаритой в квартире этого… как его … Критика. Обогнув стоящего с открытым ртом Славика, она направилась к письменному столу. Старинная лампа, пережившая не одно поколение владельцев, надсадно скрипнула и повалилась на пол. Сразу сделалось темнее. Остались только крошечные, встроенные в стены светильники. Свет их, тусклый и красноватый, как от церковных лампад, не разгонял темноту, скорее подчеркивал ее, придавая происходящему оттенок дурного сна. - Ты… Ты… - Славик хватал ртом воздух, теперь он походил на огромного выброшенного на берег сома. В полутьме его налитое кровью лицо казалось почти черным. Оно блестело от пота, и только глаза, бледные от гнева выделялись отчетливо и страшно. - Я тебя… Вас обеих! - Ничего ты не сделаешь, - спокойно отвечала Другая Вика. Вика настоящая вдруг кроме страха почувствовала еще и уважение. Она и сама умела в случае чего постоять за себя и нагрубить и поставить на место какое-нибудь не в меру зазнавшееся ничтожество, но никогда у нее не хватило бы духу говорить так со Славиком. Славик рванул с места. Нервы его, видимо, не выдержали, и в два прыжка он добрался до стола, еще секунда и в лицо Вике уставилось черное дуло пистолета. - Руки, - взревел он. - Обойдешься, - коротко бросила Другая. Вика ничего не успела заметить. Не услышала она звука выстрела, не увидела ножа, но вот секунда и Славик уже не стоит, а лежит, нелепо дергая ногами, а из-под его спины быстро растекается по паркету темная лужа. Вика подумала, что надо бы испугаться, что вот, перед нею лежит и умирает человек. Да ведь это еще и Славик… Хотя, какая в общем-то разница, не было в ней жалости к этому человеку. Но вот кровь… Убийство. Надо кричать. Крика не вышло, воздух вокруг нее вдруг сгустился, сделался вязким и зыбким. Разбавленная алым светом темнота окружала тяжелым, жарким коконом. Как в аду, - пронеслась мысль. - Пойдем со мной, сестренка, - холодные как камень, и такие же твердые пальцы легли Вике на плечо. - Нечего больше тратить время на этого ушлепка. У нас с тобой большое будущее впереди.
4.
Пахло прокисшим кофе, пыльными книгами, старым шерстяным пальто с вешалки, и еще чем-то непонятным. Такой запах всегда заводится в старых квартирах. Мы вдвоем стояли в крошечной полутемной прихожей. Под ногами пузырился вытертый линолеум, с вешалки свисали уши зимней шапки. - Петр Иванович, - осторожно сказал я, - мы, кажется… - Знаю… - усмехнулся старик и медленно пошел вперед по коридору, скользя рукой по стене. – Вот уж единственное в мире место, где я теперь не заблужусь. Моя квартира... То есть, - он остановился и растерянно развел руками, теперь уже и не знаю, сложно сказать. - А ведь, могут и сюда нагрянуть, - пробормотал я поднос. Петр Иванович услышал и досадливо махнул рукой. - Пускай себе, - вздохнул он, - со всеми и всегда можно договориться. Впрочем, я думаю они уже догадались, где мы и вот именно поэтому сюда и не сунуться… - Знаете, Андрей, что-то не хорошо мне, вздохнул он, пойдемте в комнату, подождем хозяина квартиры, авось не выгонит. Ждать хозяина я не стал. Душная его квартира, где навеки поселились нищета и пыль давила на нервы. К черту, - думал я, - надоело все. Убраться бы отсюда, на юг, к пальмам. Чтобы ходить всюду босяком и в халате без лишних вопросов. Подумал так и закрыл глаза.
По одну сторону шоссе выстроились ряды приземистых темных зданий, глядящих хмуро и заспанно, ползла вдоль них изломанная змея теплотрассы. Сквозь распоротое ее брюхо лезла рыжая вата. По другую сторону – за узкоколейкой серели нищие дачные домики, да покосившиеся заборы, а вверх, в бледное рассветное небо из полосатой заводской трубы выползал столб черного дыма. Под ногами похрустывала асфальтовая крошка пополам с мерзлой землей, в воздухе висел отчетливый запах гари. Словом, на Мальдивы все это походило мало. Но место я быстро опознал, видимо, южная окраина города, промышленный район. Что ж, подумалось мне, - может, только на пару километров кидает, а дальше еще раз представлять надо. Закрыл глаза увидел мелкую прибрежную гальку, шепот моря. Вскоре я и правда услышал шум - это по узкоколейке с ржавым скрипом и скрежетом полз груженый углем состав. Идти пешком тоже я не смог. Уже через пару шагов почувствовал неладное: ноги сделались непослушными. От самых подошв, к коленям полз уже знакомый холод, с каждым шагом он продвигался все выше, будто я медленно заходил в ледяную воду. Из упрямства сделал еще с десяток шагов. К десятому ног я почти не чувствовал. Скоро и пальцы на руках, не то, чтобы замерзли, но как-то с трудом стали разгибаться. Еще шаг и я услышал тихий, нехороший хруст. Представилось, как тонкие, не видимые глазу трещины пробегают от самых кончиков пальцев, вверх по рукам и дальше, к остановившемуся сердцу. С ожесточением я принялся тереть руки о колени. Тепла я тоже не почувствовал, только ткань халата, ставшая от мороза твердой, как наждак, едва ощущалась кожей. Следующий шаг я сделать так и не смог. Пришлось валиться на спину и отползать, кое-как перебирая окостеневшими руками. Потом сидел на земле, растирая окаменевшие ноги. Помогало это мало.
Значит, отсюда мне не выбраться, - думал я. - Не нырнуть мне в глубины океана и космос с разбегу не покорить, так и буду вариться в собственном соку остаток жизни. Кто-то провел тут невидимую черту, и ее мне не пересечь, да и не только у мне, вероятно… А от чего я, собственно так огорчился? Так ли часто я покидал свой город? Пара поездок до Питера, да один раз в Крым, еще в раннем студенчестве. Но до необычайности обидно было вдруг понять, что никогда больше не увидишь ни моря, ни чахлых пальм. Бетонный забор с колючкой поверху – это пожалуйста, сколько угодно. Но раньше это меня не заботило, тут текла моя жизнь, тут я оброс друзьями и семьей, и вот разом, одним порывом все это с меня сдуло, остался голый на ветру. Растирая свои неживые ноги я думал о Насте. Думал, как хорошо бы ее увидеть. Может, стоит пробраться домой, пока меня настоящего не будет в квартире, поговорить хоть не много… Может быть она ничего не поймет, - думал я, и мысли приятно щекотали сознание, - вот я стою на лестничной площадке… Вернее нет, конечно, лучше бы оказаться на пороге ванной, в халате все-таки. Прошагать оттуда прямо на кухню, где старые бабушкины часы-ходики и разрисованные неумелой Дашкиной рукой, листы картона, висят, приклепанные к обоям. Настя оглянется и спросит с улыбкой: «Ты чего такой загадочный, потом как обычно, потрется щекой о мое плечо». Вот на этом месте мне стало страшно. - Хватит, - сказал я себе, и с трудом поднялся. - Надо бы проведать старика.
Против ожидания, в квартире Петра Ивановича было тихо, ни криков, ни стрельбы, только едва слышный шепот голосов из комнаты. Я шагнул было к ним, но сойти с места не смог: левая рука по локоть увязла в шкафу. Тут же я представил себя возле двери, и освободился, вот только рука теперь пропиталась лавандовой вонью, а в дверце шкафа осталась аккуратная круглая дыра. Вероятно, такая же дыра красовалась теперь и в толще висящих там пыльных вещей.
Старики беседовали, Петр Иванович Первый сидел у окна. Я не сразу узнал его, глупо, но почему-то его глаза я представлял совсем другими: меру мудрыми, в меру лучисто-проницательными, с благообразными морщинками в уголках. Нет, глаза у старика оказались темными, под нависшими бровями, жила в них смесь иронии и обреченности, глубоко залегшие тени делали взгляд усталым. Петр Иванович Второй остался в кресле, он полулежал, запрокинув голову, могло бы показаться, что он спит, только его губы едва шевелились, когда он говорил.
- Сами подумайте, Петр Иванович, - говорил хозяин квартиры, которого я прозвал про себя Петром Первым, – вас не убить из огнестрельного оружия, не запереть в камере. Теоретически вы можете возникнуть в любой точке пространства. - Да, - вздыхал Петр Второй, - это сила… - Это даже не сила, это абсолютная безнаказанность, вы только вдумайтесь, что из этого может получиться? - Террор? - Возможно… вы же знаете, любая власть, лишенная рычагов влияния на нее, рано или поздно превращается в диктатуру. Я даже головой потряс, от таких слов. - Постойте, вы о чем? Кажется, моему приходу никто не удивился. - Молодой человек не понимает, - вздохнул Петр Второй. - Попробуем объяснить, - кивнул Первый, - Да вы садитесь, Андрей, в ногах правды нет. - Вот скажите, - начал он, - вам никогда не хотелось никого наказать? Ну, скажем, убийцу или насильника, или отъявленного негодяя. Не по закону, а просто, из чувства справедливости… - Ну конечно, - я пожал плечами, - всякому хотелось. - Хорошо, а теперь представьте, что такая возможность у вас есть… Да собственно она и есть. Вы начинаете разбираться с преступниками, когда отъявленные кончаются вы принимаетесь за менее отъявленных, так сказать за воров и подлецов рангом помельче. Судите при этом, опираясь, естественно, на собственные преставления о справедливости, искренне считаете, что делаете мир лучше. - Бред, - отрезал я, я что преступника от порядочного человека не отличу? - Не все так просто, уж поверьте опытному человеку… - Продолжим, проходит еще время и вы с удивлением замечаете, что ваши представления о справедливости не всегда соответствуют вашим интересам. Порою выгодные люди оказываются подлецами а враги, наоборот, честнейшими людьми. И место подлецов вы начинаете расправляться просто с врагами. - В конце концов, - добавил Петр Второй, - можно было поступить и проще, просто объявить преступниками всех, кто с вами не согласен, это сэкономит массу времени и сил. - И заметьте, мы взяли, так сказать, идеальный случай, предположили, что вами будут двигать исключительно благородные побуждения. Я уже начал выходить из себя. - Хорошо, пусть, но а мы то все тут причем? - Безнаказанность, - вздохнул Петр Второй, - она пьянит, и часто приводит к власти. - Но это же глупо. Не могу же я перебить всех. - Этого и не нужно. Это… голова Горгоны… Вы знаете, такое оружие, которое не обязательно применять, всего лишь нужно, чтобы все знали о нем. Чтобы каждый помнил о том, что, возможно, кара коснется и его. Этого во все времена было достаточно. - Да вы посмотрите на нас, - я демонстративно приподнял пояс халата, - думаете нам будут подчиняться? - Непременно будут, - уверенно сказал он. - Только из-за страха? Петр Первый улыбнулся. - Вы еще слишком мало жили молодой человек, и слишком плохо знаете людей. Думаю, что рано ли поздно тут у нас образуется небольшая монархия с богом-правителем во главе, - хохотнул он. - Я то уже вряд ли ее застану, а вот у вас есть все шансы. Подумайте только, Петр Иванович, ведь фактически вы бессмертны. Вечный человек. - Вечный слепец – усмехнулся тот. Повисло молчание. - Холодно, - вздохнул Петр Второй, поднимаясь, - вы уж позвольте, Петр Иванович, я займу временно вашу постель. Что-то богом я себя нынче не чувствую… Он встал и двинулся нетвердым шагом, ощупывая перед собой воздух. Я отправился его провожать. Вечно эти фантазии, - думал я, помогая старику найти подушку. - Интеллигенты… Обязательно-то им нужен какой-нибудь враг. Чего еще ждать от человека, который даже к себе обращается на «вы».
Когда через четверть часа я заглянул в комнату, Петра Ивановича уже не было в постели. Остался от него даже не прах – осколки, как от разбитого манекена. Одни из них по цвету были как стариковская кожа, другие – розовые как рубашка, третьи черные как брюки. Но красных было больше. Петр Иванович Первый, а теперь уже единственный, при виде этой картины, судорожно глотнул воздух, и пошатнулся. Я потащил его на кухню. - Андрей… Я вам очень благодарен буду, если вы уберете это… Потом ,если угодно, мы похороним, но сейчас. Он посидел еще, с закрытыми глазами и вдруг мелко затрясся, в первую минуту мне показалось, что он плачет. Но он смеялся. Тихо, истерически, с привизгиваниями. - Однако… однако. Слушайте, а что же мы напишем на могиле? От Петра Ивановича я уходил уже под вечер. Остатки его копии я уложил в черный пластиковый пакет, отнес на балкон, и пристроил там между щербатым цветочным горшком с засохшей землей и ржавыми гантелями. В пыли и холоде. Осколки эти вблизи походили на куски толстого крашеного стекла: их острые грани блестели на свету, а изнутри их пронизывала сеть тонких и темных трещин.
5.
Вика сидела в углу, притихшая. Запястье болело, на нем браслетом расползался большой фиолетовый синяк. Чулок на колене пропитался кровью. Синяк – это след от пальцев. Другая тащила ее вниз по лестнице мимо ошалевшей консьержки, прямо в синюю предрассветную сырость. - Ты теперь будешь со мной, - бормотала Другая, - будешь говорить на камеру, заучивать слова… Я напишу. Пусть они видят, пусть знают, какой я была. Ты ведь совсем как я, ты же моя копия. Вике хотелось вырваться, хотелось крикнуть: «Да это я, я настоящая!» - но твердые неживые пальцы тисками сжимали запястье, а на крик не хватало дыхания. Сначала было такси, а потом тянулись коридоры телецентра, смутно знакомые Вике по съемкам. Тогда в семнадцать лет она была на подпевках у одной местной знаменитости, карьера певицы закончилась блистательно – ее заметил Славик, уволок со сцены прямо в постель. Ссадина – расплата за своеволие. Когда на Вику направили камеру, вместо слов о новой власти и высшей справедливости, Вика прокричала только одно: «Помогите»! Тогда ее оттолкнули, сильно, так что она не удержавшись свалилась на пол, и разбила колено. - Дура! – крикнула Другая, - ты что, еще не поняла? Кто тебе поможет? И тут же сама заняла место перед камерами. В своем наряде, на фоне привычного, знакомого по местным новостям задника, она выглядела дико. Вика доползла до дальнего, самого темного угла студии и со стоном опустилась на пол. Она почти не прислушивалась к тому, что говорила Та, отраженные от стен студии, исковерканные, до нее долетали отдельные слова и обрывки фраз: - Как высшие существа, неся в себе отпечаток истинно человеческого, очищенного от слабости плоти, по правилам простой справедливости…. Власть, лишенная пороков и слабостей… Исключительное право… «Наверное, они там все со смеху умирают, у телевизоров», - думала Вика. Бетонная стена приятно холодила затылок, кажется, вот-вот готовый треснуть. Боль в колене потихоньку утихала. - Как боги! – Донесся до нее особенно громкий выкрик, Вика открыла глаза. «Как страшно – думалось Вике, - какой слабой себя чувствуешь, когда она рядом. Но она ведь понимает, как смешно выглядит, не может не понимать… Да, скорее всего, она докажет свои слова, она убьет кого-нибудь перед камерой». Страх, до того смутный, неопределенный, вдруг вспыхнул с новой силой, опалил догадкой. Пригнувшись, Вика стала пробираться вдоль стены. А та, Другая торжествовала, она купалась в лучах прожекторов, сорочка поблескивала тускло серебристыми нитками. «Она меня не увидит. Конечно, не увидит, - думала Вика. - Это как в той комнате за стеклом: здесь темно, а там свет». Вика едва дышала, несколько раз каблуки ее запутывались в каких-то проводах, и она только чудом смогла удержаться на ногах. Скрип дверной створки прозвучал раскатом грома. Вика выскользнула в узкую щелку и побежала. Ей тут же показалось, что звук шагов гремит на всю студию, гулким эхом раскатывается по коридорам, перекрывая голос Другой. На ходу Вика сбросила туфли и побежала босяком. Пол больно колотил по подошвам, в колено, кажется, забили раскаленный гвоздь. На улице она остановилась, оглядываясь. Невдалеке стояло такси, из раскрытой дверцы свешивалась рука водителя. Этот самый водитель спросил у них, когда Другая захлопнула дверцу: - Из салона красоты сбежали, дамы? – его глаза удивленно и весело поблескивали, в улыбке сверкал вставной зуб. - Давай в телецентр, - коротко бросила Та. - Доедешь быстро – будешь жив. Соврала. Да, можно было выбросить тело этого человека и угнать машину, но при одной мысли об этом Вику начало тошнить. Она бежала. Босые ноги обжигал заледеневший асфальт. Разгоряченная после бега по коридорам, Вика поначалу не чувствовала холода, но уже через пару минут ледяной ветер ее настиг. Ее окликнули с противоположной стороны улицы. К ней бежал человек. Вика узнала это лицо: серые глаза, правильные черты. Она отпрянула. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что одет он вовсе не в халат, а в серую потертую куртку. И руки, сжимающие ее запястья теплые и живые, обычные человеческие руки. - Ну что, вы, - бормотал Андрей. – Хватит… А ей казалось, что слезы, копившиеся в ней со вчерашнего дня, наконец решили вылиться, все, разом. Андрей решительно отстранил от нее. Голос прозвучал холодно, зло: - Где копия? Вика махнула в сторону телецентра. - Тогда скорее. Она не должна знать, где ты.
6.
В клубе было практически пусто. Несколько человек, притулившихся за столиками, по краям танцпола выглядели скорее напуганными, чем веселыми. При моем появлении они старательно отворачивались. Среди сидящих я нашел Сергея, но тот был как-то подозрительно тих и бледен. Увидев меня, он вздрогнул, и, как и прочие, уставился в непочатый стакан. Но музыка все-таки била по ушам, а по танцполу в бешенной пляске метались зеленые и красные отсветы. Второй Серега, против ожиданий не танцевал. Он торал посреди пустого танцпола, чуть покачиваясь. - Ты Вику не видел? Эй? – приходилось кричать, голос тонул в громе басов. - А… - Серегины глаза разбегались, он узнал меня, и расплылся в улыбке. – Дружище! Что ж ты не заходишь, а я тут с утра… - Вику не видел? Серега сморщился. - Да ну ее. Стерва она. Давай лучше за встречу? В баре было чуть тише. Серега по-хозяйски зашел за стойку, придирчиво оглядел ряды бутылок. - О! Мерло! Давай-ка, Андрюха, по мерлу вдарим? - Он протянул мне целую, еще не откупоренную бутылку. Я отмахнулся. - Ну как знаешь, - одним махом он отломал горлышко и влил содержимое себе в глотку. Вино текло по подбородку, красными ручейками струилось по рубашке. Когда он закончил, в углу рта поблескивал крошечный зеленый осколок - Ты же лопнешь, деточка, - пробормотал я. Серега заржал. - Не-е… Все предусмотрено. Он степенно вышел из-за стойки, театрально поклонился, подмигнул мне и пропал. А над полом застыло нечто, больше всего похожее на склизкую, безобразно раздутую змею. Она висела в воздухе какое-то мгновение, а потом с мерзким шлепком обрушилось на пол. - Вот и чисто… - раздался голос за спиной, - в смысле пусто! Сергей, теперь и правда совершенно чистый, стоял за стойкой. Поводил носом, придирчиво выбрал бокал, дыхнул на него, протер полой пиджака и с хрустом откусил край. - У меня тут дежурная бригада уборщиц… Оп… и можно начинать сначала. – Он подхватил со стойки еще одну бутылку - Пьянее… чем есть я уже не буду… Но, не поверишь, вот хлопну и как-то легче становится… От вкуса что-ли… Я отвернулся, удивляясь только, почему меня не тошнит. Вика стояла в дверях. - Ты все-таки зашел. Так мило. Ее я даже не сразу узнал. Сверху на рубашку она надела платье, черное, с глухим воротом. Ее лицо скрывала золотая маска, вроде тех, что носят на карнавалах в Венеции. - Тоже мне, богиня Иштар, - пробормотал я. - Богиня, - согласилась она, - ты чертовски прав, Андрюша,– маска оставалась бесстрастной, и даже в голосе я не услышал и нотки иронии. Она придвинулась ближе: - Ты разве не понимаешь? Это ведь мы настоящие. Я, ты, он. Еще более настоящие, чем эти. Мы бессмертны, чистая идея человека без ограничений плоти. Мы боги. Можем карать и миловать. - Серьезно? - усмехнулся я, разглядывая ее глаза в прорезях маски. - Как же ты собралась карать? Вика исчезла, на пол свалилась золотая маска, сверху ее накрыло платье. И тут же воздух прорезал короткий вскрик. Я оглянулся. Вика стояла за стойкой рядом с барменом, нежно приобнимая его за плечи, а тот стонал сквозь зубы, корчился от боли. Я не сразу заметил, а когда понял, в чем дело, похолодел: растопыренные пальцы Вики, ее ухоженные, белые, с отточенными коготками пальчики торчали прямо из руки парня, на рубашке уже расплывались красные пятна. Вика исчезали, и парень повалился на пол, сжимая окровавленное предплечье. - Видел? Я ведь могла запустить их и в сердце. Это круче пистолета. Круче любого оружия. Каждый в этом городе у меня на мушке. Никто не спрячется, понимаешь? Она подошла к стойке, аккуратно открыла бутылку мартини. - А что же старик не пришел? Побрезговал нашим обществом? - Он умер. Вика пожала плечами. - Ну и что? Второго и так надо было прикончить, неприятно как-то знать, что где-то шатается твоя копия. Я смотрел на нее, но сквозь маску ничего нельзя было разобрать. - Не тот, один из нас. Слепок. Копия. Бог. Называй как хочешь. - Умер? – Вика замерла. - Как? Это… Это ты его убил? Как ты это сделал? Ее глаза блестели. В них смешивались страх и восхищение. Тварь, – подумалось мне. - Какая же тварь. Она сейчас больше всего хочет узнать, как можно нас убить… И как же напугалась... Богиня. Мне вдруг сделалось противно, противнее во сто крат, чем от вида содержимого Серегиного желудка. Я отступил на шаг. Но идея пришла внезапно, осветила все вокруг как одна из этих чертовых цветных вспышек. - Да – сказал я, с трудом разлепив губы, - это я убил. Слова эти ужасно сложно было произносить, они сухими колючими комками застревали в горле. Вика стояла неподвижно, глаза ее расширились. В этих глазах был страх. Получилось. Тогда я оглянулся и крикнул, так, чтобы меня могли слышать все эти люди за столиками, запуганные или продавшиеся, чтобы меня мог услышать Сергей все еще торчавший возле стойки. - Это я убил! Я убил одного из этих гребаных богов, слышите? Среди десятков обращенных на меня глаз я снова нашел глаза Вики и сказал уже тише, только для нее: - Я пришел, чтобы сказать. Тебе. Если ты не прекратишь это, я убью и тебя, понимаешь? Безнаказанности не будет. Я повернулся и пошел прочь. Меня шатало, словно пьяного. Все, что случилось было слишком странно.
Вика грызла чуть размокшие и оттого совсем не хрустящие вафли, запивая их горьким чаем. И даже это было хорошо. Тут все было хорошо, и старомодные обои, подходящие скорее для комнаты, чем для кухни и старые часы с кукушуой, и потрепанный с углов, советский еще столик, цветные кубики, разбросанные по полу. Совсем как в детстве, - думалось ей. И было уютно, как в детстве. В иные времена она бы сморщилась, сказала бы «убого». Ведь слишком это напоминало ее собственный дом, крошечную хрущевку с вечным запахом супа, жирным и липким, пропитавшим все вокруг. Но теперь вспоминались не отставшие у потолка обои и не скрип лестницы, под ногами отца, вернувшегося с ночной пьянки. Вспоминалось что-то совсем другое, светлое, давно забытое: ощущение уюта. И можно просто пить чай и не думать о том, как выглядишь. И что следует сказать и достаточно ли притягательно смотрится будто бы невзначай упавшая с плеча бретелька платья. - У меня теперь пусто, можешь пожить, - говорил Андрей. Его чашка остывала на столе, не тронутая. - А жена? – подняла брови Вика.. - Уехала, я их с Дашкой отправил к родственникам в Тверь. Думаю, лучше им пока без меня. Вика вздрогнула: - А если… - она едва смогла выговорить, - если твоя копия придет сюда? Андрей помолчал, потирая подбородок. Казалось, ему трудно было говорить. - Он… уже был тут. Предупредил, чтобы выбирались из города. Вика не верила своим ушам. - Был тут? Один из этих? И не напал? Андрей только пожал плечами. - Да нет, адекватный вполне… Сказал, что память у нас с ним общая… Ну и характер, вероятно. - Значит, он совсем такой как ты, - шепнула Вика, в горле у нее пересохло. – Скажи, ты думаешь она такая, как я? Серые глаза внимательно посмотрели на Вику. - Нет, я думаю, нет, – сказал он так уверенно, что Вика даже выдохнула от счастья. Конечно, он врет, - тут же решила она. Но счастье от этого почему-то не ушло, а стало еще больше и теплее.
Вика не могла уснуть, не впившиеся в ребра пружины и даже не страх перед Той ей мешал. Мысли метались как рой растревоженных пчел. Чего она добилась за всю свою жизнь? Вечная гонка, постоянная ложь, только чтобы выбраться из нищеты, добиться хоть чего-то. Она представляла, как бы повела себя, оказавшись на месте той, Другой. Вот она, Вика с изуродованным лицом, лишенная всего, даже права считаться человеком. Представляла, и чувствовала, как внутри зарождается та самая злоба, надрывная болезненная гордость, совсем как у Той. Вика узнавала себя, словно в кривом зеркале. И от этого становилось страшно. Еще она думала об Андрее. Обычный человек, не один из Этих, и даже не Славик, он ведь единственный из всех услышал ее крик о помощи, брошенный в прямой эфир, примчался спасать. И сейчас не уехал с семьей, хотя мог… До чего это смешно, - думала Вика. - Ужасно глупо. Он ведь и правда совсем не умеет жить. Но в груди вместо презрения рождалось совсем другое. Горячее и щемящее чувство, одновременно сладкое и мучительное. Чувство без надежды, ведь никогда, никогда она не станет ближе. Сознание этого хоть и кололо, но давало чувству какой-то иной необъяснимый оттенок. Вика поднялась, осторожно ступая по скрипучему паркету, прошла в соседнюю комнату. Андрей тоже не спал, сидел, на краю кровати, завернувшись в одеяло. Она осторожно опустилась на рядом с ним. - Ты не думай, - горло ее совершенно пересохло. Сердце колотилось где-то в висках, - я никогда бы... И я вам совсем не буду мешать когда все закончится. Никто не узнает. - Прости, Вика, – сказал Андрей, но в голосе ей почудилась жалость. Поднялся. Потянулся было к чему-то, но отдернул руку. Как будто там, а стуле притаилась ядовитая змея. Прошагал на кухню как был. Вика укуталась еще теплым одеялом. Ее знобило. Приподнялась, приглядываясь. На стуле лежал махровый халат. Тогда Вика зажмурилась, зарылась носом в его подушку, втягивая запах, такой уютный, уже почти родной. Горечи не было, была благодарность, даже за то, что ушел сейчас. Он ведь не мог иначе.
8.
Здесь было легче. Голые ветки, упирались в небо. Сквозь обычную серую муть синели прогалины холодного неба. Снега не было, но схваченная морозцем листва, прикрытая белесым инеем, блестела не хуже. Листья эти, уже не живые, хоть и сохранившие прежнюю форму, тихо шуршали под ногами. Странно было идти по ним босяком, не ощущая холода. Пара от дыхания не было. Остановился, попробовал не дышать. Ничего. Не было желания вздохнуть, только привычное беспокойство, где-то на грани с рефлексом приказало все-таки сделать новый вдох. Поляна уходила под откос, вниз, где тащила свои воды, темные и тяжелые, неширокая речушка. На другом берегу стоял, укрытый морозной дымкой, и от того словно нарисованный, лес. Впрочем, тишина была не долгой. По реке разносились звуки сирены, где-то вдалеке гнусавил мегафон, я закрыл глаза. По трассе, один за другим тянулись автомобили, и тормозили возле десятка сверкающих мигалками полицейских машин. Дорога была перекрыта. Мегафон кричал теперь совсем близко, что-то о пропусках и досмотре. - Эй мужик! – Недалеко от меня притормозил небольшой грузовичок. Водитель свешивался из окошка чуть ли не по пояс. - Замерзнуть не боишься? Я развел руками: - Не жарко. - От любовницы что ли бежишь, - хохотлнул он. - Да вроде того. Может подкинешь до города? Водитель кивнул, - До города можно, а вот из города сложнее. Да там увидишь. Водитель болтал без умолку всю дорогу. Тихо напевало радио и игрушечная собака кивала в такт головой на пружинке. Мне ведь не хватало, такого вот ничего не значащего разговора, чтобы не кидались на тебя с пистолетами, не глядели как на прокаженного. Но очень скоро от приятных мыслей я отвлекся. От самого города растянулась гигантская пробка, машины стояли в ряд, поблескивая на морозном ноябрьском солнце. - Это еще что? - Валят, - вздохнул водитель, - Все валят, кто может, тут такая буча поднялась после того выступления, ну, по новостям, знаешь... Люди пропадать стали… Баба там одна. Он еще разок глянул на меня и потер лоб под кепкой - Так что там с той бабой? - Да я что… Я разве ж говорю чего. Ну сказала там, мы мол боги или типа того, ну должны стоять над вами. Так я что ж, я же не спорю. Может и права она. Тык ведь если подумать, наш мэр, он просто человек, и заболеть может, ну или надавить на него, а там нового назначат, тот по своему. Ни какой, то есть, стабильности. Боги, говорит… А черт их знает, может и правда боги, раз их убить нельзя. Дождались, значит… Все очарование как-то резко кончилось и игрушечная собака кивала уже не ободряюще, а ехидно, издевательски подтверждая слова водителя. Я взглянул на него, тот напряженно молчал, сосредоточенно глядя на дорогу. Костяшки рук, сжимающих руль, побелели. От прежней оживленности не осталось и следа. Я вздохнул и закрыл глаза. К знакомому запаху стариковской квартиры на сей раз примешивался еще один: сладковатый запах ржавчины. Петр Иванович лежал на полу в прихожей, и в груди его, прямо напротив сердца зияла аккуратная дырка. Такую может оставить тонкая девичья ручка, если пройдет сквозь живое тело.
Вику я нашел почти сразу. Она сидела в том же клубе, теперь совершенно одна. На сей раз без платья и золотой маски. Музыка не играла, безумные блики больше не носились по танцполу. Было необычно тихо и гулко. Она смотрела на меня, будто чего-то ждала. А я ненавидел ее всю, до последней клеточки. Ее выбеленные волосы, ее прозрачную рубашку это тело, так соблазнительно проглядывавшее сквозь платье, и вымазанное лицо, и каблуки, приросшие к ногам. Все зло в мире, кажется, собралось вот в этой точке пространства. - Вот и все, - пробормотал я, приближаясь к ней. Она не попыталась убежать или исчезнуть, только расширенные ее глаза смотрели удивленно и испуганно. Губы приоткрылись. Не хотелось убивать подло, как она, всаживая неживые руки в человеческиую плоть. Но ведь и она не живая, - мелькнула мысль, - А вдруг получится. Мои руки вошли в ее тело… слишком податливое, слишком мягкие, слишком живое. Вика изогнулась, закричала Я наклонился к ней, еще живой. Медленно отер с ее лица маску. Противная жижа липла к пальцам, она пахла кислым яблоком и еще кровью. - И все? - раздался за спиной голос Вики, Другой Вики. - Вот значит как убивают богов, так все просто? Она перешагнула через тело и улыбнулась мне. - Ну что ж, попробуем. Кто первый? Я схватил ее сразу. Снова мерзлая крошка под ногами, дым из трубы, запах гари. Спаянные в один комок, мы не могли пошевелиться.. Я Видел как трещины бегут по моим-ее рукам. Изнутри нас заполнял холод, он сковал, он трещинами бежал по телу. Свет поблек и смазался, трещины пробежали и по нему. Стало темно.
Эпилог
Леонид Егорович вошел не спеша. Пошевелил носком ботинка груду осколков. Одни из них были черными как костюм, другие зеленые как рубашка, но красных было больше Он придирчиво оглядел все стулья, выбрал один и с кряхтением уселся. - Что-то измотала меня эта история. Верите ли, Андрей Алексеевич, третьи сутки не сплю… Да, жаль бедную девушку… Ну кто же мог знать. Тут он вдруг рассмеялся. - И когда это вы успели, а? Чтобы такую фифу в себя влюбить иным и жизни мало, а вы за три дня дело обтяпали. И ведь женатый человек. Не стыдно? Что смотрите? За вас она погибла, за вас. Иначе бы давно выдала. Себе жизнь, а вам пулю висок, или как там у них принято… Пятерню в сердце. Он вдруг погрустнел и вздохнул: - Да, жаль девушку… Ну да что ж поделать. Дайте-ка я вас освобожу лучше, руки-то, небось, затекли. Леонид Егорович с кряхтением наклонился, и стал разрезать веревки. Андрей отодрал с губ пластырь. Слова выговаривались с трудом. - Что… С ними? - С кем? С копиями? Лопнули они, знаете, как мыльные пузыри. П-ф-ф, и нет. А что вы хотели? Закон сохранения энергии еще никто не отменял, исчерпали, значит, весь запас и рассыпались. Знаю, знаю, о чем хотите спросить. Да вы поймите, я ведь тоже не всемогущ, и отнюдь не всеведущ. Мы с вами, может быть, никогда не узнаем, что это, собственно, было. Ну была информация проведении эксперимента, о том, что полученные в результате копии могут быть нестабильны, опасны, их следует опознать и как можно скорее изолировать, до тех пор пока они не самоуничтожаться. Остальное… Что ж, тут говорить. Да я же сам спрашивал, ученых этих, объясните, мол, по-человечески, что за ерунду вы нам тут вывели? А они все свое: «фантомные образования», «нестабильные соединения». Я так думаю, они и сами нифига не поняли, чего натворили… Больно уж удивленные были у них лица. Вот и доверь, как говорится, дураку технику. - Да… - Леонид Егорович Неловко поерзал на стуле, потер большие красные ладони и вдруг снова расхохотался. - А с твоим какая ерунда вышла, знаешь? Но это же надо было, вытащить другую копию на границу активной зоны, и там разорвать. Изнутри. Ты представляешь? Так уж чтобы наверняка. Это ведь еще додуматься надо было до такого. Взглянув на Андрея, чиновник перестал смеяться, безнадежно махнул рукой: - Да вечно так с этим геройством. Или дров наломают или погибнут впустую. Собственно, можно было и не стараться. - Он указал на кучку осколков, часть из которых были салатовыми, совсем как рубашка Сергея. – У них и так уже срок к концу подходил, рассыпались на пять минут раньше. Мы думаешь, почему мер не принимали? Ждали, пока эти твари сами развалятся, без риска для личного состава… Один черт с ними ничего не сделать. - Они были как мы? - Резонный вопрос, - кивнул Леонид Егорович, - даже полезный с точки зрения психологии, я бы сказал. Так вот, ровно те же самые, абсолютные копии, если хотите – слепки с личности, не живые в полном смысле этого слова. Но… с определенного момента вполне самостоятельные. Андрей молчал. По лицу его трудно было что-нибудь понять. Леонид Егорович вздохнул и стал не спеша расстегивать портфель. - А ведь согласитесь, - говорил он между делом, - вышел, своего рода, интересный социальный эксперимент, не находите? А знаете, что самое смешное? Ведь многие и на самом деле поверили, прониклись, так сказать, идеей божественной власти. Людей привлекает сила, вы понимаете. Это чувство любви на грани со страхом. Творится же сейчас в городе черт знает что, кто витрины бьет, кто в квартире заперся. Он, наконец, достал из портфеля какой-то сверток: - Последствия волнения, знаете ли, преодолеть не просто. И помочь нам в этом – ваш гражданский долг. Так что, уважаемы Андрей Алексеевич, будьте-ка любезны, снимайте штаны. Ну что вы, что вы хмуритесь, не подумайте чего плохого. Чиновник развернул сверток, оттуда выпала белая махровая ткань. - Вот он, не узнаете? Из вашей ванной, как новенький. Вы нас очень обяжете…Это только временная мера… Ну смелее, смелее. На плечи Андрея лег халат. Двери отворились, и в лицо ему ударил свет. Мало что понимая, он шагнул вперед. Все потонуло в белом мареве, на мгновение он ослеп, и только услышал гомон людских голосов, доносящихся откуда-то издалека, как шум далекого прибоя. Сквозь этот шум он услышал тихий шепот: - А теперь сволочь, будешь говорить и делать все, что тебе велят.
Однажды, в глубине безымянной фабрики, я увидела свет. Он был бесконечен, но почему-то казалось, что каждый миг его всё больше, он заливал всё вокруг, становился мной. вспышка сверхновой, и когда стало казаться, что жизнь – это бесконечное счастьё, всё пришло в движение. Мир схлопнулся, воцарилась тьма, потянула по грохочущим тоннелям, через острые лезвия, камеры пыток, мимо выгребных ям с отбракованным материалом. В конце пути меня бросили в тесный дом из картона и прочно закрыли. Но всё должно иметь смысл, и, если я однажды увидела свет, то увижу его вновь. Для этого я здесь, в тесноте, бок о бок со своими близнецами. Оставалось ждать. Даже если просто ждёшь – что-то всегда происходит. И я ждала; время шло. Я существовала. Это единственное, что я знала точно; и единственное стремление, ради которого стоило быть – чтобы об этом кто-нибудь помнил. Очень скоро снаружи щёлкнуло, и я почувствовала скорую свободу. Серебристое одеяло слетело с голов. Рядом оказались громадные пальцы, похожие на головы сказочного чудовища. Они касались всех, кто был в первом ряду, словно подыскивая жертву. Ноготь вошёл в горло сестры – она была совсем близко - и рванул из пачки. Я слышала её крик, который скоро превратился в стон. Её мучения длились долго, пока её наконец не смяли и не отправили в металлическую чашу. То же случалось с другими. Каждый раз я ждала, что выберут меня. И колкая радость была внутри, когда я ошибалась. Но скоро я осталась одна. Комнату заполнил такой туман, что едва разглядывался далёкий маяк телевизора. Скрипнула спичка, тело пронзила острая боль, жизнь стремительно уходила. Когда это кончилось, жёлтый треснувший палец больно щёлкнул в бок. Пепел упал в трупную чашу, на искалеченные трупы сестёр. Меня подняли ввысь. Теперь я смогла рассмотреть человеческое лицо: худое печальное, в седой щетине. Влажные глаза блестели. Из приоткрытого рта медленно выходил дым.
* * *
Настало чёрное, тяжёлое утро. Отец сидел, откинув голову на спинку дивана. Рот был широко раскрыт, словно он хотел что-то сказать пустоте напоследок, руки безвольно лежали рядом. Болезнь победила. На самом деле, это случилось гораздо раньше, когда безличный голос врача объявил о скорой смерти. Среди разбросанных окурков Володя заметил почти целый, и, скорее всего, последний. В сигарете оставалось тепло. Он заботливо укрыв отца простынёй позвонил в скорую и назвал адрес. На вопрос, что случилось, он долго молчал; потом нажал сброс. Спрятав сигарету в карман, он набросил куртку и вышел прочь. Улица размокла под декабрьским снегом и стала липкой, как овсяная каша. Такими же были мысли: они оставались на полинявшем заборе, в болотах заброшенных песочниц, на косых фонарных столбах, которые день и ночь следят за прохожими; растворялись в грязных лужицах. Дорога вела на запруженную народом площадь. Над людьми возвышались лозунги. В детских ручках трещали флажки. Люди стояли вокруг огромного костра. Володя зашёл в толпу, в первые ряды. Огонь был красив, он очаровывал. Языки пламени реяли над всеми, шипели, облизывая тяжёлые тучи. Огонь вырастал, кормясь брошенными в него листами из книг. словно птицы, они порхали над ним, подхваченные пламенем, и превращались в прах. Было тепло, капли воды испарялись с лица. Володе казалось, что он мог вечно стоять живой статуей. Никто не замечал его, он вполне мог сойти за своего. Но все чем-то связаны, словно клетки могучих созданий, сбивались в стада и прайды. Володя был последним из своего рода, остатком разума, который ещё грезит, когда тело уже не спасти. Сопротивляться было незачем. Володя закурил и шагнул вперёд. Огонь воспрянул и зашипел, выдохнул чёрных дым, отбросил толпу. Слой за слоем он срывал, покрывал сажей и струпьям. Вопль сорвался с губ и исчез, не достигнув свободы. В закоченевшей руке съёживалась сигарета.
* * *
Пальцы прошли по листу, оставили тёмные полосы грязи. Я затянулся. Огонёк подбирался к фильтру «Мальборо». Последняя, самая горькая затяжка, забрала из неё остатки жизни. Окурок упал на дно бутылки и зашипел. В этом было что-то прекрасное – встреча огня и воды, сигареты и последних капель водки. Из этого получился бы натюрморт, в который могли вместиться миллионы душ. Тетрадь отправилась в лужу. Был вечер. Холодало. На площади чернел потухший костёр. Рядом размокали брошенные тряпки триколоров. Я шёл вперёд, пряча руки в карманы. Люди шарахались и с отвращением глядели вслед. Проще было упасть, разбить лицо на холодной брусчатке, околеть, не дождавшись помощи. Но зачем-то я шёл. Голова раскалывалась от боли. Хотелось курить.
Огни разгорались ярче. Всполохи, словно плоские черви, скользили по траве, по деверьям, обвивали толстые стволы. Черви всполохов мазнули по голым ногам. Человеческие фигуры, что подобрались уже вплотную, отшатнулись, крутанулись. Раздался свист. Руки взметнулись. Красный отсвет выхватил разукрашенные лица. Белые линии на чёрной коже. Горящие глаза. Люди вознесли руки к навесу неба, загудели. И вдруг припали поцелуем к земле. Тела, вымазанные грязью, краской и кровью, блестели от пота. Люди задрожали. Затряслись. Конечности их бились о землю. Спины выгнулись. Камера замерла, фильм остановился. На зрителя уставилось перекошенное лицо дикаря, обляпанное грязью. - И что же происходит на этих кадрах? - полюбопытствовал высокий мужчина в лаковом пиджаке. Волосы прилизаны, рот обрамляют тонкие линии усиков. Операторы перевели объективы на развалившегося в подушках молодого мужчину. Нога на ноге, одна рука на спинке дивана, другая теребит пуговицу пиджака. - Восхваление земли, молитва об урожае и дичи. Чувайи верят, что их пот впитается в землю и насытит богов, - мужчина пренебрежительно хмыкнул. Ведущий в лаковом пиджаке покачал головой. - И что? Помогает? - спросил он. - Помогает - не помогает. Это дикари, они зависят от капризов природы. Воспринимают её, как живой организм, которого можно задобрить утоптыванием почвы. Это одно из немногих племён, избежавшее встречи с властителем нынешней земли - цивилизацией. И с нами - царями этого мира. Белый человек для них, вы не поверите, Бог! Но если вдуматься, то это имеет смысл, не так ли? - То есть, если кто-нибудь из наших зрителей наткнётся на представителя Чувайа, то будет признан Богом? - Несомненно. - Чувайи падут ниц? А девственницы выстроятся в очередь? - засмеялся ведущий. - Я бы не отказался от такого. - Тогда у вас есть прекрасный шанс, - серьёзно сказал мужчина. - Мне как раз нужен сопровождающий в следующую поездку.
***
Дэвид Орстон сидел на походной табуретке, уставившись в экран. На нём были штаны цвета хаки и такая же футболка. Часы фирмы Timex, походный компас на груди и рация в левом кармане. Вокруг шелестела листва, стрекотали насекомые. Природа была непривычно пугающе близко. Дэвид натирался кремом от кровососов трижды в день, но, казалось, это лишь придавало им азарта. Почесав покрасневший локоть, Дэвид стал переключать камеры, одну за одной. На экране ноутбука замелькали картинки: дом вождя, водопой, каменные идолы вокруг пепелища, дом шаманки, пара охотничьих троп. Ни единый клочок земли, куда мог забрести абориген, не был оставлен без внимания Десятки камер, пара мониторов, годовой запас еды. Три месяца вдали от цивилизации. Знал ли Дэвид на что идёт? Ему казалось, что "да". На отдых от надоевшей жены, от вечно вопящих детей и необходимости выслушивать бредни начальства. Но вот прошло всего несколько дней, а Дэвид уже не так уверен в своей "удаче". Камеры не показывали ничего интересного. В одном из высоких домов дикарей, призванном служить храмом, дрых его нынешний работодатель - Карл. Раскинув руки, он развалился на шкурах. Пальцы, даже во сне, теребили браслет на запястье. Лицо было исчерчено символами, руки в белой краске. На устланном свежими листьями полу стояли миски с местными деликатесами и напитками, и лежали фрукты всех размеров форм. Ступить было негде. Двое из дикарей, упёршись лбами в землю, сидели на коленях у входа. И, кажется, собирались пробыть в таком положении как минимум до захода солнца. Остальное племя с головой ушло в повседневные дела. Мужчины - все поджарые, рельефные, воодушевлённые утренним поклонением "белому Богу" отправились на охоту. Женщины развешивали кожаные тряпицы на ветках и нянчили детей. Их неприкрытые, похожие на жатые, сдувшиеся мячи, груди стукались друг о друга. На шее красовались гроздья бус из камешков и мелких косточек. Ногти -длинные, обломанные, чёрные. Кожа серая от якобы "лечебной" пыли. У некоторых из женщин во рту не хватало зубов. "Слава Всевышнему, я родился в цивилизованной стране", - в сотый раз подумал Дэвид. Решив, что ничего нового пока не предвидится, Дэвид включил запись 2ух дневной давности. Одел наушники и замер. Картинка дрожала.
Карл - в ярко-красной футболке, в шортах и босой пробирается по лесу. Руки оцарапаны о ветки. Вдохнув поглубже, он выходит на поляну, к жутким идолам, похожих на чертей из детских сказок. Те угрожающе скалятся. Кто-то кричит. Дикари замечают гостя. Только и видно, как сверкают их пятки. Время - 19.00, но темень такая, словно ночь. Женщины прячутся в хижинах, мужчины взбираются на деревья. Потухают огни. Крики сменяет тишина. Карл останавливается в центре хоровода из каменных страшилищ, прямо посреди пепелища. Его голые ступни тонут в пепле. Он выглядит растерянным. Поднимает руки и громко говорит на английском: - Приветствую Вас, народ Чувайа. Он старается звучать уверенно, но у него плохо выходит. На названии племени, голос срывается. Дальше он повторяет приветствие на французском, немецком и латинице. Никакой реакции. Он достаёт из кармана походный фонарь и светит - сначала в небо, потом по сторонам. Луч выхватывает перекошенные страхом лица. Глаза дикарей горят жёлтым, словно в их черепах зажгли прожектора. Карл хлопает по карману, и воздух наполняется музыкой. Бетховен, 5ая симфония. Орёт младенец. Карл поднимает раскрытые руки, в знак своих добрых намерений. Первый момент ничего не происходит. Но вот, из-за хижин, травы, отовсюду к нему, словно в замедленной съёмке, вытягиваются, такие же раскрытые ладони. Они зависают в нерешительности, пальцы гладят воздух. Карл приглашающе разводит руки. И вдруг, словно лопается перетянутая струна. Люди валятся на колени, рвут волосы, воют, откидывая назад головы. Они ползут к Карлу, бегут к Карлу, катятся к Карлу, словно муравьи, словно стая грязных, больных крыс. Словно заблудшие овцы. Приклоняются перед ним. Перед цивилизацией. Перед наукой. Перед своим Богом. На лицах благоговение и восхищение. Трепет, страх. Грязные пальцы тянутся к ногам белого человека. Женщины хватают землю у его ступней и горстями пихают её в рот. Слюнявые комья скользят по их груди. Один из мужчин прижимает к голой ступне Карла что-то розовое. Ухо. Своё ухо. Кровь прокладывает дорожки по чёрному счастливому лицу.
Как и 2 дня назад Дэвида затошнило. Он остановил запись. Потянулся за кружкой с чаем, чувствуя, что скоро его придётся разбавлять припасённым виски. Как можно так жить? Словно животные. Никакого понятия о науке. О настоящем положении вещей. А Карл молодец. Ничем не выдал отвращения. Его - Дэвида, точно бы вырвало. Гадкое зрелище.
Глотнув ещё чая, Дэвид захлопнул ноутбук.
***
- И что же вы предлагаете? Отправиться к дикарям? Но зачем бы кому-то так рисковать? - спрашивает ведущий. Его лакированный пиджак влажно блестит в свете софитов. - Ни интернета, ни нормального душа. Одна грязь и антисанитария. Гость складывает ладони домиком. Перестукивает пальцами. Говорит: - Я собираюсь снимать фильм. Документальный фильм о том, как живётся богу в племени Чувайа. Разве Вам не интересно увидеть такое? - Думаю, это было бы занимательно. Зал согласно загудел. - Фильм станет бестселлером, - уверенно сказал гость. - Известность, деньги и воспоминания на всю жизнь за несложную работу наблюдателя у пары камер. - То есть девственниц вы оставляете себе? - пошутил ведущий. Гость с улыбкой покачал головой.
***
Карл восседает на постаменте высотой в пару метров. Камеры захватывают только его ноги, и руки, сложенные домиком. Лица и торса не видно. У подножия собралась толпа чёрнокожих. На вытянутых руках они держат ссохшуюся, едва живую старуху. На её животе, боках, груди гнойные нарывы. Дикари опускают женщину на землю. Мужчина в повязке из перьев садится перед ней на колени. Остальные подбадривают, стучат руками о колени. Мужчина наклоняется, раскачиваясь, бормоча, и вдруг впивается губами в нарывы. Он высасывает их содержимое, втянув щёки. Его глаза закатываются, так, что можно увидеть белки. Старуха дрожит. Рот мужчины полон бело-жёлтой густой жидкости. Кадык дёргается, мужчина глотает гной и вновь припадает к развороченным нарывам.
- Что они делают? - в ужасе спрашивает Дэвид, нажимая на кнопку рации. Через треск помех до него доносятся слова: - Переселяют болезнь. Тело старухи неспособно с ней справиться. Но Чувайи верят, что недуг погибнет в молодом организме. - Боже... это так... отвратительно, - шепчет Дэвид. В ответ ему тишина, - ты же не думаешь... - Я ни о чём не думаю. Я просто наблюдаю, как и ты.
Через 2 дня Дэвид подавился тушёнкой, когда увидел знакомую старуху на утреннем умывании. Та выглядела вполне здоровой, если не считать разбросанные по телу подсыхающие уже коросты. Пролистав изображения камер, он нашёл мужчину в повязке из перьев. Тот, свернувшись калачиком, лежал возле хижины. Тело его было испещрено свежими язвами.
***
- Тогда, хотя бы расскажите, что ждёт нашего добровольца? В чём будут заключаться его обязанности? - Первое, с чем предстоит столкнуться моему ассистенту, - гость постучал указательным пальцем по виску, - с иным мышлением. Для дикарей неотличимы понятия жизнь и магия. Камни, деревья, животные, вода - всё наделено духом. А с духом всегда можно наладить контакт. Отсюда их ритуалы, шаманы и ведьмы. Не стоит ужасаться увиденного или пытаться спасти несчастных от заблуждений. Всё что требуется - это наблюдать, фиксировать, страховать друг друга, но, ни в коем случае, не вмешиваться.
***
"Кажется, я схожу с ума" Именно такую запись Дэвид оставил в дневнике, когда в очередной раз сидел без сна в своей палатке. Подтянув колени к груди, он склонился над ноутбуком. Из наушников доносились ритмы техно. Дэвид представлял город, потоки машин, спешащие толпы. Цивилизацию. Но все картинки рассыпались в пыль перед безжалостной грубостью природы. Перед гнилыми зубами и болезнями, перед синюшными младенцами с раздувшимися животами, перед смертью и голодом. Перед всем тем, что он должен был наблюдать каждый день через объективы камер. - Карл, - позвал Дэвид, нажав на кнопку рации. - Что? - Карл ответил мгновенно. Дэвид видел через камеру, как тот подтянул рацию к уху. - Признайся, это всё розыгрыш. Я сижу в каком-то лесу, в пяти шагах от цивилизации, а вы просто транслируете мне подделанные записи. Карл рассмеялся. - Боже, что навело тебя на такую мысль? - Но ведь ничего не происходит. Я просто сижу здесь и до бесконечности пялюсь на чёрнокожих полудурков. На их идиотские обряды и бесполезную, абсолютно ненаучную медицину, которая, по чистой случайности, раз через раз срабатывает, а они и верят. Радуются, - Девид буквально выплюнул последнее слово, словно оно жгло ему язык. - Разве не можешь ты, как их якобы Бог, показать им другой путь. Открыть знания. - Думаешь, ритуалы срабатывают случайно? - Карл, своим излюбленным жестом, постучал по виску. - Подумай, всё здесь не просто так. Всё на своём месте. Здесь действуют иные законы. Следи, слушай, внимай. А иначе, ты мне станешь не нужен. До того, как ошарашенный Дэвид успел сказать, что-то в ответ, Карл отложил рацию к стене и отвернулся.
***
- Все мы слышали жуткие истории о том, как дикари сжигают людей живьём. Всего пару лет назад был один такой случай. И пострадал наш с вами соотечественник, между прочим. Путешественник Карл Вайт. Как вы можете прокомментировать эту ситуацию? - Конечно, от непредвиденных обстоятельств никто не застрахован, но какая опасность может приключиться с тем, кто находится за несколько десятков километров от места действия. Если кого и сожгут, так это меня. Несчастному ассистенту придётся наблюдать мою агонию и не более того. - Вы так спокойно об этом говорите, что аж дрожь берёт. - Обхватив себя руками, ведущий изобразил дрожь. - Просто я знаю, что произойдёт, а что нет. Главное быть наготове и наблюдать.
***
Чёрные тела были всюду. Словно демоны, они кружили вокруг костра, кричали, топали ногами. Лица их были замазаны краской, тела покрывала засохшая кровь. Тела то ли танцевали, то ли бились в агонии. Припадали губами к земле и снова вскакивали на ноги. В кругу появился Карл. Все замерли. Не стало слышно даже птиц. Даже насекомых. Весь мир замолк перед белым Богом. Глаза Карла отливали красным - это огонь отражался в зрачках. Скулы впали, тени очертили подбородок и лоб. Карл поднял ладони к лицу, пряча его от мира, от камер. А потом, медленно развёл руки в стороны. Теперь его губы натянулись в оскале, глаза расширились. Он изменился до неузнаваемости. запрокинув голову к небу, он зашипел, словно змея, захрипел, запел гортанно. Тела вокруг подхватили, закричали, завыли. Словно звери. Словно шакалы из преисподней. Карл сделал шаг к костру, ноги его подломились. Он едва не упал, дикари подхватили его в последнее мгновение. Карл затряс головой, движения его стали дёрганые, резкие. - Дэв-и-ид, - прохрипела рация, хотя Дэвид мог видеть, что руки Карла были пусты. - Дэвид, ты всё ещё не веришь? С экрана ноутбука улыбаясь, смотрел Карл. Его губы шевелились вслед словам. - Ты всё ещё не веришь? - Что за... - шептал Дэвид, отодвигаясь. - Смотри, смотри внимательно, - протрещала рация. Карл не сводя взгляда с Дэвида, шагнул прямо в пламя.
Дэвид закричал. Жар объял его тело. Пожирая без остатка. Дыхание перехватило, лёгкие сжились. Боль сводила с ума. Из динамиков нёсся вой и топот ног. С рации хриплый, искажённый помехами смех. Карл смеялся, стоя в огне. Смеялся, пока его кожа сползала лохмотьями. Смеялся, когда обугливались кости. Бог смеялся над глупым человеком, и всё племя смеялось вместе с ним. Задыхаясь, Дэвид выкатился из палатки. Кожу жгло. Это он сейчас горел, а не Карл. Он погибал от удушья. Его приносили в жертву. Глаза заволокла тьма. Вой стоял в ушах. Он увидел себя - стоящего в пламени, горящего, словно факел. Увидел себя - в теле Карла. И Карла в своём теле. Дикари двигались в едином ритме, дышали в унисон, жили, как один организм. Неведомая сила спасала их бога, белого человека с глазами демона, переселяя его дух в другое, свободное теперь уже тело. В тело, лежащее у палатки за несколько десятков километров.
***
- И что же вы скажете нам напоследок? Гость повернулся к камерам и, широко улыбнувшись, сказал: - Дорогой мой будущий ассистент, будущая знаменитость, я вижу тебя, как сейчас. Ты не веришь в магию и презираешь грязь. Но также, ты устал и от однообразия будней. Самое время для путешествия. Никакой опасности, только наблюдение и тихие вечерние разговоры по рации. Ты вернёшься новым человеком, я обещаю. - Прекрасная речь! - восхитился ведущий. - Слушал бы и слушал, но, к сожалению, время нашего эфира подошло к концу. Напомню, с нами сегодня был Дэвид Орстон, оператор и путешественник, который совсем недавно вернулся из дикого мира, где наблюдал за племенем Чувайа. Он ищет помощника в следующую свою поездку, где собирается временно стать Богом для местных дикарей. Он ищет ассистента, который будет наблюдать за его приключениями вдалеке от опасности. Ассистента, который разделит лавры известности. Может быть, этим счастливчикам станешь ты! До новых встреч!
Я лев,ты ягненок.Я лев,и создан львом.Ты ягненок,и создана ягненком.Львы обязательно нужны на свете.Они нужны затем,что бы ягнята становились ягнятами.Так же как и палачи. Только при участии палача,мученик становится мучеником. ......................................... Детство свое Лин помнил смутно.Какие-то обрывки,вспышки,образы. Все что возникало в его сознании-словно месиво-из запахов,ощущений,звуков.Вот острый запах шкуры вспотевшей лошади,вот пряная сыть лаванды,а вот колокол,почему-то грянувший в ночной тишине.Вот прикосновение чистого льна к телу.Царапающее,и болезненно-свежее,ощущением своей новизны. И эта Элиз,она странная.Практически не говорит,зато у нее оленьи,огромные,вечно испуганные глаза.Глаза жертвы. ........................................ Ей не хватает боли.Потому она ищет меня.Меня,своего палача.Я хочу мучить,она-быть мучимой.Я люблю ее,и потому стараюсь причинить ей более изощренную боль. Если бы она попросила меня сожрать ее,я не задумываясь бы сделал это. Я вырою ей могилу,я зарою ее живой,я перережу ей горло,если она попросит меня об этом... У меня очень много шрамов,детка.И нет времени.Нет времени их замазывать,маскировать,как другие маскируют свои пороки.Ты ягненок а я -лев.Я зверь,спящий днем под кустами дикого винограда.Может быть ты не хороша так как кажешься многим.Твоя скромность,роль жертвы всего лишь роль.Тонко сыгранная тобой.Хитро обыгранная жестокость души и желание мучить себе подобных.Они будут мучить тебя и мучиться сами.Ты не скажешь им ничего.Ты только поднимешь свои огромные,обведенные черной тушью глаза и жалобно вздохнешь.Ты маленькая хорошенькая жертва,умело сделавшая таких же жертв палачами. ....................... Иногда льву бывает больнее чем ягненку. Мой мир рассыпался миллионами осколков,когда ты ушла.Где ты? О,теперь ты морочишь голову другим.Твои следы смывает осенний дождь.Он многое может,этот ливень.Он равняет дороги и грязь.Он заставляет гнить яблоки и листья,некогда радовавшие глаз своими красками.Туман становится гуще а на моей руке еще горит твое прощальное прикосновение.
....................... Иногда ему снились сны.Он видел жизнь которой он никогда не жил,леса в которых он никогда никогда не охотился.Он мчался на потном,тяжело дышащем жеребце сквозь березняк,и удары копыт о размытый наст тяжело отдавались в его мозгу. Лес редел и появлялись поля,залитые ртутно-серым светом разбухшей Луны. Он спешивался,пытался схватить ее,смеющуюся над ним руками,а она была слишком далека и недосягаема.Она издевалась над ним. Когда он просыпался он чувствовал оскомину от всего-от снов,от грязных мыслей охватывавших пламенем мозг,от самого себя.Он,в свои двадцать восемь лет ощущал себя глубоким стариком потерявшим смысл.Он порой думал о том,как славно было бы умереть напоровшись на сухой сук,а после родиться на свет снова,прожить новую жизнь.Теперь бы в ней не было бы ошибок.Он обязательно родился бы не в этой дыре,а в каком нибудь прекрасном,золотисто-солнечном мире,с железными беседками,увитыми белым вьюнком.Небо было бы чистым,а реки полными воды.Он успел бы насладится жизнью.Он жил бы так,как не смог позволить себе в этой жизни.Он,может быть стал музыкантом,и будил бы сердца людей победным грохотом гитарных струн,может он писал бы прекрасные стихи.Может быть,он знал бы много языков и странствовал по другим странам,таким же прекрасным,как та,в которой он появился на свет. Все это могло бы быть и в том мире, где он появился на свет.Но не случилось. Когда то он купил старую гитару. Он теребил струны,не зная как извлечь из нее нужный звук,который не один день звучал у него в голове и просил позволения проскочить в мир слышимых звуков. Он впадал в ступор,всякий раз когда брал инструмент в руки.Позже он повесил ее на стену и забыл о ней. Видимо,играть ему не суждено научиться. Он не создан был для возвышенного.Он умел укротить и даже повалить лошадь,рубить лес,копать землю...А душа просила просила музыки.Но извлечь ее не получалось. Музыка во всем: в шуме старых сосен,в журчании ручья,в чириканьи безмозглых воробьев весной...Она была и в нем-музыка,мощная и сильная,поднимавшаяся словно из недр земли,наполнявшая каждую клетку его крепкого,широкогрудого тела.Она звучала внутри,но наружу так и не вырвалась. ........................... Мне почему то кажется,что Бог на свете все же есть.Он может и не такой,как его рисуют в книжках и на фресках.Может он вовсе не старик с бородой на облаке... Ну и тому подобное. Он есть,есть,да... Он наверняка облегчает жизнь тем,кто любит его.Хоть как то.Меня же он постоянно наказывает.Дает понять,должно быть как я мал,ничтожен и горд.Но что мне делать,когда гордостью считают и считали лишь желание человека бороться за свою жизнь,за свое имя,за свою душу? За Элиз я не боролся. Разве лев борется за прижавшегося в страхе к земле ягненка? А теперь ягненок сумел сделать льву больно.Иначе он не был бы ягненком.... .......................... Боже,позволь мне перестать быть львом.
Враг Первое октября Город спал, погруженный в серый туман. По каменной мостовой неторопливо гуляли жёлтые листья, срываясь в вальс. Бледно-голубое небо заливало освежающим холодом вереницы невысоких домиков, жмущихся друг к другу в недобром предчувствии зимы. Деревья с поредевшими кронами суетливо перешёптывались, протягивая ветви в порыве обнять, согреть, спрятать уютные жилища. Неспешно прокатился грузовик. На боках машины красовались пышные булки, караваи, баранки. Мальчишка в осенней курточке перебегал улицу. На груди красовалась рисованная звезда шерифа. На спине сверкал звёздами полосатый сине-белый флаг Соединённых Штатов. Сполз капюшон. Чёрноволосый паренёк не обратил внимания. Он был озадачен какой-то своей, наверняка мировой, проблемой – желваки играли только так. Серая невзрачная кошка потянулась, спрыгнула с уютного крылечка. Помахивая хвостом, как полноправная хозяйка окружающего мира, гордо плыла по своим делам. Жёлтый дом задумчиво глядел вслед своей вольной гостье одним открытым глазом, чуть приподняв бровь – дуговую надпись «Гостиница». В окне мелькнули светлые волосы. Улицу осветила лучезарная улыбка миловидной девушки. Белая тонкая рука с чёрным ободком часов поднималась и опускалась. Розовенькая расчёска рассекала волны золотистых локонов. Лёгкое платье казалось украденным кусочком неба. Каёмки редких облачков окрасились мягким красным, и девушка замерла, любуясь рассветом. В её глазах мелькнула весёлая искра. Тень озорной усмешки тронула губы. Резные створки возмущённо задребезжали, сведённые рукой. Блондинка обернулась к полутёмной комнатке. Лишённый излишеств, номер мог похвастаться только яркой зеленью герани и озером над кроватью. Небольшой платяной шкаф, маленький холодильник и прикроватная тумбочка – только самое необходимое для гостей. На кровати под махровым кремовым одеялом беспечно дремал молодой парень. Светло-рыжие волосы растрепались, тонкие черты лица словно сошли с картинок детских сказок о принцах. Нарушать тихий покой было бы кощунством. Но девушке была неведома жалость. Она подскочила к кровати и резко дёрнула. Одеяло, тяжело взметнувшись, кучей рухнуло на ковёр. Парень подскочил, испуганно моргая, невидящим взором оглядел пространство. Сфокусировался на девушке. -Ли́са...- его рот раскрылся широко, как чёрная дыра, руки потянулись вверх, силясь достать потолок, - Сколько времени? -Соня!- девушка фыркнула, изящно упала на кровать, золотистые локоны разметались по подушке, -Ты обещал, что сводишь меня погулять в шесть! Уже семь! Саша обманщик! -Ну прости,- пробурчал парень, протирая норовящие захлопнуться глаза. -Не прощу,- Василиса надула щёки, но обиженное выражение лица тут же сменил хитрый блеск в глазах. Александр расчесал волосы, перетянул тонкой резинкой. Тонкий хвост стекал к лопаткам. Девушка медленно поднялась, беззвучно подползла к ничего не подозревающему парню, и резко положила ладони ему на живот. Саша вскрикнул, рванулся в сторону, свалился с кровати. Обернулся глаза угрожающе сузились: -У тебя ж руки ледянющие! Комната наполнилась заливистым смехом. -Тьфу на тебя,- лицо парня расслабилось. Он поднялся, подкинул ногой брюки, валявшиеся на полу в куче другой одежды. Натянул одну штанину, прыгая на одной ноге под весёлый смех подруги, натянул вторую. Покосился на Ли́су. С бесстрастным лицом шагнул к ней – та замолкла – и защекотал плоский животик. Было испуганно отшатнувшись, девушка бесконтрольно засмеялась, отбрыкиваясь ногами и руками. Но безуспешно. Вняв обрывистым мольбам прекратить, Саша довольно улыбнулся, наклонился к Василисе, поцеловал её в круглый носик: -Будешь знать. Пошли, снегурочка. Скоро зомби пойдут на свои серые унылые работы, и время тишины кончится! Девушка фыркнула, поднялась. Недовольно взглянула на своё отражение в ручном зеркальце, принялась отряхиваться, поправлять волосы: -Это всё из-за тебя! Саша тем временем уже влез в одежду. -Ты выглядишь идеально,- проходя к выходу номера, хлопнул подругу по округлой попе, - Так что вперёд, мой верный падаван, не тормозим! Прихватив со стола сумочку, Василиса выскочила за ним. -Курточку надень.- Саша легко развернул Ли́су за плечи и толкнул обратно в комнатку. -Я выглядывала в окно, там не холодно! -Ты всегда так говоришь, а потом неделю в постели лежишь. Скривив губы, девушка накинула белоснежную кожаную куртку. Из Саши вырвался протяжный вздох. Парень повязал Васе на шею длинный шарф. Большие узорчатые снежинки на нём дополнили образ сказочной снегурочки. Ухватив маленькую ладонь в свою, рыжий повёл Васю по коридору. -Куда пойдём сегодня? -К реке,- губы девушки дрогнули в улыбке, глаза наполнились мечтательно дымкой, - Я её видела из окна, и мне захотелось...Попробуй, догони! Спрыгнув с последней ступеньки крыльца, Ли́са крутанулась. Пальцы выскользнули из твёрдого захвата. Подмигнув уже открывшему рот, чтобы-то возразить, Саше, блондинка сорвалась с места пулей. -ЭЙ!- возмутился парень. Плюнув, он рванулся за подругой, не желая давать ей фору. Самбист КМС по бегу уступал, и белоснежная курточка всё удалялась. Воздух разорвал гулкий звон. Фигурка девушки на замедлилась, на миг замерла и рухнула на асфальт. Кровь отхлынула от щёк Саши. Он долетел до подруги за несколько секунд. Волосы Василисы беспорядочно разметались по плечам и спине, на ладони алели ссадины. В глазах клубился туман, на лбу пролегла растерянная морщина. Рыжий поднял девушку, отряхнул. Погладил раскрасневшиеся щёки, еле заметно дрожащим голосом спросил: -Ты в порядке? -Я... Почему я упала? Голова закружилась… И... Кто это.. Говорил? -Кто-то в переулке?- Саша оглянулся, никого не увидел, - Давай вернёмся, раз тебе плохо. -Всё хорошо! Просто споткнулась. -А если у тебя сотрясение мозга?- в голосе парня сквозили мрачные нотки. -Да всё в порядке, говорю тебе!- улыбнулась Василиса, - Головой я не ударилась. Ладно, идём. Мы же не собираемся портить себе отпуск?
Защитник Первое октября -Опять куда-то собрался в такую рань, Данил?- в сумрачном свете тесной кухоньки мужчина казался ещё мрачнее. Блеклый свитер, заросшее лицо, усталые морщины и нависшие над впалыми глазами брови – обычный работящий человек. Худенький мальчик провёл рукой по чёрному ёжику волос, плюнул, исподлобья глядя на отца: -Не твоё дело! Хватит уже всюду мне приказывать! -Имею право!- в голосе мужчины прорезалась сталь, - Я сказал - сиди дома! -Генетическое отцовство ничего не значит!- паренёк проговорил первое слово медленно, будто не давно выучил. Брови отца съехались сильнее, хотя, казалось, дальше уже некуда. По его лицу пробежала тень, но Данил уже не смог остановиться: -Ты для меня никто! Ты не доказал, что можешь решать за меня! Ты с работой то справиться не можешь! Думаешь, я не слышал, что про тебя соседи говорят?! Да ещё и пьешь постоянно! Вот мама... Он не успел договорить. Раздался звонкий хлопок и мальчик рухнул на пол, как подкошенный. На лице застыло изумление. Словно не веря до конца, что его ударили, он прижал ладонь к пылающей щеке. Запоздало хлынувшие слёзы протекли по пальцам. Данил почувствовал соль на губах. Всё ещё не осознав, что произошло, он поднял взгляд на отца. На лице того пробежала тень сомнения, но отступать было некуда. Мужчина прорычал: -Не смей больше так со мной разговаривать, сопляк! Глаза парнишки потемнели от внутреннего осознания и ненависти. Медленно и членораздельно он прошипел сквозь зубы: -Ты ещё пожалеешь! Испугавшись собственных слов, стрелой вылетел в открытое окно. Уже частично пожухлая трава недружелюбно уколола ладони. Вдалеке сквозь светлеющий туман виднелся любимый лес. Мрачный бор на пологих холмах, куда почти никто не ходил. Почему-то это место считалось проклятым. Об этом не говорили, не судачили - просто все негласно решили, что туда ходить не стоит. Древний инстинкт самосохранения оберегал граждан тихого городка. Детская фигура одиноко неслась по пустым улицам. Из разгорячённых лёгких вырывался пар. Слезящиеся глаза яростно сощурены. А в голове мальчика клубились сочащиеся ненавистью мысли: "Вот так вот, значит? Значит, мне не сметь? Значит, тебе можно меня бить? Постоянно приказывать? А я - ни слова? Я - пустое место? Даже не сын! Просто обуза, навязанная... Вот так, да, "отец"?" Обессилев, Данил остановился у последних домов. Пытался отдышаться, вытирал слёзы. До стены елей осталось преодолеть широкий луг. Траву никто не косил. Время пикников и красивых цветов давно прошло. А деревья звали. Источали еле заметную мелодию. Но впервые мальчик не был рад её слышать. Сжав кулаки, он минуту пепелил взглядом лес. Скрипнул зубами и крикнул: -Почему опять я?! Даня сделай то, сделай это! Почему я всегда должен?! Почему?! Идите вы ко мне! Вам ведь надо, а не мне! Данил вздохнул. Его лицо расслабилось. Эмоции не могут достигать пика постоянно. Мальчик уже сделал шаг к елям, как раздался гул. Зелёная дымка струями поднималась над макушками деревьев. Рванул ветер. Сильный поток влетел в город, грозя смести всё на своём пути. Парнишка упал, испуганно прильнул к земле, вжался лицом в локоть. В голове прозвучало: -Спасибо. Шёпот тысячи голосов, прозвучавших одновременно. Ветер стих. Данил вскочил, быстро огляделся. Никого и ничего. -Что это было?..- прошептал он, зажмурился, помотал головой. Раздражённый своим непониманием, прикусил нижнюю губу, шагнул в высокую траву луга. И остановился, удивлённо прислушиваясь к собственным ощущениям. Привычная тяга уединиться с природой отсутствовала. Озадаченно морща лоб, мальчик топтался на месте. Не знал, куда теперь идти. Домой дорога заказана. Оглядываясь, паренёк хмурился всё сильнее. Почему-то дома казались чужими. Не такими, как всегда. Будто неуловимо изменились. Вроде бы те же разноцветные стены. Приветливые кустики. Жизнерадостные узорчатые заборы. Но всё не то. Данил снова закрыл глаза, потряс головой. Ничего не изменилось. Только настигло осознание, что же не так: сосущее чувство пустоты наполняло каждый дюйм пространства. Нехорошее предчувствие укололо сердце мальчика. Ещё не понимая, что за мысль возникла в его голове, он прошептал: - Пожалуйста, не надо… Постепенно ускоряясь, побежал обратно. Его сердце стучало, разрываемое двумя страхами. Встретиться с разозлённым отцом и убедиться в своей правоте – что случилось что-то ужасное. Грохнул колокол с обожаемого собора. Вместо обычного утреннего перезвона – один раз. Гулко, опасно, недобро. И рано. Раньше, чем обычно. -Нет,- в голосе Данила звучал трепет и еле слышные истеричные нотки. Мама не смогла заставить сына поверить в Бога. Но ей удалось привить ему любовь к древним соборам, церквям, часовенкам. Научить находить в них красоту, покой и защиту. Показать великолепие мирного перезвона колокольной башни. Именно поэтому этот удар казался куда более зловещим. Ясно чувствовалось – он другой. Всё изменилось. А если навсегда?.. Парнишка не заметил, как добежал до дома. В маленьком человечке будто открылось второе дыхание. Усталость, одолевающая какие-то минуты назад, растворилась. Окно всё так же распахнуто. Тихо. Не слышно переговоров родителей, хотя мать в это время тоже уже просыпалась. Мальчик закрыл глаза, прижался затылком к холодной стене. Обивка «под камень» колола кожу, но Данил не чувствовал. Он мысленно успокаивал себя: «Отец сейчас там. Бушует, сердится, выпивает. Он там. Всё будет хорошо. Он простит. Я извинюсь. Пообещаю, что больше так не буду. И он простит. Обязательно.» Медленно, очень медленно паренёк заглянул в комнату. Никого. Тихо, как мышь, мальчик влез на кухню, вытер подошвы кроссовок о половую тряпку. Прокравшись к двери, Данил приоткрыл её. В расширившихся глазах отразилось бездыханное тело, лежащее на полу. -Нет!- сдавленно вскрикнул мальчик, бросился к отцу. Замер над ним, зажмурился. Неужели предчувствие не обмануло? «Он просто напился.- думал парнишка. - Он в порядке. Просто моё заявление было для него стрессом. Он выпил лишку и уснул. Не дошёл до кровати. Бывает. С пьянчугами такое постоянно.» Отрыв глаза, Даниил решительно присел рядом, с трудом перевернул тело на спину. Отец не дышал. Артерия на шее не билась. Глаза мальчика снова наполнились слезами. В последней надежде он прижался ухом к груди мужчины. Тишина. Оглушающая, всепоглощающая тишина.
Хозяин Первое января Белоснежная вата облаков осыпалась на землю большими мягкими хлопьями. Ели, закутанные в снежные шубы, изредка встряхивались. Покров оказался для них слишком тяжёл. Шоссе, стрелой пролегавшее меж леса тоже оказалось укрытым толстым одеялом. Существование трассы выдавали только ровные строи деревьев по бокам, изредка торчащие дорожные знаки, да линия электропередач. По дороге с бешеной скоростью летела машина. Сугробы ей не страшны – невидимая сила расчищала снег прямо перед капотом. За рулём, хоть и не прикасаясь к нему, сидел средних лет мужчина. Он не был похож на обычных людей. Серебристые волосы нельзя было принять за седину. Светло серые, узкие глаза окружены еле заметной сеткой морщин. Каменный профиль не выражает эмоций. Древняя, расшитая серебряными узорами, цветастая, хоть и не яркая, мантия, казалось, пришла прямо из древних веков. И неуловимая грань, что выдавала в человеке пришельца из другого времени или мира. Рядом с ним, любуясь на несущиеся навстречу снежинки, расслаблено сидел молодой парень. Тёмно-русая шапка волос, закрывающая брови и уши. Глубокие, тёмно-карие глаза. Простое лицо. Рядом с величественным спутником, он смотрелся невзрачно. -Ласков, ага,- усмехнулся русый, - Встречает он нас явно недобро. А какое говорящее название! -Все города, лежащие около Дверей, сильно рискуют, Эллит,- голос среброволосого сквозил холодом. -Хорошо, что этот мелкий. Меньше жертв, если там действительно случилось что-то плохое... И как вовремя то. У нас будут проблемы, Господин? -По дороге давно никто не ездил. Значит будут, если паранормалы ещё не смогли разобраться. -Да эти неучи ничего не умеют,- губы Эллита презрительно скривились, - Вы же знаете, Господин Валионсэд, я сам был одним из них... Мужчина не ответил - город приблизился. Дома, угрожающе несущиеся навстречу, замедлились. Спутники увидели - чистые, нетронутые сугробы покрывали всё вокруг. Люди, похоже, не ходили по улицам как минимум несколько недель. Машина затормозила у первых домов. Валионсэд тут же вышел, внимательным взглядом сканируя пространство. -Как солнце мило позеленело,- пробормотал Эллит. Поёжился от сквозняка, влетевшего в машину, натянул шапку-ушанку на голову. Застегнул воротник дублёнки, влез в толстые перчатки. Покосился на Господина, совсем не чувствующего холода. Среброволосый удалялся, не проваливаясь в снег. За человеком тянулась тонкая вереница следов. Тянуть дальше было некуда, и, тяжко вздохнув, парень выбрался из тёплой кабины. Способностью становиться лёгким, как птица, Эллит не обладал. Ему пришлось продираться сквозь высокие, выше колен, сугробы. К счастью, тяжёлые сапоги оказались достаточно хорошими, и плотно прилегали к ноге, не пропуская снег. -Господин,- парень недовольно щурился от попадавших в глаза снежинок, - А куда мы собственно идём? Почему бы не поехать дальше на тачке? -Не люблю современную технику.- Валионсэд ответил сухо – слушать нытье слуги ему не представлялось интересным. -А я не люблю сугробы. Не дождавшись ответа, Эллит снова вздохнул. Плюнул – не вечно же грустить - с любопытством вглядывался в дома. В окне мелькнул человеческий силуэт, окружённый голубым свечением. Парень сразу преобразился. Во взгляде сверкнула сталь, зрачки наполнились алым светом. -Призрак,- резюмировал бывший паранормал, - Неправильный какой-то. Господина же, казалось, совсем не интересовали обитатели. Он шёл к видимой только ему цели как ищейка, поминутно останавливаясь и сверяясь с внутренним компасом. -Нет, Бэмашит...- наткнувшись на острый взгляд среброволосого, Эллит быстро вспомнил, что тот не любит, когда его называют по имени и тут же исправился, - То есть, Господин, эти призраки действительно какие-то не такие. Они мне не нравятся. Покосился на торчащий из снега на обочине остов смятой машины. Она как будто побывала под прессом. Парень видел всё новых призраков. Почему-то мертвяки прятались в домах, не решаясь и носу наружу казать. Будто боялись холода. -Они не отделены от тела,- мужчина всё-таки соизволил ответить, беспокойство слуги ему уже успело надоесть. -Это как?- в глазах бывшего паранормала сверкнуло любопытство. Не дождавшись ответа, Элитт разочарованно сжал губы. Но уже через минуту снова заговорил, снова заметив что-то интересное: -Следы. -Хочешь, проверь, кто это,- голосом "только оставь меня в покое" ответил господин. Радостно, словно мальчишка, улыбнувшись, парень резко прыгнул. Словно продолжая прыжок, полетел по широкой дуге к следам. Неловко рухнул в снег - ровно приземлиться на такую рыхлую поверхность оказалось ему не по зубам. Отряхиваясь, Эллит запоздало подумал о том, что будет плохо, если одежда в итоге промокнет. Мысль оборвалась – взгляд парня наткнулся на очередного призрака. Это он оставлял лёгкие следы на верхушке сугробов. Маленький мальчик отличался от других хотя-бы тем, что его тело было прозрачным. А глаза – полностью чёрные. Ни белых яблок, ни радужки, ни зрачков. Призрак казался измученным. Запылённая одежда, царапины, ссадины на руках и лице. И печать усталости на лице. Как будто паренёк страдал, и страдал уже очень долгое время. Должно быть, единственное, чего сейчас он хотел – умереть. Да. Очередное отличие. Те призраки эмоций не чувствовали. Мальчик разлепил потрескавшиеся губы, раздался сдавленный, хриплый шёпот: -Это я виноват. Быстро просканировав незнакомца, Эллит с удивлением понял - перед ним не призрак. Просто проекция. Клон. Но, так или иначе, он знает, помнит и чувствует всё то же самое, что и оригинал. А значит, сможет рассказать, что здесь произошло. Парень, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее и спокойнее, медленно продирался к проекции. Увидев, что клон не собирается удирать, аккуратно спросил: -В чём ты виноват? Лицо мальчика исказилось беспомощной ненавистью, глаза расширились, губы искривились, крик резанул по ушам: -Убирайся! Убирайся! Убирайся! Покрывшись мелкой рябью, незнакомец растаял. Недоумённо моргнув, Эллит тупо огляделся. Никакой подсказки, никакой надежды что-то узнать. Призраки столпились у окон. Они чувствовали применение силы, даже такой слабой, как для недополётов. Лучше их не тревожить и магию не использовать. Всё равно общаться они точно не станут. То, что они до сих пор не напали – уже хорошо. Хотя, конечно, это заслуга привычки скрывать свою ауру, а не доброта обитателей города. Бросив пару ругательств сквозь зубы, парень не нашёл взглядом Господина и снова прыгнул. Пролетая над домами, увидел цель, свернул к нему и приземлился рядом. Валионсэда окатило снегом, но тот этого казалось не заметил. Только бросил на своего верного слугу вопросительный взгляд. Эллит со вздохом покачал головой: -Ничего. Только… Я не понял, Вы же хотели в город, а тут окраина. Куда мы идём? -Дверь не обязательно должна находиться в самом городе,- терпеливо пояснил Бэмашит. -Конечно не должна!- саркастично усмехнулся парень, и зло сощурился, - Надо просто переться через весь город, потому что современная техника от дьявола и всех его чёртовых слуг! -Заткнись. Оборванный на полуфразе, Эллит гневно сверкнул глазами, сжал губы, но промолчал. К тому же, его заинтересовал лес. От него всё явственнее тянуло древней силой. Зло в город пришло явно оттуда. В глазах парня зажёгся азарт – сражаться не приходилось уже несколько дней, а морду кому-либо набить не терпелось. Добравшись до стены деревьев, паранормал закрыл глаза. Провёл рукой по пушистой лапе ели. Прикоснулся к шершавому стволу. Считывал только ему видимые ауры, следы, остаточные вибрации. Вздохнув, Эллит открыл глаза, замер, заметив Господина, стоящего рядом. Тот как всегда подкрался незаметно. -Что узнал? Парень снова вздохнул и пожал плечами: -То, что убило… Э… Гм. Захватило город, пришло не из Двери. Это сама сущность Двери, душа Двери. А для Вашего плана обязательно, чтобы Дверь была активна? Валионсэд взглянул на слугу, как на идиота: -Без Сущности – Дверь бесполезный кусок камня. Иди в город и узнай, что эта Душа из себя представляет. Я пока найду саму Дверь. -Издеваетесь?- лицо Эллита вытянулось. - А если они на меня нападут? Вы же сказали, они полуживые. Значит, пока есть шанс вернуть их в нормальное состояние, их нельзя убивать. Господин равнодушно оглянулся на город и углубился в лес. -Ах да! Как я забыл,- искривил губы парень, зная, что Бэмашит всё ещё его слышит, - Вам же плевать на этих жалких людишек.
Враг Первое октября Узкая река, игриво журча, змеями скользила меж круглых камней. Одинокая зелёная бутылка билась в тисках куста, опустившего ветви к кромке воды. Резные львы с каменного моста лениво глядели на неизменное течение природы. -Ваа! Сфотографируй меня!- молнией влетевшая на помост Василиса устроилась на спине царя зверей. Саша неспешно достал смартфон из кармана брюк, щёлкнул пару раз. Прекратив позировать, девушка обернулась к реке, вдохнула свежий воздух, блаженно улыбнулась: -Как тут красиво! Переехать бы сюда жить. -Да тут работы нормальной не найдёшь,- парень опёрся о перила, глядя в тёмные волны. -Зануда!- фыркнула Лиса, взглянула в небо, где кружилась стайка птиц. – Эй… Ксандер, а Ксандер! Мне кажется, или солнце зелёное? -Наверно ты дальтоник,- усмехнулся Саша, поднял глаза, прищурился, - Слушай, и правда, зелёное. Может, это атмосферу заводы загрязнили? -Так может быть?.. Тогда тут наверно не было бы такого чистого воздуха, разве нет? -Значит, мы свидетели чего-то невероятного,- парень зловеще улыбнулся, схватил девушку за талию, легко поднял и опустил на брусчатку моста, - Идём, принцесса. Простудишься ведь, на холодном камне сидеть. Взявшись за руки, влюбленная пара шагала по улице. Под ногами приятно шуршали пожухлые листья. -Как-то тихо,- отстранённо заметил Саша. -Утро же,- Василиса беспечно улыбалась. -Дак даже птицы не поют… И машины не проезжают. Пора бы уже. Не город ленивцев же. -Машины были, когда мы только вышли из гостиницы. Я одну точно видела. -Вон, в этой кто-то спит,- парень мимоходом заглянул в окно стоящего на обочине джипа. -Ну и пусть дальше спит. Эй… Смотри, там кто-то лежит! – девушка потянула рыжего в переулок. -Набухался, вот и лежит,- Саша поморщился, - Пойдём. Освободив ладонь из пальцев парня, Лиса гневно сверкнула глазами и подбежала к мужчине. Быстро оглядела, оценивая, нет ли повреждений, приложила два пальца к шее. Глаза девушки округлились, она пощупала вены на запястье, послушала дыхание. -Что такое?- Саша нехотя подошёл, не дойдя пары шагов. -Он мёртв,- Вася грустно улыбнулась, встала, - Нужно позвонить… Не в скорую же? В полицию, да? Не поверив, парень склонился над телом, сам проверил. Мрачно снизу вверх взглянул на девушку, быстро набрал короткий номер на смартфоне. Раздался механический голос: -Сейчас все операторы заняты. Ждите. Классическая мелодия полилась из динамика. Ругнувшись, Саша набрал второй номер. Та же история. Третий. Наконец ему повезло, раздался медленный, дрожащий человеческий голос: -Служба спасения слушает. Человек как будто говорит сквозь боль. -Мы нашли труп! Скорая и полиция не отвечает, что нам делать? -Тело?.. Вы должны... Должны... Раздался резкий стук и тишина. -Алло? Алло!- Саша плюнул, нажал отбой. -Что такое?- взволнованно спросила Василиса. -Дурацкий городок. Тут хоть что-то работает, как надо?! Пошли мужика разбудим. -Мужика?.. -В машине. Хоть он нам поможет. Решительным шагом рыжий вышел из переулка. Постучал в стекло машины несколько раз. -Он не дышит,- голос девушки дрожал, - Видишь? Грудь не поднимается. Двойное убийство? -Знаешь, сдаётся мне, нет... Пойдём ка проверим мою идею. И молись, чтобы я ошибся. Саша быстро добежал до ближайшей двери дома, толкнул. Тихо скрипнув, дверь отворилась. В прихожей лежала пожилая женщина. Рядом сумочка и ключи. -Что за чертовщина?!- вскрикнула Лиса, отшатнулась. – Идём отсюда! Парень молча вошёл в дом, поднялся на второй этаж. Девушка, прижавшись к стене, затравленно оглядывалась. Когда послышались шаги, Вася испуганно обернулась. Встретилась взглядом с тяжёлым взглядом Саши: -Они все мертвы. Кажется, людей нет на улицах и мне никто не отвечает не потому, что они безалаберные недотёпы. Просто они все мертвы. От лица Василисы медленно отхлынула кровь. Губы приоткрылись, но девушка не издала ни звука. -Нужно сообщить властям,- парень схватил Лису за руку, потянул за собой в сторону гостинцы, на ходу набирая чей-то номер, - Если это какой-то газ... Военная утечка... Или даже начало войны! Вася затравленно оглядывалась, сдавленно прошептала: -Если только это не газ, вызывающий галлюцинации... Когда я упала, помнишь? И слышала голоса. Это были не обычные, не человеческие голоса. Они говорили одновременно, и… Я ничего не разобрала, но это было страшно. -Отлично,- Саша недобро улыбнулся, - Значит, нужно звонить ещё и паранормалам! Девушка сквозь силу улыбнулась в ответ, стараясь сохранять спокойствие: -Знать бы, что лучше – газ или монстр. -Всё будет хорошо,- парень сильнее сжал холодную ладонь подруги. Телефон наконец выдал нужный номер. Из динамика, вместо человеческого голоса вырвался шипящий хор голосов. Саша дёрнулся, будто в его руке вместо безобидного куска пластика оказалась гадюка. Смартфон грохнулся об асфальт, подскочил, разлетаясь на три части. Голубой экран погас. Лиса обеспокоенно глядела на дышащего, словно вытаращенная рыба, рыжего: -Что случилось? Парень, выдохнув, поднял части телефона, соединил. Нажал на кнопку включения. Облегчённо выдохнул: -Работает! Да я… Вместо оператора центрального МЧС услышал голоса. Как ты. Чёрт, они нас отрезали от остального мира! -Но в черте города же можно звонить?! Найди номер местных паранормалов! Через минуту Саша снова набирал номер. Мышцы на его лице напряжённо застыли. Пальцы нервно теребили замок куртки. -Отделение Паранормалов, Пешков. Парень выдохнул, облегчённо улыбнулся Василисе: -Мы нашли несколько трупов! И мы вообще не видим людей, такое чувство, будто они все сдохли… И солнце… -Так, без паники. Мы уже заметили опасную ситуацию. Где вы? -Я с девушкой на… -Татищева,- подсказала Вася. -Татищева! -Отлично, это не далеко. К сожалению, сейчас наши люди занимаются ситуацией и не могут забрать вас. Вы должны немедленно добраться до нашего отдела.
Защитник Первое октября Серые громады облаков стремительно захватывали небо, безжалостно узурпируя каждую пядь голубой лазури. И небу не обежать. Ведь захватчик – его часть. Мальчик, бегущий по пустынным улицам, не понимал этого. Ему казалось, если бежать, если не думать о страшном, то прошлое исчезнет. Растворится, рассеется туманом, улетит в холодную высь лёгкой дымкой. Реальность отступит. Передумает душить маленького человечка ледяными костлявыми лапами. Нога Данила подвернулась, когда он перебегал площадь. Ладони приняли лёгкое тело, проехались по шершавым камням. Силы словно покинули хозяина. Закрыв голову руками, он упёрся лбом в холодный камень и замер. На хрупкое тело устало и серьезно глядел чугунный гигант. Скрестив ноги, он восседал на мраморном помосте. Вросшая в камень литая винтовка целилась в воздух. -Не сдавайся. Мальчик содрогнулся. Недоверчиво подняв голову, встретился взглядом с памятником солдатам, жертвам войн. Рядом никого. Кто же только что говорил? Да ещё сказал такую, казалось бы, глупость. Не сдаваться? Когда по всему городу разбросаны трупы. Когда собственный отец, и, скорее всего, мать Данила лежат бездыханными в доме. Который должен был быть им крепостью. Но не спас. Ласков мёртв. Все мертвы. Из-за Данила. Он позвал нечто из леса. И оно отплатило сполна. Что теперь сделаешь? С чем бороться? Как тут не сдаться, не убежать в далёкие дали? Поднявшись, парнишка вытер слёзы, размазывая по щекам пыль. Исподлобья взглянула на статую. Разлепил ссохшиеся губы, из горла вырвался сдавленный шёпот: -Ты, наверно, сражался до конца. Не убегал от выстрелов. Но ты ведь знал против кого сражался! А я…. Мальчик поднял голову. С невыносимой тоской вглядывался в серые волны. Ответа не нашлось. Никто всевышний не показался, чтобы помочь потерянному агнцу. Ногти Данила впились в мягкую плоть ладоней. В грудь влетел воздух, чтобы вырваться наружу вместе с гремящим ненавистью голосом:
-Убирайся! Я позвал тебя не для того, чтобы ты разрушил всё, что мне было дорого! Ты не нужен мне! Слышишь?! Ты! Мне! Не нужен! Звук разнёсся ветром, разбился о стекло равнодушных глазниц домов. Мир будто говорил: «Кричи сколько хочешь. Надрывайся, дери глотку, разбивай кулаки о стальную стену времени. Ты слишком слаб, чтобы достучаться до незримых сил. Которых ты сам и призвал.» Грудь мальчика тяжело вздымалась. Затуманенный взгляд обшаривал крыши зданий, тени улиц и переулков. Скользнул по тёмной фигуре, шагающей к площади. Замер, не поверив в происходящее. Вернулся. Настоящий человек. Не галлюцинация сошедшего с ума от горя мозга. Молодой парень шёл неторопливо. Не так себя должен вести человек, увидев много трупов. А не увидеть их он не мог. Но Данил не озадачивался лишними размышлениями. В его голове билась счастливым пульсом одна единственная мысль – всё не так плохо, как казалось. Руки мальчика взлетели, закачались, расплылись: -Эй! Мне нужна помощь! Человек резко развернулся на звук. В глазах вспыхнуло хищное голубое пламя. Расстояние между людьми сократилось вдвое, когда до парнишки наконец дошло. Мужчина стремительно, молча и неотвратимо приближался вовсе не для того, чтобы оказать помощь. И Данил сделал шаг назад. Поняв, что жертва всё-таки спугнулась, незнакомец сорвался в бег. И мальчик, больше не задумываясь ни мгновенье, пулей бросился прочь. Не глядя куда. Неясное, но уверенное ощущения опасности холодными пальцами сжимало его сердце. Не понятно, кто был хищником. Ясно одно – это не человек. Навстречу загнанной жертве вышел ещё одной хищник. И ещё. Их становилось всё больше. Будто весь город разом восстал. В другом обличье. Непознаваемом и враждебном. Ведомый внутренним инстинктом, парнишка петлял в переулках, пока не сбил всех преследователь со следа. И, не помня себя, оказался у своего дома. Медленно, очень медленно обследовал все комнаты. В голове одинокого выжившего вертелись моменты встречи с восставшими родителями. Которых, конечно же, не оказалось на тех местах, где они лежали бездыханными. Каждый раз мысленная история заканчивалась по разному. Но во всех было одно общее – ужас. Мальчишка до дрожжи в коленях, холода в животе и нервного тика боялся встречи с родными. С теми, кто был ему родными. Поэтому он сделал всё, чтобы встреча не произошла, когда убедился, что здание пусто. Он запер все двери, забаррикадировал оба выхода, и закрылся в своей комнате. В окно к нему не пробраться. Спальни находились на втором этаже. -Зомби,- прошептал Данил. Оказавшись в безопасности, мозг прекратил выработку адреналина. Тело расслабилось. Ноги подкосились. Пол жалобно скрипнул от свалившейся на него тяжести. -Они просто зомби… Как в фильмах… Хоть и не едят людей… Почему же я… Не зомби? Мысли тяжело ворочались, вдруг ставшие неподъемными, словно валуны. Туман застилал глаза. Даниил говорил просто для того, чтобы не слышать тишины. Чтобы заполнить пустоту. Чтобы вернуть ускользающую реальность. -Что же мне теперь делать? Что же делать? Что же?.. Мальчик растёкся по ворсяному ковру. В глубине сердца желание действовать боролось с желанием уснуть и не просыпаться. Никогда не просыпаться. В мире, покрывающемся смертельным мраком ужаса, неизвестности и опасности, внезапно прозвучал спасительный, мелодичный голос из ниоткуда: -Я не дам тебя в обиду.
Хозяин Первое января Небу надоело укрывать спящий город очередной порцией одеяла. С чувством выполненного долга стая кудрявых овечек разбредалась во все стороны. Эллит зажмурился от яркости. Небесное светило заставило сверкать все окрестности. Искрились деревья, крыши, дороги и стёкла. Словно щедрый бог посыпал всё вокруг алмазами и бриллиантами. Сейчас идея забраться на самое высокое здание – башню городской администрации – казалась не такое гениальной. Разглядеть хоть что-то, не сломав себе все глаза, представлялось невозможным. К счастью, в запасе парня было второе зрение. Радужка глаз налилась алым. Теперь взгляду паранормала открывался совсем другой вид. Всё пространство, рассеиваясь к вышине, покрывал зелёный туман. Вились тонкие нити-щупальца. Плавали пузыри разных размеров. Всепоглощающая аура. -Большой монстр, да… Но где же Сердце?..- Эллит снова и снова обходил по тонкой каёмке шпиль башни. Сила покрывала землю одинаковыми порциями. Никаких скачков. Никаких эпицентров. «Мда,- думал парень, - Господин конечно молодец. Иди и ищи. Не зная куда, не зная что. Слепая Сущность меня заметит, и вылезет полакомиться… Если я, например, трону её глаза. Призраков. Но убивать их нельзя. А нужно уничтожить как минимум сотню, чтобы монстрюга что-то заподозрил. Было бы логичным найти отдел паранормалов, те наверняка не сразу сдохли, успели что-то записать. Но как? Интернета нету, город обесточен. Позвонить в другой тоже не удастся…» Оставался самый тупой из возможных выход. В ручную обшаривать каждую улицу славного Ласкова. Потому что ментальные сканеры не могли обнаружить другие ауры через призму ауры Сущности Двери. По крайней мере, с большого расстояния. Вздохнув, Эллит взглянул вниз, примериваясь, как бы спрыгнуть. Чуть проваливаясь в нетронутую белоснежную пелену, там ковылял призрачный мальчишка. Вот кто может помочь. Он должен был видеть всё. Не задумываясь, парень сиганул вниз. Не рассчитав, проломил ветки старого тополя, не успел перегруппироваться и свалился мешком в сугроб. Пробормотав под нос несколько ругательств, Эллит еле как поднял ставшее вдруг тяжёлым тело. Травмы от такого пустяка, ему, конечно же, не грозили. Но и последствий избежать не получилось бы. Оглядевшись, паранормал последовал за цепочкой следов, исчезающих в узком переулке. Вырулив на очередную улицу парень наконец догнал объект преследования. Клон остановился напротив жилого двухэтажного домика. Из сузившихся глазах несчастного мальчика лилась невыносимая тоска. Тот призрак в окне – отец оригинала? Эллит, стараясь не спугнуть ниточку ответов, подходил осторожно: -Хочешь вернуться домой? Губы клона дрогнули в резкой улыбке. Так насмешливо и презрительно улыбаются прожжённые, битые жизнью люди, когда им говорят что-то розовое и наивное. Мальчик становился всё прозрачней. Паранормал раздражённо хлопнул кулаком по ладони: -Не хочешь говорить со мной?! Я могу вам помочь! Могу вернуть твоего отца! Только расскажи, что здесь происходит! Проекция разлепила сжатые губы: -Нам уже никто не поможет. Спаси себя - убирайся. Эллит раздражённо пнул снег, где только что стоял собеседник. Бросил в воздух: -Да тебе то откуда знать, мелкий дегенерат! Ты даже не знаешь, что именно погубило твой город! Скорее всего, ты даже не видел Сущность! Конечно, призрак не вернулся. Парень всплеснул руками, бешенный рык поднялся из его утробы. -Не нужно было грубить.- заметил холодный голос из воздуха. -Уж простите, Господин,- паранормал внимательно оглядывал дом, так интересовавший бедного паренька, - Вы могли заметить, я не отличаюсь терпимостью... Не беспокойтесь, у меня есть ещё идея. -Надеюсь. У меня здесь много работы, и не хотелось бы делать ещё и твою. -Всё будет сделано, Валионсэд,- Эллит поморщился, толкая дверь. Ну, может в доме оригинала действительно есть подсказка. Даже если особенный мальчишка не продержался, прежде чем "умереть". Не оставил записей о том, что происходило. Следы с воспоминаниями дом всё равно должен был сохранить. Заперто. Удивительно - разве Сущность в людях должна беспокоится о таких мелочах? Нет. Наверняка она просто вернула жертвам разум. Часть. Чтобы те сохранили край привычек. Не все. На работу жители не ходили - все административные здания, встречавшиеся паранормалу, оказывались пусты. Закрыв глаза, парень просканировал дом. Двое призраков. Тот, которого видел в окно и кто-то ещё. Тревожить их нельзя. Внимание Души Двери совсем лишнее. Придётся действовать аккуратно. Сокрытие ауры - невидимость на магическом уровне - на таком маленьком расстоянии не поможет. Вздохнув, Эллит мягко прикоснулся к замку: -Впусти меня, дружок. Пожалуйста.- неуверенно щёлкнуло. - Я не буду ничего красть. И ломать. Обещаю. Шестерёнки провернулись. Дверь приоткрылась. -Благодарствую. В коридоре никого. Под ногами парня тихо скрипнула половица. Чертыхнувшись, он прильнул к стене. Заглянул в дверной проём. Мужчина то ли не услышал, то ли не воспринял звук за опасность. Обычный такой, ничем не примечательный человек. Паранормал потянулся к нему, мысленно прикоснулся к голове. Хлестнуло образами. Работа, ненавистная повторяющая работа. Что-то снова и снова кричащая жена. Сын. Удар. И его глаза. Такие большие, удивлённые, сверкающие болью и невыносимой обидой. Стряхнув чужие эмоции, Эллит интенсивно потряс головой. Ничего интересного. Мужчина даже не понял, когда "умер". Быстро осмотрев первый этаж, парень влетел на второй. Изящным пируэтом избежал столкновения и женщиной, стоящей у окна и нырнул в ближайшую комнату. Бардак. Небольшая кровать. Пацанские шмотки на полу. Детская. Аура явно того призрачного мальчишки. Сканер комнаты показал боль. Много боли. Отчаяние. И конечно же биение сумасшедшей мысли "это я виноват". -Что же ты сделал?.. Паранормал просканировал вещи на наиболее сильную активность в последнее время. Это оказались две книги около подушки. -Рыцарь Ордена, Садов.- прочитал Эллит. Про кого ещё могут читать подростку, как не про рыцарей. Парень поднял вторую книгу. Гарри Поттер и Орден Феникса. Пролистал. Бабочкой со страниц слетела бумажка. Паранормал плюхнулся на кровать. Матрас уютно обнял его. Бумажка взлетела, но не успела насладиться полётом. Пальцы твёрдо перехватили её. -Итак,- Эллит пробежал глазами по малёванным строчкам. "Если кто найдёт это письмо, то..- зачёркнуто до неузнаваемости... -Может, если я позову его назад из леса, оно выйдет из города?.. Если у меня получится, но я не смогу вернуться - мама, папа, простите меня. Я люблю вас." -Мда, у ребятёнка не получилось. -У тебя получится. Хватит разлёживаться, иди работай. -Да ёмоё! Саурон всевидящий, ёпэрэсэтэ. Тяжко вздохнув, парень дунул. Многострадальная бумажка счастливо упорхнула. Кошкой вспрыгнув, паранормал выглянул в коридор. Женщина стояла всё там же. Из её головы тоже не узналось ничего интересного. Дом. Муж. Пьет. Ещё пьет. Сын. Любимый. Много сына. Забота. Боль. Голоса. Она успела понять, что что-то происходит. Но тоже ничего определённого. Блин, залезть бы в голову мальчишке, но где он? Сказал, что это он виноват. Значит, он каким-то образом вызвал Сущность Двери? Но как? Откопал где-то опись древнего ритуала? И смог сделать его без ошибок? Маловероятно. Тем более, чтобы повезло два раза - откопать и совершить без ошибок - маловероятно в квадрате. И уж его надежда что получится тем же способом вернуть назад - маловероятно в кубе. Как же он вызвал Душу? Найдя вопрос на этот ответ, получится узнать, как изгнать монстра. Ну, или хотя-бы подсказку. Большую подсказку. В соседней комнате вообще ничего, хоть сколько-то магически активного. Пожав плечами, паранормал было хотел уйти, как заметил на столе раскрытый блокнот. Понадеявшись на авось, подошёл. С четвёртого октября до первого ноября аккуратно выведены даты. Видимо, часть действий, выполнявшихся по привычке. Организм помнил, что каждый день записывал что-то в дневник. Первого октября последняя запись, выведенная аккуратным женским почерком: "Я иногда думаю, что его охраняет ангел-хранитель. Он с самого детства почти никогда не ранился, ему постоянно везёт - то дерево упадёт под ноги преследователям, то машину занесёт, и она не врежется. И он постоянно находит на улице вещи, которые хочет. Икс-бокс, айфон... Я бы думала, что он их крадёт, если бы сама не была этому свидетелем... И, конечно же, он несчастлив. Вырос избалованным, замашки растут. Не понимает, как ему в этой жизни везёт... А сегодня" Эллит задумчиво барабанил пальцами по столешнице: -Наверно, когда-то тогда оно и началось. Давненько. До четвёртого октября перерыв. Видимо, тогда Сущность только захватывала город. Кто-то это время сопротивлялся. Далее она отпустила их в свободное плавание, а первого ноября приказала уйти в спячку... Картина ясная! Однако, дамочка то тормознутся. Давно пора было сынишку к паранормалам вести. Кто знает, может, сделай она это, события повернулись бы совсем другим чередом. Если бы да кабы. Кто вспомнит прошлое, тому глаз вон. Губы парня дрогнули в ухмылке. Эмоции. Сколько жизней они погубили. Сколько спасли. Рационализм и интуиция. Где золотая середина? Паранормал отвернулся. Встретился взглядом с пустыми глазами женщины. Голубая аура марионетки вспыхнула. Спячка кончилась. Пора в бой. Процедив короткое: "Мать!", Эллит прыгнул к врагу. Нырнул под тянувшимися к шее руками, лихо влетел в поворот и врезался в мужчину. Тот отлетел к стене. Раздался глухой удар, но парень не видел, что случилось с человеком - он гепардом вылетел на улицу и нырнул в переулок. Конечно же, Сущность узнала, что на её территории появился нарушитель. И разбудила жителей окрестных домов. Затаившись между мусорных баков, паранормал молился, чтобы у кукол не осталось мозгов. Чтобы они не догадались пойти по следам. Меньше всего хотелось жертв. А если его заметят, пойдёт цепная реакция. Он сбежит, используя магию. Разбудит ещё больше призраков. Потратит силу, чтобы обезвредит проснувшихся. От этого очнётся ещё больше. И так далее, пока ему не придётся начать убивать. Такова правда жизни. На милость способны только самые сильные. Чем слабее человек, тем чаще ему приходится творить зло. Не обязательно, чтобы выжить самому. Часто действует простая математика - один или двое. Трое или семеро. Так, задумавшись, Эллит обратил внимание на мусор в баках. Он скопился. Похоже, что жители окрестных домов первое время убирались в квартирах, выносили мусор. Вот почему в них нет прогнившей еды и вони. А так как на работу они не ходили - то мусорщики из контейнеров их не убрали. Сейчас всё подмёрзло, но по весне должно пахнуть тем ещё. -Эллит,- снова раздался голос Господина, - Мне тебя каждые пять минут подпинывать? -Меня заметят, если я пойду сейчас,- мрачно процедил парень, выглянув из убежища. -И? -Понял. Паранормал скрежетнул зубами, огляделся. Приказ есть приказ. Выскользнув из своего убежища, Эллит медленно покрался прочь.
Враг Первое октября Янтарная поверхность чая покрылась рябью от дрожи ладоней. Пар поднимался в воздух, окутывал отрешённое лицо Василисы. Плотный мужчина в джинсовом костюме заботливо укрыл девушку пледом. Повернулся к столу, где Саша беседовал с женщиной. Крашенные светлые волосы собраны в пучок. Камуфляжная форма свободно висит на теле. Её низкий голос отдавался от голых стен импровизированного бункера: -Мы ощутили всплеск силы рано утром и отправили двух наших на разведку. Они ничего не нашли, и сейчас возвращаются. Ясно только одно - воздух в городе заражён. Кто это сделал и зачем... Мы не знаем. Как и то, как это исправить. Кулаки рыжего непроизвольно сжались, хотя парень старался говорить спокойно: -Почему же мы не заразились, Марина? Ответил мужчина: -Ты, парень, ментально закрыт. Пассивная защита. Значится, у тебя есть паранормальный дар. Насколько я понимаю, ты и свою девушка защитил. В глазах Саши заблестело понимание: -Да, точно. Ей стало плохо только тогда, когда она отошла от меня далеко! Но я никогда не замечал за собой такого... Пешков, я слышал, что дары проявляются уже в детском возрасте. -Не все дары легко обнаружить,- пожал плечами паранормал. Тишина стремительно влетела в комнату, обхватила костлявыми ладонями горла людей. Все понимали, что произошла катастрофа. Всем было ясно, случилось что-то ужасное. И никто не знал, как остановить зло. Первой не выдержала Лиса, стряхнула смертельный морок, оросив воздух звонким голосом: -Что же нам теперь делать? -Вам - ничего.- взгляд Пешкова задумчиво блуждал по бетонному полу. - Наш дом опечатан защитными рунами, тут с вами ничего не случится. А мы будем разбираться. Рыжий подскочил, горячо возразил: -Мы можем вам помочь! Руки Марины сложились на груди, губы дёрнулись в снисходительной усмешке: -Мальчишка, то, что ты можешь пассивно защищать сам себя - ничего не значит. У тебя нет опыта, нет силы. Для нас ты будешь только обузой. Щёки Саши загорелись, брови сдвинулись к переносице, взгляд уткнулся в колени. Вася же, казалось, не слышала диалога, думая о чём-то своём: -Но почему вы сказали, что воздух заражён? Ведь зараза - это вирус. А эти существа... Многоголосые... -Что?- Пешков мгновенно оказался около девушки, превратился во внимание. - Какие голоса, о чём ты? -Я слышала голоса, когда отошла от Саши... И он слышал, когда пытался звонить по межгороду! В телефоне. Паранормалы угрюмо переглянулись: -Значит, это не просто всплеск силы, не стихийная аномалия. За этим кто-то стоит. -Так даже проще,- пожала плечами Марина, - Существо предсказуемое. Его мотивы, действия и мышление можно понять. А значит, найти слабость и убить. А бороться со стихией всегда было пагубным делом. В тихом голосе Василисы послышалась ирония: -Природу тоже можно понять и усмирить. Водяные и ветряные мельницы, самолёты, простые газовые плиты и так далее тому доказательство. Девушка паранормал презрительно дёрнула плечами: -На усмирение уходили годы и века. У нас нет столько времени. К тому же, тайфуны, цунами, землетрясения и так далее до сих пор для нас губительны. Саша решил прервать начавшиеся препирания: -Значит, заразу в воздух распространило существо? -Видимо так.- Пешков задумчиво бороздил просторы помещения. - Вероятно, это его какие-то феромоны. Голос не один, значит это либо слитое существо, симбиоз многих мелких, либо это голоса поглощённых им душ. Голоса.... Как они звучали? -Ну... Их было явно больше десятка, я уж не различил. Они говорили тихо, и не одновременно - кто-то чуть-чуть отстаёт, кто-то забегает вперёд, но все говорят одно и то же. Правда, я не успел разобрать, что, быстро трубку выкинул. -Я помню только "не сопротивляйся".- по лицу Лисы пробежала тень страшных воспоминаний, - Голоса такие жуткие... От них дрожь по телу. И холод. Паранормал медленно кивнул. Казалось, если прислушаться, можно было услышать, как в его черепной коробке ворочаются шестерни мыслей. Ожидание вердикта разорвал тонкий, резкий голос рации. Пешков, поморщившись, потянулся к гарнитуре в ухе: -Слушаю... Что?! В каком смысле - оживают?.. Напали на вас?.. Вы не ранены?.. Хорошо, ждите! Мы с Мариной скоро подойдём. Не высовывайтесь, поняли? Отбой. Паранормалка уже собиралась. Кидала в рюкзак с полок непонятного назначения артефакты, коробочки. Старший же внимательно оглядел гостей: -Никуда не высовывайтесь, пока мы не вернёмся, поняли? Еда есть, удобства есть - не помрёте. Если что случится, свяжитесь с нами по стационарной рации. Пешков показал на металлический короб с динамиком, шкалой, антенной и прочими непонятными штуками. Саша и Васей переглянулись. На их вытянувшихся, бледных лицах читался вопрос: "А вы вернётесь?". Но слаженно было произнесено совсем другое: -Удачи вам! -Мы будем ждать. Лица паранормалов излучали суровость. Словно древние воины сошли с картин. Идущие на битву, где шанс умереть сильно велик. Но солдаты шли без страха. Без тревоги. Только сосредоточенность и холод. Проводив хозяев взглядом, Василиса откинулась на спинку дивана, закрыла глаза. На её щеках выступили скулы. -Как думаешь, что у них там произошло? Парень сел рядом с подругой. Заключил её в объятия. Погладил струящиеся по пледу шёлковые волосы. Тепло родного тела успокаивало. Рыжий вдохнул приятный запах лёгких духов, тоже закрыл глаза. Твёрдый голос медленно растекался в воздухе: -Что-то не очень хорошее. Лиса, не беспокойся. Они уже решили сотни паранормальных дел, они справятся. Всё будет хорошо. Послышались прерывистые всхлипывания: -А такие масштабные они решали? Это же сенсация! О таком вся страна должна была бы слышать... Александр резко бросил: -Твоё волнение делу не поможет.- и уже мягче добавил, успокаивающе сжав маленькую ладонь, - Будем ждать, верить и надеяться. -Но что поможет?! Мы должны что-то сделать! -Что? Серьезно, если ты ничего не можешь предложить - то лучшее - это не паниковать, сохранять спокойствие и трезвость рассудка. -Прости,- Лиса спрятала лицо в грудь парня.
Защитник Второе октября Данила окружала тьма. Мгла, желающая поглотить, медленно прожевать и выплюнуть на обочину никому не нужного тракта. Холодный пот струился по лицу спящего под окном мальчика. Ковёр не самое удобное место для сна. Но когда ты доводишь себя до изнеможения, уже не важно. Где упал, там и заснул. Вдалеке хлопнул выстрел и тут же ещё один. Вздрогнув, парнишка вскочил. Он не понимал, что его разбудило. Да и не хотел понимать. В его голове бескрылой птицей в клетке билась и кричала мысль. Отчаянная, последняя ниточка надежды. "Пусть это будет сон. Пусть всё окажется сном!" Данил медленно, очень медленно повернулся к окну. Ледяной страх грыз его внутренности. Из окна открывался вид на зомби, неторопливо прогуливающихся по засыпанной листьями дороге. Люди разом забыли, что для них отведены тротуары. Они забыли и то, что когда-то умели водить. Из глаз мальчика хлынули обжигающие слёзы. Дрожащие губы выпустили хриплое: -Нет... - колени выжившего подогнулись. - Нет, нет, пожалуйста, нет! Сжавшись в клубочек, парнишка жалел, что не может влиться, вжаться в камень. Стать существом без чувств и эмоций. Равнодушным свидетелем горя. Молнией сверкнула яростная мысль. "Я должен всё исправить." Страх испарился. Ужас улетучился. Остался лишь гнев. Данил сел. Несколько секунд восстанавливал сбившееся дыхание. Вытер слёзы. С непоколебимой решимостью в глазах и сжатыми кулаками глядел в спокойное небо, перечёркнутое белой рамой окна. "Я не могу здесь сидеть и ничего не делать, пока не сдохну. Я кашу заварил, мне и расхлёбывать. Кажется, перед тем, как всё началось, я слышал звук колокола. Раньше, чем нужно, и непривычный. Вдруг это не совпадение? Нужно сходить в церковь." Решительно встав, мальчик быстро оделся, разбаррикадировался. На миг остановился перед парадной дверью и решительно распахнул. Юркнул в переулок и осторожно покрался вперёд. Парнишка за свои неполные десять лет избороздил весь город. Знал короткие пути и безлюдные тропы. Избегать зомби оказалось достаточно легко. Главное было не издавать звуков и не попадаться на глаза с близкого расстояния. Через четырёхполосную дорогу его ещё замечали, а через две таких - уже нет. К счастью, зомби хоть и были быстры, но сообразительностью не отличались. Стоило им потерять цель из виду, как они начинали растерянно бродить. Сбросить с хвоста парочку оказалось почти игрой. Главное, не собирать на себе больше двух. До заветной церкви Данил добрался почти без приключений. Голубое здание, хоть и являлось главным собором Ласкова, почему-то не было пышным, мажорным. Не блистало обилием цветастых витражей или обилием золотых куполов. Купола, конечно, были, целых три. Но они сверкали на солнце пузатыми синими боками. Окна и минималистичные барельефы окрашены белым. Но даже не будучи дорогим, храм потрясал своей приятной красотой и спокойствием. Мальчик с придыханием толкнул большую деревянную створку и облегчённо выдохнул. Открыто. Кто-то говорил, что пастыри готовы были приютить гостей даже ночью, но информация не выглядела достоверный. Парнишка боялся, что перед катастрофой попы заперли все двери, и пробраться к заветной колокольне будет невозможно. Зал с высоким сводом был полон икон и фресок. Дева Мария, Иисус, все двенадцать апостолов и многие другие святые. Чаши со священной водой. Подсвечники. В части из них стояли огрызки молитвенных или поминальных свечей. Видимо, сквозняк не дал им сгореть. С потолка свистали громадные туши тяжёлых люстр. Такие дуры легко перемалывали кости, случись им упасть. Даже доспехи не спасут. Некоторые помещения действительно оказались заперты. Даниилу пришлось потратить время на поиски ключей. Зомби на горизонте так и не появились. Наконец мальчик нашёл нужную дверь и взошёл по деревянной спирали ступеней. Оказавшись в звоннице, парнишка с любопытством огляделся. Конечно, когда в обычное время удалось бы побывать в таком месте? Пощупать резьбу громадных колоколов. Конечно, не Царь-колокол, но размеры поражали. Тем более, если тебе всего девять лет. Большой колокол свисал с потолка башни. Колоколам поменьше достались большие балки. Из дырочек в языках свисали крепкие, многожильные верёвки. Опытный звонарь творил здесь весьма приятную мелодию. Каждый колокол имел своё, чуть отличающееся звучание от остальных. Или, может, разное звучание достигалось силой удара? Парнишка не знал. Но слушать перезвон любил. Закончив любоваться литыми гигантами, Данил оглядел всё остальное. Дощатый пол, резные перила. Ящики. Кто-то давно положил их сюда, и теперь они лишь предмет интерьера. Раскрытая библия, чьи страницы листал шальной ветер. Мальчик взял в руки книгу, секунду вглядывался в мелкий шрифт. Черты лица исказились презрительной ненавистью: -Хвалёный Бог! Сдаётся мне, ты дал демонам слишком большую фору. Парнишка взглянул в небо. Где то там должен быть Он, справедливым взором окидывающий мир. Но горит лишь зелёное солнце. Оскалившись, Данил подался мимолётному порыву, дёрнул за верёвку большого колокола, издевательски бросил: -Стучите, и вам откроют, да? Вместе с закладывающим уши звоном, зазвучали тысячи голосов. -Какой забавный мальчик! -Соединись с нами... -Иди к нам. -Не сопротивляйся! У мальчика постепенно отказывали ноги. Холодели руки. Мысли становились ватными и неподъёмными. Парнишка стоял, не в силах шевельнуться. Перед ним клубился, всё уплотняясь, зелёный туман. Сверкали прозрачные нити. Громом, разгоняя звон и шёпот возник другой, мелодичный голос: -Он мой! Данил прикусил губу, усилием возвращая контроль над телом. Не время сдаваться. Ещё пока не время. Мальчик шагнул, вместе с взглядом посылая в марево свою ярость. Крикнул во всю мощь лёгких: -Убирайся!! По туману прошли волны-сферы, с каждым разом разгоняя его всё сильнее. На глазах изумлённого парнишки воздух снова вернул привычный, прозрачный облик. Шум голосов совсем исчез. Ничто больше не сковывало хрупкое тело ребёнка. Но другой, спасительный голос остался, ласково шепнул: -Будь осторожен. Это существо очень сильно. Исподлобья оглядевшись, Данил недоверчиво спросил: -Кто ты? -Я - это ты. -В каком смысле? Тишина. Тишина и покой. На лбу мальчики появились морщины, но тут же разгладились вместе с усталым вздохом. Пусть этот некто не отвечает. Главное, что он не враг. Сейчас на большее и рассчитывать нельзя. Лестница тихо скрипела под ногами парнишки, будто боясь спугнуть его мысли: "Я ничего не узнал. Кроме того, что существо, призванное мною, жаждет убить и меня. И оно очень опасно. Значит, нужно пойти в лес и найти место, откуда это существо пришло. Но я сотни раз бывал в лесу и не видел ни разу ничего особенного. Значит, прежде чем туда идти, нужно хотя-бы понять, что искать. Может, паранормалы знают? Действительно, может быть, они ещё живы. Я мог бы им помочь... Нужно только узнать их адрес. Кажется, в папиной записной книжке он был". Углубившись в мысли, Данил слишком поздно заметил худого бородача в чёрной рясе. А тот уже заметил жертву. В пустых глазах загорелся знакомый голубой свет. Поп угрожающе зашагал к мальчишке. Раздражённый своей ошибкой, паренёк крикнул: -Отвали от меня! Голос, многократно усиленный эхом, ударил в мужчину. Тело изогнулось. Руки схватили голову. Будто это могло помочь. Поп раздвоился. Из колотящегося дрожью священника пыталась вырваться во все стороны душа. Голубой силуэт рвался, разевая в немом крике рот, но не мог освободиться. Не помня себя, Данил очнулся на улице. Он не понимал, что произошло. И меньше всего хотел бы видеть, какая из двух сущностей зомби взяла верх.
Хозяин Первое января Солнце давно укатилось за горизонт, и дорогу паранормалу с неба освещали яркие жемчужины и огромный цитрин. Слабая ниточка – мальчик призрак, виновник трагедии – никуда не вела. И Эллиту пришлось бороздить улицы наугад. Жители всё так же прятались в домах. Сущность не пожелала будить весь город, чтобы найти одну крысу вредителя. Протоптанная парнем колея служила клубком ниток в Лабиринте Минотавра. Нитью вилась по улицам, перекрещиваясь с собой. Если люди очнуться от навязанного им сна, тропинка не будет им спасеньем, но станет приятным подспорьем. Эта мысль подогревала странника. Так что дом, источавший запах силы, он встретил в приподнятом настроении. Типичное здание отличалось от окружающих разве что тем, что имело всего один этаж. И, конечно, простенькой надписью над дверьми: «Отдел паранормалов». Всего каких-то шесть часов блужданий – и вуаяля. Паранормал у цели. Стена ответила на прикосновение ленивым перемигиванием рун. -Вот почему я не почувствовал базу с башни,- Эллит задумчиво водил по стене, зажигая знаки один за другим, - Руническая магия, имеет слабую ауру. Не удивительно, что и Душа не заметила вражеское убежище… Уныло мигнув, все руны разом погасли. Парень недоумённо моргнул. Защита, кольца заклинаний оказались сломаны. След ауры нарушителя явно не принадлежал ни паранормалам, ни Сущности. Если паранормалы смогли какое-то время сопротивляться Душе после разрушения оплота - им не позавидуешь. Ложная надежда всегда влечёт за собой слишком болезненное разочарование. Дверь распахнулась, гостеприимно впуская гостя и комья снега с крыльца. Тёмное чрево офисов поглотило Эллита. Попрыгав, он избавился от липучего снега и огляделся. Не видно не зги, а ночным зрением пользоваться нельзя. Тьма ехидно глядела на растерянного человека. Хлопок варежкой по шапке выбил маленькое облачко снежинок: -Какой я! Тьфу ты…- паранормал вытащил смартфон. Выхватив из мрака клубящуюся пыль, луч фонарика пробежался по стенам. Офисы офисами. Ничего интересного. Наверняка в компьютерах осталась какая-то информация, да вот их не включить. Под ногами парня хрустнула пластмасса, заставив вздрогнуть. Скрипнул снег – кто-то забыл в одном из офисов закрыть окно. Получилась сказочная картинка. Почти помещение замка Снежной королевы. Неприметная дверка чуть было избежала внимательного взгляда гостя. Хозяева оклеили её обоими, слив со стенами. Если бы не круглая деревянная ручка да контур, камуфляж бы сработал. За тайником оказалась крутая лестница вниз. Большая, свободная комната. Ряд столов у стены. Древняя стационарная рация. Компьютер. Паранормальское барахлишко. Шкаф. На разложенном двуспальном диване скомканы одеяла. Камин. И труп – зловещий женский силуэт в центре ковра. Паранормалы убили? Не поняли, что человек ещё жив? Или убили до того, как всё началось? Сколько времени назад злодеяние совершено – не понять. Эллит склонился над телом. Почернело и слегка раздулось. А потом, видимо, отключилось отопление. Разложение остановилось. Висок красуется аккуратной спёкшейся дырой. Хороший удар. Парень закрыл глаза, сканируя ауру. Нет, убийца конечно паранормал, но вряд-ли работник сего заведения. Слишком непрофессиональная работа. Правильно направленный всплеск силы мог бы выбить нить Сущности из человека. Но вместо этого, скорее всего, просто причинил боль. Гость поднялся, внимательно огляделся: -Интересная сила. Найти бы этого паранормала, выкачать из него часть энергии – получилась бы отличная вакцина от Сущности. Голос Господина возник, как всегда, неожиданно: -Я надеюсь, ты помнишь, в чём твоя задача? -Да-да,- скривился Эллит, - Помогать людям нет времени и всё такое. Знаю. Валионсэд не ответила, и паранормал снова углубился в размышления. Защиту с дома снял не убийца. Хотя мог бы, по неосторожности. След не его. Тогда кто же это сделал? Сломать единственный оплот в городе… Это или кто-то тупой, или кто-то злой. Ведь спрятавшись здесь, можно было вполне прожить до прихода спасателей. Конечно, рано или поздно пришлось бы делать вылазки за едой. Да и холодно. Но так как через какое-то время призраки впали в спячку, это было относительно безопасно. Люди на многое способны ради выживания. Однако, если злодей-разрушитель как-то связан с Сущностью, след может привести к ответам. Сосредоточившись, парень потянулся к обрывкам ауры. Поймал нить. Ощутил биение жизненной силы. И вздрогнул от мелодичного голоса, ручьем заструившимся в голове: -Кто ты? Незнакомец почувствовал прикосновение. Что означало одно – собеседник силён. Очень силён. Эллит не впервые встречался с серьезной опасностью – если некто вообще враждебен. Быстро взял себя в руки, дёрнул уголком рта: -Это я хотел спросить. -Ты находишься во мне. -Любим говорить загадками?- глаза паранормала сощурились, - Пафос и выпендрёж. Не важно. Я не против играть по твоим правилам. Итак… Ты явно не дом… Соответственно не Сущность Двери… Ты не Дух Воздуха… Голос не желал слушать неверные перечисления, бросил: -Не знаю, о какой сущности ты говоришь. Меня больше интересует, что тебе нужно в этом месте? Почему ты не уходишь? Враг не заметит твоих перемещений, ты должен знать. Парень осторожно прощупывал собеседника. Раз за разом сканер натыкался на пустоту. Нужно больше времени – и Эллит тянул: -А ты так хочешь, чтобы я ушёл? Ты ведь не заодно с Врагом, как ты называешь Сущность. А я… Хочу спасти их. Спасти людей. Я знаю, что их можно вернуть. А вот ты – чего хочешь ты? -Хочу?.. Мне не ведомы чувства. Мне не ведомы желания. «А ведь я уже видел эту ауру. – кольнуло паранормала. - На клоне. Мальчишке. Но это не он. Это оригинал? Нет. Это не человек. И тем более не ребёнок. Может… Симбиоз? Так или иначе, значит…» -Но ведь твой хозяин тоже хотел исправить ситуацию. Спасти всех. Молчание. Наконец поймав явный след, парень понял – больше он ничего не узнает. Втянул мыслещупальца. В последний раз окинул взглядом помещение, лишённое подсказок. Ступени снова старчески закряхтели под тяжестью молодого тела. -Хорошо. Я помогу тебе. Иди к центральному собору. Поднимись на колокольную башню. Там ответ. -Благодарю.- в глазах Эллита загорелись весёлые чёртики. В голове радостно улыбалась игривая мысль: «Ну что, существо. Я поймал твой след! Теперь тебе уйти.» Сканер снова пришёл в движение. Вспыхнув, одной волной окатил весь город и утих. - Что?..- паранормал тупо уставился в небо. След дружелюбного собеседника вился везде. В каждом доме, на каждой улице, в каждом дереве. В земле. Повторно запускать радар нельзя – Сущность такое уж точно заметит. Пальцы, потянувшиеся к затылку, наткнулись на мех и замерли. В следующую секунду воздух налился заливистым смехом. -Конечно! Как я не понял сразу. Подсказка «ты во мне» более чем очевидна. Ты город. Грёбанный город! Значит, тот мальчик, которого я назвал твоим хозяином – Хранитель? Души городов, лесов, гор, пустынь и водоёмов любят разделять себя на два тела. Одно – животное или человек, второе – сама земля. Вот только живая половина часто не понимает, что она Хранитель. Как и сейчас. Ребёнок, не зная, какими силами обладает, не желая того, навлёк на город беду. Паранормал покачал головой: -Бедняга. Как он наверно себя костерил...
Враг Второе октября Время тянется медленно. Мучительно медленно. Что ни делай – играй в телефон, читай книги из коллекции паранормалов, смотри запас фильмов на компьютере, разговаривай. Медленно. Как улитка. И каждые десять минут взгляд сам находит упорно молчащую рацию. Рыжий парень устало откинулся на упругую спинку дивана: -От них с утра никаких известий. Девушка лениво кружила по комнате под тихую инструментальную комнату. Мельком глянула на часы: -Семь вечера…- губы сложились в улыбку, только в глазах блестела затаённая тоска, - Жаль, что ты не умеешь водить машину. Мы бы просто уехали отсюда. -И двадцать минут,- эхом откликнулся Александр, - Выхода нет. Сколько ни думаю – самый лучший вариант это оставаться здесь. Как тупо и глупо. Василиса замерла у стола, пальцы перебрали стопку потрёпанных карт: -В дурака? -В дурака. Диван просел под Лисой. Карты ловко разлетелись по соперникам. -Опять козырей нету. Мне сегодня не везёт. -Ты всегда так говоришь.- пальцы Саши механически заправили прядь волос за ухо. - А потом выигрываешь. Игра проходила в задумчивом молчании. Тишину нарушали только шорох одежды, тиканье часов и редкие восклицания. Минутная стрелка успела прочертить полукруг, когда раздался хлопок двери и скрип деревянных половиц. Девушка с парнем переглянулись. Разом обратились к выходу. Уже второй раз за день. Но в прошлый раз никто так и не спустился в бункер. А сейчас?.. Казалось, люди даже перестали дышать. Момент истины. Справились паранормалы или не справились? Дверь плавно отварилась. Молодая девушка в проёме медленно оглядывала помещение. Лицо застыло равнодушной маской. Чёрные всколоченные волосы падали на плечи. Джинсы и спортивная кофта в пыли. Вася, справившись с изумлением, склонила голову на бок. Взгляд бегал вниз-вверх по телу незваной гостьи: -Кто ты? Незнакомка мигом преобразилась в хищника. Взглянула на Василису так, словно раньше не замечала. Ноги резво понесли охотника к замеревшей жертве. Пружиной взлетел Алексанлдр. Будто и не разваливался расслаблено на диване. Тела сцепились. Тонкие девичьи руки молнией метнулись к шее в обрамлении рыжих волос. Замерли в ловушке стальных кандалов мужских ладоней. Инициатива на стороне парня. Казалось – ещё миг, и соперница повержена, скручена и связана. Но нет. Извернувшись кошкой, гостья всем весом хрупкого тела свалила рыжего на пол. Скрюченные пальцы снова рванулись к заветному горлу, и снова атака разбилась о стальную защиту. Вот только на этот раз Саша оказался на спине на полу. Позиция весьма и весьма не выгодная. На пинки убийца не реагировала. Будто не чувствовала боли. А ногти уже дотянулись до шеи, легко царапали кожу. Ещё немного, и тиски сомкнуться на бьющихся артериях. Грудь парня прерывисто вздымалась. Глаза лихорадочно вертелись. Ключ к спасению появляться не спешил. Ситуация быстро становилась критической. В мозгу Василисы наконец щёлкнул древний инстинкт. Кочерга с чугунной стойки у камина сама бросилась в ладони. Мгновенье, и смачный треск остановил убийцу. Зрачки незнакомки закатились. Лицо рыжего окрасилось багровыми каплями. Раньше, чем тело рухнуло, парень наконец выскользнул из под вражины. На лице Саши боролись друг с другом отвращение, страх и радостное облегчение. Грохнуло – липкая кочерга выскользнула из ослабленных пальцев. На лице Лисы не осталось ни кровинки. Только плечи ходили ходуном. Голос Александра звучал хрипло, глаза мрачно глядели из под сдвинутых бровей: -Они могли бы и сказать… Вот что имел в вишу Пешков под «оживают»… Да здесь настоящий зомби-апокалипсис! Хоть и не кусается… Лиса отвернулась, дёргано вернулась к дивану: -Она точно была… Зомби? Машинально отерев лицо рукавом, Саша хмуро разглядывал пятна крови: -Да ты бы видела её глаза. К тому же… Мы же сами видели – все кругом были мертвы. Но… Ты понимаешь, что это значит? Защита не сработала! Руны этих чёртовых паранормалов не работают. Ногти девушки нетерпеливо стучали по столешнице: -Значит, нужно уходить отсюда. Свяжемся с Пешковым по рации. Парень вскинул голову, его брови взлетели: -Сдурела? От толпы мы точно не отобьемся! Нужно забаррикадироваться и ждать помощи! -И сдохнуть от голода?!- Васю кидало по помещению как маятник, - Если мы можем что-то сделать, лучше сделать! -Если выбирать призрачный шанс дожить до появление помощи и стремящийся к нулю убежать от орды зомби, я выбираю призрачный! -Хорошо,- каменная улыбка на миг озарила лицо Лисы, - Я поняла тебя. Я пойду одна. -Ты с дуба рухнула?!- Сашу бросило в воздух, цепкие руки сжали плечи девушки, - Пешков же сказал, что защита от… Заразы, она у меня! -Может она уже улетучилась!- Вася не сдавалась, горячо сверкая глазами. -Даже если так, зачем тебе геройствовать?! Ради чего? -Ради себя, - твёрдо сказала Василиса, упрямо глядя собеседнику в глаза, - Такая я эгоистка. Я не хочу предавать себя. Я ведь обещала, что всегда буду делать всё для того, чтобы помогать людям. Молчаливый поединок взглядов продолжался несколько секунд. Сквозь зубы бросив невнятное проклятье, Александр, чеканя шаг, подошёл к рации. Кнопка испуганно пискнула от грубого тычка. -Приём. Меня кто-нибудь слышит?.. Зомби прорвались в дом паранормалов. Защита не работает. Прошу, ответьте. Приём. Динамик тут же прокряхтел голосом Марины: -У «зомби» есть ментальная связь с друг другом. Они передают друг другу сообщение, где в последний раз видели не заражённых. Передвигайтесь осторожно и прячьтесь. Не связывайтесь с ними! Заражение сделало их намного сильнее. Я продиктую дорогу ко мне. Не спешите, поняли? Максимум осторожности! И убирайтесь из Отдела как можно скорее! Металлический короб связи чуть-ли не дымился от взволнованных взглядов. Тренькнуло, голос договорил свой адрес и затих. -Поняли вас. Выдвигаемся,- Саша обернулся, губы изогнулись в кривой усмешке, - Чтож, ты добилась своего, Лиса. Теперь у нас нет выхода. Веки девушки сомкнулись. Грудь медленно поднялась, опустилась. Голос звучал спокойно, но с лёгкой грустью: -Прости, что хотела тебя оставить. Парень молча собирался. Васе ничего не оставалось, как поспешить за ним. Выключить свет, плотно закрыть дверь бункера. Привычка. Хотя сейчас боятся воров или счётов за электричество – глупо. Прежде чем покинуть офисы, Василиса предусмотрительно чуть отодвинула плотную штору, выглянула в окно: -К дому идут. Их человек пять как минимум! Двигаются, как роботы… Правда зомби. -Значит, мы пойдём другим путём,- Саша скрылся в комнате, чьи окна выходили на другую улицу. Несколько секунд ушли на оценку опасности. Ещё несколько, чтобы открыть окно. Секунда чтобы спрыгнуть, услышать топот зомби. Несколько секунд, чтобы подать руку подруге, помочь спуститься. Мгновенье чтобы сориентироваться, в какой стороне Марина. И бесконечность безнадёжной тоски в душе.
Защитник Второе октября Дверь, на удачу, оказалась не заперта. Но Данил не успел обрадоваться. Пальцы наткнулись на невидимую стену. Как-будто в воздухе неоткуда возникло стекло. Костяшки кулака снова и снова натыкались на преграду. Мальчик устало изогнул бровь, выдохнул: -Да что опять за?.. Доводчик услужливо вернул дверь на место. Дерево прозрачное препятствие невозмутимо игнорировало. От толчка снова откинулось в помещение. Подушечки пальцев снова врезались в стену. Конечно. Дом паранормалов не мог не быть защищён. В другое время паренёк бы восхитился. Но не сегодня. Не сейчас, когда эта помеха – преграда на пути к настолько важным ответам. К спасению. Вспомнив фильмы, Данил упёрся ногой в крыльцо, другой со всей силы ударил. Ступню обожгло болью. А стене хоть бы хны. Но мальчик не сдавался. Озарённый новой идеей, он решил повторить подвиг на колокольне – вдохнул поглубже, сосредоточился и выплеснул энергию на препятствие: -Впусти меня! Выученный приём превзошёл все ожидания. Стены здания поочерёдно вспыхнули кольцами рун. Удивлённый, но в то же время возбуждённый своими способностями, парнишка решительно шагнул в проём. Всё же испуганно зажмурился, но тут же улыбнулся. Преграды больше нет. Беглый осмотр комнат показал – здесь никого нет. И вчера, когда всё началось, явно никто на работу прийти ещё не успел. Да и вообще, когда весь город по сути мёртв, кто тут может быть? Одинокий посетитель обошёл офисы трижды. Раздражённый тщетностью поисков, пнул стул. Такой поход с прятками от зомби, и какой итог! Данил уже ходил уходить, разозлённая кусая губы. К счастью, взгляд вовремя упал на чёрный прямоугольник диктофона. Мальчишка был уверен что стол пуст, и с удивлением глядел на находку. Наконец поборов сомнение, решительно схватил сокровище. Мужской голос тихо оповестил пространство: -Если кто-нибудь наткнётся на эту запись – знайте, мы сделали всё, что могли. Если мы не справимся, не устраним заразу, обратно в Отдел путь нам заказан. Так что мы покинем город. У нас больше не будет другого выхода. И мы пришлём помощь. Прощайте. Паренёк тупо глядел на молчащий диктофон. В следующий миг бесполезный кусок пластмассы грохнулся об пол, треснул под сильным ударом ноги. Тихий голос дрожал об переполнявшей душу ярости: -Предатели! Просто так убегаете? Бросили нас здесь! Вместе мы бы могли справиться! И двое суток не прошло! Не прощу! Дом провожал стремительно удалявшегося мальчика ленивым перемигиванием потухающих рун. Куда теперь податься одинокому выжившему? Какие у него ещё остались надежды? Только в лес. Найти берлогу врага. Уж там-то точно должны быть ответы. Данил прошёл половину пути до окраины, когда в животе заурчало. Организм с утра не видел пищи и требовал уважения. Голодный обморок – не лучшее подспорье в борьбе с неведомым злом. И парнишка, это, конечно же, понимал. Оглядевшись, мальчик уткнулся взглядом в родимое здание школы. Как всегда – везёт. В столовой наверняка осталась еда. Даже если все каши и супы протухли, шоколадок из буфета с лихвой хватит для восстановления энергии. Сказано – сделано. Через десять минут Данил аппетитно дожевывал сникерс, разогревая найденный в холодильнике суп. Что-то внутри говорило пареньку что так нельзя, что это чужое, что это воровство. Старое, оставшееся, привитое чувство школьника. Но зал пуст. Никого нету. Ни непрерывно орущих классов детей, ни злобных толстых поварих. Да если бы и были – кто бы отказал ребёнку в еде в случае такой катастрофы? Изменение привычной школьной обстановки неожиданно угнетало. Мальчишка поскорее заглотил ранний ужин, распихал по карманам шоколадки. Двигаясь по коридору, Данил замер. А ведь когда-то он мечтал оказаться здесь в одиночестве. Прогуляться по пустой школе. Заглянуть безнаказанно в любые уголки. Когда ещё представится такой шанс? Больше не задумываясь, парнишка почти бегом двинулся к вахте. Ключи от нужных кабинетов приятно оттянули карман. И первым делом, конечно, мальчик оказался у своего родного класса. Именно здесь проходили большинство уроков последние три года с хвостиком. Стройные ряды изрисованных парт в сумрачном свете казались ещё более мёртвыми и одинокими. Тёмно-зелёная доска с оставленной вверху надписью мелом: «тридцатое сентября». Шкафы у дальней стены, полные любимых книг. Весёлые сказки, интересные детские книги. Впервые прочитанные и потрясшие «Вредные советы» Остера в пыли в скромном углу. Сглотнув непонятно откуда взявшийся горький ком, Данил прошёл к своей парте. Третья в ряду у окна. Всегда можно считать ворон, любоваться облаками. И, конечно же, не слушать ни учителя, ни голоса шумных одноклассников. И подшучивать над сидящим рядом вечно серьезным занудой очкариком. Учительница посадила умника сюда, чтобы Данил на уроках меньше буянил. Не сильно и помогало. Зато нелюбимому соседу доставалось. -Не думал, что буду по тебе скучать,- мальчик криво усмехнулся пустому стулу очкарика. В неясном порыве паренёк подлетел к доске. Мел оставил за собой большой белоснежный след: «я люблю вас». -А теперь их нет,- Данил прислонился лбом к прохладной стене, - Из-за меня. Я убил их. Всех. Порывисто дописав «простите меня», мальчик, не разбирая дороги, бросился прочь. Чувство вины острыми клыками раздирало сердце. Хищнику помогало чувство одиночества, боль потери, неизвестность и страх. Затуманенный накатившимися слезами, паренёк чуть было не врезался в старого знакомого охранника. Пузатый мужчина, конечно, шаги заслышал загодя и уже широко расставил руки, чтобы поймать маленького проныру. Ярость, как всегда, поднялась из глубин души резко и быстро, вырвалась бешеным криком на свободу: -Оставьте! Меня! Уже! В покое! Не глядя на охранника, которого колбасило так же, как и попа ранее, Данил выскочил на улицу.
Хозяин Первое января Лик Христа, в окружении других святых, страдальчески глядел на Эллита с высоты. Не пропорциональные изображения выглядели забавно и создавали совсем не такое впечатление, как задумывали иконописцы. Парень насмешливо улыбнулся Иисусу: -Сделать символом распятие. Боль. Как напоминание о прощение. Какая ересь! Как тебе-то это нравится, Божий Сын? Ведь причина этой боли в любви. Нужно было её делать символом. Знак рыбки куда лучше, верно? Сообщив эту важную информацию немым слушателям, паранормал, боле не останавливаясь, пробрался в административные помещения. Ни одна дверь почему-то не была заперта. Так что путь до заветной крутой лестницы колокольни преодолелся без проблем. Поднявшись на несколько ступенек, Эллит на мгновенье замер, оглушённый. Мощный поток силы лишил его всех чувств – шестое чувство, позволявшее чувствовать ауры, на этот сыграло злую шутку. Пришлось чувство притупить. -Концентрированная аура,- пробормотал парень, продолжая подниматься, - Замкнутая. Изнутри её можно увидеть, снаружи – нет. Интересненнько. -Это Сердце?- голос Валионсэда звучал с помехами - потоки силы перебивали внешние заклинания. -Нет. Просто огромный остаток силы Сущности. Что-то мощное она тут творила. -Доложись, как узнаешь. -Угу. Наконец одолев ступени, Эллит некоторое время просто вдыхал чистый воздух, любуясь на ночной пейзаж. Сфотографировал на память. И огляделся. Почувствовал под снегом знакомую ауру Хранителя. Раскопал снег. Поднял Библию. Лежать вниз страницами ей не понравилось – в итоге уголки оказались загнутыми. Да ещё и от снега и дождей страницы промокли, пожелтели. Чуть-ли не рассыпались. -Какое неуважение,- саркастично хмыкнул парень, аккуратно счищая грязь со священной книги. Верхняя строчка гласила: «Я Есмь Альфа и Омега, Начало и Конец.» -Скромностью наш Иегова не обделён,- паранормал закрыл глаза, принимая поток информации, бьющейся ключом. Библия впитала в себя сильные воспоминая. Образы мелькали в голове Эллита. Знакомый мальчишка. Зелёный туман. Крик - «убирайся». Звук колокола. Закрыв книгу, парень расчистил снег со ставящегося рядом ящика. Аккуратно сложил Библию на чистый участок. Потянулся к колоколу, принимая новый поток данных. -Значит, это с помощью него Сущность распространилась по городу! И звук, судя по силовому голосу Хранителя – уязвимость Души. Очевидно, нужно найти подходящее заклинание, наложить его на этот же колокол… Мощные колонки бы больше подошли… Не важно. В общем, если найти след Сердца, его ауру, и создать вызывающее заклинание… Сердце явится. -Хорошо. Ищи след. -Я Вам гончая что ли?- возмутился парень. – Как я это сделаю? -У тебя, кажется, дар чувствовать ауры. Так воспользуйся им. -Ага, прочесать весь город! Я и так уже избороздил его сколько… -И поторопись. -Ваша воля – моими руками,- паранормал демонстративно прижал ладонь к сердцу, пародируя только ему известного персонажа. Не серьезное поведение, как всегда, было проигнорировано. Эллиту ничего не оставалось, как принять судьбу. Так что, зря не предаваясь грусти, он весело посвистывая и спускаясь, задумался о том, где можно достать след. Сердце Сущности могло вызвать только что-то достаточно сильное. Так бы и пропустил парень заклубившийся за спиной туман, если бы не вежливый шёпот города: -Сзади. Тренированный разум бойца моментально развернул тело. А в ладонях уже светился багровым широкий двуручный меч. Кровавое лезвие приняло хлёсткий удар вертлявого щупальца, но не погасила инерцию. Перекувырнувшись через перила, паранормал пролетел всю высоту башни за пару мгновений. Приземлился, словно пёрышко, и успел заслониться от нового удара Сущности. Зелёный прозрачный кнут изгибался как мог, гоняя Эллита по коридорам, но достать вертлявого воина всё не удавалось. А тот уже закончил сканировать противника, и разочарованно перешёл в контратаку – щупальце даже близко не стояло с Сердцем. Раненная Сущность на миг отступила, чтобы вновь ринуться в последней, решительной атаке. Парень лишь насмешливо рассмеялся, сверкая алыми глазами: -Ну уж нет, чудовище, чтобы со мной справиться, тебе нужен весь ты! Сверкнуло лезвие, размылось в воздухе. Разрубленный надвое отросток в последней агонии бился об пол. Метнулся к стене, грозя сбить иконы – но на его пути вырос паранормал. Добивающий удар заставил атакующую часть Души Двери раствориться. -Полегче, мы в святом месте,- ядовито бросил парень и разжал пальцы. Меч испарился, не успев коснуться пола. Прислушавшись, Эллит обнаружил на внутреннем радаре огоньки призраков и поспешил ретироваться.
Враг Второе октября Меж облетевших кустов притаилось тело. Крадущиеся около стены силуэты, заметив труп, испуганно прижались к стене. Послышался шёпот: -Это что, Пешков?! Девичья тень метнулась к лежащему мужчине. Тонкие пальцы прошлись по векам. Тихий голос прозвучал неестественно равнодушно: -У него свёрнута шея. Голова парня вертелась – вдали ходили зомби, и прозевать их приближение было бы обидно. В голосе скользили раздражённо-нетерпеливые нотки: -Да, и если мы не хотим, чтобы нас тоже задушили, нужно найти Марину. -Сейчас,- руки Василиси ловко шарили по карманам. Через секунду на божий свет был выдворен диктофон. Кнопка «плэй» тихо щёлкнула, и голос Пешкова наполнил тишину: -Это не оживание, как думал Лёня. Не зомби. Это какой-то массовый гипноз. Просто людей выключили, переписали мозги, как компьютерам, и врубили снова. Чёрт побери, это осложняет дело. Устраивать массовый расстрел нельзя. Парни и так убили троих, прежде чем погибли сами. Нужно выбираться из города. Изнутри мы уже ничего не можем сделать. Здесь нужны паранормалы попрофессиональнее. Кто-то, кто сможет перепрограммировать их обратно. Нам ведь даже цель неизвестного врага не известна. Явно не геноцид. Но какая?.. Вася вздрогнула от хлопка по плечу, подняла странно блестящие глаза: -Лиса, идём. Эти… Люди идут сюда! Девушка словно не слышала, с дрожащих губ сорвалось прерывистое: -Я… Она не была зомби, Ксандр! Я убила живого человека! Я убила… Я… Саша, чертыхнулся. Бесцеремонно поднял подругу на ноги, игнорируя слабое сопротивление, потащил прочь. Сквозь сжатые зубы донеслось: -Не время! Помни - ты спасла мне жизнь, а это главное. Поддержка не возымела эффекта. Василиса плелась за парнем как робот, на автомате. Из широко распахнутых глаз падали громадные бусины слёз. Следующие два квартала всё слышалось лихорадочное: -Убийца… Я убийца… Кровь… На моих руках кровь… Людям везло – по дороге к убежищу Марины почти не встречалось заражённых. Так что не замечающая ничего вокруг девушка почти не мешала безопасно красться. Наконец рядом возникла цель пути – большая аптека. Зелёный крест весело подмигивал путникам. В распахнувшейся двери появилась паранормалка. Пучок волос расплёлся, пряди беспорядочно спадали на плечи, грудь и спину. Рукав куртки разодран. Обдав горячим взглядом улицу, женщина круто развернулась, скрылась в доме, бросив короткое «за мной». Александр поспешил за ней, крепко сжав ладонь подруги. Марина уже выходила с чёрного хода, не оборачиваясь на еле поспевающих за ней людей. Почти разъярённая пантера. Только один раз она обернулась, остановившись, чтобы заглянуть за угол дома, холодно спросила: -Что с Васей? Саша с удивлением следил, как паранормалка невозмутимо разбивает стекло припаркованного автомобиля. По приглашению усаживая на заднее сидение орущей машины Лису, наконец ответил: -В шоке. Залез сам. Марина уже каким-то способом заставила машину замолчать и завестись. Вовремя – на шум естественно сбежалось больше десятка заражённых. Шины жалобно взвизгнули. Механический монстр хищно бросился на бегущих по центру полосы людей. Те отскочили, в очередной раз доказав непринадлежность к безмозглым зомби. Парень провожал проносящийся мимо пейзаж сверкающим взглядом. Сердце в груди колотилось в рёбра, грозя вырваться из вечной клетки. Предчувствие скорого спасения кипятило в венах кровь. Но Василиса словно не замечала ослепительной надежды. Потухший взгляд уткнулся в спинку переднего сиденья. Расслабленные руки даже не пытались судорожно цепляться за поручень при крутых поворотах. Александр повернул голову и глаза сразу потемнели. Брови сдвинулись. Пальцы нашли холодную ладонь, сжали. -Эй… Забудь. Всё хорошо, слышишь? Это просто стечение обстоятельств. Твоей вины в этом нет. Успокойся. Мы сейчас уедем, и всё снова будет в порядке. Уголки губ девушки приподнялись, но брови грустно чуть приподнялись над переносчицей: -Не будет. Я изменилась. Или изменюсь. И всё изменится. Может, всё и наладиться. Но так, как раньше, больше не будет. Резкий голос Марины резанул по ушам: -Скажи спасибо, что ты жива. А все эти моральные страдания выбрось. Это пустой выпендрёж, пафос, синдром Мессии. Всё в этом мире куда проще. Лиса ответила доброй порцией холода: -Это не так. Мы тем и отличаемся от животных, что имеем чувства превыше заложенных инстинктов! Быть проще – это опуститься! -Девочки, спокойно,- Саша встревоженно обнял подругу, прошёлся гребнем пальцев по волосам, - Это всё не важно. Всё сейчас не важно. Главное – выбраться. А потом… Парень не договорил. Каждый подумал о чём-то своём. У каждого свои планы, свои цели в жизни. Куда важнее сам факт существования смысла жить, чем сам смысл. В молчании выжившие глядели в зеркала заднего вида. Люди отставали. Скорость из бега, хоть и превышала человеческую, с мощностью двигателя и рядом не стояла. Но из каждой перекрёстной улицы выбегали новые и новые «зомби». Постепенно их становилось меньше. Как и убегающих к горизонту домов. Свобода уже вовсю сияла, манила лесными холмами, закатными лучами. На лице рыжего уже светилась счастливая улыбка. И даже сжавшиеся на руле пальцы Марины расслабились. Рано. Громом с небес раздался шёпот тысяч голосов: -Вам не убежать! Спасенья нет! Умрите! Александр с ужасом смотрел на прозрачные щупальца, растущие из земли, где буквально мгновенье назад ничего не было. Паранормалка вскинула руку. Голубое свечение на секунду перекрыло вид из окон. Мощный удар не смог пробить магический щит, но швырнул автомобиль в воздух. Проделав изящный пируэт, машина грохнулась на тротуар, прокатилась на крыше. -Выходим!- крикнула Марина. Защита таяла на глазах. Люди отстёгивали ремни торопливо, а оттого неловко. Выползли наружу. Вовремя – новый тройной удар смял несчастное авто, словно бумажную игрушку. -Бежим!- паранормалка, показывая пример, бросилась прочь. По её плечу до кончиков пальцев змеями завертелись световые лучи. Повинуясь резкому взмаху, молнией метнулись к не желавшим отставать щупальцам. Раздался гром, как-будто выстрелила большая пушка. Но, похоже, монстра это только разозлило. Новый удар даже не поцарапанного хлыста оказался быстрее в несколько раз. Марина взлетела, перекувырнулась несколько раз. Тело шмякнулось на землю тряпичной куклой. Саша было потянул подругу дальше и прочь, мимо бесформенного тела, чьи кости словно перемололи. Лиса резко вырвалась, кошкой скакнула к диктофону, выпавшему из кармана Марины, и чудом не повреждённому. Парень не успел среагировать – девушка уже бежала за ним. Щупальце напоследок взбило землю за спиной беглецов. Явно потеряло интерес к слабым противникам. О бывшем присутствии рассосавшегося монстра говорил только взрыхлённый ударами асфальт тротуара. А к людям со всех сторон уже приближались заражённые. Через минуту высокого темпа бега рыжий не выдержал: -Если хочешь выжить, беги без меня! Вася пустила в парня пылающий гневом взгляд, и только сбавила скорость. Девушке удалось сохранить дыхалку. Когда Саша уже был готов свалиться от усталости, не понимая, где находится, Василиса придержала его за локоть. Замедлила бег, дав кровообращению замедлиться, остановилась. Прижала друга к стене, твёрдо взглянула в глаза: -Они потеряли нас! Можно передохнуть. Всё хорошо. Грудь парня высоко вздымалась, воздух со свистом вырывался из лёгких. Пересохшее горло извергло невнятный хрип. Лиса мрачно взглянула на зажатый в ладони диктофон. По раскрасневшемуся лицу пробежала тень боли. Палец снова нашёл кнопку включения. Голос Пешкова спокойно оповестил слушателей: -Вспомнили тут древнюю легенду. В ней описывалось почти то же самое, что сейчас происходит. В ней рассказывалось, дескать, причина такой катастрофы - некий бог из Святилища рядом с городом. Помню, я видел как-то в библиотеке Белинского на улице Миронова старую книгу с нужной картой. Если удастся её найти, то можно будет пробраться в этот храм. Может, там мы найдём ответы… Устало прислонившись к стене, Вася подняла затуманенный взгляд. На противоположной стене синела потрескавшаяся от старости табличка «ул. Миронова». Защитник Второе октября От очередной порции зомби Данилу пришлось прятаться в чужом саду. Задвинув тяжёлый засов, мальчик огляделся и встретился взглядом с светящимися голубым глазами. На крыше домика лежала собака. Как она туда забралась и зачем?.. Остроконечные уши пригнулись к голове, из пасти раздался рык. Паренёк не успел испугаться – прыжок пса оборвался на середине. Ранее незаметная цепь, связывающая лапы, натянулась, и вместо того, чтобы оказаться на земле, собака повисла в воздухе. Беспомощно засучила задними лапами. Но всё, что удалось ей сделать – это оттолкнуться от скользкой стены. Из груди Данила вырвался облегчённый вздох. Мальчик шагнул к противоположной стороне сада, но остановился. -Она же так умрёт, да?.. Парнишка не хотел больше видеть смерти. Даже если существо – зомби с почти нулевым шансом вернуться в нормальное состояние. Через несколько минут Данил уже стоял на крыше и мрачно оглядывал намертво приваренную скобу. Цепь была привинчена большими болтами. Без подходящего инструмента тут явно не справиться. Мальчик не привык сдаваться. Пробравшись в здание, юный домушник принялся бесцеремонно потрошить шкафы и тумбочки в поисках инструментов. Наконец разводной ключ оказался в руках паренька. С радостной улыбкой Данил выбежал на улицу и замер. В забор ломились. Зомби каким-то образом узнали, где находится жертва. А собака всё так же извивалась, силясь вырваться из стальных тисков. Чертыхнувшись, Данил заторопился. Пулей влетел на крышу, быстро настроил ключ под нужный размер. Поднатужился, толкнул. Болт не сдвинулся ни на миллиметр. Мальчик примеривался и так и эдак, но упорное железо не поддавалось. Забор уже угрожающе трещал. Вот-вот гляди развалится. -Ну же,- в голосе паренька слышалась мольба. -Уходи! Тебе не справится против десятка врагов. -Нет! Сначала я спасу дворнягу.- с лба Данила капал пот. -Ты не сможешь. Ты же видишь… -Так помоги ты!- огрызнулся мальчик, толкнул со всей силы. Разводной ключ вырвался из рук, прокатился по крыше, замер, отчаянно балансируя, на самом краю. Из груди паренька вырвался бешенный рык. Пальцы схватили воздух. С тихим звоном ключ рухнул на гравий. -Хорошо. Беги к задней стороне забора, там чисто. Я освобожу собаку.- Не задавая вопросов, Данил свесился, разжал пальцы. Перекувырнулся на дорожке, отбежал к забору. Ничего не происходило. -Ну?! И грохнуло. Крыша здания рухнула в себя, пуская в небо облака пыли. С оглушительным звоном лопнули все стёкла в доме. Когда облако рассеялось, мальчик, уже было простившийся с псом, увидел его, стоящего на дороге сада. Живого и здорового. И хищного. Голубые глаза свернули, лапы напряглись для прыжка… Развернувшись, парнишка одним махом преодолел забор. Конечно о том, что дворняга после освобождения нападёт, он не подумал.
Хозяин Второе января Снова Эллиту пришлось неприкаянно бродить по городу куда глядят усталые глаза. В конце концов, не могло же Сердце не оставить след вообще нигде? А если повезёт, его можно будет почувствовать, просто пройдя мимо. А был бы отставной паранормал обычным человеком, давно бы уже сбился с ног. Ещё и ветер поднялся, задувая в неприкрытые глаза колючие крупинки снега. Взгляд парня уже затуманился, мысли ушли куда-то далеко, и только автоматический радар в мозгу не переставая сканировал окружающий мир. Огоньком зажглась аура старого знакомого призрака ребёнка. Эллит лениво обернулся, уже и не надеясь получить какие-то ответы от мальчика. Но тот на этот раз сам пошёл на контакт – внимательно заглянул в глаза и поманил рукой. -Ну-ну… Решил всё-таки мне помочь?- недоверчиво усмехнулся Эллит, но всё же ускорил шаг, не желая упускать возникший шанс, - А то всё гордые, считаем, что никто вас не спасёт… Клон недовольно покосился на парня, но промолчал. Слишком серьезна ситуация, чтобы зря спорить и ссорится. Призрак всё вёл и вёл паранормала, заставляя мрачнеть с каждой минутой. Если окажется, что это лишь трата времени… Эллит не выдержал, когда последние дома окраины оказались позади: -Куда ты меня ведёшь? Из города прогнать реш.. И заткнулся. У стены леса валялся покорёженный остов вертолёта. Погнутый винт торчал из под сугробов неподалёку. Остальные отвалившиеся куски металла спрятаны под толстым одеялом снега. Похоже, при крушении воздушный транспорт он взорвался. Выразительно поглядев на парня, мальчик исчез. -Ну спасибо,- пробормотал паранормал. И огляделся. Посмотреть было на что – на дереве висел занимательный труп. Мужчину в боевой форме основательно обглодали птицы. Пожелав рассмотреть тело поблизости, Эллит споткнулся об очередной труп. Ругнувшись, взмахнул рукой. В снегу мгновенно появилась большая дыра – пользоваться магией на пустой окраине было относительно безопасно. Этот мужчина сохранился хуже – его обглодали и грызуны, и мелкие хищники. Рядом блестел нетронутый значок паранормала. С резной мордой лисы. Лицо парня дрогнуло. Пальцы мягко погладили холодное серебро: -Отряд Полярных Лис… Хех. Вы так ненавидели меня! А теперь лежите здесь… Обломали зубы об монстра... А я, конечно же, жив. Хоть вы и пророчили мне скорую смерть ещё годами назад… Простите. Я бы вас похоронил, да некогда. Не беспокойтесь, я расскажу вашим братьям, где вы находитесь... Когда всё это закончится. Просто потерпите ещё немного. И… Я обещаю, сто спасу город. На этот раз Господин почему-то не спешил торопить застывшего над погибшем воином слугу. Резко выдохнув, паранормал двинулся к мёртвой машине. На этот раз сканируя пространство под снегом, чтобы не дай бог не оскорбить ещё одного человека. Обгоревший водитель сидел на своём кресле. Может, его убило первым ударом. А может, он до последнего надеялся вернуть контроль над потерянным управлением, чтобы дать шанс товарищам выжить. Эллит внимательно осматривал вертолёт. Поднимал и откидывал мешающие пластины, раскрывал чёрные от огня ящики. -Что же вы здесь делали?.. Наконец в дыре багажника показался стеклянный цилиндр высотой с ладонь. Всю его поверхность покрывали мелкие руны. Это они защитили артефакт от падения и взрыва. Парень просканировал находку. В глазах сверкнул изумлённый восторг: -Ого! Да это же грёбанная аура Сердца! Как им это удалось?..- и, обернувшись, уважительно кивнул водителю, - Благодарю. Раздался спокойный голос Валионсэда: -Похоже, самоуверенный отряд решил вызвать существо и сразиться с ним. Учёные-паранормалы потихоньку насобирали ауры с окраин, в слепой зоне Сущности, и вывели формулу ауры Сердца. Создали нужный артефакт. -А когда самая лучшая команда провалила задание, просто окружили город форпостами из полиции,- эхом откликнулся паранормал, - Которые нам пришлось огибать окольными путями при въезде... Кажется, сражение происходило пару недель назад. Ну, или месяц, не больше… -Теперь можно вызвать Сердце. Возвращайся ко мне. Но спасти людей это не поможет. Они останутся изменёнными навсегда. Как же их спасти? Проанализировать ауру и найти зеркальное заклинание? На это тоже нужно много времени. Зная, что на хозяина эмоциональность не действует, Эллит говорил спокойно: -Мне нужно найти лекарство. Господин, тут тысячи людей! Это слишком – так взять и бросить их. -Человечество от этого не потеряет. -Откуда вы знаете?! Может, здесь живёт человек, который изменит мир! А вы про.. Стальной голос хлестнул: -Это приказ. -Слушаюсь,- процедил парень с таким выражением, как будто его заставили съесть целый лимон.
Враг Третье октября Лучи утреннего солнца мягко гладили стеллажи, полные книг. Играли с хрустальными лампами на дубовых столах. Щекотали спящих на читательском диване людей. Заглянули им в лица. Василиса сонно потянулась, разлепила глаза. С минуту обречённо сверлила взглядом потолочную плитку. Легко поднялась, взглянула на убито дрыхнувшего парня. Лицо озарилось ласковой улыбкой. Губы коснулись горячего лба. Нужно продолжать поиски. Вчера пара совместно решила найти Святилище. Ведь кто спасёт город, если не последние свободные от порабощения? На скорую руку позавтракав – библиотекарь предусмотрительно держала в ящике слова несколько дошираков – Лиса устремилась к уже найденным историческим книгам. Впервые за долгое время Вася была спокойна. Все двери забаррикадированы. Все комнаты проверены на присутствие посторонних. А «зомби», если не издавать громких звуков, не должны обнаружить затаившихся людей. Девушка заваривала вторую чашку чая, когда к поискам присоединился сонный Саша. Бухнувшись на соседний стол и воткнув мутный взгляд в книгу, парень недовольно пробурчал: -Ты должна была разбудить меня! Василиса лишь мягко улыбнулась: -Тебе нужно было отдохнуть. Александр уже спокойно улыбнулся: -Тебе тоже. -Но я всё равно же проснулась! Дальше спать не было смысла. Некоторое время люди работали в молчании. Только на лице рыжего то и дело мелькала хмурая тень. Наконец он не выдержал, поднял взгляд на подругу, осторожно заговорил: -Слушай, я знаю, что сейчас не время, и не место, но… Я чувствую, что между нами появилась стена. То, о чём ты говорила в машине… Что не будет так, как раньше. Оно ведь не предполагает стену! Поняв, что сформулировал мысли коряво, Саша замолчал, мрачно кусая губы. Из груди Васи вырвался тяжёлый вздох. Пальцы сцепились в крепкий замок. -Да… Прости. Я… Знаешь, когда ты предложил мне бежать - я хотела согласиться. -Но ты осталась… Ты всё ещё любишь меня. Как и я тебя. -Я осталась, потому что…- Лиса потёрла виски. - Я уже говорила. Я не хочу предавать себя. Я осталась не потому, что беспокоилась о тебе… Прости. Я не должна была этого говорить. Глупая, дурная, неправильная честность. Чёртовы принципы. Чёртов… Девушка прижалась лбом к столешнице. Раздалось шуршание бумаги. Разговор продолжился только через минуту. Подчёркнуто спокойным голосом заговорил Саша: -Это чудовище убило Марину. А нас проигнорировало. Как будто не считает нас опасными. Оно об этом пожалеет. Василиса подняла голову, робко улыбнулась. Благодарная тому, что друг не стал продолжать тему. Руки сами нашли следующую книгу, раскрыли… Звонкий голос натянулся струной: -Смотри!! Я нашла! Пара склонилась над картой. -Это же с другой стороны города… -Вот чёрт. Но если идти скрытно, как тогда, когда мы шли к Марине, то вполне можно прокрасться! -Да… Идём? Парень с девушкой встретились взглядами. Шевельнулись, будто хотели обняться, но вместо этого встали. Рыжий безжалостно вырвал нужные страницы. Быстро собравшись, люди покинули убежище. Путь предстоял долгий и опасный. Но в сердцах выживших больше не осталось страха. Только решимость и злость. Вася с Сашей двигались медленно. Прятались. Бежали от одного укрытия к другому. Крались. Постоянно на грани обнаружения. Но их словно вела рука бога. Даже когда люди чуть не попались. Неожиданно оказались в тупике – и именно в этот момент их увидел заражённый. Метнувшись в укрытие стены, Александр сжимал холодеющие ладони подруги в надежде, что «зомби» потеряет жертв. Забудет. Что он не заметил в точности, что цель – не порабощена монстром. Вдали грохнул металл, послышался звон битого стекла. Хищный человек, резко развернувшись, бросился прочь. Новая цель его заинтересовала куда больше. До окраины пара дошла без приключений. Только когда уставшие, но обрадованные парень с девушкой переходили поле, отделявшее город от стены леса, в воздухе снова запахло опасностью. Разметав сухую траву и ворох осенних листьев, в воздух взвились знакомые щупальца. Не сговариваясь, Лиса с Сашей зигзаком рванулись к лесу. Щупальца раз за разом промахивались, почему-то потеряв предыдущую меткость. Но монстр снова разозлился – цели вот-вот достигнул леса. И ударил со всей силы наискосок. В последний момент парень прыгнул. Сбил с ног Васю. Багровый свет на миг застелил небо. Обожжённое, горящее щупальце извивалось – но на помощь ему подоспели ещё два. Не теряя времени, люди прыгнули в лес. Остановились только через пару минут, окончательно убедившись, что монстр отстал. Переглянувшись, пара засмеялась. -Круто ты его,- возбужденно светилась Василиса. -Да уж, сам не ожидал,- хмыкнул Александр, разворачивая карты. По ориентирам оказалось двигаться довольно легко. Кто-то постарался, выискивая самые заметные и нерушимые указатели. Скала в форме волны. Три холма. Огромное вековое дерево - от которого, правда, сейчас остался только пень. И наконец – пещера. Проход в зияющую чёрную дыру закрывали деревянные ворота. Старая, облупленная надпись предупреждала – вход в шахту воспрещён во избежание не совместимых с жизнью травм. -Ну и как…- начала было девушка, но Саша долго не думал. Разглядев прогнившие доски, он с размаху несколько раз пнул. В результате получилась дыра, в которую мог бы пролезть и переросток. Переглянувшись, пара пролезла внутрь, включив на телефонах фонарики. Через несколько метров туннель кончался – завал из больших валунов перекрывал проход от пола до потолка. Балки, поддерживающие стены, тоже прогнили от времени и влаги. -В подсказке было сказано, что тайник рядом со входом,- напомнила Лиса зло сжимающему кулаки парню. Перелистав бумаги, Саша облегчённо улыбнулся, целеустремлённо шагнул к небольшой нише. Еле-заметное выступающее бронзовое кольцо от прикосновения въехало в стену. Грохоча и пуская облака пыли, камни разъехались в стороны, словно двери лифта. Забыв возникшую эмоциональную стену, Василиса взяла друга за руку. Так, вместе, люди шагнули в неизвестность. Зажмурились от вспыхнувшего света. Вглубь земли уходила крутая лестница. По бокам её сторожили каменные барельефы реальных и мистических животных. Скалился лев. Махала ядовитым жалом величественная мантикора. Детёныш дракона пытался взлететь. Гости неторопливо спускались, с восхищением оглядываясь. Такого они ещё не видели. И вряд-ли ещё когда-то увидят. Древнее Святилище, построено, наверное, ещё в те времена, когда магом был каждый второй. Через несколько минут перед разинутыми от удивления глазами и ртами открылся громадный зал. Куча колонн-атлантов поддерживали высоченный потолок-полусферу. А в центре мраморных плит пола на возвышении в человеческий рост стоял каменный каркас. Резные врата. Восклицание Лисы услужливое эхо разнесло по всем уголкам помещения: -Ого! Да тут пятиэтажка поместится! Саша с неподдельным восхищением поддержал: -Да уж… И как глубоко мы спустились?.. Однако энтузиазм гостей исчез так же быстро, как появился. Перетрогав много колонн и врата, людям стало понятно – в зале не оказалось ничего интересного. Никаких вещей – совсем ничего. К тому же, непонятно от чего начало клонить в сон. После столько пережитого, Александр с Василисой не смогли сопротивляться усталости. Добравшись до самого укромного угла, они уснули, как убитые, прямо на каменном полу.
Защитник Третье октября Родное поле приветливо колыхалось. Обманчиво. Как только Данил сшагнул с последнего клочка асфальта, в воздухе разлился зловещий шёпот: -Тебе не остановить нас! -Иди нахрен!- крикнул мальчик и решительно двинулся дальше. Вырвавшееся из утробы земли щупальце заставило его отпрыгнуть. Прозрачный зелёный хлыст покрывали красные всполохи, похожие на ожоги. -Беги,- улыбнулся дружелюбный голос, - Я задержу его. Не раздумывая, паренёк подчинился. Кроссовки цеплялись за спутанную траву, хладнокровно разрывали. Ветер подталкивал в спину. А позади из земли поднимались корни. Вились вокруг выраставших щупальцев, сжимали в смертельные тиски. Когда Данил у стены елей обернулся, он увидел только следы битвы. Землю как-будто вспахали, чтобы посадить новые семена. Представив, что было бы, попади под такой удар он, мальчик передёрнул плечами и поспешил углубиться в лес. В голове тут же раздался мелодичный голос. Он услужливо подсказывал дорогу. Так что парнишка шёл почти напрямик, огибая непроходимые буреломы или скалы. Вот Даниил оказался у входа в шахту. Брови чуть приподнялись. Зато внутри, когда мальчик увидел проём, брови взлетели на лоб: -Я же уже был тут раньше много раз! Раньше такого не было! Оставшись без ответа, паренёк пожал плечи. Энергично спустился вниз. Охнул, оглядывая зал. Сразу смекнув, что здесь самое важное, подлетел к вратам. Развернулся к выходу. Набрал воздуха полные лёгкие и решительно крикнул: -Вернись сюда! Оставь мой город! Иди сюда! Когда эхо замолчало, Данил нахмурился, покусал губы. Неужели не получилось? В прошлый раз зло послушалось мгновенно. Не желая сдаваться, мальчик кричал снова и снова. Опять и опять. Безрезультатно. На глаза снова наворачивался горькие слёзы. Кулак врезался в камень, но парнишка не заметил боли. Сполз на пол, уткнулся лицом в колени. «Бесполезно,- клубился ворох обречённых мыслей, - Мне не по силам исправить содеянное. Я не смогу. Как клонит в сон…» В голове раздался обеспокоенный голос: -Не засыпай! А то не проснёшься! Борись! Слёзы обжигали бледные щёки. «Но…- мысли ворочались всё медленнее и медленнее, - Я так устал. От всего этого. Пусть всё уже закончится. Я уже не знаю, что мне делать. Пусть всё закончится».
Хозяин Второе января Одним прыжком преодолев длинную лестницу, Эллит вкатился в зал. С любопытством огляделся. С усмешкой подумал: «Не, замок Господина выглядит куда круче.» И замер, почувствовав биение троих сердец. Одно около пустой Двери рядом с Валионсэдом. Тот самый мальчик. Хранитель. Не удивительно. Но кто другие два? Пока Господин паранормала не заметил, тот быстренько пошёл на биение аур. И снова в изумлении замер. Прошептал: -Та самая аура… На полу, в объятиях сексапильной блондинки спал рыжий парень. Тот самый, с иммунитетом к Сущности. Обрадованный, Эллит протянул руку над рыжим. От усыплённого защитной магией Двери человека поднялись потоки силы, втянулись в раскрытую ладонь. Достаточно, чтобы считать код иммунитета и распространить его зеркальной аурой Сердца на весь город. Паранормал было принялся составлять заклинание, но голос Валионсэда холодно раскатился по залу: -Хватит копаться. Подойди. Парень снова вздохнул, подчинился. -Покажи, что ты нашёл. Цилиндр с аурой сменил владельца. -Отлично. Это сгодится.- Господин провёл рукой над артефактом, мгновенно перекраивая структуру заклинания, - Твоя новая задача - вызвать Сердце Сущности и приманить к Двери. -А Вы?- Эллит саркастично изогнул бровь. -Я подготовлю запирающее заклинание. Только учти – я не смогу долго удерживать заклинание. Так что тебе стоит поторопиться. Улыбка сползла с лица паранормала, он помнил своё обещание: -Мне потребуется время, чтобы настроить освобождающие заклятие. -Так не занимайся этим. -Но…- парень горячо сверкал глазами, - Они так и будут вечно куклами! Нужно их… -Это приказ. -Да какого чёрта?! Я хочу спасти их, и я спасу! -Мне тебе напомнить, что ты сам напросился ко мне в помощники? Изволь меня не разочаровывать. Если тебе что-то не нравится – как закончишь, отправляйся на все четыре стороны. -Прошу прощения,- сквозь зубы прошипел Эллит, - Я несомненно желаю служить Вам, и не собираюсь отступать от своего мнения. Но я надеялся, что у меня будет хоть малейшая свобода! -Забавно,- Валионсэд смотрел на слугу сверху вниз, - Ты совсем не замечаешь, на сколько твоих действий я закрываю глаза? Сейчас то, что я прошу сделать, необходимо. Обсуждение окончено. -Допустим,- глаза паранормала сами собой загорелись багровым светом, - Но ваша прихоть не стоит жизни стольких людей! Господин на миг отвернулся. Вместе с движением человека налетел незримый вихрь. Парня подняло в воздух раньше, чем тот успел среагировать. Каменный атлант задрожал от впечатавшегося в него тела. Под толстой дублёнкой бугрились мышцы. Вилась багровыми струнами сила. Но с каждой попыткой отпрянуть, высвободиться из ловушки, Эллита только сильнее вжимало в колонну. Из горла вырвалось хриплое: -Ваша цель может и не убежит, а у этих людей шанс спастись – последний! На Валионсэда слова совсем не действовали. В широком рукаве шевельнулись пальцы. Парень на первой скорости скатился, с размаху впечатался в мрамор. Казалось, ещё мгновение, и невидимая ступня превратит тело в лепёшку. Голос паранормала звучал глухо: -Ладно, я понял! Но, Господин, ведь для хорошей работы Двери нужна вся Сущность! А город большой. Значит, довольно большая часть останется в людях. Воздух разом разрядился и Эллит смог вскочить. На лице медленно таяли красные полосы, как-будто от раскалённых прутов. Среброволосый отвернулся, задумчивый взгляд окинул пустующие створки: -Не факт. У Сущности наверняка есть резерв, энергии должно хватить. В глазах парня погасла было проснувшаяся надежда, голос отчего-то стал хриплым: -И вы хотите рискнуть? -Нет. Делай, что задумал. Я продержусь. Плечи паранормала сразу расправились, в глазах мелькнули привычные весёлые чёртики: -Слушаюсь! Силуэт Эллита размазался, но у лестницы наверх застыл. Словно что-то вспомнив, парень бегом вернулся к Двери. Хранитель даже не почувствовал бережного прикосновения. И через несколько секунд мальчик уже лежал вдали от предвещавшего быть опасным центра зала. Не остановившись на этом, паранормал укрыл своей дублёнкой и шапкой-ушанкой девушку, мирно сопящую в углу. В боевом режиме холод совсем не страшен. Теперь-то можно использовать любые заклинания без боязни кому-либо повредить. Мимо колонн, стен шахты, мимо спящих елей нёсся вихрь. Целеустремлённо и неотвратимо он двигался к возвышавшейся над просторами крыш башне. В голове Эллита мелькали нити двух аур – Сущности и рыжего парня. Нужно было как можно быстрее сплести их нужное зеркало. Конечно, Господин весьма помог, перекроив артефакт в более мощный, но половина работы ещё насмешливо скалилась из будущего. Когда до башни оставался один квартал, парень стрелой взлетел в воздух. Снег от порыва ветра слетел с колоколов. А паранормал уже прилаживал заветный цилиндр к языку громадного колокола. Наконец пазл сошёлся. Цилиндр засветился дружелюбным жёлтым. Последний раз взгляд горящих алых глаз окинул город. С высоты маленькие фигурки выходящих из домов людей казались муравьями. -Будьте здоровы,- улыбнулся паранормал. И колокол завопил на всю округу. Фигурки людей разом замерли, и повернулись назад, чтобы вернуться домой. Из земли поднимался, угрожающе клубясь, зелёный туман. Змеями вертелись десятки щупалец. Быстро оценив обстановку, Эллит прыгнул. Заклинание действовало. Люди падали в своих домах замертво, чтобы через несколько часов очнуться такими, какими они были месяцы назад. И в памяти не останется следов сомнамбулических дней. А за спиной кувыркающегося по инерции в снегу парня сгущалась мгла. И вот за крохотным человеком уже ползёт прозрачный слизняк. Изумрудное тело заполняло почти всю ширину улицы. Из провалов глазниц бил ослепительный свет. Под многотонным телом сплющивались машины, ломались деревья. Гнулись фонари. Но паранормал не оглядывался. И не останавливался. Даже не потому, что чудовище нужно было Господину живым. Просто оно источало уж слишком сильный запах силы. И замереть - означало умереть. Щупальца изо всех сил пытались если не остановить Эллита, то хотя-бы замедлить его бег. Но кровавое лезвие разрубало частички Сущности словно бумагу. А тысячи голосов больше не шептали. Вопили. Вразнобой. Нельзя было разобрать ни слова. Слова заставляли воздух взрываться, создавали воронки. Но туман оказался Душе двери помехой – парню было легче уворачиваться от атак, замечая колебания воздуха там, где через миг возникал разрыв. А взрывные волны только кидали паранормала дальше от монстра. Ближе к вратам. Однако боевая энергия Эллита стремительно таяла. Первый удар он пропустил на окраине. Через несколько секунд – ещё один. И ещё. Собрав всю силу в один удар, парень на лету развернулся и пустил в слизняка багровую стрелу. И побежал дальше, кроликом маневрируя меж елей. А стрела настигла свою цель. Вонзилась, впилась тонкой иглой в желейное тело. И Сущность закричала. Рёв, словно коса гиганта, срубил все деревья в большом радиусе, смёл. Ослеплённое существо заметалось, оставляя за собой глубокие борозды. Когда зрение вернулось, паранормал уже стоял у входа в шахту. Насмешливо махал мечом, выкрикивая оскорбления. По бледному лицу стекали струйки крови. Разодранная безрукавка пропилась липкой влагой, прилипла к телу. Ослеплённая ненавистью Сущность не видела ловушки. Она ринулась к жертве с голодным злорадством. Цель устала, ранена и загнана. Она ответит за свою наглость. Меч устало опустился к земле. Медленно, рывками растаял. Силуэт Эллита растворился во тьме пещеры. Слизняк удлинился, втиснулся в узкую нору, окончательно разнеся в щепки хлипкую деревянную преграду. Стёкся по ступенькам. Ужом проплыл мимо колонн. Глазницы плавали по туловищу, пытаясь найти ненавистную цель. Но вместо этого видели только высокого мужчину за створками. Из поднятых рук к вратам вились нити силы. Забеспокоившись о своём родном убежище, Сущность кинулась к новой цели. Влетела в проём Двери… Голоса замолчали. Только неторопливо верталась зелёная воронка в громадном проёме.
Эпилог
Враг Второе января Девушка туманным взором окидывала зал. Она чувствовала – что-то не так. Что-то изменилось. И виной вовсе не непонятно откуда взявшаяся куртка с шапкой. От толчка лежащий рядом парень проснулся. Показав миру все тридцать два зуба, Саша приподнялся. Наткнулся взглядом на взволнованную Василису: -Откуда у тебя шуба? Глаза Лисы округлились: -Так это не ты меня укрыл? Тогда кто?.. -Пойдём-ка посмотрим,- пробормотал Александр. Поднялся, быстро привёл себя в порядок. Вася накинула дублёнку и шапку, неторопливо пошла к центру зала. И замерла. Частые ряды колонны больше не скрывали непонятно откуда взявшуюся воронку в каркасе врат. Парень почему-то весело хохотнул: -Прямо как портал в Сетллере! Пошли, глянем что снаружи. Сцепившись ладонями, пара взошла по ступенькам. Лиса вздрогнула от холода, торопливо застегнулась. С открытыми ртами Василиса с Сашей глядели на засыпанные снегом, раздробленные ворота в шахту: -Сколько мы спали?! В едином порыве выбежав наружу, люди замерли. Перед их расширенными глазами пролегала прямая, как стрела, просека. До самого города. -Тут что, валун тащили?! -Солнце! Оно больше не зелёное! Переглянувшись, Александр с Лисой ускорили шаг. Их лица озарял восторг вперемешку с невыразимым облегчением. В конце прогалины к городу пробирался маленький человек. Ребёнок. -Он ведь не зомби, да?- голос Васи дрожал. Саша не ответил, только крепче сжал родные пальцы подруги. А на улицах виднелись фигуры людей, столпившиеся небольшими компаниями. Вскоре можно было расслышать их взволнованные, возбуждённые голоса. Парень счастливо улыбался: -Интересно, кто же их спас? -Кто знает,- Василиса зажмурилась, словно кошка, - Кто-то очень добрый. -Да… Знаешь что?.. -Что? -Давай переедем сюда жить? Тень пробежала по лицу девушки. Сюда? Где столько плохих воспоминаний? Где произошло столько смертей на их глазах? Где живут родственники собственноручно убитой девушки? Веки Лисы сомкнулись, и через миг уже щурились в весёлой улыбке: -Тут же работы нормальной не найдешь! -Ну… Тут как раз нехватка паранормалов… -Да… Тогда давай! -Я люблю тебя, Лиса,- парень обнял девушку, закружил. Заливистый смех разлился в воздухе.
Защитник Второе января -Проснись! Ну же. Скажи, что ты в порядке! Данил сонно потёр глаза, поднялся: -Что?.. Глаза мальчика округлились как пятирублёвая монета, когда взгляд упал на портал. -У меня получилось?! Было радостно вскочивший, паренёк замер. Он вспомнил сон. Долгий сон. Город, медленно покрывающийся снегом. Пустой город. Мёртвый город. И какой-то мужчина. Бродящий сквозь высокие сугробы. Что-то ищущий. Сон ли это? Так правдоподобно… В нетерпении, желая найти ответы, Данил взлетел по ступенькам. Замер на пороге пещеры. Снег. Разруха. -Не сон…- вырвался хриплый шёпот из разгоряченных лёгких, и радостный крик, - Это был не сон! Больше ни на миг не задумываясь, не останавливаясь, парнишка устремился к городу. У незнакомца из сна получилось. Должно было получится. Все живы и всё будет хорошо. Людей мальчик заметил издали. Они стояли непривычными для зомби группами. Значит получилось. Всё-таки получилось. Окрылённый, Данил бежал к дому, не замечая снега. Люди провожали ребёнка обеспокоенными взглядами. Около родного дома стояли двое. У мужчины волосы покрыты засохшей коркой крови. Женщина с волнением оглядывала улицу, что-то взволнованно говорила. Увидела мальчика, замахала рукой, чуть-ли не подпрыгивая. Мужчина замер, словно статуя с непроницаемым лицом. Но тут же справился с собой, шагнул сыну навстречу. Парнишка влетел в объятия отца: -Папа! Папа, прости меня! Прости, пожалуйста! Я больше никогда так не буду! Обещаю! Проглотив горький ком в горле, мужчина провёл большой рукой по чёрному ёжику волос: -Это ты прости меня.
Хозяин Второе января Тело медленно регенерировало. На восстановление нужно было время, и Господин терпеливо ждал слугу. Усталый взгляд Эллита блуждал по туманной воронке. Губы дрогнули в грустной усмешке: -Хех… Ты идиотка, Душа. Так хотела свободы. Воспользовалась каким-то шансом и вырвалась из вековой клетки. Так надеялась убежать. Но Дверь не может отпустить тебя. Ты бы и не смогла уйти далеко от города, как не пыталась. Переселиться в людей – хорошая идея. Но тебе бы никогда не удалось до конца её исполнить. Живая Душа не может существовать в этом мире без тела. Последняя рана на теле затянулась. Валионсэд шагнул к порталу: -Идём. -Да,- покорно кивнул парень, - Ещё секунду, пожалуйста. Господин было открыл рот, чтобы бросить резкую фразу, но просто кивнул: -Ты хорошо поработал. Паранормал воззрился в немом изумлении на Бэмашита. Счастливая улыбка озарила лица Эллита. Пальца быстрее касались экрана смартфона: «Ласков свободен. Люди скоро оживут. Возвращайтесь. ПС разбитый вертолёт Полярных Псов рядом с окраиной, где улица Коммунаров. Ваш Ненавистный Бывший Паранормал Эллит. С любовью.» Напоследок Эллит обернулся, бросил улыбку Хранителю и спящей паре: -Удачи, господа. И шагнул вслед за Валионсэдом в зелёное марево.
В отображении данного текста могут быть проблемы. Это не вина Автора. Случайно опубликованный здесь текст был скопирован и удалён, чтобы сохранить скрытое авторство.
1. Он был голоден. Бока впали, глаза потускнели. Он бродил в ее поисках уже третий день. Зачем? Что гнало его в путь? Сидел бы дома, в окружении сородичей. Получал бы еду, внимание, заботу и ласку. Но нет… Этот зов. Он знал, что пришел в этот мир не просто так. У него есть предназначение. Знал это всегда. Еще до своего рождения. Знал, что будет одним из первых в этом сезоне. Что покажет всем пример, и тем самым спасет свою семью. Может быть, не надолго и не всех. Но после него будут и другие, которые пойдут искать ЕЕ после него. И так же, как он, найдут. Чтобы те, другие, которые не слышали зова, могли выполнить свое предназначение. Продолжить род, воспитать потомство. Все его родные были рядом. Он знал это, чувствовал их, слышал, ощущал всем существом. Любил ли их? Тех, кто произвел его на свет, и других взрослых, и своих ровесников? Или тех, кто пинал его с рождения, пытался обогнать или столкнуть с тропы, заняв лучшее место. Он не знал. Да и не задумывался об этом. Просто искал ее… Просто знал только то, что ему пора. Настало его время идти на зов. И он шел.
И вдруг, услышал шорох в траве. Тихий, почти не заметный… Вот ОНА. ОНА наконец-то рядом. Вот бы понять, что нужно делать дальше, когда ОНА придет. Но он не знал, а потому просто замер в ожидании.
2. Вот и настало время обучать Марайа искать добычу, выслеживать ее, преследовать, и ловить. Сын уже совсем подрос. Он должен научиться делать это лучше всех. Потому что он способный. И потому что придет день, когда Марайа займет его место. И будет так же, как и он, заботиться о других. Размышления Ларда прервала Нарра. Никто не умел и не смел подходить к нему так близко незамеченным. Кроме нее. Он почувствовал влагу на шее. Нарра… Так приятно ощущать прикосновение ее языка, лежа с закрытыми глазами в траве и нежась на солнышке. Но пора идти. Нарра пришла не просто так. Уже пора. Он открыл глаза, увидел взгляд Нарры, такой родной, восхищенный, и поднимающий к облакам… Ради одного этого взгляда можно было сделать все. Можно было разбудить весь мир, заявив ему о своей силе. Можно было неделю голодать ради того, чтобы принести к ее ногам лучшую добычу, чем это мог бы сделать кто-бы то ни было. Ради него хотелось быть лучшим, и сильным и всемогущим. Только она могла так смотреть на него… Сколько жизней она этому училась? И за какие заслуги выбрала его, когда он еще не был главой, не был наделен безраздельной властью, и всего лишь пробовал свои силы? Он редко задумывался над этим. Но сейчас эта мысль заставила взглянуть его на Нарру по-другому. И он увидел в ее взгляде ответ: это не за заслуги. Это по любви… На душе потеплело. Он потерся о ее нос своим носом и с благодарностью промурлыкал: «Я люблю тебя». «Я тоже люблю тебя. Но у меня плохое предчувствие. Может быть, ты перенесешь охоту на завтра? Мы можем еще денек обойтись без еды!» «Не беспокойся. Все будет хорошо. Мы вернемся домой с добычей, вот увидишь!» И он скрылся в высокой траве, ступая мягко и не слышно.
3. Шорох усилился. Он увидел силуэт головы над высокой травой. Мама…. И обрадовался, и огорчился одновременно. Зачем она здесь. Разве она не знает, что это его время, что именно он должен идти на зов? Да и слышит ли она его сама? Знает ли что-то о нем? Они никогда не говорили об этом.
Мама подошла близко и наклонила к нему голову, прикоснулась к его щеке: «Я волновалась за тебя. Почему ты не сказал, что уходишь? Я искала тебя. Ты совсем отощал и еле идешь. Тебе нужно поесть и выспаться, чтобы набраться сил. Похоже, завтра мы уходим в другое место. Здесь кончается еда.» И она стала ласково подталкивать его к тропинке, по которой пришла сама. А у него не было сил сопротивляться или что-то объяснять ей. Стало так сонно вдруг и уютно рядом с ней. И даже зова больше не было слышно. Может быть, ему показалось, и еще рано? Может быть, стоит пойти поесть и выспаться, ведь никто не мешает ему пойти на зов, когда он снова услышит его. И он послушно поплелся впереди мамы. И он уже представил себе, как он придет домой, поест, и уляжется к маме под бочок, счастливо сопя. Но не успел он пройти и нескольких шагов как понял, что ошибся. Не будет еды, не будет сна рядом с такой родной и близкой мамой. Потому что та, кто звала его, и кого он искал три дня, уже рядом. Где-то совсем близко. Он это понял по холодку, пробежавшему от шеи по каждой мускуле и косточке. И по первому желанию, которое у него возникло – бежать. Его ноги уже напряглись, приготовившись к короткому бегу. Но тут его осенила жуткая мысль: мама. Ее не должно быть здесь. Это его зовут, это его предназначение. И ему вдруг стало страшно. Не за себя, за нее. Он оглянулся и замер в изумлении….
4. Сегодня хороший день для охоты. Тихо. Ни ветерка. Можно подкрасться с любой стороны и остаться незамеченным до тех пор, пока ты не захочешь сам, чтобы тебя обнаружили. Марайа был очень смышлен, не смотря на свой возраст. И азартен. Они вышли на след сразу, Лард не без гордости отметил, что его сын без подсказок обнаружил след добычи. И хотя сам Лард обнаружил его гораздо раньше, это все равно было приятно. Они шли по следу пару часов, как Ларду стало понятно, что добыча очень близка. И что она не одна. Это усложняло дело. Но делать нечего. Нужно выследить ее, прежде чем принимать решение. Не прошло и нескольких минут, как стало понятно, что они очень близко к своей цели. Лард всмотрелся в траву и увидел свою добычу. И понял, что она увидела его. Но она не побежала, не ринулась к отаре, и даже не издала ни звука. И когда из-за ее спины выглянул ягненок, он все понял. Сейчас она оттолкнет его к отаре, прикажет бежать к ней, и попытается увести их с Марайей в другую сторону. В сторону сторожей и собак. Он видел эту овцу не раз. И узнал ее по отсутствующему уху. Однажды он уже пытался охотиться за ней. Она была умнее и осторожнее, чем многие из этой отары. Надо же было отбиться от отары именно ей. Или она просто пришла за своим детенышем? Да. Скорее всего, все было именно так. Он хотел подумать еще минутку, чтобы принять решение, но Марайа сорвался с места из засады и со всех сил рванул в сторону этой парочки…
5. Мама стояла молча и смотрела на льва. И он не чувствовал ее страха. Он понял, что она не боится. «Беги в отару. Я их отвлеку» Коротко сказала она и ткнула носом в бок. «Нет, я никуда не пойду. Это моя Смерть. Я искал ее. И нашел. Это ты беги в отару!» крикнул он маме и со всех сил побежал навстречу ЕЙ. Своей смерти, в образе чего-то непонятного, несущегося навстречу по высокой траве. Он слышал, как овца побежала за ним, как обогнала его, как столкнулась с тем, что было предназначено ему. Как заблеяла в последний раз и забилась в конвульсиях, хрипя и блея. И в этом последнем хрипе он услышал «Спасайся, прошу тебя, сынок!» Он развернулся и побежал прочь, яростно блея и вопя. Ему не было страшно, он не боялся Смерти, за которой шел по ЕЕ зову. Он просто выполнял то, о чем мама попросила в свой последний раз.
6. Лард не ожидал такой легкой победы. Не ожидал, что эта овца сама кинется в лапы Марайа, да еще и не будет сопротивляться. Несколько хрипов и немного блеяния… Вот только маленький ягненок бежит от них со всех ног и зовет на помощь. Придется заткнуть его, пока не переполошилась вся отара и собаки. Лард ненавидел охотиться на малышей. И он знал, что Нарра его не одобрит. Тем более у них уже есть взрослая овца, которую добыл Марайа. Но делать нечего. Несколько прыжков, и Лард обогнав ягненка, буквально вырос перед ним. Тот остановился как вкопанный. И посмотрел на Ларда. В его глазах не было страха, осуждения, или чего-либо еще. И они не были пустыми. Они были такими же, как глаза его сына, отличаясь лишь цветом. «Я не хочу тебе зла. Не кричи, и я ничего не сделаю тебе. Пожалуйста. Не кричи»
Ягненок заморгал, и вдруг громко и членораздельно заблеял, глядя куда-то за его спину. Лард оглянулся, и понял, почему у Нарры было плохое предчувствие. Мгновение, и выстрел прорезал ночную тишину, словно птица понеслась с огромной скоростью к нему навстречу, рассекая воздух. А потом что-то вонзилось в грудь к Ларду, разрывая его изнутри. Падая, лев услышал еще один выстрел, и не увидел, а скорее почувствовал, как Марайа взорвался болью. Как жаль… Он был бы хорошим вожаком прайду, успел подумать он.
7. «Ах, как повезло. Какие глупые кошки!» Человек в папахе с ружьем подошел к Ларду и пнул его тяжелым сапогом. Второй подтащил мертвого львенка с зажатой в зубах овцой: «Смотри, шашлык можем делать. Овца чуть жива еще!» «Хорошо, заодно и ягненка можно взять. У него мясо нежнее. Можно будет все на этих глупых львов свалить. Бери его, пока он стоит и не дергается!» Человек подошел к ягненку и привычным движением резанул бритвой по шее. Ягненок забился в конвульсиях и испустил дух с той мыслью, что он слышал зов не этой Смерти. Почему?... И этот вопрос застыл в его мертвых глазах.
1. Слепки Тема не оригинальна. Двойники, конечно, встречались неоднократно. Персонажи достаточно живые. Слог хорош. Интересно, что он меняется в зависимости от того, от чьего лица идёт рассказ (если мне не мерещится, конечно). Стиль... По мне суховат. Местами читала по диагонали. Сюжет интересен. Не сказала бы, что достаточно раскрыт. Не сказала бы, что оригинален. Идея с самоуничтожением хорошая - потому что бессмертные читателя ясное дело достали давно. Последняя фраза не очень понятна - почему Андрея назвали сволочью. Создаётся впечатление, что Леонид Егорович сам хочет побыть Богом. И это вовсе не временная мера. Но он же должен понимать - долго его обман не продержится. Значит это глупо. Конечно, можно успеть нагрести бабла и сбежать, но... В общем, концовка оставляет достаточно много вопросов. Соответствие теме: у вас Львы это с одной стороны временный Боги - с другой, учёные. То есть львы - злодеи. Потому что пользуются своими способностями сверх необходимого, причиняя лишние увечия жертвам. С одной стороны с таким сравнение не соглашусь, но это десятое дело, главное, что соответствие есть. Жанр: мне показалось это скорее трагедией, чем драмой. Ну, я не очень шарю, если честно. 3 балла
2. Слог: среднего уровня или ниже. Каждый абзац пытались сделать красивым, но в итоге пострадало раскрытие происходящего. Персонажи: не раскрыты никак, что понятно - размер то короткий. Сюжет... Я вообще нифига не поняла. Всё весьма абстрактно. Соответствие теме, соответственно, не увидела - разве что в первой части. Драмы тоже особенно нет. Чувства в произведении почти атрофированны, и, соответственно, у читателя тоже не вызывают.
3. Хитрый Бог Не понятно, почему "Бог" хитрый. Я бы это так не назвала. Веток сюжета не увидела. Да, тут как-бы есть две истории, но они про одного человека. Настоящее и прошлое. Львов для ягнят тоже не очень увидела. Да, лев - бог. Но что от этого? Отношения льва и ягнят никак не влияют на жизни друг друга. Они просто мирно сосуществуют. Конечно, я не всё поняла в этом тексте... Персонажи слабо раскрыты. Конфликт почти отсутствует. Слог: средний уровень или чуть выше, кажется. Сюжет: что-то подобное я где-то видела, но ооочень смутно помню, так что оригинальность лично для меня присутствует. Интереса уже меньше. Ну я лично ожидала большего. Не какой-то захудалой мистики, а чего-то реального, но заставляющего трепетать. Драмы тоже нету. Как будто и не для этой дуэли писалось. 1 балл
4. Эмм. Что за произведение пятнадцатилетнего подростка? Стиль: пафосно-"круто"-приторный. Ванилька. Ужасно. Слог: аналогично фэйспалм. Сюжет: эмо со своими максималистскими пафосными заскоками. Баян. Очень баян. Много баяна. Ржачно, если честно. Драма - есть, мда. Сюжетные ветки отсутствуют. Какого чёрта? В них же был весь интерес. Персонажи: даже непонятно, зачем им имена. Один раскрыт так, что ни за что не веришь, что ему 28, вторая не раскрыта никак.
6. Не знаю, если честно. Всё вроде как-то банально и простенько, но всё же достаточно хорошо написано. Драма есть, ветки есть. Львы есть. Смысл видимо в том, что у каждого есть свой лев. И что людям убивать животных неправильно. Ну, я эту мысль увидела. Львов убивать смысла действительно нет, только если для защиты своего стада. А вот овечек можно - их же едят. В итоге поступка людей я не поняла. 2 балла
2. Что-то очень странное. Сюжета, как такового, не увидела, каюсь. Есть три разрозненных зарисовки, и только первую из них можно назвать более или менее законченной. Дальше, видимо, сцена из «451 градуса по Фаренгейту»; потом лишний человек-писатель выбрасывает тетрадку и хочет курить. Все. Я не знаю, какой в этом нужно было увидеть смысл… А стиль неплох, да.
3. Тут к стилю придираться просто таки грешно, написано все здорово. Хотя особенного конфликта, как и идеи, искать не приходится, зато мы имеем хорошо рассказанную историю, а это дорогого стоит. Сюжет для меня лично был оригинальным, сцены переселения болезни и самосожжения впечатляют. Текст, в итоге, оставил всего 3 вопроса: - Зачем? - Как? - Откуда взялось розовое ухо?
О них по порядку: Предположим, некто приходит к туземцам (судя по их реакции впервые, судя по развитию сюжета - уже в N-ый раз), чтобы побыть у них богом. В итоге сгорает и вселяется в новое тело. Очень хорошо. Но зачем ему это? Гореть очень приятно? От этого мана накапливается? ГГ таким образом омолаживается ( да вроде бы нет, по сюжету после последней экспедиции два года проходит всего). Или это какая-то очень древняя сущность, которая в силу древности и могущества очень быстро изнашивает тела… В общем не понятно, хоть бы намек в тексте дали, я многого не прошу. Второй вопрос – как это происходит? Нет, к мистике вопросов нет, на то она и мистика ( а впрочем… ну хоть бы древнюю легенду сюда впихнуть, для приличия). Но почему столько условий? Почему спутник должен непременно быть неподалеку, но в изоляции, зачем нужно столько камер? Переселение как-то завязано на зрительное восприятие… и на расстояние тоже? Ну и ухо, конечно… «Один из мужчин прижимает к голой ступне Карла что-то розовое. Ухо. Своё ухо. Кровь прокладывает дорожки по чёрному счастливому лицу.» …почему оно розовое? Почему…
4. Поток сознания. Одна хорошая идея о связи ролей жертвы и палача приправлена таким количеством подробностей и образов мало связанных с как с идеей, так и друг с другом, что просто теряешься. Мысль в свободном плавании, не иначе. Все вместе выглядит как одно большое оправдание от лица ленивого и эгоистичного человека. Оправдание беспредметное, и от того сопереживания не вызывающее вовсе. Стиль избыточен.
5.
По ходу чтения хотелось вооружиться бритвой Оккама и хорошенечко этот рассказ покромсать. Потому что сущностей в нем расплодилось просто жуткое количество, в прямом и переносном смысле.
Значит так, чтобы не запутаться, вспомним, как дело было:
Жил был дух города, как водится поделенный на двое (так уж, у них, духов принято), одна половина в земле другая в мальчишке, которому в силу духовитости сильно по жизни везло. И вот однажды поссорился мальчишка с отцом, который сильно пил, не смотря на все мальчишкино везение. Поссорился, а потом пошел и от злости на лес накричал. А лес то был не простой, в том лесу ворота стояли специальные, междумирные. Работали те ворота на духовной тяге: душа в них была запрятана, и услыхала та душа мальчонкины слова да и вырвалась на волю. Что такого особенного тот сказал – про то нам не ведомо. А как душе без тела? Ясное дело - никак, полетела душа в город да прямо в колокол – бряк! Звонил тот колокол, а душа – нахальница прямо по акустическим волнам, как по ступенькам прыг-прыг, да через барабанные перепонки всем людям в мозги и впиталась. Одурели все, навроде зомбей заморских сделались, то замертво лежат, то по городу ходят, да не одурелых высматривают. Остались во всем городе трое живых людей: один парень с девушкой, да сам мальчишка-дух города. Не взяла их сила бесовская. Глядят они – делать нечего и давай расследовать. Парень с девушкой расследовали-расследовали, да заснули. Мальчишка расследовал-расследовал, да тоже заснул. Спит мальчишка, а дух его по городу бродит, да на судьбу свою горькую ропщет. Так и спали они, ни много ни мало четыре месяца. Тут, откуда ни возьмись, едет сам благородный господин Валионсэд со слугою по неотложному делу в соседнее измерение. Приехал и видит – ворота то сломаны и душа из них вся вытекла. Ну благородный господин тут слугу за душой в город послал а сам рукава засучил, да за починку принялся. Ходит слуга по городу, ничего понять не может – где душу искать, по всем людям ровнехонька та душа распихана. Вдруг, глядь, дуб, на дубу том ларец, а в ларце заяц, а в зайце - утка, а в утке сердце души той запрятано (или вертолет там был, уж и не помню). Схватил слуга ту душу, аурой от того парня, что уснул приправил ее, и на колокольню, привязал к языку да бряк в колокол. Тут же душа из людей повылазила до по акустичеким волнам обратно покатилась, только пятки мелькают. Разозлилась тогда душа, да за слугой и бросилась. А тот, не будь дурак, наутек, да прямехонько к воротам душу то и заманил. А там уж и господин Валионсэд наготове, упихнул душу обратно, как было. Запечатал, завел, и завертелись ворота воронкою, заработали лучше прежнего. Пробудились тут все люди, пробудились и парень с девушкой, и мальчишка, что четыре месяца проспали, стали жить-поживать, да радоваться. Ну а господин Валионсэд со слугою пошли свой дорогой. Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец.
Словом, сюжет интересный (если разобраться), необычный, выстроенный вполне логично, но… Тут у нас не одно фант. допущение, не два и даже не три, их великое множество, это, фактически, целый мир созданный для этого рассказа. И все бы хорошо, как-то не совсем ловко этот факт ложится на детективный сюжет (да, я знаю, что в Ехо это прокатывало. А тут нет). Просто ты не знаешь правил этого мира и каждая новая веха в расследовании становится не просто неожиданностью, а прямо даже роялем из кустов. Последний, и, пожалуй, главный аргумент против – их банально трудно запомнить, рано или поздно начинаешь терять нить.
Путалась, например, в сущностях города и ворот. Зачем мальчишке вообще нужно быть духом города? Просто для того, чтобы его слова имели вес? Чтобы он не озомбился, как прочие? Ну, выпорхнувшая душа, могла его «опалить», «изменить» х.з. еще что. В общем здесь нужно было простое объяснение, а не новая сущность, которая, к тому же, особенной роли в сюжете и не сыграла. Вот зачем нужна была линия «Враг»? Показать пустой город? Его видел мальчик, Показать действия паранормалов? Их можно было восставить из блужданий Элита. Расследование? К тому же пришел и мальчик, а еще раньше виновник был назван. Складывается ощущение, что линия нужна только для того, чтобы включить в текст человека-вакцину. По мне так причина эта не слишком веская. В общем, и тд, и тп.
Теперь – конфликт, собственно костяк рассказа – тут он должен быть особенно мощным, чтобы держать на себе такую махину. Здесь, собственно вместо одного позвоночника несколько ребер жесткости: квест. детективный сюжет, собственно конфликт хозяина и слуги на почве идей человечности – он в присутствует в одной из 3-х линий (в других виден но крайне слабо, ИМХО). Все прочее держится на детективе и квесте. И если с квестом все более-менее прилично (компьютерную игру метами напоминает, но это вкусовщина); с детективом хуже. Нам мало того, что сказали, что убийца садовник, так еще и показали расследование этого факта двумя различными способами… Не, ну так не годится, интрига должна нести на себе сюжет: веревочка рассуждений может быть сплетена сколь угодно хорошо, но если на том конце ее не держит Тайна, толку от нее будет мало. И тут уже нет большой разницы две вы сплети таких веревки, три, или тридцать три. Словом, масса у рассказа большая и, к сожалению, проседает она, на мой взгляд.
Стиль хорош, хоть порой и тут чудится избыточность, стремление на каждое существительное навесить по эпитету… или по три. Но это тоже вполне может оказаться вкусовщиной.
Разные придирки: Каким образом жители города, да и герои пробыли в бессознательном виде с октября по январь и не околели, люди, все-таки, не медведи. Не вполне понятно, почему линии названы именно так. Почему, например, приключения пары обозначены как «Враг». Кто враг? Почему герои заснули сразу после того как нашли ворота? Имя Эллит (он ведь местный уроженец?) выглядит несколько чужеродным на фоне Марин и Василис Мне кажется, стило бы дать кое-какие предыстории персонажам. Герои без прошлого часто кажутся плоскими (не в этом случае, но лишний объем все равно не повредит).
6. Сначала - ворох местоимений, потом ворох таких же безличных имен, практически полное отсутствие картинки, только голый смысловой сюжет… если честно, довольно трудно это читать. Но у рассказа есть законченный сюжет, намечен мир со своими правилами: все живое на свете движимо рукой Судьбы (с большой буквы), и если от жалости ли, или по другой причине ты посмеешь ослушаться Судьба тебя накажет. Убийца убивает не по злобе и жертва умирает не от слабости – просто они послушны зову. Только человек выбивается из этого круговорота… гад такой.
