Там, за спиной, с лязгом и скрежетом поднимались тяжёлые металлические двери. Не видя, он чувствовал, как с кропотливой поспешностью исчезали  тени... Всё-таки они ждали. Буравили искушенным взглядом в сладостном предчувствии мольбы со слезами на глазах, ждали его отречения до самоунижения и самоуничтожения.

Мужчина расправил плечи. Под бесформенным чёрным балахоном без труда угадывалось молодое крепкое тело. Он откинул капюшон и сразу же зажмурился. Солнце обжигающе слепило привыкшие к темноте глаза. Мужчина машинально потёр ноющие запястья рук - о себе давало знать время, проведённое в заключении.

Они боятся. Поэтому всё решилось очень быстро: он изгнанник, его имя предано забвенью. У каждого своя судьба. В сущности, он ничего не сделал, он не был рождён для великих дел, так серединка на половинку... Просто сказал, просто вычеркнули из списка живых, а к мёртвым не посчитали нужным причислить... Господин Никто...

Мысли непривычно теснились в голове, шептались, гудели, мелко жалили и чуть покусывали. Зато душа обрела долгожданное спокойствие сна. Оттого его сердце не билось раненой птицей о золотую клетку груди;  не бурлила кровь, перекатываясь бешеным потоком по телу. Жизнь была только за стенами из железобетона, а здесь... пустыня. Лишь душа сладко спит где-то в области сердца. Он сделал шаг, шаг на встречу с неизвестным и ощутил, как в спину впились иголки тысячи ревностных глаз. Ведь всё-таки они ждали... Неожиданно для себя господин Никто осознал: на самом деле ему глубоко всё равно, чем и как живут там. Мужчина обернулся вполоборота, кому-то мило улыбнулся, кивнул, как будто обещая вернуться, и пошёл, спустив свору своих мыслей.

- Безумец! - роптала рациональность.- Ты умудрился потерять в одночасье всё! Всё... Стой! Куда ты? Вернись сейчас же! Покайся... Может быть, Владыка простит, и твоя жизнь вернётся к беспечности... ведь он прощает... иногда.

- Иногда... - передразнивала гордость,- раз в тысячелетие? Лучше смерть, чем унижение в угоду толпе...

- Чем?- чуть не плача завизжала рациональность. - Чем лучше не-существование? - вопрос повис в пространстве, взорвав тишину.

- Возвращаться нельзя, - прервал молчание внутренний голос, - и умереть нам не дано. Мы уже не существуем...

- А знаете, - томно потянулась мечта, - есть древнее как наш изменчивый мир поверье. Всем известно, что ангелы - вестники Бога. По велению Владыки они спускаются людям и передают Его волю. Однако во имя божественной любви и по закону земного притяжения вестникам с каждым разом всё тяжелее возвращаться на небеса. Томимый благостью и терзаемый скорбью ангел может подойти к самому краю жизни и… сорваться вниз.

- Нам-то от этого ни тепло, ни холодно, - фыркнула гордость, но мечта ничего не слыша, уже летела на крыльях фантазии.

- И тогда сгорев в небесном огне можно пеплом коснуться земли. Тысячи людей думают, что это звёзды, и загадывают свои самые заветные желания. А сбывается только одно...

- Это ты к чему?- строго поинтересовалась рациональность. Мечта вздрогнула, чуть смущённо прошептала: «Просто... Красиво...» - и исчезла в потайных складках души.

Он шёл, не замечая ничего вокруг, не считая шаги и не измеряя время. И, кажется, где-то рядом скрывалось счастье... Господин Никто... А это даже звучит, даже так можно жить. Неожиданно безмолвие пустыни на несколько секунд наполнил чей-то вскрик.

- Кто-то кричал, - равнодушно констатировал факт внутренний голос.

- Значит, кто-то есть рядом, - оживлённо подхватила рациональность и, всматриваясь в безграничную даль, громко спросила. - Кто здесь? Кто только что кричал?

- Кто? Кто? - послышался приятный мужской голос. - Я ж и кричу. Я ударился и мне больно... И вообще совесть хоть иногда включайте. Я устал и хочу спать, я голоден и хочу есть. Запас святого духа подошел к концу, и теперь вам придётся со мной считаться!

- Хм... а вы собственно кто? - максимально вежливо поинтересовалась гордость.

- Тело, - последовал краткий ответ.

Молодой мужчина только сейчас заметил, что диск палящего солнца медленно исчезал за линией горизонта. Взбунтовавшийся желудок время от времени пел незатейливые серенады. Болела ушибленная нога. Оказывается боль это более чем неприятно. Холодало, и оттого кожа покрывалась мелкими мурашками. Он задумался, а тело, не дожидаясь ответной реакции, село на камень. Открытие потребностей материального стало шокирующим известием. Спать... а что это значит? Есть... а что и как?

На чернеющем небосклоне то и дело загорались небольшие перламутровые точки, сплетавшиеся в затейливый узор. При тусклом свете бледнеющей луны пустыня начинала оживать, наполняя пространство еле уловимыми запахами, еле слышными звуками. Появились новые ощущения... Где-то в области сердца зарождался необъяснимый страх, заставлявший сердце сбиваться с привычного ритма и робко вздрагивать при каждом таинственном шорохе. Хотелось плотнее закутаться в порванный балахон и спрятаться... дальше, дальше... ото всех. За страхом пришла беспомощность, Слабость медленно проникала в душу, распространяясь по телу. Он сполз на влажный песок, прислонившись к отшлифованному временем камню. Обессиленный мужчина любовался жемчужным блеском звёзд, пытаясь не слушать свои мысли, а потом, кажется, уснул.

Может быть, плакало небо и падали звёзды, сорвавшись с самого края, и лишь пеплом касались земли... А может быть, он впервые видел разноцветные сны о далёких странах, о диковинных деревьях, отбрасывающих спасительную тень, о журчащем ручье с прохладной водой...

Он почувствовал, как в бок неудобно упёрлось что-то твёрдое... Совсем недавно в него так же тыкались мокрыми носами, жалобно скуля, какие-то резко пахнувшие существа... Мужчина не шевелился, надеясь, что и на этот раз они уйдут. Однако неизвестный продолжал пристально внимательный осмотр, а потом, щекоча начал ощупывать карманы.

Мужчина с невообразимым трудом приоткрыл слипшиеся веки. Над ним склонялся худощавый, изрезанный временем старик, опиравшийся на кривую палку. Его старческие пальцы отчего-то тряслись, но всё же с цепкой ловкостью выворачивали складки балахона. Он что-то бормотал, но господин Никто не мог уловить смысл сказанного: в стариковской душе слабо-слабо мерцало разочарование, а слова рождались сами по себе...

- Надо же, ещё совсем тёпленький... - присвистывая беззубым ртом, прошептал старик и тяжело вздохнул. - Эх, проклятое место, проклятый я... И совсем ничего нет. Шутка ли, опять меня эти бестии опередили, шакалы...- старик заметил полуоткрытые глаза, и его рука сама потянулась закрыть безжизненные врата души...

Он моргнул, непроизвольно защищаясь от приближающихся костлявых пальцев, чем вызвал целую эмоциональную бурю. В пространстве худощавого тела закружились вихри недоверия, страха, радости, какого-то неясного восторга, бессилия и счастья. Старик словно переливался всеми цветами радужного спектра.

- Живой... Живой! Шутка ли?.. Живой...