Воздух на такой скорости чертовски напоминал воду. Лиан в жизни не мог представить, что так легко вдыхаемое когда-то вещество сможет уплотниться до осязаемости. Он раньше дышал, забывая об этом. Сейчас же забыть об этом было невозможно. Казалось, что стоит только переключиться на последнюю передачу, как голову размажет о воздух словно о бетонную стену.
Но, глотая такую массу пыльных ветров, Лиан получал огромное количество кислорода, расширяющего сосуды и затормаживающего поступление крови в головной мозг, так что размазать свою голову о несуществующий раньше барьер показалось ему даже забавным, и он решил все-таки прибавить скорости. Крыша, которой нет, не смягчит удара в случае, если машина перевернется; отсутствие лобового стекла не сдержит ветра и не размажет о себя бьющую в глаза пыль; наличие 2.0 промилле алкоголя в крови не даст среагировать быстро на крутой поворот или на что-либо неожиданное.
Лиан знал, что ничего неожиданного не осталось. Он смотрел на мелькающую около красного капота дорогу, но видел лишь то, что находилось по ту сторону сетчатки его зеленых глаз. Он сидел там один. Сидел на полу в пустой комнате черепной коробки. Сгусток мыслей выглядящих так, как отражение в его зеркале. Все сосредоточилось лишь на этом образе и даже замечательный ирландский ликер, позвякивающий на соседнем сидении, не мог отвлечь Лиана. «Как создать общество без запретов?» - задавал вопрос Лиан, сидящий у Лиана в голове. «Давайте подумаем, - отвечал он сам себе. – Как нарисовать черный квадрат белыми красками? Нужно выкинуть белые краски и взять черные. Так как создать общество без запретов? Нужно выкинуть общество».
Как символ содеянного на глаза попался потрепанный ветром плакат с изображением чудесных долин и улыбающихся людей. Красками, всю яркость которых отняло завистливое солнце, было написано «Вперед, на Алион!» и расписание давно улетевших ракет.
Пустые улицы на такой скорости превращались в смазанное месиво потускневших стен и перегоревших вывесок. Зияли черные дыры окон и распахнутых настежь дверей. Стреляли отблесками солнечного света раскиданные повсюду осколки разбитых витрин. Эхо от звука в колонках отражалось другим эхом от третьего. Переотражение звуковых волн от стен домов, от деревьев, от всего, что было кругом, помогло заполнить весь опустевший городок нотами, которые написал еще Моцарт и назвал их порядок «Реквием». Эта бессмертная музыка оживляла умерший город…
…ровно как и скрип тормозов: Лиан вдавил педаль тормоза в пол оставляя позади черный след стирающихся шин. По его длине полиция могла определить примерную скорость затормозившей машины, часто сильно расходившуюся со скоростью, указанной пьяным водителем. Окинув рассеянным взглядом эти следы, Лиан предположил, что в протоколе бы так и записали: чертовски большая скорость. Какая именно? Спидометр не показывал. Наверное потому, что пару часов назад Лиан его разбил – его слишком отвлекало колебание острой стрелки.
Открыв дверь, тут же поспешившую отвалиться лишь от малейшего прикосновения, Лиан спрыгнул на землю и наконец-то оглядел этот мир не на скорости в сотни миль в час. Пустая дорога. Пустые дома. Пустой магазин и сгоревшая церковь. Щурясь от яркого солнца, Лиан, крикнув что-то неразборчивое, плюнул в сторону церкви и двинулся в магазин. Он лично присутствовал на сожжении сотен таких. Он множество раз наблюдал охваченные огнем купола, смотрел на кресты, возвышавшиеся над сверкающим адом пламени, глядел на то, как плачут обугленные иконы и плавятся распятия. Он изучал, как правильно нажимать на курок пистолета, что направлен в лицо, спрятанное за черной книгой библии.
Хватая с никем не охраняемого прилавка сигареты, Лиан вспоминал свое равнодушие к пустым речам этих набожных идиотов, а так же то, как он отводил взор, если огонь охватывал их крупные тела. Ему не нравилось как горели люди, и это казалось странным всем его коллегам. Ему не нравилось знать, что во время горения тело выбрасывает наружу все жиры и всю свою влагу, чтобы преодолеть охватившее его тепло, из-за чего организм обезвоживается уже на первых секундах этой предсмертной агонии. Ему не нравилось смотреть на закипающие и пузырящиеся слизистые оболочки погибавших по его воле людей. Ему почему-то становилось противно.
Лиан вышел обратно на улицу, вдыхая ветер, что нес на своих невидимых крыльях прах тысячи таких же городов. Магазин за его спиной был еще не до конца разграблен оставшимися на Земле одиночками, а это значило, что он мог привлечь тех идиотов, которые на данный момент по очереди запускали пустые пивные бутылки в его и без того разбитую машину.
- Эй, вы! – крикнул Лиан, - Что это вы тут делаете?
- Живем, как нормальные люди, - ответил ему подросток, кидая в красную машину Лиана только что открытую бутылку пива.
- Нормальные люди уже улетели. Вы почему без родителей? – подростков было трое. У каждого имелись шрамы на руках. Шрамы от шприцов и острых бритв.
- Это они с Алиона нам няньку прислали? – отвечал все тот же парень, уже начиная бить оставшиеся фары ногами. Звенящие стекла, преломляя солнечный свет, градом сыпались на и без того загаженный асфальт.
У парня были длинные сальные волосы, выкрашенные в черный цвет. Лицо его было вымазано белой пудрой, а глаза подведены уже смазанной и растекшейся тушью. В этой футболке с черепами, в этих грубых высоких ботинках, он, в свое время, пытался походить на мертвеца. Но рядом с настоящими подгнившими мертвецами эти малолетние готы походили скорее на грустных клоунов, не знавших ничего об эстетике смерти. Точнее – о полном отсутствии эстетики смерти.
- Да, с Алиона, - ответил Лиан, - вот позвонили мне и попросили за вами последить.
Все трое вылупились на разговаривающего с ними мужчину, который знал, что стоит только принять сторону соперника, доводя все его колкости и предложения до абсурда, как перед тобой в разговоре будет открыта очень долгая пауза из чужой растерянности.
- Почему вы не улетели? – задал вопрос Лиан, вновь возвращая себе инициативу в разговоре.
- Решили исчерпать все в этой жизни до конца. А ты почему не улетел? – крикнул какой-то из юношей, вызвав у Лиана улыбку.
- Я? Я могу покинуть это место в любой момент! Я ведь один из создателей проекта по переселению. Мое имя Лиан, оно должно быть вам знакомо.
- Я не разлагаю себе мозг телевизором и не знаю кто ты, - брызжа слюной сказал один из юношей, у которого в руке был аптечный пакет. До Лиана тут же дошло, почему именно этот парень и тот, который еще ни слова не сказал, такие пришибленные: оксиконтин. Его полным полно в местной аптеке. Он положен инвалидам, для облегчения хронических болей в спине и руках, происходящих от черепно-мозговых травм. Сейчас его может взять кто угодно – аптека все равно заброшена. Лиан на своем опыте знал, что «штырило от него не по-детски».
- Очень зря. Благодаря ему разложили себе мозг многие и теперь они в лучшем мире, - улыбнулся Лиан, садясь на ступеньку перед магазином.
- Алион это лучший мир? – поинтересовался тот юноша, который первым начал беседу.
- Земля – планета боли, войн… да еще заминированная почти никому неизвестным запасом атомного оружия, обещавшего взорваться в любую секунду. Алион поможет начать все с чистого листа…
- Начать все с чистого листа? – юноша уселся на капот разбитой уже вдребезги машины, - о как часто мой отец повторял эту модную фразу! Каждый раз он ее говорил, когда его выгоняли с работы, или когда сгорал наш очередной дом. Она такой популярной сейчас стала! Это чтобы люди не боялись рушить все, что построили, да? Чтобы нормально отнеслись к тому, что мы сейчас видим? – юноша развел руками, стараясь будто бы охватить руины этого заброшенного города, - чтобы проще было заставить всех сесть в ракеты и улететь на «чудную планету» Алион?
- На Алионе основывается новый мир, - улыбаясь сказал Лиан, - нет ничего плохого, чтобы туда полететь вместе с родными. Там покой…
- Его не существует! – рявкнул юноша, заставив Лиана немного приоткрыть рот. «Откуда он знает?» - изумился мужчина, но тут же взял себя в руки и постарался стереть удивленное выражение с лица надевая обратно маску заинтересованности.
- С чего ты взял? – как можно спокойнее попытался спросить Лиан.
- Да откуда в отношениях между людьми взяться покою? Пока мы хвалимся своими недугами, мы сами всегда будем искать неприятности!
Лиан затянулся сигаретой, чтобы его выдох не казался связанным с тем, что сказал юноша. Он не знает ничего про Алион. Ничего про эту планету, на которую, напугав жителей Земли угрозой тысячи одновременных катастроф, переселяли один город за другим. Лиан отвечал за переселение этого городка, вот почему появление этих ребят на заброшенных и никому ненужных улицах его так заинтересовало.
- Да и тем более, - внезапно вступил в разговор молчавший до этого времени парень. Голос у него был слишком низкий для такого тощего тела, а слова из его пересохшего горла вырывались подобно кашлю, - тем более из-за чего нас просят переехать? Коррупция, природные катаклизмы, наркомания, убийства, сексуальная извращенность, столетия трепа о том, что у нас нет будущего. Такое ощущение, что только сейчас все без исключения на это повелись.
Лиана эти ребята напрягали все больше и больше. Всего лишь восемь человек знало все о сущности Алиона. Семеро из них были уже мертвы, восьмой сидел сейчас на пороге заброшенного магазина и вел интригующую беседу с тремя поразительно умными для наркоманов ребятами.
- Я не считаю, - продолжал говорить юноша, - я не считаю коррупцию, извращения и убийства неотъемлемой частью своей жизни. Я вообще видел их только в телевизоре. Те, кто сделал этот самый телевизор своей жизнью через него в свое сознание и впустили всю эту дрянь…
Лиан вскочил с земли, отбрасывая сигарету. Неясное движение, всколыхнувшее его рубашку, стало следствием появления в его руке пистолета, но он предпочел не сразу нажать на курок, с трудом сосредотачивая затуманенный алкоголем взор на своих целях. Он считал, что гораздо интереснее умереть удивленным, умереть так, чтобы последняя услышанная тобою фраза заставила за миг перед смертью увидеть прожитую жизнь в новом цвете.
- Я был в составе художников, которые рисовали несуществующие видеозаписи с Алиона.
Первый парень, который упал на землю, услышал лишь один выстрел. Второй, попробовавший было скрыться за машину, услышал два выстрела, а уши третьего оглушило все три выстрела из пистолета в руках Лиана. Преумноженные эхом… звуки выстрелов, такие же бессмертные в своем ужасе, как «Реквием» Моцарта был бессмертен в своей красоте.
Дождавшись, пока волны от этого грохота окончательно осядут в пыли невидимых горизонтов, Лиан, все еще трясущейся рукой, убрал пистолет обратно за пояс. Он уничтожил все население этого городка чужими руками, и лишь троих ребят убил своими, с трудом осознавая содеянное. Узнавать о смерти из чужих уст и видеть, как ее вершат чужие руки, гораздо проще, чем что-либо делать самому. Куда интереснее сидеть в своей студии, и монтировать послания близким от тех, кто покинул Землю. Они, вместе с крошечной группой осведомленных людей, сканировали внешность всех улетавших, копировали их голоса, накладывали их виртуальное изображение на чудесный фон Алиона и писали трогательные речи, зазывающих все новых и новых несчастных людей на ракеты, что взрывались красочными фейерверками, стоило им только покинуть орбиту. Этот сумасшедший проект, названный «модной» фразой «чистый лист» разрабатывался более сотни лет, а когда он все-таки пришел в действие, даже его разработчики удивились глобальности разрушений, что несла их машина убийств. Лиан удивлялся тому, как идея, белой нитью протянутая сквозь сознание современного человека, заставляла сотни, тысячи, миллионы людей бросать свои дома, сжигать ненавистные им деньги и, сидя в пластмассовых непригодных ракетах, смотреть в иллюминатор, плюясь на «развращенную коррупцией, сексом, наркотиками и войнами» планету. Город Лиана опустел практически последним, и сейчас он, убив троих юношей, спокойно шел по усыпанному стеклом бульвару, глядя в небо, чудеса которого Лиан нарисовал сам. Для него все это не было зверством, это было лишь эвтаназией неизлечимо больного общества. «Нужно убрать запреты?» «Убери общество!».
Лиан не следовал истинной цели проекта «чистый лист», у него были куда более утонченные взгляды на то, что можно получить от жизни – опустошение, почти полное вымирание людского рода открывает столько границ, раздвигает столько рамок! Только теперь можно испить эту прогнившую жизнь сполна! Только теперь можно никого и ничего не бояться, не быть никому обязанным! Плевать, что ради этого погибать на орбите отправилось почти все население Земли – жизнь дана не для того, чтобы влачить свое жалкое существование, прислуживая другим, она дана для того, чтобы жадно хватать свое! Жадно хватать свободу! Получив ее, Лиан не стал продолжать просиживать часы за монотонной разработкой несуществующих видеозаписей: как только «освободился» город он бросился туда, в пустыню из сбывшихся желаний и абсолютной свободы, бесплатной выпивки и самых дорогих сигар, бесплатных машин и домов! Люди больше не будут сдерживать его свободы, людей больше нет!
Лиан завернул в очередной магазин, чтобы достать себе немного еды. Он получал истинное удовольствие от неоплаченных покупок и от надкусывания шоколадок, что лежали на прилавках, ему нравилось не от кого не зависеть, ему нравилось отсутствие тех, кто мешал.
Но как он ошибался…
Удар в лицо. Лиан упал на пол, судорожно пытаясь нащупать у себя за поясом пистолет. Лучше бы он прикрывал грудь, по которой тут же попало бейсбольной битой. Перед глазами все залило густой коркой искр и радужного мрака, так что лицо напавшего представляло из себя нечто совсем расплывчатое и несуразное, пока, после следующего удара по голове, оно не исчезло совсем, не исчезло в непроглядную тьму.

Наверное, Лиан сейчас понимал, как чувствует себя птица, которой оторвали крылья. Он очнулся на заднем сиденье все той же красной машины без лобового стекла, крыши, а теперь еще и без одной из передних дверей. Мимо серо-зеленной массой проносились деревья, их листва в ярком свете солнечного дня отражала блеск лучей прямо в уставшую сетчатку глаз.
- Воды, - прохрипел Лиан, с трудом ворочая язык. Он попробовал было протереть руками лицо, но те оказались связанными у него за спиной. Крылья птицы лежали прямо у ее ног.
- Может тебе еще поднос с едой сюда поставить? – хладнокровно ответил парень, сидящий за рулем машины. Лиан сразу узнал его голос и сальные черные волосы. Руки, держащие руль, были в уколах и порезах.
- Да, было бы неплохо, - прохрипел мужчина, избитый около часа назад хилым подростком, - куда мы едем?
- Смотреть фокусы, - ответил парень, повернувшийся, чтобы плюнуть Лиану в лицо.
- К чему такая дерзость?! – изумился мужчина, не в силах ответить физической агрессией на плевок. Из-за гула в ушах он с трудом разбирал хрипоту собственного голоса.
- Это услуга. Ты кажется хотел пить, - юноша развернулся обратно, глядя на извивающуюся перед ним дорогу.
- Я же тебя, кажется, убил…
- Ты ошибся, - ответил юноша, - и не только в этом ты ошибся. Ты знаешь, что опыт - дитя мысли, а мысль - дитя действия?
- Догадывался, - с трудом изрек Лиан, не совсем осознавая всю сложность и изящность этой фразы.
- Так вот, действие ты уже совершил – ты уничтожил почти весь город. Это «почти» до «абсолютно» не дополняю лишь я. Я веду тебя к Мыслям, а уж там ты поднаберешься Опыта. Перед самой смертью, правда, но поднаберешься.
- Так куда именно мы едем? – настойчиво повторил Лиан, отсутствующим взглядом уставившись на мелькавшие вдоль дороги деревья, - и почему ты, кстати, взял мою убитую машину? Ты мог бы украсть любую другую.
- Я не умею, - без тени стеснения признался юноша, - да и эта пока чудесно ездит. Мы едем на «Алиону».
- Алионы не существует, я же говорил… это я ее придумал.
- Ты? Только ты? А не подумал, что случилось с теми, кто работал с тобой? Не подумал, почему они мертвы?
- Да кто ж ты такой, раз все знаешь? – Лиан попробовал перевалиться на бок, чтобы в его поле зрения вместо затылка парня оказалось его лицо, которое, он, возможно, вспомнит.
- Я тот, кто недавно приехал в этот город. И знаешь что? Хуже места я в жизни не видел. Редкая помойка. Город имбицилов.
- Спасибо. Я в нем вырос, - сухо ответил Лиан, все еще пробуя вспомнить припудренное лицо этого парня.
- Слушай внимательнее, друг, тебе предстоит мыслить, - перебил Лиана паренек, продолжая прибавлять скорости. – Этот город показался мне язвой на теле нашей планеты.
- Каждый город – язва…
- А ты был в других городах?
Лиан медленно начинал соображать, чему все еще мешали последствия удара. На горизонте, в самом конце вьющейся дороги, начинали появляться дома. Они тоже должны быть брошенными.
- Тебе нравилось то, каким легким делом стало нагонять на людей панику, - продолжал юноша, - тебе нравилось, что в новостях из любого неприятного сюжета разворачивали целую драму. Ты говорил, что ты художник. Твой планшет – человеческие мысли, твоя краска – черного цвета. Как же легко, нарисовав вокруг людей такую непроглядную реальность, отправить их всех черт знает куда, чтоб они не мешали строить новый мир на руинах старого.
Лиан удивлялся все больше и больше, пробуя вспомнить лицо этого мальчугана. Может быть, он всегда стоял у Лиана за спиной, или смотрел на него из-за угла, подслушивал все разговоры, читал все электронные письма, может быть он тенью мелькал в каждой толпе, бывал на каждой улице, повторял каждый шаг, сделанный Лианом, оставался незамеченным даже в ярком свете каждого дня.
Нет, не может быть… этот парень слишком бы выделялся своей молодостью среди людей из окружения Лиана, выделялся бы цветом своих волос, стилем своих одежд, несуразностью своего молодого тела…
- Откуда ты все это знаешь? Ты шпионишь за мной? – решил прямо спросить Лиан ровно в тот момент, когда машина заезжала в тоннель, ведущий непосредственно в город.
- Я? Шпионю? – юноша рассмеялся. – Заняться мне больше нечем!
- Тогда откуда эти знания?! – продолжал настаивать Лиан, желая хотя бы перед смертью любой ценой узнать ответ на этот вопрос.
- Это не знания, - внезапно юноша вернулся к серьезному тону, - я все еще умею мыслить. Осталась одна вещь, которая не вливает в тебя уже кем-то пережеванные знания, а позволяет получить новые.
- Какая же?! – поток вопросов прекратился, когда юноша резко остановил машину, отправив скрип тормозов в долгий путь из эха по пустынном тоннелю. Сзади была тьма, растворяемая лишь крошечными звездами редких фонарей. Впереди был лишь свет рвущегося внутрь солнца.
- Книги. Кстати, говорят, что нет ничего быстрее скорости света, - улыбнулся юноша, глядя вперед, - но я с этим не согласен, - он обернулся на мрак, - тьма всегда оказывается на месте раньше. Я дам тебе время осмыслить все совершенное, - открыв бардачок, юноша достал пистолет, украденный ранее у Лиана. – А затем я тебя убью. Уже опытного.
Лиан сухо сглотнул, в ожидании уставившись на свет. Стало чертовски страшно, когда вновь заведенная машина начала приближаться к концу туннеля.
- Алиона, - продолжал говорить юноша, держась за руль, - какой изящный способ уничтожить одну единственную язву. Газеты для вас писали писатели. Новости снимали студенты. Все ради вас, создатели «чистого листа», все ради того, чтобы язва уничтожила сама себя. Не атомными бомбами, а дешевыми пластиковыми ракетами. Для всего остального мира вы просто сошли с ума. Никто другой не верил в Алиону.
Машина снова остановилась. Остановилась в середине улицы, между домами, в окнах которых горел свет. Мимо, обходя стороной закрытый туннель, проезжали машины. По свежему ветру разносили гул разговоров переходящие дорогу люди. Они не знали ничего об Алионе, они все еще умели улыбаться.
Лиан глядел на все это, широко раскрыв рот. Сердце уже не билось, все восприятие настоящего треснуло шелком, разорвалось на лоскуты и осколками прожитых дней осыпалась вниз.
- Сделал вывод о том, как неприятно, когда тебе врут? – улыбнулся юноша, приставив пистолет к виску Лиана.
Проходящие мимо люди замерли, услышав выстрел.

Одна из первых дуэлей, которая действительно понравилась содержанием. Умницы дуэлянты, получил огромное удовольствие от прочтения.

Долго говорить не буду. Первый рассказ покорил завуалированной интригой, пару раз подтвердил собственные лозунги, порадовал насыщенным языком. Второй рассказ раскрыл человека, его стремления и убеждения. И необдуманность.

Тему раскрыли оба, но каждый по-своему, и это замечательно. В первом рассказе мне показался резковатым переход от "Матрицы" к реальности. Во втором рассказе герой раскрыт не очень хорошо. Есть попытка полностью поглотить читателя сущностью персонажа, однако она удалась не в полной мере. К тому же напрягло присутствие грамматических ошибок. Но постарались на славу.

Голос Nel'у.

Спасибо.

Первый рассказ хоть и неплох, но сквозит в повествовании что-то наивно детское. Во втором мне не понравился резкий переход к новой жизни. Но придираться не буду.

Ещё как-то не порадовал Дизраэли... Вроде как опыт - дитя действия, а уж действие - дитя мысли. Разве не так?