- Первый, первый. Это «Сокол». Вижу цель. Пять метров. Готов действовать, – проговорил в игрушечную рацию мальчик лет шести, спрятавшись в кустах в огромном саду. Он принадлежал молодой семье, состоящей из миссис Марии Стоун – девушки высоких моральных принципов, её мужа Бернарда Стоуна – посредственного молодого человека и их маленького сына Ллойда.
Мальчиком в кустах как раз и был Ллойд, он играл со своим другом Стэном, который прятался в кустах неподалёку. Ребята собирались напугать своих мам, которые вот-вот должны были появиться в саду. Такой план родился у друзей во время последней встречи. И сегодня он должен был осуществиться.
В саду стояла полная тишина. Только лёгкий ветерок покачивал кусты, в которых спрятались ребята. Ярко светило солнце, становилось жарко. Даже прохладный ветер не помогал. Но вот время пришло: дверь, ведущая из дома в сад, медленно отворяется, и на горизонте появляются две фигуры: Вирджиния (мать Стэна) – девушка тонкого характера, который очень трудно уловить и Мария. Они не спеша проходят по зелёному газону вглубь этого замечательного сада. Мария очень гордится им. Особенно главным украшением - прекрасными цветущими розами. Красные, белые, розовые… Почти все сорта роз росли в саду у миссис Стоун.
Сад также является и игровой площадкой для двух друзей – Стэна и Ллойда, которые довольно часто устраивают здесь очень занятные игры. Им позволяется всё, только чтобы клумбы были целы и невредимы. В один прекрасный день, бегая по саду с приятелем, Ллойд нечаянно споткнулся о собственную ногу и упал прямо на драгоценные розы. Помятые цветы образовали слепок в форме тела мальчика. Он не знал, что делать, уже готовился к худшему, думал, что получит наказание, которое ещё никогда не получал, но к счастью всё обошлось. Мария не кричала, не ругалась, а просто предложила сыну помочь вырастить новые розы, гораздо лучше прежних. Он охотно согласился. Теперь же к собственноручно выращенным цветам не подходит и на пушечный выстрел.
Часто в саду устраивалось и барбекю. В этот день собиралось огромное количество гостей. Все ели, пили и вели светские беседы. Даже Ллойду было не скучно, потому что взрослые приводили и своих детей. Вместе они играли целый вечер. Но, к сожалению, такие дни устраивались в доме Стоунов не часто, поэтому Стэн часто приходил один, чтобы составить Ллойду компанию. Мария и Бернард были не против, а Вирджиния охотно отпускала его одного. Общение же превыше всего!

- Стоять на месте и не двигаться! Руки вверх! – Стэн и Ллойд, крутя в руках игрушечные пистолеты, выскочили из кустов и с криками побежали навстречу двум девушкам. Леди не растерялись и решили подыграть мальчишкам: они быстро соорудили пистолеты из указательного и большого пальцев на руке и пытались остановить своих сыновей.
- Бах! Пах! Бум! – Кричали Стэн и Ллойд.
Но девушки не сдавались. Они настойчиво сопротивлялись, уворачиваясь от воображаемых пуль и отстреливаясь.
Внезапно Мария упала навзничь. Вирджиния поняла замысел своей подруги и последовала её примеру. Обе полегли, как убитые на поле боя солдаты. Они слышали радостные крики Ллойда и Стэна, прыгавших от радости, но не шевелились. Когда те закончили веселье, в воздухе повеяло тревогой. Ллойд подошёл к матери:
- Мам, ты жива? Это же понарошку. Ты что, правда умерла? А кто меня будет кормить? – у мальчика выступили слёзы.
Ллойд захныкал как маленькая девочка, у которой какой-то болван отобрал мороженое. Он стоял и рыдал громче и громче, из глаз текли вёдра слёз. Мария слышала, как он сопит и шмыгает носом, но пока не подавала признаков жизни. Может это жестоко, но она почему-то поступила именно так. Ллойд вытирал рукавом нос и думал, что же наделал. Потом упал на траву и обнял маму, уткнувшись мокрым носом в её платье. Мария подняла руку и обняла сына, затем погладила по голове и сказала: «Что бы ты без меня делал?». Ллойд тут же встал, резко возмужал и сквозь слёзы произнёс:
- Я… Ты… Как ты… Зачем…
- Плачешь как девочка.
Ллойд вытер слёзы рукавом рубашки.
- Мама.
- Да. Я мама, – Мария поднялась и обняла Ллойда, тот всё ещё ревел крокодильими слезами, – а ну-ка перестань. Ты же мужчина, а мужчины не плачут, – немного серьёзнее сказала миссис Стоун.
- Но я маленький ещё… - громче сказал Ллойд.
- Ты мой маленький мужчина, – Мария поцеловала Ллойда в лоб, тот немного успокоился.
- Не делай так больше.
- Хорошо, не буду.
В дверях появился молодой человек лет двадцати пяти и крикнул:
- Что тут у вас происходит?
- Всё нормально, Бернард. Просто Ллойд понял, как ему плохо будет без меня, – также громко ответила Мария, чтобы муж услышал.
- Довела ребёнка до слёз, – Бернард повернулся и ушёл в дом.
- Пойдём, Вирджиния, сядем.
Девушки встали с газона и проследовали до пляжного зонтика, под которым стояло два стула. Стэн и Ллойд убежали в дом.
- Как сегодня жарко, – начала Вирджиния.
- Да. Жарко и душно.
Вирджиния подняла голову и посмотрела на небо. В облаках летали птицы. Их вольность поражала девушку. Как же ей хотелось тоже взмыть в небо и улететь подальше отсюда: от людских забот, предрассудков и ненависти. Она ждала.
Иногда Вирджиния думала, что сможет найти успокоение в повседневных делах: готовке, уборке, воспитании единственного сына, но ничего не помогало. Она только ещё больше страдала. Во время уборки в голове были мысли только о птицах… Об их жизни и свободе. Как же ей хотелось сорвать с себя оковы повседневности и улететь, если не улететь, то уйти или уползти в муках совести!
Стэн был единственным разрядным механизмом между матерью и её мечтами. Он всегда напоминал Вирджинии, что она здесь, на земле, с ним, и никуда не должна уходить и тем паче, улетать.
Благодаря сыну, мечты никогда ещё не брали верх. Вирджиния всегда стояла до победного конца, пока не выбьет всю эту дурь из головы: бросание родных и друзей, уход из дома…
Ей было очень тяжело ещё и потому, что у неё умер муж. Никакой опоры рядом уже не чувствовалось. Не на кого было возложить хотя бы чуть-чуть ответственности.
Вечерами она вспоминала… Вспоминала те недолгие дни, прожитые вместе с ним. Он был ангелом: и в её глазах, и в глазах сына. Они любили его всем сердцем. Не было ни единой мысли о том, чтобы он куда-то пропал или, тем более, умер. Это было шоком, самым настоящим эмоциональным шоком. Когда абсолютно здоровый человек умирает от разрыва сердца – это нельзя понять. Неужели Бог так нуждался в нём, что забрал задолго до положенного срока. Вирждиния не могла выдержать, у неё даже не было сил на слёзы. Она пребывала в шоке три месяца, благо потом начала понемногу отходить и возвращаться в реальность. Именно тогда появились эти странные мысли о вольности и расставании с домом.

- Ты что-то хотела мне рассказать, – начала Мария.
- Да… хотела, – Вирджиния отвела взгляд куда-то в сторону.
- Ну… я слушаю.
- Мария, пойми, я желаю тебе только добра, – с некой жёсткостью произнесла девушка. – Я хочу, чтобы ты жила счастливо и вырастила прекрасного сына. Но… но… но я должна тебе это рассказать.
- Что?
Вирджиния опять устремила взгляд на небо.
- Я слышала разговор Бернарда с одним из его приятелей. Он говорил о тебе…
- И что он сказал?
- Я… я не хочу, но я должна. Он сказал, что бросит тебя при первом удобном случае, что выбросит тебя из памяти как вчерашнюю газету, что он тебя больше не выносит, что ему абсолютно наплевать на Ллойда и на то, что с вами будет. Ему всё равно! Потом ещё ужасней. Приятель Бернарда сказал: «Ты же уже второй год думаешь бросить её, когда же решишься?» Ты понимаешь, Мария, уже два года! Два года он водит тебя за нос, претворяясь, что любит тебя! Не могу… я что-то должна сделать! Нет, ты должна что-то сделать! И не медли, иначе это принесёт тебе ещё больше горя. Я желаю тебе только добра, пойми. Если бы я тебе этого не рассказала, Бог знает, в каком состоянии ты бы была после вероломного… предательства мужа. И Ллойд... это же такая эмоциональная травма для ребёнка. А теперь. Я думаю, теперь ты готова, ты вооружилась. Я пойму, если ты меня возненавидишь, но я готова. ТЫ готова…