|
|
|
Дуэль 622 Трешовая
|
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Снова привет. Это я Горностай. Я секундант!
Авторство: открытое.
Форма: проза
Размер: свободный
Жанр: ТРЕШ/Альтернатива/ 18+
Голосование: Количественное
Тема:
Дети из камеры хранения (с)
Обязательные условия:
1. У главного героя есть лучший друг-транссексуал, по имени Жожжетта
2. Главный герой пьет 5 кружек эспрессо в день
3. В конце он узнает, что должен умереть.
участники:
LehaKOT, Ligamentia, shana_mage
Индивидуальное задание для каждого участника. Так или иначе тема перекликается с камерами хранения, вот вам ключи от ящиков. Там лежат предметы, которые вам необходимо использовать в рассказе.
shana_mageключ от ящика 13 - там лежат: книга Карлоса Кастанеды, презерватив, бутылка воды и потертый плюшевый медведь.
LehaKOT ключ от ящика 2 - там лежат фотографии с места убийства, пачка жвачки Орбит со вкусом арбуза, очки и шприц.
Ligamentia ключ от ящика 666 - там лежит распятие, нож, надкушенное яблоко и детский рисунок страшилки с надписью "Бугимен".
Времени даю до 23.06.16 Скидывать работы по мере написания.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 484
Замечания : 0%
Новый препарат
Ароматы больницы вряд ли можно спутать с чем-то еще. А психиатрической и подавно. Это смесь запахов жизни и смерти, надежды и отчаянья, радости и безумия... Боли, приправленной специями медикаментов... В некоторых палатах пахнет старостью с аммиачным привкусом, засохшим в недрах матрасов... Приторные духи препаратов из вселенной пробирок и стетоскопов... В процедурных кабинетах благоухает озоном, но не таким как после грозы, а каким-то скисшим... Каким-то электрическим... Мертвым... В коридорах, маскирует все это парами хлорка, сверкая стерильной чистотой размазанной по полу. Голубые бахилы, заглотившие обувь точно рыба блесну, отзываются целлофановым ворчанием при каждом шаге...
- Вячеслав Григорьевич, думаете этот препарат действительно так хорош, как о нем говорят, - создавалось впечатление, что статному, широкоплечему мужчине был тесен его белоснежный халат.
- Посмотрим, Мариночка, посмотрим...
***
Густую, плотную тьму раздирали еле слышные звуки давящегося человека. Обрывки сглатывания, рвотного хрипения, какого-то бульканья, захлебывания и влажного чавканья... Особой мерзости добавляла их тихость, врастающая прямо в мозг из-за невольного прислушивания к ним. Просто если закрыть уши руками или зарыться под подушку, притворяясь что ничего не происходит, становиться еще хуже. Они начинают жить в воображении, где обретают еще и форму в виде красочных образов. Но самое ужасное, это то, что зная их причину и созерцая у себя в голове всю эту дрянь, твоя кровь отравляется нездоровой похотью. Этот яд растекается по телу, сосредотачиваясь внизу живота, и оседает там крепкой эрекцией. В этот момент начинаешь себя ненавидеть, в груди вскипает ничем не мотивированная ярость. А так... Просто стараешься не обращать на это никакого внимания. На крайний случай можно представить блюющего человека... Или же перерезанную глотку с захлебыванием собственной кровью... Да, тоже мерзко, но по крайней мере не испытываешь стыда за возбуждение. Тебе противно, но не теряешь самоуважение.
Тонкие уста плотно облегали взбухшую плоть. Замкнутой в кольцо линией, неумело выведенной дешевой помадой, скользили по бугристой поверхности, изрезанной распухшими вожделением венами. Толщина члена заставляла обветренную кожу губ болезненно натягиваться и рваться, от чего в местах трещин проступали капельки крови и тут же размазывались быстрым движением. Точно насаживаясь на шест, голова скользила по эрегированному мужскому началу. Достигая основания и касаясь подбородком мошонки, под характерные рвотному рефлексу звуки, будто выблевывая член, резко пятилась назад. Высвобождение ротовой полости от похотливого куска мяса вздрагивало в пространстве громким причмокиванием... И все по новому... Раз за разом... В течении минут пятнадцати... Ускоряя и ускоряя темп... До тех пор, пока монотонное тяжелое дыхание обрюзгшего борова не сменялось глухим постаныванием и не выстреливало в горло вязким потоком извращенной страсти. Накопленная за неделю сперма, била по гландам фонтаном, растекалась по языку, вырывалась из уголков рта. Чтобы не проронить не капли, приставленная к подбородку ладонь, собирала липкую генетическую массу протеиновой основы жизни. Отдавая всю свою энергию и молодость, мощь и агрессия полового органа непременно сменялась вялостью: он обессилено скукоживался, делаясь беззащитным и уязвимым, точно старился на глазах. С целью сохранить эти выплеснутые жизненные силы, сперма с ладони отправлялась на хранение в небольшую пластиковую емкость для сбора анализов с синей крышкой. Туда же сплевывалась и та, что заполняла рот...
За простыней, ставшей занавесом, отделяющим жилую часть комнаты от места приема пищи или импровизированной кухни, на двухъярусных кроватях лежали еще четверо. Все пытались притвориться что погрузились в глубокий сон. Лишь изредка раздражение играло пульсирующей злобой на скулах, срезалось в гневный скрежет зубов. Но не более того, ведь каждый понимал, хоть и по своему, что так было необходимо... Только в одной голове вспыхнула мысль, что пора положить всему этому конец... Но только завтра... Утром...
***
Утро незатейливо и игриво проникало в окна. Нежно гладила спящие физиономии, взъерошивало волосы на головах. Не разлипая глаз, шумно шаркая тапками, Гелла проснувшись первой, направлялась умывать свое помятое сном лицо. Немного придя в себя как всегда зашелестела целлофановым пакетом, появившемся на кухонном столе этой ночью. Достала из него коробку вафельного торта и разрезала его на пять частей. Заварила пять порций экспрессо из стикеров. В каждую чашку бросила по одному мускатному ореху. Под запах кофе к столу на завтрак стали подтягиваться остальные. Они проживали одной дружной семьей на этих аварийных тридцати квадратных метрах. Впятером. Пять детей-сирот из интерната. Государство временно выделило для них эту жилплощадь. Они стояли в очереди на отдельные квартиры, так как по возрасту им уже не было положено оставаться в приюте. Это был дом, предназначенный под снос, с половиной пустующих квартир, хозяев которых уже переселили в обители надлежащего качества. Им же досталась комната с ванной и туалетом, однако без горячей воды и даже кухни. Просто три двухъярусные кровати, столы, стулья... Шкаф... Обещали месяц - два, даже губернатор в телевизоре слезно клялся перед президентом, что все готово, что остались лишь бумажные формальности.... Уже третий год... Одни бумажные формальности... Они старались меньше думать об этом, жили одной сплоченной командой, своим костяком, сформировавшемся еще в приюте. Вожаком их стаи был Кирилл, однако все его звали Киппером. Жесткий, сильный, волевой. Он защищал их, был беспрекословным лидером. Ее же звали Ангелиной, но настоящие имена в их мире не приживались. В основном прозвища... Так легче убежать от реальности... Гелла... С ними же проживал и ее брат Данил или Умник, на пару лет младше ее. Он отличался тягой к учебе, мечтал поступить в институт. Но сестру не покидал... Когда-то давно, когда ей было тринадцать лет, брат не смог ее защитить, от чего чувствовал себя виноватым. Отморозки изнасиловали девушку, а за то что пыталась отбиваться, еще и изуродовали прекрасное личико. Теперь Гелла считала себя уродом, единственной душевной отрадой стал героин. Однако, никто из друзей не замечал изъянов в ее внешности, в их замкнутом мире она по прежнему оставалась красавицей. Но лишь для них, а не для окружающих, и она это прекрасно понимала. Слабым утешением были чувства Ромы к ней. Будучи творческой натурой, причем довольно талантливой, он в своих картинах довольно смело признавался ей в любви, за что и получил прозвище Ромео. Хотя и чисто технически девушка была единственным представителем слабого пола, но в их доме у нее все же имелась настоящая подруга. Это был Евгений... Женька... Жажжетта...
- Привет, Гелла. Что-то ты сегодня ни свет ни заря копошиться стала, - протяжно зевая, Умник потянулся к кофе. Однако сестра отставила кружку брата в сторону:
- Зубы почисти сначала...
- Зубы почисти... - парень ворча, направился к умывальнику.
- Слышь, ты мне по бурчи там еще, - голос Киппера как всегда звучал резко и грозно, - ты же не "черт" в самом деле, чтобы жрать не умывшись. А если да, то не с нами за одним столом...
Умник лишь шумно принялся водить зубной щеткой во рту, делая вид, что не услышал слова предводителя.
- То есть с "чертями" за одним столом тебе жрать в западло, а с "петухами" нет? - голос Ромео был ровным и спокойным.
- Что ты хочешь этим сказать? - Киппер бросил на друга пристальный взгляд.
- Да ничего. Просто к кому-то ты стал цепляться по мелочам, а чьи-то косяки предпочитаешь в упор не замечать, - Ромео скосил взор на Жажжетту, виновато опустившую глаза и поджавшую тонкие губы.
- Я могу позавтракать потом... - голос транссексуала звучал еле слышно.
- Сиди... - движением руки Киппер приказал оставаться на месте, - какие косяки? Если хочешь предъявить что-то, так предъявляй...
Ромео смотрел невозмутимым взглядом в глаза вожаку. В последнее время отношения между ними сильно натянулись. Это напряжение чувствовали все, с тех самых пор, как Киппер начал открыто ухлестывать за Геллой.
- Уже третий раз, он приводит сюда этого старого пидара. Конечно, его личная жизнь - это его личная жизнь, но какого тогда хуя, он тащит ее сюда, превращая наш дом в голубятник! - Ромео развел в недоумении руками. Все молча смотрели на Киппера, ожидая от него внятного ответа. Даже Умник замер с торчащей изо рта зубной щеткой. Но вожак лишь шумно вздохнул. Он понимал, что Ромео прав, сам придерживался мнения, что пидарасов нужно истреблять, но... Но Женька был исключением. Он стал их другом задолго до того как начал красить губы, одевать платья... До того как стал транссексуалом и сменил имя на Жажжетта. Однако сейчас у него появился поклонник, причем на много старше него. Этот извращенец делал ему подарки, взамен на которые тот отвечал ему оральными ласками. С тех пор, как Жажжетта стал сосать хуй, он окончательно превратился в самого настоящего пидараса и теперь это проблема стала острее чем раньше. По началу, все старались делать вид, что ничего не происходит, но... Но теперь она озвучена и нужно что-то с этим делать.
- Что ты предлагаешь? - Киппер наблюдал как Гелла погладила Жажжетту по руке, а в глазах мелькнула немая просьба не судить строго. В последнее время в душе их лидера творились непонятные вещи. Все чаще его одолевала непреодолимая похоть. Он мечтал о сексе с Геллой, а от того понимал, и даже в какой-то мере завидовал пусть даже такой, но все же половой жизни Жажжетты. Сам же Киппер до сих пор оставался девственником, как впрочем и все остальные в комнате. Гелла была не в счет, ведь изнасилование, вряд ли можно было причислить к сексуальному опыту. Оно только заложило полное отвращение к половому акту в сознании молодой девушки. Именно это стало сдерживающим фактором и для Ромео. Парень искренне любил ее, а от того разделял с ней эту внутреннюю боль. Он ждал, когда она доверится ему окончательно, когда позволит насладиться своим телом. Никогда не торопил события. А пока этого не случилось, лишь выплескивал собственное вожделение в своих картинах.
- А что тут предлагать, - Ромео следил как Умник уселся за стол, отхлебнул из кружки кофе и захрустел вафельным тортом. Поймав не себе этот взгляд, он недоумевая процедил сквозь набитый рот:
- Чего? Я умылся, - Ромео лишь усмехнулся в ответ, немного покачав головой.
- Хочешь запретить ему приводить сюда своего любовника? Или у тебя вообще претензии к нему, как к человеку? - Сейчас Киппер был невозмутим. Он вдруг осознал, что может высказать все свои претензии к Жажжетте устами Ромео, не потеряв при этом очков в глазах Геллы.
- Просто вся эта пидорасня уже порядком надоела. Заебала, понимаешь? - Ромео продемонстрировал жестом, что сыт по горло, - Это как блевотина. Вот сидишь, бухаешь... И вдруг стопка не пошла. Не в то горло как говориться. И вот тебя выворачивает, ты срыгиваешь. Твой рот наполнен по сути той же самой блевотиной. Но если ты ее сглотнешь, то, в принципе, ничего страшного, однако стоит ей вырваться наружу, на тот же стол, сожрать ее будет уже не реально. Противно. Хотя какая нахуй разница. Единственное отличие, что в первом случае она не покидала границы твоего тела, а от того это не такая уж и мерзость. Просто ты ее не видел, вот и все. Та же хуйня и с пидарасней. Пока она сидит только в нем, это можно терпеть. Но как только это попадается нам на глаза, получается тоже самое что жрать блевотину, причем чужую!
- Ромео!
- Чего?
- Иди нахуй! - Умник обиженно бросил на стол надкушенный кусок вафельного торта, демонстрируя полную пропажу аппетита.
- Он хочет, чтобы я переехала к нему, - раздался еле слышный шепот Жажжетты. Все молча посмотрели на него.
- Завтра... - транссексуал поднялся из-за стола и направился к своей кровати, Гелла поспешила вслед за ним. Остальные молча провожали их взглядом.
- Ребят, тут вот какая херня, - Умник в одно мгновение сделался каким-то серьезным и взрослым, - я вам не сказал... Помните, я хотел подавать документы в институт... Так вот... Подал... В Москву... Может поступлю... Буду жить там, в общаге... На днях нужно ехать сдавать экзамены...
- А Гелла? - Ромео в ужасе осознал, что возлюбленная может уехать вмести с братом.
- Пиздец, позавтракали... - Киппер зажмурил глаза и пальцами потер переносицу.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 484
Замечания : 0%
***
Жажжетта украдкой протянул Умнику небольшую пластиковую баночку с синей крышкой:
- Вот. Это то, что ты просил.
- Спасибо, только это... Жажжетта, ты не говори никому, ладно? Особенно Гелле, - Умник пошарил по карманам джинсов и извлек из них упаковку Орбита со вкусом арбуза, - вот держи. Ты же его любишь?
- Да, - транссексуал смущенно улыбнувшись кивнул головой, - конечно никому не скажу, тем более, что это для Геллы.
- Вот и славно, - Умник поелозил рукой под падушкой и достал очки. В них не было стекал, однако парень любил их одевать, занимаясь "собственными исследованиями". Они добавляли в его сознании чувства значимости, он ощущал себя настоящим ученым. Он вскипятил воду, поставил в нее стеклянную банку, в которую настрогал немного мыла. Когда оно начало таять, с хлопком сняв синюю крышку, влил туда содержимое из баночки. Перемешав все это, оставил массу остывать на подоконнике. Полученная в итоге субстанция, приобрела форму крема. Умник бережно выложил результат в спичечный коробок.
***
Киппер продолжал сидеть за столом, перед практически не тронутым друзьями завтраком. Закрыв глаза, он массировал пальцами виски. Он не знал, что будет делать если их компания распадется. Тогда он - вожак, может остаться без стаи, а как жить дальше в этом случае не имел ни малейшего понятия. Сколько он помнил себя, всегда был окружен людьми, его существование протекало в закрытом коллективе, где парень следовал определенным законам и правилам. Пребывал в постоянной борьбе за место под солнцем. А теперь была угроза остаться одному. Один на один с внешним миром, а тот оставался для него загадкой. Он с ужасом осознавал, что пришло время взрослеть по настоящему. Только со стороны кажется, что в замкнутом пространстве выжить сложно. На самом же деле, достаточно не изменять своим принципам, отстаивать свои интересы и точку зрения... Это называлось "иметь стержень"... А теперь, весь его приобретенный авторитет сводился к нулю, он переходил на новый уровень, где все придется начинать с начала. Туман мыслей разогнала, вошедшая через незапертую входную дверь, Марина Игоревна. Социальный работник, посещающая ребят три раза в неделю: по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня была пятница.
- Здравствуй, Кирюш. Как твои дела? - ее голос звучал так мелодично.
- Здравствуйте, Марина Игоревна, проходите, присаживайтесь, - Киппер искренне обрадовался гостье. Он жестом пригласил ее за стол. На вид социальной работнице было чуть больше за тридцать, она всегда интересовалась их делами, по возможности пыталась помочь. Ромео часто рисовал ее в своих картинах в образе ангела, для Жажжетты она была почти матерью, для Геллы - наставницей, а Умник и вовсе был по уши в нее влюблен. Для Киппера же, Марина Игоревна представлялась в виде некоего парламентера во внешний мир. Она помогала ему адаптироваться. Правда за два с лишним года, они не могли похвастаться какими-то либо выдающимися результатами. За стенами своего дома Киппер по прежнему ощущал себя не в своей тарелке, напуганным хищным зверем, выпущенным из клетки зоопарка прямо по среди города. А в последнее время, где-то с месяц, он ловил себя на мысли, что по мимо разговоров по душам, парню стало доставлять удовольствие и простое созерцания ее тела. Он чувствовал аромат ее кожи, замечал линию талии. Это обострение внимания Киппер связал с началом сексуальных отношений Жажжетты, провоцирующих в нем самом животную похоть.
- Вы еще не завтракали? - соцработница заглянула в полные чашки остывшего кофе. Заметив в них плавающий мускатный орех, неожиданно спросила, - это что? Вы всегда пьете так кофе? Где вы взяли мускат?
- Это дружок Жажжетты притарабанил. Он всегда его приносит, - Киппер вдруг заметил легкое замешательство на лице Марины Игоревной.
- Ладно, я потом с ней обязательно поговорю по этому поводу, если ты, конечно, не против?
- Я? Да ради Бога. Разговаривайте сколько хотите... Вы лучше скажите что там с квартирами, - парень вдруг осознал, что если уж их компании суждено распасться, а ему начинать новую взрослую жизнь, то делать это стоит со смены жилищных условий.
- Вот как? Что это тебя так резко заинтересовал данный вопрос. Мне казалось, что тебе наоборот не хочется разъезжаться с друзьями? - парень следил как женское дыхание перетекало в еле заметные движения груди. Как на шеи вздрогнули какие-то мышцы, когда девушка сглотнула, прежде чем проговорить слова...
- Все равно это случится. Какая разница раньше или позже. Сколько мы еще будем так жить? Такое ощущение, что ваше так называемое государство, просто сдало наши тела на хранение как ненужные вещи. И выбросить вроде жалко и мешаются в доме. Заморозило нашу проблему и делает вид теперь что не замечает нас. Ведь это не комната... Это камера хранения, а мы ее дети. Зайдите, посмотрите. Это не кровати - это полки, на которых хранятся наши души. Мы никому не нужны... - он с грустью наклонил голову, смотря куда-то в область собственных колен. Она не знала что ответить. Ее подопечный по своему был прав. Девушка лишь участливо погладила его по густым темным волосам. От этого прикосновения кожа молодого человека покрылась мелким песком возбуждения, рассыпавшимся по затылку и отдавая приятным теплом в пах. От неожиданности Киппер вздрогнул, локтем зацепив лежащую рядом коробку карандашей Ромео. Барабанной дробью они посыпались под стол. Нырнув в след за ними, чтобы собрать все назад, он на мгновение замер. Его взору так неожиданно, а главное так близко, стали доступны ее стройные ножки, под прозрачной пленкой телесного цвета колгот. Киппер мог инкогнито рассматривать их, его взгляд скользил от ступней к коленям, затем еще выше. Заныривал под юбку, прямо в тонкую щель меж ее колен. Ему казалось, что она специально свела не до конца ноги, чтобы он смог разглядеть ее всю целиком. Пульсировали вены, уши закладывало таким зашкаливающим возбуждением, что парень боялся потерять сознание. Когда разглядывал тонкую белую полоску ее нижнего белья, скрывающее самое потаенное место, эмоции вступали в самый настоящий бой с разумом. Он еле удержался от того, чтобы не занырнуть ей под юбку с головой, чтобы не впиться губами ей между ног. Парень лишь принюхивался, ему казалось он чувствует манящий аромат ее лона. Создавалось впечатление, что головку члена вот-вот разорвет изнутри, вывернет на изнанку и по ногам Киппера хлынет полноводной рекой горячая, возможно даже обжигающая, сперма. Тело трясло, лицо покраснело, а ладони рук сильно вспотели, когда он нехотя выныривал из своей обители страсти.
- С тобой все нормально? Ты себя хорошо чувствуешь? - от такой резкой перемены в лице, ей стало всерьез боязно за его физическое состояние, - может тебе пойти полежать? Я пока поговорю с остальными, а потом, если захочешь, продолжим разговор?
Киппер лежал неподвижно на своей кровати, с закрытыми глазами. Краем уха слушал разговоры Марины Игоревной с его друзьями. Притворился спящем, когда его товарищи провожали социального работника. Лишь услышав, как хлопнула входная дверь, поспешил запереться туалете.
Крайняя плоть, под действием быстрых движений правой руки, с хлюпающими звуками скользила по твердому стержню полового члена. Подобно пасти какого-то неземного хищника, то скрывала в своих недрах набухшую головку, то оголяла ее на обозрение всему миру во всей боевой красе. Воображение переносило сознание обратно под стол, где он, держа Марину Игоревну за колена погружался лицом прямиком в розовые объятия ее вагины. Заныривал своим языком в самую глубь ее пышущего жаром лона. Он даже ощущал привкус ее половых губ у себя во рту, чувствовал как лобковые волосы щекочут ноздри. Она же в ответ протяжно стонала, гладя его по волосам. Спустя какие-то несколько минут, член выстрелил сильным залпом в стену. От удара об нее послышался легкий треск, а снаряд разлетелся осколками брызг по сторонам. Киппер попытался взять под контроль льющийся млечный поток спермы, скрыв головку в складках кожи, однако она все же неумолимо текла по пальцам его руки, капала на кафельный пол туалетной комнаты. Когда в сознании немного прояснилось, а член повис куском угомонившейся плоти, парень разглядывал тянущуюся меж пальцев липкую паутину своего семени. Нюхал ее, а потом, неожиданно для себя самого, попробовал ее на вкус... В том мире, в котором он рос, онанизм считался зазорным и недостойным занятием. Всю жизнь он слышал, что тот, кто не может держать свою похоть под контролем, может и продать дружбу за кусок пизды. Сам же Киппер до недавнего времени придерживался таких же взглядов. Неожиданно он вспомнил и слова Умника, что конча - это чистый протеин. Тогда получалось, что если мужик дрочит, он разбрызгивает свою силу, здоровье. Короче, онанизм, да и вообще секс, это не совсем полезное занятие для настоящего пацана, а потому быть от него зависимым вообще не допустимо. Чтобы вернуть своему телу потерянные силы, Киппер принялся слизывать свою сперму с руки, собирал ее пальцем с пола и стены, отправляя к себе в рот.
***
Ромео за сегодня не нарисовал ни одной картины. С самого завтрака практически не вставал со своей койки. Лежал накрывшись одеялом с головой. Всем остальным он сказался больным, хотя на самом деле просто чувствовал какую-то апатию ко всему на свете. Просто сегодня в голове не родилось ни единого образа. Вдохновение обошло его стороной. Он слушал, как Киппер долго уговаривал Татьяну, дать дозу в долг. Полноватая женщина, обменивала наркоту на работы Ромео, чтобы в последствии продать их галереям за бог знает какие деньги. Но им было все равно, героин нужен был Гелле, без него она просто сходила с ума. Во время переговоров, Умник протянул сестре маленький спичечный коробок, чтобы хоть как-то ободрить ее:
- Вот, держи. Это крем для твоего лица, он поможет тебе... Обязательно поможет, - брат наблюдал как Гелла благодарно улыбаясь, приняла подарок. Обняла его с такой любовью, что он чуть не разрыдался от переизбытка чувств. Девушка понимала, что крем на самом деле вряд ли сможет избавить ее лицо от уродливых шрамов, однако чувствовала, что кожа после него становилась какой-то свежей, увлажненной. В эти минуты ее сердце переполнялось такими трогательными нотками, что забота брата становилась чуть ли не самой большой ценностью в этом мире. Однако, их идиллию прервал сухой голос Киппера:
- На, - он протянул Гелле шприц с дозой и направился на кухню, услышав за спиной ее облегченный вздох. Киппер не мог смотреть на то, как она ширяется, в эти минуты он сидел за столом с закрытыми глазами, головой упершись в стену. Взглянул перед собой, где по прежнему красовались пять нетронутых с завтрака чашек кофе с мускатным орехом. Он пил их одну за одной... Погрузившись в наркотическую эйфорию, Гелла умиротворенно закатила глаза и развалилась на своей кровати. Чувствуя себя виноватым, за то что чуть не лишил возлюбленную кайфа, ближе к вечеру Ромео все же принялся рисовать. Он гладил белоснежный холст ватмана карандашным грифом, заставляя оживать на нем самые смелые фантазии и образы... Он безудержно творил вплоть до самой глубокой ночи...
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 484
Замечания : 0%
***
На утро ребята обнаружили, что Жажжетта исчез. Растворились и его вещи. Видимо, дождавшись пока Ромео дорисует картину и ляжет спать, он под покровом ночи, собрал свои пожитки и покинул друзей. Решил не прощаться, так как знал, что вряд ли сможет вынести минуты расставания. На кухонном столе осталась лишь полупустая пачка Орбита со вкусом арбуза. Осиротевшая компания молча поглощала завтрак. Первым не выдержал этот траурный груз Умник:
- По крайней мере, он нашел свою любовь...
- Пусть и пидаростическую, - поддержал его Ромео, а Киппер отреагировал на эти слова улыбкой.
- Дай Бог, - подытожила Гелла.
***
Ночная работа Ромео вызвала настоящий восторг у Татьяны. Она предложила художнику переехать на съемную картину и полностью отдаться творчеству. Даже пообещала снабжать наркотой Геллу, вне зависимости от количества картин, что будут выходить из-под руки мастера. Молодой талант обещал подумать. Умник собирался в Москву. Он приговаривал, глядя на сестру:
- Я поступлю. Я обязательно поступлю. Мне дадут общежитие и я заберу тебя с собой. Просто потерпи. Все будет хорошо, - девушка лишь улыбалась в ответ. Она не собиралась ехать с братом. Зачем? Он должен обустраивать собственную жизнь, а она - лишь якорь. Уродливый якорь. Тянущий на дно, в пропасть... Ромео долго наблюдал за ней, будто старался прочесть ее мысли:
- Хочешь, мы можем вмести переехать на квартиру. Думаю Татьяна согласиться... - он говорил тихо и неуверенно. Она не отвечала. Киппер расхаживал из стороны в сторону, с выражением лица, на котором читалась какая-то злоба.
- Мы можем даже пожениться... - Ромео почти прошептал эти слова. Киппер не выдержал:
- Пожениться? Да кем ты себя возомнил? Пикассо? Ну, понравились какие-то твои картины... Это еще ничего не значит! - в глазах вожака блеснула нездоровая ярость.
- Значит, Киппер, значит... Я стану для нее опорой, дам ей будущее, - Ромео наблюдал, как у предводителя начиналась самая настоящая истерика.
- Опорой? Будущее? - слова стали срываться в рев, - да ты выебать ее даже толком не сможешь! Чем? Своим маленьким хуишком? Ты видела его член?
- Размер не главное, - прошептал Ромео, опустив пристыженно глаза.
- Не главное? Ахаха. Кто это тебе сказал? Вот, смотри, падла, - Киппер стянул штаны демонстрируя внушительных размеров член, - это хуй! А то что в твоих штанах - это так, просто поссать!
- Хватит! - резко прокричала Гелла. Но уже в следующую секунду заговорила тихо и спокойно, - Ромео, я не поеду с тобой... Я останусь с ним... Только ради Бога, убери уже свой член.
Киппер довольно усмехнувшись, спрятал свой агрегат обратно в штаны. Ромео молча поднялся и направился на кухню. Гелла не подавала вида, однако в душе, она ревела от боли. Она не хотела портить жизнь ни брату, ни Ромео. Уже давно поставила на себе крест. Чувствовала, что ее жизни наступил конец. Просто не имела права загубить талантливую душу. Не откажи она ему сейчас, он останется с ней, продолжит разменивать свой дар на наркоту...
***
Киппер и Гелла остались вдвоем. Татьяна по прежнему приносила ей наркоту. Гелла как-будто стала избегать Киппера... Они практически даже не общались. Она не могла себе простить, что потеряла Ромео. Киппер чувствовал это.
- Что происходит? - он хотел раз и навсегда поставить все точки над и.
- Ничего. Ничего не происходит, - она лишь безучастно смотрела в пол.
- Ты же сама захотела остаться со мной? - Киппер погладил ее по голове.
- Хотела. Я и сейчас хочу, - Гелла прижалась к нему всем телом. От такого неожиданного проявления нежности он чуть не лишился рассудка. Ее тонкие пальчики заскользили по внутренней стороне бедра от колена к паху. В голове парня все поплыло. Как-то механически, она расстегнула ширинку на его джинсах, вытащила член, наблюдая как он увеличивается в размерах. Затаив дыхание, он следил, как своим остреньким язычком, она коснулась его головки. В этот момент, он вдруг заметил, как из ее глаз потекли слезы. Киппер все понял... В голове что-то замкнуло. Выкрикивая различные мерзости, он наносил ей сокрушительные удары. Вопил:
- Мразь! Сука! Блядь! - крики сопровождались глухими шлепками ударов. Она принимала их, не проронив не слова.
- Подачку мне сделала? Тварь! Пожалела меня? Сука! - его кулаки постепенно окрашивались красной кровью.
- Здохни! Сука! Тварь! Блядь подзаборная! - по комнате плыл треск сломанного носа, челюсти, ребер... Она даже не вскрикнула. Губы превратились в кровавое месиво...
***
Ее увезла скорая в бессознательном состоянии. Спустя еще час, ее сердце перестало биться. Это соседи, услышав крики вызвали полицию. Когда вскрыли дверь, на полу лежала окровавленная, избитая до полусмерти девушка. Привязанный за крюк люстры шнур от переноски, сдавил горло молодого парня. Его взгляд на вечно застыл на силуэте возлюбленной, медленно умирающей на полу...
***
Ромео разглядывал фотографии Геллы. Старые, где ее лицо еще не было обезображено отморозками. Он спер их давно, еще в приюте. Это единственное, что у него осталось. Он пристально всматривался, прежде чем приступить к написанию картины. Он рисовал ее на стене... Правое запястье сильно чесалось... Увлеченный работой, он усмирял зуд зубами... Он творил... Он прорастал картиной...
***
Кабинет главного врача седьмой областной психиатрической больницы, утопал в утренних лучах летнего утра. Статный, широкоплечий мужчина пристально изучал какие-то бумаги. Напротив сидящая женщина лет тридцати пяти, одетая в белый халат, терпеливо ожидала, пока хозяин кабинета скажет свое слово.
- Ну, давайте посмотрим... Значит, Мариночка, говорите что у вашего пациента из пятой палаты наблюдается положительная динамика?
- Да, Вячеслав Григорьевич. Этот новый препарат явно способствует улучшению психического состояния пациента, - Марина Игоревна протянула главврачу листок с анализами пациента.
- И вы полагаете, что это прямое следствие месячного приема данного препарата... Но что тогда вас смущает? - не смотря на грозное телосложение, лицо врача сияло добродушностью.
- Сами посудите. Пациент - Ульянов Роман, пятнадцатилетний подросток. Страдает тяжелой формой шизофрении. В девятилетнем возрасте, на его глазах четверо отморозков изнасиловали и убили его тринадцатилетнюю сестру. До этого, они с ней проживали в детском доме, однако после того жуткого случая, его сознание расслоилось на несколько альтр-эго. С тех самых пор, он находится на лечении в нашей больнице. Последние два года, его состояние резко ухудшилось, он перестал понимать где он, а где его альтр-эго. По этой причине, мы решили содержать его в одиночной палате. Наиболее устойчивыми оказались следующие образы: Киппер, Ромео, Жажжетта, Гелла и Умник. На сколько нам удалось установить, образ Геллы, вызван воспоминаниями о погибшей сестре. Однако, к тому же она олицетворяет и его душу, обезображенную насилием. Что примечательно, в его сознании сложилось представление о душе, как о наркоманке. Уколы, которые ставит ему медсестра Татьяна, воспринимаются им как наркотики для Геллы приносимые дилером. Так как разум хранил остатки знаний о внешнем мире, он старается отплатить медсестре своими рисунками. Следующий образ - это Умник. Олицетворяет его тягу к образованию. Палату он воспринимает, как выданное государством жилье. Причем возраст образов намного старше чем его настоящий. Это характеризует работу его мозга при выстраивании логической причина-следственной связи. Образ Ромео, является отпечатком его творческого начала, Киппер - волевые качества. Самым нестандартным оставался образ Жажжетты. Транссексуал. Скорее всего, он вызван его внутренними противоречиями и вступлением в период половой зрелости. С тех пор, как мы стали вводить ему новый препарат и перестали подавлять его половые инстинкты, это альтр-эго зажило половой жизнью. Положительное действие препарата стало наблюдаться когда разум стал пытаться избавиться от этих образов. Жажжетта переехала к любовнику, Умник уехал учиться, Ромео на съемную квартиру... Для себя мозг выбрал наиболее сильный с его точки зрения образ Киппера. Вожака, лидера. Чувствуя тенденции к выздоровлению, пациент стал задаваться вопросами о своей адаптации к внешнему миру, появился некий страх одиночества...
- Но ведь это все и является положительной динамикой, что же тогда вас так насторожило?
- Насторожила Жажжетта. Я на прошлом обходе заметила очень странную вещь. Обычно, приходя в палату, наблюдаю пять опустошенных стакана из-под кофе. Пациент заваривает его и пьет за каждый образ. Однако, на этот раз, чашки были полны. В них плавал мускатный орех. Если учесть, что принятие пяти сразу орехов вызывает легкий наркотический эффект, то тогда становиться понятным резко возникшая тяга к творчеству. На вопрос где он взял это, пациент ответил, что принес любовник Жажжетты, причем он приносит его всегда. Вот это меня и насторожило.
- Подождите секундочку... Вы хотите сказать, что кто-то из врачей или санитаров, мог воспользоваться психическим состоянием пациента и вступить с ним в половую связь пичкая легким наркотиком? - рукой в кармане белого халата, главврач потеребил упаковку Орбита со вкусом арбуза.
- Надеюсь что нет, но данную версию необходимо проверить, ведь... - женщина не успела договорить, как в кабинет без стука вбежала медсестра:
- Вячеслав Григорьевич, Марина Игоревна, там... В пятой палате...
Врачи бежали по коридору. Дверь в палату была раскрыта настежь. Около нее прикрыв рот ладонью и, со слезами на глазах качая головами, стояли две медсестры. Около стены сидел на полу, устремив остекленевший взгляд перед собой, пятнадцатилетний подросток. Его сердце уже не билось. Рот был измазан кровью, а вены на правом запястье перегрызаны. Рядом с ним валялись украденные когда-то фотографии с места убийства его сестры. На стене ярко красным цветом красовалась надпись: "Я и мои друзья - всего лишь дети камеры хранения больного разума".
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 784
Замечания : 0%
Толкаю дверь раздевалки. «Не курить!» — красным рявкает потертая табличка, в нос тут же заползает застарелый дух пота, пива и сигарет. Комната дарит похмелье каждому вошедшему, и от ее щедрости я кашляю в кулак, загоняя тошноту обратно. Меня провожают взгляды, говорящие: «Иди-иди, блюй у себя». И пара смешков. Это хуже.
Еще с их прошлой шутки на дверце моего шкафчика вместо одной шестерки красуется три (ха-ха, девчонка хранит у себя крест, намалюем ей маркером число Зверя), но больше ничего не изменилось. Значит, сюрприз внутри? Только не сегодня, только не сегодня. Повторяю это как молитву, поворачивая ключ в замке, дергаю за ручку… Хлипкая вешалка с футболкой и джинсами, старый швейцарский нож рядом с записной книжкой и маминым деревянным распятием, даже надкушенное высохшее яблоко на месте. Но самое главное, сумка с вещами не тронута.
Облегченно вздыхаю. Теперь мне ничто не помешает, сегодня я еду домой, сегодня я еду к Джун. Рука сама тянется к блокноту, находит среди пустых страниц сложенный рисунок. Карандашные каракули складываются в нечто хвостатое и зубастое, сверху корявая подпись «Бугимен». Джун всегда боялась темноты и монстров. Снизу скрепка, переворачиваю лист, и взгляд упирается в потертое полароидное фото. Сделано незадолго до смерти матери. Кто нас снимал? Она? Не могу вспомнить.
Краска на доме еще не потрескалась, крыльцо сияет белизной, и на лестнице мы, три загорелых пятна. Лицо отца наполовину скрыто бликом, но видно, как он хмурится и указывает на что-то за кадром. Девчонка в драных джинсах и болтающейся на плечах майке — четырнадцатилетняя я — облокотилась на перила и недовольно смотрит в камеру. Джун — противоположность нам двоим. Пары передних зубов не хватает, выгоревшая челка растрепана, бантик на косичке вот-вот развяжется, но ее это не смущает. Она сидит на ступеньках и смеется так радостно, что мои губы невольно растягиваются в улыбке. Я заберу тебя в город, сестренка, я же обещала, мы будем жить вместе.
От воспоминаний меня отвлекает сдавленный, но хорошо слышимый смех. Из-за ряда металлических ящиков выплывает грузная фигура Тэда и спрашивает вместо приветствия:
— Что наши придурки сделали на этот раз?
Я пожимаю плечами и только удивляюсь, с каким спокойствием он открывает шкафчик. Мне хочется сломать нос каждому, кто ухмыляется, глядя в вырез моей форменной рубашки. А для него все эти насмехающиеся рыла свои, иногда кажется, что он считает их семьей. Хотя настоящая семья у него не лучше, он рассказывал немного. Я рассказала про свою и того меньше, но для меня это уже прогресс, по моим меркам мы друзья.
— Эй, Криди! Это не ты хер потерял? — разносится грубый голос Тэда на всю раздевалку.
Взрыв смеха в ответ. Лишь я непонимающе смотрю на друга, тот молча призывает заглянуть в шкаф. На полке лежит вырезанный из палки член, кривой, но вполне узнаваемый. С другого конца комнаты раздается голос Криди:
— Нет, малышка, мой на месте. Это тебе подарок. Что с ним делать, уж сама определяй: хочешь — в дырку суй, хочешь — привяжи веревкой и в штанах носи…
Последние слова тонут в хохоте. Тэд только качает головой и усмехается.
По документам его пока что зовут Жожжетта, я до странного быстро привыкла использовать другое имя, но в такие моменты вспоминаю обо всем. И вспоминаю, зачем мы здесь, зачем я здесь. Тэд копит на операцию, я коплю на нормальную жизнь с Джун. Как только денег будет достаточно, мы уйдем с этой проклятой фабрики туда, где нет засранцев типа Криди.
— Не обращай внимания на идиотов, — шепчу я.
— Знаю, Габби, — Тэд грустно улыбается, захлопывает дверцу и садится на скамейку.
Он пытается не показывать виду, но я вижу: постоянные подколки его расстраивают. А меня они злят и тревожат. Если ключ у каждого ящика свой, как всякие уебки открывают чужие замки? У меня на полках нет ничего ценного, но я все равно хватаю сумку и запихиваю в нее пожитки. Даже сморщенное яблоко и казенную алюминиевую вешалку.
Тэд наблюдает за мной:
— Все-таки решилась на отпуск?
— Да. Конечно, я могла бы побольше заработать за это время, но я так соскучилась по сестре... Да и отца проведать надо.
— Как же мне тут жить без тебя две недели?
Он смеется, но на секунду мне становится неловко, будто я действительно бросаю его на растерзание хищникам. Пытаюсь отшутиться:
— Так же, как я жила без тебя две недели в мае?
***
Целую вечность за окнами автобуса мелькают поля, заправки, городки, словно нарисованные под копирку. Иногда кажется, что по кругу вертится один и тот же пейзаж, иногда, что я уже пропустила свою, неотличимую от других, остановку. Меня клонит в сон, и пришепетывающее радио только убаюкивает голосом Билли Холидей. Изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, и тут понимаю: забыла взять кофе. Без пяти чашек в день я вырубаюсь. Надеюсь, у них хотя бы есть банка дрянного растворимого со вкусом опилок.
Одна тревожная мысль рождает другую. Вдруг никого нет дома? Надо позвонить. Достаю из кармана телефон, убираю обратно. Я же хотела сделать сюрприз. Да и куда они могли уйти? Но мы не виделись полгода, что-то могло измениться...
Когда двери с шипением открываются и выплевывают меня на пустую остановку, я вся как на иголках. Еще минуту стою на месте, пялюсь на габаритные огни автобуса. Они скрываются вдали, шум мотора утихает, лишь тогда вдыхаю полной грудью и чувствую: до дома всего полчаса ходьбы.
Улица застыла в смоле закатного солнца, но жизнь еще копошится. Вдалеке лает собака, с подоконника магазина радио выплевывает последние новости, и, хоть на двери уже висит табличка «Закрыто», внутри мелькают фигуры хозяев. Ничего здесь не меняется, даже трещины на фасадах домов те же.
Я сворачиваю на грунтовку и какое-то время рассекаю ногами траву на обочине. Кузнечики разлетаются в разные стороны и сердито стрекочат. Сколько раз мы без разрешения отца бегали по этой дороге за мороженым? Сколько раз собирали грецкие орехи под растущим на лугу деревом? Не сосчитать. Когда Джун будет жить со мной, у нас появятся новые воспоминания, пусть только окончит школу, а я как раз подкоплю денег.
Незаметно для себя дохожу до дома. Аккуратно открываю калитку, чтобы петли не заскрипели. Улыбаюсь, представляя, как сестра бросится мне на шею, влажно чмокнет в щеку, и мы сможем всю ночь делать, что захотим. А отец… наверное, спросит, как дела.
Подхожу к крыльцу и сквозь бормотание телевизора слышу… черт, он что, совсем с ума сошел?! Папа привел женщину? Кровь приливает к щекам и ушам, замираю, будто малейшее движение может меня выдать. Не знаю, куда себя деть от смущения и злости. Он, конечно, взрослый мужчина и имеет на это право, но… Как же Джун? Надеюсь, ее хотя бы нет дома!
Скрип дивана и стоны не прекращаются. Кое-как беру себя в руки, и во мне зарождается любопытство. Я знаю, оно неправильное, но почему-то это делает его более приятным. Стараясь не издать ни звука, прокрадываюсь под окно и заглядываю в щелку незадернутых штор. Картинка в телевизоре часто меняется, гостиная то погружается во тьму, то загорается багровыми тонами, то замораживается в мертвенно синем цвете. Я различаю голые ягодицы отца, женские ноги и уже жалею, что позволила любопытству победить, но тут в белом свете, охватившем комнату, вижу лицо Джун. Картинка затухает.
Темноту разрезает молния, почти тут же над крышей прокатывается гром. В окно стучат капли дождя, и я слышу шаги в коридоре, только когда Джун подходит к моей комнате. Она приоткрывает дверь и светит фонариком прямо мне в глаза. Я жмурюсь и накрываю голову одеялом.
— Ой, прости, — она щелкает кнопкой, и опять становится темно.
Босые ноги быстро шлепают по полу, сестра плюхается ко мне на кровать и как можно быстрее пытается залезть под одеяло.
Я смеюсь:
— Тебе уже двенадцать, а ты все темноты боишься.
— Не смешно, — обижается она, но пододвигается ближе.
Обнимаю ее и глажу по голове:
— Там никого нет, это просто тени. Сейчас мы уснем, а утром даже их не будет, вот увидишь.
Она утыкается лбом в мое плечо. От тепла ее тела и барабанящего по подоконнику дождя глаза начинают слипаться, но тут Джун спрашивает:
— Габби, ты спишь?
— Еще нет.
Сестра какое-то время молчит, и я успеваю задремать, но ее голос снова вытаскивает меня из сна:
— А с этим Робертом у вас уже было?
— Что?
— Ну… это.
Теперь до меня доходит, о чем она говорит, и я буквально чувствую вспотевшие пальцы Роба у себя на спине, которые никак не справятся с застежкой лифчика, слышу его влажное сопение в ухе и торопливое «Сейчас, сейчас, еще немного». Мне становится противно, даже возникает желание поскорее залезть под душ и натереться жесткой мочалкой. Я хочу сказать "нет", но в последний момент решаю ответить честно:
— Было.
Молчание. Дождь замолкает тоже, гром отдаляется, и на передний план выходит тиканье часов. Джун еще не спит, я чувствую. Она напряглась, будто набирается смелости перед чем-то, и, когда шкала храбрости заполняется, говорит как ни в чем не бывало:
— А ты меня научишь?
Я только фыркаю от смущения. Сестра понимает это по-своему и сбивчиво тараторит:
— Просто некоторые говорят, это больно. И я же совсем не знаю, что надо делать и как… Вдруг я буду как дура? — Она прижимается ко мне и шепчет: — Ну, пожалуйста, пожалуйста!
От ее дыхания на щеке и этого яростного шепота по телу пробегает ток, какого не было ни от одного прикосновения Роба. В животе что-то переворачивается, под кожей разливается тепло, волоски на руках встают дыбом. Я понимаю, что она смотрит на меня, хотя в темноте мы можем видеть лишь блеск глаз друг друга. «Это же моя сестра!» — выстреливает в голове мысль, но Джун кладет мне на грудь теплую ладонь… и я сдвигаю ее ближе к затвердевшему соску, ее пальцы мягко сжимаются. С моих губ срывается прерывистый вздох, и я уже не могу думать ни о чем, кроме ее губ, острых коленок, царапин на локтях. Я столько раз намыливала эти загорелые плечи, гладкую шею, видела веснушки у нее на носу, что сейчас могу вслепую отыскать каждую и поцеловать. И я скольжу по ним губами, опускаюсь все ниже, к едва начавшей расти груди, под задравшуюся ночную рубашку, глажу худые бедра…
…которые потом быстро округлятся. И парни на улицах начнут оборачиваться ей вслед. Она будет только хихикать и, пока никто не видит, целовать насупившуюся меня под грецким орехом. И с довольной улыбкой и капельками пота на лбу лежать среди его корней, а солнце будет путаться в ее светлых волосах. А я потом… я… я вспомню ее полное наслаждения лицо в свете телевизора и отца, сжимающего эти округлившиеся бедра.
Прихожу в себя у сарая, дергаю за ручку, но дверь не открывается. Не сразу понимаю, что сперва надо сдвинуть рукоятку шпингалета. Захожу и зажигаю свет… зачем я здесь? Сколько времени прошло? Тут взгляд падает на топор, и мне все становится ясно. Предельно ясно.
На террасе загорается лампа, дверь открывает отец. Потертая рубашка заправлена в обычные домашние брюки, поредевшие волосы слегка взлохмачены. Он выглядит приятно удивленным.
— Габриэлла?
Перехватываю топор двумя руками и замахиваюсь. Тупое лезвие ломает ребра, их хруст замирает в ушах. Губы отца кривятся то ли от изумления, то ли от боли, он валится на пол. Я бью еще раз, вкладывая в удар всю силу, и топор проминает грудную клетку. Сквозь дыру в рубашке виднеется мясо с белыми крапинками костяных осколков, по ткани расползается красное пятно. Отец кашляет кровавыми пузырями, поднимает обессилевшую руку.
Я заношу топор еще раз, но тут слышу голос Джун:
— Па-ап, кто там?
Сестра выходит на террасу, ее глаза перебегают с моего лица, на окровавленное лезвие, потом на отца и снова на меня, медленно округляются. Она делает шаг назад, упирается в стену… и сползает по ней, похожая на тряпичную куклу.
Из горла отца еще раздаются хрипы, но я отбрасываю топор и направляюсь к ней. Папа что-то пытается сказать, но лишь давится кашлем, из уголков рта по его щекам стекает кровь. За руки тащу Джун на кухню, ее голова стукается об пол с глухим "тюк". Этот звук останавливает меня, внезапно хочется пожалеть мою девочку, посмотреть, не растет ли на месте удара шишка. Мы же хотели жить вместе, ты же говорила, что любишь меня. Ну почему? Как ты могла, Джун?! Подступают слезы, но я смотрю на ее босые ноги, и словно хлыстом по глазам бьет картина: мозолистые руки отца на этой гладкой загорелой коже, тискают ее, мнут, оставляя розовые следы. Холодная ненависть душит остальные чувства, и я привязываю запястья сестры к батарее поясом от ее легкого домашнего платья.
Возвращаюсь на террасу. Отца нет. Кровавые разводы ведут в гостиную, по стене и двери тянутся смазанные отпечатки ладоней. На пороге валяется поношенный тапочек, мелькает странная мысль: «Его никто не должен увидеть». Повинуясь ей, иду закрывать дверь и замечаю сумку, брошенную на пыльный коврик. Я смотрю на нее, будто вижу в первый раз, потом вспоминаю, что там мои вещи. Одежда, подарок для Джун, складной ножик, блокнот, черное, покрытое лаком распятие…
Хватаю сумку, закрываю дверь и следую в гостиную. Отец лежит лицом вниз в луже крови и, кажется, уже не дышит. Правая рука вытянута в сторону тумбочки с телефоном, штаны сползли, рубашка задралась до лопаток, на спине белеет старый шрам. С усилием переворачиваю тело. Глаза слепо пялятся в потолок, в приоткрытом рту влажно розовеют измазанные кровью зубы. Да, мертв. Даже жаль, я не успела сказать ему некоторые вещи. Например, то, какая он лживая тварь. И мать была такой же. Как посмели вы, лицемерные ублюдки, учить меня, что прелюбодеяние это грех, а потом делать такое? Ходить в церковь утром и слушать про разврат, поразивший мир, а ночью трахаться, будто ничего и не было? Как посмел ты прикоснуться к моей девочке, вымазать ее в своей грязи? Кто дал тебе право? Ты никогда не любил ее так, как я, похотливый старый козел!
С тихим «вжик» расходится молния на сумке, я вываливаю содержимое на пол. Белые трусы падают в кровь и моментально превращаются в красные, не обращая внимания, раскидываю тряпки в разные стороны. Нахожу швейцарский нож и сую его в карман. Правая рука ловит высохшее яблоко, левая смыкается на распятии матери. Какое-то время чувствую себя весами, думая, что лучше, но в итоге склоняюсь к кресту.
Кровь на лице отца уже начинает подсыхать, пальцы липнут друг к другу и к его губам, но я все-таки открываю ему рот и вставляю туда распятие, надавливаю всем весом. Раздается хруст и мерзкое хлюпанье, и тут же на кухне что-то падает с жутким грохотом. Вскакиваю на ноги и задерживаюсь на секунду, чтобы показать мертвым глазам фак.
Джун уронила стул и пытается дотянуться ногой до стола. Она замечает меня и замирает.
— Габби, что происходит? В чем дело? — ее голос дрожит, и в нем можно уловить нотки приближающейся истерики, но она не плачет.
Чтобы не броситься отвязывать ее от радиатора, я напоминаю себе, что она сделала. Медленно поднимаю упавший стул и сажусь на него, положив руки на спинку. Сестра замечает кровь у меня на пальцах и джинсах. На миг кажется, что она разрыдается, но вместо этого Джун спрашивает:
— Где папа?
— Значит, так ты меня ждешь, да? — отвечаю я вопросом на вопрос. — И никуда ты не хочешь уезжать после школы?
— Где папа, черт возьми? Что ты с ним сделала? — она орет в дверной проем. — Папа! Па-апа-а!
От обиды закусываю губу до крови. Это я воспитывала ее после смерти матери, я играла с ней, делала уроки, ухаживала, объясняла все, что знала сама. А она даже не смотрит на меня сейчас, лишь с тревогой зовет отца. Это неправильно. Это нечестно! Когда она превратилась в такую же лицемерную лгунью, как они?
— Он не придет, — говорю я бесцветным голосом. — А я ведь купила тебе плеер…
Теперь Джун посмотрела на меня, губы дрожат, в уголках глаз скапливаются слезы.
— Сука полоумная, — шепчет она, потом голос срывается на визг. — Что ты с ним сделала?! Ебанутая! Почему тебя на твоей фабрике еще прессом не придавило? Ненавижу!
Я прерываю поток проклятий ударом металлического кофейника.
Земля во дворе мягкая и влажная. Случайно разрезаю дождевого червя лопатой, пока копаю ямку для моего клада. Приходится вытряхнуть печенье из металлической коробки, она немного масляная, но я выложила дно газетой. На серую бумагу кладу рисунок Джун с Бугименом, ее кулон…
(он раскачивался и звякал о ванну)
…мокрый светлый локон…
(она очнулась и начала сопротивляться, пришлось навалиться на нее и окунуть в воду до плеч)
…разноцветные резинки и заколки для волос…
(вокруг моих рук и ее головы расцвел и увял кровавый цветок)
…плеер…
(она его даже не распаковала, даже не спросила, какой он)
…россыпь наших фотографий…
(вот я над ее кроваткой вот она учится ходить вот она в первый раз идет в школу вот мы на крыльце вот мы на лугу вот мы за столом на ее шестнадцатом дне рождения)
…закрываю крышку.
С нее мне улыбается плюшевый медвежонок, пока я обматываю коробку скотчем и закапываю. Надеюсь, здесь мои сокровища никто не найдет, не измажет их грязными ручищами, они будут храниться вечно, как и наша любовь, как и наша память.
Осталась лишь пара дел. Я достаю из кармана телефон и набираю сообщение Тэду с номером и кодом моей карты и просьбой перевести все деньги на свой счет. «Приеду, все объясню», — ставлю точку и выключаю мобильник.
Иду в гостиную. Папа все так же смотрит в потолок в луже крови, только теперь она засохла и потемнела. Шагаю в ванную. Джун лежит под водой, и волосы вокруг ее головы слегка шевелятся как живые водоросли. Пол мокрый, наплескала, пока перекидывала ее тело через бортик, надо протереть.
Когда с инспекцией покончено, я поднимаюсь на второй этаж, набираю полную ванну воды, достаю швейцарский нож и кладу его на край. Он хоть и старый, но все еще острый. И работает исправно, пусть мне сейчас и не понадобится отвертка, штопор или ложка. Снимаю джинсы и футболку, оставаясь в одном нижнем белье, ложусь в воду. На миг кажется, что внизу кто-то ходит, но я только улыбаюсь и раскладываю нож.
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Текст Шаны
Смысл
Тлеющий огонёк скакнул вперёд и замер перед моей грудью. Дым от резкого движения окутал сигарету, тонкие пальцы с вишнёвыми ногтями, золотой браслет на тонком запястье. Жожж обвиняюще глядел на меня сквозь прищур зелёных глаз, окружённых лазурными тенями:
- Тебя уволили.
Мой дорогой друг осуждал меня. Ха. Человек, носящий искусственную грудь, короткий обтягивающий топик, не скрывающий ровным счётом ничего, кучу побрякушек – и всё кричащих тонов. Все прохожие принимали парня за проститутку, хотя он ей и не был. Да ещё и странный характер транса лишил всех друзей, кроме меня. Но спорить я не стала, покорно кивнула, взглянула вверх:
- Меня уволили.
Перекрестье балок. Десятки ламп-солнц. Наша стальная крыша. Наш барьер, спасающий от разрушенного, смертельного мира с поверхности Земли. Каждый раз, поднимая голову, я надеялась увидеть небо с картинок. Чистую синеву. Воздушные облака. Стаи птиц...
- Что ты натворила?
- Им не нравилось, что я пью кофе во время работы.
Жожж скрипуче рассмеялся, растягивая тонкие алые губы, однако глаза оставались стеклянными, будто разум потерялся где-то далеко:
- Эспрессо. Пять чашек в день. Твоя упрямость достойна того, чтобы её занесли в Книгу Гиннесса. Тебе плевать на кофе, тебе просто не нравится, когда тобой управляют. Даже такая дурацкая свобода, как пить кофе в строго определённое время строгое количество раз - для тебя дороже. Ты просто псих.
- На себя посмотри. - я поморщилась - умеет же друг поддержать. - Так ты поможешь мне?
- Конечно,- Жожж прищурился, долго затягивался, выпустил дым мне в лицо, - работа в Камере Хранения. Тебе понравится.
- О боги,- я закатила глаза, - среди пыльных дурацких вещей?
- Тебе понравится, говорю же,- друг хитро сощурился, затушил окурок о стену, уронил в щель между плитами пола, - идём. Я покажу тебе.
Пошёл прочь, старательно виляя худыми бёдрами, затянутыми в глянцевую короткую юбку. Тонкие костлявые ноги обтянуты сеткой, туфли на высочайших каблуках с платформой. Пародия на девушку. Ну, главное, что другу нравится. Я вздохнула, привычно спрятала руки в карманы мешковатой куртки, двинулась следом.
Я привыкла ходить быстро, а Жожж всегда тащился как хромающая курица. Поначалу раздражало, но постепенно свыклась, хотя каждый раз подстраиваться под медленный темп было пыткой.
Спутник, проходя мимо какого-то мужика-шкафа, игриво поправил розовую меховую жилетку, подмигнул. Прохожий проводил нас пустым взглядом.
Мы шли мимо жилых жестяных коробок, беспорядочно громоздящихся друг на друга в несколько этажей (и как не падают?). Углубились в деловой квартал, ещё сохранивший величие изначального бункера. Завернули в технический, полный труб, проводов, пышущий паром, искрящий по углам. Дошли до конца ремесленно-магазинного, полного разных красочных домиков, каждый из которых пытался оригинально оформиться внешне – разряженные манекены, высеченные шестерёнки во весь рост, изрисованные стены... Наконец мы остановились перед лестницей в подвал, над которой мигала первой и последней буквой тускло-жёлтая надпись "Камера Хранения".
Выразительно искривив бровь, я протянула:
- Ну и развалюха…
Жожж не ответил, медленно спустился вниз - и как умудрился не навернуться на кособоких ступенях? - толкнул скрипящую дверь. Деваться некуда, стоящую работу действительно сложно найти, даже такое место может оказаться лучшим из возможных. Догнав друга, я оказалась в полутёмном помещении. Проход преграждала металлическая стойка. На ней стопка бумаг-бланков, пожёванная ручка, игрушечные машинки. Стены изрисованы фломастерами и красками.
Я, приподняв брови, взглянула на спутника:
- Куда это ты меня притащил?
Тот в ответ только улыбнулся, дёрнул за верёвочку у колокольчика на стене. В ответ на звон из глубины помещения раздался мелкий топот и на свет тусклой лампы выскочил взлохмаченный парнишка. Лет шесть, может, восемь, не больше. Тёмные волосы. Лицо и руки измазаны чем-то чёрным. Чертёнок? Можно было бы сказать, если бы не большие голубые глаза с густыми ресницами. Светлые, добрые, искренние. Ангелочек радостно улыбался:
- Добро пожаловать в Камеру Хранения! Здравствуй, Жожжетта!
- Вам ведь курьер нужен?- Жожж равнодушно смотрел на ребёнка, даже как-то холодно - не любил он детей. - Вот, привела потенциального.
- Аа…- мальчишка разочарованно потупил взгляд, но тут же встрепенулся, строго взглянул на меня, - Нам нужны аккуратные люди! Быстрые. Те, которые смогут в случае чего сохранить посылку. Всякое бывает, вы же знаете.
- О-о,- Жожж засмеялся, - Рэна себя в обиду не даст, это точно.
- Ну,- парнишка скептически оглядел меня с головы до ног, что смотрелось весьма забавно, пожал плечами, - выбора у нас особо нет. Нам срочно нужно отнести посылку.
Я не сдержала улыбку:
- Я готова.
Из глубины комнаты раздалось кряхтение, приблизилось, и из тьмы медленно проступила девочка. Большая коробка закрывала голову, видно только голубое платьишко. Раздался голосок, журчащий ручейком:
- Коль, помоги!
Мальчишка подскочил, подхватил, водрузил посылку на стойку. Теперь я могла разглядеть малышку. Золотистые мелко волнистые волосы парят облаком над плечами, кукольное личико. Принцесса.
Ангелочек тем временем протарабанил адрес. Я взяла коробку – лёгкая! – водрузила на плечо, улыбнулась детям:
- Где мне расписаться?
Принцесса изобразила прелестное недоумение:
- Зачем? Мы знаем тебя.
Я аж засмеялась. Так наивно и мило. Эту фразу бы в уста бритоголового качка. Тогда она была бы уместной, звучала бы как угроза – потеряешь посылку – мы знаем, где тебя найти.
Хм, и правда. Тут нет даже охраны, как они ещё живы?.. Может, просто никому не нужны? Выглядит правдоподобно. Одинокие, брошенные дети, открывшие собственный "бизнес". Скорее всего, с них даже нечего взять.
Ребята переглянулись, видимо не понимая причины веселья, а девчонка властно сверкнула глазами:
- Ну! Run!
Я снова рассмеялась, подмигнула Жожжу:
- Ты был прав. Мне нравится.
Тот улыбнулся в ответ, а я уже летела по лестнице наверх. Мимо проносились улочки. Ветер из вентиляции гонял по полу лёгкий мусор, вырванный из куч с обочин. В углу тройка мужчин зажали отчаянно сопротивляющуюся девушку, уже сорвали верхнюю одежду, но пока не справились с тугими джинсами. Взгляд выцепил синие нашивки на плечах – «Контроль». Если бы не это, я бы, может быть, и вмешалась. Хотя… Кого я обманываю. Себе дороже. Валяться с ножом под лопаткой в вонючей канаве как-то вообще не хочется.
Какой-нибудь умник мог бы сказать: "А если ты окажешься на её месте?" Я бы не оказалась. В этом мире нужно уметь выживать. Я - научилась. И, поверьте, моя жизнь куда лучше, чем любой девушки, которая выживает, ложась в постель с кем попало, лишь бы ей дали поесть и не убили.
Ноги пронесли мимо алкоголика, валяющегося в канаве в собственной блевотине. Говорят, алкоголь кончился в первые десять лет жизни в бункере. Потом его стали гнать собственноручно, мне даже страшно представить, из чего.
Наконец я добежала до нужного дома, постучалась. Эхо разнесло звук в жестяном помещении, многократно усилило. Пусто там, должно быть... Тут же раздался звон, треск, грузный топот и дверь резко распахнулась, чуть не ударив меня по носу.
Я, вежливо улыбаясь, протянула всколоченному хозяину посылку:
- Проплаченное время хранения в Камере хранения истекло.
Тот резко выдрал коробку из моих рук, зло процедил:
- Какого хрена так поздно?! За что я плачу?
- Предыдущий курьер заболел, и...
- Долбанные дети,- мужчина сплюнул и захлопнул дверь.
Снова шаги, шорох - такое чувство, будто посылку буквально разрывали – так хотелось скорее заполучить содержимое. Недоумённо моргнув, я пошла прочь.
Не понимаю. Что таким как он нужно хранить? Что-то опасное? И дети за это берутся? Но у них нет защиты, а иметь дело с такими типами... Да и стали бы такие доверять детям? Однако, выглядит так, как будто хранится что-то важное, а тип - преступник, и... Я не понимаю. Вообще не понимаю.
Да, точно. Наверняка я ошиблась. У ребят точно должен быть покровитель, хозяин, управляющий. Дети - лишь прикрытие. Но почему? Разве это разумно?
Я пыталась сложить головоломку, но оказывалось, что известные мне кусочки из разных мозаик. Нужно поговорить с Жожжем. Возможно, он всё ещё в Камере?..
Пальцы не успели коснуться язычка колокольчика, из темноты раздался знакомый голос – Ник! – звучащий так весело и доброжелательно, что желание встретиться с другом сразу же забылось:
- Ты вернулась! Давай, проходи сюда, познакомимся!
Подобное отношение слишком редко встречается в нашем мире, чтобы им пренебрегать. Перемахнув через стойку, я медленно шагнул в темноту, щурясь, пыталась что-то увидеть. Справа мигнули цветастые гирлянды, подсветили проход между стеллажей-хранилищ. Я пошла по свету, с любопытством заглядывая в ячейки. Странные вещи, чтобы их хранить. Посуда, поломанная техника, ёмкости, иногда даже одежда. Книга. Автор и название показались знакомыми, но я не обратила внимания, задумавшись – зачем людям хранить всё это здесь? Это не имеет смысла.
Свет выхватил силуэт искренне и счастливо улыбающегося Коли, машущего рукой:
- Сюда!
Чувствуя приятную нежность, теплоту, растекающуюся по телу, я отбросила все ставшие не важными мысли и зашагала быстрее. Пройдя по коридору до конца, мы спустились по трём ступенькам в небольшое помещение. Стены обделаны коврами, кругом подушки, разбросаны игрушки. Повсюду масляные фонарики, свечи, добавляющие волшебство в атмосферу.
В комнате сидели дети, кто разговаривал, кто играл. Принцесса, Люся, в углу читала книжку в обнимку с потрёпанным плюшевым медвежонком. Я машинально пересчитала. Семеро. Большая, дружная семья.
- Садись!- Ангелочек уже успел устроиться, и хлопал по подушке рядом с собой.
Я улыбнулась мальчику, присела. Тот с хитрой улыбкой разложил веер из колоды карт:
- Сыграем?
Время летело незаметно. Через пять минут я знала их всех по именам. Через полчаса - успела каждого полюбить.
Камера Хранения казалась слишком яркой, цветастой, доброй. Нереальной. Как будто я сплю. Эти чистые, милые, невинные, счастливые дети... Всего этого не могло существовать. Не в нашем бункере. Но оно существовало.
Представления о жизни трескались, рушились. Неужели я и правда когда-то думала, что этот мир не стоит того, чтобы в нём жить?.. Я думала, в нём просто невозможно жить. Только существовать. Сколько раз я хотела всё бросить... Я видела таких же, как я. Повешенных, принявших таблетки, или просто выбросившихся с высокой стойки... Конечно, у них были другие причины. Скорее всего, они уже не могли даже выживать. Им было слишком противно. Я выживала сносно, но...
В окружении действительно просто не было причины жить. Не было надежды. Не было света. Только разложение. Последняя агония человечества. Мы постапокалиптический народ, скорее всего, последний из выживших. И на поверхность нам дорога заказана. Там мы не продержимся и дня.
А здесь?.. Сколько ещё эта агония будет длиться? Двадцать лет, пятьдесят? Век? Мы уже близки к пещерным людям. Наш строй словно языческий. Скоро мы окончательно станем животными, а потом... Мы разучимся управлять последними техническими машинами, что ещё работают. Мы не сможем их починить, когда они сломаются. Последняя соломинка переломится. И тогда мы умрём.
Да, я действительно так думала.
Но...
Эти дети...
Они не такие, какой была я. Не такие, какими были те ровесники, что росли со мной. Эти настоящие. Живые. Значит, не всё ещё потеряно. Ещё можно что-то изменить. И я должна помочь. Не позволить реальности сломать их. И однажды Камера Хранения превратится во что-то стоящее. Во что-то, что изменит наш город. Даст нам будущее.
Улицы неслись мимо, и я не замечала грязи вокруг не потому, что привыкла, как обычно. Просто разум мой витал вдалеке. Эмоции путали мысли. Я должна была рассказать. Поделиться.
Я не заметила, как оказалась в нужном доме, влетела на последний этаж, и чуть не столкнулась в коридоре с сутулым потрёпанным мужчиной, нервно шарахнувшимся от меня и поспешившим прочь. Проводив его подозрительным взглядом, толкнула дверь в квартиру Жожжа… Открыто. Нервный дядька действительно от него. Дверь из прихожей в комнату оказалась распахнутой, и я с порога окинула взглядом помещение, уже внутренне зная, что здесь произошло, но надеясь, что ошибаюсь. Скомканное белье на кровати. Рядом валяется использованный презерватив. На столе пачка валюты. Жожж спиной ко мне торопливо застёгивал юбку. Колготки порваны...
Мой голос какой-то пустой, далёкий и холодный:
- Жожжетта, ты же говорила, что завязала с этим.
Друг на миг замер, но тут же расслабился, плечи поникли, пальцы откинули волосы с лица, взяли со стола пачку сигарет. Чирк. Огонёк. Долгая затяжка. Дым, поднимающийся к потолку. Я не шевелилась.
Жожж обернулся, быстро взглянул на меня, но тут же отвернулся, деланно равнодушный голос чуть дрожал, срываясь:
- Я устала, Рэна. Не понимаю, как ты можешь бороться. В этом даже нет смысла.
Друг рухнул в скрипучее кресло, прикрыл глаза, опустив затылок на спинку. В такой позе сильно выделился выступающий кадык.
- У меня есть ты,- мой голос звучит ровно. Излишне ровно. - Сегодня ты буквально спасла мне жизнь.
Жожж удивленно приподнялся, взгляд непонимающе обшаривал меня.
- Что?..
- Но это уже не важно. Я просто зашла... Зашла сказать спасибо. Вот и всё. Я не буду тебя беспокоить. Это твоё право...
- Да...- Жожж стряхнул пепел на пол, закинул ногу на ногу, хрипло засмеялся. - Я тебе отвратительна, да?.. Ты одна всегда понимала меня. Признавала право быть Жожжеттой, и всё же... Всё же я тебе отвратительна...
Я сглотнула. Её жажда быть девушкой... Я понимала её, но отдаваться любому уроду, которых она всегда презирала, это...
- Я пойду. Мне...- Я помахала бланком со списком времени доставок. - Мне нужно работать... До встречи, Жожж.
Развернувшись, я вышла, плотно и тихо прикрыла за собой дверь, пошла прочь, почти ничего не видя. Я снова одна. Снова...
Три часа дня. Третья чашка эспрессо. Как раз успею выпить, прежде чем нужно будет идти относить посылку. Я было уже хотела удобно устроиться на диване, когда за окном раздался жаркий шёпот. Любопытство превысило, и я выглянула наружу.
В переулке стояли двое. Замызганная девчонка с болезненно блестевшими впавшими глазами показывала прозрачную бутылку – водка? – такому же щуплому парню:
- Смотри, что я нашла!
Тот ответил без энтузиазма:
- Что это?
- Вода! Настоящая. – голос полон восторга, даже экстаза. - Чистая. Без примесей! Представляешь?
Парень разом вскинулся, протянул скрюченные пальцы:
- Дай попробовать!
- Только пару глотков!
Парень дрожащими пальцами свинтил крышку, та рухнула в пыль, запрокинул голову, кадык задёргался. Глаза щурились от наслаждения, как у кота.
- Эй! Я сказала пару глотков!
Взбешенная девчонка дёрнула бутылку, но товарищ не отпускал. Казалось, он залпом прикончит всё. Бедняжка дёрнула сильнее, оторвала от губ, вода полилась на лицо, на одежду, на пол, но парень не отпускал, дёрнул к себе… Девушка рухнула, ударилась затылком о край стены и застыла. Парень замер, медленно опустился на колени, потряс подругу за плечи, голос перемежался всхлипами:
-Эй... Эй... Прости, я не хотел...
Скривившись, я допила кофе одним глотком, быстро собралась и вышла из дома. Нужно идти работать.
Уже неделя, как я работаю на Камеру. Надо же, никогда не думала, что буду чувствовать себя так хорошо. Даже вот такие вот ежедневные картины не сильно ухудшают настроение. Я каждый день играю с детьми, отношу по одной-две посылки и наслаждаюсь жизнью. Скоро мы станем друзьями. А когда они станут чуть старше, мы вместе будем думать над будущим...
Замечтавшись, я не заметила низкого прохожего, вынырнувшего из-за угла. Посылка полетела на пол, раздался треск. Ругнувшись вслед мужчине, я опустилась на колени, разорвала коробку, с ужасом ожидая увидеть результат, и... Разбитая стеклянная фигурка. Внутри пакет с жёлтыми шариками… Фйак, наркотик нового мира.
Я быстро огляделась – никого - запахнула коробку и быстро двинулась дальше, старясь унять разогнавшееся сердце. Вот почему такие люди пользуются Камерой! Я должна была подумать. Но этих людей много. Неужели так делают все?.. Это странно. Нет, всё ещё не сходится.
А вот и нужный дом. На стук вышла женщина, окинула меня голодным взглядом. Я привычно дежурно - но на этот раз немного нервно – улыбнулась:
- Простите, я уронила коробку и ваша фигурка...
- Плевать,- прошипела наркоманка, схватила коробку, открыла - в глазах сверкнуло облегченье - захлопнула дверь, не попрощавшись.
Да... На порчу ей плевать. Но никак не пойму – зачем хранить фйак в Камере? Нужно спросить у детей.
Толкнув дверь, я увидела за стойкой Колю с Люсей, что-то увлечённо обсуждавших, но тут же замолчавших. Я глубоко вдохнула, обвела их серьезным взглядом, осторожно начала:
- Вы знаете, что некоторые клиенты хранят в ячейках запрещённые вещи, например наркотики?
Ангелочек чуть прищурился, быстро взглянул на подружку. Конечно, она главная, без неё в «бизнесе» никто из других детей и пальцем не шевельнёт. Перехватив поудобней вечного спутника-мишку, принцесса подняла на меня равнодушный взгляд:
- И что?
Ну да. Они же ещё не осознают, что хорошо, а что плохо.
- Если стражи об этом узнают, будет худо.
Девочка пожала плечами, отвернулась:
- Мы хорошо защищены. Никто нас не тронет. Тебе не о чём беспокоиться. - Очаровательная улыбка осветило лицо. - Может, сыграем?
- Погоди ты, - я нахмурилась, - не знаю, почему ты так уверена. У вас есть покровитель?
- Нет,- Люся надула губки, - ну Рэна, я хочу сыграть!
Всё-таки они остаются детьми. Капризы... Главное, им не потакать.
- Хорошо, если ты не беспокоишься о безопасности, тогда как насчёт морали? Ты помогаешь людям творить зло.
- Зло?- Принцесса округлила глаза, рассмеялась. - Слушай... - Девочка подалась ближе, зловеще прошептала. – Секрет в том, что это не твоё дело.
Развернувшись, она спрыгнула с табуретки и пошла прочь – золотистые волосы ещё секунду светились ореолом в темноте и пропали, растаяли.
В замешательстве я хохотнула. Раньше «деловое» поведение Люси казалось мне забавным, казалось, она старается быть серьезной, взрослой, но сейчас... Это пугает. Странное чувство.
Коля неловко повёл плечами, сбрасывая оцепенение, смущённо улыбнулся, возвращая в детский, наивный мир:
- Слушай, просто не думай об этом, ладно? У нас всё хорошо. Главное, что все счастливы, получают то, что хотят...
- Ты так думаешь?- я грустно покачала головой. - Ты часто гулял по улице? Здесь нет счастливых. Никого, кроме вас.
Я поднялась и вышла, забыв попрощаться. Какая-то необъяснимая тревога грызла сердце. Чувство обмана. Почему?..
Ножницы легко разрезали скотч, коробка открылась. Я развернула платье. Ага. И тут наркотик. Четвёртая посылка подряд. Нет, всё совсем не так, как я думала. Это не может быть совпадением. Но зачем им хранить вещи с наркотиками?.. Или?..
Озарённая, я быстро доставила посылку, и, не помня себя, оказалась дома у Жожжа. Тот открыл дверь усталый, с тенями под глазами, невесело улыбнулся, пропуская в комнату:
- Что, мириться пришла?
- Я хотела спросить,- я опёрлась о стену, у входа, машинально скрестила руки на груди, - ты знаешь, что в Камере Хранения хранят наркотики?
- Угу,- Жожж вздохнул, сел на стул, привычным жестом закурил. - Это такой бизнес. Выглядит так, как будто платят за хранение - на самом деле, платят за наркотики. Эти дети лично их бадяжат и расфасовывают.
Моё лицо окаменело.
Не может быть.
Я верила им.
Я была счастлива.
Это была надежда.
Нет, нет, рано сдаваться. Наверняка они просто не понимают, что делают. Если объяснить им...
- Кто их крыша?
- Никто,- друг усмехнулся, - они сами по себе.
- Не может быть. Почему тогда их лавочку не прикрыли?
- Говорят, чёрная магия,- Жожж криво ухмыльнулся. - Все, кто пробовал им вредить, умирали страшной смертью. Детки приобрели достойную репутацию... Чтобы быть в безопасности. А большинство просто не в курсе, что они есть. В том числе и Контроль.
- Выглядит весьма мифически...
- Я же говорю - магия!
- Чушь!- я сверкнула глазами. - Ты же не веришь в это, Жожжетта?!
Тот вздохнул, отвернулся:
- Я надеялась, что увидев их, ты поймёшь меня. Поймёшь, почему я не могу быть идеальной...
- Что?..
Она решила дать мне надежду, а затем её разрушить, чтобы?..
Как подло. Как больно.
У меня перехватило дыхание.
- Три часа, - Жожж взглянул на часы на стене, - сделать тебе эспрессо?
- Обойдусь, - резко бросила я и выскочила на улицу, хлопнув дверью.
Я ведь действительно считала его другом! Даже после того, как поняла, что он безнадёжен. Я бы никогда не предала его... За что он так со мной?..
Нет, я не сдамся. Друг просто не знает этих детей! Он думает, они такие же, как все. Я докажу, что это не так!
Я продолжила работать курьером. Больше не поднимала опасной темы, но всё же осторожно разговаривала с детьми о жизни. Пыталась им показать реальность, научить правильно думать. Я знала, что работы будет много, куда больше, чем казалось изначально.
Но я справлюсь.
Каждый раз, когда я видела, как дети понимают что-то новое, как их лица озаряют счастливые улыбки, мне самой становилось легче. Я верила, что однажды всё изменится.
Меня распирала энергия. Я не могла сидеть на месте, постоянно думая над проблемами. Сегодня я решила прогуляться. Я по другому смотрела на мир. Замечая привычные ужасы, я не игнорировала их, а размышляла, как это можно исправить.
Незаметно для себя оказалась на окраине города, в полутёмном переулке. Раздался топот, навстречу выбежал мужчина… Знакомый. Хм… Один из клиентов Камеры! Он не узнал меня, отчаянно подбежал, протягивая руки в мольбе о помощи:
- Они гонятся за мной! Демоны!
Зрачки расширены. Он под фйаком. Я не успела ни слова вставить – мужчина наконец разглядел моё лицо, завопил с ужасом:
- Ты с ними!
Бросился прочь. Он уже не мог бежать быстро – ноги заплетались – так что, гонимая любопытством и желанием помочь, я пошла следом.
Заглянув за угол я быстро спряталась в тени. Не может быть. Плотно закрыла глаза, открыла, но видение не исчезло.
К загнанному в угол, упавшему в мусор клиенту медленно шагала маленькая фигурка. Белое платье в чём-то красном – кровь? На лице маска, но волосы сзади ни с чем не спутать – Люся. В правой руке огромный щербатый нож. В левой неизменный мишка, лапами подметающий пыль пола.
Голос девочки, искажённый каким-то механизмом маски и правда звучал демонически:
- Ты нарушил контракт. За это твоя душа станет нашей.
Принцесса взмахнула ножом, лезвие вспороло живот. Я зажала рот обеими ладонями, чтобы не закричать. Тело трясло. Страшно. Невозможно. Это теперь не просто сон. Это кошмар. Мужчина с круглыми глазами, кривясь от боли, пытался зажать рану, затолкнуть кишки обратно.
Из какой-то щели вылез ещё один ребёнок – его я не узнала из-за более скрытого демонического наряда - выплеснул что-то на рану. Раздалось шипение, мужчина выгнулся, страшно закричал.
Я должна была остановить их, но я не могла шевельнуться. Не в силах видеть, скатилась по стене, зажмурив глаза и закрыв ладонями уши. Они же видели, как ему больно. Они должны понимать. Я не могу списать это на детский возраст!
Нет... Нет… Не надо...
Сказочная комната больше не казалась волшебной. Теперь она казалась зловещей. Обителью ведьм. Монстров. Демонов.
Я не знаю, зачем пришла к ним. Будто хотела убедиться, что всё не так плохо, как казалось. Но в милых лицах я видела то, чего не замечала раньше. Лихорадочный блеск в глазах. Кровожадные улыбки. Двусмысленные фразы, вовсе не такие солнечные, как думалось изначально.
Они не виноваты. Жожж не виноват. Я обманула сама себя. Тупая идеалистка…
Мой голос, звучавший далеко и незнакомо, сочился презрением:
- Вы такие же, как все.
Дети с удивлением обернулись, оторвались от занятий.
- Подлые, мерзкие, отвратительные. Слабые. Жестокие. Такие же. Ваше счастье искажено. Это больше похоже на угар от наркотика.
- Эй,- Люся поднялась, сверкнула глазами, - не говори так с нами! Иначе мы проклянём тебя.
- Ах да,- я хрипло засмеялась, - вы начитались той книжки, что всегда лежит в ячейке, и никому не отдаётся. Карлос Кастанеда, конечно. Шаманские обряды, мистика, тьма… Я читала его в детстве. Я знаю, как вы работаете. Магии никакой нет. Ваши демоны бессильны против меня.
Коля подскочил, сощурился, сжал кулачки:
- Если ты расскажешь Контролю... Не смей делать этого!
Я пьяно рассмеялась, пошла прочь. Перед глазами всё плыло. Меня тошнило.
Как всё это мерзко.
В этот день я впервые выпила. Шаталась по городу, не помня себя, несколько дней. Приставала к людям на улице, нарывалась на неприятности. Несколько раз меня избили. Мне было плевать. Наверно, я хотела умереть. Хотела, чтобы меня убили.
Детей я больше не видела. Жожжа тоже.
Однажды я проснулась от стука в дверь. Распахнула... Контроль. Трое. Я даже не удивилась – мало ли что я могла натворить в пьяном угаре?
- В чём дело?
- Видите ли, - мужчина глядел на меня слишком серьезно, почему то даже важно, - у нас стали постоянно случаться перебои с энергией. Машины выключаются, прекращают работать, того гляди система очисти воздуха навернётся...
Я поморщилась:
- Я-то тут причём?
- Вы понимаете, о чём я. Жребий выбрал вас. Вы должны будете запустить повторную цепь работы Мозга Системы.
Да... Точно. Самоубийственное задание, на которое отправляют людей раз в пару десятков лет. В прошлом люди запрограммировали Систему так, что теперь её приходится подпинывать время от времени, чтобы та работала как надо. Однако пульт управления находился высоко. Там не выжить. Воздух ядовит. Можно протянуть только несколько часов - с лихвой хватит на то, чтобы перезапустить программу. Если даже впустят обратно - а не впустят, чтобы не заразила других - вылечить не смогут. Разве что проживу на несколько часов больше.
Я криво усмехнулась:
- Да, понимаю, просто голова туго соображает. Полагаю, я не могу отказаться, верно? И когда?
- Сейчас. Если хотите с кем-то попрощаться или что-то типа того, мы вас сопроводим.
- Нет смысла,- я ухмыльнулась.
В голове зрел план.
Мы долго поднимались на лифте. Меня впихнули в кабинку, контролирующий попытался ободряюще улыбнуться:
- Тебя будут помнить.
Ну да... Имена всех "героев" выбивались на обелиске на площади. Будто меня это обрадует...
- О,- я мило улыбнулась в ответ, - меня даже не успеют запомнить.
Дверь захлопнулась. Дальше сама. Чтож. Ничего сложного. Я справлюсь.
Внутри зрела и подогревала ненависть. Очищала сознание, позволяя думать. Я должна была вспомнить всё, что знаю о Системе, чтобы провернуть план.
Пришлось пройти череду защитных дверей, каждый раз между ними ждать, пока с шипением очистится воздух. Ещё один лифт, недолгое движением наверх – и последний бокс. Последняя очистка.
Как только открылись двери, в лёгкие ударил запах. Химикаты, гниль, старость… Я не знала, сколько грязи смешалось в воздухе. Преодолевая позывы тошноты, огляделась. Истлевший труп с винтовкой. Да… Говорили, иногда до этого места добирались монстры-мутанты с поверхности. Если там вообще осталось хоть что-то живое… Ну, глупо надеяться, что оружие ещё работает и спасёт.
По корявому, нарисованному от руки плану я дошла прямо до пульта, не плутая по коридорам. Конечно же. Панель закрыта мощным щитом и заблокирована – только один рычаг снаружи. Тот самый, нужный. Щит и рычаг в царапинах – кто-то явно пытался здесь всё раздолбать. Ха. Творение высокой доапокалиптической технологии не так-то просто разрушить!
Я внимательней осмотрела устройство. Не зря я в детстве читала в запой книги, все – от художественной, до технической литературы. Я много что помнила, перечитывала в юности от скуки, и теперь мне это поможет. Ага, вскрыть вполне можно, только нужны инструменты.
На их поиски ушёл час – к счастью, из соседних комнат не всё растащили – или не успели, или просто забили.
На то, чтобы разобрать внутренности машины, ушло ещё пара часов. На то, чтобы разобраться в управлении, ещё пара. Когда я поднялась, чтобы взглянуть в единственный иллюминатор, откуда видно город, голова кружилась. Казалось, что внутренности разъедает кислота. Всё тело ломило.
А ведь красиво… Сколько огней в темноте. Город, в котором я жила с самого рождения. Родной город. Ненавистный город. Город, которые не достоин жить. Люди, которым незачем жить. В их жалком существовании просто нет смысла. Эту агонию пора прекратить.
Я выкрутила настройки энергостанций, генераторов, потреблений мощи системы на максимум. Скоро Система перегреется. Зрелище обещало быть великолепным. Я устроилась у иллюминатора, опёрлась о стекло и смотрела. Клонило в сон, но я держалась. Я хотела видеть.
Время текло медленно, боль заставляла стонать сквозь зубы, я качалась словно неваляшка – вперёд, назад, вперёд, назад… Стукалась лбом от стекло, пытаясь сохранить разум.
И в какой-то момент мир внизу замигал. Заискрился. Прошла череда вспышек, где-то взметнулось пламя. Несколько долгих минут ничего не происходило, а потом резко тряхнуло, я еле удержалась, не рухнула на пол. В ушах гудело, но я не отрывала взгляда. Я видела всё до последнего. Осколки железного неба и камней, падающие на город. Взрывную волну, сметающую всё подчистую.
Перед тем, как потерять сознание, я поймала себя на мысли, что счастлива. Но по настоящему ли?..
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
Небольшая предыстория.
Дети из камеры хранения - это роман японского писателя Рю (не путать с Харуки) Мураками. Суть истории была в том, что по той или иной причине, матери оставляли своих младенцев в камерах хранения, на вокзалах или в каких-то других местах, более менее людных. Детей, героев романа, чудом спасли из лап неминуемой гибели, по совершенной случайности.
Итак, дорогие читатели, перед вами - комната с пронумерованными шкафчиками, только у вас есть шанс спасти одного из трех запертых детей (Шана, Леха и Лига)...
Право голоса, если можно, с себя снимаю (но по работам конечно же отпишусь).
Итак, начинается голосования и продлится оно вплоть до
14,07,16
Бью в ГОНГ!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Блин...
1. Я понимаю, что с телефона неудобно, но пАдушка... Хм... Интересно довольно. Нормально короче.
2. Слишком прямо взято насчет камеры хранения. Слишком просто.
3. Условия выполнены на ура. НО ничего не зацепило.
Голос ЛехеКоту.
Причина - красивее как-то других. Больше ничего сказать не могу. 
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 184
Замечания : 0%
Первое произведение. Повествование очень плавное, читается легко. Хорошие описание и сравнения. Диалоги живые, за исключением пары моментов ( разговор Киппера с соц работницей). Сама задумка напомнила мне фильм «Идентификация», ( это в плюс). Очень интересно вплетены в сюжет детали задания. Вообще рассказ довольно целостный и читабельный. Только с эротическими сценами немного перебор, но это ИМХО.
Второе. Стиль тоже хорош. Но вот сам рассказ не зацепил. ГГ не сопереживаешь, так как сама суть отношений ее с сестрой не раскрыта полностью. Несколько логических ошибок, например Джун не кричала и не отбивалась после сцены на крыльце и когда ее тащили в кухню. Если она была в шоке ,то об этом не говорилось. Детали задания торчат из повествования, как затяжки на свитере. Добавить бы пару абзацев, описывающих маниакальную одержимость сестрой и нестабильное психическое состояние ГГ было бы намного лучше.
Третье. Начало понравилось, но под конец у автора или не хватило времени, или запала. Детали задания притянуты за уши так же как и концовка. Главной героине не веришь, ее чувства и переживания не трогают и выглядят немного фанерно, необходимо было раскрыть эту тему. ЕЕ конфликт с Жожет точно так же не раскрыт, не видно мотивации. Финал честно разочаровал, ожидал чего-то более оригинального, а так аля «Метро 2033».
Итог голос за LehaKOT. ( после дуэли 619, очень порадовал его выстрел в этой)
|
Группа: МАГИСТР
Сообщений: 382
Замечания : 0%
Ящик с номером 2 явно нацелен на победу: слог хорош, образы хоть и пресноваты, но на месте и у места, сюжет многоличности попахивает многогранным смыслом, но складывается впечатление, что сделано это лишь для запаха. И это работает. Раз голосуют. Молодец!
У ящика с номером 666 - ровно, но скучно, будто нехотя, из-под палки. Интриги ноль. Столкновение присутствует, но оно напрашивается в диктуемом заданием жанре и вот посему и скучно.
В ящике номер 13 атмосфера... Да, в подобном месте атмосферу передать - казалось бы, раз плюнуть, но это не так. У Шаны это получилось лучше всего. Условия вписаны гладко, без напряга.
Месяц назад я проголосовал бы за ящик с номером 2, потому что в нем присутствуют элементы, отсутствующие в ящиках соперниц, обязательные для современной литературы, но сегодня я не тот, что месячной давности, меня этим не возьмешь. Нет, я не просрочился)
Голос ящику 13 и Шане - за переданную атмосферу. 666 - выйди из тени лени! 2 - так держать, но более изящно)
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 59
Замечания : 0%
Голос Коту, очень хорошо написано. Плавное повествование, но госпади начало убило просто. Когда читал думал: "Не ну нафиг не за это точно" потом прочитав чуть чуть дальше понял, что это хорошо. Концовка же спасла положение окончательно. Голос вам однозначно. Во-первых плавное повествование, во вторых очень легко читается, что наверно заслуга первого, а то есть и ваша. Сюжет. Мне такие сюжеты очень нравятся, не знаю почему. Финал, развязка тобишь. Ну очень хорошо вообщем.
Второй текст тоже хорош, но следовало бы растянуть. Объяснить читателю с чего вдруг у неё такое поведение началось. Понимаю любовь все дела. Понимаю треш, но не могла ли она сначала разобраться в ситуации прежде чем махать топором. Нет естественно пускай махает дело её. Но не кажется ли ей самой это странным. Если это треш то наверное нет. Меня просто вывели из себя её действия. Видите ли замочить человека для неё раз плюнуть, ну два считая удары топором, а вот когда бедненький червячок был насажен на лопату, совершенно случайно, в ней видите ли заиграла совесть. Складывалось впечатления, что слова Джун являлись чем то пророческим и главная героиня реально больная. Червяк может и выживет, а вот люди которых она уже убила нет. Хорош текст, сюжет не понравился.
Итак третий текст. После того, как я его перечитал он мне понравился. Постапокалипсис, антиутопия. Очень хороший и внятный сюжет. Соответствие теме не стопроцентное, но есть. Друг с именем Жожа есть, камеры хранения есть. Трешовости мало. Да и герой явно не знал, что скоро умрёт. Как и в первом, так и во втором тоже самое. Но как я уже говорил, первый текст мне понравился больше. Хоть вначале я и думал, что начало у него такое специфическое, но концовка же всё оправдывает, но "таких" сцен там всё же много. Тут же очень хорошая история. С одной стороны милая с другой суровая, но в общем хорошая.
Голос ЛехаКоту или ЛёхеКоту не знаю как правильно, поэтому чтоб не обидеть напишу и так, и так.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 707
Замечания : 0%
Осилил первый текст. Вот как всегда у Лёхи - интересно, но не вычитано. Поначалу расстроился, увидев гусли, в лице избитой темы о бедняжках-беспризорниках, но под конец все стало на свои места! Тем не менее, мне еще час придется избавляться от желания послушать многоточие)
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 707
Замечания : 0%
Вторая работа была бы шедевром, если бы не предпоследний абзац) Вы даже не потрудились объяснить перемены в характере Джун( Она просто, ни с того, ни с сего, полюбила папу... Нельзя так. И еще Жожжета в этом произведении просто для мебели... Кстати у вас в условии было - "гг пьет по 5 чашек кофе в день", а не транс. И про 5 чашек вы нормально не обьяснили ниче.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 124
Замечания : 0%
Здравствуйте участники деэли! Здравствуй Горностай, - хотя ты ты не поздороваешься.
Начну с Шаны:
Смысл
По теме: Согласно условиям. Выполненно всё. Лично мне, сюжет напомнил роман Стивена Кинга "Дети кукурузы". Я в детстве ещё читал его, а потом помню, даже фильм смотрел. Там дети убивают взрослых, за то, что они их упрекают во всем и так же убивают своих сверсников за непослушание. Но здесь, всему послужила почта. Подборка хорошая, но подача ужасная.
По тексту:
1. Тлеющий огонёк скакнул вперёд и замер перед моей грудью. - Автор, это как понять. "Туго натягивая штаны я пролазил в них". Ужас какой. Возможно, вы хотели сказать: Сигаретный пепел упал на мою грудь.
2. Дым от резкого движения окутал сигарету - Автор, дым не может окутывать, он же не в вакуме. Возможно он рассеивался.
3. - Тебя уволили, - мой дорогой друг осуждал меня
Мой дорогой друг осуждал меня.
- Автор, зачем с нового диалога. Здесь я запутался.
4. Ха. Человек, носящий искусственную грудь, короткий обтягивающий топик, не скрывающий ровным счётом ничего, кучу побрякушек – и всё кричащих тонов.
- Автор, вы потерялись во времени. В начале, Ваш друг осуждал, а потом "носящий". А что значит носящий? Может розящий). Думаю лучше: Человек, который носил.......
- и всё кричащих тонов, - Автор, это как?
5. Все прохожие принимали парня за проститутку, хотя он ей - слово ей, (ей засунули, ей сказали, ей показали). Здесь подойдёт слово "ЕЮ" и не был. Да ещё и странный характер транса лишил всех друзей, кроме меня. Но спорить я не стала, покорно кивнула, взглянула вверх:
6.- Им не нравилось, что я пью кофе во время работы.
7. Спутник, проходя мимо какого-то мужика-шкафа, игриво поправил розовую меховую жилетку, подмигнул. Прохожий проводил нас пустым взглядом.
- Автор, я здесь не понял. Спутник подмигнул мужику-шкафу или кому? А то, что он проводил пустым взглядом, вообще уничтожило меня.
8. - Аа…- мальчишка разочарованно потупил взгляд, но и тут же встрепенулся, строго взглянулв на меня,
9. Я не сдержала улыбку:
Автор, чью Вы улыбку не сдержали? Правильно: Я не сдержала улыбки
10. Из глубины комнаты раздалось кряхтение, приблизилось, - что приблизилось, КРЯХТЕНИЕ или ДЕВОЧКА и из тьмы медленно проступила девочка.
11. Мальчишка подскочил, подхватил, - так он подскочил или подхватил? водрузил посылку на стойку. Теперь я могла разглядеть малышку. Золотистые мелко волнистые волосы парят облаком над плечами, кукольное личико. Принцесса. - В этом предложений обрезаны действия.
12. Ноги пронесли мимо алкоголика, валяющегося в канаве в собственной блевотине.
Автор, исходя из этого предложения, то ноги пронисли героя по той же канаве. Вот если бы звучало так: Ноги пронесли мимо канавы, где валялся в собственной блевотине алкоголик. Хотя, возможно, вы действительно шли по канаве, - но зачем?!
13. Эхо разнесло звук в жестяном помещении, многократно усилило.
- Автор, "ЭХО", это и есть звук. Зачем повторять?
14. Пусто там, должно быть... Тут же раздался звон, треск, грузный топот и дверь резко распахнулась, чуть не ударив меня по носу. - непонятно, от лица автора, или от лица героя это предложение.
15. - Проплаченное время хранения в Камере хранения истекло. - лишнее слово
16. Недоумённо моргнув, я пошла прочь. - ???
17. Перемахнув через стойку, я медленно шагнул в темноту, щурясь, пыталась что-то увидеть.
- Автор, разберитесь с полом героя или героини.
18. Автор и название показались знакомыми, но я не обратила внимания, задумавшись – зачем людям хранить всё это здесь?
- Автор, чьё внимания она не обратила? Может она не обратила внимание?
19. - Садись!- Ангелочек уже успел устроиться, и хлопал по подушке рядом с собой. - это как понять?
20. Время летело незаметно. Через пять минут я знала их всех по именам. Через полчаса - успела каждого полюбить.
Камера Хранения казалась слишком яркой, цветастой, доброй. Нереальной. Как будто я сплю. Эти чистые, милые, невинные, счастливые дети... Всего этого не могло существовать. Не в нашем бункере. Но оно существовало.
Представления о жизни трескались, рушились. Неужели я и правда когда-то думала, что этот мир не стоит того, чтобы в нём жить?.. Я думала, в нём просто невозможно жить. Только существовать. Сколько раз я хотела всё бросить... Я видела таких же, как я. Повешенных, принявших таблетки, или просто выбросившихся с высокой стойки... Конечно, у них были другие причины. Скорее всего, они уже не могли даже выживать. Им было слишком противно. Я выживала сносно, но...
21. Мы разучимся управлять последними техническими машинами, которые ещё что ещё работают. Мы не сможем их починить, когда они сломаются. Последняя соломинка переломится. И тогда мы умрём.
Да, я действительно так думала.
22. Улицы неслись мимо, и я не замечала грязи вокруг, и не потому, что привыкла, как обычно. просто разум мой витал вдалеке. Эмоции путали мысли. Я должна была рассказать. Поделиться.
23. Дверь из прихожей в комнату оказалась распахнутой, и я с порога окинула взглядом помещение, уже внутренне зная, - мне иногда не вериться, что могла писать ты что здесь произошло, но надеясь, что ошибаюсь.
24. Жожж обернулся, быстро взглянул на меня, но тут же отвернулся, деланно равнодушный голос чуть дрожал, - автор, это как? срываясь:
25. - У меня есть ты,- мой голос звучит ровно. Излишне ровно. - Сегодня ты буквально спасла мне жизнь.
26. - Я пойду. Мне...- Я помахала бланком со списком времени доставок. - Мне нужно работать... До встречи, Жожж.
Развернувшись, я вышла, плотно и тихо прикрыла за собой дверь, пошла прочь, почти ничего не видя.
27. Я было уже хотела удобно устроиться на диване, когда за окном раздался жаркий шёпот. - автор, это как?
28. В переулке стояли двое. Замызганная девчонка с болезненно блестевшими блестящими впавшими глазами показывала прозрачную бутылку – водка? – такому же щуплому парню:
29. Скривившись, я допила кофе одним глотком, быстро собралась и вышла из дома.
30. Даже вот такие вот ежедневные картины не сильно ухудшают настроение. Я каждый день играю с детьми, отношу по одной-две посылки и наслаждаюсь жизнью. Скоро мы станем друзьями. А когда они станут чуть старше, мы вместе будем думать над будущим...
Замечтавшись, я не заметила низкого прохожего, вынырнувшего из-за угла. Посылка полетела на пол, раздался треск. Ругнувшись вслед мужчине, я опустилась на колени, разорвала коробку, с.....
31. А вот и нужный дом. На стук вышла женщина, окинула меня голодным взглядом. Я привычно дежурно - это как? - но на этот раз немного нервно – улыбнулась:
32. Толкнув дверь, я увидела за стойкой Колю с Люсей, что-то увлечённо обсуждаливших, но тут же замолчаливших.
33. Озарённая, я быстро доставила посылку, и, не помня себя, оказалась дома у Жожжа. Тот открыл дверь усталый, с тенями под глазами, невесело улыбнулся, пропуская в комнату:
34. Я продолжила Продолжая работать курьером. Больше не поднимала опасной темы, но всё же осторожно разговаривала с детьми о жизни.
35. Каждый раз, когда я видела, как дети понимают что-то новое, как их лица озаряют счастливые улыбки, мне самой становилось легче. Я верила, что однажды всё изменится.
Меня распирала энергия. Я не могла сидеть на месте, постоянно думалая над проблемами. Сегодня я решила прогуляться. Я по другому смотрела на мир. Замечая привычные ужасы, я не игнорировала их, а размышляла, как это можно исправить.
36. Бросился прочь. Он уже не мог бежать быстро – ноги заплетались – так что, гонимая любопытством и желанием помочь, я пошла следом.
Заглянув за угол я быстро спряталась в тени.
37. Они не виноваты. Жожж не виноват. Я обманула самау себя. Тупая идеалистка…
38. Когда я поднялась, чтобы взглянуть в единственный иллюминатор, откуда видно город, голова кружилась.
39. Несколько долгих минут ничего не происходило, а потом резко тряхнуло, я еле удержалась, не рухнувла на пол. В ушах гудело, но я не отрывала взгляда. Я видела всё до последнего. Осколки железного неба и камней, падающихе на город. Взрывную волну, сметающую всё подчистую.
Перед тем, как потерять сознание, я поймала себя на мысли, что счастлива. Но по настоящему ли?..
По моему всё!!! Если честно, то очень сложно читать. Часто путаешься. Но сам сюжет мне кстати)). Возможно, из-за грамматики и пунктуации тяжело читать, а может я не умею читать.)).
Поехали дальше...............................................ко второму тексту.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 707
Замечания : 0%
Ligamentia, сори, не так понял. те три условия были общими, а не отдельными, но все равно третье не выполнено (герой не узнал, что должен умереть, а умер), да и транс реально для мебели.
|
|
|
