Вначале были некие проблески, но как всегда всё смазал баян. Вот пример холостого катрена: Со мною разговаривали стены, Шутили грустно, плакали смеясь, Им с крыши громко вторили антенны, Глубокой ночи боле, не боясь.
Стены, антенны, ожили, и надо было чем-то удивить читателя в последней строке, сделать так чтоб четверостишье выстрелило, но вы влепили какой-то пафос и чушь. Имхо конечно. Дальше пошла вода. Некая без образная правда которую гениальный читатель должен сам себе обрисовать, и при этом тем же пафосом не подавиться. Слабо в общем.
Есть разность времени происшествия, ошибка в стихе, с третьего четверостишия, где стены становились - и до этого шло в прошедшем, а резко ветер дышит - в настоящем уже, и до тишины, которая наседала, когда лг хотел встать и сел - ветер дышал и тишина насела, правильным будет. В остальном, средненько. А по смыслу, связи клаустрофобии с возрождением не усмотрел. Слишком надуманно. И не увязывается сладость правды, сладость и грусть.
0
