Рабочее назвние будущей повести. Выставляю с просьбой оценить стиль, слог, в целом написание в прологе. Не понимаю, что с ним не так.
- Демон не разберет, что здесь происходит, - посетовал горец и сдвинул на затылок свою прямоугольную шапку из тонкого войлока, отличавшую горцев кашшу от обитателей низин. На мокрый и блестящий лоб спала волнистая черная прядь волос. Мужчина оперся о свою трость и поднялся, кряхтя. Весь его вид выдавал, что то, что демон не разберет, ему совсем не нравится. Да еще тяжелым взглядом его буравит рыжий юнец. Таких в этих местах, тощих да бледных, никто и не видывал, но росту в нем под два метра, и взгляд светло-зеленых глаз из-под пушистых рыжих ресниц весьма… пронзительный. Горец вроде ощущает на себе палящее солнце, а вроде внутри все леденеет так, что кожаный жилет, подбитый мехом, и не спасет, и вот он уже чувствует дрожь в теле и то, что рука его, посох сжимавшая, не столь тверда. Ему очень хотелось куда-нибудь спрятаться от взгляда, смотрящего будто сквозь ткань мира: он отворачивался, осматривался, почесывался, ходил вокруг тела, безобразно распластавшегося на плоских камнях, даже пытался спрятаться за пушистый кипарис… но так острота и давление взгляда только усиливались. Гость даже вопросов не задавал уже несколько минут, или, по-горски, несколько призывов кулькулицы (местной птицы-счетовода).
- Добрый человек, - горец оперся на посох и чуть подался вперед, - я не знаю, что этот старик делал в нашем краю. Я сегодня здесь вел охоту, вы видите, - он небрежно махнул рукой на тушу козла, - но я только таким старика и увидел. Кому надобно его губить? Кому он вообще здесь сдался, убогий?
Густые рыжие брови медленно и внушительно двинулись к переносице и образовали там глубокую складку. Дрожь в теле горца стала намного сильнее, и от неожиданности он выронил свой посох, который, будучи деревянным, имел на своей вершине круглый малахит размером с кулак. Этим малахитом он ударился о скалу, и вокруг рассыпались золотые искры. Горец охнул и согнулся, схватившись за грудь.
- Что же ты… Что же ты творишь… - натужно проговорил он и отступил на шаг от проклятого гостя своего края.
Светлоглазый, казалось, стал еще более величественным, чем прежде. Он будто бы вырос на половину локтя в глазах горца, и вышивка его ризы засияла ярче, а блики солнца, наоборот, поблекли. Поднялся холодный ветер – и растрепал короткие волосы гостя, образовав своеобразный материальный ореол. Небо стало ощутимо темнее, как и все в округе.
А затем все стихло. Гость последний раз посмотрел на кашшу, присел, чтобы коснуться старика, и они оба исчезли в завихрениях света и случайно подмешавшейся пыли. Горец сразу же почувствовал легкость, и, что самое главное – собственную живость.
***
Он долго летел сквозь густой воздух, облака, листву, пески и волны, сквозь твердь гор южных, срединных и, наконец, северных, обдуваемый всеми ветрами, окружаемый всем светом и осыпанный и песком, и снегом, и морской пеной. То «долго» - это еще по меркам опытного стража. Этот страж, рыжий и с холодным взглядом, Даур, из луунов или «ныряльщиков», а вот для прыгунов, чьи способности стоят десяти луунов, такие расстояния проходят за долю писка горской кулькулицы.
Даур прижимал к себе Историка, хранителя времен, чья тонкая, но длинная седая борода беспомощно колыхалась от ветров. Его глаза были завязаны грязной коричневой тряпкой, а с головы упорно не хотел слетать капюшон балахона, скрывая в тени и тряпку, и половину лица. Старик казался таким же летящим, но, стоило лууну прибыть на место, как он обмяк в руках стража, и тот пошатнулся под весом Историка.
Светлоглазый бережно взял старика на руки и широкой поступью двинулся по обросшей льдом и засыпанной снегом тропе. Она была широка и вела прямо к массивным вратам, встречавшим каждого острыми зубьями, на вершинах которых возвышалась ледяная корона, подаренная холодом и ветрами. Корона угрожающе нависла над подошедшими. Из-за врат доносился глубокий гул, закладывавший уши. Даур громогласно произнес несколько слов, переплетенных между собой обилием гласных, скрепленных несколькими рычащими и гортанными звуками. Ворота ухнули, вниз слетело несколько комьев снега. Затем послышался тонкий скрип, разнесшийся по темной долине, и внизу ворот открылась калитка, за которой стоял, сгорбившись, человек с витыми рогами на голове и ногами, изломанными и покрытыми шерстью наподобие козлиных.
- Проходи, - негромко сказал он. Калитка закрылась за стражем с его ношей, и воцарилось безмолвие.
Эммм, очень тяжелое введение. С диалога (а диалог всегда действие) в другие действия, здесь, бурные. Снял, нахмурил, покурил (это я от себя). Экспозиция пусть, пусть и прямолинейная была бы жгучей, по сравнению с пеплом переизбытка действий (я мастер тавтологий - спектромансер, угу люблю ККи). Мммм слишком тяжело вводишь в курс развертываемых событий. Конструируй текст в событиях. Много суёшь данных - а они лишние, либо слабые и нужно уделить им внимания немного. Тем же деталям, если они сработают в будущем и старайся по-изящней их преподнести. Избегай шаблончиков. И наречий постарайся меньше втыкать. Замедляет текст, ну, мусором. Речь не правдоподобна чрезмерна вычурна, т.е. прописана, задай ей хоть немного обыденности, даже кривое словцо, или там картавость... Научись разбивать текст из твоего потока сознания на составляющие, на нити, куда каждая к чему-то ведет, возможно, затем... Затем я дочитаю. Я бы книгу с таким пролог не взял бы почитать. Кто - то и возмёт и даже подарит кому-то. И даже деньги зафигурируют в этом колдовстве. Помни: ты начинающий демиург - точи своё искусство. Как там... в каком-то фильме слышал я: "У тебя есть меч, а я лишь тем оружием владею, что боги в дар вручили мне" Демиург - к тебе, точи мастерство своё, точи безмерно!
В итоге- что сказать. Пролог в идеале должен «цеплять» - т.е. пробуждать интерес в , предлагать загадку, которую хочется разгадать. Есть ли это здесь… Не совсем. Тут словно читаешь отрывок из середины книги, но в книге этой пока нет неясных мест и нет интриги. Есть некоторая неопределенность с терминами: как тут назовут очередного мага, каков перечень его способностей? Или как Историк оказался в горах? Так ведь мы-то не знаем, может быть это нормально для историков... Определенный интерес, конечно, пробуждает, но какой-то он ленивый)
продолжение «, который, будучи деревянным, имел на своей вершине круглый малахит размером с кулак.» будучи, имел – такие связки больше свойственны канцелярской речи, в литературном тексте выглядят плохо. Посох не гора, у него не т вершины. «от проклятого гостя своего края.» - какого своего края? Край старика? Левый или правый? На самом деле не сразу понятно, что речь о стране. Назвали бы лучше чужака – чужаком или чужестранцем. «стал еще более величественным, чем прежде.» - «чем прежде», имхо, лишнее «Он будто бы вырос на половину локтя в глазах горца» - «в глазах горца» тоже кажется лишним, мы же и так по умолчанию смотрим «глазами горца») «и вышивка его ризы засияла ярче, а блики солнца, наоборот, поблекли.» - по-моему, выше о ризе не говорилось, как-то слишком внезапно она образовалась. И, не совсем понятно, о чем речь, разве сияние на ризе – не состоит… из бликов (которые померкли)? «, образовав своеобразный материальный ореол» - снова канцелярит «собственную живость.» - кажется, что слово употреблено не совсем верно, «оживленность, подвижность» - тут явно не то, лучше подобрать синоним «Гость последний раз посмотрел на кашшу, присел, чтобы коснуться старика, и они оба исчезли в завихрениях света» - так кого он забрал с собой - горца или труп? «Даур прижимал к себе Историка, хранителя времен, чья тонкая, но длинная седая борода беспомощно колыхалась от ветров. Его глаза были завязаны грязной коричневой тряпкой» - прежде всего – чьи глаза были завязаны? По началу кажется, что речь о Дауре? Затем – историк и горец – одно лицо? Судя по описанию – нет, тогда выше стоило указать на это... «широкой поступью» - твердой поступью/широким шагом? «Она была широка и вела прямо к массивным вратам, встречавшим каждого острыми зубьями, на вершинах которых возвышалась ледяная корона, подаренная холодом и ветрами.» - так, представляю. Вот врата, на них зубья… они вверх или вниз растут? Они изо льда или что-то вроде сталагмитов? Ладно… А на зубьях еще и корона… Это значит два яруса зубьев? Или на каждом отдельная корона? М-да… что-то путаюсь. Автор, может просто сделаем ворота, а на них корону? Хоть образ в голове сложится XD «Из-за врат доносился глубокий гул, закладывавший уши.» - как-то странно смотрится, может это не гул закладывал, а от гула закладывалО? «Ворота ухнули,» - это они издали звук или упали?) «и ногами, изломанными и покрытыми шерстью наподобие козлиных» - слово «изломанными» - выглядит странно, понятно, что речь о форме, но поначалу представляются именно сломанные ноги…
Ну, поехали по порядку. «- Демон не разберет, что здесь происходит, - посетовал горец и сдвинул на затылок свою прямоугольную шапку из тонкого войлока, отличавшую горцев кашшу от обитателей низин.» - «своя» - лишнее (не станет же он сдвигать чужую), о принадлежности героя к горцам упомянуто дважды, лишнее. Вместо первого горца можно было бы упомянуть имя/возраст и т.д. Станет информативнее. «Мужчина оперся о свою трость и поднялся, кряхтя.» - опять «своя» трость, тут горца называют уже иначе «мужчина», лучше сохранить единообразие в именовании (здесь вообще достаточно просто «он») «Весь его вид выдавал, что то, что демон не разберет, ему совсем не нравится.» -« что то, что»? Что-что? Лучше заменить на «Все это», повторов лучше избегать (хоть они тут, видимо, допущены намеренно) «Горец вроде ощущает на себе палящее солнце, а вроде внутри все леденеет так, что кожаный жилет, подбитый мехом, и не спасет, и вот он уже чувствует дрожь в теле и то, что рука его, посох сжимавшая, не столь тверда.» - переход в настоящее время, «и не спасет» - «и» тут лишнее. Вообще, предложение-паровозик, много связок «и»: например если заменить «и вот он уже чувствует дрожь в теле и то, что рука его, посох сжимавшая, не столь тверда.» - на «вот почувствовал он дрожь во всем теле, ослабела рука, сжимавшая посох,» - думаю, восприниматься будет легче. «распластавшегося на плоских» - звучит плохо, т.к. слова похожи «Добрый человек, - горец оперся на посох и чуть подался вперед, - я не знаю, что этот старик делал в нашем краю.» - так, значит тело было стариком? Просто мне в начале показалось, что этот труп смотрит «сквозь ткань мира» зелеными глазами. Это для трупов как-то более свойственно… Недосказанность это, конечно, хорошо, но может быть как-то сразу обозначить кто там лежал, а кто смотрел? ...И почему горец , словно бы старается оправдаться, словно видит своего непосредственного начальника? «Густые рыжие брови медленно и внушительно двинулись к переносице и образовали там глубокую складку.» - какие самостоятельные, однако, брови… ну ладно, это придирки. Действительно не понятно, как Брови могли образовать складку? Складка то вроде как из кожи, а не из волос… «Дрожь в теле горца стала намного сильнее, и от неожиданности он выронил свой посох» - от неожиданности? Простите, а что же такого неожиданного произошло? Дрожь… усилилась? А-а-а!
Текст, и вправду, трудно воспринимается. Но это отнюдь не говорит о том, что автор плохой писатель! Просто данное чтиво не для любой аудитории. Или же стоит наводить справки, искать неизвестные слова, которые заставили сморщится и задаться вопросом: "И что это значит?".
Ну вот, для начала. Демоны и метрическая система у меня лично в противофазе ) Прямоугольную шапку представить тоже не смог. Прыжки времени. "Горец... ощущает, ему... хотелось". То настоящее, то прошедшее, вразнобой. Я бы оставил везде прошедшее.
С прямоугольной шапкой промахнулась, она по сути цилиндрическая. х) Со временами у меня всегда проблема, стараюсь держать все в одном течении, но вот иногда не получается. Спасибо за замечания, уже их поправила.
0
Демиург - к тебе, точи мастерство своё, точи безмерно!
