Лондонский снег за тонкостью тёмных штор. 
Отзвуки скрипки опять за стеною тают. 
Любите, Холмс, вижу: любите. Ну и что? 
Пусть это будет вечною нашей тайной!

Вспомните: шорох платья, горит свеча. 
Вы соизволили быть на моём венчаньи. 
С тех самых пор слышит улица по ночам, 
Как моё имя ласкает смычок печальный. 

Прячу я в ящики памяти чудеса, 
Но образ Ваш никогда убирать не буду: 
С серым оттенком огромнейшие глаза 
Я с колотящимся сердцем ищу повсюду! 

Кружит над площадью - дым, надо мною - снег. 
Медленней поезд, и стуки его всё тише. 
Он унесёт меня в мир, где Вас больше нет, 
В мир, где и голос Ваш больше я не услышу! 

Башни Аббатства осыпали звёзд огни! 
Это сиянье мои отражают очи 
С тех самых пор, как из сумеречной тени 
Вдруг прозвучало нежнейшее: "Доброй ночи!" 

Я вспоминаю Вас много и невпопад, 
Дома, в пути, день и ночь при любой погоде. 
Знаете, сэр, тот злопамятный водопад 
Мне в чёрных снах даже чаще, чем Вам, приходит. 

Я понимаю, что всё это ни к чему, 
Но каждый день я себе же противоречу: 
Холмс! Я стою, обхвативши руками тьму, 
Будто не тьма это вовсе, а Ваши плечи... 

Все мы берём только то, что судьба велит, 
Но о другом вспоминаем, закрывши веки... 
Имя того всех сильней на душе болит, 
Кто нам не муж, не отец, а чужой навеки! 

Знаете, Холмс, я проснулась сегодня в 5. 
Мысли мои окружили Вас узким кругом. 
Я у окна буду ждать Вас, и мы опять 
С Лондонским снегом посмотрим в глаза друг другу.