Пролог.

                Прекрасны Филадельфийские ночи – колыбели Американской свободы. Семейная пара с ребенком прогуливалась по старым улочкам города. Десятилетний мальчик игрался с фотоаппаратом, мужчина и женщина мило ворковали, наблюдая за сыном:

-Джеймс, посмотри, как ему нравится всякая техника, стоило купить ему фотоаппарат, а он уже разобрался во всех функциях, верно, он в тебя.

-Физика и техника? Ты думаешь, между ними много общего? Да дай мне в руки этот агрегат, я, пожалуй, и снимок не смогу сделать, - мягко засмеялся мужчина.

 Но договорить они так и не успели. Внезапно из подворотни выскочило трое парней в черных масках и пистолетами.

Женщина вскрикнула, маленький мальчик ошарашено глядел на происходящее, лишь мужчина сохранял, пусть лишь внешнее, но спокойствие.

-Дори, тише, снимай украшения, достань все ценности из сумочки, Роберт отдай дядям фотоаппарат. Все будет хорошо, - сдержанно, скрывая страх, говорил он, снимая золотые часы, подаренные ему коллегами на тридцать пятый юбилей. – Вот, возьмите, это все что есть.

Парни в масках, молча, небрежными резкими движеньями засунули все в мешок.  В этот момент у одного из грабителей неожиданно задралась маска – всем предстало его лицо, которое отражало спесь испуга и гнева. Глаза его были затуманенные и обезумевшие.

Мужчина невольно уставился на него: совсем еще мальчишка, такой же, как и сотни других, которым он преподает в университете.

Медленно опустился спусковой крючок, пуля в одно мгновенье достигла сердца мужчины.

Роберт переводил взгляд с отца на грабителя. Он еще не осознал, что его лишили самого близкого человека.

Десять лет спустя.

Глава 1.

                -Роберт, вставай, а то и так постоянно опаздываешь! – ворчливо раздалось с кухни.

                В маленькой серой комнатке, заваленной всяким хламом, поперек кровати, занимавшей большую часть помещения, развалившись, лежал парень. Глаза его были открыты – он проснулся уже давно, но собираться, куда-то ехать, чтобы снова увидеть эти ненавистные морды – не хотелось. Он учился в одном из престижнейших университетов Филадельфии - в Уортонской школе бизнеса. Туда еще по старым связям, его устроила мать, надеясь, что получив отличное образование, ее сын станет достойным человеком, найдет престижную работу, и в отличие от нее не будет существовать впроголодь и содержать семью на копейки. Вполне обычное желание матери. Любой матери, а тем более матери в одиночестве вырастившего сына, для которой он был единственной надеждой. Только она не учла одного: в этой школе учились дети богатеньких родителей, а она таковой, увы, не являлась. Среди таких деток ее сын стал изгоем, возненавидев этот университет со всем его обитателями. Конечно, он никогда не жаловался матери, не говорил ей о своих проблемах, их у нее хватало и без него.

                -Роб! – уже недовольно слышалось под ухом. Низенькая кругленькая женщина с рыжими волосами, зелено-серыми глазами и мягкими чертами лица, чем-то напоминавшая диснеевскую фею, стояла в дверях спальни и гневно смотрела на сына.

                -Все, мам, встаю, - сдаваясь натискам, он шутливо поднял руки вверх и улыбнулся.

                -Ладно, я ухожу, завтрак на столе, и не забудь побриться! – напутственно произнесла она и удалилась.

                Расправляя помятые темные брюки, он попутно заглянул в небольшое пыльное круглое зеркало, висящее над кроватью. Собственная внешность его никогда не волновала, хотя девушки считали его привлекательным: в меру накаченные сто восемьдесят пять сантиметров тела, зеленые нагловатые глаза, русые волосы – а-ля воронье гнездо и загадочная улыбка – пародия на Мону Лизу. Но когда в зеркале появлялось подобное чудовище с недельной щетиной и явными следами попойки, то волей-неволей приходилось брать себя в руки. С грустными мыслями о предстоящих процедурах Роберт отправился в ванную.

***

                Час пик – Роб терпеть не мог это время. И при первой возможности его просыпал. Сегодня же ему предстояло трястись в автобусе с сопящими пассажирами и испорченным воздухом.

                К остановке подъехал автобус, с пестрыми рекламными надписями. Открылись двери, почувствовалась неопределенная смесь запахов, в ней смешались сотни духов, пот, табачный дым и аромат чипс Pringles, которыми аппетитно, не обарщая ни на что внимания, хрустела, маленькая девчонка. Роба же после недавней пьянки от подобных образов и запахов, начинало мутить. Настроение достигло минимальной отметки. Но тут он заметил свободно сиденье в самом конце автобуса, стрелка на шкале настроенья поползла вверх, но сразу вернулась в исходно положение. Прямо за парнем топталась старушка, недовольно бурчавшая что-то под нос. Не уступить ей место означало одно – полчаса поездки провести под пристальным взглядом, после которого хочется уступить не только место, но и отдать любимую кровать и отписать дом. Спустя тридцать минут тряски в этом балагане, наконец, показалось здание университета.

                -Привет, королю автобусных остановок! – с крыльца саркастически воскликнул Том Аллен, высокий смуглый брюнет, худощавого телосложения и, что самое главное сын одного из самых влиятельных людей Филадельфии.

                -Аллен синяк под глазом уже проходит? – нагловато проговорил Роб.

-Да я тебе! – парень со злостью бросился на Роба. Но не успела начаться драка, как Тома подхватили два здоровенных бугая – братья Сем и Пол Картеры. Такие часто крутятся возле богатеньких детишек, ожидая, что им перепадет кусок их славы или денег. Они надежно мельтешат под ногами, будто собаки у хозяйского стола, надеясь на самую мясистую косточку. Они не способны предать или обхитрить.

Роб давно вычислил, что в этом университете есть только короли и королевы, да вот такие вот прислужники. Третьего не дано, поэтому он и стал здесь изгоем. Поэтому и отношение его с Алленом были столь неприязненные. Роберт терпеть не мог высокомерие Тома, который без денег отца ничего собой не представлял. Том бесился, что Роберт не пляшет под его дудку, отказываясь ему прислуживать.

-Смотри, косточку не пропусти! – хамовато бросил он одному из бугаев.

Все трое молча, сжимая кулаки, яростно уставились на Роба, желая разорвать его в клочья и стереть в пыль, но гнев приходилось сдерживать – отчисления не хотел никто.

-Только попадись мне в другое время и в другом месте! – сквозь зубы злобно прошипел Том.

-Назначай время, место, - уже спиной к парню будничным тоном ответил Роб.

-Да иди ты!

-Боишься посрамить репутацию отца? Тогда хотя бы не вякай! – засмеялся Роб и скрылся в здании университета.

Первой парой в расписании у Роба стояла философия, причем на начало лекции он безнадежно опаздывал. Ворвавшись без стука и разрешения, он прошел в аудиторию и сел на свободное место. Мистер Джонсон – преподаватель философии, не обратил на Роба никакого внимания. Все давно привыкли к его выходкам, и не отчисляли лишь, жалея мать и чтя светлую память отца, некогда преподававшего именно в этом университете.

Темой лекции была справедливость, слушая вполуха Роб, улавливал отрывки речи учителя:

-Как говорил Купер: «Справедливость - самая редкая вещь, какую только можно найти на земле». Не хочу с ним спорить, но все же я верю, в справедливость и считаю, что она есть.

-Да какая к черту справедливость! – раздался недовольный голос Роберта. - Вот Вы – мистер Джонсон, ее видели?  Даже поставлю вопрос по-другому – вы сталкивались со справедливостью?

Преподаватель, молча, наливался краской, подобно раку в кипятке.

-Мистер Джонсон, а давайте ее поищем? – не унимался Роб. – Может она здесь? – он заглянул в нагрудный карман клетчатой рубашки.  – Хм, нет! А может здесь? – теперь он полез под цветную шелковую юбку Мередит – одной из самых красивых девушек на их факультете, но весьма… нет, не глупую. Девушка всегда извлекала отовсюду свою выгоду, умела заговорить любого, неплохо училась, правда тоже за счет других, но все же была недалекой, пожалуй, самое точное определение.

-Нахал! – она яростно мотнула копной каштановых локонов и отвесила звонкую пощечину.

-Ну вот. А неделю назад, когда под эту юбку полез Том Аллен, она была совсем не против, и снова где справедливость? Слушайте, а может справедливость в том, что за убийство моего отца так никто и не ответил? – последнее предложение он произнес едко, сузив глаза и подняв голову, словно обвиняя весь мир.

-Тернер, немедленно покиньте аудиторию! – громко произнес преподаватель.

Он проникновенно смотрел на Роба, в глазах его отражалось сожаление, уже тише он добавил: - Твоя справедливость приправлена щепоткой мести, научись прощать.

-А вот местью или чем-то еще, это не Вам решать, - на этих словах он покинул кабинет, громко хлопнув дверью.