Для писателей

Профиль | Последние обновления | Участники | Правила форума

Страница 1 из 2 1 2 »
Модератор форума: Диана

Дуэль № 67: Воин Света против limonio

# 1 22.11.2008 в 18:11

Да, так уж повелось, что рыцари вызывают на бой драконов...

Оружие: проза
Тема: глаза героя
Сроки: пока рак на горе не свистнет
Выкладывать до: 29 ноября
Голосование: неделя
Секундант: Terra

# 2 28.11.2008 в 19:30

Мы тут с ВС посовещались и пришли к общему выводу. Нам нужна отсрочка до 1-го числа включительно.
Даш(ь)??? flower

# 3 28.11.2008 в 20:53

# 4 01.12.2008 в 22:21

В связи с собственной глупостью не укладываюсь в указанные сроки. К утру выйдет хоть какой-то бред. Если позволит секундант, то выйдет...

# 5 01.12.2008 в 22:23

Воин_Света, я встаю в 7.15. Если к этому времени не будет выстрела - засчитываю тебе поражение

# 6 01.12.2008 в 22:25

Позвольте... За Евгением первый выстрел, а я в такую рань не встану... Минимум часов в 11... Если повезёт...

# 7 01.12.2008 в 22:28

Кислый, а может ты первый стрельнешь?

# 8 01.12.2008 в 22:29

Только если никто не против... И почему кислый? Вдруг я с сахаром? Я ведь и обидеться могу...

# 9 01.12.2008 в 22:30

Стреляй уже, сладенький))

# 10 01.12.2008 в 22:37

Ок, на том и порешили.

# 11 01.12.2008 в 22:38

Ой, я просто млею... love

--------------------------------------------

Глаза героя.

Это был хороший дом. Просторный, надёжный, с удобным широким балконом, с которого можно было наблюдать, как по дороге один за другим шествуют Чёрные легионы. Они бесконечной вереницей проходили через окраины захваченного города, устремляясь на северо-восток, туда, где уже десятилетие не прекращалась война. Солдаты выглядели бодрыми, сильными, сытыми. И проходя мимо последнего дома, они бросали восторженные взгляды на балкон, где замер Властелин Готвинд, последний наследник Роуэля.
Готвинд уже давно привык находиться среди войск, но зрелище правильных шеренг всегда радовало его взгляд. Иногда он приветливо махал рукой солдатам. Иногда нервно проводил ладонью по гладкой лысине, задумываясь о судьбе предстоящей наступательной кампании. Враг был упорен и силён, и пару раз Чёрные легионы уже были биты. Северо-восточный фронт стягивал на себя всё больше сил, а это ослабляло прочие позиции Ордена.
Готвинд вздохнул. Даже его магия не была способна справиться с многочисленными ордами врагов, закалённых в боях и сражениях. И что за несправедливость, когда обычная варварская отвага на равных противостоит изысканной магии! Отвага, мужество, воля – все эти качества позволяют успешно противиться любой магии. Готвинд помнил ещё эпоху великих магов, чьи усилия были перечёркнуты одним лишь взмахом меча. Так называемые воители-одиночки истребляли чёрных магов по всему миру, и Готвинд постепенно лишился всех соратников.
Он вздохнул, отступив на пару шагов, развернулся, чтобы скрыться в полусумраке этого старого дома, и вдруг его взгляд встретился с глазами героя…

***

Ему тогда было десять, а ей пятнадцать. Робкая, чистая, светлая любовь согревала их сердца. Её не смущал ни его возраст, ни странная внешность – Готвинд был самым высоким мальчиком в группе, не смотря на то, что являлся одним из самых молодых. Вид его лысой головы вызывал недоумение у окружающих, но Алия привыкла. Она осторожно положила ладошки на его сильные плечи. Он робко обнял её.
Так они и стояли, окружённые струящимся туманом, поднимающимся с поверхности круглого зеркального озера, скрытые от посторонних глаз под длинными свисающими ветвями ольхи. Он ощущал щекой её тихое дыхание, и медленно гладил рукой ей спину, прикрытую только тонким серым платьицем.
Спокойное, тихое место…
– Готвинд! – совершенно некстати донёсся неприятный бас привратника. – Властелин хочет тебя видеть!
Мальчик чуть отстранился, заглядывая девушке в глаза.
– Опять, – с грустью прошептала Алия.
– Я постараюсь вернуться поскорее.
Он поцеловал её в щёку и неспешно направился к зданию Главной Цитадели Ордена, чей чёрный готический шпиль был прекрасно виден даже из-под тумана. Уже отойдя на сотню шагов, Готвинд обернулся, различив под одинокой ольхой маленькую фигурку девушки. Но Алия не смотрела на него, глядя на идеальную гладь озера и погружённая в свои мысли.
Готвинд вышел из парка.

***

Личный кабинет Роуэля был настолько просторным, что его, пожалуй, можно даже назвать залом. Две стены занимали книжные полки. Одна стена была застеклённой, занавешенной светлыми занавесями. Четыре маленьких подсвечника давали тусклый свет.
Когда вошёл Готвинд, в кабинете помимо самого Властелина Роуэля оказались ещё два человека. И эти двое враждебно обернулись на вошедшего. Готвинд неуверенно приблизился к креслу Властелина, стараясь не смотреть на гостей.
– Вы хотели меня видеть?
– Да, малыш, – мягко произнёс старый Властелин и улыбнулся. – Увидеть – очень хотел бы.
Гости переглянулись. Иронии никто из них не увидел, однако перед ними сидел старик, чьё лицо пересекла чёрная повязка. У великого Властелина Роуэля не было глаз.
– Иди, посиди пока в уголочке, – кивнул Готвинду Властелин. Мальчик послушно ушёл в угол и присел на простенький стул у маленького столика.
– Я надеялся, что наша беседа пройдёт без таких свидетелей, – произнёс один из гостей – мужчина лет сорока пяти на вид, с волевым лицом, цепким взглядом и плотно сжатыми тонкими губами. Когда он говорил, его лицо не выражало никаких эмоций. На его плаще красовался вышитый золотом орёл.
– Его присутствие необходимо, – настоял старик, поглаживая свою растрёпанную седую веерную бороду. – Хватит ворчать, Мсташ. Ты мне и так уже целый час бубнишь о выгодах союза, но так и не сказал, хочешь ли ты вступить в Орден.
– Если и да, то только как равный, – спокойно произнёс мужчина с золотым орлом. Его спутник, очень на него похожий, но более молодой, зачем-то кивнул.
– Равные тебе подчиняются мне, – усмехнулся уголком рта Роуэль.
– Да брось, ты уже не так молод. Да и Орден твой уже отнюдь не так силён, как раньше. Так что…
Роуэль повернул голову, будто хотел посмотреть в окно, да так и остался сидеть. Медленно бежали секунды, ничто не нарушало воцарившейся тишины. Готвинд старался даже дышать медленней, лишь бы никак не выделяться. Его взгляд был направлен на тени, крестом расходившиеся от гостей. Неожиданно пламя свечей дёрнулось, тени завертелись вокруг своих хозяев, и мир внезапно померк, обнажая бездну космоса. Готвинд чуть не вскрикнул, увидев под ногами планету, а над собой россыпи звёзд. Миг – и он оказался на снежной вершине высокой горы, а вокруг, переливаясь на солнце, замерли скалистые хребты, овеваемые снежной дымкой. Ещё миг – теперь он наблюдал океанское дно, на котором замерла чудовищных размеров рыбина, лениво посмотревшая на Готвинда круглым чёрный глазом. Ещё мгновение, и теперь взору молодого мага предстал город, летящий сквозь безмятежную пустоту…
– Что происходит? – подал голос Мсташ. Ему виделась совсем иная картина: словно он стоял посреди широкой и ровной пустыни, а над ним нависло живое небо. И это небо вглядывалось в него, сметая барьеры и мысленные установки, заглядывая в душу, изучая сущность. И невозможно было противостоять силе живого неба.
Мсташ был спокоен. Он был готов к такой своеобразной демонстрации.
– Ладно, заканчивай, я всё понял. Не заставляй меня чувствовать себя голым.
Видения оборвались, все присутствовавшие вновь увидели себя в кабинете Властелина.
– Я согласен, – произнёс Мсташ. – Где нужно расписаться?
– Учитывая твои заслуги и способности, я бы мог сказать, что ты уже в Ордене, – повернул к нему голову Роуэль. – Но у нас тут есть нечто вроде испытания. В нашей Цитадели мы называем это экзаменом.
Готвинд улыбнулся. То, что ему когда-то предстоит пройти экзамен и стать полноправным магом, было само собой разумеющимся. А вот то, что здорового дядьку, опытного и сильного мага заставят пройти испытание, как-то не укладывалось в голове.
– Думаю, можно совместить полезное с полезным, – продолжил Роуэль.
– И что же ты задумал?
– Я планирую начать вторжение в Маунтландию, но мне нужны линии снабжения для моих южных армий. Твоя задача – построить несколько замков на оптимальном маршруте между горами и штабом южных войск. Поскольку ты уже опытный маг, я дам тебе ученика, пусть постигает науку войны. Это будет даже трижды полезно.
С этими словами Роуэль подозвал рукой Готвинда. Тот поднялся и подошёл поближе. Гости переглянулись. Тот, что помоложе, племянник Мсташа, вопросительно посмотрел на своего дядю. Задание казалось ему несложным. Но Мсташ так не считал.
– Отлично, – всё же произнёс Мсташ, решив не спорить. – Я отправляюсь немедленно. Эй, малый, как тебя зовут?
– Готвинд, – вместо открывшего уже рот мальчика ответил Роуэль. – Поосторожней с ним, это один из наших лучших учеников. Я дам тебе в помощь четыре когорты, надеюсь, этого хватит.
– Благодарю, – склонил голову Мсташ, и его племянник последовал его примеру. Вместе с Готвиндом они покинули Цитадель.

***

Через шесть недель Мсташ со своим войском спустился с южной стороны Галльских гор, окружил и уничтожил народное ополчение Маунтландии – добровольцев, охранявших северо-западные границы страны, – и оказался в одном переходе от Литтлтауна. Этот небольшой городок был первой целью Мсташа. Именно здесь и должен был возникнуть первый форпост легионов. И здесь же возникла первая проблема.
Густой лес надёжно скрывал маленькое войско. Мсташ и его племянник Мориц сидели возле костра, обсуждая дальнейшие планы. Готвинд замер неподалёку, прислонившись плечом к коре высокой сосны и слушая разговор своих новых учителей.
– Роуэль знал, что делал, – медленно проговорил Мсташ, помешивая ложкой мясную похлёбку. Над котелком поднимался душистый пар, от которого у Готвинда урчало в животе. Вокруг сгущалась тьма. – Хитрый лис, он отнюдь не так прост, как хотел казаться.
– И что же делать? – спросил Мориц, искоса поглядывая на разводящих костры солдат. Здесь были и привычные реннские пехотинцы, и когорты Чёрных легионов. Эти два рода войск быстро научились взаимодействовать друг с другом. Мсташ хорошо натренировал их.
– Через два дня будет дождь, а он притупляет магическое чутьё у воителей. – Мсташ повернулся к мальчику. – Ученик! Подойди-ка сюда.
Готвинд послушно подошёл. Мсташ достал из сумки походную миску, зачерпнул ею похлёбку из котелка и протянул мальчику. Тот с благодарностью принял пищу. Ему вообще нравился его новый учитель. Вежливый, рассудительный, действительно опытный маг и воитель, не привыкший ругаться по любому поводу. Во всех его действиях всегда был расчёт.
– Расскажи-ка нам, малый, чем так опасен Литтлтаун?
– Кевин Молниеносный, – с готовностью ответил Готвинд. – Воитель высшего уровня, невосприимчивый к магии, человек стальной воли, обладатель меча Скидблайта. Живёт в Литтлтайуне с восемьсот девятого года.
– Молодец, – слегка удивленно произнёс Мсташ. Удивление было приятным. – Всё верно. Кевина Молниеносного надо как-то выманить из города. Хотя бы на время. Его истинных возможностей я не представляю, нам не довелось встречаться. Но готов поспорить, обо мне он тоже слыхал. И это можно использовать.
– Любая ошибка может стать для нас последней, – напомнил Мориц. – Нельзя недооценивать врага.
– Я знаю, – согласился Мсташ, зачерпнув своей миской похлёбку. – Но придётся рисковать. И отвлекать Кевина будешь ты.
Протянутая рука Морица с зажатой в цепких пальцах миской замерла на полпути к котелку.

***

Годы, десятилетия скитаний. Человек, отшельник, обрекший себя на вечное одиночество, обосновался в тёмной чаще древнего леса, поселившись в холодной землянке. Летом он собирал ягоды и грибы, зимой охотился на оленей и кроликов. И неизменно каждый вечер он поднимался на высокий холм, и, когда закатное солнце касалось верхушек елей, монотонно тренировал свой коронный удар. Скидблайт возникал в лучах света, словно из ниоткуда, словно сплетаясь из тусклых лучей солнца. Взмах! Выпад. Отход. Взмах. Выпад…
Руки воителя огрубели, лицо посерело, лоб покрылся морщинами. Седая борода скрыла тонкие губы, которые больше никогда не складывались в улыбку. И только взгляд остался прежним. Взгляд настоящего героя, защитника людей, бесстрастно истребляющего зло. Но кому он теперь такой нужен?
Видимо, всё-таки нужен. Спустя полсотни лет одиночество воителя было нарушено появлением путника. Он представился посланником короля и рассказал о страшной войне, о беспощадной завоевателе, что вторгся в пределы государства. И этот посланник просил помощи! У старика, пусть и известного в прошлом воителя!
Кевин долго смотрел в глаза посланнику, а затем медленно произнёс:
– Загляни в мои глаза. Что ты видишь? – И, приблизившись, тихо добавил: – Безмятежность…

Кевин Молниеносный хмуро всматривался в тьму за окном, изредка разрываемую вспышками молний. Шёл сильный ливень. Капли с силой били в крышу, стремясь принести в дом небесный холод, но дом был слишком хорош, крыша не протекала, а его владелец хранил невозмутимое спокойствие.
И всё же приснившийся этой ночью сон не давал покоя и зародил в душе смутные нотки тревоги. Всё выглядело слишком реальным. И сырая землянка, и годы одиночества, и появление посланника короля. Всё происходило как будто взаправду, настолько ярким казался сон.
«Неужели это моя судьба? Неужели сон окажется вещим?» – думал Кевин, хмуро глядя в окно. Его дом стоял чуть в стороне от Литтлтауна, отделённый от города маленьким ручьём и дорогой. Да и городом это поселение можно было назвать с большой натяжкой. Так, пять каменных домов вокруг площади, да полсотни усадеб, даже не огороженных стеной. Слишком беспечные люди живут в этой стране. И когда-нибудь их накажут за эту беспечность. Тогда и придёт черёд Кевина вмешаться. А пока… пока остаётся только жить, да развивать свои навыки, не забывая о тренировках.
Неожиданно в дверь громко постучали. Кевин спустился на первый этаж, некоторое время постоял у двери, прислушиваясь, а потом открыл. За порогом стоял высокий человек, закутанный в чёрный плащ официального представителя короны. Посланник из столицы? Совсем как в сегодняшнем сне…
– Кевин Молниеносный? – спросил незнакомец на всякий случай, снимая треугольную шляпу и демонстрируя суровое обветренное лицо.
– Это я, – ответил воитель и посторонился, пропуская посланника в дом. Тот вошёл и бегло огляделся.
– У меня срочная депеша губернатору, но я решил сперва заскочить к вам. Белобородый просил не откладывать с этим делом.
Кевин немножко удивился. Король Себастьян VIII, прозванный в народе Белобородым, редко обращался к воителю за помощью.
– Что случилось?
– Война, – коротко ответил посланник, посмотрев прямо в глаза Кевину. – Сегодня утром к югу от Литтлтауна прошёл отряд Мсташа Кровавого, направляясь на восток в сторону столицы. Ополчение Северо-Западного округа перебито, однако один из гвардейских корпусов сейчас следует параллельно войску Мсташа, так что есть вероятность отклонить угрозу. Однако у нас нет сейчас под рукой ни одного сильного мага или воителя, способного повлиять на исход столкновения. Так что король просит помощи.
– Я понимаю, – кивнул Кевин. Что ж, именно этого он и ждал всё это время. Западные границы королевства были беззащитны, а репутация Мсташа Кровавого никак не могла заставить думать об этом завоевателе пренебрежительно. Тем не менее, случилось то, чего и следовало ожидать. Кевин побежал по лестнице наверх, подхватил заранее подготовленную на такой случай походную сумку и спустился вниз.
Посланник, прищурившись, наблюдал за его действиями, продолжая осматривать дом. Первый этаж был плохо освещён, но света хватало.
«Бесы меня дери, – подумал Мсташ, надевая треуголку. – А ведь он сейчас без меча! Можно попытаться убить его прямо сейчас, пока он ничего не подозревает!»
Опыт бывалого боевого мага всё-таки навязывал более осторожную тактику поведения. Кевин между тем подхватил висевшие на стене ничем непримечательные ножны.
«И это знаменитый Скидблайт? – неподдельно удивился маг. – Никакого магического отклика, это просто железяка, висящая на стенке. Или, может, дело в воителе? В эффекте присутствия духа?»
Вместе они вышли из дома. Кевин запер дверь, на несколько мгновений скрылся в конюшне и выехал уже на весьма неплохом жеребце, сильном и выносливом. Посмотрел на «посланника».
– Где Мсташ теперь? – решительно спросил он.
– Под Иорцем, – ответил Мсташ, пытаясь сохранять хладнокровие. – Поторопитесь, наши войска не способны надолго сдержать завоевателя.
Кевин кивнул и поскакал прочь. Мсташ некоторое время следил магическим зрением за его удаляющейся во тьме фигурой, а затем посмотрел на небо, подставляя лицо дождю. Вода обильно стекала с него, и черты лица начали деформироваться, изменяться, превращая лицо в уродливую маску, а затем вновь принимая форму знакомых черт.
– Хорошо быть собой, – вздохнул Мсташ и неспешно направился в сторону дома губернатора. Ему предстоял весьма интересный визит.

***

Кевин догонял отряд Мсташа почти месяц. След чёрной магической ауры чувствовался вполне отчётливо, отряд петлял, постепенно уклоняясь к югу. Ещё в самом начале пути Кевин отправил письма во все военные округа, а так же личное послание королю, написанное таким образом, чтобы было не вполне понятно, предупреждён ли был воитель заранее о вторжении, или всё же первым увидел опасность. Он не слишком верил, что в ту дождливую ночь его посетил настоящий посланник короля, поэтому пытался сделать всё от него зависящее, чтобы отвести угрозу от Литтлтауна.
Дорога между тем завела его в пустынные места. Кевин огляделся, осматривая высокие скалы. Утоптанная тропа скрывалась за поворотом широкого ущелья. Сами скалы были угрожающе покрыты чёрно-жёлтыми полосами – базальтовые плиты наслаивались на толщи песчаника, отчего и создавался эффект чего-то не вполне настоящего.
Кевин оставил коня у выхода из ущелья. Незачем бедному животному погибать. Вытащив меч из ножен, воитель двинулся вперёд. Тропа вилась между скал, где-то вверху гудел ветер, но внизу было спокойно. Поворот, ещё один, и ещё. Наконец, впереди показались стройные ряды реннских войск. Не так уж много, всего пару сотен воинов, но и этого вполне достаточно, чтобы уничтожить одного человека.
Солдаты стояли ровными рядами, перекрывая ущелье. Позади них на высоком валуне стоял маг в чёрном плаще с высоким воротником – очевидно, сам Мсташ Кровавый. Конечно, у Кевина было его описание, но с такого расстояния не разобрать черт. Оглядев ровный строй врага, воитель неспешно двинулся вперёд. Он умел управлять своим страхом, годы тренировок не прошли даром. Никаких чувств и эмоций, только спокойный и чистый разум. Сверху со скал посыпался песок и мелкие камни, и по краям ущелья возникли лучники. Человек пятнадцать-двадцать, не больше. За всеми не уследить, да это и не нужно. Кевин в таких ситуациях всегда полагался на своё чутьё. И в этот раз оно его не подвело.
Солдаты терпеливо наблюдали, как Кевин стремительно вертелся, уклоняясь от летящих в него стрел. Это был не первый великий воитель, с которым им приходилось иметь дело. И не последний, как они надеялись. Но вот стрелы закончились, и Кевин продолжил путь к своим врагам, почему-то зажав меч в левой руке. Меч никакого особого впечатления не производил: длинная блестящая железяка. И с чего столько шумихи вокруг этого оружия?
Солдаты изготовились к бою, прикрывшись прямоугольными щитами и выставив вперёд копья. Кевин остановился перед этим непробиваемым на вид частоколом и замер.
Так прошли несколько минут. Воитель медленно начал замахиваться правой рукой под недоумённые взгляды солдат. Все ожидали от воителя сюрпризов, и они не заставили себя ждать! Кевин махнул рукой в сторону замерших воинов, и в его руке неожиданно засияло яркое лезвие светового меча, возникшего ниоткуда, просто сплетясь из солнечных лучей и вспыхнувших огненных искр.
Удар! И десяток солдат отбросило назад! Меч даже не коснулся их, и даже созданная магическим оружием воздушная волна не могла бы сдвинуть их с места. Просто сила, заключённая с Скидблайте, являлась почти неудержимой энергией разрушения. Меч сиял, ослепляя врагов, а Кевин наносил удар за ударом, и уже через минуту воцарившегося хаоса в ущелье не осталось солдат, способных продолжать бой. Скидблайт сметал любую защиту.
Над местом побоища слышались крики умирающих, раненые медленно отползали прочь. А воитель направился прямо к неподвижно стоящему магу.
«Вот он, миг испытания, – подумал Мориц, изображавший всё это время собственного дядю. – Сумею ли осилить? Хватит ли сил?»
Он протянул руки вперёд, и с его ладоней мощным потоком рванул огонь, выжигающий всё на своём пути. Кевин, как ни в чём не бывало, шёл через бушующее пламя, храня невозмутимое спокойствие. Меч в его руке сиял, он был похож на посолу чёрно-серой стали, окутанной яркими огненными змейками. Мориц решил изменить тактику, окружив воителя ледяным куполом, но один взмах Скидблайта разрушил заклинание мага. Мориц попытался переместить Кевина куда-нибудь далеко на юг, в бескрайние пустыни, но заклинание не сработало. Воитель приближался. Уже осознав тщетность усилий и разницу в классе, Мориц сам попытался сбежать, прошептав формулу перемещения, и только тут с ужасом понял, что мифический меч втягивает в себя силу магических заклинаний.
Мориц выхватил саблю, и неожиданно бросился на врага. Да, попытка была обречена на провал, однако и Скидблайт для мага не так опасен, как для обычных смертных. По крайней мере, можно попытаться удивить врага, обескуражить, и только потом уноситься прочь.
Скидблайт мигнул, исчезнув на мгновение, а затем отразил выпад мага, легко перерубив надёжную реннскую сталь. Кевин шагнул вперёд, нанося колющий удар. Мориц почувствовал, как раскалённое огненное лезвие разрывает ему внутренности. Он упал на колени, потеряв способность дышать, но всё ещё цепляясь за жизнь.
– Загляни в мои глаза. Что ты видишь? – тихо спросил Кевин. И не дожидаясь ответа отсёк магу голову. Меч с гудением описал петлю и исчез, рассыпавшись затухающими искорками. Сияние, переливающееся на скалистых склонах ущелья, погасло. Воитель стоял, медленно оглядываясь и тяжело дыша. Его губы скривились в усмешке. – Безмятежность…

Вскоре после появления посланника, Кевин Молниеносный прибыл к войскам. Он неторопливо ехал на позаимствованном в одном из селений скакуне, оглядывая толпы призванных на защиту Отечества воинов. Все смотрели на него с надеждой и лёгким удивлением. Действительно, Кевин был великим воителем, но теперь он старик. Чем он может помочь?
А враг уже разворачивался для битвы. Враг поднимал знамёна, спеша вступить в бой. Ведь не было для завоевателей большего счастья, чем нести смерть всем, кто встанет у них на пути…

***

Этой ночью, как и тогда, шёл дождь. Кевин стоял перед воротами, оглядывая высокий частокол. Да, лихо сработано, ничего не скажешь. Вокруг Литтлтауна за время отсутствия воителя выросла деревянная стена с двумя воротами и равноудалёнными друг от друга смотровыми вышками.
Его уже давно заметили, но Кевин и не собирался прятаться. Вместо этого он просто замахнулся рукой на ворота, а в следующий миг материализовавшийся из огненных змеек Скидблайт разнёс преграду в щепы. Сияние озарило город.
Кевин постоял немного, дождавшись, пока переполошившиеся солдаты выбегут из домов и дружно бросятся к уничтоженным воротам, а затем пошёл вперёд, начав свой виртуозный танец смерти. Вражеских воинов было на удивление много, и среди них были не только реннтийцы, но и солдаты Чёрных легионов. Что ж, этого и следовало ожидать.
Яркие блики отражались от окон домов и усадеб, грохот и крики смешались в один кошмарный шум. Там, где шёл воитель, оставались лежать десятки изувеченных тел. Кевин прорвался на главную площадь, вышиб дверь в доме губернатора и стремительно взлетел по лестнице вверх. Дом был пуст. Что дальше?
Кевин уже не чувствовал прежних сил, с него ручьями стекал пот, руки опускались под тяжестью оружия. И Скидблайт в правой руке, и обычный меч в левой стали просто неподъёмными. С них монотонно стекала кровь. Тяжело дыша, Кевин выглянул в окно. Хоть солдаты и были застигнуты врасплох, и понесли ощутимые потери, паники среди них не наблюдалось. Правда, они не рискнули сунуться вслед за воителем в дом, однако и Кевину выходить на улицу разом расхотелось.
«Я ещё не старик, как в том сне, – подумал он. – Но и у меня есть свой предел…»
Подумав, Кевин выбрался на чердак, разбил маленькое окошко и осторожно ступил на черепицу. Огляделся и побежал, перепрыгивая с крыши на крышу. Он двигался в сторону своего дома.
Солдаты заметили его не сразу, и даже когда заметили, далеко не все бросились наперерез. Кевин спрыгнул с крыльца последнего дома, пробежал через рощу, перепрыгнул ручей, решив не отклоняться в сторону каменного мостика, и оказался у двери собственного дома. В окнах горел свет.
Дверь оказалась не заперта. Кевин медленно вошёл, прикрыв за собой дверь, и огляделся. Вокруг сравнительно темно, лишь где-то на втором этаже горит свет. Неожиданно послышались чьи-то шаркающие шаги.
– Дяденька, – услышал воитель тихий детский голос. – Спасите меня!
К нему из темного угла робко подошёл мальчик. Довольно высокий, но лицо совсем молодое. Голова мальчика была обрита наголо.
– Забейся в угол и не мешай, – обратился к нему Кевин, заметив, что свет на втором этаже стал заметно ярче.
– Вы убьёте этого злодея? – с надеждой в голосе спросил мальчик. – Там злой чародей, он страшный.
Кевин наклонился к мальчику и спокойно спросил:
– Загляни в мои глаза. Что ты видишь?
Уверенно улыбнулся и направился к лестнице. Готвинд смотрел ему в спину, а затем бесшумно направился следом. Скидблайт в руках воителя вдруг засиял ослепительно ярко, почувствовав поблизости сильный источник магии. Оказавшись наверху, Кевин зашёл в широкий зал, бывший когда-то библиотекой, а ныне ставший подобием магической лаборатории. В дальнем конце у окна замер Мсташ, обернувшийся на сияние Скидблайта. Он был облачён в серый плащ с эмблемой легионов. Свой плащ с орлом он отдал в своё время Морицу, и теперь, похоже, никогда его уже не наденет.
– Чем могу быть полезен? – спросил он.
– Мсташ Кровавый? – задал Кевин традиционный вопрос. Маг улыбнулся и вытянул из висевших на поясе ножен чёрный как уголь меч, чьё лезвие имело особый волнистый узор. Разумеется, тоже магическое оружие, как и Скидблайт, но несколько иного назначения.
– Вы, должно быть, устали с дороги? – проговорил Мсташ, приближаясь к воителю. Тот шёл навстречу. Готвинд спрятался за дверью, приготовившись наблюдать за поединком. За свою собственную судьбу он не боялся – если потребуется, Властелин спасёт лучшего ученика Цитадели. Ведь Властелин всегда наблюдает за ним.
– Не извольте беспокоиться, – ответил Кевин, нанося удар Скидблайтом. По залу прошлась воздушная волна, сметая книги и лабораторные приборы. Однако Мсташ остался непоколебим, ни одна складка его плаща не шелохнулась, как и волосы, обычно собранные в короткий хвост, а ныне каскадом ниспадающие до плеч. Маг заслонился мечом, магические клинки встретились. На грани слуха раздался неприятный тонкий звон, волной прошёдший сквозь пространство, заставив дом завибрировать. Скидблайт, обычно с лёгкостью рассекающий сталь и камень, на этот раз не справился с задачей. Лезвие меча отскочило от клинка чёрного мага.
– Может, хотите чего-нибудь выпить? Могу предложить вам чаю с коньяком, – услужливо улыбаясь произнёс Мсташ, переходя в атаку. Два опытных воина завертелись в центре зала. По библиотеке ходил вихрь, погасивший все свечи, но свет Скидблайта от этого стал ещё ярче. Кевин орудовал двумя мечами, пытаясь хоть как-то достать соперника, но все его атаки оказывались тщетными. Клинки пролетали мимо цели, словно магниты, имеющие тот же заряд, что и чёрный меч мага. В свою очередь маг пытался ранить воителя, целясь в первую очередь по рукам, но Кевина спасало мастерство.
– От чая с коньяком не откажусь, – прошипел воитель, отражая молниеносные атаки Мсташа и делая в короткие контр-выпады. В конце концов, инициатива стала переходить к нему. Он стал теснить мага в угол, пользуясь преимуществом двух клинков.
– Тогда извольте подождать здесь, пока я буду заваривать чай, – потеряв всякую спесь, ответил маг, неожиданно отскакивая назад. Его плащ распахнулся, обнажая непроницаемую тьму, из которой вмиг вырвались десятки грозных теней, заметавшихся по комнате. Одна из них коснулась кожи Кевина, и тот вскрикнул, глядя, как на месте касания возникает ожог. Он закрутился на месте, отражая Скидблайтом натиск призванных созданий, бывших когда-то человеческими душами, а ныне ставшими бесформенными сущностями тьмы.
Маг напряжённо наблюдал за этим боем, не спеша вмешаться. Ему нужно было отдохнуть…

Армия бежала. Враг оказался слишком силён. Он смог опрокинуть войска защитников королевства, и теперь наступал, стремясь добить бегущих в панике воинов. Лишь один человек шёл им навстречу. Старый Кевин Молниеносный.
Кто-то попытался его остановить, дёрнуть за руку, удерживая от самоубийственного шага. Кевин взмахнул мечом – обычным, не Скидблайтом, – и порезал незадачливому спасителю руку. Тот отскочил, закрывая ладонью рану.
– Предатель, – словно обжёг его одним единственным словом воитель. И двинулся дальше, быстро сближаясь с наступающим врагом. Солдаты вокруг Кевина недоумённо останавливались, глядя на то, как невозмутимо тот идёт навстречу смерти. Кто-то продолжал убегать, но кто-то останавливался. И те, кто остановился, начинали вновь строиться для нового боя. А Кевин уже достиг рядов противника и ринулся в битву. В его руках засиял Скидблайт, сотрясая землю и небо, круша и раскидывая врагов. И видя этот беспримерный подвиг, солдаты королевства тоже ринулись в атаку, поддерживая своего кумира.
И враг дрогнул…

Мсташ кричал от боли, пронзённый насквозь Скидблайтом. Его крик словно материализовался в ледяной свет, охватывающий и сковывающий окружающее пространство, быстро поглощая весь дом. Готвинд попытался убежать, но его тело словно сковал ледяной паралич. Он попытался закричать, но тщетно. И Кевин так же стоял неподвижно, пригвоздив кричащего умирающего мага к стене.
Дом словно вырывался из пространства, проваливаясь в какую-то бездну, заставляя душу сжиматься от колоссального давления магического ветра. Центр тяжести стремительно смещался куда-то в сторону, зал стал искривляться, приобретая закруглённые, уходящие вдаль черты, проносясь через огромные расстояния. Мсташ рвался туда, где надеялся обрести спасение. К Главной Цитадели Ордена. Дом Кевина рухнул на один из жилых корпусов, погребя под обломками десятки людей. Но маг этого уже не видел. Он был мёртв.

***

Почти сразу, после того как очнулся, Готвинд увидел мертвое тело Алии. Он подбежал к ней, упал на колени, робко дотронулся до плеча девушки. И почувствовал Смерть.
Он закричал. Безумно, безудержно, отчаянно. Десятки, сотни, тысячи воспоминаний тяжёлым грузом разрывали его голову, неудержимым потоком затмевая всю прожитую жизнь. Готвинд ослеп и оглох, отрешившись от окружающего мира.
Он вспомнил, как познакомился с Алией. Он первым подошёл к ней и, краснея, предложил дружбу. И девушка согласилась, уверенно кивнув. Он помогал ей, она помогала ему. Они общались с каждым днём всё дольше и чаще, и в один прекрасный день Готвинду показалось, что солнце светит только для них одних.
Он вспомнил, как дарил цветы, сорванные тут же, в парке Цитадели, где отдыхали другие ребята. Вспомнил, как читал ей собственные стихи, написанные бессонными ночами, в которых выражал свои чувства к миру, свои взгляды и принципы. Он часто смешил её. Готвинд всегда был умным, умнее окружающих сверстников. И Алия иногда делала вид, что чего-то не знает, не понимает, и спрашивала его, просила объяснить. Она любила его слушать.
Готвинд вспомнил о долгих и интересных уроках. Вспомнил, как Роуэль, рассказывая о мире, как-то прервался и сказал, что сбросит с башни Цитадели любого, кто посмеет прерывать его урок разговорами. Он вспомнил так же первого и последнего ученика, наказанного таким образом. Им был Деррик, шестнадцатилетний парень, отличавшийся довольно агрессивным характером. Он часто издевался над Готвиндом и приставал к Алии. Готвинд думал, что будет рад, если с Дерриком что-нибудь случится. Но когда во время урока Деррик в очередной раз нарушил тишину, и невидимая сила Роуэля подхватила парнишку и потащила к окну, Готвинд первым вскочил и бросился Властелину в ноги.
– Пожалуйста, не убивайте его! – взмолился он тогда. Роуэль повернул к нему свою старую слепую голову, причмокнул в раздумьях губами и просто ответил:
– Нет.
Деррик полетел вниз и разбился насмерть.
Готвинд вспомнил, как после очередного неудачного магического эксперимента у него стали быстро выпадать волосы, иногда целыми клоками. Он облысел за одну ночь, а на утро не знал, как показаться перед ребятами. Ему пришлось надеть на голову вязаную шапку и в таком виде прийти на урок. Учитель, Готвинд уже забыл его имя, приказал снять шапку, а когда мальчик подчинился, раздался дружный смех ребят. И только Алия не смеялась, сочувственно глядя на Готвинда.
Однажды он решился и признался ей в любви. Он была удивлена. Нет, она подозревала о его чувствах, конечно. Но всё равно это было слишком неожиданным. Тогда она ничего не ответила. Просто повернулась и убежала. А он не знал, что и подумать. И даже хотел покончить с собой, но Властелин не позволил…
Властелин Роуэль!
Готвинд вскочил, оглядываясь по сторонам. Его разум очнулся, воспоминания схлынули. Он утёр невольные слёзы, осмотрев разрушенный зал. Среди мёртвых тел не было тела Кевина. Значит, он выжил. И где-то ходит, представляя собой настоящую угрозу для Властелина.
Готвинд подобрал чёрный меч Мсташа, лежавший среди обломков, и направился к Главной Цитадели, чёрной стрелой возвышающейся над долиной, над парками и постройками, окутанными туманами. Он неожиданно чётко почувствовал след воителя, увидел рассеянную энергию, маленькие сизые облачка, сорвавшиеся с ауры героя. И пошёл по следу, ведущему в башню. Туда, где находился кабинет Роуэля.

# 12 01.12.2008 в 22:40

***

Он не успел. Когда Готвинд вошёл в кабинет, Кевин почти прорвался сквозь спрессовавшиеся толщи воздуха к креслу старика. Да, Мсташ оказался прав, Роуэль уже отнюдь не тот, что полсотни лет назад, когда его Орден наводил ужас на весь цивилизованный мир.
Кевин замахнулся Скидблайтом.
– Неужели ты убьёшь немощного старика? – каким-то безразличным серым тоном спросил Властелин. Абсолютно бесцветный, безэмоциональный голос человека, который давно смирился со своей судьбой. Кевин нанёс удар, пронзив каменное сердце чародея. Скидблайт неожиданно ярко вспыхнул, а потом начал постепенно угасать. Таяли огненные змейки, а чёрно-серое стальное лезвие медленно покрывалось ржавчиной, не в силах впитать энергию, накопленную за триста лет долгой жизни сильнейшего чёрного мага. Роуэль усмехнулся, будто и не было страшной раны, будто не чувствовал судорожной боли, испытываемой телом. Он лишь негромко произнёс:
– Моё время давно ушло, и я этому рад. Ибо приходит новое время. – Он вздохнул. – Я никогда не думал, что увижу собственную смерть. Тем более со стороны…
Он медленно поднял руку и стянул с глаз чёрную повязку, обнажая пустые глазницы. Кевина передёрнуло внезапной судорогой от этого зрелища. Скидблайт мигнул в его руках.
– Я хочу заглянуть в твои глаза, – прошептал он. – Что я увижу в них?
И с этими словами Властелин повернул голову к Готвинду, подошедшему к воителю сзади почти вплотную. Кевин резко обернулся, Скидблайт переломился пополам, оставив ржавую половинку торчащей в теле Роуэля, и по световой дуге полетел навстречу Готвинду. Тот не сдвинулся с места, встретившись со взглядом воителя. И лезвие магического меча прошло сквозь тело мальчика, не причинив тому вреда. Это был единственный изъян волшебного оружия – владеть им может только тот, кто спокоен и сконцентрирован на своей цели. Внутренняя концентрация достигается путём многолетних тренировок. Необходимо абсолютное спокойствие, чтобы меч возник из астрального мира в руке, обрёл материальность. И малейшая потеря концентрации вновь делает его нематериальным. Вот почему Кевин был действительно великим воителем. Но он не был чудовищем, и, увидев перед собой ребёнка, Скидблайт померк.
Готвинд сделал шаг вперёд и проткнул воителя чёрным мечом. Тот захрипел от боли. Скидблайт выпал из его руки, с грохотом ударившись о деревянный пол. Такой грохот может издавать тяжёлый камень, а не металл. Кевин бессильно опустился на колени. Готвинд приблизился к нему почти вплотную.
– Удивление, – прошептал он, отвечая на вопрос доживающего последние мгновения Властелина. Повернул лезвие, разрывая герою внутренности, и резко выдернул меч. Кевин упал, осознав в последний миг жизни, что вглядывался в глаза отнюдь не мальчика. Эти глаза видели и боль, и разрушения, и великие свершения, изменившие весь мир. Откуда было знать воителю, что Готвинд от рождения был слепым? И Роуэль, обнаружив магический талант ребёнка, отдал ему свои глаза. Да, старый маг видел всё, что видел Готвинд. Это всегда немного напрягало мальчика. Но и мальчик увидел и узнал всё, что увидел в своей жизни Роуэль, с того момента, как обрёл могущество. Две судьбы оказались связаны – судьба отжившего своё старика и судьба начинающего свой путь мальчика.
Готвинд поднял с пола Скидблайт, но тот тут же рассыпался огненными искрами, обжигая ладонь мальчика. Готвинд не почувствовал боли. Он подошёл к окну и всмотрелся в мир. И мир всмотрелся в него…

Кевин размахивал мечом, убивая врагов. Но вот среди воинов появился всадник, высокий, худой, с лысой головой. Маг-завоеватель. Он спрыгнул на землю и приблизился к воителю. Кевин нанёс удар, но маг исчез, оказавшись за спиной старика. И через миг Кевин почувствовал, как спину раздирает боль, как уходят силы, и опускается рука, сжимающая верный Скидблайт…

Этот сон так и не стал вещим. И при этом он сбылся, оказавшись пророческим для тех, кто мог видеть глубину мира. Готвинд мог.

***

Властелин Готвинд вошёл в дом и посмотрел на глаза героя, плавающие в растворе. Коснулся пальцами холодного стекла колбы, вглядываясь в глаза Кевина Молниеносного, великого воителя, погибшего почти тридцать лет назад.
– Ты не знал, как это тяжело, – прошептал Готвинд. Он всматривался в эти глаза, и видел жизнь воителя. Неплохую и интересную жизнь, надо признать. И видел людей, чьи жизни прервал утерянный в астрале меч Скидблайт. – Тебе никогда не понять… Алия, ребята, учитель… Простите меня.
Из глаз Готвинда потекли слёзы. Вернее, из глаз Роуэля. Конечно, эти глаза навсегда изменили жизнь мальчика, но теперь, когда он вырос, они стали видеть слишком много. То, что никому никогда видеть нельзя.
Они видели время и судьбы, видели вселенную и видели мир умерших. Готвинд призывал душу любимой. Много-много раз он повторял этот эксперимент, но ни разу не достиг успеха. Роуэль бы смог. Но Готвинду не достались его знания. Лишь то, что великий маг когда-то видел, но этого ведь мало. Надо ещё и знать, что думал Роуэль, что он чувствовал.
Много раз Готвинд представлял, как он добивается успеха. Как возникает перед ним душа Алии, и как он падает перед ней на колени, прося прощения за то, что они сейчас не вместе, за то, что покинул тогда её, оставил одну.
Готвинд всматривался в глаза героя, по его щекам текли слёзы, а он всё шептал и шептал:
– Безмятежность… безмятежность… безмятежность…

25-28 ноября 2008 года.

# 13 02.12.2008 в 06:17

Ну-с, товарищи, до последнего думал, что не выложусь, но все-таки закончил.
Спасибо Терре.
Хочу выразить благодарность Лимонио за объективность и предоставленную возможность встряхнуть мозги в творческом порыве.

Глаза героя

Тяжелые капли дождя громко бьют по прочному лобовому стеклу. Автомобиль быстро мчится через огромный мост, смягчая ухабы и соединения дороги качественными амортизаторами. Мои руки, спрятанные в плотные кожаные перчатки, крепко сжимают руль, моментально реагируя на какие-либо дорожные препятствия. Резкие рывки руля по и против часовой стрелки позволяют ехать со скоростью сто двадцать километров в час, не делая даже секундной заминки. Вечернее дежурство в разгаре.
Я спокойно анализирую качество вчерашнего ремонта. Машина движется ровно, покладисто слушается малейших отклонений руля, педали газа и тормоза не заедают, коробка передач легко переключает скорости. Все максимально сбалансировано, лишний вес отсутствует. Сдержанно улыбаюсь, выражая удовлетворение: на сильные эмоции я не способен. Отец и я потратили много времени, чтобы из обыкновенного автомобиля создать настоящее чудо на колесах. Определенно, это стоило серезных затрат, однако экономить на средствах передвижения будет только человек, ищущий своей смерти на автостраде. Во всяком случае, так говорит отец.
Улицы города ярко освещены, дождь стихает, вечер вступает в свою главную фазу. Я, по старой программе, привычно оглядываюсь по сторонам, практически не поворачивая головы. Отец говорит, что широко посаженные глаза дают хороший обзор, и это действительно так. Минимум движения – максимум зрительной информации. На улицах спокойно. Пешеходы торопятся переместиться в более уютное место, транспорт равномерно заполняет трассу. В канун праздника всегда спокойно. Чувствую, что работы сегодня практически не будет. Однако всё же сбавляю скорость до восьмидесяти километров в час, наблюдая, как моей машине уступают дорогу едущие впереди такси и даже машины скорой помощи. Удивительного в этом ровным счетом нет – слишком уж оригинально наше с отцом средство передвижения, чтобы не узнавать его. К тому же, не первый день оно появляется на вечерних улицах, жители знают о выполняемой мною роли. Но всё не просто так. Если дорогу уступают, значит, есть для чего. Значит, где-то что-то происходит.
Как подтверждение, срабатывает радиопередатчик. Отец не видит смысла в установке видеофона для связи со мной.
- Нэсс, есть новости.
- Адрес, - без лишних вступлений выясняю я.
- Угол Карлстоун-стрит и Анкридж. Сильный пожар в высотном здании.
Я улавливаю легую вибрацию в отцовском голосе. Но отвечаю просто:
- Понял.
Быстро анализирую свое местонахождение по автомобильному навигатору. Сверяю с собственной памятью. В следующую секунду машина резко тормозит у светофора, чтобы тут же ринуться на нижнюю полосу автобана, ведущую в центр города. Уже через минуту я понимаю, что можно не давать лишнего напряжения памяти и выключить навигатор. По Карлстоун-стрит на бешеной скорости несутся две огромные и оттого ненадежные пожарные машины. Ярко светясь в блеске праздничных вывесок, они заставляют расступаться все переднее движение. Следом за ними в открывшееся пространство проезжаю и я.
До Анкриджа остается пара кварталов. Но ни один дежурный вечер не обходится без лишних препятствий. Сегодня – то же самое. Одно дело, когда последовательное движение машин расступается, пропуская спешащую неведомо куда помощь. Другое дело – автомобильная пробка.
Мой мозг реагирует быстро. Легко выровняв податливую спортивную машину, я за семьдесят метров до пробки резко останавливаюсь у обочины. Выскочив из машины, нажимаю две кнопки на правом рукаве, чего вполне достаточно, чтобы наглухо закрыть свой транспорт от внешнего влияния. Останавливаться в пробке – неоптимально. По возвращении можно найти машину поврежденной или не найти вовсе, даже несмотря на ее узнаваемость. Мельком отмечаю, что тяжелые «пожарки» беспомощно остановились перед пробкой. Вот ненадежность себя и проявила. Это проносится в голове уже тогда, когда я быстрыми, но тяжелыми шагами скачу по гудящим машинам, застрявшим на перекрестке. Наверняка они успели разглядеть мой специальный костюм, а потому не будут громко жаловаться на небольшие вмятины на капотах и крышах, оставленные моими ногами.
Через две минуты я подбегаю к месту происшествия. Этот высокий дом на Анкридж я посещал уже не единожды. Видимо, здесь напрочь забыли о какой-либо технике безопасности, потому что уже два раза здесь был пожар, а пару недель назад обвалились два верхних этажа, каким-то чудом не разрушив все здание. Лишь благодаря тому, что отец внимательно следит с помощью спутниковой связи за жизнью родного города, мне удалось быстро прибыть на место и вытащить всех людей, оказавшихся под завалами. Правда, не всех живыми.
Сегодня пожар нешуточный. Трудно с первого взгляда определить причину, но мощь его очевидна: из большинства окон восемнадцатого и девятнадцатого этажей с силой вырывается огонь, производя громкие шипящие звуки. Нижние этажи в порядке, но все, что выше пожара, застилает дым. Не задерживаю мышление, а потому быстро вызываю отца.
- Что нужно делать? – отрывисто говорю в микрофон.
Голос отца в такие моменты может показаться задумчивым. Однако никто не знает, какие эмоции он переживает.
- Дом на металлоконструкциях. Весьма легких и, к тому же, легкоплавких. Это не так, как с обвалом верхних этажей. Если верхняя половина упадет, дом неминуемо полностью рухнет. Нужно срочно охлаждать каркас дома. Этим пусть займутся пожарники. Твоя задача – люди.
Безусловно.
Быстро оглядываюсь, вижу, что пробка всё-таки рассосалась: пожарные машины с диким воем подъехали к горящему дому. Внушительных размеров человек бежит ко мне с той стороны. Но, остановившись рядом, он всё равно смотрит на меня снизу вверх.
- Что Вы н-намерены делать? – легко заикаясь, спрашивает мужчина.
- Моя задача неизменна, - спокойно отвечаю я. – Вы занимайтесь тушением. В первую очередь погасите пожар возле несущих конструкций здания и охладите каркас. Спасение людей на мне.
Пожарник кивает, всматриваясь в щели моей маски. Что он пытается увидеть в моих глазах?
Сверху слышится хлопок и звон разбитого стекла. Пора.
- Пора, - произношу я вслух и стремительно исчезаю в дверях дома номер сто семьдесят.
До восемнадцатого этажа я, не сбавляя темпа, добегаю за четыре минуты. Тело реагирует сигналами в мозг – температура воздуха очень высока. Пожар не удалось удержать внутри – стекла полопались от внутреннего давления, потому огонь и усилился. Видимо, даже моя быстрая езда не могла предотвратить такого развития.
Возле входа никого нет. Мне приходится оббегать почти весь этаж, сканируя глазами горящие комнаты, чтобы найти хоть кого-нибудь. Здесь, к сожалению, не помогут инфракрасные очки – всё и так раскалено до предела. Тем не менее, двоих людей с восемнадцатого мне удается спустить на шестнадцатый этаж – остальные смогли среагировать на пожарную тревогу быстрее. Девушка наглоталась дыма, парень упал в обморок от сильного жара. Их обоих я осторожно опускаю на прохладный пол коридора двумя этажами ниже. Пульс у них слабый, но не затухающий, а потому я, оставив их, снова поднимаюсь в пекло. Сзади уже слышен топот пожарных. Молодцы, оперативно.
На девятнадцатом я, не забегая далеко, хватаю на руки троих детей, сдержанно киваю их родителям и скрываюсь в дыме лестницы. Этажом ниже на меня срывается огромная потолочная свая, однако я успеваю выбросить детей вперед так, что они отделываются только легкими ушибами. Меня же самого пригвождает к полу, но ненадолго. Правильно поставив нижние и верхние конечности и приведя в напряжение позвоночник, я стряхиваю с себя сваю и провожу детей мимо пожарных, обильно поливающих несущие конструкции дома. Значит, водопроводная система не отказала. Затем возвращаюсь к родителям ребят и остальным обитателям девятнадцатого этажа.
С двадцатого я никого не спускаю. Там мне достаточно сказать об открывшихся путях через лестницы, чтобы люди сами ушли и не задохнулись от густого дыма.
За двадцать пять минут все кончено. Благо, как говорит отец, мы со спасательными службами научились мирно сосуществовать. Более того, полезно сосуществовать.
За эти двадцать пять минут нам удается спасти как минимум тридцать три человека. Как максимум – двести пятьдесят.
Спустившись вниз и глядя на пострадавших в кислородных масках, я как могу оттряхиваю костюм от налипшей пыли и гари. Глаза улавливают идущего среди пожарников мужчину средних лет. Прекратив оттряхивание, я подхожу к нему.
Узнанный в нем владелец дома вздрагивает от моего приближения, но быстро берет себя в руки.
- Спасибо Вам еще раз, дорогой друг! – натянуто улыбается он. – Уже не в первый раз Вы спасаете мое детище от гибели.
- Я спасаю от гибели людей, мистер Тэйлор. Ваше детище спасли пожарные.
- Если бы не Вы, то и они не смогли бы его спасти, - продолжает он. – Спасибо!
Я молчу. В это самое время отец просит через радиопередатчик:
- Нэсс, включи громкую связь.
Одним движением руки я вывожу голос отца во внешнее пространство. Сквозь шум людей и воды Тэйлор слышит голос отца.
- Дорогой мистер Тэйлор, настоятельно рекомендую Вам всё же расторгнуть Ваш контракт на страховку дома и заняться его технической безопасностью. Уж слишком искушает Вас сумма страховки за гибель здания. Если полиция заподозрит умышленные поджоги, Вам несдобровать.
Тэйлор замирает на месте. Я коротко киваю и отправляюсь к далеко оставленной заблокированной машине.
- Отец, ты подозреваешь его в поджоге?
- Не знаю, Нэсс, - смеется в ушном динамике отец. – Но перестраховаться никогда не бывает лишним. Кстати, тебя ждет новое задание. Роуз-авеню, дом девяносто восемь. Человек хочет сброситься с крыши. Поторопись. Что-то народ совсем взбесился в канун Рождества. Без тебя там точно не обойдутся – парень никого к себе не подпускает.
- Понял, - просто говорю я.

***

Офицер Бартон энергично жмет мою руку в перчатке и широко усмехается.
- Скажите, Нэсс, как Вам это удалось? Вот уж воистину задача была не из простых.
Я невозмутим. Да и с чего бы?
- Человек был в состоянии аффекта. Он сильно поругался с женой, первый раз в жизни замахнувшись на нее. Это произвело на него сильный шок – психологически у него слабая натура.
- Это и я знаю, - офицер очень нетерпеливо перебивает меня. – Но всё же?
- Мне удалось подобраться к нему с тыла. Я забрался на крышу не через дверь чердака, а через последний этаж по боковой стене. Там я очень аккуратно подбежал к нему, сделал легкий захват и вколол успокоительное. По моей оценке, после пробуждения он вряд ли вспомнит происшедшее.
- Но… но там же пятьдесят этажей высоты!
- И что?
- И Вам не страшно?
- Как это? – Я теряюсь.
Офицер хмурится, но вновь широко улыбается.
- Хотели бы работать в полиции? Знаю, что уже спрашивал, но вопрос довольно насущный.
- Я хочу и работаю. С полицией, - я делаю ударение на предлоге. - Полагаю, этого достаточно.
- Нэсс, Вы могли бы снять маску? – прямой вопрос Бартона чрезвычайно смущает отца: он закашливается прямо в микрофон, но офицер его, конечно, не слышит.
- Вам недостаточно моих глаз? – задаю я заученный встречный вопрос.
Бартон задумывается.
- У Вас довольно странные глаза. Хотя всё же это истинные глаза героя, как и раньше, пару лет назад… Мне до сих пор непонятно, что с Вами произошло. Ах, черт, извините за глупую просьбу, Нэсс… Всего Вам хорошего и еще раз спасибо…

***

Тонкий изящный паяльник ловко перемещается по микросхеме. В обожженных руках отца все начинает работать правильно, самым наилучшим образом. Вокруг говорят, что у него золотые руки. Мне это понятно с трудом. Совершенно обыкновенные человеческие руки.
- Нда, еще немного, и пришлось бы ее выбрасывать. Ты не бережешь себя, Нэсс.
- Я берегу людей, отец. Так, как ты сам мне велел.
- Да, ты прав. Однако кто будет беречь людей, если не станет тебя?
- Как это?
Отец умолкает. Еще раз тщательно осмотрев защитный костюм, он подходит ко мне.
- Ты слышал сегодняшний вопрос офицера? – спрашиваю я.
- Конечно.
- Я не понял, что он спросил про страх.
- Это неудивительно, Нэсс.
Мы вновь замолкаем. Отец оглядывает кожу моей спины и голову, хмурит морщинистый лоб. Затем замечает повреждение на шее и обеспокоенно взъерошивает и без того растрепанные седые волосы.
- Офицер Бартон нашел странными мои глаза.
Отец вздрагивает и откладывает паяльник, потирая переносицу сухими пальцами. Затем оборачивается к стене и смотрит на мой портрет, написанный когда-то давно масляными красками. Почему-то память не открывает мне, когда и как писали этот портрет. Я на нем, что странно, широко улыбаюсь и обнимаю какую-то женщину. Кто она?
- Что же сказал тебе офицер?
- Сказал, что они, как и прежде, – истинные глаза героя. И что ему непонятно, что со мной произошло. А я не понял, что это значит.
- Истинные глаза героя – вон там, - бледный отец показывает на портрет, проигнорировав вторую часть вопроса.
- Мой портрет? – недоумеваю я.
Отец, помолчав, кивает.
- Можно и так сказать. Это портрет человека, отдавшего жизнь спасению других. Два года назад и моему спасению, в том числе, - руки отца, дрожа, осторожно потирают собственные ожоги.
Я детально рассматриваю свой портрет. Затем перевожу взгляд на зеркало. Разница неочевидна, но есть. Видимо, раньше мои глаза были сделаны из другого стеклопластического материала.
Паяльник уверенно касается моей шеи. Я запускаю полное сканирование состояния внутренней аппаратной системы. Десятипроцентное нарушение механизма терморегуляции. Восемьдесят три процента повреждения двух поясничных титановых позвонков. Разрез внешнего кожного покрова на правом плече – пять процентов…
К завтрашнему дежурству я должен быть полностью отремонтирован.