Винтовка в руках отягощала передвижение по извилистой тропе. Синее небо спряталось за зеленой шапкой леса. Утренняя роса сверкала в лучах восходящего солнца. Жадно припадая к крупным листам папоротника, я утолял жажду, съедавшую меня изнутри на протяжении жаркого дня и холодной ночи. Непрерывный бег в зеленых джунглях выжимал последние силы ноющего тела. Ног не чувствовал, мокрые конечности еще не согрелись в тени пальм. Солнце только поднималось. Тропа неожиданно закончилась обрывом. Впереди шумели бурлящие потоки водопада. Не раздумывая, я оттолкнулся что было сил, сгруппировавшись по стойке «смирно»… Детство, полное беззаботного счастья, юные годы, наполненные любовью и нежностью, все самые яркие моменты непродолжительной жизни пронеслись мгновением мысли. Река приняла меня ледяными объятиями и в быстром потоке понесла прочь от обрыва. Наполненные водой сапоги легко соскользнули с околевших ног и не спеша опустились на дно реки. Периодами, между внезапными погружениями в бурные потоки реки и рывками к поверхности, удавалось выхватывать воздух. Некого винить в данных обстоятельствах своей жизни.

Далеко на Западе, машины, яхты, дома, даже личный самолет, одно мое слово и он доставит в любую точку мира, но главное, за границами зеленых джунглей Африки – живет моя семья, время, проведенное с ней, всегда наполнено любовью и нежностью, вот что поистине ценно в настоящем мире, зацикленном на одних лишь материальных благах, где духовность только начала пробуждаться от долгого сна в умах немногих проснувшихся и осознавших свою жизнь как очередную пьесу нового воплощения. Душа с самого юного детства, требовала свободы, постоянных изменений, кардинально нового, необычного, ей нужно было взбодриться, освежиться, причем каждый день, а порой и чаще. Я слышал крик своей души, она требовала выхода, но при этом каждый день продолжал топить ее в рутине повседневности. Свобода притягательна, она непредсказуема, уносит тебя в неведомые дали, как эта река, ты полностью ей доверяешь, принимаешь ее такой, какая она есть, чистой, свежей, вдохновляющей. Река освежала, бодрила, поток уносил к горизонту, прямо к восходящему солнцу. Не было даже тени страха, что камень, притаившийся или возвышающийся над водной пучиной разобьет мне голову. Я доверял течению реки, как доверял течению своей жизни. Впереди показался мягко изогнувшийся ствол дерева, отправив винтовку на берег, без труда ухватился за одну из ветвей дерева, вскарабкавшись на отмель, спиной припал к каменистому берегу, отдышавшись пару минут я уселся в позу лотоса, образовав большим и указательным пальцами кольца на коленях, прикрыл глаза и погрузился в тишину природы, шум реки не звучал более громче шелеста листьев, даже у солнца был свой особый звук, теплый, нежный, голос безмолвия. Ритм бешено бьющегося сердца восстанавливался, медленно, мелодично, в гармонии с окружающей природой. Я почувствовал прилив энергии каждой клеточкой своей кожи. Не было никакой особой методики, все на интуитивном уровне, слабо-отчетливая мысль промелькнула лишь перед этой медитацией, а тело и разум увидели направление сами. Я просто позволил им это сделать, как позволяю жизни вести меня. Рывок, и бег продолжен. Глаза динамично рыщут в поисках любого намека на след цели. Остановившись, я припал коленями к земле, пальцы едва касались ее зеленого покрова, не спеша, сомкнул веки глаз, позволив звукам джунглей указать направление движения. Минута тишины завершилась спешным хлопаньем множества крыльев где то на юго-востоке.

Сухие ветки и камни огрубевшей за годы земли вонзались в ступни ног, только направленное внимание в сторону цели помогало стерпеть всю боль. Лучи солнца слабо пробивались сквозь ядовито-зеленые листья безмолвных обитателей леса. Над моей головой прокралась тень, резко вскинув голову вверх я увидел представителя приматов, карабкавшегося по лианам. С каждой милей дыхание становилось тяжелей, сознание переставало воспринимать команды. След становился «ярче», обломанный лист папоротника, притоптанная трава, в некоторых местах можно разглядеть отпечаток армейского ботинка. В этой погоне победит самый выносливый. Его гонит страх, меня цель. Земля резко ушла из под ног - овраг притаился под шапкой кустовых растений. Падение в темноту длилось недолго, сырая промерзшая земля облепила с головы до ног. Переломив пополам фосфорную палочку, перед глазами открылась мрачная картина жалкого подобия пещеры. Огромные корни деревьев свисали над головой, а кругом тьма в зеленоватом оттенке фосфора. Застоявшийся, мертвый воздух тяжело проходил в легкие и оставался в них неподъемным якорем. Инстинкты требовали немедленного выхода на поверхность к спасительному глотку свежего воздуха, но интерес к неожиданной находки взял вверх, случайности не случайны. Любопытный взор остановился на неприметном углубление в стене «землянки». И что бы вы думали там может быть? Пропасть в неизвестность. Скомкав кусок грязи, как дети стряпают снежки из снега, я бросил слепок в эту нору. 1, 2, 3.. Плюх! Сколько же там метров до воды, а что может быть на глубине? Может это просто лужа скопившейся влаги? Более не мешкая, взобрался по свисающим корням на поверхность. Жадный глоток свежего воздуха вонзился в томившееся легкие мириадами осколков льда. Переждав сей не приятный момент я нашел подходящую лиану метров 20 в длину, обвязал ей ближайший ствол дерева и свою талию. Совершив спуск в «нору» я свесил ноги с обрыва, готовившись к прыжку в неизведанное.

Зацепил зубами фосфорную палочку и аккуратно перебирая руками, по лиане, начал спуск. Вскоре почувствовалась вода под ногами, гораздо холодней речной. Погрузился на уровень подбородка в воду и все так же цепко держался за спасительную лиану, не без труда набрал полную грудь стянутого воздуха пещеры и нырнул вглубь, вернув привычную тишину подземелья в непроглядном мраке.

Сидевшая на краю пропасти обезьяна молчаливо вслушивалась в затухающие звуки вибрации воды, где то глубоко под землей. Небрежно лаская, временами трепещущеюся зеленую лиану, она задумчиво поглаживала свою длинную седую бородку. Наполненные мудростью глаза старинного обитателя джунглей невольно прищурились, медленно сводя густые седые брови друг к другу. В одну секунду хваткие пальцы, крепко сжимавшие лиану, нервно перебирали сначала сухую, а после уже влажную лиану. Легкость, с которой старая и немощная на вид обезьяна волокла «нечто» из глубин мрака, достойна силы Геракла. Когда тело незнакомца оказалось на поверхности, неожиданный спаситель слегка надавил на грудную клетку утопленника и фонтан застоявшейся на дне подземного озера воды хлынул из глотки высокой струей. Поистине пути господни неисповедимы.

Приходилось ли вам бывать в переделках, где граница между жизнью и смертью настолько тонка, что вы находите в себе очень странное чувство единства эйфории и спокойствия? Все начинается с мерцания «звезд» в глазах, они как вспышки молний, появившись, всегда оставляют отпечаток в воображении наблюдателя. Ну вот гроза сменяется умиротворенным чувством безразличия ко всему происходящему. Разум покидает твое сознание и ты наблюдаешь всю чудовищную картину своей смерти со стороны: обмякшее тело повисло в «невесомости космоса». Еще остался воздух в твоих легких, объем его слишком мал для поддержания жизни в твоем тело, но достаточен, чтобы в образе пузырьков подняться из ноздрей и мелодично уйти к поверхности, оставшейся высоко позади.

 ... и где то глубоко внутри не погаснет огонь его души...

В этот день моему сыну исполнилось 5 лет. Робкий и застенчивый с виду мальчик стоял на кованом чугунном стуле и зачитывал стихи собственного сочинения. Неловко теребя уголок белого воротничка нежными детскими пальчиками. Сорочка на нем плохо сидела, стесняя его движения. В глазах читался дискомфорт. Кто как не он мог передать всю силу сказанных в его стихах слов. Душа, огонь и путь. Он выбрал правильный путь, путь сердца. В комнате находились только мы с женой и нашим сыном. Дочка жила сейчас у наших родителей, ей был больше по вкусу спокойный размеренный ритм небольшой деревеньки. Речка, лес, луга засеянные цветущим подсолнухом. Наш мальчик был полной противоположностью своей сестры: постоянный поиск нового, жажда открытий еще неизведанного, весь в меня. Вот и сейчас он нарядился как примерный школяр и выступает в новом для себя амплуа поэта. Дискомфорт, стеснение так красочно проявляющееся на его лице, уверен, удовлетворяют его вечно бушующую натуру авантюриста, хоть и через призму неприятных ощущений.

...лишь шелест утренней звезды разбудит сердце у океанской мглы...

Зеленый вихрь красок вскружил голову. Тошнило. Я перевернулся на живот и попытался как следует вдохнуть жаркого воздуха. Остатки подземных вод джунглей огнем отхаркивались из легких. Сознание с трудом возвращалось. Странный шум над головой все более отчетливо пробивался сквозь невыносимый свист в ушах. Не типичный для джунглей звук включил бурный мыслительный процесс в голове, сопровождаемый дикой болью в висках. В не сфокусированном взгляде различалось слабое мигание красного огонька на запястье правой руки. Маячок извещал о приближении спасательной экспедиции. По мою душу.

Темный сумрак окутывал эти густые леса. При полной луне можно было разглядеть очертания темно- зеленых макушек деревьев медленно клонящихся из стороны в сторону под легким дуновением ветра. Призрачная луна не сходила с необыкновенно звездного неба уже довольно долго, за это время ночную тишину нарушали лишь приятный слуху шелест листьев и треск веток под лапами ночного хищника, нетерпеливо приближающегося к своей спящей жертве. Целью зверя был медведь, мирно сопящий возле ствола древнего исполина, он превосходил своего убийцу почти в три раза, а силой мог помериться с тремя такими ночными хищниками, но далеко не быстротой. Его рывок был молниеносным и бесшумным, клыки вонзились в горло спящего. Бешеный рев медведя пронзил тишину спящего леса. Зверя швырнуло о ствол дерева мощная лапа гиганта, удар был сильный, но это не остановило изголодавшегося охотника. Рывок и вот он за спиной ничего не подозревавшей жертвы, окраска делала его почти невидимым в глубине ночного леса, а его мастерство бесшумного передвижения не оставляло практически никаких шансов его противнику. Еще рывок и безжизненное тело жертвы тяжело падает на прохладную гладь леса.