Я президент Российской Федерации Степень критики: Любая
Короткое описание: Я президент Российской Федерации
Палящий зной….. . Солнце находится в зените. Я поднимаю голову и устремляю взгляд в совершенно голубое небо и вижу прямо перед собой раскалённый до бела огненный шар. Он излучает на меня свою неистощимую энергию. Рядом с ним ни одного облачка. Острый горький комок, который кажется навсегда застрял в моём горле причиняет мне страдания, я делаю глотательное движение, но моё пересохшее горло отказывается подчиняться, губы потрескавшиеся от жары и покрытые кровоточащей коркой, сами собой шепчут воды…. . Я опускаю голову и останавливаю свои глаза на линии соприкосновения неба и земли и вижу одни бесконечные пески, барханы, сплошные барханы. Тяжёл мой путь, очень тяжёл. Инстинкт самосохранения подсказывает, что надо двигаться, и я с трудом пытаюсь подняться с колен. После нескольких и безуспешных попыток мне, наконец, это удаётся сделать. Вялым движением сухой, как тюлений ласт руки, я стряхиваю песчинки, глубоко вонзившиеся в моё тело. Ощущение такое, как будто по коже провели наждачной бумагой. Но как ни странно, эта боль, мне даёт, какую - то бодрость и я делаю первый шаг с трудом, сдерживая стон. Шаг, ещё шаг. Воля к жизни пока не угасла, и я иду прямо вперёд за вечно отступающим горизонтом, за перемещающимся по небу солнцем. Господи, сколько мне отпущено сделать шагов, прежде чем, растратив свои оставшиеся силы, я упаду лицом вниз, на эту движущую от ветра песочную массу, и мой дух вознесётся в прохладную лазурь под сень вечности и ослепительного света.... Туда где водопады низвергаются вниз со склонов покрытых, никем не тронутыми, лесами в глубокие каньоны с прозрачной водой, которая разбивается о камни на миллионы и миллионы брызг. А иссушённое тело, подобно брошенной одежде, побелевшей от времени, будет лежать здесь, в центре вселенной, где сосредоточены все горячие лучи всех солнц этого мира, ибо кто знает, сколько их находится на небе в данный момент. Пробежавшая передо мной ящерица, такого же цвета, что и вся пустыня заставляет меня вздрогнуть. Что это было? Я видел мираж? Моё раскалённое солнцем воображение узрело водопады? Я протягиваю вперёд обе руки, но самый удивительный дар нашего Господа отодвигается к горизонту. И я вынужден идти вперёд за ускользающим миражом. Идти, чтобы прикоснуться к нему своим горячим телом, потому что хочу жить и просто не могу оставаться на месте. Потому что нахожусь во времени и бесконечности! И я иду, пока у меня остаётся надежда на благополучный исход. Мало кто из живых существ, способен долго оставаться на месте, когда раскалённая сковорода поджаривает пятки нестерпимым огнём. Мои каучуковые подошвы давно превратились в бесформенные колоды, которые заставляют меня то и дело спотыкаться. Наверное, со стороны я выгляжу довольно смешно. Худая, с седой шевелюрой на голове, фигура с проступающими на боках острыми рёбрами, прикрытыми сухой шелушащей кожей, глаза, горящие лихорадочным огнём, запавшие глубоко в глазницы. У меня нет зеркала, но я вижу себя со стороны. Внезапно, до моего слуха доносится, какой - то посторонний раздражающий слух звук. Где я его мог слышать? Может это мчится губительная буря, и все песчинки пустыни заранее поют свою победную песню или гигантский варан, этот ужас пустыни ползёт и крадётся в мою сторону из – за ближайшего бугорка? А звук этот продолжает раздаваться, он звучит и звучит, заставляя меня морщиться и затыкать двумя пальцами ушные раковины. Наконец, моего плеча касается чья – то прохладная и ласковая рука. Я вздрагиваю от неожиданности и просыпаюсь. Моему взору предстаёт лакированный массивный столик для газет, на нём гигантский будильник, с кошачьими зелёными глазами, который так раздражающе звенит. Та же рука, что только что разбудила меня своим прикосновением, с размаху опустилась на кнопку, вмонтированную между ушей и мой недруг умолк. Я сладко потянулся: - Так, так значит всего, навсего это был сон, но почему такой тяжёлый и с такой явной болью. Я протягиваю под одеяло руку и массирую затёкшую во сне ногу. По коленке бегут и бегут мурашки. Я вновь закрываю глаза и предаюсь сладостной истоме, но меня по прежнему беспокоит сон. Я вижу его уже не в первый раз. Он зародился в моём сознании уже довольно давно, но что это может быть? Знак свыше о предстоящих трудностях в моей новой жизни, или, может быть, сигнал организма о начинающихся неполадках, в святая святых мозге или начинающийся диабет? Я провожу языком по губам и не чувствую никакой сухости. Странно, только что я ощущал совершенно, наяву коросту. Надо непременно сдать анализ на сахар. - Что это ты, как кот облизываешься, - слышу я голос жены. Я открываю глаза и вижу, что она стоит у трельяжа и массирующей щёткой расчёсывает свои густые обесцвеченные волосы. Я словно впервые начинаю разглядывать свою драгоценную половину. У неё, как у породистой кобылицы изогнутая лебединая шея и это её плюс. Бывшая спортсменка – любительница. Ей спорт подарил осанистую фигуру с проваленной вперёд поясницей. Я наблюдаю, как она отставляет одну ногу назад, пружинит своё тело на другой ноге, одновременно наклоняет голову набок, рассматривает свою угревую сыпь, которая усыпала обе щеки. Днём под слоем косметики эти изъяны не видны. Она набирает из пудреницы кисточкой хорошую порцию белой субстанции и широкими мазками, с каким – то остервенением наносит на своё лицо. Я хочу сказать, что она может протереть дырку, но молчу. Жена от напряжения высовывает язык и без устали рисует себе лицо. Первая леди, что сейчас у неё творится на душе? Не тщеславная от природы, она вполне может начать чудить, как это было много раз с другими жёнами президентов. И этот процесс остановить будет невозможно. Не заниматься же президенту рукоприкладством. Я невольно представляю картину, как глава государства бьёт ремнём свою жену, а вокруг стоит, разинувшая рот дворовая челядь и улыбаюсь. Жена, закончив лицевую работу, гневно косит в мою сторону глазом, швыряет кисточку на стол и набрасывается на меня сверху. - Ты посмотри на этого нахала! Брюнетка во сне приснилась? Признавайся! А сейчас следит за мной и ухмыляется. Я чувствую близость её тела, запах французских духов и во мне рождается желание, но я поднимаю руки и говорю приглушённым голосом: - Жажда мучает меня. Какая брюнетка? Жена после моих слов мгновенно остывает, она наклоняется, касается губами моего лба и озабоченно констатирует: - Температуры нет, - и тут – же осведомляется, - а вода тебе не снится? Я лежу, как бы в бессилии, закрыв глаза, и произношу загробным голосом: - В том то и дело, что снится. - И давно? - Иногда, и сегодня, но во рту не сухо. Она усаживается рядом со мной, берёт мою руку, прижимает к своей груди. - Диабет что ли начинается. А что ты вчера ел? - Вместе ужинали, и ничего солёного не было. Она морщит лоб, вспоминая вчерашний ужин. В это время музыкально пиликает телефон, лежащий на столе. Жена отпускает мою руку и бессильно смотрит на меня обречённым взглядом. - Начинается, - выпаливает она на одном дыхании. – Я же просила не беспокоить, хотя бы сегодня. После всего этого кошмара, этих тупых рож, можем мы побыть, хотя бы пол дня, наедине. Она срывается с места и прикладывает трубку к уху. До меня доносится женский голос. - Елена Николаевна, что подать на завтрак? И где вы будете завтракать? В номере или спуститесь в зал. Жена мгновенно преображается, и я с интересом за ней наблюдаю. Откуда-то у неё прорезается голос с металлическими нотками внутри. Она чеканит каждое слово, перечисляет количество блюд, которые надо подать, конечно, в номер. Я с удивлением узнаю, что она неплохо разбирается в гастрономии, термины так и сыплются из её рта, как из рога изобилия. Удивляться, конечно, нечему. В своё время моя драгоценная половина закончила факультет общественного питания, но по специальности не работала. Наступившие новые времена внесли коррективу в нашу жизнь, пустили её по новому руслу. Последнее время мы мало общались друг с другом, в лучшем случае встречались за ужином, но теперь, конечно, опять придётся всё менять. Должность первой женщины страны заставит находиться её возле мужа, демонстрируя порядок и благополучие в семье, как что- то подобающее и нерушимое. - Так, всё, лежебока, поднимайся, - жена положила телефон на столик. – Марш в ванную. Вода ему, видите ли, снится, там будет много воды и давай быстрее. Через сорок минут – завтрак постучится в дверь. Она взяла со спинки стула юбку, приложила к своему бедру и оценивающе прицелилась в зеркальное отображение. - Ты, как думаешь, что одеть мне к юбке? Белую блузку или что – то более раскованное. Например, эту безрукавку, - она достаёт из платяного шкафа что–то похожее на тенниску, прикладывает к груди, смотрит на себя. На её лице появляется брезгливое выражение, и она отбрасывает безрукавку на стул. - Белая блузка, светлая юбка, такие же колготки с белыми туфлями. Вот, что мне сейчас надо. А ты, что оденешь ты, господин президент? - У нас с вами, миледи, предстоит встреча без галстуков, и потому я выбираю раскованную форму одежды, - я шутливо провожу рукой по её обнажённому плечу и закрываю дверь за собой в ванну. Меня поражает наличие зеркал в комнате. Здесь можно смотреть на все участки тела из любого положения. На полочках в изобилии расположились всевозможные пузырьки и баночки с шампунями и дезодорантами. Здесь можно получит истинное наслаждение от ухаживания за своим телом. Первым делом я становлюсь под душ. Тугая струя воды обрушивается на меня сверху, заставляя кожу сжиматься под напором. Постепенно я довожу температуру воды до холодного состояния и через некоторое время, чувствуя, как в грудной клетке, в районе сердца появляется хорошо знакомое ощущение озноба, которое постепенно распространяется на остальные части тела. Я опускаю вниз глаза и вижу, как по моим ногам ползут мурашки. - Эге, хорош, – говорю я себе. - Перебор, однако, может выйти, - и включаю горячую воду. Озноб исчезает, и я с удовлетворением ощущаю, как по всему моему телу катится волна расслабления. Ноги незаметно наливаются свинцом. Я с трудом выключаю воду и в изнеможении опускаюсь на горячий кафель. Откидываюсь к стене и закрываю глаза. Мысли как бы застывают в моей голове. Я погружаюсь в оцепенение. Раньше такое состояние приводило меня в шок. Пугало своей ……… , но постепенно я понял, что это защитная реакция моего организма от душевных перегрузок. Последние недели президентской гонки сказались на мне не самым лучшим образом и хотя я изначально не настраивался на победу и участвовал в избирательной компании почти что против своей воли, наблюдая с иронией, как – бы со стороны за всем её потешным ходом, в самом конце, почувствовав реальную победу, перенапрягся и вот здоровье начинает возвращать, взятый заем назад. Ещё в … у меня были нелады с сердцем. Нет, оно не болело, но приступы сердцебиения, временами, повергали меня в отчаяние. Отнимая силы. Всё моё тело становилось вялым и безразличным. Постоянно с возрастом это прошло. Лишь изредка возникали ненадолго рецидивы, после нервных перегрузок. Разумеется, об этом из окружающих никто не догадывался. Все мои мед. книжки были чисты. Кровожадные соперники в решающий момент, рыскающие по всей моей обширной биографии, усиленно искали любой изъян, чтобы применить его по принципу, если у человека кривой мизинец, то и весь человек урод. Но эта страница оказалась чистой. На всякий случай я с усилием прикладываю руку к своей груди, задерживаю дыхание, прислушиваюсь. Может инфаркт? Но сердце ударяет в ладонь одиночными, как бы ленивыми ударами. Как всегда равнодушное к тревогам, оно живёт своей почти полувековой жизнью. Его проблемы, кислород, который надо извлекать из сосудов…………………. И качать кровь по замкнутому кругу. Я кривлю губы в саркотической усмешке, сизив труд и во имя чего всё это… Бесшумно открывается дверь. Испуганная жена бросается ко мне: - Андрей, тебе плохо? Я открываю глаза: - Ну, что ты мне хорошо. Вот только сил что–то нет. Опираясь на её плечо. Ковыляю к кровати и падаю ничком на упругие импортные подушки. Автоматически отмечаю про себя: - Умеют делать, сволочи. Этого у них не отнимешь. Жена берёт меня за руку, щупает пульс, заметно успокаивается. - Как ты меня напугал, - произносит она устало. Откидывает прядь волос, свисающую на лицо, за голову и подходит к окну. Смотрит через прозрачные шторы на сосны за окном. Внезапно пикает мобильный телефон, лежащий на столе. Номер мобильника знает ограниченное количество людей. Номер часто меняется и потому это должен быть кто–то из своих. - Лена, возьми трубку, - подаю я голос. – Может это твои, – не произнося вслух имена, я подразумеваю её родителей. Жена покидает своё место у окна. Подходит к столу. Берёт трубку, прикладывает её к уху. Я наблюдаю за выражением её лица, стараясь отгадать, кто это может быть? И вижу, как недоумение появляется на её лице, она зажимает трубку ладонью и шёпотом произносит: - Какой – то Борис Абрамович просит аудиенции прямо сейчас. Не знаю, что и сказать. На, поговори. Что за чёрт, никакого покоя. Пора завтракать, с минуты на минуту его принесут. Я сажусь на постели в позу лотоса. После глубокого вдоха и продолжительного выдоха говорю в микрофон ровным голосом: - Слушаю…. - Андрей Васильевич, ради Бога простите, - говорит кто–то картавым голосом, впрочем. Где–то раньше слышанным. Пока пытаюсь сообразить, какую занимать позицию, человек проясняет ситуацию. - Это Вас беспокоит Борис Абрамович Бархрат. Я искренне восхищён вашей последней речью в связи с победой на выборах. В наше время нечасто можно услышать настоящую ораторскую речь, прекрасную по содержанию. На букве р собеседник спотыкается и рычит, словно тигр в клетке - Кроме того, она глубоко анализирует данную, почти катастрофическую ситуацию в стране. Молча слушаю поток славословия. Наконец, собеседник прерывается: - Андрей Васильевич, я понимаю, что отрываю Вас от распорядка дня, нарушаю также ваш отдых от трудов праведных. Не могли бы вы уделить мне буквально 15 минут. Вы наш глава государства, мы подданные. Я только что с Севера, с промыслов, с букетом тундрянных цветов для Елены Николаевны. - Борис Абрамович вас проводят, – прерываю я собеседника, - кстати, Вы далеко от пансионата? Слышу, как отдувается и видимо утирает пот. - Нет, нет! Я тут рядом, - скороговоркой, наконец – то, выпаливает Борис Абрамович. Я кладу трубку, как – бы расставляя точки над и. - Зачем, ты, его позвал к себе? – жена недоумённо смотрит на меня от окна. – Это может тебя как – то дискредитировать в глазах других…. Она пытается найти подходящее слово. Не находит его и умолкает. - Дельцов, - подсказываю я ей и решительно поднимаюсь с кровати. Энергия опять наполняет всего меня до самых корней волос. Как будто и не было этого неприятного обморока в ванной…. Я надеваю лёгкие парусиновые брюки, светлую рубашку с короткими рукавами и оценивающе смотрюсь в зеркало. За спиной у меня шуршит одеждой жена. - Елена Николаевна, Вы готовы к аудиенции? – слегка ехидным голосом осведомляюсь я. Зуммер телефона от охраны заглушает ответ жены. - Андрей Васильевич, - голос начальника охраны хриплый и какой – то осевший, - Борис Абрамович у входа. - Пропустить, - я кладу телефон на стол и поворачиваюсь к жене. В дверь предупредительно стучат. Завтрак и нефтяной магнат прибывают одновременно. Пока официантка, молодая женщина в чёрных колготках на высоких каблуках и белом переднике, перетянутым в талии, отдалённо похожая на рюмку, расставляет тарелки и турку с чашечками, я приглашаю Бархрата присесть. Мы пугающе присматриваемся друг к другу. Невысокого роста человек, с пухлыми и короткими руками, он с кряхтением садится в мягкое кресло и как – бы утопает в нём. Его душит галстук, он откидывает назад суетливыми движениями рук узел. Узкое лицо, в уголках глаз глубокие морщины. Мягкое, плюшевое ощущение от его созерцания. Ускользающий взгляд создаёт отталкивающее впечатление. - Лев Биязович, а цветы с самого Севера, где? – я изображаю из себя и приятного собеседника. Магнат беспомощно разводит руками. Жалкая и наивная улыбка отражается на его лице. - Охрана Ваша, Андрей Васильевич, запретила. Говорят: нельзя. Я так огорчён, - он переводит виновный взгляд с меня на Елену Николаевну, задерживается на круглой попке официантки, которая как раз заканчивает расставлять на столике тарелки и держа полотенце на согнутой руке, собирается уходить. - Девочек любишь, - отмечаю я про себя.
Елена Николаевна приглашает нас к столу жестом хозяйки, знающей себе цену и, взяв со стола чашечку кофе, отходит к окну полюбоваться сосновым бором. Лев Биязович подвигается к столу, задумчиво, как – бы сосредотачиваясь, барабанит по полировке пальцами. Я не проявляю ни малейшего старания помочь начать важный для него разговор. Не искушённый в подковёрной борьбе, я вынужден начинать учиться прямо сейчас. За утренним завтраком. Как – бы решившись, магнат поворачивается ко мне всем своим телом. - Андрей Васильевич, в этом мире важно иметь вес, – начинает он, сцепив руки в замок. - Если бы у Вас, его не было, я бы Вас не принял, - перебиваю я, его довольно бесцеремонно. – Но дело ещё и в том, что вес понятие проходящее и, кроме того, вес имеют и другие люди, в том же ТЭКЕ. - Да, конечно, - соглашается он, сверкнув своими глазами так, что на мгновение зрачки его заполняются одними белками. – Да, да я понимаю, – он переходит на скороговорку, - но наша компания выполняет все обязательства по поставке стране в полном объёме продукции и по сырой нефти и по газоконденсату. На ближайшее время мы вплотную займёмся разведкой перспективных месторождений. Пора мыслить широко и по государственному, но у нас есть проблемы по себестоимости каждой тонны нефти. Кроме того, из – за сиюминутных выгод нас обложили налогами, и не дают в полном объёме начать переработку и как следствие выход на внутренний Российский рынок. Выпалив всё это, Лев Биязович хватает со стола чашку с кофе и делает из неё маленький глоток, взгляд его останавливается на бутерброде с красной икрой. Он пробует икру с осторожностью и констатирует: - Не та икра у Вас в Кремле, не та. Вот приезжайте к нам на Север, поближе познакомитесь с нашими проблемами и икру настоящую попробуете, а будете заняты, и сюда привезём. - Лев Биязович, а как, к слову сказать, обстоят дела с природоохранными мерами на территории Ваших промыслов. Он удивляется этому вопросу и как – то по новому начинает смотреть на меня. Задумчиво произносит: - Есть, конечно, проблемы со стороны указывающих ведомств. Всегда легко найти соринку в глазу. А экология, между прочим, отражается на цене. Решаю подсластить пилюлю: - Я понимаю. Попросив аудиенцию, вы хотели, что – то предложить или попросить помощи, но хочу сказать прямо, что подобными проблемами я никогда не занимался. Вам наверняка известно, что я работал в других областях, - я делаю паузу. – Конечно, общее понятие имею, но я же не диктатор. Много кто стоит на пути ваших проблем и одним указом не решишь. Хотя государство и имеет в Вашей компании пакет акций значительный. Всё же вы вольны в своих коммерческих действиях и потом, если бы вы были президентом, как бы поступили с вашей компанией, которая укрывает налоги от казны. Кормит чиновничью элиту со своей руки, лоббирует, свои интересы в ………… страны и многое чего ещё делает. Как бы Вы поступили, а Лев Биязович? Я разглядываю его и откровенно улыбаюсь. - Елена Николаевна, - обращаюсь я к жене, с пустой чашкой, стоящей у окна. Откровенная досада и скука печатью лежат на её лице. Она вопросительно бросает взгляд в мою сторону. - Елена Николаевна, вот Лев Биязович вылез почитай из берлоги, ему неведомы благи цивилизации и поэтому по рюмочке коньяку. Вы же не против, Лев Биязович? Магнат заметно оживляется. В его голове, судя по выражению лица, начинает зреть какое-то решение. Елена Николаевна достаёт из холодильника бутылку коньяка армянского розлива. - Елена Николаевна, - Лев Биязович проворно вскакивает со своего места, - разрешите поухаживать за такой дамой, первой дамой страны. Во время выборов вы чудесно смотрелись за спиной Андрея Васильевича. Я, по хорошему, вам завидовал, - он бросает взгляд в мою сторону. – Ум и красота. Смотрю на жену. Собираюсь увидеть скептицизм в её глазах, но она искренне улыбается, а по её лицу проскальзывает лукавство и самодовольство. Всё старо, как мир. Женщина в этом подлунном мире остаётся женщиной, и мужское внимание пусть даже от бомжа способно сотворить с женщиной сказку и сделать королевой. - Тост, Лев Биязович, - я поднимаю рюмку с коньяком. Он смотрит по очереди то на меня, то на жену и говорит: - Мой тост с бородой, за прекрасных дам, за ум, решительность и красоту, женскую красоту. Магнат театрально выпивает коньяк и круговым движением ставит рюмку на стол, причмокивает языком: - Такой букет и вкус, и аромат непременно надо достать себе бутылочку, другую. Прямо эликсир жизни выпил. А я грешным делом армянский коньяк давно не пробовал. Другие напитки употреблял, - сообщил он, заедая выпитое лимоном. – А раньше в чём-то было лучше, - пустился Лев Биязович в славословие, заметив, что Елена Николаевна смотрит на него. – Много чего не было, много чего было, но мало, - он театральным жестом поднял указательный палец вверх. - А вот коньяк из Армении был. Неплохой коньяк скажу я вам, был. Андрей Васильевич, вы помните? Хотя, наверное, и нет, я вас постарше буду. - Помню, помню. Взрослые пили, а мы после их ухода слизывали капли из рюмок. Аромат запомнился. Воспоминания из детства, самые сильные воспоминания. Подперев рукой подбородок, я наблюдаю за женой. От выпитого щёки её раскраснелись, глаза блестели масляным блеском. Она слушала Льва Биязовича и улыбалась своим каким-то мыслям. Это слабая твоя сторона, пятая колона. В случае чего они могут подобраться к тебе с этой стороны. И этот дяденька, который пришёл познакомиться поближе, а после застолбить свой стремительный успех, заранее в расчёте на перспективу уже это заметил и сейчас изо всех сил старается закрепить своё наступление. - Ну, что повторим? – я поднимаю, пустую рюмку, которую давно грею в руке. Жена, почувствовав моё состояние, стирает беспечную улыбку с лица. - Повторим, а Лев Биязович? Она сама разливает коньяк по рюмкам и уносит бутылку в холодильник. - За знакомство и деловое сотрудничество, - произношу я тост на опережение, опрокидываю 90 граммов коньяка, ставлю стопку на стол и поднимаюсь из кресла. Магнат смотрит вопросительно на меня снизу. Я произношу стандартную речь о пользе знакомства с промышленниками, о работе и стране, о распорядке моего дня, о тяжёлой загруженности. После дружеского и немного недоумённого рукопожатия магнат откланивается и когда за ним закрывается дверь, я опускаюсь обратно в кресло, кожа приятно скрипит под моим телом. Я наливаю себе кофе и делаю глоток. Лёгкий хмель бродит в моей голове. - Это что, у нас каждое утро будет начинаться с бутылки? – жена, присевшая напротив, задумчиво смотрит на меня. – Кстати, как этот пролаза узнал наш номер телефона и чего это ты его пригласил в номер, да ещё и стал с ним пить? - Это моя работа, приглашать и пить, - саркастически усмехаюсь я. - Этак, за четыре года сопьёшься, и на пятый тебя не выберут. - Если буду с ними пить, то выберут, а вот если нет, то точно не выберут. Помнишь по истории у кого в Кремле больше всех застолий и пьянок было… Жена задумчиво хмурит брови…. - Правильно, подсказываю я ей, у Лёвы Брежнева и у Ёськи Сталина. - Почему у Ёськи? Его, что звали так? - Ёська, Иосиф, какая разница….. Вот и смотри они всем политбюро квасили и он без малого три десятка лет просидел… Вот ты бы хотела три десятка лет сидеть на троне? - Ну не знаю, я ещё и десяти дней не сидела. Может и захочу, если понравится. - Понравится, понравится. Можешь не сомневаться. Съездишь в загранку, почувствуешь вкус. Что касается номера, то это посерьёзнее, чем коньяк. Он же не просто сюда явился, да ещё и позвонил, как будто мой номер телефона висит у каждого таксофона. Нет, всё гораздо хитрее и поганее. Инаугурации ещё не было и теоретически можно устроить перевыборы. Я на данный момент никто и если они все вместе постараются, то я и останусь никем. - Но ведь за тобой стоят тоже определённые силы, которые заинтересованы в том чтобы инаугурация состоялась. - Так-то оно так, эти так называемые временные попутчики заинтересованы совсем не во мне, а в той людоедской политике, которую они и их кланы проводят в России на протяжении десятков лет, а коль я подвернулся им под руку, то для их кланов сгожусь и я. - И что ты в таком случае собираешься делать? - Что делать?... . На данный момент я ещё не решил, что с ними надо делать, а заодно и с народом, который ничем не лучше этого субчика, с которым ты пила коньяк. Я поднял глаза на жену и увидел, что она как-то потускнела и съёжилась, румянец на щеках, от выпитого, пропал. Вся она в один миг поблекла, стала старше. - Ну что ты закручинилась первая леди? - пошутил я, стараясь её ободрить. Она отмахнулась: - С тобой, Андрей, очень тяжело общаться. Там, где другие люди спокойно проплывают над препятствиями не замечая их вовсе, то ты кружишь над ними и предпочитаешь об этом говорить. Я помню в девичестве, летала спокойно в Сочи к родителям на каникулы и не боялась самолётов, но после твоих рассказов свист двигателя стал вызывать у меня просто ужас и весь полёт превращался в мучение. Это была её старая песня, о том что я сгущаю краски на существующую действительность и что с багажом знаний очень тяжело живётся на свете. - Ну ладно Елена Николаевна, - я поднялся из кресла, - давайте с вами опустим этот разговор и перейдём к распорядку дня. Что у нас там по плану? Сосновый бор, речка, - эхом отзывается она и тоже встаёт. Мы молча смотрим друг на друга, как люди, которые нуждаются в поддержке. В глазах жены застыло какое-то бессилие и я, чтобы поддержать её, протягиваю руки, привлекаю её к себе и мы так молча стоим некоторое время, тесно прижавшись, друг к другу. Наконец я отстраняю её от себя, как ребёнка целую в лоб и мы покидаем номер.
раскалённый до бела огненный шар это солнце что ли?
линии соприкосновения неба и земли горизонт что ли?
горизонтом, за перемещающимся по небу солнцем таки да )))
предаюсь сладостной истоме научите, а то у меня с утра во рту неприятные ощущения... а истома как раз перед сном)
Через сорок минут – завтрак постучится в дверь. шото долго президенту завтрак готоят...
Лена, возьми трубку, - подаю я голос. – Может это твои, – не произнося вслух имена, я подразумеваю её родителей. можно вот так просто Борису Абрамовичу позвонить президенту??? утром???
не знаю кароче.... попахивает каим-то вором в законе или метью бешеного... слишком приземленно и натянуто одновременно
Здрасте... "я стряхиваю песчинки, глубоко вонзившиеся в моё тело. " "в кожу" будет правильней. "Мало кто из живых существ, способен долго оставаться на месте, когда раскалённая сковорода поджаривает пятки нестерпимым огнём. " - конечно понятно что вы имели в виду, но выглядит донельзя нелепо. Добавить "словно", к примеру. Или как-нибудь по другому перефразировать. "У неё, как у породистой кобылицы изогнутая лебединая шея и это её плюс. " эм... лебединая шея у лошади?.. Вы серьезно? "Я с удивлением узнаю, что она неплохо разбирается в гастрономии, термины так и сыплются из её рта, как из рога изобилия. Удивляться, конечно, нечему. В своё время моя драгоценная половина закончила факультет общественного питания, но по специальности не работала." - вам не кажется всё это не логично? Первые четыре слова убрать. "Пугало своей ……… " может, вы хотели сказать, пугало тем, что в эти моменты Президент беззащитен? "Ещё в … у меня были нелады с сердцем." В студенчестве? В школьном возрасте? Что за пробелы, их надо хоть чем-то, но заполнить... Если не знаете чем, то просто чем попало, потом измените. "Завтрак и нефтяной магнат прибывают одновременно." нужно было выше пояснить, что Президент узнал гостя, и что он магнат. А то опять же, нелепо, хоть и понятно... "Мы пугающе присматриваемся друг к другу." пугающе? Вы серьезно? Кто кого пугает? Перефразировать. Не поняла, магнат Борис или Лев? Объяснить или переделать имена. Ну, думаю о неверных запятых и опечатках говорить не стоит - как-нибудь сами справитесь. В принципе роман может быть и интересным. Пока интригующе.
0
