Скрипит град зубами голо’дно,

Бадаева рдеют, редея склады,

И дымом весь устлан Обводный,

Горящего хлеба – не видно воды.

Что ж новой зарницей свободной,

Безбожников небо так рьяно разит,

Чей труд, исчезая бесплодно,

Накормит, треща, разгораясь, термит?

И вот, не видя всполохов знаменья,

Грядущего пустого бытия,

Потерянного снова поколенья,

В побоищах народного зверья,

Они оставить не спешили стены,

Звенящих рам бумажные кресты.

Да кто бы допустил их до измены,

Ослабив директивные узды?

Да кто бы?.. Верно, только тот,

Дышавший в инея оконные проёмы,

Так не услышавший великих од,

Что в январе мы всё поём им,

И год от года повторяем в ряд,

Матовым глянцем покрывая строки,

«Город-герой! Наш Ленинград!»

Но, в голосе сегодня нет тревоги.

Не важны судьбы - имя важно!

Не важен город - важен Ленинград!

Победе быть. Отважной иль продажной,

Пройдут года и многое скостят,

И мокрый хлеб, и ломаные жизни,

И улиц снежных трупный смрад,

И смольненских столовых быт капризный,

Ленинград.