Продолжение. Предыдущий отрывок: http://pisateli.ucoz.ru/publ/20-1-0-4331
Он подошел к ней. Она улыбнулась, но в уголках ее глаз блеснули кристаллики слез. Одна из них, вдруг сорвавшись, сбежала по щеке.
- Ты плачешь? – он прикоснулся губами к ее виску.
Она обхватила его руками за шею и, крепко прижавшись к нему, зашептала на ухо:
- Нет, я не плачу. Это так... Просто песня... Она прекрасна! Ты споешь ее мне когда-нибудь еще? А вы правда ее вместе написали?
Он ответил, осторожно поглаживая ее рукой по волосам:
- Ну, на самом деле, я всего лишь подал ему идею, а дальше он сам...
Заметив, что она всхлипывает, он продолжил:
- Но если ты будешь рыдать, то я никогда ее больше петь не буду.
Она достала носовой платок, вытерла слезы, глубоко вздохнула и слабо улыбнулась.
- Вот так намного лучше, - он легонько коснулся кончика ее носа указательным пальцем. – Улыбка идет тебе больше, чем слезы.
Народ начал постепенно расходиться. Группа, окруженная толпой одноклассников и друзей детства, распевая что-то энергичное, ушла к кому-то.
По лицам людей очень легко можно было понять, кто из них собирается сейчас сразу идти домой, а кто где-нибудь задержится по дороге; кто использует этот вечер как еще одну возможность напиться до беспамятства, а кто будет гулять до рассвета с друзьями, чтобы потом придти домой под утро и измотанным, но довольным завалиться спать до середины дня.
Когда толпа поредела, они, держась за руки, подошли к байку.
- Ну, что, кататься?
Она устало улыбнулась и откинула со лба прядь волос.
- Я так устала...
- Тогда домой?
- Да.
Он не удержался и все равно сделал небольшой крюк, но она не стала обращать на это внимания.
Ночной воздух начинал полниться прохладой. С запада фронтом заходили тучи, скрывая звезды мрачной стеной. Ветер, который дул весь день, но к вечеру утих, вдруг разошелся с новой силой.
Когда они подъехали к дому, тучи уже затянули полнеба, а далеко на западе, настолько далеко, что даже грома не было слышно, небо изредка озарялось всполохами молний.
Они стояли, обнявшись, около крыльца. Он посмотрел по сторонам и потянул носом воздух.
- Минут через сорок дождь будет, а там и гроза попозже.
Она не ответила.
- Ты грозы не боишься?
Она презрительно фыркнула.
- Я тоже.
Она подняла голову и странно посмотрела на него.
- Не уходи сейчас, ладно, - попросила она чуть слышно и крепче прижалась к нему. – Я тебе кофе сделаю.
Он расхохотался.
- Ну, только если кофе сделаешь...
Она обиженно надула губки, но через секунду присоединилась к его веселому смеху.
- Пойдем, - она потянула его к двери.
- Да, да, сейчас, только покурю. Не против?
Она только пожала плечами и пошла в дом. Он закурил, вынул ключи из замка зажигания, сунул их в карман джинсов, подкатил байк к дому и уселся на ступенях крыльца.
Когда она услышала, что он вошел, то крикнула с кухни:
- Закрой дверь на замок и иди сюда.
Он улыбнулся. По уверенному тону чувствовалось, что для нее фраза «Мой дом – моя крепость» - не пустой звук. Здесь она была полноправной хозяйкой, и, что бы не происходило за пределами этой обители, стены родного дома всегда внушали ей чувство защищенности и уверенности.
Он прошел на кухню. Она закончила варить кофе и разлила его в чашки.
- Ваш кофе готов, сэр.
- Ты – золото.
Она чмокнула его в нос и, ловко увернувшись от объятий, схватила чашку и выпорхнула из кухни.
- Бери и пойдем.
Он безропотно подчинился. Сейчас ему не хотелось ничего: только видеть ее почти детскую радость.
Они уселись на ее любимый диван перед камином. Горел только маленький настольный светильник – для разговора много света не нужно.
По стеклу забарабанили первые капли дождя.
- Дождь начался, - сказала она, взглянув в окно.
В ответ он лишь допил кофе, поставил чашку на столик и улыбнулся. Она вдруг подумала, что в его улыбке всегда присутствует какая-то грустная нотка, возможно из-за горестных складок в уголках рта. Да, наверное, из-за них: они небольшие, не бросаются в глаза, не уродуют лицо и почти не старят его, но именно они придают улыбке налет печали и вечно поддерживают печать усталости на лице.
Они негромко разговаривали. Она вытянулась на диване, опустив голову ему на колени, а он нежно поглаживал ее волосы. Разговор был, что называется, «ни о чем», но их обоих сейчас это вполне устраивало. Дождь на улице был не сильный, но постоянный. Такой может закончиться только к утру.
Она сварила еще кофе, теперь они сидели рядом и медленно потягивали ароматный напиток.
- Ты всегда пьешь без сахара? – спросила она.
- Да, черный кофе без сахара, - он пожал плечами.
- Мерзость, - поморщилась она. - Он же горький!
Он грустно, половиной лица, усмехнулся:
- Это вкус нашей жизни…
Она не поняла, что он имеет ввиду, наморщила лобик. В этот момент он даже забыл про кофе – залюбовался. Она отставила чашку и снова положила голову ему на колени.
Внезапно дождь усилился, и раздался первый раскат грома.
- Вот и гроза началась, - сказал он после небольшой паузы.
Она вздохнула и улеглась поудобнее. В этот момент снова загремел гром, а в следующую секунду светильник, помигав, погас. Комната погрузилась во тьму.
Он почувствовал, что ее голова исчезла с его колен, и она уселась на диване.
- Ну, опять... – голос был сердитым.
Потом она пояснила:
- Ты не обращай внимания, у нас так часто бывает из-за сильного ветра или в грозу.
Он в темноте нащупал ее плечо.
- Но нам же это не помешает?
Она улыбнулась. Он почувствовал это. Она придвинулась ближе, и он ощутил ее дыхание на своем лице.
- Конечно нет.
Она попыталась поцеловать его, но в темноте промахнулась и попала в подбородок. Он сам нашел ее губы, теплые и мягкие, как бархат. Потом она опустила голову ему на грудь и сложила ноги на его колени. Он обнял ее левой рукой, а правой что-то чертил в темноте на ее коленке. Беседа продолжалась под аккомпанемент раскатов грома. Вспышки молний изредка озаряли комнату.
Проснувшись, она не сразу смогла понять, где находится.
«Это что, сон?» - мелькнула в голове мысль. Потом она сообразила, что лежит в спальне на своей кровати, почему-то одетая. Его не было.
Она встала, сладко потянулась и прошлась по дому, заглянув во все комнаты. Его нигде не было. Она выглянула на крыльцо.
Он любовно чистил байк. Тот стоял левой стороной к дому, и она увидела на бензобаке гравировку, которую раньше не замечала: голова волка, смотрящая прямо на наблюдателя; шерсть стоит дыбом, словно в гневе, но пасть не оскалена, а в умных спокойных глазах спрятано что-то настолько глубокое и мудрое, что где бы ты не стоял, кажется, что он смотрит прямо тебе в глаза, мало того, что он видит тебя насквозь, все твои сокровенные мысли и мечты.
Она подошла и провела пальцем по гравировке.
- Красивый...
Он обернулся.
- А, это... Мне друг один сделал. Давно уже, - улыбка скользнула, как всегда, на одну половину лица. – Ты уснула под утро. Я не стал будить, не решился. Ты так красива, когда спишь.
- А ты что, всю ночь не спал?
- Нет, а что?
- Почему?
- На тебя смотрел. А вообще, как обычно... – он не стал объяснять, а она не стала выспрашивать.
Он закончил и кинул тряпочку в сумку.
- Ну что, я поеду...
- Как хочешь. Но, в любом случае, спасибо тебе за вчерашний вечер.
- Тебе спасибо, - он крепко обнял ее, потом отпустил, завел двигатель и уехал, подняв на прощанье левую руку, сжатую в кулак.
Она задумчиво улыбнулась – уже привыкла, что он вот так уезжает, не оборачиваясь назад. Что поделаешь, такой уж он есть...
Весь день она бездельничала. Но, в конце концов, у нее всего два выходных дня, и, наверное, она все же имеет право в эти два дня ничего не делать. Удовольствовавшись этой мыслью, она все время с завтрака до вечера провалялась на диване, читая книгу.
Вечером он приехал к ней. Погода была просто бесподобна, поэтому они сидели на крыльце и пили кофе. Вечер был теплым, словно летом.
Стемнело.
- Может, прокатимся?
- Конечно! Только что-нибудь накину, - она убежала в дом.
Через десять минут они уже мчались по ночной дороге. Она была полностью поглощена скоростью, ветром, гулом шин по асфальту и радовалась, как ребенок, а он был полностью поглощен ею. Его удивляла ее способность вот так запросто, непосредственно радоваться чему-то, забывая обо всем на свете. Он не мог ее понять, потому что был способен лишь спокойно и вдумчиво наслаждаться тем же самым, что ее приводило в такой восторг. Но он старался не показывать этого. Хотя, при всем этом, ему нравилось то, что все это нравилось ей. Но была одна проблема: человеку ведь может иногда нравиться то, что он не совсем понимает, что он знает лишь поверхностно, не различая сути. С другой стороны, только такая позиция позволяет человеку так свободно радоваться чему-то, не забивая себе голову размышлениями о смысле и сути вещей.
Он задумался и не заметил, что она уже какое-то время внимательно смотрит на него. Он сделал вид, что напряженно следит за дорогой.
Она снова повернулась вперед и теснее прижалась к нему.
- О чем ты думаешь?
- О тебе, - он на мгновение оторвал взгляд от дороги и посмотрел ей в затылок.
- Да-а? И что же?
- Что?
- Ну, что думаешь?
- Да вот размышляю над тем, не надоело ли тебе перекрикивать шум двигателя?
- Правильно, поехали домой.
- Поехали.
К дому подъехали уже глубоко за полночь. Она слезла и поцеловала его.
- Поедешь домой?
- Честно?
- Да.
Он тихо сказал, не смотря на нее:
- Я не знаю, куда я сейчас поеду, но точно не домой.
Она счастливо рассмеялась.
- Ты смеешься? – он удивленно вскинул брови.
- Я надеялась, что ты это скажешь. Не уезжай, останься со мной.
- Спасибо.
Они зашли в дом.
- Перекусить не хочешь?
- Вообще-то не отказался бы...
Она посмотрела на часы, разогревая остатки ужина.
- Хм, без десяти три... Интересно, это у тебя ранний завтрак или поздний ужин?
- Да какая разница? – он усмехнулся. – Мне не привыкать.
- Ладно, я в душ. Через двадцать минут буду. Не скучай, - она чмокнула его в щеку и выпорхнула из кухни.
Ровно через двадцать две минуты (специально засекла время) она вышла из душа, завязав пояс халата и вытирая голову. Заглянула на кухню. Он мыл посуду, не замечая ее. Она тихонько отодвинулась от двери и прошла в спальню.
Шум воды на кухне прекратился, но она, не замечая этого, спокойно стояла спиной к полуоткрытой двери и тщательно вытирала мокрые волосы. Вдруг, ей показалось, что дверь чуть скрипнула, и в комнате кто-то есть. В этот же самый момент он обнял ее сзади, а его жаркий шепот ожег ухо:
- Спасибо, все было очень вкусно.
- Пожалуйста.
Он начал целовать ее шею и ласкать уши, а она обняла его голову руками. Она почувствовала, что его руки добрались до пояса и развязали его. Она напряглась, но потом подумала: «Да какого черта!» - и вытянула руки вниз. Халат скользнул на пол.
Он начал ласкать ее грудь и живот, продолжая целовать ее шею. Она чувствовала, как стучится его сердце, чувствовала его нежные руки и губы, слышала его тяжелое дыханье. Его левая рука пошла по ее телу вниз до живота, а потом и ниже... Ее захлестнула волна жара, она судорожно вдохнула, закрыла глаза и отдалась его ласке...
Она повернула голову к нему, и он нашел ее губы... Во время поцелуя она повернулась к нему и, прижавшись всем телом, почувствовала, что он дрожит. Она сорвала с него майку и увлекла на постель...
Он лежал между ее ног и целовал ее грудь. На каждое прикосновение его губ она отвечала легким постаныванием и, закрыв в экстазе глаза, подавалась навстречу ему.
Вдруг он остановился. Она почувствовала, что тяжесть его тела и приятное тепло, исходящее от него, исчезли – он сел на край кровати. Бледного света из окна вполне хватало, чтобы различить его фигуру в темноте.
С трудом сдерживая дыханье, он прошептал:
- Нет... нам нельзя... нельзя...
Он обхватил голову руками и выскочил из комнаты. Она услышала, как хлопнула входная дверь. Подождала немного. Звука двигателя не услышала – не уехал. Накинув халат, она пошла за ним.
Он сидел на ступенях крыльца и курил. Черные волосы рассыпались по загорелым плечам и струились по мускулистой спине, доходя почти до лопаток. Она опустилась позади него на колени, прижалась к нему и обняла. Одной рукой он накрыл ее руки и нежно прижал к себе. Она не сказала ни слова, он сам заговорил:
- Понимаешь, я же в любой момент могу сорваться и уехать отсюда навсегда...
- Ну и что...
- Я не хочу делать тебе больно, да и самому мне будет не очень приятно. У меня же не совесть – зверь!
- А я все равно... – она набрала воздуха в грудь.- Я все равно хочу тебя.
Он выкинул окурок, осторожно выскользнул из ее рук и, задумчиво посмотрев на нее, сказал:
- Здесь холодно... – потом поднял на руки и понес в дом.
Некоторое время спустя они лежали в объятьях друг друга и смотрели в потолок. Она перевернулась и, положив голову ему на грудь, провела пальцами по его лицу. Он губами поймал ее палец и начал целовать, а потом прижался щекой к ладони. Она внимательно оглядела его.
- Почему ты всегда такой грустный?
- Потому что жизнь у меня невеселая.
- А я ничего не знаю. Расскажи мне.
Он вздохнул.
- Уверена, что хочешь?
Она кивнула.
Он закрыл глаза, как будто собираясь с мыслями.
- Нет, подожди, если тебе неприятно – не рассказывай.
Он улыбнулся половиной лица.
- Спасибо, конечно, но я все равно расскажу. Надо же хоть когда-нибудь выговориться. Слушай.
Лет двадцать назад далеко отсюда, очень далеко, за океаном, жил один молодой мужчина. Жил как все, ничего особенного в нем не было. У него был дом, машина, любимая работа, за которую он получал неплохие деньги. Родители его, хотя и были уже престарелыми, на здоровье сильно не жаловались и были счастливы вместе. Но вскоре его жизнь изменилась.
В его жизни появилась женщина. Немногим моложе его, красивая, умная. Он познакомился с ней на вечеринке в честь Дня Рождения своего друга. Они как-то сразу сблизились. Ей он казался не менее интересным и симпатичным, чем она ему. После этого они продолжили встречаться. Рестораны, кинотеатры, зоопарки, выставки, театры... Они влюбились.
Потом была свадьба. Ты бы видела, как они смотрелись вместе! Друзья и родственники не могли налюбоваться, глядя на пару.
Через полтора года у них родился ребенок. Очаровательный мальчик. Они радовались каждому его достижению, его первому шагу, первому слову. Они были наивны, как и все счастливые люди, они не замечали ничего, кроме своей повседневной жизни, кроме своих забот и проблем.
Когда ребенку исполнилось пять, муж и жена поняли, что чувства их остывают, и нет уже той теплой любви и безумной страсти, которая была между ними когда-то. Потом он стал замечать признаки ее неверности. Он не особо искал их, просто это она не особо скрывалась. Дальше все как водится: семейные ссоры, скандалы, слезы, попытки начать все сначала, истеричные крики «Почему? Чего тебе не хватало?» и, в итоге, развод.
Судиться долго не стали. Ему нужен был лишь его сын, которому тогда уже исполнилось семь. Он его получил. И еще свою машину.
Он переехал в другой город, купил дом, нашел себе новую работу, тоже вполне его устраивавшую, и школу для сына. Жестокая депрессия терзала его. Женщина, которую он любил, обманула его, счастливая семья распалась. Он больше не верил женщинам, не верил в любовь, кроме любви сыновней и родительской.
Через год его мать умерла от инсульта. Она чересчур сильно беспокоилась за свою подругу, а когда ее нагло ограбили, пожилая женщина переволновалась, а нервы, как известно, - источник всех болезней. Через неделю ее не стало.
После похорон его отец неделю пил, что в его возрасте тоже небезопасно. Но с его здоровьем ничего страшного не успело случиться. Случилось другое. Однажды вечером, напившись настолько, что чуть переставлял ноги, он решил развести огонь в камине... Сгорел вместе с домом.
Мужчина был на грани нервного срыва. Потеря матери, а через неделю и отца, была для него сокрушительным ударом. Он сумел выкарабкаться только благодаря неусыпной поддержке своего знакомого психиатра.
Сын оставался его единственным светом в этой жизни. Он перенес на него всю свою любовь. Он старался, чтобы у его сына все было как можно лучше. Некоторое время они пожили нормально.
Через год новый удар: сын попал в руки каких-то насильников-садистов. Через три дня после похищения его изувеченный труп обнаружили в мусорном баке в 500-х метрах от родного дома...
Продолжение следует...
0
