Никто не пишет стихи в местах общепита, В этих тонущих, жизнью забитых, Наполненных крысами и одиночеством кораблях. Крысы не питаются стаями, Крысы не готовят восстания, Они просто пожирают друг друга. Жалуются на жизнь, Плюют струями яда. И просто мечтают сбежать с корабля. Они никогда. Повторюсь, НИ-КОГ-ДА, Не помогут залатать дыры, Пускай это делают пассажиры, Которым еще важен корабль. Крысы всегда успеют сбежать.
Канцелярская крыса – не беговая. ― Нашла чем гордиться, дура! Клетка, кормёжка, подстилка сухая – офис НИИ «Апертура».
Дарвин по ложному следу пустил, а Бог до седьмого колена крысам хвосты рубил и рубил, пока не вышел из тлена хомо / не хомо, но сапиенс. Факт. И млеко-, конечно же, тоже. Впрочем, всеядный – вряд ли есть яд, что не по зубам этой роже.
Плодимся и множимся – всё нипочём. В неспящих кишим городах. Грызёмся, кусаемся. День так за днём. Особо опасны впотьмах.
И думает, будто крысиный король и повелитель мышей, так про себя каждый второй, пока не прогонят взашей, пока в серой массе не растворят. Лишь в гетто (приставка здесь «вы-») рождаются те, кто своих же едят: крысиные – Боже мой! – львы…
По экспоненте, по экспоненте! – Мальтус чертовски был прав – растёт популяция крыс на планете, карой господней став.
0
