|
|
|
Дуэль №714. Чосер vs AlanaDargo vs Gotima
|
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Представляю вам тройную (три участника)) дуэль, ура! Мрачная дуэлька. Оценивать желательно с учётом того, что ключевое слово здесь "мрачная", и у кого вышло мрачнее всего, тот самый-самый молодец в глазах смотрящего.
Дуэлянты: Чосер vs AlanaDargo vs Gotima
Оружие: проза.
Жанр: свободный. Обязана присутствовать тёмная, мрачная атмосфера. И чем мрачнее и темнее, тем лучше! :)
Сроки написания: до 26 марта включительно.
Объём: в пределах авторского листа. Чуть больше, чуть меньше - ваще не страшно. (свободный практически короче)).
Работы присылать мне на почту: alina.karn21@yandex.ru
Тема: Аллегория жизни.
Дополнительное условие: В произведениях обязан присутствовать монстр. Голосование количественное, аргументированное, голосующий обязан прочитать все тексты до конца.
Удачи авторам! Если что-то кого-то из участников не устраивает, пишите либо в личку, либо сюда.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
По просьбам трудящихся отсрочка до 02 апреля включительно.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Чосер сливает. По уважительным причинам.
Gotima, шоооо, тоже сливаешь? О_о
Отсрочку если шо дать могу, вообще не проблема. Если не зашла тема, можно обговорить с AlanaDargo и поменять (об этом меня и сразу можно было попросить...)
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Отсрочка до девятого апреля.
(меньше не могу, буду занят слегка).
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Текст удалён по просьбе автора.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Три жизни Вивианы
За стеной послышался кашель. Сначала вполне привычный. Так кашляет женщина, которая по неосторожности чем-то подавилась. Но резкие звуки не прекращались. Они становились громче, а потом перешли в удушливый припадочный хрип. Вивиана проснулась и потёрла кулачком правый глаз. Звуки за стеной её встревожили, но она успела осознать, что глаз наконец-то перестал болеть и уже не гноится. В её комнатке было как всегда темно. Через серую тряпку, прибитую к раме и полностью закрывающую окно, не проникал даже слабый свет. Вивиана перелезла через небольшой бортик кровати и на ощупь пошла к приоткрытой двери. Хрип стал протяжнее, но тише. Девочка знала, что в соседней комнате лежит её мама, но воображение рисовало костлявое, серокожее, длиннорукое и длинноногое существо с непонятным пятном там, где должно быть лицо. И хрипело именно оно, никак не мама. Вивиана высунулась из-за косяка и всмотрелась в ещё более густую тьму. В ней едва-едва различалась свисающая с края кровати рука, пальцы которой были плотно сжаты и больше напоминали связку палочек. Девочка подошла и несмело коснулась маминой руки. Тут же в лицо ей прилетел резкий и неожиданно громкий кашель, смешанный с выкриком. Прямо перед глазами возникло серое непонятное пятно. Оно повисело в дурно пахнущем воздухе и исчезло, сопровождаемое шуршанием простыни и скрипом пружин. Невесомая, но твёрдая кисть выскользнула из детских пальчиков и растворилась в темноте. Вивиана замерла, ошарашенная и испуганная. Когда послышался грохот открывшейся входной двери, она обернулась. Свет ослепил, девочка зажмурилась.
- Дочь! Тебе нельзя тут быть! – раздался величественный, громкий, но такой знакомый Вивиане голос.
Она отвернулась от говорящего света обратно к кровати. В освещённой полосе шевельнулись складки грязного одеяла. На них сверху опустилась жёлтая рука со скрюченными пальцами. Чуть выше, в свет медленно выдвинулась лохматая седовласая голова, обмотанная махристой тёмно-серой тряпкой. На месте глаз и рта были чёрные щели. Когда по комнате снова разнёсся сдавленный хрип, Вивиану грубо схватили за похолодевшие плечи и развернули. Это был её отец, точнее, его тёмный силуэт со светящимся ореолом седых волос вокруг головы. Девочка дикими широкими глазами глядела на него и не могла проронить ни звука – челюсти словно сцепились.
- Не бойся больную мать, – чуть спокойнее прозвучал голос. – Но и не тревожь её больше.
Вивиана слабо кивнула. Отец взял в свою большую руку её крохотную ручку и повел обратно в детскую.
Девочка нехотя залезла в постель, пахнущую травами, а отец подошёл к окну и подвернул край ткани. На пол упала полоска света. Она осветила десять небольших бежевых фигурок. Это были человечки. Необычные, сутулые, скукоженные, словно связанные. Вивиана впервые разглядела их маленькие лица. Черты искривлены в муках, рты раскрыты в крике, глаза зажмурены от боли. Девочка заворожённо рассматривала фигурки, и, кажется, слышала пугающие звуки их страданий. Отец присел и зашептал что-то на непонятном языке. Человечки дрогнули и, шурша согнутыми ножками, выстроились вряд. Вивиана пискнула и с головой нырнула под одеяло. Ей стало так страшно, что захотелось исчезнуть, перенестись из комнаты куда-нибудь подальше. Застучали тяжёлые шаги. Каждый, как удар молота.
- Не надо бояться! – требовательно и недовольно произнёс отец. – Духи святых мучеников призваны тебя защищать!
- От чего, отец? – прошептала девочка, на самом деле не желая услышать ответ.
- От зла, которым наполнен лес.
Десятилетняя Вивиана сидела на табуретке во дворе. Она отделяла белые куриные яйца от коричневых и аккуратно складывая в небольшие плетёные корзинки. Иногда она отвлекалась на двух копошащихся в общем огороде женщин-соседок в платках цвета тёмной вишни. Но чаще внимание привлекали сыновья этих соседок, с весёлыми криками и громкими разговорами разгружающие телегу сена. Мальчишки бодро и слажено орудовали вилами, изредка бросая взгляды на юную знакомую. Вивиана знала их только по именам, и постоянно смущалась от внезапного внимания. Ей нравился один из мальчиков – самый высокий, самый темноволосый, с широкими плечами и не по годам развитым торсом. Михаэль. Рубашка его будто специально всегда была расстёгнута, волосы цвета вороньего крыла взъерошены, глаза блестящи, как звёзды. Но Вивиана не смела рассчитывать на взаимность. Она стеснялась своего бледного болезненного вида: голубых венок на веках и лбе, тёмных пятен под глазами и слабых тонких рук, не пригодных к сложной работе. Девочка могла только воображать, как Михаэль подходит к ней и целует в губы.
Деревня, в которой отец Вивианы был старейшиной, проповедником и главой общины, на востоке и западе деревня граничила с высокими каменистыми холмами, а с юга на север раскинулась от небольшой, но шумной речки с названием Живая, до леса, который жители называли Мёртвым. С самого детства Вивиана старалась даже не поворачиваться к лесу. Ей довелось видеть его только пару раз. И в эти мгновения в душу закрадывался леденящий страх чего-то неизведанного, чего-то смертельно опасного. Отец постоянно напоминал, что вглядываться, расспрашивать и даже думать о лесе – значит навлекать на себя и свою семью несчастье. Мурашки пробежали по голым рукам и ногам девочки. По недосмотру отца она оделась слишком легко для работы на улице. Ветер теперь злодейски холодил коленки, ступни в босоножках, кончики ушей и носа. Но девочка продолжила перебирать яйца.
Внезапная тишина заставила её замедлиться, потом вовсе остановиться и поднять голову от корзинок. Женщины в огороде подошли друг к другу, прижались плечами и застыли. Мальчишки возле телеги опустили вилы и сбились в кучку, устремив взгляды куда-то за спину Вивианы. Лица их помрачнели, руки повисли плетьми и выпустили черенки. Те беззвучно упали на рассыпанное сено. Михаэль перевёл на девочку потухшие глаза под нахмуренными бровями и словно ожидал её реакции на происходящее где-то позади. Вивиана обернулась насколько позволяли корзинки. К ней шагал отец. Седые, выбившиеся из-под обода, волосы развивались на ветру, как паутинки. Морщинистый лоб и бледные щёки блестели от пота и слёз. Глаза, когда-то хитро сощуренные, цвета крепкого чая, теперь округлились, цвет покинул их, а снизу пролегли чёрные тени горя. Худые жилистые руки несли что-то длинное, завёрнутое в тёмно-серые грязные тряпицы. Это что-то было невесомым, и, казалось, колыхалось на холодном ветру. Вивиана медленно встала. Корзинка опрокинулась, и яйца бесшумно раскатились по чёрной земле. В гробовой тишине вдруг зазвучал пронзительный женский вой. К нему присоединился второй. Это взвыли женщины, стоящие в огороде. Они раньше девочки поняли, что произошло. Вивиана же завертела головой, раскрыв в недоумении рот и невинные карие глаза. Отец тяжёлым шагом прошёл мимо, даже не заметив её. Взгляд его был пуст. Девочка опомнилась и бросилась отцу под ноги, чтобы подобрать яйца. И тут, прямо перед ней, из тряпиц выскользнула жёлтая рука. Узловатые пальцы едва не воткнулись отросшими ногтями Вивиане в лицо. Она отшатнулась и упала навзничь. Лёжа на раздавленных яйцах, наблюдала, как соседки, скривив лица, обливаются слезами, вцепившись друг в друга, словно во время урагана; как мальчишки боязливо расступаются перед её отцом, бросая диковатые взгляды в её сторону. Всё это показалось Вивиане игрой, неправдой, чем-то неестественным и непривычным. Даже холод земли, промозглый ветер, серые облака, мчащиеся по тусклому небу, вызывали больше неприятных эмоций. И только когда до слуха Вивианы донеслось протянутое в рыдании имя её матери, она всё поняла. На неё словно обрушилась гора и придавил к земле. Сердце стало тяжело перекатываться в груди. Не успели мальчишеские руки поднять её, как она понеслась за отцом, роняя с бледных щёк крупные слёзы.
- Отец! Мама? Это мама? Она? Отец!
Вивиана замельтешила перед ним, таким безразличным и чужим, пытаясь добиться хоть слова. Она смотрела то на отцовское лицо, то на висящую безжизненную руку, будто слепленную из воска. Нос улавливал неприятный запах гнили и прелости, но девочка всё равно норовила пощупать тряпки, чтобы узнать, действительно ли в них мамино тело. Как только это удалось, отец отшатнулся.
- Не трогай! – гаркнул он не своим голосом.
Вивиана встала, как вкопанная, пронзённая до пят его страшным, горящим ненавистью, взглядом. Водопад слёз побежал по щекам на шею и грудь. Их тут же захолодил ветер. Мир потерял краски. Девочка видела уходящего вдаль отца, видела седые длинные волосы, свисающие с его локтя, видела точащие из-под серых тряпок мамины ступни.
- Пойдём, Вивиана, пойдём, – уговаривал Михаэль, дёргая её за руку.
- Я подумала про лес… – сказала девочка. – Это я подумала про лес… Это я…
Завывания женщин слились с завыванием ветра и превратились в печальную протяжную мелодию. Вивиана слышала её и раньше, но никогда не думала, что когда-нибудь она будет звучать из-за её семьи.
Дома было тепло. В печке тлели угольки. На полу, стенах и потолке мерцали жёлтые пятна света. Детская комната была наполнена тишиной и лёгким ароматом ментола. Вивиана втягивала его, лёжа в своей кровати, в темноте. Её взгляд был прикован к небольшой светящейся точке в окне. Это была дырочка в серой тряпке, закрывающей стекло уже тринадцатый год. Столько же времени на полу стояли фигурки уродцев, к которым девочка уже привыкла. И столько же лет небо над деревней не прояснялось, а туман не уходил, словно холмы его не пускали.
Вивиана смотрела на тонкую ниточку света, протянувшуюся от окна до пола, и развлекала себя мечтами. О танцах на главной площади неподалёку, о прогулках до реки с Михаэлем, о первом с ним поцелуе, объятиях втайне от отца и долгих разговорах о чём-нибудь. С улицы не доносилось ни единого звука. Тихими были даже куры. Не мычала корова, не похрюкивали свиньи, не пели птицы. Можно было не смотреть в окно, и знать, что за ним одна и та же картина. Лето не отличалось от осени, весна была, как лето. Только зимой иногда приходили морозы, и падал снег. Но зима не могла одолеть туман, который заполнял низины и тихо плавал по деревне, порой поглощая дома целиком. И те будто исчезали.
На небе вместо тумана были облака. Они никогда не рассеивались. За ними блёклым диском висело солнце. Иногда его съедали тучи, и деревня погружалась в полумрак. Последние краски исчезали с крыш домов, с одежды работающих во дворе жителей, домашней скотины и птицы. Даже трава и листва становились бледными, словно из них вытянули жизнь.
Когда же наступали сумерки, люди прятались по домам. Туман темнел и обретал пугающую глубину, становился похожим на сплошную непроницаемую тень, несущую в себе холод и нечто такое, что никто не мог объяснить. Но каждый чувствовал.
Вивиана спрыгнула с кровати, направилась к окну, чтобы глянуть в дырочку, но вдруг за спиной что-то приглушённо зашипело. Девочка застыла, не закончив шаг, и прислушалась. Звук оказался не шипением, а хрипом. Он прервался ненадолго и раздался вновь. Девочка повернулась к двери маминой комнаты. Раскрыв навстречу темноте глаза, она разглядела символы, нарисованные на двери чёрной краской. Отец говорил, что они для того, чтобы смерть не распространилась по всему дому. Значит, хрипела смерть?
Вивиана пригнулась и медленно поползла. Чем ближе она подходила, тем чернее становилась щель под дверью. Хрип сочился именно оттуда. Он прерывался, и раздавался снова, уже громче. Девочка слышала своё скованное страхом дыхание и тяжёлое частое биение сердца. В комнате никого не должно было быть. Маму похоронили три года назад, она умерла – совершенно точно! Вивиана это понимала, но всё равно боялась, что за дверью может оказаться мамино изнемогающее тело, скрюченные в судороге руки и изуродованное болезнью лицо, которое отцу пришлось замотать тряпками. Девочка узнала хрип. Ведь его она слушала несколько мучительных лет. Но мамы не могло быть в комнате, просто не могло! Вивиана остановилась, внемля, наконец, здравому смыслу. И хрип оборвался. Она облегчённо вздохнула, но тут из щели показались чёрные тонкие пальцы, запутанные в седых волосах. Донёсся гнилостный запах, от которого в груди всё сжалось. Вивиана приглушённо вскрикнула и бросилась в комнату отца.
Он сидел на полу, ссутулившись, и что-то быстро перебирал пальцами. Перед ним весь в бугорках воска стоял огарок свечи. Слабый огонёк подсвечивал снизу сосредоточенное старческое лицо. Губы и волнистая борода шевелились, а глаза диковато поблёскивали. Вивиана поняла – он опять что-то наколдовывает.
- Папа… – совсем неслышно произнесла она.
Он чуть повернулся к дочери и поправил:
- Отец.
- Отец, в нашем доме может быть что-то плохое?
Вивиана стояла в ночной рубашке до пола, сцепив руки перед собой и чуть склонив голову. Она побаивалась отца, особенно когда он был в доме, в темноте, и совершал непостижимые её детскому разуму вещи. И она никогда бы не потревожила его зазря. Но сейчас страшнее было оставаться наедине с ужасом.
- Считаешь ли ты Смерть чем-то плохим? – на удивление спокойно спросил отец. Вивиана никогда не задумывалась над этим сложным вопросом, поэтому промолчала. – Твоя мать умерла. Смерть была в нашем доме. Если ты по неразумности считаешь Смерть плохой, то ответ на твой вопрос – да.
Девочка не смогла понять всю мудрость сказанного.
- Я о другом плохом, – пояснила она. – О злых духах, призраках. Оживших мертвецах…
Отец повернулся с настороженно заинтересованным лицом. В руках его были чётки, составленные из небольших, похожих на зубы, бусин.
- Ты сказала живые мертвецы? – переспросил отец.
Вивиана защёлкала ноготками друг об друга, поняв неразумность своих опасений. Не следовало разговаривать с отцом о таких вещах. Он, скорее, ещё больше напугает её, чем спасёт от страха. Она неопределённо замычала, замотала головой, и даже собралась уйти, но отец вдруг сказал:
- Призраков можешь не бояться. Они не смогут пробраться в деревню, она под защитой. Опасайся существ, которые ходят поверх земли, хотя должны лежать в ней. Ибо души их в Аду.
Вивиана не понимала, зачем отец такое говорит, ведь становится только страшнее. Единственное, что она знала наверняка, – он не даст её в обиду. Ни живым, ни мёртвым. Кивнув, она повернулась к двери.
- Так ты видела кого-то? – спросил отец и поднялся, скрипнув досками и зашуршав чётками.
Свет огарка замерцал, готовый вот-вот потухнуть. Тени на стенах запрыгали, как живые. Стукнули три шага, и Вивиане на плечи легли руки, тёплые и тяжёлые.
- Нет. Мне лишь показалось.
- Ты слаба, дочь. И больна. Скоро проповедь, а после я принесу лекарство. – Он наклонился к её уху. – Не дай болезни обмануть свой разум. Не поддавайся ложным видениям. Но если увидишь нечто пугающее и реальное, обязательно скажи!
Руки оставили её. Полная решимости, девочка покинула отцовскую комнату, и без страха миновала дверь маминой комнаты. Было тихо, только потрескивали угли.
Вивиана подошла к окну и глянула в дырочку. Совсем близко к дому стоял Михаэль – она узнала его по чёрной жилетке, серой рубахе, расстегнутой до груди, и широким штанам, подвязанным верёвочным поясом. Он ждал сигнала, и Вивиана два раза тихо стукнула по стеклу через тряпку. Михаэль бросился к входной двери и чуть приоткрыл её, осторожно и тихо.
- Здравствуй, моя бледная голубка! – шепнул он в щёлку.
Почувствовав, что краснеет и не справляется со счастливой улыбкой, девочка спряталась за дверь.
- Добрый день, мой бестолковый дружок!
Она хихикнула в ладонь и вцепилась в ручку, будто боясь, что юноша ворвётся в дом, или её унесут волны радости. Из-за двери вдруг вынырнул цветок. Он был слегка помятым и настолько ярко-розовым, что даже тусклый свет дня не погасил цвет. Вивиана охнула, взялась двумя пальчиками за стебелёк и изумлённо прошептала:
- Где ты нашёл такую нереальную красоту?
- На самом краю деревни. Я пошёл туда ради тебя.
Девочка вновь широко улыбнулась.
- Никогда не видела у реки таких чудес!
- Не у реки, – возразил Михаэль, – рядом с лесом.
Лицо Вивианы изменилось. Тупой иглой кольнуло в грудь и дыхание сбилось. Она чуть было не выпустила цветок из пальцев.
- Не упоминай о нём, умоляю! – пискнула она.
- Но там прекрасно, Вивиана! – воодушевился Михаэль. – Возле леса растут диковинные растения, красивые цветы, шелковистая сочная трава! Таких красок не сыщешь в деревне! Там просто чудесно!
- Нет, прошу, ты навлечёшь беду… – заумоляла девочка, чувствуя, как от неприятных воспоминаний в груди разрастается пустота.
- Я давно хожу к лесу в тайне ото всех. И ничего не случается! Взрослые просто нас пугают.
- Моя мама умерла из-за того…
- Твоя мама болела! Её сгубила болезнь, а не лес! Ты не виновата, Вивиана. Ты даже не смотрела на него и не делала ничего плохого!
Она задрожала, держа цветок подальше от себя. В ней боролись противоречивые чувства. Повзрослев, она поняла, что долгая и тяжёлая болезнь мамы не могла закончиться ничем, кроме смерти. Так случалось с другими больными в деревне. А отец, маленькую её, просто пугал лесом, как теперь пугает разговорами о существах, которых никто никогда не видел. Где-то на задворках пряталась ещё одна мысль: возможно, отец из-за горя потерял часть разума…
- Мне кажется, на закате там светит солнце… – вдруг шепнул Михаэль. – Я хочу пойти туда с тобой и посмотреть.
Девочка глянула на полосу света, идущую из щели: блёклая, безрадостная, как всё в деревне.
- Мы не подойдём слишком близко, – продолжал уговаривать юноша. – Со мной ты будешь в безопасности, обещаю.
Вивиана несмело поднесла цветок к лицу и вдохнула его аромат. В горле запершило от сладости, и она улыбнулась новым ощущениям.
- Скоро начнётся проповедь. Мы можем улизнуть… – прошипела девочка, выглянув из-за двери.
Блестящие глаза Михаэля оказались совсем близко. Губы его счастливо улыбались. Он кивнул и закрыл дверь, до последнего смотря на подружку. Вивиана припала спиной к двери и глубоко вздохнула. Все опасения улетучились, как только она, уткнувшись в цветок носом, начала мечтать о первом поцелуе.
Помощник оповестил отца, что всё готово: главная площадь очищена от дурной энергии, ритуальные тотемы расставлены, все жители в сборе и ожидают. Отец обнял дочь, та поклонилась ему и пожелала сил его проповеди. Как только дверь закрылась, девочка с дрожью в коленках принялась ждать Михаэля.
Отец не брал Вивиану с собой; считал её физически и духовно неготовой к двухчасовой проповеди – из-за болезни и малости лет. И сама она не питала интереса к ежедневному собранию. Её бросало в жар, как только она представляла себя стоящей среди толпы. Там ведь будут взрослые парни. А если ей вдруг станет плохо, и она сорвёт проповедь? Это же станет её вечным несмываемым позором! Вивиана чувствовала себя комфортно только в родных стенах. В темноте и одиночестве, в пряном воздухе и тишине. Отцовский дом уже не пугал так, как в детстве.
В окно дважды постучали. Вивиана вздрогнула. Дверь приоткрылась, из неё протянулась рука. Набравшись смелости, девочка схватила её и выскользнула на улицу.
Снаружи были только пустые дома и туман. Он наползал на неподвижную листву деревьев, отчего та блёкла и словно закрашивалась серой краской. Без движения висело на верёвках тёмное бельё, трава будто застыла, прильнувшая к чёрной земле. Издалека доносились звуки голосов, едва уловимо шумел движущийся прохладный воздух. Пару раз кудахтнули куры. И двор окончательно умер. Жили только туман и рваные облака. Становилось жутко. Вивиана крепче сжала руку Михаэля и сама прижалась к нему.
- Там теплее, и много разных звуков, – шепнул юноша, но Вивиана пропустила его слова мимо ушей.
Она сосредоточилась на хрустящих шагах – таких громких на фоне всеобщей тишины. Шуршала их одежда, гулко бились сердца. Взволнованные дыхания слились воедино, шаги зазвучали синхронно и ускорились – они побежали. Вивиана дышала во всю грудь, чувствуя, как с болью раздвигаются лёгкие. Холод жёг их, но она не хотела отставать от спортивного поджарого Михаэля, который бежал быстро, забыв про её слабость. И она не выдержала, резко затормозила, дернув его руку. Согнулась и просипела:
- Не могу… Задыхаюсь… Давай оставим эту затею…
Михаэль упал перед ней на колени и заглянул в лицо умоляющим взглядом.
- Ещё чуть-чуть, милая! Мы уже почти на месте! Обещаю, потом я сделаю всё, что захочешь!
Девочка сглотнула сухим горлом и выпрямилась. Они снова побежали.
Пульс бил в виски в унисон сердцу, голова кружилась от кислорода и смазанной картинки перед глазами, по ногам стегала высокая колючая трава. Вивиану мутило от усталости, но то, что она видела впереди, затмевало всё плохое. Тёмно-зелёный лес был глубок и завораживающе загадочен. Он махристой полосой отделял разноцветную, в цветах и изумрудной траве, землю от неба неизвестного оттенка. И оно было прекрасно! Михаэль и Вивиана остановились и принялись во всю грудь дышать ароматным свежим воздухом, несравнимым даже с чистой колодезной водой. Юноша потянул подругу ближе к лесу. Она протестовала, но только внутри. Ноги же сами пошли по мягкой земле, приминая упругую траву и яркие, жёлтые, розовые, красные, синие цветы.
- Смотри! – выкрикнул юноша пугающе громко.
Вивиана боялась вглядываться в лес и смотрела в землю. Тогда Михаэль, высокий, широкоплечий, по-особому пахнущий, встал напротив неё, обнял ладонями холодные щёки и поцеловал губы. Вивиану изнутри ударили странные чувства. Это был и испуг, и восторг, и смятение с недоумением. Пока поцелуй словно застыл во времени, она из-за плеча Михаэля посмотрела на лес. Среди стволов блеснул огонёк, похожий на вспыхнувшую спичку, только ярче в тысячи раз. Глаза Вивианы широко распахнулись, губы разомкнулись, и тогда губы Михаэля провалились ей в рот. От неожиданности она резко отшатнулась и упёрлась руками в его крепкую влажную грудь. Юноша широко улыбнулся, довольно прикрыв тёмные глаза.
- Я угадал твоё желание? – низким, очень взрослым голосом спросил он.
Щёки девочки заполыхали, бледное лицо порозовело, а губы налились краской. Не смея поднять взгляда, она сжала в кулаках лёгкую ткань белого платья. И заметила, как на траву упали крупные тёмно-красные капли. Вивиана отшагнула. На траву снова капнули капли, прямо между её ног. Она ахнула и задрала край платья. На внутренней стороне бёдер были тёмные потёки. Михаэль сел на корточки и пригляделся.
- Это же кровь… – проронил он и резко побледнел.
Вивиана закусила губу и подняла брови. Тело обмякло, нахлынула слабость. Она пошатнулась, но устояла на ногах.
- Я сейчас! – с придыханием крикнул юноша и убежал, шурша травой, спотыкаясь о спутанные стебли.
Вивиана осталась одна, среди множества странных звуков, приглушённых гулом в ушах, в траве, колющей голые онемевшие ноги, напротив леса и вспыхивающего яркого света. Между стволов, в манящей тени, возникла фигура. Человеческая. Кроме силуэта Вивиана ничего не могла разглядеть. Внутри поднялась волна страха, нового, притягательного, больше похожего на трепет.
Она не сразу заметила, как прибежал запыхавшийся Михаэль. Он ловко сунул ей между ног свёрнутую полоску ткани, оторванную от рубахи.
- Сожми, – приказал он. С лёгкостью подхватил раненную подругу на руки и понёс.
- Это всё лес… – Едва слышно пробормотала девочка.
Оказавшись внутри, Михаэль уложил Вивиану на кровать и рухнул на пол, задев ногой деревянные фигурки под окном. Они раскатились, но никто не обратил на это внимания. Вивиана ругала себя и Михаэля за ужасный поступок; себя сильнее, потому что усомнилась в отце. Теперь она истекала кровью и могла умереть. От мрачных мыслей слёзы покатились по щекам, ком вины и сожаления встал в горле, внутри всё заклокотало.
- Прости, Вивиана… – только и мог повторять юноша.
Но Вивиана поняла – виноват не он. Это с ней что-то не так, только её лес ненавидит.
Входная дверь распахнулась. Влажный холод ворвался в дом. Юноша оглянулся. Большая тень, стоя в проёме, оглушающе прогремела:
- Дочь! Почему ты пустила мужчину в свою комнату?!
Не дождавшись ответа, отец схватил юношу за шею и с лёгкостью поднял над полом. Михаэль захрипел, Вивиана бросилась к нему. Вдруг отец застыл, шумно втянув ноздрями воздух.
- Кровь… – сказал он. – Женская.
Девочка сквозь слёзы запричитала:
- Отец, у меня кровотечение! Михаэль помог мне и принёс в дом. Только и всего!
Спустя пару мгновений отец опустил юношу на ноги. Тот повалился грудью на постель и удушливо закашлялся. Вивиана пододвинулась, нежно положила руку ему на висок и жалобно посмотрела на отца.
- Где кровь? – строго спросил он.
Девочка вынула из-под платья мокрую красную тряпицу и робко протянула ему. Отец глубоко вздохнул.
- Ты стала взрослой. Отныне, пусть из мужчин рядом с тобой будет только Михаэль. Он смелый и ответственный. – Фигура двинулась и слилась с темнотой возле стены.
Михаэль не отходил от Вивианы ни на шаг, когда та была вне дома. Они тайком бегали к лесу почти каждый день, во время проповеди: плели друг другу венки из цветов, лежали в прохладной траве и обнимались, нежно и сладко. Вивиана иногда позволяла влюблённому юноше сорвать со своих губ поцелуй. А иногда, совсем редко, он мог крепко прижаться к её округлившейся груди и будто невзначай тронуть бедро под тонким белым платьем. В такие моменты по телу девушки разливалась горячая волна, и всё тело по-особому напрягалось. Она знала, что любит Михаэля, а он её. И их любовь была иного происхождения, нежели описывал отец: не зов плоти, не желание заполнить одиночество, не бездумная потребность в продолжении рода… А единение душ, слияние мыслей и желаний, общее счастье и бесконечная нежность и забота.
Было только одно, что Вивиана не могла рассказать любимому. Каждый раз, словно невзначай задерживая взгляд на деревьях вдалеке, она видела тёмную фигуру. С каждым днём фигура будто становилась ближе. Девушку манила эта загадочность, что-то изнутри тянуло её туда, в лес.
Она стала приходить одна. Сначала на час, потом на дольше, едва успевая возвращаться к концу проповеди. Она обманывала Михаэля, но почти не испытывала мук совести, оправдываясь перед собой тем, что просто хочет разобраться, видение эта фигура, или реальный человек.
В одну из зим, когда деревня была объята морозами и непроницаемым белёсым туманом, а лес чуть подёрнулся снежной дымкой, Вивиана, наконец, смогла разглядеть человека, стоявшего неподвижно среди тёмных стволов. Это был парень в длинной чёрной одежде, похожей на плащ. Полы слегка развивались на ветру, вой которого пугал девушку не меньше, чем сам незнакомец. Волосы его были светлы, как ни у кого в деревне. А лицо, дорисованное фантазией, невероятно красивым. Вивиана улыбнулась.
После этого дня она решила подойти к лесу ближе.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
(продолжение второго рассказа)
Склонившись над серебряной чашей, отец нашёптывал заклинания. Его плечи и руки подёргивались от быстрого перебирания хрустящих чёток. Пепельные пряди свисали со лба почти до самой свечи, отчего на лице колыхались тонкие тени, похожие на глубокие морщины или шрамы. Свет тонул в бездонных обесцвеченных скорбью и тоской глазах. Вивиана сидела по правую руку от отца и думала о том, что давно перестала его узнавать. Он заполнился темнотой их странного дома, стал подобен тени на стенах. Кожа посерела, словно пропитавшись туманом; он же и высосал из крепкого тела всю стать, превратив отца в скелет с тонким слоем мышц. Вивиане было до слёз жаль старика, она любила его всем сердцем, хоть понимала с каждым днём всё меньше. Сейчас он корпел над лекарством для неё. Это была кровь, в очередной раз пожертвованная местным жителем на благо её здоровья. Серебро убивало всё нехорошее и облагораживало целебную жидкость, а заклинания наполняли силой богов, на служение которым отец положил всю свою жизнь.
Он смолк, обхватил тонкими пальцами с перстнями ножку чаши и подал дочери. Она убрала от бесцветных губ скомканный платок и отхлебнула. Знакомый вкус разлился по языку, густая кровь с комочками смазала горло. Вивиана поморщилась, хоть уже давно привыкла к лечению. Щёки её слегка зарумянились, тело чуть окрепло, переняв жизненные силы. Осушив чашу, девушка поплелась к себе в комнату отлежаться.
Когда отец пришёл, чтобы поправить фигурки, она задала вопрос, который задавала ни раз, но на который никогда не получала ответ:
- Чем болела мама?
Отец, присев возле окна, заговорил:
- Я нарёк этот недуг "гниение души". Именно душа Мии заболела первой. Следом, тело начало медленно переходить на другую сторону. Как не пытался я заговорить ужасную болезнь – не смог. Мия поддалась потусторонней Темноте, та поглотила её, уничтожила прежний облик, прежний дух, который я так любил…
- Со мной будет также? – спросила Вивиана.
Губы её дрожали, кончики пальцев похолодели, а взгляд не находил места.
- Я не допущу этого. – Так уверенно, с небывалой силой в голосе ответил отец. – Помогу тебе не потерять силы, чтобы ты не потеряла себя.
Вивиана соскочила с кровати, бросилась к окну, чуть не задев сидящего отца, и дёрнула за серую истлевшую тряпку. Та выдержала нападение острых пальцев.
- Это не идёт на пользу! – воскликнула девушка, – Наш дом – склеп!
Она отдёрнула руку и схватила себя за плечи, чтобы не распасться на части.
- Я боюсь, отец… – пролепетала, опустив голову. – Живу в страхе каждый день. Я устала… Когда умерла мама, я осталась одна. Ты ведь тоже умер. Остался проповедник, глава деревни, защитник, колдун, кормилец. Но не родитель девочки. А ведь ты должен был заменить мне мать.
- Ты слабая, как Мия, – отец встал, оказавшись выше шестнадцатилетней дочери на пару голов. – И я не в силах укрепить твой дух. Только тело…
Вивиана жалостливо свела брови и подняла на отца блестящие в тусклом свете глаза. Как белый призрак, она скользнула по темноте к двери и покинула дом.
Михаэль ждал во дворе. Успел схватить любимую за руку, но она вырвалась и прокричала:
- Не ищи меня!
Путая следы, побежала к лесу. Там она останется одна, как всегда любила, там встретится лицом к лицу со страхами и загадками. Лес поможет измерить её стойкость.
Долгий путь не был изнуряющим. Кровь придала сил, и девушка бежала без остановки, пока не началась высокая трава. Для цветов было рано и холодно, но небо над лесом оказалось в сотни раз прекраснее. Остановившись, Вивиана запрокинула голову. Бесконечность и глубина пугали и восхищали, уносили ввысь сознание. Ей захотелось жить в небе и не знать земных терзаний. Когда она опустила лицо, то увидела парня. Он стоял не настолько близко, чтобы его бояться, но и не так далеко, чтобы не рассмотреть его черты. Волосы цвета молока блестели и чуть колыхались на ветру. Бесцветные губы приветливо улыбались, а в глазах будто отражалось небо. Незнакомец был так похож на Вивиану своей бледностью, но отличался крепостью тела и едва уловимой гордыней в приподнятом подбородке, расправленных плечах. Он был облачён в чёрную рубашку с острым воротом, чёрные штаны, непривычно узкие, плотно обтягивающие бёдра, диковинную обувь и чёрный плащ с искусно расшитым подолом. Облик красавца поразил девушку. Никогда она не видела таких одежд и настолько светлых волос. Это был призрак, не иначе.
- Я ждал тебя, – вдруг громко произнёс он, и девушка удивилась красоте низкого голоса.
- Кто ты? – спросила она.
- Позволь мне подойти…
Вивиана несмело кивнула. Но когда парень начал приближаться, пожалела, что вообще пришла сюда одна. От незнакомца веяло опасностью, это ощущалось нутром, но разум понимал, что уже слишком поздно сожалеть. Остановившись на расстоянии пары шагов, парень сузил хрустальные глаза.
- Я Натаниэль.
- Ты живёшь в лесу?
Вопрос его рассмешил, и он не сдержал улыбку.
- Нет. Мой дом за лесом.
- За лесом деревня? – удивилась Вивиана.
- Город.
Девушка открыла рот и ошеломлённо вгляделась в незнакомца. Тот продолжил:
- Город с домами в три раза выше, чем в твоей деревне. Вместо телег и лошадей у нас автомобили, вместо колодцев водопровод.
Вивиана слушала и чувствовала, как кружится голова. Её мир переворачивался, она уже не понимала, реально ли всё вокруг. Стоит ли доверять парню, или он болен видениями, как она?
- Ты дрожишь, – заметил парень.
Он снял с себя плащ и, приблизившись, накинул на плечи девушке. Она пугливо отпрянула. Но красивое лицо и пронзительный взгляд чужака не несли в себе опасности. А руки были такими гладкими, бледными и лёгкими, что хотелось ощутить их нежность. Вивиана присела на траву, и робко попросила:
- Расскажи ещё о своём мире…
В тот вечер она вернулась домой тихой и задумчивой. Голова по-прежнему кружилась, слабость подкашивала ноги. Отец с грозным видом, но молча, проводил дочь до постели и рывком укрыл одеялом. Михаэлю Вивиана лишь бросила пару слов, как кидают собаке кость, и он с блестящими глазами, как убитый, поплёлся домой.
Утром со двора донеслись голоса. Мужчины и женщины о чём-то взволнованно разговаривали. Их было много. Вивиана разлепила тяжёлые веки и увидела выходящего из дома отца. Он не прикрыл за собой дверь, и она, тихо подойдя, выглянула во двор.
Больше трёх десятков жителей враз умолкли, завидев старейшину. И расступились. На земле стояла большая ветхая корзина. Из щелей в лозе сочилась тёмная, почти чёрная жидкость. Она образовала на земле глянцевое пятно. Отец подошёл ближе, Вивиана, укутавшись в платок, последовала за ним. Лежащее в корзине было прикрыто тряпицей, насквозь пропитавшейся чернотой. Отец нагнулся и откинул её. Вивиана из-за его плеча увидела нечто с туловищем новорождённого телёнка, но шестью тонкими ногами, заканчивающимися мохнатыми копытами. Вместо животной морды у существа было лицо, маленькое уродливое человекоподобное лицо с разинутым зубастым ртом, почти незаметным носом и большими, как вишни, глазами навыкате, сплошь красными, будто наполненными кровью. На круглом черепе, расколотом надвое, не было ни шерсти, ни ушей. Из разлома, из-под лоскутов кожи вытекала чёрная и густая, как смола, кровь. Вивиана зажала рот руками, чтобы не вскрикнуть.
- Корова Епифа родила час назад, – сказал мужчина с мрачным видом, указав дрожащим пальцем на существо. – Он сразу зарубил и это, и корову.
- Это демон! – выкрикнула какая-то женщина из толпы.
После её слов стало ещё тише, будто все во дворе задержали дыхание. Туман просочился между их ног и наполз на корзину. Показалось, сейчас он оживит уродца, тот поднимет голову и закричит человеческим голосом.
- Это не животное, отец Целестин, – тише продолжил мужчина и глянул на Вивиану, которая сделалась белее платья.
Отец тут же оглянулся. Увидев дочь, схватился за край её платка, накинул ей на лицо и сгрёб в охапку, разозлённо прокричав жителям:
- Зачем вы притащили это к моему дому?! Моя дочь больна! Ей нельзя такое видеть!
Он поволок её в дом и вбросил в темноту.
- Не выходи! – рявкнул и захлопнул дверь.
Вивиана слышала, как жители договорились сжечь существо и очистить с помощью молитв двор и дом Епифа. Она вдруг испугалась, что появление человекоподобного телёнка – это знак; не стоит ей пересекать границу между деревней и лесом.
Когда отец, наконец, вернулся, от него пахло костром и жареным мясом. Он скрылся за дверью своей комнаты, а через час вышел и подал лежащей в постели дочери чашу с кровью.
- Сегодня больше обычного, – мрачно и гулко сообщил он.
Вивиана приподнялась на локте и взяла своё лекарство. Весь день её одолевала слабость и тошнота – от утреннего потрясения, как она думала. С охотой выпив кровь, она вытерла платком губы и опустилась обратно на подушку.
- То, что родилось… это демон?
В темноте Вивиана почти не видела отца. От этого ей было не по себе.
- Демоны не рождаются от коров, – ответил голос. – Но этот телёнок – дурной знак.
- А кто такие демоны? Откуда они берутся?
- Демон – это душа из Ада. Оттуда она приходит на землю за другой душой – человеческой.
- За лесом… – голос девушки дрогнул. – Живут те, у кого души в Аду? Живые мертвецы?
Отец молчал и не шевелился. Только глубоко дышал.
- Расскажи же мне! – взволновалась девушка. – Я уже взрослая!
Отец недовольно промычал, но ответил:
- Когда тело лишается души, оно умирает. Но его может занять демон, и тогда тело продолжает существовать. Ходить, дышать, говорить, сношаться, есть и пить. Пьют живые мертвецы кровь, ибо кровь – это сила и жизнь!
Вивиана задумалась.
- Если у живых мертвецов человеческие тела, то как их распознать?
- Пока им не разрешит сам человек, они не смогут к нему даже подойти. Не смогут выпить кровь, пока не получат на это согласия.
Девушка вдруг рассмеялась.
- Так они, выходит, совсем не опасные! Кто же даст разрешение на своё убийство?
Отец топнул ногой так внезапно и громко, что Вивиана охнула и прекратила смеяться.
- Глупая девчонка! – прорычал он и запыхтел, как разъярённый бык. – Мертвецы хитростью заставят согласиться на всё! Этим они опасны для наивных и слабых юных душ!
Девушка решила больше не злить отца. Она сходит к лесу и узнает, кто есть Натаниэль. Если он живой мертвец, то больше она к нему не приблизится даже на расстояние взгляда…
Из-за случившегося, проповеди стали проводиться дважды – утром и вечером. Во время первой Вивиана ходила к лесу с Михаэлем. Он был счастлив, что любимая вновь с ним, после тягостной разлуки. Что она снова улыбается ему, позволяет себя касаться. Залезая под платок, он через ткань белого платья покрывал её тело поцелуями. А она в это время задумчиво смотрела на лес.
Во вторую проповедь Вивиана спроваживала преданного влюблённого домой и снова убегала к лесу, по уже вытоптанной тропинке. По пути она сбрасывала платок и оставалась на холодном весеннем ветру ждать появления загадочного друга. Натаниэль появлялся, как только небо темнело, и стволы сливались в единую бурую полосу. Он приходил, и манящий огонёк сверкал за его спиной.
- Рад тебя снова видеть, – сказал он бархатным голосом, ласкающим слух.
Вивиана застенчиво сцепила пальцы и разрумянилась.
Забыв о цели прихода, она позволила парню накинуть на себя его плотную рубаху, которую он называл непривычным словом, и слушала, сидя на траве, его истории, пока небо не стало синим, как слива.
Натаниэль сидел напротив – чёрный силуэт, почти сливающийся с лесом позади. Белели только его волосы и лицо с потемневшими, как и небо, глазами. Вивиана иногда задерживалась взглядом на улыбающихся губах и мечтала, чтобы хоть у кого-нибудь в деревне были такие же.
- Можно я буду звать тебя Виви? – вдруг спросил парень, наклонившись к ней так близко, что его дыхание долетело до её груди.
- Красиво. Можно. Тогда я буду звать тебя Нат.
Он кивнул и пробежался взглядом от её подбородка до скрещенных, почти утонувших в тёмной траве лодыжек.
- Твоё имя значит "полная жизни", – сказал он непринуждённо.
- Отец меня так назвал, – с грустью ответила девушка. – Но я не такая… Жизнь во мне еле теплится.
- Ты прекрасна в своей слабости. Я ощущаю твою вибрацию. И мне нравится…
Нат потянулся и покрыл своей ладонью её руку. Вивиана почувствовала нежность и мягкость, но вместе с тем холод, добравшийся до самого сердца. Она должна была выяснить…
- С детства отец пугал меня лесом и говорил, что в нём живут мертвецы с душами из самого Ада, пьющие кровь и убивающие людей. – Она смело посмотрела прямо в глаза парню, надеясь, что сказанный бред только рассмешит его. Но сердце всё равно дрогнуло, когда пришлось спросить: – Это о тебе?
Рука Натаниэля соскользнула в траву. С не покидающей лицо улыбкой он тряхнул головой. Светлые волосы чуть заслонили блестящие глаза.
- Я уважаю твоего отца. Но он полон суеверий и предрассудков! Нет никаких живых мертвецов!
Девушка прервала его:
- У нас родился телёнок с человеческим лицом! Это не божественное создание! Дурной знак!
Нат стал серьёзнее. Глядя на него, Виви широко и наивно раскрыла глаза, выжидая.
- Это называется уродством. В вашей деревне плохая экология, потому и рождаются шестиногие телята и двуглавые курицы… – Он глянул на ничего не понимающую собеседницу. – Туман травит жителей и скот. Он – причина ужасных болезней, разрушающих вас изнутри.
Вивиана вспомнила мать. Вспомнила, как умерли в муках ещё несколько человек из деревни. Вспомнила, как в детстве слышала от соседских ребят о курице с двумя головами. Всё так, как говорил Натаниэль.
- Мои предки жили в твоей деревне, – продолжил он. – Из-за опасного тумана они отделились, перебралась за лес и там обустроились. Они начали развиваться, делать жизнь комфортнее, открывать новое. Их потомки стали здоровее и красивее, срок жизни увеличился в разы! Но иногда рождались дети с недугом – их кровь была неполноценной. – Он поник головой, и Вивиана забеспокоилась. – Я один из них. Всю жизнь я должен пить чужую кровь, чтобы не умереть.
Девушка чуть не охнула. Нат такой же, как она! Их связывает одна болезнь и одно лечение. Не поднимая лица, парень продолжил помрачневшим голосом:
- Когда жители твоей деревни узнали о болезни, тут же посчитали нас монстрами. Напридумывали вздор и стали бояться, называть живыми мертвецами, демонами… Твой отец не хочет верить, что за лесом живётся лучше. Поэтому запугивает жителей…
У девушки защемило в груди. Стало трудно дышать, а к горлу подступил ком. Едва сдерживая слёзы сожаления и печальной радости от того, что нашла кого-то, похожего на себя, она кинулась к парню на грудь и сжала в объятьях. Он обнял её в ответ, уткнувшись лицом в шею.
- Я наблюдал за тобой издалека, – шёпотом продолжил он, обжигая дыханием, – и почувствовал что-то… Ты так похожа на меня.
Вивиана кивнула, не отрывая щеки от его промёрзшей на весеннем воздухе груди, чувствуя запах его одежды и кожи. И он был прекраснее аромата цветов.
- Скажи, теперь ты меня не боишься? – Натаниэль отстранил девушку и почти коснулся лбом её лба.
Виви помотала головой, опьянев от тёмного взгляда.
- Мне пора, – вымолвила она и поднялась.
Ей не хотелось возвращаться. Узнав правду, она начала бояться деревни больше, чем леса. Стала другой и любовь к отцу. Сняв рубаху, девушка отдала её парню, и, развернувшись, торопливо зашагала прочь.
- Юноша, что приходил с тобой, – крикнул вслед Натаниэль, – кто он?
- Просто друг, – громко ответила она.
Крепко сжав зубы, Вивиана твёрдыми шагами пересекла пустынный двор, стараясь не вдохнуть туман. Ворвавшись в дом, ринулась к окну и с силой дёрнула трухлявую тряпку. Треск и пыль ударили в лицо. Слабый вечерний свет залил комнату, и девушка поразилась увиденному. Вся серая мрачность, пыльность, обветшалость обстановки теперь стала явной. Из пролёжанной кровати на протёртый в нескольких местах пол высыпалась травяная труха. Мятое, тёмное, с пятнами случайно пролитой крови одеяло свесилось с края, как складка живота отвратного великана. Стены цвета гниющего яблока были исписаны корявыми символами, уродующими комнату хуже клейма на гладкой шкуре скотины. А статуэтки… Эти маленькие уродцы, десять мрачных воспоминаний прошлого. Вивиана хотела пнуть их, но услышала знакомый хрип. По привычке она с ужасом повернулась в сторону комнаты матери. Облезлая, покосившаяся дверь с ржавыми замком и ручкой теперь не была такой уж пугающей. Глядя на неё, становилось горестно. Жалость к маме и себе разлилась внутри девушки. Не будь этого проклятого тумана, этой деревни, они семьёй жили бы, как Натаниэль, в городе, где светло, где небо за год меняет тысячи оттенков, а в сочной траве колышутся на свежем ветру цветы. Где лес не пугающий монстр, а спасительная преграда.
- Всё ложь! Тебя нет, мама! – зажав уши, прокричала Вивиана.
Тяжёлые руки сжали её в тиски. Пол ушёл из-под ног. Визжащую в истерике девушку прижали к постели.
- Тише, дочь, у тебя горячка, – прямо возле уха пробасил отец. – Будь сильна! Не теряй себя!
- Не хочу! Не хочу так жить! Не хочу…
Как только широкая холодная рука покрыла ей лоб, послышалось невнятное бормотание, и сознание Вивианы охватила темнота.
- Я сидел возле тебя всю ночь, – сказал отец, когда она открыла глаза. – Много думал…
Девушка увидела на потолке светлые пятна и тёмное перекрестие рамы. Она повернулась на окно и с радостью поняла, что тряпки нет, и утро, хоть и пасмурное, туманно серое, освещает комнату. Улыбаясь, Вивиана положила бледную руку на запястье отца, и тот продолжил:
- Неправильно тебе нести груз вдовства вместе со мной. Тьма греха скорби заполнила мою душу, я стал слаб и немощен. Настанет час, когда кому-то придётся заботиться о тебе вместо меня, давать Жизнь, как прежде. Я решил. Михаэль станет верным помощником и защитником тебе. Он будет твоим мужем.
Как от огня, Вивиана отдёрнула от отца руку. Радость покинула её лицо, сменившись мрачной напряжённостью. Но она не торопилась отвечать.
- Михаэль любит тебя всем сердцем, – продолжил отец. – Его любовь похожа на мою. Сыграем свадьбу осенью, как заведено, как было и у нас с Мией. А до тех пор ты должна каждый день читать молитвы, которые я дам. Они подготовят твой дух к семейной жизни и скорейшему зачатию.
Вивиана смотрела на старика диким зверем и не понимала, почему в груди заполыхал пожар. Единственная мысль крутилась в её голове – она не пойдёт замуж за нелюбимого.
К полудню в их дом, светясь от счастья, вошёл Михаэль. На нём была праздничная расшитая жилетка и самая белая рубашка. Отец сунул в руки дочери маленький старый молитвенник и подтолкнул к парню так, что девушка прижалась к его груди. Взгляд Вивианы поднялся на жениха, и тот смело, на глазах отца, поцеловал невесту в губы. Она молчала, растерянно моргая, но потом улыбнулась.
- Я выполню твою волю, отец!
Голос был тихим и дрожащим.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
(продолжение второго рассказа)
Трава путалась в ногах, стегала по коленкам. Подошвы туфель в быстром беге вдавливали цветы в мягкую землю; ветер шумел в ушах, отбрасывая волосы назад, холодил щёки и влажные глаза Вивианы. Она неслась через разноцветный луг, дыша, как загнанная лошадь; грудь сдавливал спазм, а кровь готова была взорвать вены на шее и висках. Книжка с молитвами выскользнула из пальцев, и девушка без сил упала на колени. Задыхаясь, она подняла голову. Натаниэль уже стоял возле неё.
- Меня хотят выдать замуж, – проговорила Виви так трагично, словно оповестила о собственной скорой смерти.
Нат опустился и обнял её скулы холодными ладонями.
- Я не хочу потерять тебя, моя любовь!
Виви, как наивная девочка, утонула в голубых глазах. После этого признания, свадьба показалась ещё большей трагедией.
- Что нам делать? Я… не хочу быть с Михаэлем. Я хочу быть…
Она смолкла, зажмурилась и заплакала. Нат несколько раз поцеловал её намокшие щёки. Поцелуи были нежнее касаний лепестков и холоднее, чем капли дождя.
- Тебя спасёт только одно… – шепнул Натаниэль, поднимая девушку с колен. Он крепко прижал её к себе, зарылся лицом в волосы, изогнувшиеся возле шеи, и глубоко вдохнул запах молочной кожи. – Это потребует от тебя смелости.
Она была готова на всё, её не страшила даже смерть. И она доверилась Натаниэлю.
Он закинул её руку себе на плечо, присел и подхватил под колени. Оказавшись на его руках, Вивиана почувствовала его силу и власть над собой. От взгляда сощуренных глаз и полуулыбки нахлынул страх. Но чего ей бояться?
Парень понёс её в лес. Тень покрыла их, а прохлада обволокла, как вода при погружении. По телу Виви пробежался ветер, по позвоночнику прокатилась осязаемая волна испуга. Она выдохнула белым паром и шепнула:
- Зачем ты меня сюда принёс?
Её взгляд метался меж тёмных стволов. Высокие деревья склонились, сомкнулись кронами и заключили её в клетку. Натаниэль поставил девушку на ноги и прижал к шершавому стволу. Виви пронзила его взглядом. Но сейчас она была лишь безвольной пленницей его и леса. Она разомкнула губы, чтобы закричать, но парень впился в её рот языком и принялся целовать так необузданно, что только стоны проскальзывали между ними. Вивиана стеснённо дышала, чувствуя, как холод заползает под подол платья, касается бёдер, обжигая их. Ощутила, как расходятся по всему телу волны напряжения и мелкой дрожи. Страх того нового, что происходит с ней сейчас, смешался с ликованием. Но она с силой, на которую была способна, оттолкнула Натаниэля. Посмотрела исподлобья, ощущая какую-то особую злость, делающую её сильнее.
- Не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? – игриво улыбаясь, спросил парень. – Только скажи, и я уйду.
Вивиана нахмурилась, пытаясь найти в себе ответ. Она взглядом окинула его с ног до головы. Такой же человек, как все парни в деревне. Проигрывал Михаэлю в росте и ширине плеч, не был таким же мускулистым, но его лицо, волосы, улыбка, руки… Притягивали Вивиану. Обещали так много нового. И целый мир был в его глазах.
Натаниэль шагнул ближе и замер.
- Позволь мне сделать тебя своей и ничьей больше.
Вивиана прикрыла глаза и приподняла лицо, подавшись ему навстречу.
- Скажи вслух, – тихо произнёс он возле самых её губ.
- Я разрешаю! – шепнула Виви.
Она была готова принять его. Он раздел её вонзился в самый центр. От резкого толчка дыхание Виви стало криком, не стихающим, пока тела не сблизились до предела. Парень замер, испытывая её волю. Она поморщилась от долгой боли, докатившейся до груди.
Сделав пару осторожных скользящих движений, Натаниэль вышел из неё. В тот же момент что-то тёплое выплеснулось наружу и залило ей бёдра. Девушка обмякла, отдыхая от боли.
- Разреши мне ещё одно… – заговорил Нат. В беспамятстве Вивиана закивала, даже не дослушав просьбу. – Попробовать твою кровь.
Она почувствовала, как его волосы и дыхание защекотали ей грудь, потом живот, и, наконец, замерли внизу. По промежности, как лезвие, скользнул твёрдый кончик языка. Время и пространство перестали существовать для Вивианы. Она изогнулась до боли в костях, подняла грудь и бёдра навстречу жгучему удовольствию. Упёрлась затылком и локтями в землю, сгребла её в кулаки и разразилась долгим рычащим звуком, похожим на звериный. Натаниэль осмелел. Пальцы вдавились в мягкие окровавленные бёдра, лицо вжалось в мокрую плоть, язык стал полосовать её вдоль и поперёк, захватывая то, что так жаждал.
Внутри Вивианы проснулись демоны. Они ликовали, смаковали боль и требовали больше порочного удовольствия. Разум же страшился и стыдился происходящего бесчестия. А тело просто ловило потоки наслаждения.
- Ты должна уйти. – сказал Нат, когда Вивиана пришла в себя. – Не говори пока никому, что лишилась девственности. И приходи, когда будешь готова. Мы закончим начатое. Я открою тебе настоящее удовольствие…
Виви перевернулась на бок и медленно села бледными ягодицами на платье. Неумело натянула трусики и, покачиваясь, встала. Волосы почти полностью скрывали её бесстрастное лицо с прикрытыми от усталости глазами. Мир для неё изменился, и она изменилась для мира.
Натаниэль одел её в платье и, как слепую, за руку вывел из леса. Вивиана подняла книжицу с молитвами и прижала к груди. На лице её застыла ироничная улыбка.
Михаэлю она соврала, что отныне будет уходить к лесу, чтобы в одиночестве читать молитву о счастливой семейной жизни.
- Ты открыл для меня прекрасное место, – лукаво сказала она, гладя юношу по жёстким волнистым волосам. Гладила, и понимала – они нисколько ей не нравятся. – Там мои мысли и тело поистине наслаждаются!
Отцу Вивиана сказала, что будет читать молитву у реки. Но отец настолько углубился в тоску, что просто молча кивнул и продолжил аккуратно и медленно перебирать вещи Мии, чтобы собрать из них приданое. Дочь посмотрела на сгорбленного старика, сидящего на полу в тёмном углу. Окинула взглядом множество украшений и платьев умершей матери и не испытала ничего, кроме сожалений о прошлой жизни. Сжав молитвенник, она выпорхнула из душного старого дома.
Оказавшись в лесу, Вивиана села на остывающую землю, прислонилась к дереву и, открыв молитвенник, с улыбкой принялась читать. После нескольких абзацев возле шеи почувствовалось дыхание, волосы колыхнулись. Натаниэль поцеловал девушку в изгиб шеи и скользнул рукой по насборенному поясу платья.
- …обереги от неблагочестивых помыслов, – продолжала читать Виви уже вслух, – укрепи волю, дабы не искусили меня демоны своеволия, распутства и неблаговерия…
Нат сел рядом и уткнулся лицом в натянутое на груди платье. Рука поползла вниз и коснулась голого колена. Вивиана хихикнула, но не остановилась читать:
- …очисти разум и душу от постыдных желаний, поведи по пути верности и вечного служения мужу, чтобы благоволил он и возлюбил, как никто другой…
Парень насел на сведённые ноги девушки и, следя искрящимся взглядом за её наливающимися краской губами, стал медленно поднимать подол платья. Она улыбнулась шире, но не подняла томных глаз от молитвенника.
- …чтобы муж мой внял желаниям моей души и потребностям тела моего, чтобы предвосхитил чаяния и был единственным, кто полюбит меня так, как я того заслуживаю…
Нат ласкал её ноги, внедряясь пальцами меж сдвинутых бёдер. Потом поднялся выше и под покровом ткани обхватил талию.
- …женой буду кроткою, преисполненной благоговением и уважением, верною и под страхом смерти не возжелаю иной плоти, кроме мужниной, безотказной любовницей буду…
Парень приподнялся и потянул девушку под себя. Она игриво вскрикнула и упала спиной на землю. Волосы скользнули по коре и растянулись нитями. Натаниэль расстегнул штаны и с силой вошёл в неподготовленную плоть. Сознание на мгновение вылетело из Вивианы, а вернулось с расходящейся болью. Со вторым толчком она задержала дыхание и постаралась преодолеть желание вырваться. Взглянув в тёмно-синие глаза Натаниэля, увидела в них жажду.
Звуки потяжелевших дыханий любовников растворялись в воздухе. Твёрдая плоть медленно и с гипнотическим ритмом двигалась внутри Вивианы. Она свыклась с болью и начала смаковать то накатывающее, то отступающее, как морские волны, напряжение. Рука нащупала лежащую на земле книжку и подняла её к глазам.
- Пусть будет союз наш долговечен, полон радости и открытий… – Голос её стал томным. – Пусть каждый вечер в лесу приносит наслаждение от запретных плотских утех с таинственным красавцем, открывающим мне новый мир удовольствий и любви…
Она расхохоталась и, потянувшись, обхватила шею парня. Заставив его нагнуться, зарылась пальцами в волосы и прижала его губы к своим. Удары его бёдер заставляли худое тело Виви содрогаться, а дыхание – паром вылетать на холодный воздух. Давясь стоном, она вознамерилась дочитать последний абзац молитвы. Словно от этого зависело нечто очень важное.
- Благослови нашу семью, скрепи любовью, радостью, пониманием, – она закинула голову, почувствовав в животе приятное сжатие, которое набирало силу с каждым жадным движением Натаниэля, – пусть жизни наши соединятся и продолжаться в ребёнке!
Вивиана с силой втянула горлом воздух, вцепилась в плечи парня, выронив молитвенник, и сжалась, словно стянутая невидимыми путами. Жгучее нестерпимое наслаждение подкатило к груди и, будто оглушив звуком, ударило сразу и в матку, и в голову. Натаниэль прогнул спину, как готовый взвыть волк, и последний раз толкнул её бёдрами. Семя его разлилось внутри Вивианы. Любовники распластались на земле, жадно глотая воздух, и сплетясь пальцами.
Нат поднял торс, провёл ладонями по телу Виви и остановился под грудями.
- Я хочу твою кровь… снова.
Вивиана пребывала в блаженстве. Её бёдра всё ещё подёргивались, между ног пульсировало, стучало в груди, в ушах шумела разогнавшаяся кровь. Девушка шепнула "да". Натаниэль вынул из заднего кармана штанов нож-бабочку, ловко раскрыл его и с дьявольской улыбкой прислонил холодное лезвие к груди Виви. Она дёрнулась и приподняла голову. Рассмотрев в полутьме необычную сверкающую вещицу, свела брови и сказала:
- Только не оставляй шрамов.
Нат кивнул и завёл острие лезвия под правую грудь. Вивиана сжалась, готовясь к очередной боли. И он надавил на нож. Под лезвием разошлась кожа. Тёмная кровь медленно выступила из раны и струйкой сползла с груди. Вивиана сбилась дыханием и поморщилась. Боль не была сильной. Сильнее был страх происходящего: её разрезали, вскрывали, как тушу умершего животного. Но она была жива. Хотя жизнь в ней ощущалась не так, как раньше.
Что-то изменилось в лесу. В нём появился необычный, едва различимый звук – звук тяжёлого дыхания. Кто-то невидимый дышал и вдали, и возле самого уха Вивианы. Она решила, что это очередное видение и сосредоточилась на движениях Натаниэля.
Он резал её аккуратно, как опытный нежный мясник, в месте, где не будет видно шрамов. Мокрые и горячие, несмотря на ветер, струйки щекотали Вивиане кожу. Парень отнял от её груди нож и прильнул к ране губами. Она обложила ладонями голову Натаниэля и задышала вместе с ним, подобно матери, самым диким и извращённым образом кормя его.
Вивиана любила Натаниэля. Хотела его, хотела быть для него. Таким способом, каким он пожелает. Кровь, соитие, насилие. Всё, что пожелает.
Он подарил ей красное платье. Оно скрывало следы жестоких игр. Нат находил на теле Вивианы всё новые места, откуда можно питаться. На шее, почти у самого уха; под рукой, вблизи подмышки; иногда прокусывал ей губы, и тогда они целовались кровавым поцелуем. Но любимым местом были её бёдра. Внутренняя сторона, там, куда никто, кроме него, не проникал. Кровь из этого места была слаще и горячее.
Порезы не успевали заживать. С каждым разом Вивиана испытывала боль всё сильнее. Но она терпела. До помутнения в глазах, когда их заливала прозрачная темнота. Едва не теряя сознание, она доползала до дома и падала в серую кровать, проваливаясь не в сон, а в забытье.
Она попросила отца приносить больше крови.
Счастливый Михаэль ни о чём не догадывался. Он приходил к невесте вечером, когда она уже спала, и проводил часы возле её постели, любуясь белым лицом. На полу, рядом с кроватью, лежал молитвенник с засохшими пятнами крови. Но парень не обращал на него внимания. Он вдохновенно ждал осени.
Вивиана проснулась с сильным головокружением. Пятна утреннего света на потолке крутились и прыгали, словно дом трясся. Встать с постели её заставила скрутившая желудок тошнота. Она бросилась вон из дома и склонилась у забора. Туман, подобравшись совсем близко, плавал в её белых ногах. Тишину прохладного серого утра прорвал негромкий треск, похожий на быстрые щелчки. Вивиана перекинула волосы через плечо, выпрямилась и взглянула поверх забора. В высокой траве лежал пёс. Шерсть его кое-где скомковалась под тёмными пятнами чего-то вязкого. Пёс был мёртв. Это было понятно по вывалившемуся языку и отсутствию дыхания. Но он шевелился. Его шея и голова подрагивали, худые согнутые передние лапы дёргались, словно цепляясь за фантомную жизнь. Именно из тела собаки шёл этот тихий треск. Вивиана заворожённо смотрела на животное и понимала, что под его кожей и плотью хрустят кости. Что-то изнутри ломало собаку. Девушка отступила, дрожа губами, сжав в кулак волосы, потом зажмурилась, что есть силы и пробормотала:
- Это видение.
Холодный воздух двинулся возле её правого уха, и словно шепнул: "нет". Она попятилась к дому. Провалившись в его темноту, захлопнула дверь.
Скоро в неё постучали два раза. Вивиана дважды вздрогнула и отшагнула. В тонкой полоске света на полу мелькнули две тени.
- Прочь… – шепнула она со слезами на глазах. Ей казалось, она слаба настолько, что даже видение сможет её одолеть.
Но это оказался Михаэль. Улыбнувшись и помахав невесте через окно, он осторожно отворил дверь.
- Где отец? – спросила девушка с надрывом.
Михаэль сжал её непривычно тёплыми руками и поцеловал в макушку. Вивиана почувствовала его запах, такой же непривычный.
- Он ушёл договариваться с Ларуной о твоём свадебном платье. – Изменившись в лице, Михаэль отстранил невесту и всмотрелся в белое лицо с огромными тенями под глазами. Вивиана была болезненно слаба. – Ты холодна, как камень. Что с тобой происходит? Тебе нужно лекарство?
Девушка отвернула лицо, пряча шрам возле уха.
- Кровь… да, – ответила она, вздохнув, – мне нужна кровь…
Михаэль снова задумчиво прижал её к своей груди и продолжил:
- Отец далеко. Он нескоро принесёт кровь. Но я могу тебе её дать.
Вивиана подняла воодушевлённый взгляд на жениха. Как она раньше не догадалась! Михаэль может быть ей полезен.
Он сел на скамью сбоку от окна, Вивиана села по левую руку. Натаниэль говорил ей, что со стороны сердца кровь теплее и течёт быстрее. Девушка положила на колени скрученную в два витка тонкую прозрачную трубочку, дрожащими пальцами взялась за иглу на конце и поднесла к сжатой в кулак напряжённой руке юноши. В ушах у Вивианы загудело, перед глазами замелькали белые точки. Она нервно сглотнула и часто заморгала. Ей хотелось крови, но добыть её казалось непомерно сложно.
- Правильно отец считает меня слабой духом, – сказала она.
- Я сам!
Михаэль забрал из холодных рук невесты иглу. Она заметила, как мелко дрожат его пальцы, а лоб покрылся испариной. Юноша, не примеряясь, вонзил иглу себе в вену. Кровь выбрызнула так резко и внезапно, что Вивиана ахнула. Струя полосонула ей по груди, оставив на платье прямую черту, а между колен, на платье, собралась маленькая лужица. Михаэль быстро зажал рану, но по предплечью всё равно протянулись несколько тёмных линий. Вивиану затошнило. Такого не случалось раньше от вида крови. Она наклонилась так, что почти легла грудью на колени Михаэлю, и языком проползла по стекающим струйкам. Он отжал вену, вынул иглу, и девушка тут же перехватила кровь ртом. Для неё стало приятной неожиданностью, что кровь оказалась тёплой и свежей. Не то, что у какой-нибудь пожилой женщины да ещё после часа отцовских молитв.
Пока невеста усердно сосала вену, Михаэль гладил ей спину, наслаждаясь касанием её грудей о свои колени.
- Марианна умерла ночью, – вдруг сказал он. – Она внезапно упала посреди двора и стала дёргаться, как захваченная духами. Запрокидывала голову, выворачивала руки, ноги, словно кто дёргал её за ниточки. Потом опала и замерла с растопыренными глазами и разинутой челюстью. Её сын ещё долго бился в истерике. А когда успокоился, вдруг сказал: "Я слышал, как внутри матери хрустели кости".
Вивиана отстранилась и задумчиво облизала красные губы.
- И что это? С Марианной… – спросила она с безразличием.
- Отец Целестин сказал, что-то злое пробирается в деревню через людей. И животных. Тот телёнок, помнишь? Первый знак. Но я не верю в зло. Мы были у леса, да? …и он прекрасен! А разве что-то прекрасное может быть злым?
- Заметил, как близко туман подобрался к моему дому? – вдруг спросила Вивиана.
Горизонт медленно затухал. Цветы потускнели от наползшего сумрака. Вивиана слушала шуршание ветра у себя в ногах и видела, как большая невидимая рука широкими жестами наклоняет траву и цветы. Она испытывала страх перед неизведанным, но и понимала – этот страх из-за неведения. Поначалу она боялась мерцающего на горизонте огонька. Потом Натаниэль сказал, что это Солнце. Он многое поведал ей о мире. Но самое главное – научил тело желать и наслаждаться. Кровь была платой. Но Вивиана считала, что помогает любимому в болезни, объединяющей их.
Она стояла и смотрела на красную полоску горизонта. Тёмно-красное платье хлопало по ногам, тёмные волосы струились по плечам. Холод пробирал до костей, и вдруг сосредоточился на шее. Виви почувствовала касание пальцев, и губы Натаниеэля поцеловали шрам под мочкой уха. Руки поднялись на плечи и медленно скользнули вниз вместе с лямками платья. Девушка оказалась стянута тканью и обездвижена.
- Мы не пойдём в лес? – спросила она, не отрывая взгляда от горизонта.
- Теперь не нужно.
Натаниеэль обдал горячим дыханием место между обнажённых лопаток, опустился по позвоночнику и остановился. Вивиана чуть развела в стороны руки. В правой она держала потрёпанный молитвенник, в левой – трубку с иглой. Нат ухмыльнулся за её спиной.
Она легла на траву и посмотрела в небо, на медленно плывущие тёмные облака, похожие на туман. Натаниэль снял с неё трусики, пропустил их под её правой рукой выше локтя и туго затянул.
- Посжимай кулак, пока не почувствуешь онемение, – попросил он.
- Зачем? – спросила Вивиана, но послушалась.
- Я перекрыл вену, чтобы кровь не брызнула из прокола, а потом наоборот, вытекала быстрее. – На его губах играла улыбка, тёмные глаза с лукавством глянули на бесстрастное лицо девушки. – Это отцовское приспособление?
- Да.
Виви почувствовала, как его холодный палец понажимал на взбухшую вену. К горлу тут же подступила тошнота. От вошедшей под кожу чуть ниже локтя иглы почувствовалась тонкая короткая боль. Натаниеэль зажал зубами конец трубки и развязал трусики. Тёмный столбик крови быстро поднялся и исчез под его бледными губами. Девушка улыбнулась, когда он прикрыл глаза от наслаждения. Она раздвинула согнутые ноги и расслабилась.
Быстро двигаясь внутри неё, Натаниэль нещадно вытягивал жидкую жизнь. Виви полностью была под его властью. Открыв в полусознании рот, она дёргалась в такт его толчкам. Стеснённая платьем, извивалась, словно пойманное в сеть животное. Когда в приступе внезапного наслаждения она с выкриком сжимала в кулаке длинную траву, игла дёргалась, причиняя боль, и едва не выскакивала из вены. Два чувства – наслаждение и боль – стали для Вивианы едиными. Настолько связанными, что вызывали одно другое.
Нат оторвал от своей белой рубашки полоску ткани и перевязал Виви место укола; заботливо надел бельё и вернул на плечи бретели платья. Склонившись над девушкой, с интересом осмотрел молоденькое лицо с ровной белой кожей, тонкими веками, испещрёнными голубыми венками, и едва розовые расслабленные губы. Они были покусаны, из-под них виднелись желтоватые нездоровые зубы.
Нат уложил Виви к себе на колени и озабоченно произнёс:
- Ты очень больна. Выглядишь живым мертвецом.
- Да, – выдохнула она, – в последнее время чувствую себя словно не в этом мире. Голова постоянно кружится, слабость, тошнота, ломота в теле, иногда трудно дышать…
- У тебя понижен гемоглобин. Это может грозить раком крови.
Виви подняла на него обеспокоенный взгляд. Она не поняла странные слова, но почувствовала, что это что-то плохое. Нат провёл по её спутанным тусклым волосам. В ладони осталась жидкая прядь. Он показал её девушке и свёл брови. Подняв её тонкую жёсткую руку, сказал:
- У тебя плохие ногти, волосы… сухая тонкая кожа… Я беспокоюсь за тебя!
В глазах девушки тенью пронёсся страх. Она поджала губы и отвела взгляд.
- Ты мог бы дать мне свою кровь? – робко шепнула в сторону.
Натаниеэль поник головой. Светлые пряди прикрыли красивое лицо.
- Я бы очень этого хотел. Но я болен, и моя кровь сделает только хуже. – Он поцеловал ей руку и приложил к своей твёрдой холодной груди. – Есть другой способ тебя исцелить. Полностью и навсегда.
Виви сжала его пальцы и приподнялась. Голова резко закружилась; чтобы подавить тошноту, она глубоко задышала.
- Есть? Неужели… я могу… выздороветь? – прерываясь, с надеждой спросила она.
- Можешь, любимая, можешь… Но… – Нат выдержал паузу, в которую девушка чуть не расплакалась от счастья. Он назвал её любимой! – Мне придётся забрать часть тебя.
Мрачный голос стих до шёпота. Виви хоть и боялась, но была согласна на всё.
- Ты отрежешь мне руку? Или ногу?
Смысл собственных слов с запозданием дошёл до её разума. По позвоночнику пробежалась холодящая волна, поднимающая на коже волоски. Нат вдруг рассмеялся. Смех, звонкий и прекрасный, разлился по лесу, как нечто волшебное. Лицо засветилось, и он просто ответил:
- Не такое важное. Всего лишь душу.
Вивиана села, всмотрелась в тёмную шевелящуюся траву возле колен и задумалась. Слова отца оказались правдой? Существа из леса забирают души людей? Но Натаниэль человек, как и она. Не ужасный монстр, а лес – не обитель зла, а рубеж, за которым другой, пугающий отца, но не её, мир.
- Зачем тебе моя душа? – недоумевая, спросила она.
Слово "душа" казалось ей таким привычным, но непонятным, отец никогда не говорил об этом.
- Чтобы вылечить тебя! – вдохновлённо произнёс Нат. – Ты будешь другой! Сильной! Виви, – он схватил её за щёки, а она потупила взгляд, – что есть душа? Это слабость, способность чувствовать боль, печаль, страх… Когда душа умирает, умирает и тело! Я же предлагаю тебе вечную жизнь!
Вивиана наивно распахнула тёмные, как ночь, глаза.
- Как это будет? Без души…
- Ты избавишься от всего плохого! Чуть сильнее будешь хотеть крови, но это же ничего не изменит! Зато мы будем вместе, я заберу тебя в свой мир…
- Я… не знаю…
Она попыталась отвернуться, но руки парня не позволяли. Он приблизился к ней.
- Без твоего согласия я не смогу тебя вылечить…
- Мне пора, – обронила Виви.
Она выскользнула из холодных объятий и бордовой тенью понеслась через луг.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
(продолжение второго рассказа)
Близилась ночь. В деревне было тихо и темно. Дома утопали в тумане. Вивиана шла, осматривалась по сторонам. Ни одно окно не горело, не было вокруг ни единой души. Ветер выл в выставленных за забор кувшинах и трубах водостоков. В листве закручивались серые струи воздуха. Девушка обняла плечи и сжалась. Она слышала хруст замёрзшей травы, но было что-то ещё. Шёпот. Далёкий и близкий одновременно. Будто кто-то шептал вдали и прямо возле её уха. Вивиана хотела броситься бежать, но внезапная слабость подкосила её, и она упала на четвереньки. Дыша взахлёб, почувствовала на плечах холод. Кто-то словно положил на них руки. Пустота прошептала искажённое слово "скоро". Следом раздался пульсирующий гул, как смех через заткнутый тряпкой рот. Вивиана зажала уши, уткнулась лицом в траву и застонала, роняя слёзы:
- Это видение…
Когда Вивиана убрала ладони, всё стало тихо. Тогда она подняла голову. В тумане стоял кто-то. Человек с опущенными руками. Серые одежды сливались с туманом. Выделялись только ужасающе огромные чёрные круги вместо глаз. В большой, раздутой по неведомым причинам голове зияли две впадины. Попадая в них, ветер завывал всё громче и выше, пока звук не стал походить на плач ребёнка, приглушённый утробой. Вивиана затряслась, не в силах оторвать взгляда. Чёрные глаза, как чаши, заполнились туманом. Человек со скрипом поднял руку с отвисшей, сильно растянутой серой кистью, и Вивиана не выдержала – зажмурилась и снова заткнула уши.
- Это видение!
Она поднялась на ноги и, не глядя, побежала в сторону дома. Страх упасть был не сильнее страха видеть призрака.
Ночь оказалась для неё тяжёлым испытанием. Густая темнота давила на грудь, не позволяя свободно дышать; забивалась в углы комнаты, застилала пол, заслоняла потолок. Казалось, в ней кишат ужасные сущности, протягивающие к девушке чёрные руки, пока она моргала или жмурилась от внезапной боли во всём теле. Вены ломили и стягивали руки изнутри, заставляли их неметь. Вивиана корчилась в бреду, молясь, чтобы поскорее наступило утро.
Перед самым рассветом поднялся ветер. Сквозняк из щели под дверью разогнал по полу пыль и добрался до свисающей руки Вивианы. Она боязливо спрятала её под одеяло и отодвинулась ближе к стене. Девушку сжало изнутри, когда плечо упёрлось во что-то мягкое, мягче, чем стена. Вивиана задержала дыхание и медленно повернулась к темноте справа. На неё смотрели белые глаза-шары без зрачков, держащиеся в чёрном сгустке в форме головы. Голова продолжалась в такое же чёрное продолговатое тело без конечностей. Вивиана отпрянула и шепнула:
- Мама?
Глаза начали приближаться, тень пододвинулась вплотную к лицу девушки, оцепеневшей от ужаса.
- Скоро, – прошипел воздух и обволок ей голову.
На секунду Вивиана оказалась в обжигающем кожу холоде и плотном дыму. Белые призрачные глаза просочились через неё, заставив вжать голову в плечи, стиснуть зубы и пронзительно застонать.
Всё исчезло.
Девушка выбежала из дома. Её снова вырвало. Пока она откашливалась и вытирала слёзы, к ней сзади подошёл отец, тихо, словно призрак.
- Оно пробралось в деревню, – гулким голосом сказал он. – Зло из леса прорвало защиту и теперь убивает жителей, производит на свет уродцев.
Вивиана выпрямилась, но не обернулась. Голос продолжил возле самого её уха:
- Я хочу защитить тебя, дочь. Ты слаба, а в слабое тело злу проникнуть легче. Нужно, чтобы ты…
- Просто приноси мне больше крови, – перебила дочь. – Мне становится хуже, меня одолевают видения…
- Это лес. Существа из него намерены…
Вивиана резко развернулась и взволнованно посмотрела на худого отца с впалыми щеками, морщинистой жёлтой кожей и выцветшими глазами.
- Не лес! Наша деревня! Этот туман! Он отравляет всех! Меня!
Её глаза наполнились печалью и пустотой. В отце она более не видела защитника. Он не знал всего, он верил в то, чего не мог объяснить, он верил в свою ложь.
Отец сощурил глаза до тонких щёлок и зашевелил губами, зло забормотав:
- Глупая девчонка. Ты не понимаешь, что говоришь. – Он схватил дочь за руку, крепко обвил сухими пальцами. – Идём в дом!
Потянул её, но она воспротивилась.
- Это ты не ведаешь, что творишь! – выкрикнула и дёрнула руку.
Отец схватил её в охапку, но не смог удержать: девушка вырвалась и оттолкнула его. Худой, иссохший, как дерево, он не устоял на слабых ногах и повалился на землю. При виде немощного старика из глаз Вивианы брызнули слёзы. Но она не помогла отцу встать. Она убежала.
- Нат! – выкрикнула девушка в сторону леса, не боясь ничего.
Ветер был тёплым, гладил по щекам, развивал волосы, задувал под лёгкое белое платье. Девушка кружилась вокруг себя в поисках любимого. Он всегда приходил тогда, когда приходила она. И снова Нат появился за её спиной: обхватил руками и положил подбородок на плечо.
- Как же я ждал тебя… Ты решилась?
Виви, смотря прямо перед собой, кивнула.
- Скажи вслух…
- Я не хочу жить в этой проклятой деревне! Хочу быть здоровой. И за это я согласна отдать душу.
Нат сжал руки так сильно, что выдавил из неё воздух. Боль пронзила её позвоночник, отдалась в левую сторону шеи и раскатилась по всему телу. В глазах потемнело, пальцы онемели, Виви обмякла в холодных объятьях. Тело стало ей неподвластно. Голова сползла на согнутое предплечье Натаниэля, струйка крови пробежала по шее, между грудей прямо до трусиков. Виви почувствовала, как внутри пустеет и холодеет, словно эта струйка взрезала её, и внутренности беззвучно вывалились на траву. Больше она ничего не чувствовала.
Вивиана осталась одна посреди луга. Натаниэль сказал: "Я приду за тобой" и исчез. Она пыталась понять, что произошло. Коснулась пальцами шеи, но не почувствовала ни боли, ни крови, ни раны. Подняла руки и всмотрелась в ладони. Они стали ровными, без единой морщины, белыми, как снег, даже ногти, которые удивительно быстро отрасли. Вивиана приложила руки к груди. Её тело стало твёрдым и ледяным, как камень в мороз. Она прошлась пальцами по волосам, отделила прядь и поднесла к лицу. Волосы были блестящими, как каштан. Она поняла, что выздоровела и должна бы почувствовать радость и счастье… Но чувств не было. Лёгкость в теле на самом деле оказалась пустотой.
Дойдя до своего двора, девушка остановилась. Она услышала, как шуршит туман, тяжело проползая сквозь листву бесплотной змеёй, как сопит корова, запертая в коровнике. Вивиана могла различить каждую песчинку возле порога своего дома, видеть муравьёв, ползающих по крыше. Её чувства стали острее и полнее. Она улыбнулась холодной безразличной улыбкой и вошла в дом.
Отец перебирал травы, связывал из них пучки и подвешивал на единственное в доме окно. На противоположной стене рисовались причудливые кружевные тени, и света становилось всё меньше. Вивиана повела глазами и сложила руки на груди.
- Зачем это, старик? – бросила надменно в спину отца.
Он уронил руки и обернулся через плечо.
- Это защитит наш дом от зла извне.
Вивиана хохотнула.
- Ты наколдовал мне кровь?
Отец указал пальцем на пол и, отвернувшись, продолжил шуршать травами. Возле ножки кровати стояла тусклая серебряная чаша. Как только девушка взяла её, металл, словно раскалённый, обжёг ей ладони. Вивиана зашипела и выронила чашу. Та со звоном упала на пол и истекла тёмной загустевшей кровью. Отец развернулся и глянул на дочь. Она успела спрятать дымящиеся руки.
- Эта кровь несвежая, – произнесла она скрипучим голосом.
Отец ушёл проповедовать. Когда воздух наполнился знакомым запахом, а на дворе захрустели осторожные шаги, Вивиана поняла, что явился Михаэль. Она забрала волосы под платок и вышла из дома. Жених счастливый, как щенок, бросился к ней и обнял.
- Ты ледяная! – отстранившись, воскликнул он.
- Я плохо себя чувствую, – пролепетала девушка, потупив взгляд и отвернув лицо, – любимый.
Радость вспышкой мелькнула на лице юноши.
- Я дам тебе свою кровь… Если скажешь.
Вивиана слабо кивнула и пожаловалась:
- Отец приносит несвежую и холодную… А у тебя, – она подняла искрящиеся глаза и посмотрела на него исподлобья, – кровь вкусная и горячая!
Михаэль был рад угодить невесте. Он послушно сел на лавку возле дома и дождался, пока невеста вынесет трубку с иглой.
Вивиана задрала рукав его желтоватой рубахи, перетянула плечо жгутом и умело кольнула иглой надутую вену. Михаэль зашипел от боли и ледяного прикосновения.
- Терпи! – грубо одёрнула Вивиана и развязала жгут.
Освободившаяся кровь быстро наполнила трубку и полилась ей в рот. Она застонала, прикрыла глаза и в блаженстве откинула голову. Михаэль боролся с головокружением и терпел ломоту в руке. Не остановил голодную невесту даже тогда, когда во всём теле застучало, а в глазах потемнело.
- Скоро… – пронеслось в воздухе.
Вивиана прервала трапезу. Обвела острым взглядом двор. Туман замер, будто выжидая, выглядывая из-за домов. Всё стихло настолько, что с площади на другом конце деревни заслышалась тихая многоголосая молитва. Вдруг зашуршала без причины листва вишни. Одна из веток с хрустом сломалась и легла на землю. Вивиана встала, выпустив из рук трубку. Свободный конец провалился меж перекладин скамейки, и кровь быстро закапала на серую траву. Привалившийся к стене, ослабевший Михаэль не мог даже шевельнуться. Он только видел, как девушка вышла на середину двора. Вокруг её ног кольцом зашевелилась трава. Взгляд юноши успел зацепиться за быстро скользнувшую по белой стене дома тень.
- Нат? – шепнула Вивиана.
Туман словно очнулся. Протёк меж домов и устремился к ней. Послышалось тихое мягкое постукивание, в тумане мелькнуло что-то светлое. Вивиана пригляделась. Это были кисти рук. Их было несколько. Они впивались пальцами в землю и ползли к её ногам. Она отпрыгнула и зашипела, как кошка. Остановившись, руки приподнялись над землёй, удерживаемые туманом. Указали пальцами на девушку и с глухими ударами безжизненно осыпались вниз.
Михаэль застонал, попытался пошевелиться, но не смог. Вивиана опомнилась и бросилась к нему. Вынула иглу, зажала свёрнутой марлей прокол и согнула руку. В мрачной тишине они просидели на лавке, пока не вернулся отец, а с ним и соседи.
Люди застыли на месте, увидев двор, усыпанный человеческими кистями. Из запястья, из застывшей тёмной крови торчали белые кости. Соседи одичало переглянулись и остановили взгляды на отце Целестине. Тот стоял спокойный и безмолвный, опустив взгляд.
- Откуда ж эти обрубки? – спросил мужчина.
Не дождавшись ответа, заговорила женщина:
- Выходит, кто-то без рук остался… Кто-то из деревни? – Она ещё раз окинула взглядом двор и продолжила: – Пальцы на твой дом указывают, Целестин…
Отец испуганно посмотрел на дочь, на коленях у которой покоился бледный неподвижный Михаэль.
- Может, на Вивиану указывают, а? – к нему подступил взволнованный сосед.
- Зло хочет забрать мою дочь… – пробормотал отец.
Вивиана сидела у окна. Пустые глаза смотрели в небо. Каштановые волосы ниспадали на грудь гладкой широкой волной. Белое лицо, лишённое морщин, было безразлично красивым. Руки покоились сложенными на коленях уже не первый час. В запертом снаружи доме не было никого. Но Вивиана вдруг услышала стук шагов. Она метнула взгляд в сторону, на тёмную стену. На границе тьмы и слабого света дрогнули доски пола. Стукнул шаг. Потом второй. Кто-то невидимый приближался. Вивиана повернула голову в его сторону. Шаг, ещё один, совсем близко к ней. И всё стихло. Она подняла глаза под потолок. Показалось, что там шевельнулась тьма.
- Кто ты? – шепнула Вивиана.
Воздух колыхнулся у самого её лица.
- Я демон твоего ребёнка, – раздался негромкий гулкий голос, которому вторил детский шёпот.
- Ты заберёшь его?
- Я буду вместо его души.
В день свадьбы Вивиана пропала.
Отец Целестин в одной длинной рубахе стоял на обледеневшем помосте. Перед ним в ожидании проповеди собрались жители. Потупив взгляды, они старались не рассматривать сухощавого до уродства старика с распущенными седыми волосами, которые ледяной ветер безжалостно трепал, как изодранную тряпицу. Челюсть старика ходила ходуном от холода и немощи, а узкие руки с выступающими жилами и венами, обтянутыми тонкой кожей, напоминали связки веток. Тёмные впадины на щеках и под глазами делали лицо старика похожим на череп, лик Смерти. Влажные глаза смотрели сквозь толпу, в никуда.
Старость быстро настигла отца, как только пропала его единственная дочь. За полгода он потерял вес, оставшуюся крепость и трезвость ума, как считали жители. Текст проповедей всё больше напоминал печальный монолог о безрадостности жизни, нежели вдохновляющую на борьбу с невидимым злом речь. Но жители деревни всё равно изо дня в день приходили на площадь.
Единственным, кто искренне понимал горе старика, был Михаэль. Он стоял впереди толпы, одетый в тёмные одежды, со скорбным лицом, лишённым молодецкой свежести. Юношеская стать вытекла из его крепкого тела вместе со слезами, когда-то гордо расправленные плечи завернулись, как иссохший лист, а грудь впала. Иногда он поднимал широко распахнутые глаза к небу и шевелил губами, что-то тихо произнося.
Старик стоял неподвижно, долго не начинал речь, собираясь с силами. Он едва мог креститься, подымая по-птичьи тонкую кисть со сложенными пальцами. Люди переглядывались и ждали. Ветер трепал платки женщин, бороды мужчин, пышные шевелюры детей. Все они были закутаны в тёмные из-за затянувшегося траура одежды. Из толпы Михаэль выделялся белым пятном – у него на руках колыхалось свадебное платье. Он всегда брал его на проповеди. А в конце, мокрое и тяжёлое, уносил домой, держа так, словно это была Вивиана.
Зимний туман погустел, потеряв прозрачность. В нём появились белые, словно замёрзшие, прожилки. Он клубился тяжело и медленно, покрывая собой чёрную землю, заиндевевшие кусты и деревья. Теперь он мог ползать по стенам, даже забираться на крыши и стекать вязкой жидкостью из ложбинок черепицы. Ночью капли ударяли в промёрзшую землю особенно громко. Словно кто-то бесконечно вбивал в доску гвозди. Сейчас туман окружил площадь и ползал в ногах людей.
Только отец Целестин собирался начать проповедь, как из тумана со стороны леса вынырнула чёрная фигура. Люди все, как один, повернулись. К ним приближался статный красивый парень, чужак в странных тесных одеждах. Он был бледен, и он улыбался. Целестин переставил непослушные ноги и повернулся лицом к остановившемуся незнакомцу.
- Я Натаниэль, – сказал тот, – пришло время мне рассказать всё…
По толпе пробежался взволнованный шёпот. Кто-то отступил, несколько детей испуганно прижались к родителям, разглядывая парня.
- За лесом есть лучший мир, – продолжил он, вдохновенно улыбнувшись. – Там нет тумана, нет смертей, горестей, печали, уныния и боли! Люди там прекрасны и здоровы!
- Врёшь! – изо всей мочи заорал старик, затрясшись от злости.
Натаниэль перевёл на него голубые глаза. Поднял руку и указал на него пальцем:
- Этот безумный старик скрывал от вас правду! Запугивал нереальными монстрами, якобы живущими в лесу. На самом же деле лес неопасен! Мы – неопасны! Мы молоды и красивы и хотим принять вас в свой мир!
Жители деревни смотрели на чужака и внимали каждому его слову. Только Целестин, пошатываясь, скалил жёлтые зубы и сжимал сухие кулаки.
- Туман отравляет вас! – развёл руки Натаниэль и стал серьёзнее, – Он – причина страшных болезней вас и ваших детей, он порождает уродливых животных…
Серая масса зашевелилась. По ней снова пробежался шёпот. Парень шагнул ближе.
- За лесом нет тумана. За лесом светит тёплое солнце и поют птицы, а небо чистое и голубое. В нашем мире много ярких цветов, а не эта серость, в которой вы прозябаете! Поколениями вы жили в неведении из-за таких, как он!
Натаниэль разозлённо указал на Целестина. Жители посмотрели на старика. Он присел, желая спуститься с помоста. Подскочил Михаэль и помог ему одной рукой, второй сжимая платье. Вдвоём они оказались напротив толпы, напротив чёрного пришельца.
- Не верьте ему! – возопил старик, вскинув кулаки.
- Верьте! – воскликнул Натаниэль и повернулся к толпе. – Я могу доказать…
Из тумана за спинами Целестина и Михаэля плавно выступила темноволосая девушка в красном платье. На руках у неё был белый свёрток, которому она лучезарно улыбалась. Чем ближе она подходила, тем больше росло удивление толпы, узнающей пропавшую Вивиану. Она несла младенца. Михаэль и Целестин обернулись. Платье выпало из рук юноши, отец изменился в лице и прижал ладонь к груди.
- Дочь… – шепнул он бессильно и схватился за Михаэля, чтобы не упасть.
Тот вырвался и бросился к невесте. Натаниэль только проследил за ним взглядом. Толпа охнула, когда юноша упал к ногам девушки и с надрывом произнёс:
- Любовь моя, ты жива! Ты вернулась!
Он, не замечая ребёнка, со вскинутым мокрым от слёз лицом гладил ей ноги, касался локтя. Вивиана равнодушно смотрела на него свысока.
Отец ринулся к Натаниэлю и прорычал прямо ему в лицо:
- Ты украл у меня дочь! Обманул, обрюхатил её, адское существо!
Парень вперился в него сощуренными глазами и лукаво улыбнулся.
- Я спас её от проклятия этой деревни! – сказал громко, чтобы все слышали. – Посмотри, как красива и здорова она стала! – Вивиана перевела взгляд с рыдающего у себя в ногах Михаэля на красавца Натаниэля и улыбнулась ему. – А ты, старый обманщик, врал всем, врал своей дочери, подвергая её опасности! Она болела, страдала видениями, как её мать!
- Ты лжец! – дико заорал старик.
Вены на его лбу и шее надулись, готовые вот-вот лопнуть, мокрые глаза покраснели, рот искривился, а лицо сморщила ненависть. В сравнении с белокожим статным Натаниэлем он выглядел жёлтым, сухим и чахлым.
- Нат дал мне новую жизнь, – нежно сказала Вивиана, пронзительно глянув на отца, потом окинув взглядом оцепеневшую толпу, – а я дала жизнь нашему ребёнку… – Она приподняла свёрток и чуть развернула к людям. Бледный малыш безмятежно посапывал, подёргивая глазами под тонкими веками. Вивиана нежно улыбнулась, но быстро погрустнела. – Отец держал меня во тьме всю мою жизнь… А Нат показал мне свет!
- Вы должны уходить с нами, – вскинул руки парень и зашагал перед толпой, – в нормальный мир!
Михаэль вдруг опомнился. Поднялся с земли и схватил Вивиану за руку. Тряся её и ребёнка, забормотал:
- Возвращайся ко мне! Идём со мной! Я приму чужого ребёнка, лишь бы ты была со мной. Любовь моя, я готов на всё!
Вивиана отшагнула и свела брови.
- Идём ты со мной в новый мир… Мы будем все вместе, там, за лесом…
Толпа зашумела сильнее. Один из мужчин, державший руку на темноволосой голове сына, прильнувшего к нему, вскинул лицо и выкрикнул:
- Мы с вами! – Он посмотрел на жену. Та кивнула. – Всё лучше, чем жить в серости, в этом мрачном тумане…
Натаниэль благодарно улыбнулся. Отец Целестин уронил взгляд на свои трясущиеся руки и забормотал:
- Нельзя поддаваться… нельзя слабеть… Демоны… демоны совращают, обманывают, отнимают души…
- Я согласен! – присоединился Михаэль. – Любовь моя, Вивиана, лишь бы видеть тебя!
Нат кивнул и обратился к жителям:
- Идите за нами и вы! Спасайтесь!
Толпа, как безмолвное стадо, потеряно блуждала взглядом между чужаком, Вивианой и совсем обезумевшим Целестином, нервно перебирающим складки на развивающейся рубахе.
- Кто ещё с нами? – воодушевлённо спросила Вивиана. – Не бойтесь нового!
По толпе пробежал гул разговоров, но она по-прежнему оставалась на месте. Внезапно ветер перестал трепать одежды, туман застыл совсем рядом с помостом, Вивиана с ребёнком, Целестин и Михаэль замерли. Натаниэль повернулся к толпе. Солнце из поредевших облаков тускло осветило его. Улыбка сошла с его губ. Лицо помрачнело, глаза потемнели, потеряв прозрачность. Он развёл руками.
- Что ж… тупое вы стадо… – прогудел изменившимся голосом. – Если не хотите уходить – мы придём в деревню. У вас есть выбор: стать, как мы, отав душу за вечную жизнь, здоровье и красоту, или стать кормом.
Люди стали непонимающе переглядываться, дети захныкали, сильнее прижившись к родителям. Целестин зашёлся безумным смехом: выгнулся, запрокинул голову и ощерился, содрогаясь всем телом, тряся перед собой руками.
- Ты! – Натаниэль указал пальцем на испуганного паренька из толпы. – Отдашь свою душу?
Тот даже не успел ничего сказать. Только покачал головой, и она взорвалась с мокрым хлопком. Кровь с кусками мозгов покрыла стоявших рядом. В серой массе образовалось красное пятно. Белели только круглые большие глаза оторопевших людей, чернели их разинутые рты. Скоро зазвучали истошные вопли. Люди бросились врассыпную, расталкивая друг друга. Туман зашевелился, ускорился, разгоняемый ногами, телами бегущих. Как только люди попадали в него, он делил их на части, с шипением извергая из себя фонтаны крови. На землю падали отсечённые ноги, половины голов и туловищ с внутренностями, вываливающимися наружу. Люди бежали по мягкой скользкой подстилке, наполняя морозный воздух громким хлюпаньем.
Посреди хаоса стояли Вивиана и Натаниэль. Наблюдали за паникой, иногда с улыбкой переглядываясь. Дочь вдруг посмотрела на отца и ощерилась. Длинные белые клыки торчали из бледно-розовых дёсен; клыки хищника, не человека. Увидев их, отец схватился за волосы, сморщил в диком сожалении лицо и закричал:
- Я не уберёг тебя, дочь! Не смог! Не смог уберечь!
Он бросился туда, где разрывался туман, и утонул во тьме. Михаэль, проследив за ним взглядом, растерянно посмотрел на Вивиану. Её глаза сверкнули.
- Отдашь нам душу? – прошипела она, чуть наклонившись.
Михаэль перевёл взгляд на младенца в её руках. Тот проснулся, открыл глаза. Они оказались жёлтыми, с маленькими точками чёрных зрачков. Младенец дёрнул головой, агукнул и высвободил из белого одеяла ручонку с длинными изогнутыми коготочками. Михаэль зажмурился. По его щекам скользнули слёзы. Он кивнул. Тогда Вивиана шагнула к нему, наклонилась к шее. Её клыки медленно проткнули кожу, мышцу и провалились в мягкую вену. Часть крови полилась ей в рот, часть – по груди юноши туда, куда прижался младенец. Он умело ловил пухлыми губками струйку и причмокивал, словно пил материнское молоко.
Натаниэль и Вивиана неторопливо шагали по двору. Парень нежно придёрживал девушку за талию, а она качала младенца с жёлтыми глазами. До их острого слуха донеслись тяжёлые дыхания из сарая. Там за снопом сена спряталась от чужаков и убивающего тумана семья. Мужчина одной рукой обнимал заплаканную побледневшую жену, грызущую ногти и мечущуюся по пространству одичалым взглядом, другой – трёхлетнего сына, уже не плачущего, а просто смотрящего на распахнутые двери сарая. Когда в них показались чужаки, мальчик спрятался за спину отца. Жена охнула и впилась пальцами в рукав мужа. Тот с невозмутимым лицом встал в полный рост. Натаниэль с улыбкой кивнул ему в знак приветствия и стал приближаться.
- Убейте меня, но не трогайте жену и сына, – произнёс мужчина бесстрашно и громко.
- Я не хочу никого убивать! – возмутился Натаниэль. – Как вы не понимаете! Я хочу подарить вам вечную жизнь! А вы боитесь… – Он опустил голову и руки. – Вас убивает эта деревня! Туман! Как вы не замечаете? Мы – спасители!
Парень покачал головой и посмотрел на отца семейства.
- Хочешь мою душу? – спросил тот.
- Всё просто, – ответил Натаниэль. – У вас будет другая жизнь. Непривычно – да! Но так со всем новым. Неведение вызывает страх, страх порождает агрессию. Разве ты не хочешь для своей жены и ребёнка здоровья, мира без страданий и горя?
Мужчина потупил взгляд.
- Хочу, – проронил он.
Жена вылезла из-за снопа сена и, подцепив мужа за руку, прижалась к нему. Она смотрела на улыбающуюся Вивиану, ребёнка у неё на руках. Они были красивы, и страх начал отступать.
- Вы говорите, за это мы должны отдать вам свои души? – спросила женщина настороженно.
К её ногам подполз сын. Он поднялся и схватил её пальцы.
- Да. Просто позвольте нам их забрать, – спокойно ответил Натаниэль. – Душу сына тоже.
- А… как же мы будем без души? – спросил мужчина.
Натаниэль улыбнулся.
- Вы не почувствуете в себе изменений. Но ваша жизнь изменится к лучшему!
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 1080
Замечания : 0%
Авторы, проверьте свои тексты, если есть какие ошибки, что-то выделить пунктиром и тыды - пишите в лс.
Голосование открыто до 21 апреля сего года! Тексты 18+
|
Группа: НАЧИНАЮЩИЙ
Сообщений: 18
Замечания : 0%
Прежде чем отдать кому-то из авторов свой голос, напишу несколько слов о каждом произведении, потому что, на мой взгляд, они оба достойны внимания.
"Голод" - очень точное название для текста, не в бровь, а в глаз. Это чистейший, разнузданный инстинкт, направленный исключительно на сохранение собственной персоны. Ярко представлено падение самого человеческого существа. Из всей глубокой Вселенной души остался только Голод - извечный, ненасытный, похотливый. История вне всяких сомнений мрачная, кровавая и обнаженно циничная. Я бы даже сказала, шокирующая в своей прямоте. Мне до конца не ясно, кто в данной истории монстр. По идее это Зак. Он уже перестал быть человеком, оживший Вендиго из страшных сказок, но он такой. Однако, лично у меня, никакого осуждения по отношению к нему нет. Что называется: оказавшись в его мире и в такой ситуации, как бы поступили вы? Когда речь идёт о сохранении жизни, люди идут на многое. Прежде, чем появились заповеди, люди грешили, а не наоборот. Зак - воплощение мира, в котором он вынужден существовать, поэтому для меня он так и не стал чудовищем. Но, определённо, поступки его, с точки зрения цивилизованного человека, чудовищны.
У автора есть свой стиль, манера изложения, и она идеально гармонирует с сюжетом. Однозначно достойное произведение.
"Три жизни Виваны" - совсем отличное от первого по характеру произведение. Здесь тоже есть кровь, тёмные стороны человеческой природы, но... Это больше похоже на сказку, мрачную притчу. Отмечу что, что мне понравилось более всего: идеально выстроенные завязка, кульминация и развязка. Это затягивает, заставляет читателя продолжать чтение, даже если он с чем-то не согласен. За это автору жирный плюс. И здесь стиль написания соответствует сюжету. Ни к чему придираться не буду. Теперь о главном: о сюжете. Есть в нём что-то психоаналитическое. Вивана с детства являлась заложницей запретов, страхов, психологических травм (тяжёлая болезнь и смерть матери). Не удивительно, что в итоге она "взорвалась" и бросилась в чёрную пучину запретов, которыми её пугали до полубессознательного состояния. Ей надоело бояться, надоело быть слабой, а отец вечно внушал ей, что она слаба, кроткой и скромной, какой любил её Михаэль. Хорошая девочка стала плохой, но не потому, что она, действительно, плохая. Просто она ощутила свободу, вседозволенность, которыми не обладала, и из одной крайности бросилась в другую. мне понравилось, что главная героиня менялась в течении истории, её поступки, мотивы, желания понятны и логичны. И хотя в произведении есть нить "хорошего" и "плохого", абсолютного зла и добра в ней нет, как и в реальной жизни. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд.
Итог: свой голос я отдаю "Трём жизням Виван", во многом потому, что это история заставляет задуматься, она неоднозначная, я мысленно возвращалась к ней после прочтения. Для меня это основополагающее.
Авторам спасибо за впечатления! Обе истории достойные и смелые. Вдохновения вам и удачи!
|
Группа: Удаленные
Сообщений:
Замечания : 0%
итак, тексты с мерзкой выворачивающей начинкой и монстром. аллегория жизни, так сказать. сама жизнь довольно пакостная штука.
первый текст. ой не верю, окружающий мир не прописан не продуман. как, будучи довольно хреновым добытчиком он смог ее вырастить? как минимум лет до четырнадцати. те же тушки, можно было солить, в заброшках должна была быть соль, раз он находил заряды для ружья и палил налево направо. итак куча нестыковок. жутко не было, мерзко было и то заслуга моей фантазии, но никак не описаний текста. теперь по теме, я не увидел аллегорию жизни. потому что не совсем понимаю что должно быть. аллегория жизни, как по мне, это росток травинки в трещине асфальта или весеннее пробуждение природы. в общем тема мимо
второй. о боооже, я прочел его. какая нудная нудятина. как хорошо начиналось, я аж обрадовался хорошему чтиву, а тут понеслось по спирали одно и тоже бубнение. вот если бы он был в четыре раза короче то ничего бы не потерял. ни динамики, ни интриги и однообразное повествование. и ради чего? ради каких то вампиров? скуукааа и злость. я буду царапать все ауди на пути. и все же, этот текст лучше. хотя и тут мимо аллегории .
вообщем голос второму. всем спасибо
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 342
Замечания : 0%
Весьма рада, что дождалась этой дуэли (но жаль, что не все участники в деле). Оба произведения прочитала на одном дыхании, что для них большой плюс. Теперь чуточку подробнее.
1. Жестко, но не до омерзения. Коротко, но не до неприличия. Любимый постапок. Ноооо... он почти не ощущался. Пожалуй, впервые соглашусь с момыем - окружающий мир не доработан до конца. Не увидела я картинку с радиацией, разрушениями, заброшенностью. Перед глазами навязчиво стояли зеленые лужайки и чистота в помещениях, несмотря на описания. Зак предстал в реалистичном образе человека, скатившегося к животным инстинктам. Ему я верю. Вот разве что Кизи немного неестественно себя ведет, раздражает глупостью. Хотя, возможно, и такие люди есть. Да и песик странный, даже не шугается.
В целом, напомнило игру "the walking dead". Но с более отчаявшимися людьми. Немного резали глаз ошибки. Ну это спешка, не иначе. Соответствие теме и доп условию балансирует на грани.
2. Здесь уже повеяло мистикой. Читалось легко, несмотря на большой объем. Главное отличие от первой работы - атмосферность. Здесь обстановке уделено много внимания, мрачность, туман, тени, все было уместно. Атмосфера некой секты-общины, суеверности и боязни. А вот люди (?) слегка запутали. Боялись демонов, обитающих за лесом, но поили своей кровью дочь пастыря (порфирия, если я не ошибаюсь?)? При всем психологизме был еще непонятен переход влюбленности Вивианы от Мика к Нату. Слишком резко. А еще немного разочаровала концовка. Зачем вампирам понадобился этот богом забытый и ядовитый уголок? И вообще - зачем именно им души? Больше приходит на ум то, что они создают себе лишних конкурентов на еду. Т.е. этот момент тоже остался на фантазию читателя. А она у меня не сработала.
Здесь немного напомнило сагу "впусти меня". Понравилось необычностью сюжета и обстановки.
И вот уже второй день я не могу решить, за кого голосовать. Каждая работа чем-то покорила, но и в каждой работе чего-то не хватает. При всем почтении к автору второго произведения и проделанной работе над ним, я все же проголосую за первое. За что же? За умение автора подать омерзительные вещи так, что они вызывают восторг и чувство справедливости вместно тошноты. Но повторюсь, понравились оба произведения :)
|
Группа: РЕЦЕНЗЕНТ
Сообщений: 330
Замечания : 0%
1.Автор готов на все, лишь бы завлечь читателя. Грубовато, толстовато, но это работает.
Несмотря на неидеальный стиль читалось с интересом. В плюс можно занести попытку добавить в произведение психологизм. Но он с героиней играет злую шутку. В конце рассказа она не похожа на себя в начале.
Сюжет средний. Не вызывает отторжения, но и удивить автору меня не удалось. Во время кульминации есть ключевой поворотный момент, когда гг оказывается запертым в сарае. И на-раз два освобождается. Очень неубедительно, разочаровывает. Но самое главное, на мой взгляд, что в рассказе не так:
Где-то есть люди, он обязательно их найдет.
Вот эту бы фразу перенести в начало, наполнить конкретикой и построить вокруг этого сюжет. Иначе все телодвижения героев воспринимаются как танцы с бубном.
Страшно не было. Мое мнение - автор для этого не сделал ничего. Аллегория прослеживается.
И еще -- автору двойка по физике.
2. Начало вроде как потоньше. Но в первой же сцене творится какая-то жуть...с визуализацией. Читать было больно и хотелось бросить. Потом вроде как все пришло в норму, но тут Остапа понесло. Честно говоря, мне бы хватило первой части и последней. Стилистически мне понравилось больше. Есть хорошее наполнение. Очень порадовало описание героини.
Но вот и здесь ключевой момент, когда Натаниэль показывает истинное лицо, и снова неубедительно. Немотивированно совсем. Финальная сцена могла получиться страшной. Автор для этого сделал многое. Но не сделал самого главного и самого простого. Грубая ошибка с главным героем. Когда Вивиана переметнулась к Натаниэлю, в рассказе не осталось ГГ.
А подай автор финальную сцену глазами ГГ, за которого переживает читатель, могло быть и страшно.
Но все это можно простить автору за финальную реплику. Вот уж где аллегория.)
Голос за №2.
|
Группа: ЗАВСЕГДАТАЙ
Сообщений: 103
Замечания : 0%
Н-да, сразу оговорюсь, что это не мой жанр. Так что оценка уж очень субъективная с придирками.
По первому: гадко, отвратительно и мерзко, но разочаровал финал в стиле Лектора. По обилию деталей, кажется, что узнал автора. Места, которые смутили:
1. «Отдачей подбросило локти и плечи...» — ох уж их подбросило! Оторвало?
2. «Вымя, раздутое от молока...» — у овцы?
3. «Сторож и житель сарая, пес по кличке Нептун, заскулил и мелко застучал хвостом по полу...»
4. «... выражая радость от встречи с хозяином, единственным возможным ему способом».
5. «Овца разинула рот» — как-то неорганично.
6. «От радиации щипало в носу» — ЧТО?
Вывод: аллегория жизни в ужасах поедания имеет право на существование, но печалит негуманным отношением к животным :)
По второму: атмосферно, и местами драматично. Я люблю развернутую драму, но тексту нужны ножницы. Количество предложений, ради предложений заставляет цедить текст. Местами, мне кажется, что автор искал страхи в себе.
1. «Его плечи и руки подёргивались от быстрого перебирания хрустящих чёток».
2. «Деревня, в которой отец Вивианы был старейшиной, проповедником и главой общины, на востоке и западе деревня граничила с высокими каменистыми холмами, а с юга на север раскинулась от небольшой, но шумной речки с названием Живая, до леса, который жители называли Мёртвым.»
3. «Толпа, как безмолвное стадо, потеряно блуждала взглядом между чужаком, Вивианой и совсем обезумевшим Целестином, нервно перебирающим складки на развивающейся рубахе».
Вывод: аллегория жизни в мистическом покрывале. Радует образность, печалит объем бесполезного.
Голос отдаю за первое из-за мерзостей его.
|
|
|
