Безумен он, продрог, но в тьме густой давно потеряны витки и переливы души, столь свойственные юному безумию. Безумие особенного рода, с унынием, и замыканием в стул, и сплином, и орошением цветов, что тихо в клумбе переговариваются с пустотой, которая возникновением мыслей в главе героя нашего всё промышляет. Таких краснеющих сердец вы у цветов, сжигающих ваш мир и прах, я честно вам говорю, не видели ещё, и зла их вы сразу не заметите, но всё же... Не важно. Он безумен, орошает поломанные стебли, лепестки слезами, в сущности, солёною водой, бегущей вниз по искривлённой роже.
Я вот никак не могу соотнести замыкание в стул (и сплин) с орошением цветов. Стих хорошо передает это самое замыкание, но никак не цветы, и не сердца, и не cлезы, и... Очень громоздко. Некрасиво громоздко.
«Безумен он, продрог, но в тьме густой давно потеряны витки и переливы души, столь свойственные юному безумию» - третья строчка торчит.
Нда, зря я про третью строчку сказал, дальше так и вовсе начинается такой разброд и шатание, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Слова не сплетаются в общность, смысловая нагрузка разваливается прахом, остаются отдельные слова, ну иногда фразы, даже строчки и те в кирпичики не лепятся – читать неприятно, читать тяжело, а по прочтению кажется что и не нужно было все это читать. Слабо.
0
