Тарантулов и мотыльков боюсь.
Но дела нет мне до других, гремучих,
взамен меня, мой бледный страх озвучит,
немыслимая сдержанность в бою.
А позже, отпечатки бурых пят,
среди толпы, чей взгляд с рожденья сужен,
поспешностью своей разоблачат
того, кто утром вышел из конюшен,
не чувствуя поверхности моста,
утратив волю под влияньем свиста,
с гримасой городского оптимиста
спешил тайком разведывать места...

Под кровлею, осыпанной ольхой:
простывший чай, чеснок и чечевица.
Упрятанный от взора очевидца,
один сижу и наслаждаюсь тьмой.