На самом деле, часть этого стиха я написал в двенадцать или тринадцать лет (семь или восемь лет назад). На днях он чудом был найден, отредактирован и немного дополнен. Не помню чего я насмотрелся или начитался в тот момент (правда есть одна догадка – к/ф «Майор Пейн»), но точно помню как написал его под впечатлением за два подхода. Он мне нравится только из-за одного: в нем заключена попытка передачи в столь юном возрасте того, о чем абсолютно я не имел (и не имею) представления.   

Пытался играть рифмой постоянно ее изменяя – получилось не ахти, ритм также скачет гаденыш. Пробовал изменить – сразу теряется смысл…

В общем, если дочитаете до конца – слава вам и почет.

Ночь. Мрак. Мороз. Зима. 

На сером снегу кровищи тьма.

Мой враг ползет через окоп

Сейчас всажу ему две пули в лоб.

Еще один крадется с фланга -

Пусть подойдет, неприятель,

Отрублю ему у пальца две фаланги,

И добью, как праведный каратель…

Сегодня был тяжелый день:

Много наших полегло в бою,

Но не уменьшит это гордость мою

За отцов отважных тень.

С утра до ночи, без еды и передышки,

Оттаскивал в мед.пункт тела,

Хватая раненых подмышки,

И слезы горечи глотал я про себя.

День тысяча  тридцать первый:

Уже начинают подводить нервы,

Мышцы вечно ноют от усталости,

Во мне умирают остатки жалости.

Становлюсь я черствым, как сухарь,

Теперь не живу – выживаю,

И так, постепенно, изнутри умираю,

Жаль, что нельзя вернуть время встарь…

Война безжалостно людей калечит,

Правда не все в этом виноваты,

Но на жертвы идут, как правило, солдаты,

Исполнявшие приказ и шедшие на сечу…

Что-то меняется, что-то остается прежним,

Из правящей элиты уже никто не вежлив,

Все кричат,  отчаянно руками машут:

Хотят спастись или расхлебать заваренную кашу.

Миллионы жертв - но им плевать,

«Патриоты» готовы продать государство,

А солдаты-то в земле -  им уже не встать,

Их матери слезы льют и все напрасно…

Ночь. Февраль. Уже теплее.

Враги становятся сильнее,

Братьям по оружию не до веселья

Из штаба сказали: «Вертолеты сели»,

Близка подмога, но я не верю

Что  сегодня выживу. Потею,

Страх сковал душу. С Морфеем

Встретиться бы поскорее,

Будет наверное не больно… Надеюсь,

Что уйду в место, где теплее,

Чем на войне, в маленьком селенье,

Время уходит, я не каменный, слабею…

Руки в запекшейся крови по локоть,

Боец кричит – у него оторван ноготь,

У второго легкое пробито, глаз вытек,

Все жить хотят, но никто не нытик.

Это война, геноцид - жертв не избежать,

Одни понимают, другие пытаются бежать,

Все же бесполезно, что и говорить,

Но не мне всех наставлять, как жить…

Счастлив тот, кто домой вернется

Покалечен или нет – как придется:

Война – тотализатор, выиграл или нет

Покажет время, тут не поможет и обет...

День тысяча тридцать второй:

Помню, как оглушило, но боли нет,

О чудо! Мы уцелели! Я живой!

Эту партию я выиграл, вот бред…

Очередная случайность – не более того:

Сегодня повезло, а завтра я мертвец -

Один лишь Бог знает мой порог,

Который мне сулит конец…

Смерть придет – не сомневаюсь,

Это решат крупицы времени,

И я остаток жизни  каюсь -

Легче будет уходить, без бремени…

День тысяча тридцать третий:

Потерял много хороших друзей,

Я не стал от этого смелей,

Теперь проклинаю все на свете...

Каждый день - это испытание,

Оно двояко: с врагами и собой,

Но не окаменел рассудок мой,

Я тоже человек, но это уже мания

Чтобы выжить любой ценой -

И не важно, почему и какой,

Важен результат  выживания…

С утра до ночи, без еды и передышки,

Оттаскивал в мед.пункт тела,

И слезы горечи глотал я про себя,

Хватая обезображенных подмышки…