Чёрная Скала или тайна Белого Странника: история первая - Петрович (2) Степень критики: любая продуктивная :)
Короткое описание: Это "почти сказка", в название которой, выведен не главный герой. Почему? Вероятно, этот рассказ, только начало истории
С глубочайшим уважением,
Cказочник дядюшка Андруша.
(Пожалуйста, не взрослейте - это ловушка:))
Все мои сказки тут http://for-writers.ru/publ/0-0-4939-0-17
Чёрная Скала или тайна Белого Странника.
II.
Сеня зажмурился от мерзкого прикосновения, которое почувствовал на своей щеке. Ему казалось, что что-то склизкое прилипло к нему и пытается расползтись по лицу. Мальчик вскрикнул и, отшатнувшись, больно ударился затылком об острый камень пещеры. Он тут же почувствовал горячие струйки крови, что потекли на шею, и быстро зажал рану ладонью.
- Я чувствую запах твоей крови и твоего страха, - вкрадчиво прозвучал голос, - И сейчас ты начнешь слабеть, и потеряешь сознание. А потом, в бреду, скажешь мне свое имя, что бы я смогла забрать твое тело. Понимаешь, как всё просто.
И голос опять разразился хохотом, который подхватило эхо. Но смех уже не пугал Сеню. Потому что он знал, что нужно делать.
Как-то, дед Петрович рассказывал о том, как Ветэо заблудился в подземелье, и нашел выход только благодаря движению воздуха. Откуда дул воздух, там и был выход. Это очень хорошо запомнил Сеня, и сейчас сосредоточенно ловил малейшее дуновение. Наконец, слабый порыв чуть коснулся его спины, и, повернувшись назад, он медленно пошел, опираясь на стену.
- Куда же ты собрался, мой милый? – послышался насмешливый возглас, - Мы только начали, и ты уже сбегаешь. Ты, наверно, такой же трус и псих, как и твой отец?
Сеня сжался от последних слов, которые ранили его в самое сердце. Ведь больше всего на свете он боялся повторить судьбу отца и сойти с ума.
А голос, тем временем, продолжил свою атаку.
- Ты на него немного похож, но слишком молчалив. Наверно, такой же упрямец, как Ветэо. Тот даже звука не проронил, когда я его заколдовала.
И снова жуткий смех ударился в стены пещеры, многократно отражаясь, и удаляясь.
Мальчик замер, и в его голове зазвучал один единственный вопрос: «Ветэо настоящий?!»
После рассказа Кати, Петрович, первым делом, послал пару ребят к дому Сени, что бы узнать, на месте он или нет.
Когда, запыхавшиеся от быстрого бега, мальчишки вернулись и сказали, что Сеньку не видели с раннего утра, деда сразу же понял, что его опасения были не напрасны.
Он разослал всех мальчишек по домам рыбаков, с одним наказом: срочно собрать мужчин к нему в дом, и что бы они оделись в непромокаемые брезентовые робы, в которых ходят в море, и захватили с собой побольше длинных веревок и фонари.
- Будем искать Сеню, пока беды не случилось, - сказал он напоследок, и пошел к соседу, Сергею Никодимовичу, который, как все знали, был отличным врачом.
Буквально через двадцать минут, семеро огромных мужчин, в рыбацких робах, и высоких сапогах, сидели за столом, в доме Петровича, а он чертил на тетрадном листе, какие-то схемы, и негромко что-то объяснял.
По комнате, из угла в угол, ходил милицейский старшина, которого вызвали на поиски пропавшего Сеньки.
Сергей Никодимович, сидел в сторонке, и чуть высокомерно посматривал на происходящее, словно восклицая: «Я вам не раз говорил – распустили вы их! А этих оболтусов пороть надо».
Всей ребятне строго настрого запретили выходить из деревни, и даже собрали их в одном доме, у пухлого Димки, что бы за ними присматривала его строгая мамаша.
Катя была жутко недовольна тем, что ее не берут с собой. Она была уверена, что только из-за ее встречи со странным человеком, и пропал Сеня.
Но дедушка был непреклонен, и в первую очередь именно ей запретил выходить из деревни.
Вскоре, Петрович, во главе небольшого отряда, вышел из калитки и повернул на тропинку, что сразу начиналась за его домом. Она вела прямиком к утесу, за которым возвышалась Чёрная скала.
Мужчины шли друг за другом и лица их выглядели сосредоточенно и немного сурово. Каждый из них вспоминал, почти такую же историю, с пропажей и поисками отца Сени, и у всех роились не очень веселые мысли. Некоторые, даже изредка досадливо покачивали головами и тяжело вздыхали.
В своих мыслях пребывал и Петрович, которые возвращали его на многие-многие годы назад. Но эти мысли не были с досадой о прошлом. Он знал, что не простил бы себе, если бы не стал человеком. Иначе просто не смог бы жить без Ланы.
Хотя после превращения, он, конечно же, познал, и ревность, и коварство. Ведь тот Семен, из прошлого, не смог простить Лане, что она отказалась от свадьбы, и променяла его, почти богача, на какого-то бродягу. Пусть и бродяга был неимоверно красив, со светлыми, почти белыми волосами, и ярко синими глазами, но он все равно оставался нищим бродягой Гришкой. Так назвала его на людской манер Лана, и это имя очень веселило Грампуса.
А Семен строил козни, и распускал слухи, от которых влюбленным приходилось несладко. Но девушку это не остановило, как и не остановила нужда, в которую загнал их Семен. Ведь он скупал весь улов в деревне, и не давал торговать им на рынке ближайшего города, зная, что только рыбной ловлей и жили люди в этой глухой деревеньке.
Петрович помнил и то, сколько слез было пролито, из-за нужды и бессилия что-либо исправить. Но и это не сломило влюбленных.
Они, раз в месяц, вместе с Ветэо, превращались в дельфинов у Чёрной скалы, и плыли во дворец отца, который все же простил непутевого сына, и даже полюбил Лану, как свою дочь. А как отец радовался первым внукам! Пусть они были людьми - это ничуть его не огорчало. Сколько жемчуга для детей получали они в подарок, которым потом тайно приторговывал Грампус-Гриша заезжим матросам, что бы прокормить семейство.
А когда Семен случайно прознал о драгоценностях, то решил, что странная семейка прячет их в Чёрной скале, куда раз в месяц муж тайно ходил со своей красавицей женушкой. Ведь злодей по-прежнему ее любил, не смотря на прошедшие десятилетия, и свое растущее семейство и двух дочерей. В тот день, когда родился дед нынешнего мальчишки Сени, и случилось та страшная история, когда влюбленные тайно шли на встречу к Ветэо, и не заметили слежку.
Ужасно и мерзко было вспоминать Петровичу, то лицо Семена, когда он набросился на Лану, и, приставив нож к ее горлу, потребовал отдать ему клад… Но как ни странно, помогла ведьма. Точнее ее дух, который окутал злодея, в надежде забрать его тело. Ведь Лана, умоляя отпустить их, называла Семена по имени. Но дух не рассчитал, что тот окажется законченным трусом, и от дикого ужаса свалиться в расщелину и погибнет…
Вскоре прошли пятьдесят лет, когда пришло время обращаться в дельфинов на такой же срок. Ведь зелье хоть и действовало, но действовало лишь на время, потому что всему отведен свой срок. И все эти годы, они вдвоем помогали своим, уже взрослым детям, чем могли.
Но время людской жизни, отличается от жизни королевских белоснежных дельфинов...
Петрович с болью вспоминал, как умерла Лана, так и не дождавшись обратного превращения в человека. В его сердце остались глубокие раны и от того, как умирали от старости его дети. Ведь они были простыми людьми, пусть и рожденными не от простых родителей. А когда в жерле войны погибли его внуки, сердце Петровича, чуть не разорвалось от горя... Остался единственный правнук Ян, нынешний отец Катеньки.
Он был еще двухлетним карапузом, когда Грампус вновь смог стать человеком.
Потому то и не нужно было никому объяснять, откуда взялся взрослый мужчина, Григорий Петрович, с крохотным сыном Яном.
Петрович так же вспомнил леденящую кровь, встречу с Фрахом, когда тот напал у самого входа в пещеры Чёрной скалы. Тогда, только обернувшись в человека, он еле успел, выскочить на скалы, и не попал в зубы атаковавшей акулы. Но тут его как раз и ждала ловушка. Дух ведьмы появился внезапно, и сразу произнес его имя – Грампус. Тело свело судорогой, но мужчина выстоял и не упал без сознания. Потому что и здесь дух просчитался. Ведь Грампус был дельфином. А в тот момент перед духом ведьмы стоял человек. И было у него другое имя.
От воя и крика заложило уши. Он даже подумал, что оглох, так сильно был взбешен дух за неудачу. Тогда и прозвучала угроза, от которой ему стало не по себе. Он до сих пор помнил эти слова: «Через пятьдесят лет, ты все равно придёшь сюда. И тогда Грампусом стану я и заберу твое тело! Это твой долг мне!»
Внезапно, мысли Петровича прервало конское ржание. Он вскинул голову, и замер. Чуть ниже утеса, недалеко от Чёрной скалы, стоял белоснежный конь, и грациозно приплясывал, нетерпеливо мотая головой.
Небольшой отряд сбился в кучу, и Петрович услышал над самым ухом сдавленный голос Сергея Никодимовича:
- Это ж Ветэо!
Все остальные стояли, не шелохнувшись, боясь, что видение исчезнет.
Милицейский старшина сдвинул фуражку, и негоромко произнес:
- Петрович, так ты, это… всё время не сказки рассказывал?
- Об этом потом поговорим, мужики, - спокойно ответил старик, и добавил, - Пойдемте. Сеня в большой беде, раз уж призраки из сказок нам на дороге показываются.
И он быстро начал спускаться по тропинке. Рыбаки, вместе со старшиной, поспешили вслед, и только Сергей Никодимович, нерешительно остался топтаться на месте, все время, перекладывая саквояж с инструментами, из одной руки в другую. Наконец, он отчаянно воскликнул:
- Подождите! Я, кажется, забыл обезболивающее дома, - и не дожидаясь ответа, бросился назад в деревню.
Почти все обернулись, как по команде, и милиционер, досадливо махнул рукой:
- Ну как так можно, а? Уже ведь мужик на пенсии, а трусит, как пацан.
- Да, пацаны-то посмелее его будут, - пробурчал в усы, один из рыбаков, поправляя тяжелый моток веревки у себя на плече, - Пошли. Без него обойдемся. Андрюха тоже аптечку прихватил, да? - и он посмотрел на соседа.
Рослый, широкоплечий мужчина, молча кивнул, и отряд продолжил свой путь, догоняя Петровича, который даже не обернулся на возглас трусливого доктора.
Белоснежный скакун громко фыркнул, и ткнулся мордой в плечо подошедшему Петровичу. Старик обнял коня за шею и зарылся лицом в его шелковой гриве:
- Тебе не зачем было приходить, - прошептал он, - Это моя битва, и победить я должен сам.
Но конь вырвался, сквозь сомкнутые руки, и, громко заржав, встал на дыбы.
Люди, уже подошедшие близко, отшатнулись в испуге.
Грациозное животное резко развернулось, и помчалось к подножью Чёрной скалы, словно зовя за собой.
Петрович без раздумий бросился за ним. Слегка опешившие люди, спустя мгновение, уже убежали следом.
***
«Ветэо настоящий! Он существует!» билась в голове Сени радостная мысль. Она придала ему сил, и он увереннее стал продвигаться вперед, и даже перестал зажимать рану на голове. Кровь уже не стекала на шею, что успокоило мальчика.
Он вспоминал всё, что рассказывал Петрович, и все время находил какие-то подсказки. Как, например, с тем же дуновением воздуха, что бы найти выход. Сеня вспомнил, как в одной из историй, Ветэо, что бы безопаснее двигаться во мраке, смотрел в самые тёмные углы подземелья, быстрее приучая зрение к темноте. И сейчас мальчик старался не закрывать глаза, как вначале, а наоборот, внимательнее рассматривал всё вокруг. Уже через несколько минут он смог разглядеть очертания своих рук, ног, и даже некоторые отблески стены, на которую опирался.
Но злобный голос не отступал:
- Давай, давай, - ехидно звучало отовсюду, - Иди побыстрее! Глядишь, сразу и упадешь в воду, в пасть к акуле. Давно мой дружок людишек не рвал на части. Самое время дать ему полакомиться. Ну, или я заберу твое тело, даже не смотря на то, что твоя мать – моя безумная дочь. Все равно ты умрешь…
Словно гром раздался над самой головой Сени. Он не слышал больше ни звука. Все тело колотила мелкая дрожь. Оставляя тёплые полосы, по щекам текли слёзы…
Сегодня, на рассвете, Сеня увидел сон, в котором мама, стояла на Чёрной скале, и звала его. Он помнил ее по фотографиям, которые бабушка тайно пыталась выбросить. Но он их перепрятал, и хранил как драгоценность.
Сеня даже помнил запах ее кофты, что нечаянно нашел в шкафу…
Навсегда запомнив улыбку мамы, мальчик не верил сплетням, что она сбежала с богачом, бросив сына и мужа. Это была ложь. Женщина, у которой были такие добрые глаза и светлая улыбка, никогда не смогла бы так поступить!
И поначалу, даже здесь, в кромешной темноте, он поверил, что увидел ее вновь…
Сеня вздрогнул, когда вспомнил, странного человека, в белоснежной морской форме, внезапно постучавшего в окно, и прогнавшего утренний сон, сказав всего лишь одну фразу: «Мама ждет». Последнее, что он помнил, были крепкие руки, зажавшие ему рот…
Что было после, его память не сохранила. Потому что потом, он очнулся уже тут, в пещере.
Мальчик боялся, что еще немного, и он разрыдается от нахлынувшей боли в груди, и навалившегося отчаянья. Стараясь успокоить бешено колотившееся сердце, он стал глубоко дышать. Так, как учил его отец, что бы прогнать страх. Потому что именно от отца Сеня научился бороться со страхом. И никогда не верил, что отец может струсить. Вот почему и эта ложь всегда приводила его в ярость.
Он понял, что, скорее всего, злобный голос ждет - когда же этот мальчишка впадет в отчаянье? Ведь сопротивление будет сломлено. И тогда придёт безумие…
Эта мысль заставила разозлиться Сеню так, что он до боли сжал кулаки, и мысленно крикнул себе: «Ни звука от меня не услышишь!»
Он увереннее пошел вперед, не обращая внимания на звучавший отовсюду голос.
Сияние, которое стало исходить от белого коня, напугало всех. Старшина даже схватился за кобуру, и хотел вытащить пистолет, но твердая рука Петровича, остановила его.
- Не надо делать глупостей, Виктор, - спокойно произнес старик, - Ты же не сможешь застрелить призрака.
Конь развернулся к морю, и громко заржал. Словно ожидая этого сигнала, из воды, почти возле самых скал, где стояли люди, выпрыгнуло пять белоснежных дельфинов. Они сделали кувырок в воздухе и рухнули назад, обдав всех пенными брызгами.
Старшина и рыбаки, закрылись руками, но вода окатила всех, и теперь стекала ручьями по промокшей милицейской форме, и по брезентовым робам, вызывая улыбки и недоумение.
Петрович смеялся в полный голос:
- Вот так встреча! – радостно произнес он дельфинам, чьи носатые морды высунулись из воды.
Но тут его прервал возглас, одного из рыбаков:
- А конь-то где?
Все стали вертеть головами в поисках животного, но оно словно испарилось. Да, и мало кто мог бы увидеть, что в тот момент, когда брызги долетели до скалы, часть из них смыло в воду силуэт сияющего коня. Никто и не заметил, как он превратился в дельфина, и присоединился к стае.
- Он открыл нам вход в пещеры, - уже серьезно сказал Петрович, - И давайте-ка поспешим. Как бы не было поздно.
Он обернулся к морю, и поклонился дельфинам:
- Спасибо вам, друзья мои, что омыли нас силой морской. Надеюсь, выстоим!
В ответ дельфины радостно затрещали на своем языке и бросились от берега.
- А ты с ними, что, говорить умеешь? – отряхивая фуражку, удивленно спросил старшина.
- А ты что, Виктор, в сказки верить стал? - привычно заулыбался глазами старик.
- Да, странно всё это, - не унимался милиционер, - И призрак коня и дельфины белые. Первый раз таких вижу. Да и ты с ними знаком давно, как я погляжу.
Петрович ничего не ответил на это, а лишь сказал то, что еще больше удивило всех:
- Ни в коем случае, не произносите в пещерах имен друг друга, и своё тоже. Это не шутка. Это приказ. Только клички и прозвища, или звания, как у нашего старшины. Всем ясно?
Секунду подумав, мужчины кивнули, и старик махнул рукой, зовя за собой. Он стал пробираться по острым камням, в пещеру, проход в которую, стал виден совсем неожиданно, и только с того места, где сейчас все только что стояли.
Когда небольшой отряд углубился внутрь, дневной свет, почти сразу растворился в кромешной темноте. В свете фонарей люди разглядели странную картину – мокрые стены огромной пещеры незаметно уходили полукругом вправо, и выглядели так, словно их кто-то нарочно вырубил. Стекающая вода, проложила множество желобов, отчего их края были острыми и выглядели опасно.
- Старайтесь не пораниться, - предупредил Петрович, продвигаясь вперед, - И не забываем ставить метки на стенах, откуда мы идем.
Все дружно прогудели «Ясно», и двинулись дальше.
Вскоре, старик резко остановился, и предостерегающе поднял руку вверх, приказывая всем замереть.
Перемешиваясь с шумом моря, что слабо доносился снаружи, люди услышали отзвуки далекого смеха.
- Как тогда, когда нашли И… - вдруг негромко произнес один из рыбаков, и осекшись на имени, схватил за руку Петровича, - Помнишь? Это тот же смех!
- Помню, - серьезно ответил дед, и тут же тихо добавил, - Идем как мышки. Без звука. Без шороха. И ловим всеми ушами. Где смех – там и мальчик. Но это не его смех…
***
Страх ледяными тисками сковывал движения, и Сеня терял силы. Он еще раз, вложив всю свою злость, рывком подтянулся на руках, и наконец-то, выбрался из воды. И тут же, за его спиной, раздался звук схлопывающихся огромных челюстей.
Но момент был упущен, и огромная рыбина, ударив всем телом о воду, исчезла в темноте.
Мальчик откатился от спасительного края, за которым бесновалась акула, и тяжело дыша, стал приходить в себя. Тучи брызг летели на него, но это только помогало.
Как он не услышал плеска и не заметил, что под ногами блеснула вода, Сеня так и не понял.
Сразу уйдя под воду с головой, он почувствовал, как что-то больно разодрало кожу на ноге. Но, не раздумывая над тем, что это могло быть, он тут же нащупал руками стену, и стал карабкаться по ней наверх. Это его и спасло. Хотя сил почти не осталось.
Теперь лежа на животе, и слыша оглушительный хохот со всех сторон, Сеня понимал, что был на волосок от гибели.
Такую фразу он часто слышал в кино, или читал в книгах, но ощутить силу страха в этих словах, он смог только сейчас в полной мере. Его руки дрожали так, словно к ним подключили электрический ток.
Мальчик начал дышать по методу отца, и скоро почувствовал головокружение, которое принесло небольшое успокоение.
Полежав еще несколько минут, он перевернулся на спину, и вдруг отчетливо услышал, сквозь раскаты мерзкого смеха, другой звук, который заставил вскочить на ноги:
- Эге-ге-е-е-ей, - донеслось, откуда то слева.
- Эге-эге-ге-ге-е-е-е-й-й, многократно вторило эхо.
Звук замер, и скрипучий голос удивленно произнес:
- Неужто мой должник сам ко мне идет? Надо, что бы он тебя по имени позвал. Вот потеха будет. Придёт – а я уже с телом. А акулка им полакомиться.
И в который раз, смех заполнил все вокруг.
Но Сеня уже не слушал надоевший голос, а сам закричал изо всех сил:
- Эге-ге-е-е-е-е-й! – несся по пещере, наполненный радостью голос мальчика.
Петрович снова остановил всех резким жестом. Детский голос, разбиваемый эхом на многоголосье, был отчетливо слышен, сквозь далекий хохот.
- Быстро за мной! – воскликнул старик, и бросился на звук.
Вдруг, громко крикнув, он рухнул в воду, которая внезапно оказалась у него под ногами. Тут же фонари остальных выхватили его голову в воде, вокруг которой, прочертив дугу, появился огромный плавник…
Катя сидела на подоконнике и с затаенной злостью грызла ноготь. Она знала, что это выглядит отвратительно, но именно этого она и добивалась.
Тетя Клава, мама пухлого Димки, уже который раз сделала ей замечание, но девочка, притворившись, что ничего не услышала, поканючила:
- Теть Клав, ну пожалуйста, я только домой на минутку сбегаю, и сразу назад. Вдруг деда уже пришел?
- Кать, ты меня специально позлить решила? – встала, уперев полные руки в бока, крупная женщина в переднике, - Я же сказала, что никаких гуляний, и «на минутку», до прихода всех, вместе с милиционером, не будет. Сейчас оладьи дожарю, и поужинаем вместе. А потом и вернуться уж все. Пора бы им, - закончила она уже не так воинственно, а даже чуть тревожно.
Девочка обиженно отвернулась, и пробурчала сквозь зубы:
- Не голодная я. Дома с дедой поем.
Все ребята оторвалась от раскрасок, которыми они занимались последние полчаса, и дружно загалдели, после слов об ужине.
Катя понимала, что не очень правильно ссориться со всеми подряд, просто потому, что ты еще ребенок, и что именно поэтому тебя не взяли спасать Сеньку. Но поделать с собой ничего не могла.
Ведь это же просто несправедливо, оставить их всех здесь, дожидаться возвращения деда, и не дать проявить себя в поисках их друга.
Потому то и рассорилась она со всеми пацанами, почти сразу, как только пришли домой к тете Клаве.
Но вдруг, на ворота села огромная чайка, и повернув голову боком, посмотрела на Катю. Та аж подпрыгнула на подоконнике, и, указывая пальцем, закричала со всей силы:
- Вот она! Это она! Та самая чайка! Смотрите!
Ребятня дружно бросилась к окну, распихивая друг друга локтями, чуть не столкнув девочку на улицу.
Птица сидела на воротах и никуда не улетала. Была она гораздо крупнее всех чаек, что обычно летают в округе. Ее оперение сияло странной белизной, и резко отличалось от привычных чаек, с черно-серыми кончиками крыльев и красными лапками. У этой все было белым, кроме черного клюва, таких же лап, и внимательных бусин глаз. Она продолжала смотреть чуть боком прямо на открытое окно, за которым собрались все обитатели дома.
Галдёж за спиной Кати нарастал, и даже тетя Клава присоединилась к общей компании, разглядывая птицу.
Вдруг чайка резко взмахнула крыльями, и тяжело поднялась вверх. Все замерли.
Птица, скрываясь за крышами домов, напоследок гортанно прокричала «Петрович».
Общий удивленно-испуганный вздох замер в вечернем воздухе…
***
Тяжелая брезентовая роба тянула Петровича вниз. Он уже наполовину вывернулся из нее, но это не помогало ему взобраться на спасительный край пещеры. Несколько мужчин ухватили его за руки и тянули изо всех сил.
Огромный плавник, продолжал кружить недалеко, изредка попадая в свет фонарей. Вот он развернулся и, набирая скорость, поплыл к барахтающемуся, человеку. Еще мгновение, и будет поздно.
И тут раздались выстрелы, которые громом разнесло эхо. Старшина выпустил несколько пуль, и теперь лихорадочно перезаряжал пистолет.
Плавник резко дернулся, и огромная рыба забилась в агонии, уходя на глубину.
- Попал! – победно взревело несколько голосов.
По черной воде стали расплываться кровавые пятна, которые высвечивали фонари, и люди поняли, что страшная опасность миновала.
Упавшего в воду старика с трудом вытащили, и, раздевая, уже растирали сведенные судорогой ноги.
- Вот гадина, - нервно воскликнул старшина, - Столько страха натерпелся из-за нее.
- Это не она, а он, - хриплым голосом сказал Петрович, - И такая смерть ему по заслугам. Ты правильно сделал, старшина, что пристрелил его, как бешенное животное. Спасибо тебе.
- Да откуда ты всё это знаешь? – удивленно спросил Андрей, тот у которого была аптечка. Он стоял с широко раскрытыми глазами, и лицо его выражало полное изумление.
Старик ничего не ответил, а только продолжил растирать ноги.
- А, правда, Петрович, - не выдержал милиционер, - Откуда ты знаешь, что это был он, а не она? Акула ведь. Это не корову с быком отличить.
Старик на секунду задумался, но услышав далекое «Эге-ге-ге-е-е-е-й», резко выпрямился и сказал, одевая мокрую робу:
- Потом, мужики. Все потом поясню. Давайте мальчонку спасать.
Компания мужчин протискивалась сквозь узкие расщелины, все ближе и ближе пробираясь на звуки уже охрипшего детского голоса.
Наконец, фонарь выхватил из темноты трясущегося от холода Сеньку, который, хромая, брёл, опираясь на стену. Он тут же закрыл глаза рукой от непривычно яркого света, и уже не стесняясь, разрыдался, падая в руки, к подоспевшему мужчине.
Тут же была извлечена фляга со спиртом, которым начали растирать озябшее тело мальчика. Одеяло, бинты и тёплые вещи быстро достали из рюкзаков, и Сенька, слабо улыбаясь сквозь слёзы, тихо прошептал: «Я не сошел с ума, папка. Я нормальный».
В суматохе, мало кто обратил внимание, как Петрович устало улыбнулся, как умел только он, одними глазами, и потихоньку скрылся за поворотом в темноте.
III.
Он стоял у плещущейся о ноги воды, и ждал, когда появиться плавник. В глубине души, теплилась надежда, что Фрах все же умер. Но убедиться в этом нужно было окончательно. Отяжелевшая от воды рыбацкая роба, лежала у ног, но холода он не чувствовал.
Постояв еще немного, и резко оттолкнувшись ногами, старик прыгнул в черную воду. Негромкий всплеск подхватило эхо, вслед за которым раздался голос:
- Ты убил моего верного слугу. И я убью тебя.
Вдруг, Петрович увидел странную светящуюся тень, которая приближалась с огромной скоростью. Следом за ней, промелькнула еще одна, затем еще, и еще. И уже через мгновение, вокруг него кружилось шесть дельфинов, которых он гладил руками и хватал за плавники.
В чёрной воде от их белых тел исходило ровное сияние, которое успокаивало и радовало сердце.
- Брат, мы пришли к тебе, что бы раз и навсегда закончить существование злого духа ведьмы, - донеслось сквозь толщу воды.
- Тайна раскрыта!
- Теперь мы ничего не боимся!
- Дух не выдержит, если мы все вместе откроем свои имена!
- Это наше оружие!
После этих слов, один из дельфинов рванул наружу, и, выпрыгивая из воды, в пене брызг, превратился в человека. Его фигура излучала такое же сияние, как и в воде, отчего темнота немного расступилась. Следом за ним, выпрыгнули все шесть дельфинов, превращаясь в людей. Под сводами пещеры стояли трое мужчин и три девушки, излучая свет от своих тел. Они помогли выбраться из воды старику, который встал рядом и громко воскликнул:
- Вот мы и пришли! Выходи и покажись!
Нарастающий гул сотряс стены пещеры. И скрипучий голос прорычал:
- Я даже не представляла, что смогу получить сразу семь тел! Это такой подарок, который нельзя не оценить. О, смотрю, тут и мой старый знакомый, который уже наверно, устал быть лошадкой? - насмешливо продолжил дух ведьмы, - Удивлена, что ты опять в виде человека. Ты наверно, так и не узнал, кто мне сказал твоё имя, милый? - кокетливо спросил голос, но тут же перешел за злобный хрип, - А это был Фрах, которого сегодня убил ваш мерзкий старик. Вот если бы ты сам мне сказал, как тебя зовут, тогда бы ты не мучился сотню лет в виде призрака-коня, - и голос ехидно рассмеялся, - Ах, как я жалею, что моя безумная дочь, предала меня и не стала продолжать моё дело, а ушла к людям. А то сейчас бы вместе забрали ваши тела, и попировали на славу, раздирая ваши королевские души. Хорошо, что Фрах ее похитил и уж я-то потешилась над ней. Летает сейчас жирной чайкой, и плачет, и плачет…
И опять мерзкий смех заполнил пещеру.
- Но я передумала! - вдруг прокричал голос, - Мне достаточно одного тела, а остальные я уничтожу, обвалив пещеру. Как вам нравиться такой вариант?
- Мы не будем с тобой играть в прятки! Выходи! - раздался звонкий голос одного из сияющих людей, - Я назову свое имя. Я сестра Грампуса, и меня зовут Арега!
Эхо разнесло имя, и раздробило на сотни отголосков, вслед за которым зазвучал победный крик:
- Я обрету тело! Тело, которого даже не могла пожелать! Как же долго я ждала!
Вслед за этим странная черная тень, отделилась от стены и стала приближаться. Остановившись, она стала собираться в комок, образуя очертания человека.
- А я брат Грампуса, и меня зовут Борно! – вдруг раздался еще один возглас от юноши, сделавшего шаг навстречу тени.
Тень замерла.
- Я сестра Грампуса, и меня зовут Лаэма! – подхватила следующая девушка.
- И я сестра Грампуса, и меня зовут Элана! – еще один голос подхватило эхо.
- Я друг Грампуса, и меня зовут Рали! – сделав шаг вперед, произнес еще один юноша.
Тень мелко затряслась, и стала расползаться назад, разрушая сложившийся силуэт.
- А меня ты знаешь хорошо, - услышали все густой, бархатный голос, - Я, Ветэо, брат Грампуса.
Тень покрылась трещинами, которые стали расползаться изнутри, к краям. Она метнулась к стене, но тут прозвучал еще один голос:
- А я, Грампус. И мое земное имя Григорий.
Дикий вопль сотряс стены пещеры, который перерос в жуткий вой, подхваченный эхом. Тень распадалась на глазах и превращалась в пыль, осыпаясь и растворяясь в темноте пещеры.
- Что за дикий вой, - схватился на кобуру старшина, и испуганно стал озираться по сторонам.
Все вертели головами, вслед за лучами фонарей, пытаясь понять, что вызвало этот жуткий далекий вопль.
- А где Петрович? – вдруг раздался удивленный вопрос Андрея, который упаковывал аптечку в рюкзак.
- Замолчите! – закричал Сеня, - Нельзя произносить имен в этих пещерах!
- Это не имя, а отчество - возразил Андрей, - И еще позывной, о котором мы договорились заранее. Мы знаем, он нас предупредил не называть имён. Но вот причину так и не назвал. Может, ты скажешь? – обратился он к мальчику.
- Выберемся, тогда и скажу, - твердо ответил Сеня, - Это не сказки и не шутки. Сам в это поверил.
- Да уж, наслышались мы этого дикого смеха, - подхватил Геннадий, близкий друг Андрея, - И Петрович нам сказал, что это не твой смех. А вот чей – не ответил. Ладно, теперь и Петровича искать надо.
- Надеюсь, он увидит стрелки, что мы ножами вырезали в стенах, - задумчиво добавил старшина, и уже строго произнес, - А пока, братцы, пошли на выход. Пацана нужно домой в целости доставить. А то, вон, голова пробита, коленка вся разодрана, еле ходит. Потом уж за Петровичем вернемся, если сам не выберется.
Мужчины подхватили Сеньку под руки, и, не снимая с него одеяла, понесли на руках.
Семь человек стояли в обнимку и молча улыбались. Ровное сияние, исходящее от шести тел, распространилось и на Петровича. Его пальцы засветились, и он поднес ладонь к глазам, любуюсь этим свечением.
- Прежде чем я превращусь в дельфина, теперь уже до конца жизни, - тихо произнес он, - Я хотел бы попрощаться с правнуком, и его детками. Особенно с Катенькой. Если мне позволят. И завтра ночью я вернусь к вам насовсем.
- Брат, - повернувшись лицом к лицу, сказал Борно, - Я самый младший из вас, и уважаю твое решение, как решение самого старшего. Но тебе нет нужды, навсегда возвращаться в море. Мы знаем, что у тебя это были последние пятьдесят лет, которые ты прожил на суше. Они закончатся завтра, но не торопись. Мы все вместе решили отказаться от своих превращений, и наш отец позволил собрать еще немного чудодейственного зелья, которое даст прожить тебе еще пару десятилетий на земле. Прими от нас этот дар!
И он протянул маленький флакончик с поклоном.
- Ты научил нас любить и верить! – подхватил брата Ветэо, - И благодаря твоей любви к Лане, к своим детям, внукам и правнукам, их поддержке и веры в них, мы поняли одно: ты стал для нас тем, на кого мы все стремимся быть похожими. И в поступках, и в жизни. Как сказал нам отец «Грампус поверил в человека и полюбил его. А вера, любовь и поддержка делают из человека творца, и помогают ему преодолеть самое сложное испытание – поверить в самого себя».
***
Катя первая увидела небольшую процессию, которая двигалась по тропинке, от утеса, к их дому. Она позвала взрослых, что собрались посередине улицы, и шумно обсуждали происшествие с чайкой, что прокричала «Петрович».
Люди поспешили навстречу и вскоре обнимали смущенного Сеню, и всех остальных.
Катя протиснулась среди ребят, что окружили Сеньку, и, глядя в глаза сказала:
- Я так боялась, что не увижу тебя…
Слезы брызнули из глаз, и она обняла мальчика, который смущенно и осторожно стал гладить ее плечи и тихо успокаивать, что-то шепча на ухо.
- Ну, с одним закончили, теперь пора за другим возвращаться, - раздался голос старшины.
- За кем это, возвращаться еще надо? – удивленно вскинула брови тетя Клава.
- Петрович в пещерах потерялся, - удрученно опустив голову, ответил старшина.
Катя, услышав страшную новость, вскрикнула, и прижала ладони ко рту. Голоса разом смолкли и люди посмотрели на девочку с тревогой в глазах.
- Да, никто и не терялся, - вдруг услышали наигранно бодрый голос Сергея Никодимовича, - Вон он, от утеса спускается.
Все разом повернулись, и, спустя мгновение, радостно закричали.
Катя сорвалась с места, и что было сил, помчалась навстречу деду. Она поняла, за эти несколько секунд, как сильно она его любит и дорожит им.
Шумная толпа обступила подошедшего Петровича, к которому прижималась Катя. Люди стали жать ему руки, со словами благодарности за поиски Сени.
Старик кивал в ответ, и потихоньку приближался к самому Сене, который стоял с широкой улыбкой, наблюдая за происходящим.
Наконец дедушка подошел поближе и, погладив непослушные вихры пацана, наклонился к самому уху, и прошептал:
- Пусть все, что ты пережил, останется в сказке. Хорошо?
Мальчик посмотрел в ответ, взрослым взглядом, и тихо ответил:
- Я так бы и сделал, деда Петрович.
- А мы чайку эту странную, все же увидели! - вдруг громко воскликнула Катя, которую тут же поддержал гул ребячьих голосов, - Утром она «Сеня» крикнула, а потом, при всех, прокричала твое имя, деда, «Петрович».
«Это была твоя мама» мысленно сказал дедушка, глядя на Сеню, «И твой отец ходил в пещеры вернуть ее».
Мальчик грустно посмотрел в ответ.
«Я знаю. И вернусь за ней» мысленно ответил он, и Петрович удивленно приподнял брови.
- А «Петрович», Катюха, это не имя, а отчество, и его позывной, - весело пророкотал огромный мужчина, с аптечкой в рюкзаке, - Вот только не на все вопросы ты ответил, Петрович. А ведь обещал.
- Да, нам всем интересно послушать, что же у вас там случилось, - снова раздался наигранно веселый голос Сергея Никодимовича.
- Ну, коль обещал, Андрюша, значит расскажу, - спокойно ответил Петрович, - Вот через полчасика и приходите к нашему дому. Я же там обычно сказки рассказываю, - и, обернувшись к соседу, насмешливо добавил, - А ты, доктор, иди обезболивающего прими. Тебе не повредит.
Дружный смех мужчин разнесся в вечернем воздухе. А Петрович взглянул своим смеющимся прищуром, как умел только он - когда только глаза светились тепло и озорно, словно у мальчишки, а саму улыбку было не разглядеть за пышными усами и кипельно-белой бородой.
Извините, что так долго томила ожиданием, сразу перейду к делу. Рассказ как вы и предупреждали на этом не заканчивается, то есть конкретно эта глава закончена, но еще столько всего не сказано. Я считаю это хорошо, пусть будет цикл рассказов. В этой части появились новые яркие образы тот же Сергей Никодимович весьма характерный персонаж, из детский типажей раскрыты только Катя и Сеня, надеюсь в следующих частях найдется место и для остальной детворы. Еще меня зацепил такой момент: если ведьма узнает имя - заколдует, но смутило как разрушились ее чары все назвали имена и... Я своим взрослым умом не понимаю подвоха. По стилистике совсем немного. "Сеня зажмурился от мерзкого прикосновения, которое почувствовал на своей щеке. Ему казалось, что что-то склизкое прилипло к нему и пытается расползтись по лицу." - на мой взгляд длинное объяснение, "которое" - громоздкая конструкция."Сеня зажмурился от мерзкого прикосновения, ему казалось, что что-то склизкое прилипло к щеке и пытается расползтись по лицу." "И голос опять разразился хохотом, который подхватило эхо." - опять который.
"А голос, тем временем, продолжил свою атаку." - "свою" можно опустить, по смыслу понятно о ком речь.
"Но эти мысли не были с досадой о прошлом. Он знал, что не простил бы себе, если бы не стал человеком. Иначе просто не смог бы жить без Ланы. " - очень много "бы".
Еще по тексту немного покоробили слова "женушка" - там явно негативный смысл, хотя вспоминает то Петрович, и "акулка" - из уст ведьмы тут определенно не соответствие слова с образом, ну если только ведьма не сумашедшая. В остальном лучше еще раз пройтись по тексту с "лупой" почистить.
0
