Боль... Страшно щемит сердце... Почему? За что?
И нет ответа...Только слезы – символ боли и печали,
Обводят контуры лица, и уходя в ничто,
Забытыми молитвами создали
Последний диалог. А с кем? С собой... Зачем?...
Да просто от того, что некуда деваться.
И я в момент зенита был назначен,
С самим собою глупо попрощаться...

Глаза остекленели, смотрят лишь куда то вниз.
Должны бы видеть землю, видят пропасть черную и вечную.
И скоро я границу преступлю и в бесконечную
Впаду... Куда? Не знаю... Может в яму, может в бездну,
А может распадусь на множество пустых частиц...
Неважно впредь, ведь я уже уйду,
Не встречу больше я знакомых лиц
Я каюсь... Каюсь в чем? Да в том, в итоге что не смог понять…
В чем жизни суть? Зачем нам жить? Кто мы и где?
Над тщетностью судьбы и бытия. Отнять?
Легко! Под силу даже не тебе!
Я каюсь что я ем и сплю, что ненавижу и люблю;
За то прощения прошу, что говорить я смею;
И уж тем более писать могу, о чем молю,
Не отнимать к стихам столь дерзким страсть мою...
Я вижу пустоту в любви, и силу страшную во гневе;
Я вижу что без смысла каждый, просто потому,
Что всё забудется в последнем ярком зареве,
И ты, забыв прошедшее пойдешь ко дну...
Забудешь мать, отца, и брата, и сестру,
Забудешь, как был рад с друзьями и любимой.
И память будет впредь покрыта пылью;
О жизни вспомнишь как о спетой колыбельной…

И ты один. Не одинок, а именно один, изгнанник.
Ты видишь жизнь; её так видишь ты, лишь только ты.
Тебя не понимают, слушать не хотят, ты чужд им странник,
И ты в попытках правильных найти
Кричишь на мир... И может, кто услышит и поймет...
Бесстыдно... Уникально, просто глупо и безмерно...
Неощутимый, быстрый, роковой полет;
И вот удар паденья-смерти верной...
И краска черная стекает на глаза, их заполняя...
И разум словно улетает, но куда? Я засыпаю?
Я даже боль не ощущаю, не хочу. Но лишь играет
Какой то бешеный мотив... Я умираю?...

Но вот боюсь не в силах я понять о том, что жив.
Но от того обиднее, стократ сильнее стыд...
Крови пульсацию я слышу, дух не воспарив,
Остался в этом гнусном теле, кровь вокруг разлив.
Я даже встать смог, дабы повториться,
Ведь непонятно глупо что не смог убиться...
И шаг, один за сотню метров. Силы испарились.
Взрыв... Злость на смерть мне в сердце впилась...
Еще взрыв... И еще... И разлетаясь мысли на куски, ложились
Под струны жил, кровь циркулирующих сонно.
И слышу голос, говорящий церемонно,
Что рано мне, что не возьмут меня ни в рай, ни в ад,
И что я умереть пытаюсь – это маскарад,
Что я пытаюсь показать себя страдальцем,
Неверно оскорбленным жизнью и людьми;
Что будто я являюсь некому посланцем,
Который ждет, бездействует, томит...
Письмо, которое бы должен передать, всё прячет.
А кто то ждет и потеряв надежду плачет...
Я скуп? Я жаден? Может быть...Мне всё равно уже...
Пусть я рискую неразумным, грубым слыть...
Я даже не могу слез, боли, злости скрыть!
И жизнь моя совсем уже похожа,
На жалкий, тусклый огонек,
Что помнит пару жалких строк.
Схвативший тонкое перо
И положив на стол лист чистый
Ведет за буквой букву...Скоро, очень скоро,
Заявит о победе? Нет, лишь будет мнится,
Что я у времени забрал секунды славы,
Что у бессмертия отнял частицу для поэта.
И вспомню что забвение со смертью правы,
Что подчиняюсь установленным заветам;
И что закон природы я не в силах превозмочь,
Что создал я, забуду, даже помнят пусть другие...
И растворит меня не ясный день, а ночь...
И будут чьи то звать слова глухие...