Привет всем. ИЩЕМ тему/название для дуэли. Любые варианты! Участники не изъявляли никаких предпочтений, и они готовы к жесткачу (как и я)))) Кидайте свои темы. Самая интересная послужит вдохновением двум талантливым парням, готовым сразиться - разбить друг другу в кровь прозаические носы, проломить творческие головы, отбить литературные почки и печень! Лучшую тему буду выбирать я (секундант). В этой же теме будет и сама дуэль с придуманными мной условиями. Заранее спасибо всем )
П.С. Картинки для вдохновения! П.П.С. Сами участники тоже могут поскидывать темки для себя же ;)
Колба Эрленмейера Excelsius Dei /слава господня/ Die Hand Die Verletzt /длань наказующая/ Ужасающая симметрия Død Kalm /точка спокойствия/ Сизигия «Из открытого космоса» Джо Чанга Ταλιθα κουμι /девочка, встань/ Herrenvolk /раса господ/ El Mundo Gira /мир вращается/ Memento Mori /помни о смерти/ Tempus Fugit /время летит/ Нулевой итог Гефсиманский сад Постмодернистский Прометей キツネガリ /охота на лис/ Folie à Deux /обоюдное сумасшествие/ Новая Ева (99942) Апофис האמת /истина/ Шестое вымирание Асимптотические голоморфные функции и их применения Вариация Голдберга Кукушата Семья ям, семь ведер со слезами Солнце не светит на городом этим, и туман там стоит Стадия Первая. Отрицание. Трансгуманизм Алигьери #WhereIsPeterBishop? Как мы познакомились с мистером Джонсом Уравнение Ферма Всему есть альтернатива Моссква Ленинград, 2018 Горностай. На сцене. С револьвером. Через Северо-Северо-Запад 6,1 ГГц Entrada /вход/ Сосредоточься и переспроси 6Б Noen /некто/ Объект 13 Оганесон/118 Диэтиламид D-лизергиновой кислоты 6:02 утра по восточному времени День, когда мы все умерли Те, кого мы оставили позади Туда, где вы никогда не были Вынужденная перспектива Сотворяя ангелов Добро пожаловать в Импилахти Пуля, спасшая мир Что нашёл Денис по пути в Зазеркалье Пять-двадцать-десять Эвтаназия Анастезия Амнезия Асистолия Реконструкция Разделитель мыслей Модель №11 Каждый раз, когда мы подбираемся к ответам, кто-то меняет вопрос
Чем играют на гитаре, пальцами или душой? Хочешь познать тьму, иди в темноте Сласти для Моники Призрак полководца Банко Красный прилив Личность - вещь мимолётная Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!
Обязательные условия: 1. присутствие тумана, 2. главный герой/героиня целует мёртвую девушку, 3. герой стоит на краю крыши/высотки/дома, 4. никакого хэппи-энда, 5. присутствие одного продолжительного монолога.
Всё. И больше не злите меня, а то условий в след. раз будет больше... Сроки: до13 октябрявключительно (работы на почте до 00:00 по МСК)
volcano, я, конечно, не прониклась стихами (сорри), но пусть будут как... разбавление юморком мрачной дуэли (должна быть таковой).
Принимаем внедуэльную критику и голоса в счёт стихов. Если стих наберёт больше голосов, чем одно из произведений дуэлянтов, дуэль будет считаться неудавшейся, и вся похлава достанется Volcano, а участники останутся без всего )))))
От его половины дома веяло запустением, животным голодом. Холодный ветер блуждал в коридорах и комнатах, с крыши капала вода. Дневной свет еле пробивался сквозь запылённые и заколоченные окна, превращаясь в истлевший сумрак, а ночью плотная и живая тьма поглощала острые углы, очертания старинной мебели. Её половина была совсем другая. Влажные листья и гибкие стебли заполняли пространство четырёх этажей, скрывая гнилые доски. Чистые, вымытые полы приятно поскрипывали, а единственную уцелевшую картину она повесила в общем зале, желая сохранить хоть что-нибудь, оставшееся от прежнего мира. Не смотря на их скрытую, затворническую жизнь, люди всё равно прознали о появлении выродков в Окраинных Болотах. Их ненавидели, боялись, осуждали и... завидовали их хищной жестокости, их способности выживать и жить, когда остальной мир жизнь ненавидел.
_____
Дхок появился в дверях неожиданно и тихо, будто хотел застать её врасплох. Мара скользнула по нему равнодушным взглядом, невольно отметив синеватый оттенок, который приобрела его бледная кожа. Он молча протянул руку, желая дотронуться её плеча, но Мара резко отшатнулась, почувствовав одновременно и раздражение и вину, что ведёт себя с ним так. Она подхватила горшок с цветком и прошла вглубь оранжереи, чувствуя на спине его пристальный взгляд. - Ты работаешь в перчатках, - неожиданно заметил Дхок. - И давно? - Не твоё дело, - огрызнулась Мара. - Что случится, - продолжил он, - если я просто прикоснусь к ним? Мара поставила горшок на стол. И повернулась в тот момент, когда Дхок взял пальцами зелёный лист и потёр, пристально глядя ей в глаза. - Ты доволен? - спросила она. Дхок убрал руку. На месте зелёного листа появился чёрный, гниющий ошмёток. Гниль расползлась по стеблю, задев и другие листья. - Мы такими созданы, - сказал он словно в оправдание. Мара непроизвольно дёрнула плечами. - Не знаю о чём ты. - Знаешь, знаешь. Давно ты не охотилась? - Не важно, - холодно отозвалась она. - Ещё как важно. - Не всё ли тебе равно? Он окинул взглядом оранжерею, кивнул в сторону увитых стеблями стен. - Ты не можешь вечно прятаться здесь, - сказал он. - Когда-нибудь ты всё равно выйдешь наружу, только это будет уже не охота. Это будет настоящая бойня. Мара сглотнула подступивший к горлу ком. Ей захотелось отвернуться, чтобы Дхок не увидел лица. - Этот мир обречён, - ответила Мара твёрдо, хотя на это потребовались все силы. - Но я хочу сохранить его. Дхок покачал головой. - Так ты не сможешь жить. Когда-нибудь ты это поймёшь, - он отступил в темноту своей половины дома, уже оттуда донёсся его низкий голос. - Я на охоту. Мара сделала несколько торопливых шагов в сторону двери: - И ты не сможешь! - громко сказала она. - Когда-нибудь ты тоже это поймёшь!
_____
Саша выпрямилась, опёрлась на лопату. Земля под ногами была твёрдая, словно камень. Участок, который они выбрали для посадок, тянулся на сотню шагов от лачуг до свалки из всякого хлама. На ржавых бочках сидели и смотрели в её сторону, ухмыляясь, два сводных брата. Вместе с ними стоял отец. Курил и рассказывал байки. Саша, заметив его взгляд, опустила голову. Дрожащими руками взяла лопату и воткнула в сухую землю. Копала, пока не услышала множественные шаги. - Я видел, как ты отдыхала, - услышала Саша прокуренный голос отца. Он курил всё, что могло дымиться. - Точно, - поддакнул старший из братьев. - Так не пойдёт, - продолжил отец. - Ты меня слышишь? Саша кивнула, уткнувшись взглядом в землю. Отец сплюнул, чёрный комок слизи упал рядом с лопатой. - Жизнь предала нас, - заговорил отец хриплым голосом, в котором уже зарождались нотки ненависти. - Земля мертва, - он наклонился, забрал в ладонь горсть серой земли и почти ткнул Саше в лицо. - Чтобы здесь что-то выросло, мы должны работать, работать и работать. У нас нет времени отдыхать. Он швырнул землю в сторону. Саша задержала дыхание. - Ты будешь наказана за это. Руки у Саши задрожали всё сильнее. Нога соскользнула с края лопаты. - Идём со мной, - сказал отец. Саша не ответила. Внутри помимо страха нарастала злоба. - Идём, - твёрже повторил он. - Не упрямься, сучка, - сказал старший. - Пошёл ты, - огрызнулась Саша, выпрямившись. - Ты и твой брат недоносок. Отец влепил ей пощёчину. Саша выронила лопату и прижала ладонь к щеке. Отец схватил её за шею и поволок в сторону Болот. Братья молча последовали за ним. Они прошли редкий лесок из полумёртвых деревьев, спустились по склону на дно глубокого оврага. В конце пути отец толкнул её в сторону уже знакомой валежины. Саша упала, поползла, цепляясь руками за склизкий мох. Отец сел сверху. Щёлкнула пряжка ремня. Саша стиснула зубами собственную руку. Отец резкими рывками сдёрнул с неё штаны и навалился. Братья захохотали. Они все сделают это по несколько раз. Она это знала и приготовилась терпеть... понимая, что в этот раз её сил может уже не хватить.
______
Дхок выследил добычу на границе со старым городом. Тощая, голодная, еле живая псина. Она бежала по улице среди ржавых машин, принюхиваясь и затравленно оглядываясь. Дхок спрыгнул в пересохший канал, длинными скачками пронёсся по руслу, обгоняя псину и взобрался на каменный бортик бывшей набережной. Собака остановилась в полсотни шагов, подняв голову и замерев. Она смотрела прямо в его сторону с робкой надеждой и животным страхом одновременно. Дхок не двигался. Собака опустила голову, втягивая ноздрями воздух у потрескавшегося асфальта, и снова уставилась на него, на этот раз с ещё большим страхом. В прежние времена он без труда подбирался к добыче на расстояние прыжка, но сейчас ему вновь хотелось испытать азарт охоты, пережить радость от погони. Он спрыгнул с парапета и встал на ноги. Собака дрогнула, и, оглядываясь на него, потрусила в обратную сторону. Дхок ухмыльнулся и бросился следом. Псина не побежала в центр города, как он был уверен, а свернула через мост в сторону горелого леса, в сторону Болот. Дхок настигал её длинными, размашистыми прыжками, наслаждаясь преследованием. В горелом лесу собака громко залаяла, а потом жалобно заскулила. До неё оставалось шагов двадцать, когда Дхок стремительными прыжками, подобно льву, нагнал её и сбил на землю на вершине склона, уходящего в глубокий овраг. Собака зарычала, пытаясь укусить за руку. Её рык то переходил в визг, то был крайне агрессивный. Дхок придавил её к земле руками и впился в шею. Горячая кровь хлынула в горло. Всё тело задрожало от удовольствия. Он насыщался медленно, смакуя каждое мгновение, в мыслях возвращаясь в те времена, когда охота была весельем, образом жизни, а не средством для выживания. Мара однажды бросит свои глупые затеи. Они хищники, они должны жить согласно своей природе, но не противиться ей. Ни к животным, ни к людям нельзя относится иначе, кроме как к мясу, источнику пищи. Пусть их всех осталось мало, но роли остались прежними. Дхок поднялся с земли, с наслаждением вдыхая прохладный осенний воздух. Мучающий, изматывающий не одну неделю голод наконец-то утих. Мысли потекли вялые, спокойные, Дхок вдруг обнаружил что может как обычно рассуждать и строить планы. Он побрёл вдоль вершины склона, желая просто прогуляться. В этой части города он бывал редко и даже испытал любопытство, тягу узнать что-то новое. Внизу, на дне оврага треснула ветка. Дхок остановился. По дну оврага двигались четверо. За тремя мужчинами, чуть в отдалении, плелась девушка. Она шла, пошатываясь и опустив голову, как-то рассеянно цепляясь руками за стволы деревьев. Дхок от удивления хмыкнул. Людей рядом со старым городом не было видно давно. Тот, что шёл позади и самый молодой, оскользнулся на камнях. Поднимаясь, он случайно увидел полуголую фигуру на вершине склона. Выше обычного человека, худой настолько, что выпирают рёбра, с неестественно длинными руками и синеватым оттенком кожи. - Мать твою, здесь выродок! - крикнул он. Шедшие впереди остановились, обернулись на крик. Упавший показывал на вершину склона. - Быстрее! - рявкнул самый старший. Тот, который упал, вскочил и бегом добрался до своих. Старший несколько мгновений наблюдал за девушкой, которая, казалось, вовсе не осознала происходящее. - Шевелись, - крикнул старший. Она даже и не думала торопиться. Остановилась и посмотрела на Дхока, который также следил за ней. - Бегом, сука! - крикнул один из мужчин. Дхок отступил, скрылся из виду, довольный сложившимся днём. В скором времени, когда голод вновь даст о себе знать, он знает куда прийти и даже привести Мару, если она захочет.
______
Сидя в кресле, Дхок вертел в руках пластмассовую игрушку, маленького человечка без одежды. Мара устроилась в кресле напротив, вытянув ноги к огню. Она не смотрела в его сторону и не произнесла ни слова после утреннего разговора. Дхок бросил на неё пристальный взгляд: - Считаешь, я не должен был этого делать? Мара непроизвольно дёрнула плечами: - Считаю, тебе лучше знать, что надо делать. - Хочешь, чтобы в будущем я ловил только крыс? Она поморщилась. - Мне всё равно. - Неужели? - хмыкнул Дхок. - А как же спасение мира? Мара ничего не ответила. Дхок подавил желание выспрашивать дальше. После затянувшейся паузы, желая немного выправить ситуацию, он произнёс: - Видел людей сегодня. Четверых. Они шли по дну оврага. Будто возвращались откуда-то. Мара нехотя, но всё же ответила: - Не знала, что здесь есть люди. - Они всегда где-то рядом. - Опасны? - спросила Мара. Дхок наклонился и швырнул игрушку в камин. Пластмассу объяло пламя. - Напуганы. - Где ты их видел? - На окраине Старого Города. - Не хо... В дверь на первом этаже громко постучали. Забарабанили. Дхок и Мара удивлённо переглянулись. Дверь вновь содрогнулась от ударов, и хотя эти удары были слабые, но всё же частые, словно кто-то пытался прорваться внутрь и найти здесь убежище. Голос Мары сделался чуть твёрже: - Только не говори, что кто-то приплёлся следом. Дхок поднялся из кресла. В его движениях и взгляде появилось больше хищнического. - Эй! Есть тут кто-нибудь! - донеслось снизу приглушённое. Дхок молча вышел из комнаты. Мара посидела несколько мгновений, не выдержала и пошла следом. Она уже давно, очень давно не видела людей, старалась не показываться на улице в принципе. Выбирался лишь Дхок. Он же ей и рассказывал, что происходит снаружи. Они спустились по винтовой лестнице на первый этаж, в просторный зал, затянутый мглой. Дверь вновь задрожала от частых ударов. - Откройте, прошу вас. Голос принадлежал молодой девушке. Дхок по интонациям даже смог представить её в общих чертах. Мара стояла за спиной, учащённо дыша. - Что ей нужно? - Не знаю, - ответил Дхок. - Но почему бы не спросить? Мара схватила его за руку. - А если... Дхок покачал головой: - Не думаю, что она приманка. Голос взволнованный, она боится. Дхок подошёл к двери вплотную. Медленно вытащил засов из петель. - Подожди, - сказала Мара. - Я сама. Она встала рядом с дверью и громко, холодным тоном произнесла: - Кто ты? Девушка по ту сторону двери ответила не сразу, а когда ответила, её голос был полон боли: - Саша. Так меня называет отец и сводные братья. Я живу в поселении за оврагом, тем, что рядом с Болотами. Сегодня я видела одного... нечеловека, когда мы возвращались в поселение. Хотела найти его. Мара во мраке обернулась, чтобы увидеть лицо Дхока. - Зачем? - спросил тот. - Чтобы покончить с жизнью, - сказала Саша. - Я больше не выдержу.
Дхок в темноте довольно оскалился. Мара пристально посмотрела на него, взгляд её был полон ненависти: - Ты её и пальцем не тронешь, понятно? - Как знать. Мара толкнула его в грудь, Дхок отступил на шаг. - Людей совсем не осталось, - прошипела Мара. - Мы не можем убивать всех, как скот, иначе вымрем и сами. Дхок указал на дверь: - Она - это ещё не все люди. - Также ты говорил и в прошлый раз. - Как хочешь, - теперь Дхок отступил сам. - Мне до неё сейчас дела нет. Возись с добычей сама. Мара вернулась к двери. - Тебе лучше уйти, - сказала она холодным тоном. - Что если я уже пришла? - В любом случае в доме тебе не место. Мы живём... не как вы. - Но я же сказала, - отозвалась Саша, - что жить-то я как раз и не хочу. Впустите меня.
_____
Саша никогда прежде не видела выродков так близко. Даже в полумраке, в отсветах от камина, впустившая её девушка была очень красива. Она была чем-то больна и ослаблена, но в движениях и голосе было много скрытой силы. И контроля над собой, которого никогда не увидишь даже у самых жестоких хищников. Второй выродок бродил где-то во тьме другой половины дома. Саша слышала его шаги, скрип половиц, иногда ощущая присутствие чего-то тёмного, животного, совсем рядом, словно второй притаивался за стеной и украдкой следил за ней. Девушка указала ей на одно из больших кресел рядом с камином, Саша тихонько села. - Мы не убиваем людей, - сказала Мара спокойным тихим голосом. - Сами вы справляетесь куда лучше. Но в тоже время твоя просьба... кажется немного странной. Обычно вы цепляетесь за жизнь с яростью и, загнанные в угол, боретесь за неё. Мара посмотрела на гостью. Та, не выдержав, отвела взгляд: - Я живу с людьми, - заговорила она, - которые не отстанут, пока я буду хоть немного дышать. - Чего они хотят? - Меня. - Ты можешь остаться у нас, если захочешь, - ответила Мара, сама не понимая зачем говорит такое и к чему её решение может привести. - Меня можешь не опасаться. Я уже давно никого не преследовала и, наоборот, стараюсь помогать всему живому. Заросшая сторона дома - моя сторона, можешь чувствовать себя в безопасности. От Дхока же я бы посоветовала держаться подальше. Его убеждения несколько... примитивны и просты. Когда мир погибал, он так и не захотел измениться. Саша с сомнением посмотрела на Мару, но та ответила лёгкой улыбкой. - Не нравится моё предложение? Саша тихо ответила: - Я пришла не за этим. Мара мягко улыбнулась: - Ты думаешь, что хочешь лишить себя жизни. Но в действительности ты хочешь найти место, где тебя примут. Подумай над этим, когда ляжешь сегодня спать.
____
Глубокой ночью Дхок встретил Мару на винтовой лестнице, под чердаком, куда они порой поднимались, чтобы посмотреть на руины Старого Города, приметить огни небольших костров, сообщавших о передвижении людей вдоль Болот. Дхок преградил путь, положив руку на перила. Мара посмотрела ему в глаза: - Я иду наверх. Крыша, сколько мне помнится, общее место, как и столовая. - Ты её оставила. - Надолго она не задержится, - ответила Мара. - Поживёт какое-то время и сама всё поймёт. - Зачем? - спросил Дхок, в его голосе появилось раздражение. - Затем, что так она сохранит свою жизнь. Дхок убрал руку с перил и положил ладонь на плечо Мары, но та резко отдёрнула плечо, в глазах мелькнула ненависть: - Не трогай меня. Он ухмыльнулся: - Мы уже не вместе, хочешь сказать? - Вместе, но ты... - Хочу выжить, как и остальные. - Не уверена. Нам уже давно ничего не угрожает. Дхок хмыкнул: - Они будут искать её. Погибнет или она и другие люди, или... погибнем мы. - Поищем новый дом, - отозвалась Мара, хотя неуверенности в её голосе прибавилось. Мара спустилась на пару ступеней ниже, открывая Дхоку дорогу. Но тот не сдвинулся с места. - Что тебе от меня нужно? - спросила она. - Чтобы мы снова были вместе, как раньше. Вместе спали, вместе охотились. Она покачала головой: - Как раньше уже не будет. Дхок неожиданно отступил, пропуская её наверх. И Мара, немного помедлив, продолжила подниматься.
_____
Несколько дней Саша прожила в логове выродков, в огромном старинном доме, обойти который и за неделю не представлялось возможным. Большую часть времени она проводила на половине Мары, в окружении зелёных листьев и вьющихся стеблей, скрывающих гниль и плесень на стенах. Столько зелени она давно не видела. Она обратила внимание, что Мара работает в перчатках и никогда не касается листьев голой кожей. Второго выродка Саша видела редко, но именно от него исходила настоящая, прямая угроза её жизни, и в один из вечеров Саша, когда они втроём сидели в креслах у большого камина, вытащила припрятанный осколок стекла и порезала ладонь. Кровь потекла на пол. Выродки одновременно заметили это, их лица немного изменились, став более жёсткими, проступили хищнические черты. Саша откинулась на кресле и закрыла глаза, готовясь к зверскому убийству, но ничего из ожидаемого не произошло. Дхок попросту вышел из комнаты и скрылся на своей половине дома. Мара же осуждающе посмотрела на Сашу. Молча встала из кресла и прошла к шкафу, откуда вытащила длинную полосу белой ткани. - Не стоит нас провоцировать, - обронила Мара, перевязывая ладонь девушки. - Я думала, вам это нужно, - прошептала Саша. - Нам нужно не только это. Саша посмотрела в сторону тёмного провала, где скрылся второй выродок. - Почему он ушёл? Я думала... - Хватит, - оборвала Мара. - Расстаться с жизнью легко. Сохранить трудно. Зачем тебе это? Мара взяла руку Саши и подержала в своей ладони какое-то время... и вдруг почувствовала кое-что, некое маленькое сокровище, спрятанное внутри девушки. - Послушай, - мягко сказала она, - с нами ты будешь в безопасности. Никто тебя здесь не тронет и не обидит. И кто бы за тобой не пришёл, он тебя не получит. Поняла? При желании, ты сможешь прожить намного дольше, чем все остальные. И будь осторожна, потому как ты несёшь ответственность не только за себя. - Что это значит? - спросила Саша. Но Мара на это не ответила.
____
Стол был накрыт в общей столовой. Перед Сашей положили тарелку овощей и жареных птичьих яиц. Выродки же пили нечто, похожее на чай, но Саша в этом сомневалась. Она ела медленно, пережёвывая пищу в задумчивости и отстранённости, пока вдруг не произнесла: - Мне нужно прогуляться. - Куда? - спокойно отозвалась Мара. Саша пожала плечами: - Всё равно куда. Хочу побыть на свежем воздухе. - Можешь прогуляться вокруг дома. Двор у нас большой, а дом стоит в отдалении. Здесь тебя никто не увидит. - Все в поселении знают, где вы живёте, - сказала Саша. - Или догадываются. Найти вас было не трудно. Но это неважно. Мне просто нужно подышать. Мара кивнула и неожиданно встретилась взглядом с Дхоком. Тот произнёс: - Время кормить Уга. Я могу взять тебя на крышу. Мара кашлянула. - Уверен, что это хорошая идея? - Лучше, чем сидеть взаперти, - спокойно отозвался Дхок. - Если Саша теперь живёт с нами... - Хорошо, - раздражённо ответила Мара. - Иди с Дхоком на крышу. Уг тебе обрадуется.
Они вышли в полдень через задний двор. Дхок повёл девушку по крутому склону ко дну ложбины. Поднявшись на склон, оба увидели высокий жилой дом, построенный на отшибе Старого Города. Саша насчитала двадцать пять этажей. Дхок двигался неспеша, явно подстраиваясь под неё. У Саши возникли мысли набросится на него, спровоцировать, но что-то... заставило её не делать этого. Страх или сомнения поселились внутри неё. За прожитые с выродками дни она ни разу не слышала оскорбления в свой адрес. Никто не прикасался к ней против её воли и не пытался насиловать. Они даже убивать её не хотели и держались так, будто им не свойственно причинять людям вред. Мысли о самоубийстве хоть и посещали голову девушки, но их сила таяла, уступая мыслям о выродках, о их странном образе жизни, и занятиях, которые им казалось вовсе не свойственны. Поначалу, когда Дхок сказал об Уго, ей представился дикий монстр, сидящий на цепи... но тогда причём тут крыша? И Мара, которая вместо охоты, выращивает в доме растения, также ведёт себя странно, не оправдывая первоначальных ожиданий. - Расскажи о себе, - с интересом спросила Саша. - Откуда ты? - Не помню, - отозвался выродок. - Сколько тебе лет? Он промолчал. - А когда вы тут поселились? - Прошлым летом, - ответил Дхок, хотя Саша уже не надеялась на ответ. - Вы знали, что мы живём неподалёку? - Были уверены в этом, но... какой-то цели вас выследить не преследовали. - Почему? Дхок вздохнул: - Потому что Мара считает, будто любая жизнь сейчас важнее наших потребностей. Ей хочется вернуться в прежний мир, когда всё было иначе. Саша обогнула искорёженный болезнями, умирающий ствол дерева, обросший склизким красноватым мхом. - А ты как считаешь? - Считаю, самообман к хорошему не приводит. Высокий дом поднимался, вырастая в размерах и заслоняя небо. - Нам сюда, - указал Дхок на открытую дверь подъезда. Внутри пахло сыростью и гнилью. Шаги эхом отдавались от стен, убегая наверх. Когда они оказались на крыше, Саша на мгновение забыла, зачем пришла сюда. Она увидела и своё поселение - маленький клочок земли среди погибших деревьев, свалку, овраг, в который её постоянно водил отец и лачуги, собранные из хлама. Увидела и дом выродков, в котором провела уже несколько дней. - Уго пока нет, - проговорил Дхок. - Но скоро появится. Он нас заметил. И, - добавил он, - если ты хочешь спрыгнуть, самое время. - Я пока не хочу прыгать, - неуверенно ответила Саша. - Я скажу Маре, что не уследил за тобой. Был занят Уго. - Я... - Вот и он. Дхок вытянул руку в сторону чёрной точки, быстро летящей к ним навстречу. Вскоре Саша признала большого чёрного ворона, который, сделав небольшой круг, опустился на парапет рядом с выродком. - Уго живёт здесь давно, - объяснил Дхок. - Умный и сообразительный. Хорошая птица. - Красивый, - согласилась Саша. Неожиданно добавила: - Это правда, что я могу остаться с вами? Дхок молчал долгое время, наконец ответил: - Я не тот, кого об этом стоит спрашивать. _____
Шли дни, образуя недели, и Саша всё больше привыкала к выродкам. Они больше не казались страшными. Саша помогала Маре, а Дхок, хоть и не всегда ночевал дома, всё чаще заговаривал с ней по пустякам. Однажды он вернулся и сообщил, что её ищут. Четверо мужчин, у одного с собой оружие. Они прочёсывают овраги на границе с болотами, там, где Дхок увидел Сашу первый раз. Саша помотала головой: - Я не хочу возвращаться к ним. - Тебе и не нужно, - отозвался Дхок. Саша посмотрела на обоих: - Они смогут меня тут найти? Мара прекратила вытирать пыль с листьев и замерла, искоса посматривая на Дхока. Тот покачал головой: - Даже если найдут, в этом доме им ничего не сделать. - У них есть оружие, - напомнила Саша. - Больше, чем одно. Если придут все мужчины из поселения... Дхок прошёл мимо обеих к выходу из оранжерии. В последний момент он дотронулся рукой до плеча Саши, сказав: - Никто тебя здесь не тронет.
Той же ночью они столкнулись с Марой на лестнице. - Когда ты последний раз был на охоте? - спросила она. - Думаешь, я не вижу, что ты голодаешь? - Ты голодаешь уже очень давно, - отозвался Дхок. - Не настолько, чтобы ослепнуть. Мара легко, но с явным раздражением толкнула его ладонями в грудь. - Она тебе нравится, да? - Саша, - проговорил Дхок. - Она милая. - Милая, значит... Дхок еле успел перехватить её руки. Мара зашипела, показав длинные острые клыки. - Это же просто девчонка. - Как и ты, - ответил Дхок спокойно. - Ты дотронулся до неё! - почти вскричала она. - В дом пригласила ты. Я иду вниз, - Дхок посмотрел Маре в глаза. - Уберись с дороги.
_____
Саша проснулась ещё до рассвета. В комнате кто-то стоял, и по фигуре это была Мара. Она стояла у двери и проговорила тоном, который Саша ещё не слышала: - Вставай. Сегодня у нас много работы. - Хорошо, - пробормотала Саша. - Что-то случилось? Мара вышла, не ответив. До полудня Мара нагружала её работой, как не делала никогда. Саша вымоталась, попросила отдохнуть, но Мара ничего не ответила. - Где Дхок? - спросила Саша. - Его нет и не будет до ночи, - соврала Мара. - Шевелись. Когда-то давно - казалось, почти в прошлой жизни - к ней уже так относились. Саша замолчала, как молчала и тогда, на любое слово ожидая затрещины или хуже того изнасилования. Мара неожиданно напомнила ей своего отца и братьев, которые под любым предлогом вели её в лес. Саша не заметила, как выронила кувшин с цветком. Звонкий треск заставил Мару обернуться. - Сука, - сказала та. Время до вечера тянулось мучительно долго. Саша всё больше становилась отстранённой, подавленной, ровно такой, какой сбегала из поселения. Ночью Саша проснулась от скрипа тяжёлой входной двери. Она поднялась с дивана и, накинув одеяло на плечи, вышла в тёмный коридор. В слабых отблесках от лунного света, проникавшего в дом сквозь щели, она увидела Дхока, который сел на пол. Его лицо было слишком бледном, бескровным, а глаза метались от боли. Левую руку он прижимал к животу. Между пальцами сочилась тёмная кровь. - Принеси тряпки, - попросил он. - Хорошо, сейчас. Конечно. Саша бросилась в комнату и стянула с дивана, на котором спала, белую простыню. Вернулась в коридор. Дхок был на том же месте. Но сидел, уронив голову на грудь. Саша присела возле него на колени и протянула простыню: - Вот, держи... Кто это был? - Охотник, - хрипло ответил Дхок. - Не на дичь. На таких, как мы. Он прижал простыню к рваной ране на боку. - Он теперь живёт в поселении. - Давай я сама. Саша прижала простыню к животу Дхока. Тот дышал тяжело. По всему телу выступил пот. - Тебе нужно прилечь, - заговорила Саша, но в этот момент какая-то тёмная сила схватила её за плечо и отшвырнула в сторону. Саша, вскрикнув, пролетела пару шагов и рухнула на пол животом вниз. Больно ударилась лицом, в глазах вспыхнули искры. Она торопливо, в ужасе, поползла дальше, но преследовать никто не собирался. Саше хватило смелости обернуться. Рядом с Дхоком сидела Мара, одной рукой прижимая к боку простыню, а второй гладя его по лицу. Дхок смотрел ей прямо в глаза. Затем Мара помогла ему подняться и повела к лестнице. Оба даже не посмотрели на Сашу.
В комнате на чердаке Мара помогла Дхоку лечь на кровать. Тот прикрыл глаза, от его тела шёл сильный жар. - Они выследили меня, - проговорил он, кашляя. - Устроили засаду... - Тише, не двигайся. Рано или поздно мы попадаемся все. - За ней скоро придут, - сообщил Дхок. - Тсс, - сказала Мара. - Они знают, где мы живём, и... Он впал в забытье, неся какой-то бессвязный бред. Мара тем временем осмотрела рану. Попали из ружья . Стреляли патроном, набитым металлическими осколками. Значит, подобрались близко. Мара прикусила губу. Дхок теперь был рядом и казалось они вновь стали ближе друг к другу, впервые за несколько месяцев. Она погладила его по голове и поцеловала в горячий лоб. Затем вышла из комнаты. Дом хранил ночную тишину. Ни скрипа половиц, даже ветер на крыше старался не выдавать себя. Что-то здесь было не так. Мара бесшумной тенью подобралась к общей комнате, где обычно ночевала Саша. Девушка сидела на диване, обняв себя руками. Мара осторожно вошла в комнату. Саша слегка вздрогнула, заметив её, но тут же вернулась к прежнему отстранённому виду. Казалось, она замкнулась ещё больше. - Прости меня, - сказала Мара, но голос всё равно звучал равнодушно, сколько бы тепла не пыталась она добавить в слова. - Я не хотела. Саша даже не пошевелилась и не посмотрела в её сторону. На лице девушки отпечатались решимость и безысходность. Мара вышла из комнаты.
_____
Уже на следующее утро Дхок мог говорить и даже вставал несколько раз, чтобы подойти к окну. Рана затянулась за ночь, остались лишь кровоточащие рубцы. Он был ещё слаб, но силы возвращались стремительно. Мара лежала на его кровати, прикрывшись простыней, и смотрела на его голое тело. - Что ты видишь? Он ответил не сразу, а когда заговорил, его голос был полон и горечи, и равнодушия одновременно. - Ты знала, что её насиловал собственный отец? - Она говорила об этом, - отозвалась Мара без всякого энтузиазма. - У неё родится ребёнок от него. Или её сводных братьев. Это важно? Дхок неопределённо пожал плечами. - Мы с тобой как-то избегали людей и не обращали на них внимания. Но сейчас мне впервые хочется убить кого-нибудь. Чтобы... Дхок замолчал. Мара приподнялась на локтях. Веселье и радость от проведённой ночи уступили место настороженности. - О чём ты? - Они пришли, - вдруг сообщил Дхок. - Трое стоят за деревьями. Охотник с ними, - он повернулся к Маре. - Но сказать я тебе хотел не об этом. Мара поднялась с кровати и направилась к окну. Дхок мягко перехватил её. - Уверена, что хочешь увидеть это? Мара молчал высвободилась из его рук. Из окна, не смотря на молочно-белый утренний туман, скрывающий землю, она сразу приметила несколько фигур, наблюдавших за домом из-за деревьев. Она не сразу увидела то, о чём говорил Дхок. На одном из раскидистых деревьев во дворе висела Саша. Петля затянулась вокруг шею, ноги не касались земли. Мара сглотнула ком в горле. - Это сделали они? Дхок покачал головой. - Она сделала это сама. Ранним утром, до того, как пришли они. У Мары задрожали руки. Чувство вины вдруг нахлынуло так сильно, что она невольно прижалась к Дхоку. - Там есть её отец? - прошептала она. - Тот, что слева, был вместе с ней овраге, когда я увидел её первый раз. Шёл первым, кричал на неё, чтобы она шевелилась. - Хорошо, - ответила Мара. - Оставь его мне. - Не подходи к охотнику, - предупредил Дхок уже от двери. - Я уведу его подальше. Встретимся на свалке. - Там ещё люди, - сказала Мара. Человек десять, с факелами, шли через горелый лес в их сторону. - Будь осторожен.
_____
Дхок выбрался из дома через подвал на восточной стороне. На западной люди уже обливали стены дома чем-то горючим и бросали факелы в стену. Дхок, не особо скрываясь, прошёл до ограды, когда заметил фигуру в плаще неподалёку за деревом. Он упал в тот момент, когда прогремел выстрел. Сил было немного, чтобы драться с охотником лицом к лицу, но достаточно, чтобы увести его подальше. Дхок отполз чуть в сторону и поднял голову из травы. Охотника на прежнем месте уже не было. Дхок сел на землю, положив руки на колени и стал ждать. С другой стороны дома доносились крики и ругань. Трещали доски. Дхок слышал страх и ненависть в голосах. Неподалёку хрустнула ветка, шелохнулся куст. Дхок услышал твёрдые осторожные шаги, уходящие от дома. Охотник решил, что он сбежал, и направлялся к оврагу. Дхок поднялся и тремя-четырьмя быстрыми скачками нагнал человека. Тот успел выстрелить, но мимо. Дхок сшиб его на землю, подхватил за шиворот одной рукой и потащил по земле в сторону оврага. Охотник вытащил нож и попытался воткнуть в ногу, но Дхок выпустил его раньше, а сам сбежал на дно оврага, затерявшись в густой траве. Поначалу не было слышно ничего. Дхок сидел и размышлял, вернётся ли охотник за ружьём, или азарт победит в нём. Так и вышло. Охотник показался на вершине склона с ножом в руке. - Вы убили беззащитную девушку, - проговорил охотник. - И за это будете истреблены. Ты и твоя сучка. Кстати, у неё отыскался старый знакомый. Мы приготовили особый сюрприз для этой живучей твари. Дхок, сидя в траве, ухмыльнулся. Без ружья охотник не более чем простой человек, ослеплённый жаждой убийства. Никакой опасности он уже не представлял.
_____
К свалке Дхок добрался через час. Из тумана вырастали уродливые очертания искорёженных машин и гор мусора. Здесь у них с Марой было второе логово, присмотренное на случай проблем с домом. Дхок забрался на старый холодильник и прислушался. Ничего. В такую погоду даже нет птиц. Он просидел так с полчаса, выжидая её, но когда время вышло, спрыгнул на землю и побежал в сторону дома.
Половина стены обуглилась, но огонь не добрался и до крыши. Трава под окнами выгорела. Повсюду, в собственной крови, лежали изувеченные тела. Дхок бросил взгляд на дерево и не увидел на нём Сашу. Зато увидел Мару, которая склонилась над чьим-то телом. Когда Дхок подходил, Мара наклонилась и поцеловала в лоб умершую девушку. К дереву был привязан тот самый человек, которого Дхок видел в овраге. По меркам людей средних лет мужчина, с большим животом и бородой. Его глаза были полны ужаса. Мара ладонью закрыла Саше глаза. Встала и посмотрела на мужчину. - Знаешь, что с тобой сейчас будет? Тот хотел что-то сказать, но не смог. Его охватил ужас, который Дхок видел не раз в глазах трусливых людей. - Стойте, - вдруг заговорил он. - Стойте, подождите. Я... не хотел сюда приходить. Это была идея Кобальта. Я говорил ему, что это плохая идея, но он не послушал. Вы же столько времени тут прожили и не убивали никого из наших. Так я ему и сказал. Но Кобальт и слушать не хотел. Прошу вас, я... - Тсс, - сказала Мара и приложила палец к его губам. - Помолчи. - Мы можем договориться, - всё равно залепетал мужчина. - Я ведь на самом деле восхищаюсь вами. Да-да, восхищаюсь. Когда весь мир умирает, вы умудряетесь жить. Да, точно. Я только сейчас это понял. Я хочу быть как вы. Пожайлуста. Вместе мы станем ещё сильнее. Вместе у нас ещё больше шансов выжить. - Выжить? - ухмыльнулась Мара. Дхок бросил мимолётный взгляд на дом. В дыры на крыше пробивались зелёные стебли, за которым так тщательно ухаживала Мара всё это время. За его спиной произнесла: - Ты правда думаешь, что сможешь выжить? - спросила она. - Думаешь у тебя получится? Как тебя зовут? - Дорбен. - Дорбен, - проговорила Мара растянуто. - Ты обречён. - Поч-чему? - заикаясь, выдавил он.- Поч-чему? - Ты обречён, - повторила Мара, - ведь в тебе совсем не осталось любви. Дхок, выждав немного, перевёл взгляд с зелёных листьев на Мару. Её рот теперь был полон чужой крови.
Я открываю глаза, и вижу за окном свет. Он проникает сквозь тюль, падает на кровать, подушку, лицо. Моё лицо? Я трогаю его пальцами, провожу ладонями, вспоминая, а было ли это лицо вчера… Или и его не было, как и света, подушки, кровати. Я открываю глаза первый раз в жизни. Новый, но уже уставший, ведь вчера что-то было, уверен, просто я снова забыл. Вставать не хочется, но свет неприятно бьёт в глаза, не давая уснуть дальше, и я медленно опускаю ногу, шаркая по деревянному полу. Половицы скрипят. Пару мгновений полюбовавшись замысловатой игрой света не стене, задёргиваю шторы. Толстые, гобеленовые шторы… теперь проклятый свет не попадёт в мою спальню. Просыпаясь как будто впервые несчётное количество раз, я не перестаю удивляться, зачем же оставляю окна открытыми, если свет пробуждает снова и снова, после чего я не знаю даже, кто я. Затёртыми, заученными движениями я бреду на кухню. В глубине сознания помню, что живу в старом маленьком доме на окраине леса. Потому и скрепит пол, стены, а потолок нависает низко-низко… В коридоре взгляд падает на странные знаки на стене. Белым мелом белый вопросительный знак. И ещё, ещё… вереница вопросов бежит по стене до самой кухни, а мел свежий, будто только-только кто-то нарисовал их. Мне не страшно. Я сам странный, и удивляться таким мелочам не привык. Скорее всего, я сам же вчера начертал эти знаки. Где-то сверху мяукает кошка. Жалобно так, придавлено… наверняка что-то случилось. Сворачиваю влево по коридору-прихожей, минуя кухню, и поднимаюсь по лестнице, на ступенях которой всё те же знаки, спрашивающие обо всём на свете. Я жив? Кто я? Почему я? Что за кошка? Была ли эта лестница до того, как я решил подняться? А был ли свет до того, как я открыл глаза? Был ли я… Кошка снова мяукает, и хотя я уже поднялся, всё так же сверху – похоже, на третьем этаже. Осталось найти лестницу. Приходится пробираться через какие-то коробки, стройматериал, игрушки, навалом лежащие на полу. Впереди свет, снова окно, защищающее меня от света только тоненькой тюлью. В сознание пробилась мысль, а что если я мёртв, и духом брожу по этому дому? Потому и боюсь света… Но половицы скрипят, я чувствую пульс, и дышу: всё совсем как у живого человека. Я переступаю коробку, задевая её стопой, и из неё вываливается игрушечный грузовик. В памяти сразу всплывает детство: это была моя любимая игрушка, помню, с друзьями в песочнице играли, я его никому не давал. Одна из моих немногих личных вещей… Меня называли жадным, но я просто привязчивый, и грузовик был чуть ли не моим другом, я даже брал его с собой спать в кровать, чтобы ему не было холодно. С любовью поднимаю его на руки, стряхиваю пыль с жёлтой пластмассовой кабины, синего кузова. Улыбаюсь. А вон внизу детская подушечка, которую шила мне мама. Сколько раз я неосторожно рвал её, но мама зашивала раны, и раз за разом с любовью клала мне её под голову. А я, дурак, хотел новую, всё выпрашивал… И мне подарили новую, а эта, как я думал, затерялась где-то, как теряются все старые вещи. Но вот она, лежит тут, с такими родными когда-то заплатками. Провожу пальцами по старой ткани, впитывая ещё сохранившееся тепло, оставленное мамой. Глаза привыкают у полумраку, и я наконец вижу на стенах рисунки. Детские. Мои. Родители сохранили их, складывая в старый чемодан со смешной застёжкой. Их накопилось много, я любил рисовать, и сейчас буквально в несколько слоёв, на подобие капусты или лука, они занимают все стены. И не знаю почему, мне больно смотреть. Излучают они какую-ту доброту, светлость, которую когда-то излучал и я. Да, я завидую себе маленькому, ужасно завидую. И, опустив грузовичок обратно в коробку, взглянув последний раз на подушечку, я двинулся дальше, искать в завалах хлама лестницу наверх. Подхожу к окну, и задвигаю штору. Прекрасно. Белые знаки вопроса, которые будто светятся в темноте белым мелом, ведут меня наверх, по лестнице, которая наконец-то нашлась. И вероятно, я немного болен, так как шагая вверх есть ощущение, будто лестница ведёт вниз. Как в подземке, чувствуется на подсознании спуск! Белые знаки вопроса возникают прям при мне. Их кто-то рисует невидимой рукой, крошки мела падают на пол. Свежие крошки. Тогда я тоже решаюсь спросить. –Кто ты? И внезапно рисующий возникает предо мною. И этот рисующий я. Он-я улыбаетя измученной улыбкой мне-мне, а я не способен выдавить и слова в ответ. –Да, я это ты. Двойник берёт меня за руку. Я не сопротивляюсь – надо же разобраться, что тут происходит! – и мы вместе поднимаемся дальше. –Раз уж ты пошёл наверх, я решил… проводить. Так надо. Заблудишься ещё, там наверху ещё больше дерьма, чем на втором. Крепись. Третий этаж. Полутьму рассеивает всё тот же ненавистный свет и окна. На этот раз хлама не так много, зато, как и говорил проводник, появились иные неприятности. –Кто это? – шепчу я, завидев впереди девушку. А девушка была абсолютно голой. Маленькими ладошками прикрывая себе лоно, стоит, прислонившись к железным, толстым прутьям клетки. Смотрит прям на меня, и, как ни странно, не затравленно, а… С нежностью. Хотя отголоски страха видно, да. –Это твоя первая любовь. Тебе тогда было четырнадцать лет, ей тринадцать. –Так что она тут делает? – внизу живота проходит ток, я напрягаюсь. –Жду тебя... – отвечает неожиданно маленькая девушка дрогнувшим голоском. Я не могу спокойно смотреть на неё. Где-то в глубине души люблю её до сих пор, и мне больно, что она сидит в клетке… В которую сам же её и засадил? –Она не отвечала тебе взаимностью, – шепчет проводник, приблизив знакомое лицо к моему. – а здесь ты можешь в любое время приходить, и делать с ней… Что хочешь. Она не может сопротивляться, видишь, какими преданными глазами смотрит? О, ты хочешь её, прям сейчас! И ты можешь её сейчас и получить… Вчера ты воспользовался этим, было жарко. Не веришь? Верю. Не помню, но верю, я и сейчас уже готов стянуть брюки, открыть клетку, и погрузиться в… Процесс любви. Но что-то внутри говорит, что удовлетворения это уже не принесёт: я был здесь вчера, позавчера, и так бесчисленное количество раз. А взаимной эта любовь, давно уже прошедшая, от этого не станет. –Пошли дальше. Проводник, прищурив взгляд, смотрит на меня оценивающе, и, кивнув сам себе, судя по изменившемуся тону, оценил меня выше, чем вчера. –Пошли. И мы миновали девушку, пройдя дальше вглубь комнаты, ближе к окну, где, в неярком свете, лежат стопки, завалы учебников; школьных тетрадей. И среди них, кто на корточках, кто стоя, учатся мои одноклассники. Мёртвыми движениями, не человеческими – как зомби – листают страницы, поправляют ботанские очки на носах, чешёт лоб. Меня передёргивает. Иду к окну, наступаю кому-то на ладонь, спотыкаюсь, падая задеваю учебники, и те с грохотом заваливают меня, погребая под собой. Пахнет плесенью. Разгребаюсь и, поднимаясь, быстро-быстро задёргиваю штору. Теперь ничего не видно, и можно уходить, вверх, вверх, где протяжно орёт кошка. Проводник идёт рядом, не отставая ни на шаг. Молчит. И я молчу, не зная, что же поджидает там, выше. А выше жена с заботой подогревает в микроволновое ужин. И дочка бросается обнимать, да только я не могу ответить тем же, ведь понимаю, что она тут просто потому, что я так захотел… Начальник по работе, друзья, тёплая супружеская постель. –Ты помнишь, как заменил эту тёплую постель на чужую, холодную, временную? Помнишь? – шепчет проводник. –Помню… - и в подтверждение тому, что реально помню, откуда-то с пола, всё из того же хлама, поднимается она. Лица не видно, ведь не хочу я на неё смотреть, и тело дряхлое и дряблое. Так мне легче, так я перевожу стрелки на неё, проклиная за содеянное не себя. Нет, не хочу смотреть. Я закрываю окно. –Что там выше? – очень тихо спрашиваю, боясь этого дома, этой лестницы. Себя. –Ну ты же и сам знаешь. И там выше этаж, заваленный осколками разноцветных стеклянных бутылок. Запах блевотины и алкоголя в тухлом воздухе, и новое открытое окно. А за окном туман. И мы выходим на крышу. Света нет, солнце уже спряталось за деревьями, и над лесом стелется туман, молочный, холодный. Проводник подходит к краю крыши, смотрит вниз. –Вот и всё, – говорит едва слышно. И да, это всё. Крыша пустая, тут нет ни мебели, ни вещей; людей. Тут нет ничего, только пол. Серый пол. И проводник, смотрящий вниз. –А где кошка?.. – спрашиваю я. Тогда проводник поворачивается ко мне, смотрит в глаза. –А нет кошки. Видишь, тут пусто? Кошку ты сам придумал, чтобы поселить в этой пустоте хоть кого-то, ведь чтобы пригласить сюда настоящего, живого человека, надо выйти наружу, из этого дома. Выйти, рассеяв туман, или же на ощупь схватить кого-то за руку. Но выйти – обязательно и неизбежно. Ты пытался, уже не раз, принести на эту пустую крышу мебель с предыдущих этажей, перетащить людей оттуда. Но не получалось. И знаешь, почему? Их место там. А заполнить этот этаж ты должен, выйдя наружу, а перетаскивая, ты совершаешь нечто наподобие инцеста. Построй тут стены, сделай потолок, это всё возможно. Я сглотнул. Кошка, моя любимая кошка… За эти бесконечные дни я полюбил её, она стала моим единственным другом в этом ужасном доме. Я никогда не видел её, но найти обязан, ведь она просит о помощи… Просит, потому что я хочу помочь. Я тоже подхожу к краю крыши, и смотрю вниз, в туман. И ничего не вижу. –Но что-то там есть. И там даже было солнце, пока ты пробирался сюда. Не успел, теперь иди в туман. –Прыгать что-ли предлагаешь? – говорю я. –Да хоть прыгай, тут невысоко, метров тридцать. Смотрит на меня. Понимает, что я боюсь. –Ну хочешь, сначала я прыгну, потом ты сразу за мной? –Ну давай. И он прыгает. Когда его тело проглатывает туман, я сморю назад, на проём лестницы вниз, откуда я вышел. На пустую крышу. Может, попробовать перетащить сюда хотя бы пару стульев, чтобы хоть сесть было на что?.. качаю головой, понимая, что возвращаться не хочу. И смотрю на туман, наверняка скрывающий множество перспектив. На верхушки деревьев, и белое небо. Не люблю свет, но где взять такую штору, чтобы закрыть небо здесь, на крыше? И я продолжаю стоять, а солнце медленно заходит за горизонт, пока, наконец, спряталось совсем. Темно.
Эпилог: Я открываю глаза, и вижу за окном свет. Он, проникая сквозь тюль, падает на лицо, кровать, подушку… И я встаю. Встаю только для того, чтобы задёрнуть штору.
Хрустальный гроб на гору Елисей Втащил для опознанья в лунном свете. (Раз приручив, всю жизнь потом в ответе – Не ту разбудишь, и что делать после с ней?)
Царевич в путешествии немалом Привык талдычить вслух о том о сём, С природой говорить… И вся и всё, Безумцу мнилось, тут же отвечало.
Последний спич пришлось уполовинить, Для лобызанья, без которого никак. Семь лезвий вдруг родил полночный мрак: – Эй, некрофил, а ну отлезь от домовины!
– Как долго я спала! – взметнулись брови, И язычок прошёлся по клыкам. Открыл тропу сквозь колдовской туман Не поцелуй любви, но запах свежей крови.
ну так что ж. новая ева, в тумане. мда. текст первый. слабое чтиво. какие то выродки, из какого они племени что за постапок? совсем не раскрыто. износ за передышку на работе о да вот это и есть выродки. и избегая хэпиэнда вешаем девушку. так то так то. пустое второй. нууу есть какая то крупица, но это как смотреть из темной комнаты на солнечную улицу сквозь трещину. не хватает какого то наполнителя. а все эти флешбеки были сто раз тут надо что нить другое. за первое был бы мой голос если бы не стишок
1. Классный постапокалиптический рассказ. Интересный сюжет, текст ровный. Все понравилось, кроме пафосного финала. Абсолютно лишний, корявый финальный диалог, на мой взгляд. 2. Второй текст. Что-то в нем есть. Такая банальная философинка в интересной обертке. Какого-то памятного послевкусия текст не оставил. Голос был бы первому конечно. Стихо с победой.)
№1 Постапокалипсис, упыри, недолюди... Задумка-то неплоха, но не доведена до конца. Финал скомкан. Характеры не раскрыты. №2 Свой персональный ад... Явно недодумано, недоделано. Годится только в качестве развёрнутого плана к будущему психоделическому опусу. Просторечные выражения бьют наотмашь смазывая впечатление. Не определено отчего ГГ ничего не меняет. Ему нравится? Его всё устраивает? Или он предпочитает мстить своим врагам вечно? Однозначно победа за внеконкурсным стихотворением. И от необходимости голосовать - голос №1.
