Когда-нибудь мне стукнет шестьдесят... Степень критики: Не ругайте рьяно начинающего Петросяна..)))
Короткое описание: Как-то по всему инету (особенно В Контакте) очень душевно разлетелось два стихотворения... Слезных и жутко романтичных... Вот как-то так они начинались: "Когда мне будет восемьдесят пять, Когда начну я тапочки терять, В бульоне размягчать кусочки хлеба..." Полный вариант здесь: http://proza.ru/2012/01/10/1275
Ну, вот душа моя и не выдержала))) Не судите строго) Просто шутка)
Когда-нибудь мне стукнет шестьдесят, Мне с внуками сидеть не разрешат. На внуков буду плохо я влиять Пока не стукнет мне семьдесят пять. Потом мне стукнет семьдесят шестой, Он будет сложный год и непростой. Тогда внезапно стану понимать, Что мне так скоро восемьдесят пять. Но восемьдесят пять, что для меня? Какая-то нелепая фигня! Душе моей еще семьдесят пять, А ты уже, мой милый, староват И по квартире ходишь ты с клюкой, Да и в постели станешь никакой, Таблетки от склероза забывать Ты станешь ежедневно принимать. Когда мне будет восемьдесят семь, Ты будешь лысым и глухим, как пень, А я буду прекрасна и светла, И выглядеть на восемьдесят два! Так объясни сейчас, мой дорогой, Зачем ты будешь нужен мне такой? Не лучше ли сейчас тебя послать, Пока еще мне только двадцать пять?
Херня безыдейная. Ща Пушкена процитую... где он, собака... а, вот:
Иная брань конечно неприличность, Нельзя писать: Такой-то де старик, Козел в очках, плюгавый клеветник, И зол, и подл: всё это будет личность. Но можете печатать, например, Что господин парнасский старовер, (В своих статьях), бессмыслицы оратор, Отменно вял, отменно скучноват, Тяжеловат и даже глуповат; Тут не лицо, а только литератор.
Ну, я думаю, понятно, да? Впрямую писать - читать неинтересно. Где оттенки, полутона (любые), где над чем подумать? Ща буду цитирова... ааа... а, стоп, лимит - хватит.
Когда мне будет восемьдесят лет, то есть когда я не смогу подняться без посторонней помощи с того сооруженья наподобье стула, а говоря иначе, туалет когда в моем сознанье превратится в мучительное место для прогулок вдвоем с сиделкой, внуком или с тем, кто забредет случайно, спутав номер квартиры, ибо восемьдесят лет — приличный срок, чтоб медленно, как мухи, твои друзья былые передохли, тем более что смерть — не только факт простой биологической кончины, так вот, когда, угрюмый и больной, с отвисшей нижнею губой (да, непременно нижней и отвисшей), в легчайших завитках из-под рубанка на хлипком кривошипе головы (хоть обработка этого устройства приема информации в моем опять же в этом тягостном устройстве всегда ассоциировалась с махательным движеньем дровосека), я так смогу на циферблат часов, густеющих под наведенным взглядом, смотреть, что каждый зреющий щелчок в старательном и твердом механизме корпускулярных, чистых шестеренок способен будет в углубленьях меж старательно покусывающих травинку бледной временной оси зубцов и зубчиков предполагать наличье, о, сколь угодно длинного пути в пространстве между двух отвесных пиков по наугад провисшему шпагату для акробата или для канате.. канатопроходимца с длинной палкой, в легчайших завитках из-под рубанка на хлипком кривошипе головы, вот уж тогда смогу я, дребезжа безвольной чайной ложечкой в стакане, как будто иллюстрируя процесс рождения галактик или же развития по некоей спирали, хотя она не будет восходить, но медленно завинчиваться в темнеющее донышко сосуда с насильно выдавленным солнышком на нем, если, конечно, к этим временам не осенят стеклянного сеченья блаженным знаком качества, тогда займусь я самым пошлым и почетным занятием, и медленная дробь в сознании моем зашевелится (так в школе мы старательно сливали нагревшуюся жидкость из сосуда и вычисляли коэффициент, и действие вершилось на глазах, полезность и тепло отождествлялись). И, проведя неровную черту, я ужаснусь той пыли на предметах в числителе, когда душевный пыл так широко и длинно растечется, заполнив основанье отношенья последнего к тому, что быть должно и по другим соображеньям первым.
2
Итак, я буду думать о весах, то задирая голову, как мальчик, пустивший змея, то взирая вниз, облокотись на край, как на карниз, вернее, эта чаша, что внизу, и будет, в общем, старческим балконом, где буду я не то чтоб заключенным, но все-таки как в стойло заключен, и как она, вернее, о, как он прямолинейно, с небольшим наклоном, растущим сообразно приближенью громадного и злого коромысла, как будто к смыслу этого движенья, к отвесной линии, опять же для того (!) и предусмотренной,'чтобы весы не лгали, а говоря по-нашему, чтоб чаша и пролетала без задержки вверх, так он и будет, как какой-то перст, взлетать все выше, выше до тех пор, пока совсем внизу не очутится и превратится в полюс или как в знак противоположного заряда все то, что где-то и могло случиться, но для чего уже совсем не надо подкладывать ни жару, ни души, ни дергать змея за пустую нитку, поскольку нитка совпадет с отвесом, как мы договорились, и, конечно, все это будет называться смертью…
это не смешно)) и совсем не похоже ни на стеб, ни на иронию) извини... я не пыталась повыделываться в своем стишке. как и создать нечно значительное. жаль, что ты не любишь КВН)понял бы, что и к чему...
дарлинг, да при чем тут, мой или не мой) я ж в комментарии к нему написала, что это шутка. стеб. ссылку кинула, к чему все это. а то, что ты написал - хорошо, отлично, но... это не ответ на те два стихотворения. я имела в виду, что их авторы, если бы прочли твое, не поняли бы, что оно относится как-то к ним. а я не пыталась создать шедевр на тему: "Когда я постарею..." я посмеялась над слезливо-пафосными стишками, разлетевшимися по Контакту... в их же стиле...
началось к примеру - я сбросила эти стишки другу, он прокомментировал: "Когда мне будет 85, мне будет трудно твердое жевать..." Я написала в ответ: "Когда мне будет 87, ты будешь лысым и глухим, как пень. А я буду прекрасна и светла, и выглядеть на 82..."
ну как-то так... как в КВНе пишут. пародии.
не обижайся) я не хотела тебя обидеть. просто пыталась пояснить, к чему это(((
0
главное не забыть к этому времени вышить слюнявчик и купить клюку)
