Город играет огнями, волнуя туристов.
Лунная ночь. Мистер Джексон сидит у окна.
Мистеру Джексону триста.
Ночь за окном холодна.
Медленно стынет напиток, потресканы губы.
Поезд лениво, обыденно дует в трубу.
Замерший берег похож на смотрящего в трубы,
Словно в бинокль: отвернув заводскую губу,
Пялится в черное небо.
Джексону триста.
Лунная ночь,
И блуждающие туристы.
***
В посольстве Ирландии бьют тревогу.
В посольстве Исландии тоже бьют тревогу.
И в посольстве Финляндии тоже бьют тревогу.
Все бьют тревогу.
Коп с сединою в висках изумляется: «Во, гад…»
Снова распутать не смогут -
Мало улик.
***
Падает солнечный блик. Мистер Джексон один.
Комната, пара картин, синеватое кресло.
Это всегда так забавно и так интересно –
С кресла часами разглядывать тени гардин.
***
Нет ничего лучше друга, хорошего друга.
Коп с сединою в висках появляется в три.
Содовая и сигара, и снова по кругу...
За душу разговор…
Альбатросов крик…
Коп с сединою в висках удивляется – как же
В этой дерьмовой каморке, и триста годов?..
Джексон ему отвечает, что быт здесь не важен, -
С сотню туристов в году поедать он готов.
Коп громогласно хохочет, а Джексону жутко,
Грустно и тяжко, ведь бросить привычку – не шутка.