Пролог

Восемь элементов. Восемь стран. Единый организм, действующий автоматически, но тем не менее разделенный и обособленный друг от друга. Великие барьеры, не пропускающие магов, отделили страны настолько, что везде развилась своя собственная культура и язык, а единственный город, находившийся в центре мира, долгое время был рассадником раздора и войны.До тех пор, пока на свет не появился человек, обладающий всеми восемью стихиями. Его звали Савиор. Его называли сыном самого Хайне ― Создателя этого мира, Он творил чудеса, которые до этого были неподвластны ни людям ни магам, воскрешал мертвых и лечил неизлечимых. Савиора уважали, любили и почитали, вплоть до тех пор, пока Он служил народу, но не пытался лезть в политику: Королям был неугоден могущественный противник владеющий всеми элементами и сердцами людей. А когда Он перестал устраивать владетелей мира сего, Савиора публично казнили, заклеймив опасным преступников и уничтожив практически всё, что Он сделал. Однако даже спустя многие поколения имя великого человека проносилось сквозь огонь и воду, а его учение в конце концов обрело форму религии в одной из восьми стран.
Магов со всеми стихиями больше не появлялось, и они стали легендой. Вплоть до тех пор, пока в семье Короля и Королевы не родилась девочка, чьи волосы были цвета тумана, а глаза горького шоколада. С тех пор... многое изменилось.
***
1 июля 361 год Эпохи Трагедий.Маги солнца, все поголовно золотоволосые и ясноглазые, никогда не ожидали, что в семье благородных аристократов, правителей страны, родится ребенок с серыми волосами и глубокими, темно-карими глазами. Пожалуй, единственные, кого такое отличие ничуть не смущало, был старший брат новорожденной ― юный гений и наследный принц страны, ― Франциск Джексон |||. Мальчик возился с сестрой, не обращая внимания на слухи о проклятии, учился и жил так, словно маленький капризный сверток на руках всегда сопровождал его, позволяя лишь некоторым увидеть лицо его младшей сестренки.Девочку назвали в честь матери Королевы ― Николью, и вскоре она, едва научившись говорить и ходить, бегала по всему замку, очаровывая всех, кто только встречался ей на пути. Предания и угрозы из прошлого о проклятых серых магах постепенно улетучивались под напором маленькой принцессы, зато всплывали воспоминания о том, что великий маг прошлого, которого в Империи Солнца до сих пор безмерно уважали, тоже был серым.Вскоре Франциск и Николь познакомились с другими принцами и принцессами, детьми правителей других стран. Златокудрый Франц мигом завоевал себе место лидера и души компании, блистая знаниями и недетскими способностями в магии и науках. А активная и яркая Николь по прежнему рассекала коридоры замка, хоть и общего с другими Королями и Королевами, весело смеясь и общаясь с придворными и слугами.Однако как часы не привыкли останавливаться, так и время неумолимо бежало вперед. Оно же и выявило гения равного Франциску по силе, способностям и возрасту, сведя вместе двух совершенно разных мальчиков из совершенно разных миров.Дилан Морган ― наследный принц страны Льда, обладал весьма приятной внешностью, которой умилялись все женщины, и которую замечали все юные особы. Мальчик был умен не по годам, великолепно пел и играл на фортепиано, и хоть не блистал в искусстве владения мечом, как старшие собратья по магии, уже имел все задатки великого воина. Быстрый и ловкий мальчуган, с глубокими темно-синими глазами и белоснежными волосами, быстро встал плечо к плечу с Франциском, разделяя с ним звание юного гения и наследника не только престола, но и титула Лорда.Дилан был не единственным, кто звался гением. Принцы и принцессы старшего поколения тоже обладали незаурядными способностями, заставляя своих подданных склонять головы признавая силу наследников.
Одним из таких был Джаред О'Коннэн, маг тьмы и... очень странная личность. Джаред был хитрым, осторожным и очень подозрительным парнем почти на двести лет старше Дилана и Франциска (на самом деле на 197, но это такие мелочи, право). Джаред любил подкаверные игры, политику и власть, и если Франциск здраво сторонился такого товарища, предпочитая общество принцессы Ветра, то Дилан прицепился к молодому интригану как пиявка, заставляя того старательно избегать своей персоны.Что ни говори, а детство этих троих, было очень счастливым и не в пример ярким. Франциск, ближе к двадцати годам, прославился своей мудростью и добротой, Дилан уже в семнадцать стал редким красавцем, воином и верным другом, а Николь посвятила всю себя науке и отцу с матерью. Они прекрасно ладили со старшими и младшими товарищами по титулу, были любознательны и открыты... вплоть до того момента, который перевернул всю их дальнейшую жизнь вверх дном.Дилан хорошо сдружился с противоположной своей стихии магом ― Кристианом (на самом деле его звали Косецу, но на простонародный и понятный язык перевели так). Маг огня был слишком ярким и живым, а ещё он искренне восхищался наследным принцем льда, не стесняясь при этом иногда заезжать тому в морду лица. Кристиан был сыном телохранителя, однако не рядового, что позволило ему однажды пригласить друга к себе в гости.Это был фурор. Маги льда и огня на дух друг друга не переносили, однако это всё-таки свершилось, и принц ледяной стихии поехал во враждебную страну, полную чужой магии и людей, только для того, чтобы навестить друга.
Увы, но ни стража со стороны ледяных ни стража со стороны огненных ни его собственная сила не спасли принца от вполне удачного покушения. Дилан был атакован третьей силой, не являвшейся ледяной или огненной, и потерял в Тироугвеле младших брата с сестрой, а сам едва не лишился жизни... после этого наследный принц пропал и долгое время считался мертвым. Чем он занимался и через что прошел, так и осталось тайной для многих.А Королевская семья Ниаксиоля в тот же день была жестоко вырезана. Тела Короля и Королевы убийцы оставили подле их тронов, а трупов Франциска и Николь, сколько бы не искали, так и не нашли. Только спустя двадцать лет один из аристократов нашел на границе бессознательное тело искалеченного парнишки, который мало чем напоминал солнечного наследника. Его история также умалчивает многое, если не все. Ну а историю самой младшей и хрупкой участницы события, никто так и не узнал, как бы не силился.

Необычная находка

Они были с группой на практическом задании, которое и в этот раз состояло в патрулировании границ. Дело опасное, ведь никто не знает, какая дрянь может вылезти из барьера со стороны страны Мрака, магам ходу нет, а вот всякая тварь легко проходит. Но, несмотря на опасность самого задания, на самом деле это скучно.
Семнадцать человек на территорию рода Деверо, семнадцать человек на патрулирование границы + отряды хозяина территории. Делать толком нечего, знай себе объезжай туда-сюда выделенный тебе участок.

Группа состояла из четырнадцати простых студентов, менеджера, вице-капитана и самого Капитана, итого ― семнадцати человек. Капитан предпочитал вести патруль в одиночестве, зато остальные шестнадцать делились по двое и проводили время за беседой. Это помогало не заснуть среди этой белой пустыни, что царила на много километров вокруг.
Страна Льда хоть и не была самой большой страной, всё же обладала огромными и, что главное, свободными территориями, за которыми нужно было следить. А то случалось и так, что метели с легкостью заносили целые трассы, а маги об этом ни слухом ни духом.

Он оглянулся, белоснежная равнина, дикий мороз даже для ледяного мага, ужасное настроение напарницы и звенящая тишина вокруг. Просто отлично. Его пара занималась патрулем у самого барьера, что не могло не радовать ― если выскочит какая-нибудь зверушка, они хоть как-то смогут развлечься.

Вдруг его зверь остановился и парень недоуменно оглянулся назад, встречаясь взглядом с напарницей. Их барлы редко когда действовали независимо от хозяев, даже если позади рушились горы или неслась буря. Эти грациозные животные, выглядевшие как большие ездовые кошки, обладали послушным нравом и верностью. Он кивнул своей партнерше и та, сняв с плеча лук, положила стрелу на тетиву.
Патруль границы ― дело опасное даже для профессионала, они знали об этом не понаслышке. А патруль у границы с Сиюхвелом ― страной мрака, ― смертельное занятие.

Вдруг барл подруги начал подрывать снег когтями, словно что-то учуяв и он спрыгнул с седла, сразу же создавая под ногами ледяное покрытие ― провалиться в рыхлый снег не хотелось от слова совсем. Верона, его напарница, заставила своего зверя отойти и приготовилась отразить любую возможную атаку. Ей категорически эта ситуация не нравилась.

― Давай быстрей. ― Недовольно поморщилась она, повыше поднимая воротник своей куртки. От мороза не спасала даже хваленная морозоустойчивость магов льда. ― Я не намерена торчать здесь до обеда.

Он лишь хмыкнул, останавливаясь возле разрытого участка и, вытянув руку, мысленно приказал снегу раздвинуться, предварительно сняв со спины своё копье и приготовившись атаковать. Снег зашевелился, начиная раздвигаться в стороны и, на глубине нескольких метров, открыл напарникам вид на маленькое тельце, свернувшееся калачиком и явно в бессознательном положении.
Парень, жестом показав подруге, что всё нормально, заскользил вниз. Оказавшись на дне он подошел ближе.

Снег вокруг пропитался кровью и, казалось, что именно здесь нашел свое пристанище какой-нибудь бедняк… если бы не одно но: до ближайшего селения было как минимум два дня пути, а в военном лагере, где они остановились, сроду не было тех, кто не мог позволить себе могилу. Юлай (так звали парня) опустился рядом с телом на корточки, аккуратно переворачивая его так, чтобы понять кто перед ним.
Пальцы коснулись того, что раньше было плечом, и парень с отвращением понял, в каком состоянии тело. На находке в буквальном смысле не было целого места, за которое можно было бы придержать и внимательней осмотреть.

― Верона, ― позвал он подругу. ― Айда сюда, живо. 

Сверху послышалось бурчание, о безответственности напарника, приказ барлам сторожить, и шорох снега под ногами, когда девушка спустилась к нему. Склонившись над телом рядом с ним, Верона пораженно ахнула, тут же разворачивая бурную деятельность. 
Она, в отличии от него самого, была более практичной в этом плане. 

― Объект жив. ― Сообщила напарница после того, как прощупала пульс и удостоверилась в своих наблюдениях. ― Сообщи Марьям, что мы ждем её в штабе, с нами тяжелораненый, операция требуется срочно и сразу по прибытию. Остальное знаешь, уладишь сам.

Он кивнул и, пока Верона делала нехитрые манипуляции с телом найденыша, снял перчатку, под которой находились наручные сенсорные часы. Пальцы, быстро коченеющие на морозе, застучали по сенсору, находя общий чат и отбивая телеграмму Марьям. После нашли своих адресатов сообщения о просьбе предоставления операционной и известие о прекращении патруля в части 010517. За это время подруга, полностью заключив тело в лед, щелкнула пальцами, очищая найденыша от крови и снега, вслед за этим кивая Юлаю.

― Это она. У неё сломаны ребра и позвоночник, есть подозрение, что одно ребро прошило легкое. Магическое ядро поддерживает в ней жизнь, но сколько она еще продержится неизвестно. ― Он, слушая напарницу, подошел к телу, легко поднимая его на руки и с содроганием чувствуя, как прогинаются под пальцами сломанные кости и безвольно падают руки у их жертвы (и где так умудрилась покорежиться?).

Часы завибрировали, сообщая о входящем письме, и Юлай, вскочив в седло, аккуратно уложив тело так, чтобы по пути ещё чего себе не сломало, открыл сообщения.

«Выехала. Буду ждать вас на месте.»

― Кья! ― Легкий удар по холке зверя, и два барла заскользили по снегу совершенно бесшумно, унося с собою двух студентов группы «Холод».
***
― Тридцатая операционная, ― стоило им залететь во двор Медицинского Крыла военной части рода Деверо, как барлов подхватили за упряжь, всадникам помогли спрыгнуть и сообщили необходимую информацию. ― Мисс Мессер и её напарник уже на месте. 

Юлай кивнул стражнику, почти бегом несясь в операционную часть, а едва теплящаяся жизнь в изуродованном... теле... грозилась улететь на небеса. Именно смерти грозный воин боялся больше всего, не своей, а тех, кого он мог бы спасти. 
Светлая, чистая и просторная комната встретила их ярким запахом лекарств и мяты, раненную забрали сразу же, а Марьям ― высокая, стройная девушка с запоминающимся глубоким взглядом, ― тут же отправила их с Вероной переодеваться. Работы предстояло много и, несмотря на снующих туда-сюда медсестер и ассистентов, врачей «B» ранга в штабе не больше не было. 

Магия льда, на секунду полностью захватив и сковав их, превратила в тот же лед всю грязь и пот, тут же исчезая, и оставляя после себя идеально чистые тела. Этот трюк Верона и Юлай любили больше всего ― он здорово сокращал время уборки и прочих домашних хлопот. А через минуту спешного переодевания на них уже не военное облачение, а светло-синие костюмы врачей. 

Стоило им вернуться в операционную, как напарник Марьям ― Йон Аккерман, ― стал тут же вводить их в курс дела.

― Четыре сломанных ребра с правой стороны и три ребра с левой. Второе левое прошило легкое и задело сердце (Уже смертельное ранение, если сразу не начать операцию), два правых растерты почти в крошку (Совсем не больничный лексикон, но времени на традиционное общение не было). Позвоночник искривлен, ключицы сломаны с обеих сторон, перебиты шейные позвонки, но так, чтобы жертва умирала очень медленно. Сотрясение мозга и несколько вмятин в черепной коробке, сломанная челюсть. В руках и ногах ни единой целой косточки. ― Йон явно был шокирован. Вся их команда была врачами «B» и «B+» рангов, все видели жизнь врачей изнутри и сталкивались с тяжелейшими травмами. А тут настоящий феномен, у которого каждая клеточка тела заражена и изувечена так, что от боли если не умереть, то свихнуться можно в кратчайшие сроки. ― В крови обнаружен редкий яд, заражающий магические каналы, по прогнозам ядро должно было отказать спустя полчаса после введения препарата, но средство в организме уже больше трех суток, а ядро всё ещё функционирует. 
― Но самое главное, ― Марьям аккуратно перевернула пациентку на бок. ― Что есть вероятность того, что пострадал разум девушки. Тело вылечить мы сможем, раз уж она дожила до сегодня, все ранения получены сравнительно недавно, хотя есть и застарелые болячки, но вот душа, разум пациентки уже могли покинуть этот мир. Верона, мне нужен соляной раствор, Юлай, займись легкими, туда попали ошметки магических каналов, Йон, вынь осколки костей из тканей. 

***
Марьям устало отерла пот со лба и сделала шаг назад, позволяя сменщику занять её место. Работа с нежданной пациенткой шла уже три дня, в которые операция не прекращалась ни на секунду. Постоянно производилось сращивание, промывание, соединение и восстановление. Некоторые травмы требовали аккуратного и постепенного воздействия, некоторые наоборот надо было излечить срочно. Но что пугало врача почти «А» ранга больше всего, так это то, что разбираясь с одной раной, они тут же натыкались на другую. 

Марьям стянула перчатки, выходя в коридор и затворяя за собой дверь. Её смена на ближайшие двенадцать часов закончена, потом (если до этого момента операция не будет завершена) ей придется вернуться в операционную. В раздевалке, из кармана куртки, она вынула пакетик, почти сразу же вытаскивая и начиная растирать в пальцах приятно пахнущие листочки мяты. Это была её привычка, из-за чего вокруг неё всегда веяло резким ароматом этого растения. Успокаивало.

― Удивительно, не правда ли? ― Из душевой, застегивая студенческую мантию, вышел напарник. ― Девчонка уже должна была быть мертва, когда её доставили к нам, столько смертельных ранений... чего только яд белой ларии стоит... 
― Йон, не до этого сейчас. ― Недовольно фыркнула девушка, лишь сильнее втирая мяту в пальцы. ― У нас идет середина учебного года, через месяц экзамен на право владения актерской и экзамен на получение докторской лицензий. Через два месяца конец зимы, а это очередной праздник цветения снежной камелии и светский приём во дворце, надо подготовить платья и костюмы, выслать дизайн Дианелю, и отрепетировать три музыкальных перерыва. Через три месяца день рождение у её Высочества, а это ещё один музыкальный вечер из более чем пятидесяти новых треков, и показ мод в Шари-олай, нужно подготовить коллекцию и появится на приеме в честь этого. Через четыре месяца защита диплома юриста и повышение классификации в области инженерии, а это определенные курсы, в конце годовые экзамены. Через пять месяцев начинается практика в больнице, а мы, вместо того, чтобы сдать девчонку докторам «А» ранга и просто оплатить ей лечение маемся с этим сами!
― С другой стороны: хорошая встряска. Мы не испытывали столько эмоций со смерти Бруно, ребята оживились. ― Пожал плечами напарник, складывая вещи в рюкзак. ― Да и все наши обязанности уже давно стали рутиной, сложной, муторной и захватывающей, но рутиной. Приелось ведь, ты должна понимать. Мы не имеем права проверять свои навыки, несмотря на ранг нам не дают лицензии по причине возраста, поэтому знания кажутся нам...
― Аккерман! ― Взорвалась Марьям, уже не замечая, как почти втертая в пальцы мята начинает рваными лохмотьями падать на пол. Сейчас, под холодным светом ламп, как никогда стали заметны круги под глазами. ― Будь добр, заткнись.
― Ага, всегда к твоим услугам. ― Лениво зевнул напарник, кивая ей и выходя из комнаты, а Марьям без сил опустилась на пол, закрывая лицо руками. Она устала.

От всего и всех. Жизнь знаменитости её тяготила, знания, которые они усваивали в бешеном темпе, вставали поперек горла. Сила, которой боялись, душила. Марьям Мессер ― выросшую в простой семье, ― такая жизнь казалась невыносимой и... прекрасной. Маги живут в десять раз дольше обычных людей, это их слабость и сила. До них медленней доходят истины и их души могут сохранять свою наивность на протяжении сотен лет, а знания накладываются поверх толстыми слоями глупости и ошибок.
Марьям была такой ровно сто лет. Потом её словно выдернули из замедленной жизни магии, заставив почувствовать обычным человеком без способностей. За два года она скинула три сотни фунтов и стала обладательницей самых сильных магических каналов в Ториле среди студентов с 40 и 150 лет. Её заставили изучать медицину, актерское мастерство, дизайн и моду, архитектуру и юриспруденцию одновременно, требуя практически немедленных результатов. Это заставляло плакать от бессилия и падать безвольной куклой на тренировочных площадках. Спорт, магия, науки и все остальное ворвались в её жизнь как сильнейший ураган, превратив пятьдесят лет жизни в один сплошной кошмар, замкнувшись в котором, она пропустила момент, в который её группа перестала ненавидеть Капитана. 

Капитан... Марьям создала изо льда длинную полую трубку, запихивая туда остатки мяты из пакета, закупорила тем же льдом, и стала грызть. Помогало сосредоточится. Это он порвал понятие нормально и стандарт в её жизни, выжимал все соки, не слушая ни слезы ни мольбы ни угрозы. Он был жестоким, тираном и деспотом, который никогда по нормальному с ними не объяснялся. Шестнадцать студентов Академии жили под его руководством как в аду, когда даже парней пробивало на истерику и яростные вопли. Чтобы понять смысл его действий ушло тридцать три года для группы и пятьдесят один для Марьям. 

― Долго собираешься копаться в себе? ― В раздевалку зашла, устало снимая маску и убирая с халата кровь, Верона Тайга. Одна из Яростных Тигров Торила. ― Учти, Капитан вернулся.
― Ну и? ― Фыркнула в ответ Марьям, отгрызая от своего незамысловатого леденца добрый кусок. Лед во рту быстро крошился и таял, давая почувствовать привкус мяты. 
― Он сразу ушел в операционную. ― Верона подошла к своему шкафчику, без стеснения кидая на скамейку своё исподнее. Ну и что, что раздевалка общая, они уже восемьдесят три года в одной команде. ― В их смене почти все врачи ранга «В+», только тебя там нет. Думаю, сегодня этот трехдневный челлендж закончится. Хочу на источники, сходим?
― Не посреди учебного года, Верона. Иначе наши ручные телепорты засекут. ― Ещё одна из множества тайн их группы: телепорты спрятанные в наручных часах. ― Если всё закончится я буду только рада. 
― Что-то случилось? Ты сама на себя не похожа. ― Верона замерла прямо во время переодевания, недоуменно смотря на подругу. ― И не отпирайся занятостью группы. Даниэль с нашим графиком ещё и на свидания бегать успевает, ты-то точно устать больше неё не могла.
― Отвали, Тайга... потом расскажу. ― Марьям до конца сгрызла ледяной стебель, нервно прикусывая губу. Ситуация со странной больной ей не нравилась... всё это пахло очень и очень дурно. 

Жаль, что заметила она это только сейчас.
 

Мысли

Операция закончилась спустя тринадцать с половиной часов. За это время Марьям окончательно убедилась, что её плохое настроение отнюдь не из-за усталости. Рядом с пациентом она впервые чувствовала, как нарастает в горле странный ком. И почему-то это было связано именно с больной и Капитаном.

Уже после операции они с командой сидели в столовой штаба, общаясь и делясь впечатлениями. Абсолютно все чувствовали себя обновленными, словно и не работали почти четверо суток, и возбужденно обсуждали травмы и ранения с которыми им довелось столкнуться. Помимо Марьям, только Блэр чувствовала себя неважно. Она была какой-то поникшей, печальной, постоянно вертя в пальцах запонку, доставшуюся от погибшего жениха.

― Эта девчонка, как Бруно. ― Внезапно сказала Блэр, прямо в тот момент, когда на секунду наступила тишина.

Бруно. Ещё одна тайна их группы. Погибший член команды, ошибка и несчастное совпадение. Лавина при отдаленном городе Гао, ныне Лаврия, оказалась большой неожиданностью для практикующейся там группы. Обычная неделя практики, на тот момент еще являющаяся простым патрулированием улиц и сохранением порядка в городке. Семьдесят седьмой курс, город на окраине рядом с горами, небезопасный участок, но и не особо криминальный. Тогда их было ещё семнадцать, как во всех группах. Четырнадцать рядовых и трое передовых. А потом... когда огромная снежная лавина стала сходить на Гао... оказалось, что Капитана не было рядом. Тот всегда реагировал спокойно в критических ситуаций и в тот раз они растерялись. Им было страшно, потому что лавины и пожары загубили не один город. Но они смогли организовать перемещение жителей в безопасную зону... большинства жителей. Стражи города, они и организованность самих граждан хорошо обеспечивали спасение жизней. Но, как оказалось, не всех. 
Бруно заметил в одном из домов семью, которая не могла выбраться из дома из-за обвала ― в тот раз лавину сопровождало землетрясение. Пара и двое детей. Одного, до прихода снежной волны, он спасти не успел, а рядом из них никого не было ― были заняты в других участках города... Девочку он запечатал в ледяной склеп, обеспечив часовым запасом воздуха и абсолютной безопасностью: склеп назывался так потому, что сломать его можно было только убив создателя, использование магии тянуло жизненные силы, и Бруно не успел телепортироваться.

Его останки нашли спустя четыре дня раскопок. Девочка выжила ― когда склеп разрушился, лавина уже прошла... а вот Бруно остался лежать, погребенный камнями и снегом. Да и опознали они его только по обломкам фамильных часов группы, то, что нашла спасательная бригада, назвать человеком было нельзя. Именно ту картину и увидел лекарь и невеста парня ― Марьям и Блэр. С тех пор...

― Что ты говоришь? ― Резко развернулся к Блэр Юлай ― Второй из Яростных Тигров Торила. Он был лучшим другом и опорой для Бруно, тот напоминал ему одного паренька из детства, что магией не обладал. И того и другого Деверо потерял.
― Бруно тоже представлял из себя кровавое месиво, которое невозможно было... опознать. ― Сглотнув тот самый ком, выдавила из себя Марьям. Они с Блэр договорились, что никто и никогда не узнает о том, каким закончил свою жизнь Герой города Лаврия (что значит «Слава студенту»). 
― Чт...
― Всё. Хватит. ― Капитан вошел бесшумно, заставив команду тут же обернутся в свою сторону. ― Нет смысла ворошить прошлое, Бруно погиб, умер мой Мастер, в такой же лавине погибли наследники Лин, Блэк и Крон-Принц нашей страны. А теперь бегом марш собирать вещи, Академия требует нашего возвращения.
― Есть, Кэп.

Студенты шутливо отдали честь, и Марьям в который раз за день прислушалась к своим ощущениям. Так и есть, тревога и беспокойство связаны именно с Капитаном. 

Когда они перестали ненавидеть этого высокого и по-своему красивого человека? Асур Уайт, невероятный во всех смыслах этого слова, был ненавидим собственной командой достаточно долго... но потом как-то так получилось, что эта самая ненависть переросла в понимание, ярость и бессилие ― послушание и желание, презрение в гордость за такого Капитана. Они по прежнему побаивались его, но... те страх и тревога, что сейчас испытывала Марьям, можно было описать как страх и тревога <b>за</b> Капитана. Новая пациентка вызывала глухое раздражение и опаску. 

― Пара Мессер\Аккерман, останьтесь. ― Стоило Йону шмыгнуть в дверь, как Капитан позвал их, разворачиваясь и выходя в противоположном направлении.

Их в группе восемь пар, каждая особенная, каждая со своими невероятными способностями. В паре с Марьям был самый обаятельный и меткий парень группы, который славился своей ловкостью и гибкостью. Единственный из юношей, кто использовал лук в качестве оружия. 

Йон был самым низким, узкоплечим и стройным в их команде, он славился "девичьими" чертами лица, нежной кожей и светлыми глазами-солнышками. Поистине фея, как его дразнили однокомандики. Он поразительно метко стрелял из огромного лука, прекрасно справлялся с парными клинками, и был удивительно легким и бесшумным при движении. 
С ним было легко в общении, он спокойно отпускал язвительные шутки и не менее спокойно вел светские беседы. 
В этом плане он хорошо поладил с Марьям, которая отличалась на редкость тяжелым характером. Девушкой она была спокойной, даже замкнутой, мало общалась с кем-то из однокомандиков, но всех любила и заботилась не меньше той же Даниэль. Не была ни высокой, ни стройной, хотя и была ладной и даже немного фигуристой. Глаза мутноватого оттенка, слишком высокий лоб и откровенно грубые черты лица раньше служили поводом для насмешек среди знакомых.

Вместе с Капитаном они прошли надоевший за эти четыре дня маршрут до операционной номер тридцать, где пациентке организовали палату, потому что трогать её было нежелательным ближайшие сутки.

Сквозь толстое стекло можно разглядеть огромную кровать, которую перенесли сразу по завершению операции, и маленькое тельце на ней. Необычную больную собрали буквально по частям, и теперь осталось лишь дождаться пока срастутся кости, чтобы позволить менталистам проверить состояние девушки "изнутри". Так как гипсом сейчас не пользовались даже не обладающие магией, предпочитая внутреннюю фиксацию, то маги давно перешли на способ магической закрепки. Кости ставили в необходимое положение и фиксировали магией (на самом деле, такие трюки могли проворачивать только маги льда и земли). Поэтому снаружи выглядела как самая обычная, просто неестественно бледная. И только члены группы «Холод» знали, что на самом деле внутри девчонки исключительно магические фиксаторы. Даже биение сердца приходилось стимулировать с помощью аппаратуры. Ведь, увы, но магия льда ― это магия смерти. Она забирает, убивает, замораживает. Приспособить её для медицины оказалось сложно, даже сейчас в основном используют для этого технику. 

― Её мы заберем с собой в Академию. ― Вдруг сказал Капитан. Он тоже смотрел на эту девчонку, почему-то не отводя взгляда от её лица. Исхудавшего и, сейчас, в свете ламп из коридора, неимоверно бледного. Скулы впавшие, не высокий не низкий лоб, уши в растопырку ― до удивления безобразное лицо. ― Как только она будет подготовлена. С Эвитой я договорюсь сам. Ваша пара будет за ней следить, каждый вечер телепортируетесь сюда. С управлением штаба поговорит Юлай.

И все. Осталось в воздухе лишь тяжелое чувство недоговоренности и неприятный осадок на душе. Марьям скрипнула зубами, сетуя, что не успела пополнить запасы мяты. 

― На. ― Протянул подруге пакетик мяты Йон, задумчиво засовывая в рот один из стебельков. У него и у самого время от времени проявлялись "мятные" замашки. ― Как по мне, так на эту роль больше подошли бы Дани с Джерой. 

В ответ ему послышался хруст мятного леденца. Второй за последние два дня, что свидетельствовало о плохом настроении подруги.
***

― Татьяна, милая Татьяна,
    Я жизнь готов тебе отдать,
    И ради смеха и улыбки яркой
    Которой свет вселяешь в дом,
    Я сделаю всё то, что пожелаешь
    И даже магию к коленям положу.

Как по мне, так стих из поэмы «Любимая в инои», написанная в Ниаксиоле, в середине Эпохи Гера, стал образцом мужской глупости и...

― Мистер Рикман, а ну прекратить паясничать. ― Профессор по литературе, тихо хмыкнув, хлопнул в ладоши, останавливая словопоток одного из самых ярких студентов Академии. Тоже принадлежит к легендарной группе «Холод», обладатель способности магического пробела (или, по научному, у него просто отсутствие магического потока к создаваемому предмету), очаровательный, харизматичный, наглый переходник из страны мрака. ― Продолжит Леций Фернандес.

― Стихотворение зачитывать, или сразу начинать обзор? ― Одного харизматичного наглеца сменил второй. Леций, тоже переходник из мрака, был парнем один на всю страну, за счет своей родовой способности живого создания. Единственный из всех магов льда, кто мог создавать живых тварей любого размера, породы и способностей.
― Начинай обзор.
― Исходя из вырванного нами отрывка, хотя я бы предпочел разбирать все тринадцать страниц стихотворения Алана к Татьяне, мы можем увидеть пылкое признание парня своей возлюбленной. Будущий Король клянется отдать свою жизнь, свободу действий и магию, что равносильно подписанию договора о вступлении в рабство, что непозволительно будущему владыке и правителю. Так что замечание о глупости мужской предыдущим ответчиком совершенно правдиво...
― Мистер Фернандес, мы делаем разбор не с практической, а романтической точки зрения. 
― Романтика, профессор Дис, это понятие абстрактное и для каждого свое, ― возразил Леций. ― Тем более, что романтика вытекает из исторических, политических и фактических событий, а также зависит от менталитета и культуры людей того времени. Однако поэма рассказывает о глубоких чувствах наследного принца к своей горничной, что на время Эпохи Гера являлось чем-то сверхъестественным. И, несмотря на достаточно трагичную историю любви, маги солнца непривычны к вранью или приукрашиванию фактов, следовательно такая любовь в те времена была вполне возможна. Поэтому сама романтичность стиха заключается в том, что несмотря на культуру народа того времени, принц был готов встать против всего мира только для того, чтобы получить сердце своей возлюбленной.
― «В» за отклонение от изначальной темы, прошу садится, мистер Фернандес. Мистер Рикман, второй шанс. Как вы понимаете высказывание Эрика Наоми о сем отрывке?
― Эрик Наоми тироугвельский философ, его размышления сумбурны, нелогичны и в крайней степени непонятны.
― Садитесь Рикман, «J».

Марьям на это заявление лишь фыркнула. Первые пятнадцать курсов Капитан не позволял получать им оценки ниже «А», потом разрешил получать «В», «С», «D» и «Е», а после тридцатого курса перестал следить за их успеваемостью вообще, ставя в условие лишь наличие «А» за все экзамены. Поэтому Алрой с удовольствием пользовался способностью получать низшие оценки за уроки, а на экзаменах с легкостью и невероятной скоростью набирал наивысшие баллы. 

Алрой, как и все выходцы страны мрака, обладал высоким ростом, прямой осанкой и широким разворотом плеч. Сухопарый, но тем не менее очень сильный физически, Алрой был королем дамских сердец, славясь своими похождениями на всю Академию ― в этом сиюхвельскую дурь из него выбить не удалось. В отличии от Йона, Алрой был эталоном мужской красоты. Ну а редкая способность создавать предметы из льда и снега без потока заставляла его эго раздуваться и расти в высь и ширь. Последняя тема так вообще была для Марьям болезненной.

Переходники редко становились кем-то особенными, а такие как Рикман тем более, безродный и ничем кроме внешности не примечательный. Когда выяснилось, что у он очень тонко чувствует свою магию, то его начали тренировать особенно. Магический поток был ключевым фактором к использованию магии. К примеру такими потоками являлись каналы внутри тела мага. Создавая предмет на ладони, они просто открывали канал в этом месте, выпуская магию, создавая предмет на небольшом расстоянии, они проводили невидимую нить потока к необходимому месту, чтобы создать источник. Ну а создать предмет на дальнем расстоянии могли только маги с сильными каналами, так как образование источника и нити затрачивали очень много энергии, а потом требовалась еще и физическая форма создаваемого предмета. Поэтому дар Алроя и других тридцати двух студентов Академии считался очень редким и ценным. Они могли просто посмотреть или представить необходимое место, и источник формировался там почти мгновенно, совершенно без нити.

Леций тоже был индивидуумом. Мало того, что тоже переходник из Сиюхвела, как и Алрой, так ещё и единственный в истории Торила маг живого создания. Эти ребята вообще считаются вымыслом. В других стихиях их один-два, а у магов льда таких никогда не было... ведь их магия не способна давать жизнь. В этом Леций выделился в два раза. Родившись с удивительным даром, он перешел с ним в Торил, подарив магам льда надежду на создание собственного клана магов живого создания. Сильные просто потому, что могут выиграть битву просто создав одну единственную тварь. Ведь куда магам и технологиям тягаться против дракона? А когда он еще и подчиняется одной стране... здесь может помочь только другой маг живого создания. 
Фернандес не походил ни на кого, кого Марьям знала до этого. Мрачный, подозревающий всех и вся, он безмерно уважал свою напарницу и Капитана. К однокомандикам он относился как к семье, позволяя им заглянуть чуть глубже чем всем остальным. В отличии от Алроя, что вырос в собственной семье, Леций бастард одного очень крупного клана в Сиюхвеле. Увы, о своей родне он узнал только на Выборе, а до этого жил и воспитывался в не самом благоприятном городе, в не самой сильной гильдии. Плюс, за счет своего дара создания, он очень слабо пользовался обычной магией, за что был гоним и унижаем. Это заставило его забросить магию на долгие семьдесят лет, и уйти в мир обычных людей контрабандистом. О-о-о, Марьям до сих пор помнит, как на двадцать первом курсе он вместе с напарницей тайно вернулся в Сиюхвел за своим крейсером, и поднял на уши оба государства. Великолепный механик, летчик и контрабандист со стажем. 

Именно эти двое полностью поддерживали Марьям, когда ей было очень сложно. Обладая лишним весом в триста фунтов, и уродливой внешностью, она до ста лет была никому не нужной оболочкой... потом в её жизни сначала появился жестокий Капитан, потом саркастичный и подстегивающий жестокими шутками Леций и высокомерный, капельку раздражающий Алрой, ставший первой серьезной влюбленностью Марьям.

― Мисс Мессер, ― профессор остановился возле неё, заглядывая в исписанную тетрадь. ― Сколько у вас ушло на домашнюю работу?
― Час и пятнадцать, сэр. ― Мгновенно вспомнила Марьям время, которое ушло у Леция на выполнение сей работы. Так как их группа была очень занятой, то домашнюю работу делали по сменам, а остальные просто переписывали своими словами.
― «А», мисс Мессер, держите планку.

Профессор кивнул, проходя дальше. Ему нравилась Марьям. Она не обладала шумливостью близнецов, наглостью бывших переходников из мрака и высокомерием аристократов. Слишком тихая, безразличная, и в тоже время гениальная. Стать врачом почти «А» ранга в сто восемьдесят два года... поистине тот факт, которым стоит гордится.
***

Йон, задумчиво потирая подбородок, сел возле своей подопечной, в который раз вглядываясь в её измученное лицо. Марьям уже телепортировалась обратно в Академию, а он не смог. 
Ситуация с нею казалась... неправильной.

― Снова здесь? ― С тихим хлопком, в палате появился друг.
― Ага.
― Ций и Рой снова учудили. ― Друг сел рядом, тоже начиная смотреть на девушку. Она ему нравилась, это Йон понял по задумчивому выражению лица и его ежевечерним появлениям тут. ― Подорвали свою лабораторию, пытаясь изобрести супер-топливо для Ястреба.
― М.
― Я переживаю за нее. ― Сууйю (а так звали его друга) прикрыл глаза. ― Она часто приходит в себя. Урывками, пробуждения болезненны, а провалы мучительны. 

Аккерман бросил на друга понимающий взгляд. Сууйю Тоойю ― тоже особенный, только по своему. Он чувствует души, их состояние. Поэтому уже сейчас прицельно получает сертификаты и лицензии на право работать психологом. Так что не удивительно, что и душу найденыша-девчонки он тоже почувствовал. 

― Можешь помочь? ― Спросил Йон.
― Нет. ― Грустно покачал головой Сууйю. ― Она не хочет возвращаться. Ей не для чего жить и... её душа устала страдать, она изорвана, а раны гноятся вместо того, чтобы заживать. Её душевные ранения гораздо опасней тех, что были на теле... Хотя... если Кэп даст добро, то я попробую использовать «Проводника».
― Ты ведь можешь и не вернуться! ― Пылко возразил Йон.
― Сейчас я, в первую очередь, врач... ― Мечтательно прикрыл глаза Сууйю, и Аккерман в который раз понял, что не знает друга. ― Как Бруно в тот момент был в первую очередь спасателем.

Однако...

Марьям скользила по палате, одновременно смешивая питательный раствор с водой, читая учебник по истории и разговаривая с менеджером их группы. Стоит заметить, что в их команде у каждого имеется какой-то свой профиль.

Есть Капитан ― голова, ведущий. Он решает, что им делать, куда идти, что изучать и включать в расписание. Ему по большей части все равно на их душевные или другие переживания, если "оболочка" цела и здорова он не обратит особого внимания.
Есть вице-капитан ― наоборот, душа их группы. Он восполняет то, чего не заполнил Капитан, в их случае ― общение и уплотнение отношений в команде. Он само воплощение терпения и доброжелательности, хотя и строг временами, а также до жути принципиален. В основном он занимается воспитанием и пробуждает спящую совесть, с ним легко говорить, он всегда ищет компромисс, но никогда не отступает от заданной себе цели.
Есть менеджер, что занимается всей отчетностью и распределением обязанностей. Она в курсе всего, чем заняты сокомандники, договаривается с работодателями, профессорами, родителями. Ей нет равных в составлении стратегий, и зачастую именно она двигатель процесса, следящий за системой изнутри. 
Также в их группе наблюдается личный медик, что уже само по себе дорогое и очень редкое удовольствие для академических команд. Марьям на этом поприще обогнала многих гениальных интернов своего возраста, сразу идя на должность хирурга «А» ранга и  «В+» по большинству отраслей в медицине. Для её возраста это было феноменом. 
А уж о такой роскоши как контрабандисте на побегушках, хейтере, взломавшего не одну программу засекреченную лучшими программистами страны, аристократке, имеющая огромный вес в обществе и парочке абсолютно бесшабашных, диких и необузданных в своей силе наследников могучих родов, можно только мечтать. Их группу всегда чем-то выделяли, иногда даже против воли. 

Марьям фыркнула, и этот "фырк" тут же услышала менеджер. Даниэль весело щебетала о том, как их декан попросил провести вместо него урок Боевой Магии у семикурсников, а те подумали, что она ошиблась аудиторией. Всё-таки какие студенты с факультета Ученых смешные: настолько в своей учебе, исследованиях и экспериментах, что даже забыли как она выглядит. 

― Что тебя рассмешило? ― Марьям даже увидела, как менеджер надула губки. ― Ты же вроде как нашу пациентку обхаживаешь, а на неё без слез и не взглянешь. 
― Для того, чтобы смеяться, Дани, мне не всегда нужна причина. ― Ответила Марьям, поправляя часы так, чтобы на них ненароком не капнуло. ― Кстати, можешь появиться тут ненадолго, мне надо сменить капельницу, и одновременно с этим влить питательный раствор в горло девушки. А Йона попросил задержаться мистер Ричард, ты же знаешь, как эти двое любят поболтать о способах разведения лучшего фиэрлиэльского мёда.
― Секунду. ― В ушах раздались короткие гудки, а через мгновения раздался короткий хлопок и появилась сама Даниэль.

Мисс Каррингтон была личностью запоминающейся и довольно яркой для своей внешности, на которую среди магов часто обращают внимание даже больше, чем на силу. Глаза ― серо-зеленые, всегда слегка прикрытые, так как веки Даниэль из-за пережитой в детстве болезни не поднимались до конца. Кожа суховатая, а пальцы длинные и узловатые. Сама Даниэль была даже не фигуристой, а больше похожей на парня по телосложению ― те же походка, разворот плеч, фигура и чисто мужская манера вести себя. Нет, на людях она была образцом манер и изящества, а вот среди своих... В общем иногда Марьям вполне искренне недоумевала и искала ответ на один простой вопрос: почему их менеджера так сильно и фактически до безумия любит один из самых влиятельных и сильных воинов страны. Себастьян Гарсиа ― наследник одного из пяти великих родов Торила, был всего на семь лет старше их группы, и красивой внешностью был отнюдь не обделен, но их далеко не первую красавицу Даниэль полюбил всю и без остатка, отдавая всего себя. Хотя... в этом плане им обоим повезло: сама Каррингтон вот уже с семидесятого курса мечтала о тоненьком серебряном колечке на заветном пальчике и фамилии Гарсиа.

― Вау, какая прыть у нашей пациентки. ― Раздалось за спиной, и Марьям слегка вздрогнула. Всё же во время работы Даниэль предпочитала молчать. ― Мне кажется, или наша девочка уже пришла в себя? 

Мессер тут же появилась рядом с менеджером, втыкая в прежнее место иглу и настраивая капельницу как надо, все движения были механическими, так как все внимание было направлено на судорожные глотки и рефлекторные движения найденыша. Девчонка явно не испытывала восторга от горьковато-кислого напитка, который укреплял магические каналы и ядро. Однако что смущало, так это то, что глаз она не открывала и попыток что-либо сказать тоже не предпринимала, хотя все пациенты именно к этому и стремятся после продолжительной комы.

― Ну-ну, потерпи ещё чуть-чуть, малышка. ― Даниэль огладила контуры лица все ещё "спящей" девушки, мягко улыбаясь. В отличии от Марьям, она редко практиковалась в области медицины, и к пациентам относилась более открыто и нежно чем все остальные сокомандники. ― А ещё лучше, открывай свои прелестные глазки, чтобы мы могли на них посмотреть.

«Как с ребенком малым, ей богу.»

Легкие снежинки закружились над часами Даниэль, которая не отвлекаясь вливала лекарство. Пошел набор и вскоре "трубку" на том проводе сняли.

― Сууйю, живо в палату, требуется твоя помощь. ― Тон Дани был строг, не терпящ возражений и вызывал целую бурю эмоций. Подчиниться Каррингтон, что говорила таким тоном, рвались и душа и тело.

Хлопок, и менталист оказался рядом, тут же очищая себя с помощью магии. Кстати да, Тоойю был ещё одной черной лошадкой их общества. Прирожденный маг льда, он тем не менее обладал редкой способностью чувствовать души. А это возможности магов солнца, луны и мрака, и обладать подобным было для мага льда... очень и очень ценным. 
Да и нравом он был весь такой... задушевный. Сууйю был самым тихим, хотя далеко не худосочным. 
Как и все в их группе ― высокий, мускулистый и имеющий свою, непонятную манеру движений, из-за которых прочитать его становилось нереальной задачей. Однако характером обладал... молчаливый, но не отчужденный, спокойный, но и с некой толикой бесшабашности, миролюбивый, но иногда так жалящий словами, что жуть.

― Сможешь поймать нити? ― Спросила Марьям, забирая у Даниэль пустую ёмкость. ― Она в сознании, но судя по всему...
― Понял. ― Кивнул Сууйю и менеджер молча отошла, омывая руки, так как два человека сейчас было вполне достаточно.

Сууйю видел как теплиться сознание на краю, и как от него исходят длинные, едва светящиеся нити, удерживающие его от нового падения в темноту. Таким образом парень толкнул магию в каналы на пальцах, делая свои движения невидимыми для глаза и ныряя в магическую сферу, ловя магией ускользающие концы нитей. 

Пациент захрипела, веки задергались, а Марьям почувствовала как затрясло установленные ей самой фиксаторы, которые удерживали кости в необходимом положении. Лед ― магия связанная с владельцем, особенно тот, которым пользуются маги группы «Холод». Но чтобы получить такую отдачу... Послышались хлопки, и в коридоре начали появляться сокомандники: фиксаторы накладывали всей командой, каждый по-чуть-чуть, по ходу операции. А так как в сменах были разные врачи, то и фиксаторов было от каждого понемногу.  

― Что происходит? ― Недовольно бурча, в палату зашел Леций. На ухе красовалась яркая красная отметина, что на бледной коже магов льда смотрелась... фантастически. Видимо идти сюда он не хотел, а его напарница заставила. ― Никто не умирает? Кости не ломает? Все в порядке? Тогда я пошел.

Парень окинул хрипящую пациентку и замершего Сууйю скептическим взглядом, развернулся и собрался уйти, когда за многострадальное ухо его поймала сногшибательная красавица и его напарница в одном флаконе. 

― Мари? Дани? ― Девушка окинула менеджера и лекаря вопросительным взглядом, переводя его на Сууйю и найденыша.
― Сами ни черта не понимаем. ― Весело отозвалась Даниэль, вытаскивая из холодильника в шкафу яблоко, и с хрустом надкусывая. ― После того как Сууйю вошел в магическое подпостранство, пытаясь ухватиться за сознание девчонки, наши фиксаторы заметно так встряхнуло. Марьям разбирается почему.
― Свободен. ― Отпустила Леция девушка, подталкивая его к выходу и сама начиная вбивать в адрес телепорта Академическую гостиную их группы. ― Тогда мы пойдем. 

Часть согруппников остались, часть вернулись, создавая себе стулья и наблюдая за работой Марьям и Сууйю.
***

Мир казался ей неправильным. Особенно сейчас, когда её вновь выдернули из умиротворяющей, спокойной и совершенно другой вселенной, в которой она просто плавала, не задумываясь о реальности. Там было так хорошо, что возвращаться в мир, где ей было плохо, не хотелось совершенно...

Но вот что-то обхватывает её всю, и по телу пробегают холодные нити. Она с любопытством смотрит на ледяные полоски на руках, ногах, плечах, животе и лице. Они чувствуются отдельно и в тоже время, кажется, понемногу врастают, начиная ощущаться более явно. Холодные, прозрачные, ледяные. И чем больше они погружаются в неё, тем явственней она начинает слышать окружающий мир.

― Сколько они так?
― Через три минуты будет ровно полчаса. 

Теперь уже под пальцами явственно начинает чувствоваться ткань: немного жестковатая, но тем не менее мягкая и податливая, напоминая что-то, за что сложно ухватиться.

― Смотри, Сууйю зашевелился.
― Да и девчонка поживее трупа выглядит.
― Ты идиот? 
― Нет.

Телу стали возвращаться ощущения, и ей показалось, что она собрана по кусочкам, которые объединяет боль. Перед глазами поплыли звезды, и она снова начала проваливаться в свой спасительный, белый мир.

― Ей очень больно. Марьям, обезболивающее.

Что-то коснулось руки, а потом она почувствовала как это что-то потекло сначала по руке, а потом начало разливаться по всему телу, а боль постепенно начала отступать. Позволяя более внимательно прочувствовать окружение. Семеро. Один совсем-совсем рядом, второй сидит неподалеку, а остальные рассредоточились так, чтобы их можно было почувствовать, но с некоторыми сложностями... 

― Привет. ― Один из "дальних" подошел ближе, а тот что стоял совсем-совсем рядом отошел. ― Возможно ты уже слышишь, а возможно и нет... но я всё же скажу, меня зовут Даниэль, и я очень жду, когда смогу с тобой познакомиться.

В душе поднялся целый ворох эмоций. Недоверие, страх, ярость и гнев... тепло, радость, надежда. Откуда столько? И почему так много негативных? Она... не помнит?..

― Устала. В недоумении. Лучше оставить её до завтра. Сворачивайтесь.
― Тоойю дело говорит, не нарушайте график, времени и так в обрез.
― Ну и что? Всё равно рутина рутиной... Можно я хоть на дежурство ночное останусь? Мало ли что может произойти.
― Ты взрослая, сама решай что тебе делать.

Послышались короткие хлопки, а присутствие людей в комнате стало казаться расплывчатым, словно они растворились. Вот вроде только что были тут, а вот их уже нет.
Кто-то подошел и положил руку ей на лоб, и она почувствовала шероховатость и сухость этой кожи. Прохладная рука, не несущая боли и страха... почему-то стало очень спокойно и она позволила себе закрыть глаза. Сон.
***

Даниэль, после того как все ушли, навела в палате порядок, выключила свет и собралась уходить, когда пациентка судорожно всхрапнула и громко задышала. Девушка уснула ещё тогда, когда менеджер положила ей руку на лоб, проверяя температуру, а вот теперь...

― Тише... тиш, тиш, маленькая. ― Она тут же оказалась рядом с кроватью, беря тоненькие, хрупкие ладошки в свои, узкие и длинные. Аккуратные, легкие движения, ведь даже пальчики пришлось собирать особенно и по-отдельности. 

Найденыш был очень хрупким и маленьким созданием, но ядро росло и по нему они высчитали точный возраст девушки: сто семьдесят девять лет. Поразительно! А ведь она настолько мелкая, неразвитая и нежная, что на свой возраст никак не катит. По её щекам покатились слезы, и Даниэль невольно прониклась. Что же такое пережила эта девушка, что плачет даже во сне, только-только очнувшись после комы?

Продолжение следует...