Зима, заледенелые ёлки, похороны.
Маркин допрыгался, сдох, подонок.
Мама и папа рыдают у гроба,
Родственники и друзья укоризненно смотрят в гроб.
Дядя Витя, кажется, так и дал бы покойнику в лоб,
Потому что, нечего не вовремя умирать, нечего тут лежать,
Опять из-за поганца все должны жопы морозить.
Ох Костя, ох уж этот Костя,
Даже помереть по-человечески не смог.
А я лежу белый-белый, мёртвый-мёртвый,
Строгий, печальный, кудрявый, как Есенин,
И мне на всё совершеннейше похуй:
На шепотки, на укоры, на ропот
Даже на Ксюху, печально утирающую слёзы.
Не плачь, Ксюха, на морозе,
Найдёшь себе нового Костю,
Вон, видишь, мой корефан Лёха
Уже глядит на тебя с интересом и скорбью
И незаметно поближе подходит...
А когда всё закончится, и меня закопают,
Я подожду, пока все уйдут,
Вылезу из земли, встану из гроба,
Закурю и подумаю: Блядь...
Что-то мне не понравилось умирать,
Ну его нахер,
Лучше ещё поживу
Назло дяде Вите.